Реферат: Россия реформируемая

ИсторияРоссии со времен Петра Первого представляет беспрерывное почти колебаниеправительства от одного плана к другому. Сие непостоянство или, лучше сказать,недостаток твердых начал был причиною, что доселе образ нашего правления неимеет никакого определенного вида,  и многие учреждения, в самих себепревосходные, почти столь же скоро разрушались, как возникали.

М.Сперанский

Введение

Россия“издергана”резкими сменами социально-экономического строя. Двадцатый век в этом смысле –особо драматический период в многовековой истории России. Думается, чтовозможность пережить в одном столетии несколько революций и контрреволюций,кардинально меняющих производственные отношения, удел только очень богатойстраны, населенной людьми с высокими адаптационными способностями. Еще живыстарики, помнящие Октябрьскую революцию, а уже ходят по улицам  люди, готовыепожертвовать жизнью ради очередного политического и экономического переворота.

Экономическийорганизм хрупок и в принципе не устойчив. Экономика не терпит суеты и резкихдвижений. “Природа не терпит скачков”, — говорил А. Маршал. Нов России всегда находятся люди, которые так и норовят куда-нибудь “повести” наш многомиллионный народ в твердойуверенности, что ему, народу, очень хочется в это “куда-нибудь” идти. 

Особенночастыми были попытки преобразовать экономику России в рыночном направлении. Современ Петра Великого таких попыток было более десятка. Екатерина Вторая,Александр Первый, Александр Второй, Сергей  Витте,     Петр Столыпин,  В.Ленин,  Н. Хрущев,   М. Горбачев,   Е. Гайдар,  Б. Ельцин – вот неполный списокрыночных реформаторов России. Россия много раз пыталась догнать Европу, достичьзападных параметров социально-экономического развития, привычных за рубежомстандартов жизни, но еще не разу не смогла выиграть в этой гонке.

 Резкое падение эффективностиСоветской экономики¹/>'', а потом и ее безропотный развал вочередной раз выдвинули вопрос о реформах. Повторяясь, снова скажу, что реформыдля России – дело привычное. Можно даже сказать, что Россия избалованареформами.  Пожалуй, россияне всех поколений, так или иначе, испытывали на себетяготы реформ или их последствий. В то же время реформы никогда не приносилисоциального облегчения гражданам. Особенно не везло рыночным реформам. Ни однареформа не была завершена, ни одна не привела к созданию развитой рыночнойсистемы в национальной экономике. Каждый раз очередной реформатор надеется, чтоименно он, именно сейчас сумеет сделать то, что до него не смог сделать никто.И каждый раз рыночные реформы или прекращаются, или медленно замирают, илизаменяются попятным, а то и реакционным движением.

Реформаторы90-х годов знали предшествующий опыт. И сделали еще одну попытку.

I.Реформы “сверху ”:незавершенность процесса.

Как и подобает стране с не вполнесложившейся индустриальной экономикой, первые шаги в сторону рыночныхпреобразований, начались с сельского хозяйства. Сделать это было крайненеобходимо, ведь с 1951 государственные заготовки хлеба стали отставать от расхода.  В сентябре 1953 года  Коммунистическая партия решила несколькоослабить пресс, давящий на сельских тружеников. Был значительно сниженсельскохозяйственный налог, списаны налоговые долги колхозам и совхозам,увеличены размеры приусадебных участков и личных подсобных хозяйств (ЛПХ),снижены нормы обязательных поставок продукции, животноводства, увеличенызакупочные цены, некоторое развитие получили так называемые колхозные рынки,где крестьяне могли продавать продукцию со  своих ЛПХ. Продуктивность ЛПХоказалась очень высокой, но, несмотря на все эти льготы,  были очень скороаннулированы  “изпринципиальных соображений”  ивместо дальнейшего развития рыночных основ крестьянского хозяйства государствопошло на привычную, веками отработанную экстенсивную форму прироста сельскохозяйственнойпродукции: началась целинная эпопея. Освоение целинных и залежных земель –типичный пример «мобилизационной экономики», когда государство бросает в нужноевремя в нужное место ресурсы, не заботясь о том, что другие отрасли илирегионы  «оголяются» в инвестиционном смысле.

Характерно, что и научно- техническийпрогресс, и освоение космического пространства, приведшее в 1961 году к полётуЮ. А. Гагарина, и развитие энергетики и тяжелой промышленности осуществлялосьтем же способом. Результаты были впечатляющими: СССР  стал второй промышленнойдержавой мира после США, обладающей мощным производственным инаучно-техническим потенциалом, ядерным оружием и казалось бы безбрежными природными и человеческими ресурсами. Но беспокойство по поводу  ограниченностиресурсов нет-нет, да и проявлялась в политических и научных кругах. Партийное игосударственное руководство пыталось найти способы, возбуждающиепроизводственную интенсификацию. 

Сначала все надежды были связана с управленческойреформой. Она началась в 1957 году и была проведена с большевистскойрешимостью. Государство перешло от отраслевого – к территориальному принципууправления и макроэкономического планирования.  Были ликвидированы основныеминистерства, вместо них образованы территориальные Советы народного хозяйства(совнархозы). Совнархозы сыграли определенную положительную роль в процессекомплексного использования местного сырья, строительных материалов, трудовыхресурсов. Важным моментом этой реформы является намерение  децентрализовать управлениенародным хозяйством, что, в принципе соответствовало рыночной тенденции.Кстати, совнархозы сыграли свою ведущую роль в жилищном строительстве. Принятое в 1955 году знаменитое постановление  «Об устранении излишеств впроектировании и строительстве», положившее начало крупному индустриальномудомостроению, реализовывалось именно в годы совнархозов[2]. 

