Реферат: Любовь. Происхождение брака

Любовь.Происхождениебрака. Любовь-чувство, соответствующее отношениям общности и близости между людьми, основанным на их взаимнойзаинтересованности и склонности.

Любовь самое необъяснимое чувство человека,

которому посвящено множество томов поэзии ипрозы, но так до конца и не понятое. Кто-то из философов однажды обмолвился, что опыт любви — самый потрясающий опыт человека. Что бы ни говорили и ни писали о парадоксахлюбви, в этом потрясающем опытесуществует нечто если не математически точное, то нравственно непреложноебесспорное; несмотря ни на что существуют сумасшедшие закономерности, гармониястранностей. Иначе это и не былобы опытом, то есть миром отвоеванным у хаоса. Любовь пытаются понять, систематизировать,загнать в рамки ответить на вечный вопрос - почему люди любят. Но это невозможно и чтобы понять например любовьПетрарки к Лауре — « заурядной жене » имевшей11 детей! — надо углубиться не в архивы, в потрясающий опыт человека.

О том кто любит говорят иногда, что новое состояние души делает для негоокружающий мир нереальным

. Мне кажетсяточнее было бы утверждать, что этот человек видит в окружающем мире новыереальности.

Вэтой работе я попытаюсь поразмышлять о любви, используя для этого трудыизвестных философов.

Поэзия- от легендарной Сафо до нашего Николая Заболоцкого — подтверждает: истиннойлюбви более, чем точным наукам дано открыть эту новую реальность — родство междунашим существом и звездами горящими на небе

.Но влюбляясь в молодость и красоту как же бытьдальше, когда стареет любимый человек, седеют волосы, морщинами покрываетсялицо, тяжелеет походка. И опять яобращусь к идеальной любви Лауры и Петрарки.Неужели не замечал он, что она постарела и увяла!Замечал и испытывал к ней нежность и боль, не сравнимые ни с одним из чувств не только в старой рыцарскойлюбовной лирике, но и в его собственных сонетах.Эта нежность и боль выше бессонных ночей, когда оншептал ее имя. Когда она умерла ейбыло за 40.Петрарка видел еенезадолго до «черной чумы» и он любил ее, как никогда раньше- постаревшую.Он любил ее на расстоянии, он ее идеализировал.

В любвинеизбежна идеализация! Это утверждение стало общим правилом

.Но в отличии от многих общих правил, которыесуществуют пассивно, вне нашего сознания, убеждение что «в любви неизбежна идеализация»существует не вне нашего сознания и не пассивно. Да, любящий видит в любимом то, чего не видятокружающие их,«не ослепленные любовью», люди. Они видят уголь, он — алмаз; они -«ничегоособенного», он чудо из чудес.Он незамечает иронических улыбок искушенных жизнью мудрецов, понимающих чем кончитсяэтот «эмоциональный шок» любви. Им томудрецам отлично известно, что рано или поздно чудо из чудес станет опятьзаурядным существом и тот кто сегодня растроганно ловит малейшее изменение ввыражении ее губ тоже иронически улыбнется — над собой.

И вотнаступает день

.Покров сотканный изсолнечных лучей падает, чудо из чудес подергивается серым пеплом, алмазстановится углем. «В любви неизбежнаидеализация»- это объясняет, успокаивает, это ослабляет боль утраты.Если идеализация, то собственно что же утрачено:мечта мираж? Идеализация в любви- сон наяву.Стоит ли оплакивать сны?

Существует традиция рассматривать любовь, как нечто относящеесябезусловно к области стихийного ибессознательного, чем управлять кощунственно да и невозможно

.Она сама по себе рождается, она сама по себеуходит.Высшим выражениемпафоса иррациональной мощи любви — в литературе и искусстве - была Кармен.Но и в обыденной жизни этот пафос торжествует:менее величаво но не менее упорно.

Единственной на моей памяти попыткой направить эти волнующиесянеуправляемые воды в «точное каменное русло» был трактат «О любви»Стендаля, но недаром он при жизниписателя разошелся лишь в нескольких экземплярах да и сегодня не стал нашимнастольным томом

.

