Реферат: Социальный страх

по высшему образованию

Оренбургский государственный университет

Кафедра философии

Реферат по книге:

“Социальный страх”

Группа 96 МСИ

Выполнил:Горячев А.Ю.

1997 год.

ГЛАВА

I

ПРОБЛЕМА СТРАХАВ РАБОТАХ ФИЛОСОФОВ ПРОШЛОГО

Проблема страха какважнейшего модуса человеческого существования,организации внутреннего духовного мира человекавосходит корнями к самым первым попыткам осмыслениялюдьми своего предназначения на земле и в мире. Практически все философскиешколы и направления так или иначе рассматривали страх в рамках соответствующихмировоззренческих систем. Попытаемся выделить наиболее ценные и существенныеобщечеловеческие аспекты понимания страха в истории становления философской мысли, представляющие не толькоисторический интерес, но и остающиеся во многом актуальными в современныхтрактовках природы и значения страху)

Однуиз первых попытокрационализировать представления человека о своих страхах и типологизироватьпоследний предпринял Эпикур.

Подобно Эпикуру, Лукрецииполагает, что основным средством преодолениястрахов выступает мыслительная рассудочная деятельность:

Если же мысли у них и слова бы их были.разумны. Стал бысвободен их ум от великой заботы и страха(7).

Оригинальна для своего времени трактовка Лукрецием страха перед богами. Самих богов— Сизифа, Тартара, Титияи др.,— по его мнению, не существует. Этиимена, считает Лукреции, олицетворяют человеческие страсти—любовь, надежду, совесть, трусость и т. д.:

В жизни скорее гнететнапрасный страх перед богами(8).

Тантала нет, что боится висящего в воздухе камня, Какговорят, цепенеет несчастный от страха пустого(9). .

Титийу нас— это тот, кто лежит,пораженный любовью: Птицы терзают его—то мучительногложет тревога, или рвут на куски иные заботы истрасти.

Существенный вклад в разработку проблемыстраха внес с диалектико-идеалистических позицийПлатон. Он считал, что душа человека в поисках истины имеет дело с мнениями,т. е. “чем-то темнея знанияи яснее незнания”, В таком случае, например, мужествовы ступает как сипа, сохраняющая мнение об опасностях, “эти ли они и такие ли”. Платон пишет: “Такую-то силу и всегдашнее хранение правильногои законного мнения о вещах страшных и нестрашных я называюмужеством”(14). По-видимому, следует согласиться с ним, что человек в своих скорбях,удовольствиях, желаниях, страхах придерживается определенного мнения истремится его сохранить. Эвристическая роль мнения в этом смысле заключается в ее синтетической функции— способности, “охватив все общим взглядом, возводить к единой идее разрозненные явления, чтобы, определивкаждое из них, сделать ясным предмет нашегопоучения”(15). Сам же страх выступает в таком случае лишь предельным вариантом развития души и противоположность героизму.

Платон выделяет двавида страха, которым подвержен человек: это,во-первых, страх зол, ожидаемых нами, а, во-вторых, страх чужогомнения (как бы не узнали про наши нехорошие поступки и т:сочли нас за дурных людей). Этот второй видстраха называется стыдом(18).Рассматривая причины бесстыдства, в которое человека ввергают гнев, страсть,наглость, невежество, корыстолюбие, трусость, Платон ставит проблему распознавания человеческих душ. При этом самым душевным, безопасным ибыстрым средством, по мнению Платона, являются игры (забавы).“Распознавание… природы и свойств души было бы одним из самых полезных средств для того искусства, которое о нихпечется”(19), что относится, конечно, ик искусству государственного правления.

Отметим еще одно психологическое рассуждение Платона. Он приводит описание такого феномена:“Насильственно умерщвленный человек, проведший свою жизнь с тем образом мыслей,какой свойственен свободнорожденному человеку, гневается на убийцу за своюраннюю смерть и, будучи полон страха и ужаса из-за испытанного насилия, наводитстрах на убийцу, если видит, что тот продолжает жить в местах, привычных дляпокойного. Полный тревоги сам, покойник изо всех сил тревожит убийцу и вноситтревогу во все его дела, причем союзником ему в этом служит память”(20). По сути дела, Платон предвосхищает вэтом своем размышлении постановку проблемы феномена страха последействия.