Положительный эффект этой реформы былскоро исчерпан, а когда её инициатор Н. Хрущев сошел с политической арены, тоновое руководство страны быстро восстановило отраслевой принцип и попыталосьреформировать экономику теперь уже в явно рыночном направлении. Нынездравствовающее «среднее» поколение граждан еще помнит «косыгинские» реформысередины 60-х годов, давшие вспышкообразный результат и заглохшие уже к началу70-х.[3]Суть этих реформ сводилась к развитию хозяйственного расчета нагосударственных предприятиях. Число плановых показателей, спускаемыхпредприятию, было резко сокращено, а главным показателем становился объем реализованнойпродукции, что было явно рыночным моментом в проекте реформ. Несколькорасширялись экономические права предприятий, они получали определённуюсамостоятельность в развитии горизонтальных связей  со смежниками ипотребителями. Особые надежды возлагались на то,  что за счет прибыли  напредприятиях создавались так называемые фонды экономического стимулирования:фонд материального поощрения, фонд социально-культурных мероприятий и жилищногостроительства и фонд развития производства. Понятия окупаемости,рентабельности, материальной ответственности входили в обиход и лексикуроссийских хозяйственников и политиков. Естественно, что цены на продукциювсех  предприятий пересматривались таким образом, чтобы предприятию былаобеспечена прибыль[4].

«Косыгинские» реформы дали кратковременныйположительный результат. Во всяком случае, восьмая пятилетка была порезультатам лучшей за всю послевоенную историю советской экономики. Но уже вследующем пятилетии весь рыночный пыл унялся: темпы роста стали резко падать[5].

Реформы не раз пытались реанимировать,но все эти попытки завершались ничем. Причины ясны. Подобно тому, как царскоеправительство пыталось осуществить рыночные реформы и модернизироватьэкономику, не меняя содержания традиционной общественной системы, «советскоегосударство пыталось идти к рынку, сохраняя своитрадиции:                       

-    государственнуюсобственность на средства производства и финансово-кредитные ресурсы,превращающую нашу экономику в моносубъектную[6];

-    государственнуюраспределительную систему практически всех факторов производства;

-    жесткое директивноепланирование;

-    государственноеценообразование;

-    недемократическоегосударственное устройство».

Врезультате, с начала 80-х годов граждане нашей страны стали испытывать на себесерьёзные социальные трудности: талонное распределение продуктов, изматывающиеочереди за товарами повседневного спроса, полнейшее расстройствогосударственных финансов. С момента прихода М.С. Горбачева о рынке заговориливновь. «Силы российского предпринимательства прорывались через разрешенныеарендные отношения, кооперативы, индивидуально-семейную трудовую деятельность».А так как дальше разговоров о рыночной  экономике  дело не продвигалось, встране начался системный кризис. Положение усугубилось трагикокомичнойантиалкогольной компанией 1985 – 1986 годов, приведшей к потере 10%государственного бюджета. Кризису способствовал целый ряд природных катаклизмови антропогенных катастроф. В 1986 году произошла чернобыльская катастрофа. В1988 году землетрясение в Армении, в результате которого сотни тысяч людейостались без крова. Одно за другим происходили аварии на транспорте.Колоссальные средства затрачивались на импорт продовольствия. Кровавыемежнациональные конфликты потрясли страну. Летом 1989 года в России обнаружился«рабочий вопрос»: забастовки охватили многие промышленные центры, наиболееактивно они проходили в России. Такой нагрузки страна не выдержала. Началсяраспад СССР.

Первыминачали процесс «размежевания» с Союзом республики Прибалтики. Но, как нистранно, 12 июня 1990 года именно в России была принята Декларация огосударственном суверените, а в ноябре 1990 годаюридический акт обэкономических основах суверенитета, утвержденный Верховным Советом РСФСР. Россияобъявила своей собственностью все находящиеся на её территории производительныесилы и природные богатства. Чего только не увидишь в нашей удивительной стране:«Россия отделялась от самой себя!»[7]

Вавгусте 1991 года некоторым лидерам компартии и правительства СССР быласовершена попытка государственного переворота. Путч не удался, но стал«последней каплей»: сначала Б.Н. Ельцин – давнишний друг Горбачева,демонстративно приостановил деятельность Коммунистической партии, а несколькопозже 8 декабря 1991 года президенты России, Белоруссии и Украины неожиданнодля всех денонсировали договор об образовании СССР. Через четыре дня ВерховныйСовет ратифицировал «договор трёх». Это был конец. И это было начало.

Россибольше ничего не мешало перейти к решительному рыночному реформированию страны.

В1992 году, так или иначе, внашей экономике действительно начались рыночныеподвижки. Всю теоретическую и практическую работу по реализации рыночнойреформы взяла на себя группа молодых специалистов во главе с Е.Т. Гайдаром.Среди помощников Гайдара были и иностранные эксперты, в частности, американскийэкономист Дж. Сакс.