Мысчитаем, что первая любовь это удел детей

.Но что делать если первая любовь пришла, когда емубыло 43 а ей 40.Он- Дени Дидро, она-Софи Волан.О ней нам почтиничего неизвестно, не сохранилось и ее портрета.Ее портрет украшал оборотную сторону титульноголиста любимого им томика Горацио.Но какизвестно вся библиотека Дидро была куплена Екатериной 2 и поэтому этот томикзатерялся теперь в недрах книгохранилища.А если бы ее портрет нашелся, то после первогочувства острого любопытства, не испытали бы мы легкое удивление: это она? Мыиспытали бы это удивление не потому что возлюбленная Дидро была некрасива илинеочаровательна, а потому что в 18 веке во Франции утвердился тип женскойкрасоты, очарование которого, заключалось в игре изменчивости, подвижности лица,отражающего жизнь души.Эта красота — почти бестелесная, с неправильными чертами лица — показалась бы неверноенесерьезной в тяжеловато-помпезном 17 веке и неглубокой в середине 19 века.В 18 же она утоляла потребность человеческой души в новой искренности и новойестественности.Этих некрасиво — красивых женщин любили с веселой самоотверженностью и трезвым безумием срыцарской верностью и тысячами сумасбродств.

Новернемся к потерянному портрету Софи Волан

.Желание увидеть хотя бы мысленно лицоженщины, которую любил Дидро мы можем, увы, утолить лишь общими рассуждениями отипе женской красоты в 18 веке.Чтобы лучшепонять этот тип — с неправильными, подвижными, мелкими чертами лица, частоизрытого оспой, как у возлюбленной Д*Аламбера Юлии Леспинас — вообразим дляконтраста Венеру Милосскую: ведь более далекого от античного идеала типа женскойкрасоты, чем в 18 веке мир не видел.И это был веккогда любили как никогда!

Вобразах античной красоты живут великие мысли, а не великие чувства! Это большеидея женщины, а не она сама

.Шекспир, написавший в сонете о любимой: «Ты не найдешь в ней совершенных линий...» бесхитростно объяснил тайну любви: она любит нето, что совершенно, она сама делает совершенным, то что любит. Она открывает человека, как чудо и делает это чудореальностью.Она величайший изалхимиков, делающих чистое золото из самых недрагоценных материалов.

Типыкрасоты менялись из века в век, потому, что возрастала усложнялась тоска человеческого сердца попониманию и нежности и то что утоляло ее в 15 веке не могло утолить в 18

.А то что утоляло в 18 было в 19 не нужно.

Еслибы римляне эпохи поэта Катулла могли увидеть женщин Модильяни, то вероятно сочли бы их уродливыми, наподобие

чужих богинь. Нам кажутся некрасивыми, изваянные с мелочнойточностью римлянки того времени — мы не чувствуем в них душу.А Катулл одну из них безумно любил и посвятил ейбессмертные стихи о любви. И если к полотну Модильяни, римлянин эпохи Катуллаподошел с его стихами женщина на полотне показалась бы ему некрасивой.

Типыкрасоты менялись быстрее чем человеческое сердце, поэтому возможна великая общность людей искусства влюбви и истории.

Нолюди 18 века отнеслись к этой поздней любви назидательно и строго, разлучивлюбящие сердца

,õîòÿ âåêýòîò áûëâîâñå íå òàêíðàâñòâåííåí,êàêõîòåëêàçàòüñÿ достаточно вспомнить, что творилось придворах монархов того времени.

Кконцу жизни они соединились и жили вместе и даже в 65 старой женщине онвидел свою возлюбленную красивую и молодую

.Он доказал что для истинной любви возраст непомеха, а лишь крепость чувств.

В1818 году в жизнь Стендаля вошла великая любовь к Матильде Дембовской

.

В1817 году вышла его книга «Рим Неаполь и Флоренция».Он не любил когда писал этукнигу, но его душа уже была открыта для великого чувства

. И ниже пойдет речь не о любви, а о том долюбовномсостоянии человеческого сердца без, которого подлинная любовь немыслима.Осматривая достопримечательности Милана, онотмечал, что «переживал замечательные мгновения» особенно, когда осматривалМиланский собор. Лишь человек способный переживать подобные мгновения можетиспытать и великую любовь. Что- то ему конечно и не нравилось и он искреннеговорил об этом итальянцам, он не умел быть не искренним. Позднее первыйраз в жизни истинно полюбив, он открыл,что и в любви малейшая неискренность за себя мстит.

