Реферат: Эпидемии и пандемии Руси XI-XIV вв. по материалам летописей

Введение

Данная работа является источниковедческимисследованием русских летописей с целью извлечения и анализа данных о болезнях,эпидемиях, пандемиях, эпизоотиях в Древней Руси за период с XI по XIV вв.Ставится задача выяснить характер, причины, географию и историю заболеваний.

Работа, за неимением достаточного времени ивозможностей, рассматривает только указанный период и круг источников. Этонесомненно приводит к некоторой ограниченности выводов, однако более широкийанализ, как показывает историография, вряд ли привел бы нас к существенно болееполной исторической картине болезней за данный период. Более поздний период, сXV по XVII вв. располагает большим количеством и лучшим качеством данных обэпидемиях и позволяет составить гораздо более точную картину, тем более чтоименно от этого времени сохранилось большинство из изданных на сегодняшний деньрусских летописей, — так, например, источники этого периода включают описаниезастав и засек (меры против распространения эпидемий), содержат дипломатическуюпереписку, содержащую, в качестве предупредительной меры, информацию о болезняхв областях, граничащих с Россией. Все это позволяет точно установить, какаяименно болезнь имела место в интересующее нас время, сколько людей пострадало икакие меры были приняты, а из этого сделать вывод об общем уровне развитиямедицины и медицинских знаний в России. На материале же, составляющем основуданного исследования, к сожалению, подобные выводы сделать удается далеко нечасто.

Указанные источники для работы были отобраны покритериям содержательности и географическому с той целью, чтобы наиболее полнопредставить в исследовании территорию Древней Руси и историю эпидемий.

Характеристика источников

На сегодняшний день летописные источники являютсяглавным, и наиболее ценным источником по истории Древней Руси XI-XIV вв., восновном потому, что они наиболее полно, из всех дошедших до нас документов,отражают события, происходившие в то время. Летописи возникают на заре русскойгосударственности с появлением письменности и монастырских центров, а вместе сними и летописной культуры, и развитие их идет вместе с ростом церковныхвладений и укреплением государства, в свою очередь, заинтересованного всоздании исторической легенды (часто ему угодной) своего происхождения, а впоследствии использовавшего такие исторические источники в политических целях.

Перипетии времени не позволили сохраниться ниодному подлиннику летописей, и все они дошли до нас лишь в списках. На ихосновании современная источниковедческая наука и основывает свою системуупорядочивания и исследования. Данная работа строится на рассмотрении восновном трех летописей: Лаврентьевской (Суздальской) в Лаврентьевском иАкадемическом списках, Московского Летописного Свода в Уваровском и Эрмитажномсписках и Новгородской Первой Летописи старшего и младшего изводов, вСинодальном и Комиссионном списках соответственно.

Лаврентьевская летопись

Лаврентьевскийсписок

Лаврентьевский список принадлежит ГосударственнойПубличной Библиотеке в Санкт-Петербурге (F°. п. IV, №2). Как видно по записи на обороте 172-голиста, летопись переписана Лаврентием для великого князя ДмитрияКонстантиновича в 1377 г. в Суздале. Список представляет из себя пергаменныйкодекс форматом в большую четвертку («в полдесть»), высотой 252 мм., шириной211 мм., содержит 173 листа. Написан преимущественно двумя почерками. Событиядо 988 г. — одним почерком, затем другим. Летописный текст начинается наобороте первого листа под заставкой тератологического стиля XIV в. ВЛаврентьевский список вошла Повесть Временных Лет в редакции начала XII в., иее продолжение, преимущественно излагающее события Северной Руси (Суздальскогокняжества). Такой состав списка отразился на его правописании и языке,разнообразие которого дает повод предполагать или о нескольких писцах,участвовавших в его переписке, или о многих рукописях, находившихся в рукахсоставителя этого северо-восточного свода. Пропуски, встречающиеся вЛаврентьевском списке, заполнены по Радзивиловскому списку Лаврентьевской летописи.

Академическийсписок

Академический список принадлежал МосковскойДуховной Академии, где числился под номером 5/182. Формат рукописи — в 1/4листа. Она написана полууставным почерком XV в., и включает в себя 261 лист. С6714 (1204) г. текст данной рукописи заметно отличается от текста Лаврентьевскогосписка, передавая, в том числе, события Ростовского княжества после нашествиятатар.