Новсе-таки, если быть объективными:  некоторые положительные результатырыночного реформирования граждане России уже ощутили.

-Преодолен изматывающий рыночный дефицит. В наше время нельзя быть в чем-либо уверенным, нохочется верить в то, что назад, к оскорбляющим достоинство очередям и талонам,возврата не будет. Парадокс насыщенности потребительского рынка заключается втом, что при наличии экономического роста граждане России перманентно ощущалидефицит каких-либо благ¹. Теперь же рынок полон. Не надо бытьспециалистом, чтобы понять: в нашей стране резко упал платежеспособный спрос. Ивсе равно – приятно видеть современные магазины, в которых хорошо обслуживают. На Кавказе говорят: «Лишь бы глаза наелись!». Кажется, с этим в России теперьвсе в порядке.

- Преодолено несправедливоевыравнивание доходов предприятий и работников в условиях всеобщей бедности, прикоторой труд и способности дестимулировались. В самом деле, если предприятиеработало хорошо, прибыль у него все равно забирало государство. Ведь итеоретически, и практически, поскольку государство было собственником всехфакторов производства и субъектом, устанавливающим цены, постольку, поопределению,  вся прибыль  принадлежала собственнику.[8]А уж государство само решало оставлять или не оставлять прибыль предприятию, аесли  оставлять, то какую долю. Если же предприятие работало плохо, или же онобыло «планово убыточным», то средства для воспроизводственного процесса емуопять-таки выделяло государство: нельзя же было закрывать предприятие, если егопродукция выпускается по плановым заданиям, а значит «необходима обществу». Апотом, при социализме нет и не может быть безработицы. Таким образом, если тыработаешь хорошо, — у тебя отбирают, если же ты работаешь плохо, убыточно, — тебе дают. В результате никому не хочется работать. Что касается заработковотдельных работников, то и здесь государство с помощью тарифов и нормативовтщательно следило за тем, чтобы различия были не очень велики, ибо «социализм естьравенство».

— Появиласьотносительная свобода передвижения граждан между различными социальными стратами. Теперь нетпривязанности к своему социальному слою или классу. Тысячи рабочих и лицинтеллектуального труда стали мелкими, средними и даже крупнымипредпринимателями[9],крестьяне становятся фермерами, а предприниматели и фермеры – разорившимисялюмпенами. «И это хорошо, это ведет к динамичности социальной жизни, выдуваетзапах затхлости из нашего всеобщего дома»[10].Правда, эта свобода передвижения имеет и сегодня сильные ограничения, но они вменьшей степени носят социально-политический или национальный характера имеютвсе большее денежно-финансовое содержание.

—  В немногихотраслях и сферах экономики появляется пока еще неявно выраженная конкурентнаясреда. Это особенноважно для рынка, так как только в конкурентной среде цены приобретаютэластичность, не только растут, но и падают. Это замечательное свойствоконкуренции можно наблюдать на рынке продовольственных товаров, на жилищномрынке и даже на рынке труда.

Однакограждане России вдоволь ощутили и иные, негативные, стороны рыночной экономики.

— Беспрецедентный в мирное время спадпроизводства так и не преодолен.

— Непривычная для ныне живущих россиянсоциальная дифференциация граждан становится питательной средой, с однойстороны, для возникновения экстремистских движений правого и левого толка, сдругой – для возрождения социалистической идеи, которая, впрочем, никогда неумирала в нашей стране[11].

— Почти полная социальнаянезащищенность граждан – еще одно следствие реформ. Из многовековойпатерналистской системы российские граждане были брошены в непривычную средуиндивидуализма и  эгоизма.² Лишь некоторые смогли «найти себя» в новыхусловиях: кто-то в бизнесе, а кто-то – в криминальных структурах. Большинствоже граждан России почувствовали себя брошенными и растерялись, оставшись одинна один с многообразными социальными проблемами. Более всего смущает платностьсоциально важных услуг. Дело в том, что «реформа в этой сфере уже произошла, ареформа в сфере оплаты труда – еще нет»[12].Вот и исчез дефицит услуг. Но купить их могут немногие.

Эти и многие другие отрицательныерезультаты реформ могут привести к тому, что слабые ростки рыночных отношенийсгниют, не развившись  и в очередной раз приведут к контрреформам.

Характерно, что многие  результатырыночного реформирования тоже не новы в нашей истории.  Если рассмотретьретроспективно реформы более ранних исторических периодов, то легко заметить,что ни одна из них не дала стабильных социальных результатов Будь это новаяэкономическая политика двадцатых годов нашего века, реформы, связанные сименами П. Столыпина и С. Витте и даже не более радикальные реформу АлександраВторого.

В этом пункте  возникает актуальнаяисследовательская задача: разобраться с вопросом о том, почему ни одна рыночная реформа в истории России не была доведена до своего логическогоконца, почему Россия так и не смогла войти полноправным членом в семьюевропейских народов, живущих в развитых рыночных системах.

Рифат Гусейнов – автор книги «Историяэкономики России», позволил себе версию, объясняющую на гипотетическом уровнеэтот российский феномен.  Если в результате рассмотрения этой версии хотя бычасть гипотез будет признана соответствующей историческим реалиям, то на этой базевполне логично сделать определенные прогнозы по поводу судьбы нынешних рыночныхреформ.