Книга«Рим Неаполь и Флоренция» замечательна тем, что описывает душевные состоянияодинаково естественно рождающиеся в человеке и под влиянием большого искусстваи под влиянием большой любви

. В Милане он ведет жизнь бездельника — ходит погороду заглядывает в мастерские художников...Зайдя как — то в мастерскую одного известногохудожника — портретиста, запечатлевшего лики красивейших женщин Милана онвосхитился артистически — гордым ломбардским типом красоты. В будущемэтот тип ломбардской красоты, особенно замечательный нежным и меланхолическим выражениемлица, одарил его не одной лишь радостью, но и страданием потому, что МатильдаДембовская не любила его и егонеразделенная любовь к ней была сильнейшим счастьем — несчастьем его жизни. Стендаль исследует душу способную на великуюстрасть — собственную душу, он показывает ее нам в состоянии до — любви, но намизвестно какой она была в состояниилюбви- страсти. Стендалю хочетсялюбви, хочется действий в любви. Он хочетсясражаться на дуэлях за свою возлюбленную, хочет отстаивать право своейединственной называться королевой красоты. Молодой 20 лет он пишет сестре Полине из Парижа:

«Жалки и достойны сострадания холодные сердца, открытые только для науки! Что мнепользы знать, что земля вращается вокруг, солнца если изучение этих вещейзаставляет меня терять дни дарованные для наслаждения! Немало людей одержимоэтим безумием, но мы не последуем их примеру !.»Он хотел любить и поэтому сердцеего жадно открылось для любви, пусть даже и неразделенной. Он ездил за ней поИталии и Франции, стараясь ни на минуту не покидать ее, следуя за ней, какверная собака.

Новсегда ли человек ждет любви как высшей благодати, всегда ли его сердце открытодля любви, всегда ли человек верит в нее. Вот выдержка из одного письма:

«Любовь это почти всегда могущественная иллюзия, волшебное зеркало! Счастливтот, кто умеет подчинять и направлять чувства любви, кто никогда не покоряетсяее внушениям… В большинстве случаев любовь — источник несчастья.»

Авторэтого письма Мари Ролан — в юности любовь отвергавшая, как чувство недостойноегосподствующего места в жизни человека. Это отношение к любви было странно влюбвеобильном галантном 18 веке. Этописьмо написала женщина, чья душа потом испытала сильнейшую страсть, чей опытлюбви вошел в общечеловеческую сокровищницу чувств.

Галантный век — век любовных писем,маскарадов, интриг, чувствительности стал уставать от игры в любовь; столетиеподобно человеку, утомленному развлечениями, начинало мечтать о великомсерьезном. Утомленность от игры в любовь растворялась в воздухе, часто порождала у нового поколениянеприятие любви. Кроме того, Мари была единственной дочерью богатогокоммерсанта и его единственной наследницей, поэтому руки ее искали с раннего детства люди, одинаковобезразличные ей. Вокруг странного сердца Мари, мыслящей и загадочно — холоднойдевушки постепенно собираются молодые и не совсем молодые люди, многие из них по — настоящему увлекает красота иумственно — нравственное богатство молодой девушки. Это был нектоЛабланшери, чье имя было бы давнозабыто, если бы им не увлеклась эта замечательная женщина. Сначала это быловосторженно — сентиментальное настроение, сменившиеся потом подлинной трезвойлюбовью.

« Страстно — душевное волнение мое улеглосьнезаметно любовь не оставила меня, только чувство это так срослось с моейдушой, что волнует меня так же мало, как чувство любви к родителям.» Марипротивится любви всем сердцем, пытается совладать с ней, она начинает судитьсвое сердце еще более решительно. Она начинает жалеть Лабланшери, но уже ничего не может с собой поделать и вместе с тем смеяться над ним. Чувство юмора,развитое в ней сильней, чем любовь убилоэту увлеченность. В тот период ее жизни любовь к мудрости настолько сильнеелюбви к тому или иному человеку, что помешательство угрожать лишь со стороныфилософии, которой она все больше увлекается.

