Реферат: Апокатастасис и "Благое молчание" в эсхатологии св. Максима исповедника (Apokatastasis and «Honorable silence» in the eschatology of st. Maximus the confessor)

От переводчика.

Вдокладе, сделанномBrian E. Daley sj наконференциивоФриборе(Швейцария) (Maximus Confessor; Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur,Fribourg, 2-5 september 1980; édités par Felix Heinzer etChristoph Scönborn, Éditions Universitaires, Fribourg Suisse,1982), рассматриваетсяэсхатология(богословскоеучениеоконечнойсудьбемираичеловека) Св. МаксимаИсповедника. Изучаябогословское предание Церкви BrianE. Daleyпоказывает как Св. Максим Исповедник синтезируя и преобразуя взгляды своихпредшественников, создает и формулирует учение Церкви по этому вопросу. Припереводе, где это возможно, я пользовался современным переводом трудов Св.Преп. Максима Исповедника (кн.I, перевод А. И. Сидорова и кн.II, перевод С. Л.Епифановича и А. И. Сидорова, М., 1993, Мартис), ссылки на который я привожу вквадратных скобках.

Brian E. Daley sj

APOKATASTASIS AND «HONORABLE SILENCE»

IN THE ESCHATOLOGY OF ST. MAXIMUS THE CONFESSOR

АПОКАТАСТАСИС И «БЛАГОЕ МОЛЧАНИЕ»

В ЭСХАТОЛОГИИ СВ. МАКСИМА ИСПОВЕДНИКА

Переводс английского М.В. Чернышева.

Редакторперевода с английского М.М. Кедрова.

Эсхатология Св. Максима Исповедника донастоящего времени не является до конца изученным разделом его сложногобогословия. Однако на протяжении многих лет его эсхатология оставалась, поменьшей мере, предметом длительных раздумий и происходящих время от времениполемических дискуссий. В центре сложившегося расхождения во мнениях об этомучении главным образом стоял вопрос, питал ли Максим, тайно или явно, надеждуна спасение всех духовных существ, на их восстановление в соединении с Богом ивечное блаженство: учение, известное под греческим термином апокатастасис и обычно ассоциируемое сОригеном и его последователями, которое до сих пор привлекает вниманиемыслителей христианства[1]

Задолго до начала эпохи христианстваантичная мысль была увлечена идеей, что в конце концов история вернётся ксвоему началу. Некоторые предполагали, что это возвращение приведёт души всех,кто когда-либо существовал, к блаженству и даже возвысит до уровня богов. В товремя как стоики представляли себе бесконечный (круговой) цикл веков, –повторяющих ту же историю и заканчивающихся разрушением мира в огне[2]

, Цицерон надеялся, что вселюди – сначала государственные мужи и выдающиеся общественные деятели, и вконце концов каждый (от первых лиц государства до последних) – явятся в ихподлинном божественном тождестве и будут жить вечно в Млечном Пути[3]. Различные группыХристианских Гностиков, по словам их православных критиков, также с нетерпениеможидали реинтеграцию всех духов в бесконечном единстве, которое будетсоответствовать начальному состоянию духовно-бесплотного существования[4], в то же время раввиныстроили предположения о том, что, по крайней мере, все обрезанные будутизбавлены от полного конечного уничтожения[5]. Климент Александрийскийбыл первым христианским богословом, который в христианских понятиях ясноизложил надежду на всеобщее спасение. Выделяя неисчерпаемую любовь Бога ко всемлюдям – к язычникам, к иудеям и к христианам, Климент настаивал, что Отец«спасает из века в век через Cына»[6], и выражал надежду, что«изначальное» единство Тела Христова, смутно переживаемое сейчас в Церковномединстве веры, будет полностью исполнено и завершено в веке грядущем[7]. В некоторых местах своихтрудов Климент доказывал, что огонь суда, упомянутый в Библии, не следуетпонимать как орудие разрушения или кары возмездия, он означает «премудрый»огонь внутреннего духовного очищения, который очищает и спасаетгрешника[8].

Первым, кто попытался системносогласовать традиционную Церковную эсхатологию с этими оптимистичнымивоззрениями древних, был Ориген. Твердо веря в победительную и спасительнуюлюбовь Бога и в абсолютную незыблемость человеческой свободы, Ориген считал, что все духовные существa – вероятно, даже сатана и его демоны,[9]