1. Все известные из истории рыночныереформы инициировались сверху, правителями нашей страны будь то царь, генеральный секретарь или президент. Собственно реформы и должны и должныинициироваться сверху. На то они реформы, а не революции. Не в этом главное.Главным является то, что российские реформаторы начинали свои действия, несообразуясь с намерениями и желаниями граждан.  Возникал некий «провал»между реформаторской властью и народом, который зачастую абсолютноиндифферентно относился к реформам и не испытывал никакой благодарности поотношению к их инициаторам. Формальное «всеобщее одобрение» на поверкуоказалось безразличием или даже саботажем.   Особенно остро обнаруживалась этаневосприимчивость к реформам в тех случаях, когда  реформаторы пыталисьвнедрить в России готовые модели, импортированные из-за границы, пыталисьследовать рецептам других обществ, даже если где-то они приносили значительныйэффект.

Вспомним 1985 год. К власти приходитМ. Горбачев и объявляет своей целью ускорениесоциально-экономичевкого развития. В очередной раз мы стали догонять своихамериканских и европейских партнеров. Народ вроде бы согласился и началускоряться. На следующий год была заявлена более сложная задача: перестройка.Мы стали дружно перестраиваться. Проблема ускорения ушла на второй план.  В1987 году страна готовилась отметить 70-летие Октябрьской революции. В ходеподготовки к празднествам М. Горбачевым  было заявлено о неоходимостистроительства такого общества, в котором было бы «больше социализма». Мыстали идти к «большему социализму». Но в 1991 году к реальной власти приходитБ.Н. Ельцин. Перестройка была

отложена и было объявлено онеобходимости интенсивного движения к рынку. Наконец, решительныйи не отягощенный ответственностью Е. Гайдар откровенно сказал, что Россияидет к капитализму.  Мы с этим согласились. Оказалось, что намвообще-то все равно: больше социализма или капитализма. «Российские гражданетак привыкли к постоянно возобновляющимся и столь же быстро отмирающим,реформам что относятся к ним как к прогнозу погоды на завтра: без особыхпереживаний, но и без восторгов» — Р. Гусейнов. 

Но все таки, если серьёзно подойти кпроблеме, можно сказать, что в этих быстрых переменах курса речь шла обизменениях глобального уровня. Речь шла об изменениях способов производства,формационных и даже цивилизационных сдвигах. Неужели можно всерьёз думать обэтом, что изменения такого уровня могут произойти за пять лет или как любилговорить Ельцин, «к осени будущего года»?

2. Думать об том можно, сделатьнельзя, считает Р. Гусейнов. Российские лидеры-реформаторы всегда оченьсерьёзно относятся к собственным способностям. В большинстве случаев ониобладали поистине харизматическим мышлением. Люди, как правило, сильной воли,они были уверены, что именно на их долю пришлась задача переделки России. Впринципе  реформаторы ставили перед собой благие цели: догнать Европу, достичьопределенных параметров экономической и социальной эффективности, создатьустойчивое общество с высоким уровнем благосостояния, сделать Россию мощнойдержавой. Но ради достижения этих целей  они готовы были принести в жертвуповседневные нужды граждан. Уверенные в своей божественной миссии, они лучшезнали, «что нужно народу»,  во всяком случае, — лучше самого народ

Но.…Этот настрой говорил о другом. Российскиереформаторы не верили в творческие способности народа[13],были уверены, что наш народ нужно куда-то вести, потому что сам он к этомучему-то не придет.

3. Р.Гусейнов рассматривает ещё однусоциально экономическую причину. Он считает, что экономика России традиционнооснована на элементах, позволяющих условно  отнести социально экономическуюсистему к «азиатскому способу воспроизводства». В России, как  и в целом наазиатском Востоке, гипертрофированна роль государства в экономике. Этагипертрофия делает систему весьма инерционной и плохо приспособленной крыночным преобразованиям. Значительное присутсивие государства в экономикеозначает суженное поле для рвзвертыавания конкурентных рыночных сил. Большегосударства – меньше рынка.

Государство в России всегда былокрупнейшим собственником  средств производства и не производственных фондов. Вначале XX столетия, накануне первой русскойреволюции, 38% всей земельной площади принадлежали государству. А ведь земля всельско хозяйственной стране – главное средство производства. Государство былособственником и более чем половины лесных массивов. Все магистральные железныедороги были государственными. Большинство сталелитейных предприятийпринадлежало государству и находилось в ведении военного министерства илиминистерства ВМФ. Университеты, гимназии и реальные училища, даже АкадемияНаук  «богоугодные заведения» – все находилось в собственности государства.

Государство также было крупнейшиминвестором капитала в производственную сферу. Инвестиции в социально-культурныеинституты  были обычным явлением еще со времен Киевской Руси. Понятно, чтогосударство становилось активным субъектом, перераспределяющим национальныйдоход, регулирующим кредитно-финансовую сферу. Всё это и делало российскуюэкономику нерыночной.