Но Мари родилась женщиной и любовь не может обойти ее страстное сердце. Она знакомиться с Жан — Мари Роланом. Она увидела в нем мудреца — философа, он показался ейудивительным человеком и она окрестила его именем античного мудреца Фалеса. Они начинают переписываться,вернее обмениваться цитатами и философскими формулами. Наконец встретившись вПариже, Мари дает понять ему, что хочет любви настоящей и верной, она требует отнего ответа. Они женятся и соединяются вмире любви; забыты Плутарх, Руссо иМонтень; воцаряется покой и семейный уют. С самого начало семейной жизни МариРолан уходит в повседневность и обыденность с тем увлечением, с которым раньше она углублялась в философию. Но вовсе эту идиллию врывается ФранцузскаяРеволюция и в Мари проснулась и страстнозаговорила ученица Плутарха, Монтеня,Руссо. Из Лиона она пишет пламенные патриотические письма парижанам, которыеникогда не посещали ее маленький философский салон. Она воодушевляет их нато, чтобы возродить идеалы античной республики. Она наблюдает за выступлениямипоклонников Руссо и Плутарха и замечает среди них имя Банкаля, пишет емуромантически — политическое письмо, и вызывает у Банкаля желание познакомитьсялично; он едет в Лион. И начинается новый период в жизни Мари — роман вписьмах. Банкаль пишет письма не лично Мари, а семье Роланов, в котором нескрывает что пламенно любит Мари. Но романы в письмах живут лишь в письмах иочень быстро исчезают вовсе, как и произошло с Мари и Банкалем. Она опятьуглубляется в политику и семью до встречи с Франсуа Леонардом Бюзо — деятелемпартии жирондистов, близкими к Роланам.Это был мучительный период в ее жизни,потому что любовь — страсть к Бюзо вызывает в ней тяжелую борьбу между любовью и долгом перед мужем. МариРолан попадает в тюрьму и это усугубляет ее страдания, так как теперь она неможет видеть свою последнюю любовь(свидания политическим преступникам былизапрещены ).В своих письмах из тюрьмы она утешала Бюзо. Узнав о ее казни Роланзаколол себя в лесу, позднее в том же лесу покончил с собой и Бюзо.

Говоря о любви великих философов нельзяпожалуй не рассказать о последней самой замечательной любви Байрона.Это былаТереза Гвиччиоли, с которой онпознакомился в Венеции за 4 года до последнего путешествия по берегам Эллады. Ей былотогда 16, ему не более 30. Любовь к Байрону была для юной Терезы событием,которое изменило все ее существо — и душу и образ жизни.Об этом она с детскойоткровенностью написала ему в первом же письме, с острой болезненностьюпереживая первую разлуку, когда была вынуждена с мужем 1819 года вернуться изВенеции в Равенну. Они страдают оба еще тяжелее переживая, то что вынуждены скрывать свои чувства.Байрон былдля нее наркотиком без которого она тяжело заболела и слегла. Позабыв обо всехосторожностях мчится в Равенну.Выздоровев она уезжает с мужем в его поместье поправить здоровье и Байрон опятьедет за ней. Он ежедневно посещает ее, водит гулять, читает ее любимые книги. НоТереза любит не только Байрона, также страстно она любит и Италию и несоглашается вместе с Байроном уехать вЭлладу. Он уезжает один, но каждый день посылает письма «своему маленькомуангелу». Ради своей любви Тереза разводится, когда муж узнал обо всем иуезжает в Англию к любимому.Возвратившись все таки в Италию Байрон опасается кровной мести со стороныбывшего мужа Терезы. Но муж оставил ихна растерзание слишком «строгой и нравственной » общественности. Их счастье небыло долгим, так уж устроено человеческое сердце, оно способно испытывать любовьне один раз и уже через год после их соединения Байрон встречает свою первуюлюбовь Мэри Дафф и остается с ней досвоей смерти.

« Тайна сия велика есть...»- повторяем мыпорой старинную возвышенную формулу о любви, повторяем часто бездумно, а нередкои иронично...

А это действительно тайна. И она в самомделе велика. Эта тайна явственно живет в письмах к невестам, она пульсирует вних, как живая.

Читая письма выдающихся людей кневестам, испытываешь особое волнение потому, что нам известно то, что было имневедомо, когда они писали. Нам известно, что будет потом с ним и с нею.