Значителен вклад вразработку причин и оснований страха, сделанный Аристотелем. Рассматриваядушевные изменения, Аристотель выделяет в них аффекты, способности иприобретенные свойства Аффектами, к каковым Аристотель относит и страх', онназывает все то, чему сопутствует удовольствие или страдание..

Размышляянад проблемой происхождения поэтического искусства, Аристотель отмечает, что людям с детства присуще подражание,благодаря которому они приобретают и первые знания, причем продукты подражаниядоставляют всем людям удовольствие, поскольку “приобретать знания весьмаприятно”(21). Среди людей, продолжает он, выделяются одаренные от природыспособностью к подражанию, гармонии, ритму: из них выходятпоэты. Раскрываямеханизм подражания, реализуемый в трагедии, Аристотель раскрывает механизмкатарсиса как сопричастия: “Трагедия естьподражание не только законченному действию, но также страшному и жалкому, апоследнее происходит особенно тогда, когда случается неожиданно, и еще более,если случится вопреки ожиданию и одно благодаря другому, ибо таким образомудивительное получит большую силу, нежели бы онопроизошло само собой и случайно, так как и из случайного наиболее удивительнымкажется все то, что представляется случившимся какбы с намерением, например, то событие, что статуя Мития

в Аргосе убила виновника смертиэтого Мития, упав на него в то время, как он на нее смотрел; подобные вещикажутся случившимися не без цели”(22).Большую роль в развитии человеческих эмоций, в том числе страха, играет, помнению Аристотеля, узнавание, усиливающееся через перипетии: “Узнавание иперипетия произведет или сострадание, или страх, несчастье и счастье следуютименно за подобными событиями.

1. Необходимо, чтобы подобные действиясовершались друзьями между собой, когда брат убивает брата, сын— отца, мать—сына, сын— мать, или же намереваетсяубить, или делает что-либо другое в этом роде.

2. Можносовершить поступок, не осознавая всего его ужаса.

3. Намеревавшийсясовершить по неведению какое-нибудь неизгладимое преступление приходит кузнаванию, прежде чем совершит поступок (это, по мнению Аристотеля, самыйсильнодействующий случай)(25)^

В свете сказанноготеория равновесия Аристотеля приобретает новый смысл. Здесь он предлагаетрассматривать страх как результат нарушения целостности определенногосоциального качества, каковым могут выступать семья, дружба, любовь, образжизни, мировоззрение и т. д. Но в таком случаестрах получает и позитивное звучание как предупреждение о возможной потере этихценностей, как средство, стимулирующее деятельность человека на воссоздание ихцелостности в случае разрушения, наконец, как мощный воспитательный фактор, реализуемый в соответствующих, в томчисле художественных, средствах. Очевидно, что это может произойти лишь при условии рациональногоосмысления и предвосхищения ситуации страха. Все сказанное позволяет оченьвысоко оценить вклад Аристотеля в становлениепонимания феномена страха в общем потоке развитияфилософской мысли, в том числе ее сегодняшнего состояния.

Итак, по Гоббсу,“естественным состоянием людей до объединения в общество была война, и непросто война, а война всех против всех”(29).В поисках критерия естественного права человека на самосохранение, обладаниевещами, совершение различных действий Гоббс приходит к выводу, что таковымвыступает истинный разум человека, который повелевает людьми искать мира илисоюзников в войне. Но эти поиски возможны лишь в гражданском обществе. Единственнаявнутренняя сила, толкающая людей к миру, полагает Гоббс, это страх смерти,желание необходимых для жизненного удобства вещей и надежда получить ихблагодаря своим страданиям. Право— свободакаждого употреблять свои способности сообразно с разумом. Полное право насохранение жизни приводит к постоянному страху и к постоянной опасностинасильственной смерти. Поэтому вместо естественного природного права начинаетдействовать общественный закон— т. е.разумное ограничение этого права в целях обеспечения жизни и покоя, когдакаждый разумно предписывает себе воздержание от того, что может ему навредить.