Тут возникает одна любопытная вещь,характерная для наших дней. Многим российским правителям было присущеобостренное чувство национальной гордости. Традиционная социальнаяэкономическая «отсталость», чаще всего, кажущаяся, чем действительная отвеликих европейских держав периодически возбуждала их реформаторскуюактивность. Лидеры прекрасно понимали, что  с экономической точки зренияпопытка догнать Европу увенчаются успехом только с помощью рыночныхпреобразования. Некоторые из них такие преобразования решительно начинали. Но помере того как рыночные отношения действительно развертывались, появляласьотносительно независимая от государства автоматическая саморегулирующаясистема, правитель и его окружение начинали осознавать роковые для нихпоследствия: экономической власти у правителей становилось все меньше.¹

Маятникообразная форма реформаторствав Росси кажется неминуемой и закономерной. Попытки реформ Екатерины II сменились её же Екатерины «откатом» иреакционной политикой Павла I, который довел самодержавную властьдо абсурда; либерализм Александра I;«тоталитаризм» Николая I;  реформы Александра II. Но самый яркий пример –это, конечно, нэп. [14]

Вспомним. После всехперипетий  военно-коммунистическогоэксперимента В.И. Ленин переходит к политике контролируемого регулированиярыночных сил и даже капиталистических отношений. Система заработала довольноуспешно. Уходя в мир  иной, Ленин оставил страну если не в цветущем, то в бурноразвивающемся состоянии. Постепенно разрешались и острые социальныепротиворечия. Появились инвестиции, а вместе с ними – занятость, доходы,определенный уровень социально приемлемого благосостояния в городе и деревне,перспективы были вполне оптимистическими.

Но все кончилось быстро. Рынококазался опасной системой доя политической элиты и многочисленной советскойбюрократии. Появилась угроза остаться не у дел. Эту опасность ощутили не тольковысшие руководители большевистской партии, но и партийные функционеры. Когдаощущение перешли в осознание, судьба нэпа была предрешена. И Сталин сыграл вэтом роковую роль. К 1928 году все было кончено. Российские ученые оказались втюрьме, В Госплане главным идеологом стал Струмилин, ярый противник рыночныхотношений.

Некоторые симптомы, подтверждающиегипотезу Гусейнова, проявляется и в наши дни.  У нас нет оснований для,безусловно, положительной оценки позиций, на которой стояли  в недавнем прошломЕ. Гайдар или министр финансов Б. Федоров[15].Их тактика оказалась безрезультатной, если под результатом пониматьсоциально-экономическое положение граждан и мировую значимость страны. Но эти люди, свободно экспериментировавшие над многомиллионным населением, былиортодоксальными рыночниками. Благодаря их усилиям рынок все таки появился.Однако едва заработали элементы рыночных отношений, как под давлением сил, обамолодых реформатора были лишены реальной власти. Их заменили люди с умереннымивзглядами, сторонники активной роли государства в экономике или представляющиеинтересы естественных монополий[16].Потом их вновь сменили на «рыночников» – маятник продолжает качаться.

4. Наконец еще одна причинапредставлена Гусейновым – причина перманентной незавершенности рыночныхреформ в России лежит в зыбкой для экономистов сфере социальной психологии инравственности. Складывающийся веками нерыночных экономический дух народа тожевносит свою лепту в процессы, затрудняющие процесс реформирование России.

Российскому народу с глубокойдревности присущи такие нерыночные черты, как общинность, соборность,взаимопомощь, коллективизм и – оборотная сторона этих позитивных характеристик– круговая порука. Рынок – это система, основанная на индивидуализме,предприимчивости и риске. Истинный рыночный субъект не ждет помощи ни отгосударства, ни от общины, ни от родственников.

В России же за много веков так никто ине смог разрушить общинный дух, как, собственно, и коллективный формы быта. Мыдо сих пор живем большими семьями. Помощь престарелых родителей взрослым детями внукам – обычное у нас явление. Это – не американский образ жизни. Просто мыживем по-другому, не так, как американцы.

Консервация общинности происходит оттого, что община всегда обладала некой автономией, внутри которой все отношениястроились недовольно демократической основе[17].

Итак,  общинность, коллективмзми соборность создают основы нерыночого духа русских трудящихся.

Воспитанию нерыночного духаспособствовало и тысячелетнее господство в России православия с его нерыночнойидеологией.

Характерно, что новейшиесоциологические обследования показывают, что дух коллективизма, товарищества,взаимопомощи даже в условиях продвинутой  рыночной реформы остаются главнымиэтическими ценностями российских трудящихся[18].

Ограничимся этими четырьмя гипотезами.Если они имеют основания реальной жизни, то легко прийти к довольноскептическим выводам относительно возможности скорого построения рыночнойкапиталистической экономики в России.

II.Чтоуже сделано

Как бы мы скептически не относилисьперспективам рыночного реформирования, продвижения к рыночной системе уженачалось. Можно проследить основные способы этого продвижения и обозначитьнекоторые результаты.

-    Еще при М. Горбачеве, вдекабре 1990, в России принят  Закон о предприятии и предпринимательскойдеятельности,  который разрешал утверждать различные фонды, частныхкорпоративных и паевых предприятий. Закон создавал достаточные юридическиоснования для развертывания частнопредпринимательской деятельности, ноэкономических основ пока создано не было.