Тимофей Николаевич Грановский до последнихдней видел в свой жене невесту. Со своей первой любовью он познакомился неодном из балов в Москве. Девушка была очень богата она ему нравилась, но этотстранный человек рассудил: для того чтобы жениться на богатой надо любить еегораздо больше.

Он и полюбил по — настоящему через несколькомесяцев. Когда старшая сестра, узнав о его желании жениться, написала ему отом, что ион и невеста его бедны, Грановский ответил: «Я не создан для богатства»

Став официально женихом Лизы Мюльгаузен,Грановский оставляет ее на несколько дней для того, чтобы уладить с Орлеокончательно расстроенные его отцом имущественные дела семьи. В то лето 1841года он не спал из — за любви. Он пишет своей невесте, что из — за любви стал рассеян, ленив, нетерпелив. ПисьмаГрановского к невесте больше, чем письма о любви: в них запечатлена духовная жизнь целого поколения — -поколениямыслящих русских юношей, мечтавших о совершенном человеке. Теперь он думалбольше о ней, чем о себе. О себе он помышлял лишь, как об источнике ее радости, иэта сосредоточенность на любимом существе, этот перенос «центра тяжести» с себя на нее сыгралисключительную роль в его духовном мире. Грановский в любви избавился от излишней рефлексии, от поройбесплодного самоанализа, потому что когда любишь не себя, а свое второе «я», томало уже его «анализировать», надо делать его счастливым. Теперь он многоразмышлял, но не о себе, а о любви к ней, о ее сердце. о ее жизни. Ему страшнодумать, что их чувства могут затихнуть, умереть и останется лишь обыденность,общность материальных интересов.

Как сохранить первоначальную силу чувств?Молодой философ, известный историк и переполненный любовью жених « осажден вопросами» и не может найти ответа.Его юная подруга не поняла этих горьких раздумий. Ее сердце не имело печальногоопыта встреч, расставаний и охлаждений. Она обиделась и написала ему об этом. Но несмотря на все эти раздумьяон верит, что ему и его невесте удастсясохранить всю свежесть и силу чувств, несмотря ни на что...

Когда мы читаем письма Грановского кневесте, нам известно, что ничего плохого с их любовью не будет. Наоборот, онастанет лишь нежнее и ярче. 14 лет они будут радовать и утешать друг друга, покаон не умрет целуя ее руку, любя ее не меньше, чем в те июньские дни 1841 года.

В одной из самых последних записок к ней онобъяснил почему тоскует: «Я люблю жизнь только потому, что встретил тебя. А ведьэто был случай. Без тебя я не хотел бы жизни». Да, нам известно, что их любовьне умрет, и все же чувство тревоги велико, потому что нам хорошо известно, чембыла николаевская Россия...

И эта Россия убила его. Грановский умер ввозрасте 42 лет, истощив в борьбе за человечность все телесные и душевные силы.«Если бы не жена, то я охотно ушел из жизни»- говорил он иногда. Чувство к Лизепомогло установлению во внутреннем миреГрановского того равновесия между сердцем и мыслью — при все большем«утяжелении» сердца — той гармонии, которая была для него источником сил.

10 июля 1870 года Алексей КонстантиновичТолстой — поэт, романист, драматург — писал из Дрездена жене — Софье АндреевнеТолстой:

« Вот я здесь, и мне тяжело насердце, когда вижу опять эти улицы, эту гостиницу и эту комнату без тебя. Яне могу заснуть, не сказав тебе то, чтоговорю тебе уже 20 лет, что я немогу жить без тебя, что ты моеединственное сокровище на земле, и я плачу над этим письмом, как плакал 20 леттому назад.»

20 лет назад он увидел ее первый раз «средь шумного бала, случайно...»

Они расставались часто. Его письма к ней — история 2 сердец, постепенно соединившихся настолько, что можно говорить ободном человеческом существе.

Началась эта история драматически.

Софья Андреевна вовремена « шумного бала» была замужем за нелюбимым человеком — кавалергардским полковником Л.Ф.Миллером, до замужества она пережила трагедию — была увлечена князем П.А.Вяземским, и из — за этого увлечения один из братьев ее был убит надуэли...

Не был и Толстой счастлив. Он томилсяслужбой при царском дворе «особыми», нравственно для него тяжелыми поручениями, амечтал о литературе, об искусстве - хотел полностью им себя посвятить и не находил сил разорвать сослужбой, двором, мундиром.