При издании Лаврентьевской летописи (Полное Собрание Русских Летописей. Лаврентьевскаялетопись. т.1, Л. 1926) был использован, вопреки принятому обычаю«исправлять явно попорченные места и слова» и «восстанавливать явно испорченныеместа и слова», принцип как можно более точной передачи текста, и в самомтексте вышеупомянутый обычай применен не был, но был применен в примечаниях. Поправкии восстановления текста всегда носят субъективный характер, что неоднократноможно встретить в предшествующих изданиях летописи. По этой же причине не былираскрыты титла. Восстановления из других списков вносились в квадратных скобкахс особой оговоркой в примечаниях. Крупные пропуски печатались с особым отступомот края границы. Издание осуществлено с употреблением гражданского шрифта,дополненного буквами церковно-славянского алфавита: ~, e,", #, w, ^, o, r, q, u, ї.[1]

Московский Летописный Свод

Уваровскийсписок

Уваровский список представляет собой рукописьформатом в 1/4 листа, на 472 листах. Написана несколькими полууставнымипочерками первой половины XVI в. В настоящем своем виде не имеет переплета. Поводяным знакам данный документ датируется 1492-1539 гг. Рукопись носит черновойхарактер: большинство заголовков внесено в ее текст после переписки основнойчасти.

Начало и конец Уваровского списка утеряны и виздании (Полное Собрание РусскихЛетописей. Московский летописный свод конца XV в. М.-Л. 1949) замещаются поЭрмитажному списку. Текст полностью сохранен начиная с событий 1071 г., изаканчивается сообщением о смерти польского короля 23 мая 1492 г. В текстерукописи есть указание, что переписчики при работе над летописью пользовалисьдвумя источниками.

Список был обнаружен Тихомировым в рукописномсобрании Уварова в 1928 г.

Эрмитажныйсписок

Эрмитажный список представляет из себя рукописьформатом в 1 лист, на 794 листах. Написана несколькими почерками конца XVIII в. Переплет рукописи картонный. Документ изобилуетпропусками, а нередко и неверными и бессмысленными чтениями. Пропуски текста,иногда очень значительные, по-видимому зависели от того, что копия снималась сдефектного оригинала, в котором уже отсутствовали некоторые листы, а такженачало и конец рукописи. Сам писец оставлял свободные места там, где текст былутерян или сделался неразборчивым. В целом же писец, видимо, старался точновоспроизвести текст, хотя его явно не понимал. Это явилось причиной многих неясныхмест в списке.

Эрмитажный список был найден А.А. Шахматовым вЭрмитажном собрании публичной библиотеки в Ленинграде после того, как ондоказал существование летописного свода 1497 г. на основе сравнительногоанализа Воскресенской и Симеоновской летописей.

Данный летописный свод начинается ПовестьюВременных Лет и обрывается на известиях 1492 г. По содержанию свод являетсяобщерусским, а по происхождению — московским. Однако можно предполагать, чтолетописный текст продолжается несколько далее, так как в единственном списке XVI в. последние листы утеряны. По-видимому, большой летописный свод былсоставлен в Москве вскоре после присоединения Великого Новгорода к Московскомувеликому княжеству. Поэтому в летописных известиях второй половины XV в., помещенных в Московском своде, особенноевнимание обращено на историю отношений между Московским великим княжеством иВеликим Новгородом.

При издании текста летописи были применены правилаиздания, принятые археографическим советом института истории АН СССР. Летописьподготовлена и вышла под редакцией М.Н. Тихомирова.[2]

[AK1] [AK2]

Новгородская Первая Летопись

старшего и младшего изводов

Синодальныйсписок

Синодальный список хранится в Рукописном отделенииСинодального собрания Государственного исторического музея под №786 и является,собственно, Новгородской первой летописью старшего извода. Представляет из себярукопись форматом в 1/4 листа,на 169 листах, написанную на пергамене несколькими уставными почерками.Шахматов датирует данный список XIII-XIV вв.; Б.М. Ляпунов относит составление первой части списка (стр.1-236) к XIII в.

Комиссионныйсписок

Комисионный список находится в рукописи,хранящейся в Ленинградском отделении Института истории в собрании БольшойАрхеографической комиссии под №240. Он представляет собой одну их копийНовгородской первой летописи младшего извода. Из других копий — Академическогои Толстовского списков подведены варианты (НовгородскаяПервая Летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950). Документ состоитиз 320 листов, объединенных деревянным переплетом, обтянутым кожей. Написан напергамене несколькими почерками XV â. По водяным знакам рукопись датируется 1441-1451 гг.