-    В январе 1992 года были либерализованыцены. Цены на большинство  товаров и услуг было «отпущены на рыночнуюволю». С одной стороны — это была смелая мера, способствовавшая быстрой  «рыночной выучке». С другой – это была очень неосторожная мера. Ведь советскаяэкономика была жестко монополизированной. В результате рыночную ценовую свободуполучили монополии, которые по определению могут назначать цены, в отличие отфирм  функционирующих в конкурентной среде, и способных лишь приспосабливатьсяуже к имеющимся ценам. Результат не замедлили сказаться. Цены подскочили в 2000раз в течение года. В России появился новый враг номер 1 – инфляция.

-    Рост цен происходил нафоне  жестких ограничений денежной массы. Государству, предприятиям и населениюв буквальном смысле слова нечем было платить за потребляемые товары и услуги.  Начался  длительный и   непреодоленный   до 1998   года процесс неплатежей.Внук большевика,  сын коммуниста Е. Гайдар по-большевитски решил проблему«лишних денег» у населения: он их конфисковал с помощью  инфляции. Вкладыграждан в сберегательные банки не были индексированы и пропали, деньгинаходившееся «на руках» мгновенно обесценились. Народ, ради которого, какговорили осуществлялась реформа, был просто  ограблен. Правда, правительству иЦентральному банку приходилось принимать компромиссные меры, чтобы как-тоснизить степень финансового ужесточения.

-    Борьба с инфляцией веласьи ведется сейчас самым простым способом – ограничением  денежной массы вобращении. С одной стороны  это действительно привело к падению темповинфляции,

но с другой – к резкомусокращению инвестиций в реальный сектор.  Нельзя, в самом деле, вкладывать впроизводство то, чего нет. Хотя теоретически считалось, что победа надинфляцией автоматически приведет к росту инвестиционной активности. Возможно,что когда-нибудь это и произойдет, но в 1998 инвестиции продолжали находиться всостоянии «глубокой заморозки».

-    В 1992 году был сделанеще один решительный шаг на пути  рыночных реформ:  проведена массоваяприватизация государственной собственности. То, что без приватизацииневозможно создать полусубъектную экономику, не вызывает сомнений, посколькуречь идет о рыночной реформе. Но формы осуществления приватизации могут бытьразличными. В России был выбран способ бесплатной ваучерной приватизации. Рыночнаяэкономика создавалась нерыночными методами.[19] Ваучерная приватизация была названа её идеологом и реализатором, а Б. Чубайсом«народной приватизацией». Однако народ с самого начала довольно скептически кидее приватизации. Уже при проведении самой операции приватизации в прессепубликовались о том, что народ правильно воспринимал идею и практикуприватизации и потому она проходит без социальных эксцессов. Но думается, чтобольшинство граждан отнеслись к операции просто равнодушно,  заведомо зная, чтов рыночной экономике собственником не может быть народ. В самом деле, слишкомстранной выглядела бы «народная частная собственность», на основе которойстрана двинулась к рынку. В результате произошло то, что и должно было произойти:государственная собственность оказалась в руках тех, кто имел деньги либо сумел«конвертировать» управленческую власть в собственность. В советские временаденьги были или у крупных менеджеров, директоров предприятий или угосударственных чиновников, распоряжавшихся государственными финансовымиресурсами или, наконец, у криминальных структур, часто блокировавшихся с теми идругими.

-    Приватизацию проводилилюди очень образованные, прекрасно представлявшие её последствия и откровеннопризнавшиеся в необходимости найти в Росси  «эффективного собственника».Правда, они не учли особый менталитет  новых русских собственников средствпроизводства.  Мало кто из них захотел или смог проявить себя  в качествепредпринимателей индустриальной цивилизации.  Даже если у них и былиденьги, практически никто, за исключением единиц не начал осуществлятьпроизводственные инвестиции. Им надо была сначала насладиться своим богатством.Видимо вложения в реальный сектор – удел будущих поколений российскихпредпринимателей. В результате произошел обвал инвестиционной деятельности. Государство уже не могло ничего вкладывать, а частный собственник нехотел этого делать.  Многие сочли более надежным и эффективным для себя вывозкапитала. Экономика стала двигаться по замкнутому кругу: нет инвестиций – нетприбыли – нет накоплений – нет инвестиций[20].

-    Несомненным успехомреформаторов было создание рынке жилья благодаря приватизации государственногожилищного фонда. Правда и здесь не обошлось без социальной несправедливости Владельцы комфортабельного современного жилья стали собственниками хорошихквартир, а у кого были старые «развалюхи», те их и присвоили. У кого же ничегоне было, тот и остался ни с чем.  Теперь в России жильё не дают, теперь жильёпокупают. Те, у кого есть деньги. У кого же денег нет, не покупают. Рынокпрост, но жесток¹.

-    Осталась нерешеннойсамая загадочная проблема российской экономики – земельная.  Земля, в принципе должна статьтоваром, раз уж мы идем к рынку. Но что-то сдерживает законодателя. Государственная  Дума, несмотря на неоднократные протесты президента страны,весной 1998 приняла закон, который фактически запрещает свободную продажу икуплю сельскохозяйственных угодий.  Не думаю, что Думу следует укорять за это. Ведь это -  Российская Дума, а в России земля никогда не была объектом сводныхрыночных отношений. Что касается надежд на фермерское хозяйство, то они вовторой раз в XX не оправдались: сельское хозяйствопродолжает оставаться в глубокой кризисе.