Они оба тогда были во власти нелюбимого иоба мечтали о любимом; история их сложных - это борьба за то, чтобы стать самими собой в любви, в искусстве, вжизни.

После их первой встречи он пишет ей изПарижа проникновенные письма, раскрываясь перед ней, как дитя перед матерью, ато вдруг становясь любящим страстныммужчиной, рыцарем. Ради нее он решает порвать с карьерой, вицмундиром, службой,посвятить себя литературе, искусству. И после этого решения его любовь к нейвозрастает, потому что обретая душевную ценность.избавляясь отраздвоения, человек тем самым углубляет в себе и талант любви, великий талантсамоотдачи: любимому существу, любимомуделу. А с возрастанием любви к ней возвышается и его отношение вообще кмиру.

« Сегодня,- пишет он 8 августа 1854 года, — такая прекрасная ночь, так много звезд отражается в воде, воздух теплый… Когда явижу подобную ночь, хотя я продолжаю так же сильно любить природу, мне кажется,что есть что — то лучшее, что должнобыть нашей целью… Чувство это очень сильно во мне — и всегда было, но этоочень больно. Вокруг нас масса цветов, и воздух благоухает, и глазанаслаждаются… Я чувствую недостаточность жизни… И хотя не говорю об этом,но это чувство очень искренне во мне.»

Постараемся понять это странное письмо.

Любовь, усиливая ощущение чуда жизни,окружающей нас действительности, в то же время вызывает и тоску по чему — тобольшому, чем эта действительность. Мы наслаждаемся минутами — временем, когдавоспринимаем красоту мира и, несмотря на это «выходим» из времени в вечность.Это тоска по бесконечному, но чему-то таинственно великому — загадочноекачество любви. Испытывать эту тоску действительно «очень больно».

И все время в его непрестанно развивающемсячувстве к ней оживает мальчик, ее «сын».

Все это и есть, то чувство недостаточностижизни, о котором он раньше писал, и ононашу любовь к жизни не ослабляет, аусиливает ее настолько, что она находит в реальной действительности то, чего невидел когда — то...

Он все время всматривается в ее душу, в еелицо. Тайна, которая покрывала ее черты в день их встречи, стала со временем неменее, а более явственной хотя давно отшумел тот бал и истлели маски.

Это — тайна любимого лица, о котором мыговорили, восстанавливая историю поклонения Петрарки перед Лаурой.

Великая сущность любви, в том чтобыумереть, как отдельная личность и воскреснуть потом в новом чудесном существе,соединившем навсегда 2 человеческие личности.

В сущности, история любви А.К. Толстого иС.А. Миллер — история этого умирания и воскрешения.

И вот наконец она разводиться истановиться его женой — исполнилось то, о чем они мечтали годы. И возрослажажда еще большей полноты жизни, еще более полного переживания мира. Возрастание этой жажды — тоже странноекачество любви. Оно, по — видимому, объяснимо тем, что когда двое становятсяодной личностью, то эта одна личность, естественно хочет ощущать переживать этот мир в 2 раза полнее, и она готова дажезавидовать улитке

Но счастье их длиться недолго, врачиставят Толстому страшный для того времени диагноз — астма! Жить ему оставалосьменьше 4 лет. В последнем своем письме к чете Жемчужниковых он написал что единственным счастьем в егожизни было с каждой минутой ощущать всебольшую полноту жизни, которую подарила ему самая любимая женщина в мире — -его жена !

« Я и сейчас не знаю, зачем пишу. Мне такнужен друг, которому я мог бы рассказывать о все мелочах жизни. С которым могбы поделится. Сам не знаю почему я выбрал вас. Вы такая чужая. Мои словаотскакивают от бумаги. Я уже не могу представить себе опущенные над моимписьмом глаза, которые читали бы его и радовались моему солнцу, моим лакомствам,моим мечтам. Я пишу это письмо тихо — тихо, чтобы разбудить, не слишкомверя, что мне это удастся. Может быть я пишу самому себе.»