По-видимому, именноГоббсу принадлежит заслуга выделения такого феномена, который позже получил уМаркса определение “светской религии”. “Страх перед невидимой силой,придуманной умом или воображаемой на основании выдумок, допущенных государством,называется религией”,— писал Гоббс(31). К сожалению, процесс фетишизации исознательного миротворчества, а также анализ связанных с этим форм социальногостраха до сих пор не получили должного внимания в отечественнойобществоведческой литературе.

С творчеством Р.Декарта в философию в форме дуализма вошло учение о человеке как о существе,страсти которого обусловлены, с одной стороны, физиологическими телеснымипроцессами, а с другой,—психическойдеятельностью души. Декарт так поясняет свою позицию: “Последней и самойближайшей причиной страстей является то, что духи колеблют железу, находящуюсяв середине мозга… те же самые страсти могут быть вызваны так же предметами,действующими на чувства, и… эти предметы являются наиболее обычными иглавными причинами страстей”(32). Одна ита же причина, размышляет Декарт, может вызвать такие движения тела, которымдуша не содействует и которые пытается сдержать: “Это испытывают, например,при страхе, когда духи направляются в мышцы, служащие для движения ног прибеге, но задерживаются от желания быть храбрым”(33). Собственно страх, по Декарту,—это крайняя степень трусости, изумления и боязни. Главной причиной страха выступаетнеожиданность наступления каких-либо непредусмотренных случайностей.

1. Исходным состоянием души является ее удовлетворенность по поводуобладания каким-либо благом.

2. Ощущаяопасность потери этого блага со стороны той или иной внешней сипы, душаиспытывает состояние ревности, которая “есть вид страха, связанный с желаниемсохранить за собой обладание каким-нибудь благом”(36).

3. Ксостоянию удовлетворенности души по поводу обладания благом присоединяется состояниенеудовлетворенности по поводу возможной его потери.

4. Возникшеенеравновесное состояние души ставит перед человеком проблему выбора вариантовповедения, это состояние нерешительности, которая “есть также вид страха;удерживая душу как бы в равновесии между многими возможными действиями, она является причиной того, что человек отказывается отвсякого действия и, таким образом, имеет возможность выбора принятия решения”(37). 5. Стоящий перед выбором человек можетпоступать двояко: а) исходя из привычки составлять достоверные и определенные суждения обо всем, с чем он сталкивается,обладая уверенностью в том, что он всегда исполняет свой долг, когда он делаетто, что представляется ему наилучшим, хотя это может быть и ошибочным решением,человек преодолевает страх в осмысленном действии;

б) в силу отсутствияясных и отчетливых понятий, слабостей разума, но в условиях сильного желанияпоступить правильно человек ощущает страх до такой степени сильный, что дажекогда ему надо принять или отвергнуть что-то одно,страх этот удерживает его от действия и принуждает бессмысленно искать что-тодругое.

Интереснымпредставляется и видение Паскалем конкретно-исторической,индивидуально-ограниченной формы человеческой души. Заметим, что сегоднядостаточно распространено мнение об основном внутреннем источнике страха как опротиворечии конечного (бренного) тела и бесконечной (нетленной) души. Паскальже считал, что и душа человека является несчастной, то есть она не снимает самасобой противоположности всех антологий: “Душа не находит в себе никакогоудовлетворения. Всякий взгляд внутрь себя приносит ей огорчение. Этопринуждает ее искать утешения вне себя, привязываться к предметам внешним,чтобы всячески изгладить мысль о своем действительном положении. Радость ее вэтом самозабвении, и, чтобы сделаться несчастной, достаточно ей очутитьсянаедине с собой”(43). Делая вывод опринципиальной безуспешности человека найти свое место в устрашающем его мире,Паскаль так рисует свое видение этой экзистенциональной проблемы: “Представьтесебе толпу людей в цепях, приговоренных к смерти; каждый день некоторые из нихумерщвляются в виду остальных; остающиеся видят свое собственное положение вположении им подобных и, смотря друг на друга с чувством скорби ибезнадежности, ожидают своей очереди. Вот картина положения человечества”.