Новгородская первая летопись изображает древнееполитическое и гражданское устройство Новгорода, дела тамошней церкви, тесносвязанной с киевским и московским православием, союзы и раздоры новгородцев срусскими князьями, войны с соседями, раннюю торговлю с Европой, внутренниемятежи, народные бедствия: голод, моры, пожары. Эта летопись проливает свет ина историю русских удельных княжеств, по тесным связям Новгорода с южной Русью.НПЛ — единственный источник по истории древнего Новгорода в своем классе.Позднейшие летописи ее повторяют или пересказывают[3].

* * *

Обобщая вышесказанное, источники, задействованныев работе, образованы следующим образом:

Летопись

Список

Создания

НПЛ

Мл. изв.: Комиссионный

XVв.

Ст. изв.: Синодальный

XIII-XIVвв.

Лаврентьевская

Лавретьевский

XIVв.(1377г.)

Академический

Московский Летоп. Свод

Уваровский

XVIв.

Эрмитажный

XVII в.

Немалое значение для установления достоверностисведений, содержащихся в летописях, имеет их происхождение. С помощью методасравнительного анализа удалось установить примерную летописную генеалогическуюкартину. Большое значение для этой области имеет работа Я.С.Лурье Генеалогическаясхема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности ДревнейРуси».

Происхождение источников, использованных в работепоказано на рисунке. Квадратами обозначены протографы, кругами — сохранившеесялетописи.

а)Протограф ПВЛ, Новгородской I летописи младшего извода и Новгородско-Софийскойгруппы летописей, обозначенной Шахматовым как Начальный свод 1093 г.Предполагалось и другое определение этого свода-протографа — как первой, недошедшей до нас редакции ПВЛ 1115 г.

в)Общий протограф владимиро-суздальских летописей —Лаврентьевской, Троицкой, Радзивиловской, Переславль-Суздальской, МосковскойАкадемической летописей (через посредство других трех протографов) — свод концаXIIв. А.А.Шахматов определил его каксвод 1185 г. Д.М.Приселков предполагал существование двух другихпоследовательных владимирских свода — 1177 и 1193 гг.

ж)Владимирский свод, соединивший версиивладимирских сводов конца XII и началаXIIIв. и ростовское летописание.Д.М.Приселков относил его к 1239 г.;А.Н. Насонов — к 1281 г.

s)ПротографЛаврентьевской летописи и свода, легшего в основание Троицкой летописи, — свод,доведенный до 1305 г. А.А. Шахматов склонен был считать его митрополичьимсводом (полихроном начала XIV в.),полагая, что он оказал влияние также на Ипатьевскую летопись. Но связиИпатьевской летописи с владимирским летописанием удовлетворительно объясняютсявлиянием южнорусского свода на владимирские своды (в и возможно г), ивладимирского свода XIII в. (гили ж) на южнорусское летописание. М.Д. Приселков показал, что, судя позаключительной части свода 1305 г., он был не митрополичьим, а великокняжескимсводом Михаила Ярославича Владимирского и Тверского (отсюда ряд тверскихизвестий в конце).

z)ПротографТроицкой летописи и другого свода. А.А.Шахматов датировал этот свод 1390 г.(отождествляя его с «летописцем великим русским», на который ссылалась Троицкаялетопись в заключительной части). М.Д.Приселков считал его непосредственнымпротографом Троицкой летописи — сводом Киприана, составленным в 1408 г., вскорепосле смерти митрополита. Вопрос о датировке свода остался нерешенным.

м)Протограф Софийской первой летописи, Новгородскойкарамзинской летописи, Новгородской четвертой летописи и многочисленныхпамятников, восходящих к этим летописям. А.А.Шахматов определил его как «Свод1448 г.» (исходя из текста, помещенного в начале статьи 1380 г.) или как«Новгородско-Софийский свод 30-х гг. XV в.»).Он считал этот свод новгородским, составленным на основе новгородского(«Софийский временник») и общерусского источника («Владимирский полихрон Фотия1421 г.), однако, по своим тенденциям свод м может рассматриваться скорее какобщерусский свод, сочувствующий митрополиту и великому князю в их спорах сновгородцами.