В любви, как в истории жизни и мысли наЗемле, постоянно появлялось нечто новое; оставаясь, по сути, собой, уникальнымдуховно — телесным совпадением двух личностей, она обогащалась новымисостояниями человеческой души — живой, ищущей, развивающийся. И это, как взеркале, отраженно в поэзии… Когда три с половиной тысячи лет тому назад поэт-египтянин, чье имя не сохранилось, говорил о любимой:

« Лучится ее добродетель и светится кожаее, Взгляд упоителен, сладкоречивы уста, Без пустословия», он открывал в нейвозвышенно — нравственное существо, чье духовно — душевное совершенство нашлочудесное телесное воплощение. И это рождало в нем нечто абсолютно новое — Нежность. Возлюбленная не могла не почувствовать нежности и отвечала:

« Стала я счастливейшей из женщин, Сердцамоего не ранит милый». Она на нежность отвечала Восхищением нераненого сердца. Она восхищалась ясновидением его души — и углублялось понимание. « Водиночестве и то не нарадуюсь любви.Сердце у меня в ладу с твоим.»,-это говорит она. « Рука моя лежит в твоей руке.По телу разливается блаженство, ликует сердце. Мы идем бок о бок...»- этоговорит тоже она. « Вот блаженство — ей повиноваться !» — это говорит не он, аодно из деревьев ее сада. Он пока не поднялся душой настолько, чтобы вымолвитьэто. Он об этом ей расскажет через тысячелетия, но ведь ясно, что голос дереване больше, чем поэтическая условность — игра фантазии любящих и играчеловеческого сердца, которое познает себя. «Сердце взыграло, имея как бывечность в запасе, Царица, не медли вдалиот меня»,- это говорит он. Он назвал ее Царицей, и тем самым в тайне сердца тихо — тихо согласился с деревом ее сада, втени которого он укрыл, будто бы устыдясь, собственную растущую нежность, он посуществу — не открыто, но достаточновнятно — высказал то, о чем напишет потом тысячи песен: повиноваться ей — великая радость. И, совершив эти открытия.выиграл битву… за любовь? — нет,за бессмертие.

Человек учился видеть человека. Именно влюбви открывалось великое «ты», бесконечная ценность человеческойличности, радость растворения, радость милосердия и умаления себя, ради тогокого любишь. Любовь учила тому, что обрело потом самостоятельную силу. В нейрождались ценности, без которых не было бы культуры.

А сердце не уставало открывать, обогащатьчеловеческие отношения и мир абсолютной новизной и совершенствовать то, чтобыло им открыто раньше. В нежности появилась горечь, явственно ощутимая встихах Овидия, много любившего и острострадавшего от любви. Но и сама нежность стала шире — она охватывала теперь неодно лишь избранное существо, но и людей, окружающих его, большой человеческийземной мир. « Быть бы мне черной рабыней, мойщицей ног! Мог бы я вволю кожейтвоей любоваться»,- восклицал за тысячелетия до наших дней безвестный поэт — египтянин.

А Овидий в первом веке до нашей эрыиспытывал нежность к рабыне, которая касалась тела его любимой. И в этойнежности таилось обещание чего — то большего, чем любовь к одному человеку.

Читая старых поэтов, мы склонны порой думать, что они нерассказывали о живом чувстве, а отдавалидань поэтической моде или условности. Ввек Овидия была «мода» на нежность, а в эпоху трубадуров былимодными «культ возлюбленной» и «любовьиздалека». Но, объясняя то, что нам чуждо или странно, условностью, модой, мыне заслуженно унижаем себя, собственное сердце, ибо, углубившись в егопамять, найдем ряд живых, насущно важных нам объяснений.

Не исключено, что кому то в будущее века,покажется утрированным, странным культ детей и детства в наше время, особая нежность к ним, и, читаянас, он сочтет это условностью или модой. Конечно, обратившись к истории,будущий маловер уяснит, что чувство обусловил ряд великих событий, но по — настоящему его не поймет, пока сердце не ощутит от тыся

еще рефераты

Еще работы по психологии, общению, человеку

Реферат по психологии, общению, человеку

Судебная психология

29 Августа 2013

Реферат по психологии, общению, человеку

Соционика и социоанализ в современном обществе

29 Августа 2013

Реферат по психологии, общению, человеку

Невменяемость

29 Августа 2013

Реферат по психологии, общению, человеку

Ораторское искусство

29 Августа 2013