Достаточно много местапроблема страха занимает в философии Б. Спинозы. Исходной категорией дляобъяснения феномена страха Спиноза выдвинул желание, отождествляемое им с самойсущностью человека(46). Основнымимодусами желания в зависимости от его осуществления выступают такие аффекты,как удовольствие и неудовольствие. “Так,—пишетСпиноза,— если мы знаем о будущей вещи,что она хороша и что она может случиться, то вследствие этого душа принимаетформу, которую мы называем надеждой, которая есть не что иное, как известныйрод удовольствия, все же связанный с некоторым неудовольствием (печалью). Сдругой стороны, если мы полагаем, что могущая наступить вещь дурна, товозникает форма души, которую мы называем страхом” (47. Рассуждая о происхождениии природе аффектов, Спиноза ставит проблему образного представления будущих или прошедших вещей, соответственно чему он даетследующее определение страха: “Страх… есть непостоянное неудовольствие…возникшее из образа сомнительной вещи”(48). Такойподход существенно расширяет эвристические возможности концепции страхаСпинозы, поскольку в сферу ситуации страха попадаютне только непосредственно Бездействующиена человека предметы, но и те предметы, которые могут в конкретной ситуации только мыслиться.

Рискнем предположить,что Спиноза представлял себе ситуацию страха как становящееся системноекачество, не просто требующее от человека реакции испуга или соответствующегосмелого поступка а определяющее системный мыслительно-деятельностный процесс попредвосхищению страха, правильному реагированию на ситуацию страха иблагоприятному преодолению этой ситуации. “Человек свободный,— замечает Спиноза,— с одинаковой силой духа избегает опасностей и стараетсяпреодолеть их. Заметим, что “свободныйчеловек” Спинозы, т.е познавший соответствующую необходимость, гораздоэффективнее освобождается от страха посредством рационального целеполаганиясвоей деятельности: “Чем более мы будем стремиться жить по руководству разума,тем более будем стремиться возможно менее зависеть от надежды сделать себя свободнымот страха, по мере возможности управлять своей судьбой и направлять нашидействия по определенному совету разума”. Еслиже люди вне состояния рационально планировать свою деятельность (либо в силучрезвычайной сложности ситуации, в которую они попадают, либо в силу упованияими своей судьбой и направлять нашидействия по определенному совету разума”(52). Еслиже люди вне состояния рационально планировать всякого рода более всего предаютсяте люди, которые без меры желают чего-нибудь сомнительного, и что всеобращаются к божественной помощи больше всего именно тогда, когда они находятсяв опасности и не умеют сами себе помочь… Страх есть причина, благодарякоторой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается”.

Глубоко диалектичны для своего времени размышления острахе Д. Юма. Рассматривая страх и его противоположную форму— надежду—в ряду других человеческих аффектов, таких как добро (удовольствие) и зло(страдание), печаль и радость, Юм обнаруживает, что страх и надежда возникают всилу недостоверности или вероятности состояния духа: “Событие, которое, будучидостоверным, породило бы печаль или радость, всегда возбуждает страх или надежду,если оно только вероятно или недостоверно”(62).

Состояние вероятностиили недостоверности возникает, как считает Юм, в силу постоянной борьбыпротивоположных возможностей реализации аффектов, в ходе которой дух не можетостановиться на каком-либо одном аффекте, стороне противоречия, а непрестаннопереходит от одной к другой. Если же, в воображении, противоположные аффекты,например, горе и радость, все же смешиваются, то из этого соединения образуютсяаффекты надежды и страха(63).

Анализируя проблему противоречий междуаффектами, Юм предложил следующие варианты их взаимоотношения:

1. Приодновременном появлении противоположных аффектов возможно усиление одногоаффекта и подавление другого.

2. Возможнопоочередное преобладание аффектов.

3. Возможноодновременное существование аффектов и производство посредством их соединениятретьего аффекта(64).

По мнению Юма, аффектыстраха и надежды могут возникнуть в такой ситуации, “когда шансы обеих сторонравны и нельзя открыть преобладания одной из них другой. При таких условияхаффекты наиболее сильны, так как нашему духу тогда не на чем остановиться и онсходится во власти сильнейшей неуверенности” .

Юм полагает, чтовероятность может быть двух родов:

а) обусловленнаянедостоверностью объекта, вызывающего аффекты, что связано, например, спроблемой определения его существования–несуществования;

б) обусловленнаянедостоверностью суждения человека об этом объекте, невозможностью взвесить все“за” и “против”(66).