-    Спад производства,естественно, привел к явной и скрытой безработице, к падению жизненного уровнянарода и к обострению борьбы  трудящихся за свои права. Правительству никак неудается успокоить народ. В 1998 году протесты трудящихся приняли крайние формы:голодовки, блокирование железных дорог и шоссейных дорог, марши и демонстрациибуквально потрясли страну. Вспомнили о своей функции защиты прав трудящихсяпрофсоюзы. Правда, как уже было сказано, пока борьба трудящихся не сталаклассовой, она направлена преимущественно против государства, но как мнекажется ждать осталось недолго. Хотя свою роль может сыграть инстинктсамосохранения истеблишмента, и он вовремя примет меры по своему спасению.

III.Естьлюди, которые знают что делать

Ни Россию, ни её экономику уничтожитьневозможно[21]. Нынешнее смутноевремя  — не первое в истории нашей страны. И всегда трудности преодолевались,народ оживал, и все шло своим чередом. Правда, в истории России никогда не былоподобных сегодняшним. Дело в том, что нынешняя экономика существует за счетнеких особых экономических наркотиков.  «Мы – страна социальных наркоманов. А унаркоманов есть одна трудноразрешимая проблема: им всегда приходитсяувеличивать дозы принимаемых наркотических веществ. Наркотики никогда не лечатболезни, они создают иллюзию облегчения и подспудно разрушают организм. Сегоднямы принимаем два сильнодействующих «наркотических средства»: иностранныекредиты и доходы от экспорта сырья энергоносителей. И то,  и другоеразрушительно действует на нашу экономику»[22].

Во первых,  получая кредиты от международныхинститутов, наше правительство использует их куда угодно кроме как инвестиции вреальный сектор. Понятно, что рост задолженности приводит к росту стоимостиобслуживания долга. В результате, мы постоянно берем новые кредиты, чтобырасплачиваться по старым. Эта беспечная политика тяжким бременем ляжет на плечироссиян следующего поколения.

Во-вторых,  массировано вывозя за рубеж  сырье,мы своими руками снижаем мировые цены на эти товары. И тут же возникаетпорочный круг: чтобы получить искомые доходы, мы вынуждены постоянноувеличивать вывоз, что снова приводит к падению цен и сопротивлению нашихиностранных партнеров-конкурентов.

 Есть ли выход из этой ситуации?Естественно, есть. Как это ни странно звучит, но все экономические задачи –типовые. Как правило, они где-то когда- то решались. Наша национальная«особость» не распространяется столь далеко, чтобы и кризисные явления у насбыли особыми русскими.

Большинство экономистов высокогокласса склоняется к тому, что единственным выходом из сложившейся ситуациивозврат государства в экономику в качестве активной экономической силы.  Когда об этом говорят, какие- то«провинциальные» российские экономисты, к их голосу можно не прислушиваться.Но давайте посмотрим, что по этому поводу пишут признанные авторитеты. 1 июля1996 «Независимая газета» опубликовала обращение одиннадцати выдающихсяэкономистов, российских и американских, трое из которых – лауреаты Нобелевскихпремий[23].Вот несколько обширных выписок: « Российское правительство должно играть значительноболее важную роль при переходе к рыночной экономике. Политика невмешательствагосударства, являющейся частью «шоковой терапии»  не оправдала себя. Основнойупор «шоковой терапии» был сделан на частный сектор, но сегодня внимание должносместится на государственный сектор, активную деятельность правительства поперестройке промышленности, учреждению рыночных институтов и созданию условийдля конкуренции. Многие из текущих проблем российской экономики возникло прямоили косвенно  из-за того, что государство не сыграло  надлежащей роли ворганизации  рыночных отношений.  Серьёзные правительственные меры  должны бытьприняты для предотвращения процесса криминализации экономики. Пользуясьневмешательством правительства, уголовные элементы заполняют вакуум. Такимобразом, произошел  переход  не к рыночой, а к криминализированной экономике.Государственные меры необходимы для преодоления депрессии. Стабилизацияроссийской экономики, восполнение её серьёзных потерь не могут произойти самипо себе, для этого государство должно возродить потребительский спрос, увеличивпенсии и зарплаты, а, также возвратив, по крайней мере, часть сбережений,потерянных в результате инфляции, которая снизила покупательную способностьрубля. Государству предстоит также обеспечить создание производственногокапитала, изъяв для этого инвестиции из непродуктивной сферы. Государстводолжно признать, если и существует «секрет» рыночной экономики, то он сотоит нев частной собственности, а в конкуренции. И, следовательно, на федеральном иместном уровнях оно должно способствовать созданию новых конкурирующихпредприятий».

К сожалению, призыв ученых с мировымиименами  не был услышан. Наука сегодня вообще не востребована. Кризиснаяэкономика продолжает деградировать.

  Взгляд в будущее

Однажды выдающийся экономист ЙШумпетер высказал прогноз: « Капитализм включает в себя истоки собственнойгибели, но в ином смысле, чем это имел в виде Маркс. Общество обязательноперерастет капитализм, но это произойдет потому, что достижения капитализма сделаютего излишним, а не, потому что его внутренние противоречия сделают егодальнейшее существование невозможным». Прогноз Шумпетера сбывается на нашихглазах. Да, социалистические эксперименты XX века оказались неудачными. Но это вовсе не означает, чтокапитализм  вечен. Он перерождается в новую индустриальную систему.