р)Протограф московского великокняжескоголетописания, лежащий в основе Никаноровской летописи, Вологодско-Пермскойлетописи и последующих московских летописных сводов. Источником его былаСофийская первая летопись, последовательно переработанная в духе официальнойкняжеской идеологии с некоторыми дополнениями. Ранняя версия р отразилась внеизданных памятниках — Музейном летописце (ГБЛ, ф.178, №3271 и БАН, 34.2.31) и«Летописи Русской» (Львовский филиал БАН УССР, ф. Ossolineum, №2126), основной текст которых доведенсоответственно до 1452 и 1496 гг. Однако датировать первоначальную версию р 1452 годом мешает обстоятельство, чтов Музейном летописце вслед за основным текстом помещены статьи 1472 и 1480 гг.,совпадающие с Вологодско-Пермской летописью, — таким образом, в дошедшем до насвиде Музейный летописец не содержит первоначальной версии свода. Общий текстНиканоровской летописи и Вологодско-Пермской летописи доведен до 1471-1472 гг.Кроме того, до нас дошел в Летописце от 72-х язык фрагмент великокняжескогосвода за 1417-1477 гг., в значительнойстепени сходный с текстом Никанороской летописи и Вологодско-Пермской летописиза соответствующие годы. Таким образом, р может быть суммарно датирован50-70-ми гг. XV в.; возможно, что в данномслучае следует предполагать существование2-х памятников — свода начала 70-х гг. (протографа Никаноровской и Вологодско-Пермскойлетописей и близких к ним неизданных летописей) и свода 1477 г. (фрагмент которогодошел в Летописце от 72-х язык).

у)Протограф московского великокняжескоголетописания, существование которого было предположено А.А.Шахматовым на основеанализа Архивского списка Софийской второй летописи (так называемой Ростовскойлетописи), где он сохранился в соединении с Новгородским сводом 1539 г., икоторый был затем найден ученым почти в полном составе в списке Московскогосвода по Эрмитажному списку и назван Московским сводом 1479 г. КромеЭрмитажного и Архивского списка, у лежит также в основе ф, ростовского свода 80-х г. Свод доведен до 9 сентября 1479 (6988)г. и, очевидно, составлен около этого года.

ф)Следующий за уэтап великокняжеского летописания, дошедший в списке XVI в. (Московский свод по Уваровскому списку),опубликованном М.Н.Тихомировым под названием «Московского летописного сводаконца XV в.»

Историография

Тема эпидемий в Древней Руси начинает подыматьсяисследователями с XIX в. Однакоскудость источников этого периода и данных, в них содержащихся не позволяетсколько-нибудь глубоко разработать ее. Поэтому количество работ, посвященныхэтой проблеме невелико. Кроме того, не имея возможности расширить рамки данных,увеличивая число привлекаемых летописей, исследователи вынуждены повторяться икопировать части своих трудов, рассматривающих данный период.

Заслуга первой работы, затронувшей ее принадлежитЭккерману, уже тогда создавшему труд (Эккерман, В. Материалы для истории медицины в России. (История эпидемий X-XVIII вв.Казань, 1884), принимавшийся за основу позднейшими исследователями. Емуудалось, используя наиболее информативные данные из летописей построитьпримерную географию болезней, выявить, насколько это возможно, их характер, ина основе зарубежных данных о болезнях, имевших там место определить, каквозникла та или иная эпидемия — локально, или была перенесена извне.

Другой книгой, вышедшей в XIX столетии, посвященной эпидемиям, являлась книгаВ.Гозевера. Она, по сравнению с работой Эккермана уделяет больше внимания самойболезни, основываясь на данных современной медицины и содержит лишь краткую историческуюсправку, упоминающую в том числе и эпидемии в Древней Руси.

Первой работой, посвященной пандемиям, и открывшейсписок подобных трудов XX в.явилась книга М.Лахтина (Лахтин, М. Борьбас эпидемиями в до-Петровской Руси. М., 1909). Но она, как и работа егопредшественника, не внесла большого вклада в развитие данной темы, представляясобой лишь небольшую зарисовку имевших место событий.