Рассматривая этивопросы, Юм открывает важнейший аффект параллельных причин страха, сутькоторого состоит в том, что страх могут вызывать, казалось бы, только возможныеаффекты (например, зло), если они проявляются в большей степени. Юм отмечает,что вначале это не собственно страх, но чувство зла бывает столь большим, что,подавляя ощущение безопасности, оно вызывает страх. Страх может появиться и врезультате невозможного бедствия, но в силу мощного влияния зла, что у человекапоявляется уверенность в достоверности этого бедствия. Наконец, достоверныенесчастья, равно двум вышеназванным, также вызывают страх, поскольку дух постоянноотвращается от неминуемого зла, приходит в неравновесное состояние и порождаетаффект, похожий на страх(67). Крометого, фиксирует Юм, надежда и страх возникают не только в силу недостоверностиблага или зла, но и в силу неопределенности рода этих аффектов. Известие осмерти одного из сыновей, считает Юм, не превратится у отца в чистое горе, покаон не узнает, кого из сыновей потерял(68).Диалектическое понимание причин страха как потенциальной взаимообусловленностиневозможного, возможного и действительного—несомненно, значительное открытие Юма.

Анализируя основыобщественной жизни, нравственности и политики, Гольбах утверждает, что вусловиях порабощения народа, отсутствия в обществе свободы, безопасности,добродетели “всякий человек, которому нечего бояться, вскоре становится злым;тот, кто думает, что он ни в ком не нуждается, воображает, что сможет спокойнопредаваться всем склонностям своего сердца. Таким образом, страх,—это единственное препятствие, которое обществоможет противопоставить страстям своих вождей. Без этого последние развратятсясами и не замедлят воспользоваться теми средствами, которые дает им общество,чтобы найти себе соучастников в своих неправедных делах.

Очевиден вкладГольбаха и в танатологию (науку о смерти). Хотя он и говорит, что страх смерти— это пустая иллюзия, но в то же времяотмечает факторы, которые эту иллюзию усиливают. К ним относятся, в частности,церемонии похорон, вид могилы, горестные песни, всеобщая печаль и скорбь.Человеку, замечает Гольбах, кажется, что все это будет сопровождать его послесмерти.

Достаточно интереснырассуждения Гольбаха о причинах религиозности. Здесь он выдвигает положение отом, что всякий человек является боязливым и недоверчивым, поскольку в жизнивсем приводится так или иначе страдать, переносить лишения, испытывать потрясения.“Опыт пережитого страдания,— пишетГольбах,— вызывает в нас тревогу привстрече со всяким неизвестным явлением… Наши тревоги и страхи возрастаютпропорционально размерам расстройства, вызываемого в нас этими предметами, ихредкости, т. е. нашей неопытности относительно них, нашей естественнойчувствительности и пылу нашего воображения”(75). Именно страх создавал богов, ужас их постоянно сопровождает, а“когда дрожишь от страха, то невозможно рассуждать здраво”(76). Но поскольку суеверным человека делаютневежество и слабость, то, делает вывод Гольбах, страхи исчезают с накоплениемопыта.

Другой представительнемецкой классической философии- И. Кант — онтологизируя феномен страха, вводит для егообъяснения понятие силы. Сила, считает Кант, выступает присущей любому объектуспособностью преодолевать препятствия на пути его развития. Но и каждый инойобъект также обладает силой, препятствующей экспансии данного объекта. Поэтомувозникают ситуации противостояния объектов, которые Кант понимает как ситуациистраха: “То, чему мы стремимся оказать сопротивление, есть зло, и, если мынаходим наши силы недостаточными для этого, оно предмет страха” (81). Наряду с реальными ситуациями страха Кантсправедливо усматривает и возможные, потенциальные ситуации, создаваемые воображениемчеловека: “Можно находить предмет страшным, не испытывая перед ним страха, аименно когда мы судим о нем так, что мы представляем себе, что если мыкогда-нибудь захотим оказать ему сопротивление, то всякое сопротивление будеттщетным.