– в конце концов будутискуплены крестной смертью Иисуса Христа и сами захотят покориться Христу,власти Отца в любви и единстве[10]. Истолковывая уже хорошоизвестный термин апокатастасис,«восстановление» в его основополагающей категории[11], Ориген представлялокончательное состояние единства как ключ к первоначальному состоянию духовноготворения, следуя принципу, что «конец подобен началу»[12]; таким образом, онразработал свою собственную оригинальную круговую концепцию истории спасения, вкоторой обетованной целью бытия для разумных существ является то самое единствово множественности разумов, вознесённых в созерцании, как это и было в началеих бытия до «грехопадения», неизбежно повлекшего за собой создание материи[13]. В этой концепциихристианской надежды должны быть учтены два очень важных момента. Первыйсостоит в том, что Ориген никогда не заявляет, на какой стадии, если таковаявообще существует, ожидаемое им спасение душ становится постоянным иокончательным, так что вопрос о возможности бесконечной цепи будущихгрехопадений и будущих актов Божественного искупления очевидно остаётсяоткрытым в его теологической системе[14]. Второй важный моментзаключается в том, что Ориген следует Платону, рассматривая наказание послесмерти, как имеющее своей целью, исправление или исцеление; таким образом«вечный огонь», упомянутый в Священном Писании, как бы мы его не истолковывали,должен быть понят только как «относительно» вечный, – продолжающийся оченьдолго во времени, но не бесконечно,[15]– и в плане Божественногопровидения он правомерен только для достаточного очищения духов, для того,чтобы они смогли признать и свободно принять их подлинное блаженство[16].

Эсхатология Оригена, подобно многимдругим разделам его умозрительно–спекулятивного богословия и эгзегетики, сталацентром всеобщего внимания – благосклонного и не благосклонного – в концечетвертого века. Евагрий Понтийский, с характерной для него тенденцией каксистематизировать, так и радикализировать мысль Оригена, повторил утверждениеОригена о цикличности истории и убеждение последнего, что все духовные существав конце концов будут очищены от материи и в созерцании будут воссоединеныс Богом, как они и пребывали до возникновения материи[17]

. С другой стороны,современник Евагрия Григорий Нисский, несомненно наиболее утонченный и наиболеевлиятельный представитель оригенизма в четвертом веке, откровенно отвергаеттеорию о предсуществовании душ и настаивает на полном и одновременном созданиивсего, что составляет человека ex nihilo – из ничего[18]. Григорий верит в спасениевсех духовных существ и даже дьяволов[19], и основывает свою надеждуна антиманихейском аргументе, что зло, укорененное в делах заблудших созданий,не будучи субстанцией, не может существовать постоянно и вечно[20]. Однако это«восстановление», включённое в акт спасения, для людей означает восстановлениене в бестелесном состоянии, а в том ангелическом целостном состоянии, котороеАдам и Ева первоначально знали в Раю[21]. По учению Григориянаказание за грех также педагогично по своей цели и может быть только«относительно» вечным, продолжаясь до того времени, пока Бог не очистит душу от«грязи» греха и страсти, разрешая её первоначальному целомудрию и великолепиювновь стать очевидными[22].

В 543 году император Юстиниан издал эдиктпротив Оригена и его учений, где анафематствовал, среди прочего, и тезисы,гласящие, что «наказание демонов и нечестивцев ограничено во времени и чтопроизойдёт восстановление (apokatastasis)демонов и нечестивцев»[23]

. В 553 году участникисобора[24]повторили осуждение теории об апокатастасисе в провозглашенных ими 15анафематизмах против учений Оригена, однако основной акцент в них был сделан насвязь с первоначальным, дотелесным состоянием, предполагаемым в этой теорииОригена. К тому времени, когда писал Максим, три четверти века спустя, эти двааспекта эсхатологии Оригена – Евагрия были широко известны, как «расходящиеся»с христологией,[25]и навряд ли можно былоожидать, чтобы богослов, который дорожит своей православной репутацией, решилсябы следовать оригенистской терминологии или оригенистским идеям на темухристианской надежды. Один из наиболее интересных вопросов, связанных сбогословием Максима, это вопрос об определенной взаимосвязи его размышлений,тайных и явных, с оригенистской традицией, которую Максим хорошо знал и уважал.Понятно, что возник вопрос, не скрывает ли в себе эсхатология Максима основаниянадежды Оригена на всеобщее восстановление.

В статье, напечатанной в 1902 году вШвейцарском журнале, Е.Мишо, руководствуясь рядом мест в трудах Максима, – невсе из которых подлинные или даже относятся к данному вопросу, – доказывал, чтоМаксим действительно придерживался учения об окончательном спасении всех[26]

. Мишо предположил, что теместа, где Максим по-видимому ограничивает надежду на спасение или говорит овечном наказании для грешников, в основном являются скорее поучениями(пастырскими наставлениями), чем богословскими утверждениями; и здесь Мишо дажеутверждает, «il n’a jamais dit qu’il fallait entendre le mot ‘éternel’dans un sens absolu …»[27]. Примерно через двадцатьлет Venance Grumel в своём кратком резюме богословия Максима в Dictionnaire dethéologie catholique, основываясь на Quaestiones et Dubia 13, (место, ккоторому мы еще вернемся), также предполагает, что Максим придерживался «unesorte d’apocatastase mitigée» ичто он был согласен со взглядами Григория Нисского, однако Максим постаралсядобавить необходимые отличия и оговорки, чтобы убедить в своем православиинедоверчивых читателей седьмого века[28]. С другой стороны, МарселВиллер (Marcel Viller) настаивает на том, что в большей части своегоаскетического учения Максим зависел от Евагрия Понтийского и что Максим точноразличал православные и еретические элементы в трудах своего учителя и,следовательно, Виллер отрицает существование каких-либо признаковоригенистско-евагриевского учения о предсуществовании душ, «падении» вматериальность или апокатастасиса втрудах Максима[29].