Во многом похожей на работу Эккермана являетсякнига Ф.А.Дёрбека, рассматривающая, правда, историю только чумных эпидемий(Дёрбек, Ф.А. История чумных эпидемий вРоссии. СПб., 1905). Однако большинство свидетельств, оставленных летописцами,указывают именно на чумной характер болезней. Заслугой книги являетсярассмотрение истории болезней на материале большего количества летописей и попыткивыявить меры, принимавшиеся русскими против распространения заразы. Кроме того,несколько художественный стиль изложения автора оживляет повествование, основанноена скудных летописных упоминаниях, не без некоторых, впрочем, спекулятивныхмоментов. Важным нововведением является попытка автора установить связь природныхкатаклизмов и возникновения заболеваний. Кроме всего прочего, данная книгаохватывает больший, по сравнению с предыдущими, период.

Одной из последних на сегодняшний день работ,посвященных истории эпидемий, является книга К.Г.Васильева и А.Е.Сегала,которая охватывает период с XI по XX вв. (Васильев, К.Г., Сегал, А.Е. История эпидемий в России. М., 1960). Вней в меньшей степени подробности, по сравнению с трудом В.А.Дёрбека, описановремя с XI по XIV вв.; большее внимание было уделено более позднемупериоду, когда стали доступны медицинские и статистические данные об эпидемиях.Несмотря на более высокий, благодаря развитию медицинской науки, уровень знанийо болезнях, авторы не смогли внести чего-либо нового, по сравнению спредшественниками, в современное представление о характере заболеваний, имевшихместо в Древней Руси за указанный период.

Эпидемии XI столетия

Первые достоверныесведения об эпидемиях на Руси относятся к XI в., т.е. к временам созданияпервых древнерусских летописей.

В то время натерритории Руси существовало уже древнерусское государство, объединенное подвластью киевских князей. Создание этого государства было обусловлено развитиемфеодальных отношений и явилось результатом длительного процесса социально-экономическогоразвития. С возникновением Киевского государства началось объединение восточныхславян в единую русскую народность, росли города, создавалась самобытнаякультура.

Развитие торговых связей и нарушение экономическойзамкнутости отдельных районов страны в значительной степени способствовалибыстрому распространению инфекционных болезней; частые «глады» подготавливалипочву для возникновения эпидемий.

В древнерусских летописях содержатсямногочисленные указания и о «морах», то есть возникавших на территории ДревнейРуси эпидемиях. Однако, отдавая должное усердию русских летописцев, оставившихнам описания этих эпидемий, нужно сказать, что делать какой-либо эпидемиологическийанализ по их данным не представляется теперь уже возможным прежде всего потому,что совершенно неясно, о каких болезнях в летописях излагаются сведения. Всепопытки расшифровать, какая инфекционная форма вызвала тот или иной мор носят взначительной степени гипотетический характер и являются лишь более или менеехорошо согласуемыми с современными взглядами догадками.

Первое упоминание о «море» относится к 1042 г.: «Иде Володимер сынЯрославль на Ямь и победи я и помроша кони у вои Володимер яко и еще дышющимконем сдираху хзы с них толик бо бе мор в кони»[4]. Московский летописный свод не содержит статьи,относящейся к этому году; Новгородская первая летопись старшего и младшегоизводов не упоминают это событие. О характере этой эпизоотии судить трудно. Снебольшой долей вероятности можно предположить, что падеж был вызваннепривычными для войска Владимира условиями современной Финляндии; стольобширное заболевание лошадей могло быть скорее вызвано общими источникамипитания или воды, чем передачей заразы от одного животного другому.

Под 1091 г. та же Лаврентьевскаялетопись упоминает следующее событие: «Все же лето волхв явися Ростове иже вскоре погыбе»[5].

Характер упоминания не дает возможностиделать какие-либо выводы. Возможно, однако, что летопись говорит о болезни, вызваннойволхвом. С другой стороны, непонятно, кто «погыбе» — Ростов или волхв.

События 1092 г. настолько поразиливоображение современников и потомков, что нашли отражение во всехрассматриваемых летописях. Лаврентьеская летопись: «…предивно бысть чюдо Полотьске в мечте ны бываше в нощи тутьн станяшепо улици яко человеци рищюще беси аще кто вылезаше ис хоромины хотя видети абьеуязвлен будяше невидимо бесов язвою и с того умираху и не смяху излазити исхором посем же начаша в дне являтися на коних и не бе их видети самех но коньих видети копыта и тако уязвляху люди Плотьския и его область там и человециглалогаху яко наяве бьют полочаны се же знаменье нача быти от Дрютьска»[6]. Менее подробно о том жерассказывает и Московский летописный свод: «Предивнобысть в Полтьсце, мечты быша в нощи, тутняше и стоняше по улицам, яко человецирищюще беси; и аще хто вылазяше из храмины, хотя видеми то, абие уязвленбываше невидимо от бесов язвою, и с тогоумираху и не смяху излазити ис хоромов по сем же не бе их видети самех, ноконеи их копыта бе видети; и тако уязвляху люди полотьския и их область. Се жезнамение нача быти от Дрютьска»[7]