Страх как духовноеобразование Кант определяет через ощущение, возбуждаемое душевным волнением.“Это,— пишет он,— жизненное ощущение, пронизывающее все тело там, где толькочувствуется жизнь(85), В свою очередьощущение определяется Кантом как достаточно сложное образование, синтезирующеев себе по сути все компоненты духовности. Так, например, он пишет: “Вымысел,особенно когда присовокупляют аффект и страсть, смешивается с опытом иобразует с ним одно ощущение”(86).Однако, основываясь только на ощущении, где доминирует чувственность, человекможет заблуждаться, воображая такие ситуации, которые могут вызывать страх. Сдругой стороны, и рассудок подчас не справляется со всем многообразиемчувственных данных, что также может приводить к страху. Отсюда Кант выводит:1) состояние аффекта как создаваемойощущениями неожиданности, из-за которой теряется присутствие духа(87); 2) страсти как склонности, которую разумсубъекта может подавить только с трудом или совсем не подавит(88). Снимая ограниченности чувственного ирационального. Кант утверждает в основании познания, а следовательно, ипреодоления страха их синтез: “Рассудок и чувственность при всей ихнеоднородности сами собой соединяются друг с другом для создания нашегопознания” (89). Способность человекаиспользовать этот синтез делает его мужественным и бесстрашным при встрече слюбыми ситуациями страха: “Боязнь, робость, испуг и ужас суть степени страха,т. е. отвращения к опасности. Присутствие духа, когда опасность встречаютрассудительно, есть мужество. Сипа внутреннего чувства… когда нелегкоподдаются чувству страха, есть бесстрашие”(90).На наш взгляд, своим пониманием равно важности чувственного и рационального впознании и деятельности Кант одним из первых утвердил важнейшееметодологическое направление в изучении человека, в том числе основанную наэтом принципе его способность правильно предвосхищать, оценивать ипреодолевать состояние страха.

ГЛАВА II

СТРАХ В СТРУКТУРЕ ДУХОВНОГО МИРА ЧЕЛОВЕКА

Что же такое страх?Несмотря на кажущуюся простоту вопроса, ответить на него непросто и сегодня.Как известно, для определения какого-либо явления необходимо прежде всеговыяснить его родовую сущность— включитьв более широкий (в идеале, в предельно возможный) класс явлений, объясняющийприроду данного явления, 1ЛИ, в гносеологическом плане, подвести понятиеданного явления под более широкое. В истории становления понимания феноменастраха л в его современных трактовках мы встречаемся с попытками определениястраха как чувства, эмоции, аффекта, страсти, фрустрации. Заметим, что закаждым определением стоит солидная экспериментальная база, результатыэкспериментов обобщены и оформлены как научные направления, выработанысоответствующие методики, ставшие во многом эффективными средствамипрофилактики неврозов, возникающих по поводу тех или иных разновидностейстраха. вместе с тем следует признать, что обобщающей теории страха, при “сейважности этого общественного феномена, пока еще не создал. Если учесть, чтопроблема страха вообще и различных его социальных проявлений, в частности, напротяжении многих лет не привлекала внимания советских философов, а ееразработкой преимущественно занимались зарубежные исоветские представители психологической науки, топопытаемся приблизиться к пониманию природы страхавсего со стороны психологии эмоций— той дисциплины,вклад которойсегодня в изучение проблемы наиболее весом.

Анализ работпсихологов, так или иначе связанных с изучением : траха,показывает, что трудности его понимания—во многом результат того кризисного состояния, в котором оказалась современнаяпсихология эмоций.

1. В большинстве подходов преобладает понимание страха как результатавнешне отражающего субъекта выступают “организм”, “индивид”, “личность”,“человек”. За немногим исключением при всей очевидности специфики выделенныхсубъектов соответствующей спецификации рефлектирующей деятельности, а вслед заэтим и классификация страха, не проводится. Практически не дифференцируется ивнешняя сила, противостоящая субъекту и угрожающая ему.

2. Большинствоавторов предполагают наличие активности лишь у внешней силы, оставляя запервоначальным субъектом способность к самосохранению. Но ведь принципиальноеотличие социальных субъектов заключается в их сознательном риске неограниченноэкстраполировать собственное качество на всю социальную действительность,осознанно провоцируя тем самым свою ограниченность, очерчивая пределысобственного страха.