Во-первых, меняется сущностьсовременного государства. Если даже и правы были марксисты, когда определялигосударство как строго классовую политическую надстройку, то теперь такподходить к государству невозможно. Государство берет на себя функциитретейского судьи в конфликтах. Сами профсоюзы при возникновении трудовыхспоров прибегают к содействию государственных учреждений по надзору затрудовыми отношениями либо обращаются в суды. Очень важной сферой деятельностигосударственных органов является работа национальных служб трудоустройства,банки данных, которые способствуют безболезненности смены работы трудящимся.Продолжает оставаться высокой роль  государства и в формировании индивидуальныхдоходов трудящихся.  {Несмотря на волну приватизаций, почтиполовина ВНП производится на Западе при государственном влиянии на цены. Вгосударственном секторе до сих пор сосредоточены некоммерческие предприятияинфраструктурной направленности, учитывающие общественные потребности ирассчитанные на общественное присвоение результатов труда. Наконец, по-прежнемуактивно используется антитрестовское законодательство, лимитирующеемонополистические тенденции современных промышленных и банковских корпораций}[24]. (стр25)

Во-вторых, глубокие измененияпроисходят в формах собственности. Мелкие и мельчайшие фирмы, состоящие изодного человека или семьи – характерная особенность современной западнойэкономики. Нетрудно догадаться  что эта -  некапиталистическая формасобственности. Но и не социалистическая, естественно.

В третьих, национальный доход всеактивнее перераспеределяется в пользу простых граждан. В 1986 вразгар «рейганомики», которая не без оснований считалась самой консервативнойэкономической политикой в послевоенных США, только на социальное обеспечение,здравоохранение и образование было затрачено 49% средств расходной частифедерального бюджета[25].

В четвертых, объективно изменятсяотношение собственников к рабочей силе. То есть, образование рабочего,квалификация, ответственность, здоровье, становится предметом заботпредпринимателя.

Уже сегодня в развитых странах наодного занятого в сфере материального производства приходятся два человека,занятых в сфере нематериального производства.  

В пятых, в ряде стран успешнофункционирует социал-демократическая модель экономической системы, предполагаютглавной своей целью социальную защиту граждан.

Во всех этих явлениях наблюдаютсяважные «шумпетеровские» тенденции. Социальная сфера выходит из системы рыночныхотношений, становится самостоятельной и самоценной зоной нерыночныхраспределительных отношений. С другой стороны – рабочие все больше вовлекаютсяв процесс принятия решений на производстве, приобщаются к участию в прибылях, ксобственности.

Даже российские марксисты начинаютпризнавать, что  «история человечества свидетельствует о взаимодействиитенденций либерализации и социализации человеческого общества, постепенномразмывании граней «свои – чужие», классовых, этнических, конфессиональных,государственных барьеров»[26].

Заключение

Как было бы хорошо, если бы всеэкономические проблемы можно было решать просто и быстро. В своё время К. Маркспредполагал, что противоречия капиталистической экономики будут разрешены, еслиуничтожить частную собственность. Нынешние реформаторы   «большевики со знакомминус»[27] — думали, что все сегодняшние задачи решаться с помощью введения частнойсобственности. Когда-то И. Сталин считал, что дело строительства социализмаобеспечивается количеством огосудартсвленных средств производства. Нынешниесталинисты считают, что «строительство капитализма» обеспечивается количествомразгосударствленных средств производства.Россия остается страной традиций.

 В результате так называемых рыночныхреформ:

-    сузилась сфератоварно-денежных отношений;

-    получили развитиебартерные сделки, прямой продуктообмен;

-    все большераспространение получают денежные суррогаты;

-    государство теряетконтроль над движением денежных средств, что приводит к массовому оттокуфинансовых ресурсов из реального сектора экономики, во-первых, из страны, — во-вторых.

Таким образом, результаты рыночныхреформ входят в противоречие с их целями.

Когда-то выдающийся немецкий экономистЛюдвиг Эрхард, став министром экономики Западной Германии, задался цельюобепечить благосостояние граждан этой страны. При этом он имел в виду немцев небудущих поколений, а тех немцев, который именно тогда, в конце 40-х годов жилив разбомбленной стране, проигравшей войну с Советским Союзом. Способ достиженияэтой цели он избрал формирование либерализированного рынка. Целью былоблагосостояние граждан, способом достижения цели – рынок. В России происходитвсе наоборот: у нас целью является рынок, а способом достижения этой цели –социальные жертвы.  Пока это положение сохранится трудно ожидать формированияразвитой рыночной системы

Списокиспользованной литературы:

1.   Р.Гусейнов  История экономики России // М.: ИВЦ «Маркетинг», 1999

2.   Историяэкономических учений/ под ред. В. Автономова, О. Онаньина, Н. Макашевой – М.:ИНФРА-М, 2000

3.   Историясоциалистической экономики СССР. В 7-ми т. – М.: Наука, 1980. – Т.7.

Периодическаялитература:

1.   ПетровЮ. Альтернативы: модели развития для России //Свободная мысль, 1997. – N6

2.   ГусейновР. М., Репина Е. В. Социальное партнерство или социальная конфронтация? // ЭКО,1997. – N8