. Короткое упоминание вНовгородской первой летописи старшего и младшего изводов, переработавшаяизвестие до состояния, из которого трудно делать выводы: «Наиде рана на полочаны, яко некако бяше ходити по уличям, яко мнети в…ожьство, а конем …ыта видети; да аще кто из истбы вылезет, напрасно убьенбываше невидимо»[8]. Очевиден фантастическийэлемент в описании данного события, и вряд ли возможно найти ему какое-либоподходящее объяснение исходя прямо из текста. Возможно, на каком-то этапеработы с источниками, служившими для данных летописей, имела место ошибка илифантазия автора или переписчика. Подобное известие стоит особняком в рядудругих упоминаний об эпидемиях; с этого упоминания, позже мы больше не встретимничего подобного. Судя по всему, в Полоцке в то время был туман: об этомговорят Лаврентьевская летопись и Московский летописный свод. Туман этотсопровождался некими звуковыми явлениями, похожими на вой, отождествлявшийся сжаждой бесами «крови»; кроме того, все это происходило как бы «во сне»: «в мечте ны бываше в нощи тутьн станяше поулици яко человеци рищюще беси»; «мечтыбыша в нощи, тутняше и стоняше по улицам, яко человеци рищюще беси». Все, кто оставался внутри жилища, былневредим. Каждый же, кто выходил на улицу, «уязвленбудяше невидимо бесов язвою». Здесь важно то, что ни одна летопись неупоминает какого-либо физического вреда, который могли причинить «бесы» — ниударов, ни порезов. Кроме того, полочане находили на дорогах следы копыт, изчего заключили, что «бесы» являлись конно. Плюс ко всему, две летописиуказывают, что данные явления пришли из Друцка (в XI-XIV вв. город в Витебской области на западеРуси). Если учесть упоминания Лаврентьевской летописи о лесных и болотных пожарахв тот год и нападениях половцев, то можно предположить, что смерти жителей Полоцкабыли как-то связаны с продуктами горения или убийством от рук врагов…

Статьи, посвященные этому же году,говорят и об эпидемическом заболевании, сопровождавшемся большой смертностью: «…в си же времена мнози человеци умираху различныминедугы якоже глагоголаху продающе корсты яко продахом от Филлипова дня доМясопуста 7000. Се же бысть за грехи наша…»[9], «О МОРУ. В то же лето морбяше людем, якоже глаголаху продающеи гробы: «яко от Филлипова дня до Мясопуста великого 7000 гроб продахом». Се жебысть грех ради наших»[10]

. Новгородская перваялетопись старшего и младшего изводов не упоминает это событие. Так как у насесть данные о том, что эпидемия имела места в западных областях Руси, что мыможем предполагать связь ее с эпидемиями в Западной Европе: в 1083 г. вГермании свирепствовала дизентерия; в 1087 г. особая болезнь, suaquadam peste (называемаясовременниками «ignis sacer»— «святой огонь») распространилась между людьми, и больные либо страдалисильными судорогами, или различные места на теле воспалялись, причем больныеумирали или оставались живыми с потерею различных членов. Эта болезнь распространиласьпо Италии, Франции, Испании, Германии. В одном Регенсбурге в это время, впродолжение 3-х месяцев умерло 8500 человек[11]. Связь между этимисобытиями если и существовала, то кажется призрачной: как указывают Васильев иСегал, (предполагая причину смертности именно в этом) данная болезнь вызываетсяотравлением спорыньей. Вряд ли через пять лет «эпидемия спорыньи» могла«достигнуть» Руси, и принять такие масштабы. Это вполне мог быть и грипп, темболее, что время эпидемии приходится на осенне-зимне-весеннее время.