3. Психологическиеопределения не отвечают на вопрос, что же происходит с социальным качествомсубъекта после перенесенного им страха. Пока что складывается впечатление, что“проверка” субъекта на страх— этопрежде всего испытание его нервной системы. Не потому ли для многихпредпочтительнее теологическая концепция страха как очищающего душубожественной силой процесса или экзистенциалистскаяпозиция, призывающая через страх овладеть морально действия и решимости (Ж.-П.Сартр)?

4. Современныепсихологические определения страха в большинстве своем ориентированы наконкретную внешнюю силу, противостоящую субъекту, в то время как субъект,вырабатывая инварианты своего взаимодействия с внешним миром, репрезентирует вконкретных предметах, процессах сущностныехарактеристики целых классовпредметов, соотнося эту репрезентацию с успехом или неуспехом своей Деятельности. Неверно выбранные репрезентанты могутприводить к состоянию страха, в то время как их составляющие страха невызывают и наоборот.

5. Современнымипсихологическими средствами практически нераскрывается природа иррационального страха, хотя сегодня уже достаточноаргументированно показано наличие не только трансцендентной, но и светскойрелигии, разработаны основные подходы к пониманию фетишистского сознания.

^ Соглашаясь с оценкойважной роли страха в функционировании самосохранительных механизмов человека,которую отмечают практически все специалисты психологии эмоций, попытаемсяпосмотреть на проблему страха с позиций только еще создаваемой обобщающейтеории эмоций. На наш взгляд, исходными положениями этой теории могут служитьследующие принципы:

1) эмоциявыступает синтетическим психическим образованием, репрезентирующим человекуцелостный комплекс внутренних и внешних воздействий;

2) синтетическийхарактер эмоции обеспечивается наличием в ней как чувственной, так ирациональной форм отражения;^

3) рассматриваемаяс гносеологической точки зрения эмоция формируется как сложный психическийобраз, стремящийся к максимальной внутренней наглядности всего отражательногопроцесса.

В таком случае страхследует понимать как результат рассогласования наличного психического образа сдругими, когда эвристические и перцептуальные потенции наличного образа беднеепотенций этих образов. Именно образное представление собственных потенций,саморефлексия собственного качества лежат в основе определения границпризнанности качества человека в иных социальных, противостоящих ему,структурах, а также определения полезности этих структур для развития самогочеловека.

Рассмотрим, какописывает А. Р. Лурия механизм страха последействия у преступников.Методологически он исходит из следующего положения: “Мы знаем, что каждоесильное аффективное состояние сопровождается глубокими нарушениями функций ворганизме человека… Аффект нарушает всю энергетику организма, а так как корнивсякого аффективного состояния сосредоточены, конечно, в деятельности егонервной системы, дающей ответы и на внешние и внутренние раздражители, то ясно,что максимальные отклонения при аффекте наблюдаются именно в высшихнервнопсихических процессах: мышлении, скорости и правильности ответоворганизма, распределении и устойчивости его внимания, закреплении и сохраненииего навыков и т. д.”(14). По мнению А.Р. Лурии, страх последействия— эторезультат рассогласования избранной модели мышления (образа действия) иобразного представления возможностей, неблагоприятной в случае несрабатываниявыбранного образа, ситуации. Фиксируется страх последействия в нарушенииассоциативного мышления, что свидетельствует о сложнейшей работе сознания поконструированию, внутренней апробации и вербальному оформлению выбранного вариантаобраза задаваемой экспериментатором ситуации. Особую ценность эксперименты А.Р. Лурии имеют для подтверждения неразрывной и взаимообусловленной связичувственного и рациональ-“°”° ^ структуре психического образа. В экспериментахвыяснилось, что “состояние моторной сферы очень точно отражает нервно-психическоесостояние испытуемого и дает объективную характеристику структуры протекающейреакции.

Современныеисследования показывают, что специфика основных форм взаимоотношения человека смиром, а следовательно специфика его духовности, включающей в себя и страх, вомногом обусловлены включенностью рефлектирующего человека в различные состоянияего социально-биологической организации—организмен-ной, популяционной и родовой.

Особо следует обрати

еще рефераты

Еще работы по социологии

Реферат по социологии

Методы научного исследования

29 Августа 2013

Реферат по социологии

Социокультурный подход к анализу общества

29 Августа 2013

Реферат по социологии

Личность как продукт общественно-исторического развития

29 Августа 2013

Реферат по социологии

Неравный брак

29 Августа 2013