Если думать отвлеченно, то картина,представленная летописцами в начале статей 1092 г. напоминает дикую смесь всехстрашных событий года, «сон», психоз. Туман — это дым болотных пожарищ, бесы —половцы, язвы, которые наносятся невидимо — заразная болезнь непостижимой длялюдей XI в. природы, посланная Господом в наказание своим рабам; смертьпостигает тех, кто проявляет излишнее любопытство, а чтобы не погибнуть, нужнооставаться дома; нагнетается атмосфера страха. Поразительная картина,впечатлившая всех следующих переписчиков, включивших это известие в свои«работы». Однако скорее всего, это красивая фантазия одного удачного автора,оставившего свое безымянное имя в истории, смутив стольких исследователей. Вработе Дёрбека и Васильева и Сегала нет никакого, даже предположительного,истолкования приведенного известия; Дёрбек называет его «фантастическим»[12].

Эпидемии XII столетия

Под 1115 г. Новгородская перваялетопись старшего и младшего изводов упоминает мор в конях в дружине Мстиславав Новгороде, «А в Новгороде измроша конявся у Мстислава и у дружины его»[13], (Лаврентьевская летописьне упоминает это событие, а Московский летописный свод не содержит данных подэтим годом), а под 1154 г. Лаврентьевская летопись и Московский летописный сводсодержат упоминание об эпизоотии в объединенном войске ростовцев, суздальцев иих зависимых войск в походе «в Русь»: «Вто же лето поиде … с Ростовци и с суждалци и со всеми детми в Русь и бысть морв кони во всех воих его яко же не был николиже»[14]

; «Того же лета поиде Юрьи с Ростовци, и с Суздалци, и со всеми детми вРусь, и бысть мор в конех у вои его, яко же и не бывал, пришед же в вятичи и недошед Козелска ста»[15]. Новгородская перваялетопись старшего и младшего изводов не упоминает эти события.

В статьях 1187 г. Лаврентьевскаялетопись и Московский летописный свод содержат сведения о сильной болезни,поразившей современников: «Того же летабысть болесть силна в людех велми не бяше бо ни единаго двора без болнаго, а вином дворе некому бяше ни воды подати [но вси лежат боля] Бог бо казнит рабысвоя напастми различными водою и огнем и болезньми тяжкими но аще беззаконьянаша …»[16],«Того же лета бысть болесть силна влюдех, не бяше бо ни единаго двора без болнаго, а в ином дворе не бяше кому иводы подати, но вси боли лежаху»[17]

.Соответствующая статья Новгородской первой летописи обоих изводов не упоминаетв статье этого года подобных событий. Опять то же скупое описание.Предположение о характере болезни может быть сделано исходя из сведений обэпидемиях в странах к западу от Руси: в Западной Европе в 1173 г. повсеместногосподствовала influenza (грипп), в 1180 и 1182 гг. в Германии встречаем повальную болезнь,уничтожившую будто бы половину населения[18]. Более вероятно, что наРусь болезнь попала именно из Германии, судя по количеству жертв.

Эпидемии XIII столетия

Под 1203 г. Новгородская первая летопись упоминаетэпизоотию в Новгороде: «Том же лете, погрехом нашим, измроша кони Новегороде и по селом, яко нелзе бяше поити смрадыникуда же»[19].

1230 год ознаменовался значительной эпидемией вСмоленске, о чем, как ни странно, упоминает только Московский летописный свод: «Того же лета бысть мор силен в Смоленсце,сотвориша четыре скуделницы и положиша в дву 16 тысяць, а в третьеи 7000, а вчетвертои 9000. Се же бысть по два лета»[20].Вероятно, здесь летописец несколько преувеличил последствия эпидемии: если веритьего данным, всего погибло 32000 человек. Откуда пришла эта болезнь, судитьтрудно: в это же время в Старом Свете мы не встречаемся с подобной заразой.Здесь только в 1224 г. чума свирепствовала в Италии[21]

Та же летопись содержит скупые сведения о большомколичестве смертей, вызванных повальной болезнью: «Тое же зимы мнози человеци умираху различными недуги»[22].Лаврентьевская летопись и Новгородская первая летопись старшего и младшегоизводов не содержат статей этого года.

«Того ж лета. Мор на скот бысть»<span Times New Roman";mso

еще рефераты

Еще работы по здоровью

Реферат по здоровью

Рациональное питание в рамках курса "Валеология" начальной школы

29 Августа 2013

Реферат по здоровью

Йога как одна из древнейших систем оздоровления духа и тела

29 Августа 2013

Реферат по здоровью

Методика формирования ответственного отношения учащихся к своему здоровью (начальные классы 1-3)

29 Августа 2013

Реферат по здоровью

Косметика, румяна, пудра

29 Августа 2013