Несомненно, что за последние годынаиболее глубокое исследование эсхатологии Максима было предпринято Г. У. фонБальтазаром в его фундаментальном труде Kosmiche Liturgie[30]

, посвященному изучениюбогословия Максима. Подобно Мишо, фон Бальтазар признает, что Максим достаточночасто традиционным языком говорит об аде и вечном наказании; также часто Максимподчеркивает, что воля Бога спасти все создание и, кажется, Максим предвидит,что произойдет спасение всей человеческой природы, и даже всего творения какединого целого. Задавая тот же вопрос, что и Мишо – насколько Максимпредполагал, что его ссылки на адский огонь будут приняты как серьезныедогматические утверждения, фон Бальтазар допускает, что другая группа текстов,в которых говорится о спасении души, не настолько неясна, чтобы окончательнодоказать, что Максим придерживался простого учения о всеобщем спасении, как иполагал Мишо. Фон Бальтазар предполагает, что единственный ключ к позиции,действительно занимаемой Максимом по вопросу об апокатастасисе, находится в трех главах его Quaestiones adThalassium (Вопросоответах к Фалассию), прежде не рассматриваемыми учеными вэтом контексте. В двух из них Максим обсуждает смысл двух деревьев в Эдемскомсаду – Библейский locus, которые Ориген в Homiles on Joshua[31]связывал со спасительнымдействием креста Христова и которые, какутверждает фон Бальтазар, у Оригена были также связаны с «die Wiedereinbringungaller Dinge»[32]. Обсуждая эти два дерева вобоих текстах[33], Максим довольствуетсядостаточно безобидными нравственными или антропологическими толкованиями,однако он упоминает о «тайном и высшем» толковании их, которое можно дать, ноон этого не делает, чтобы «почтить это место молчанием»[34]. В третьем тексте,процитированном фон Бальтазаром[35], Максим толкует Послание кКол. 2,15 – «Он (Христос) отнял силы у начальств и властей» – и поясняет, какХристос своей смертью на кресте победил духов злобы. И здесь Максим сновазаканчивает словами, что он мог бы дать «другое, более таинственное ивозвышенное толкование этого текста», но не сделает это, «так как да будет вамизвестно, что никто не должен выходить за пределы и распространяться в книгах оневыразимых сторонах божественного учения»[36]*. Связывая все эти тритекста с толкованием Оригена о деревьях в Раю и креста в Homilies on Joshua,так же как и с учением Оригена о конечном восстановлении, которое, несомненно,будет включать в себя даже духов злобы, фон Бальтазар приходит к выводу, чтоМаксим – осторожный последователь и адаптатор оригенизма – действительно всвоей эсхатологии склонялся к оригенистской теории об апокатастасисе, однако по сравнению со своим предшественником, он,формулируя свое учение по этому вопросу, проявил гораздо большепредусмотрительности, исходя из пастырских и строго богословских обоснований.«Maximus will nicht», пишет фон Бальтазар, «dab man die Wiederbringung soungescheut verkündige, wie Gregor von Nyssa, ja Origenes selbstestaten, trotzihrergegenteiligenVersicherungen. DieEsoterismus, den schlimmen Wirkungen dieser Unvorsichtigkeit erwiesen. DerEsoterismus, den Origenes gepflegt hatte, war eine halbe Mabnahme gewesen.Wirklicher Esoterismus hieb: ‘in Schweigen ehren’»[37].

Затем фон Бальтазар продолжает даватьобъяснение молчанию Максима: «Mit Paulus dürfenwir sagen, dab die Gnade übermächtiger ist als die Schulb, dab zwaralle in Adam sterben, alle aber auch in Christus wiedererweckt werden, der demVater die vollkommene Schöpfung zu Füben legen wird. Aber ebensomüssen wir mit Christus selbst und dem Evangelium am Rand des ewigenVerderbens stehen und den Blick himuntersenken. Diese letzte Antinomie durcheine vorgreifende ‘Synthese’ überwinden zu wollen, ist nicht Sache einerirdischen Theologie»[38]

. Другимисловами, фон Бальтазар считает, что Максим здесь сталкивается с двумя основнымиистинами веры: с одной стороны, свобода Бога спасти, как Он того желает,безграничная сила Его милости, и с другой стороны, постоянная неустойчивостьположения человека и полное отсутствие законных прав на благодать. ФонБальтазар, подобно Карлу Барфу[39], считает, что Максим яснопонимал, что богословие, столкнувшись с этими двумя истинами, достигло пределовсвоих синтезирующих умозрительных возможностей и должно выразить своеблагоговение перед бесконечно справедливым таинством Божественной любви черезуход в молчание. Однако, при всем благожелательном отношении к точке зрения фонБальтазара, его объяснение эсхатологических воззрений Максима не осталосьнеоспоренным. В 1955 году Дом ПоликарпШервуд посвятил целую главу своейкниги «TheEarlierAmbiguaofSt. MaximusandhisRefutationofOrigenism» (Ранняя Амбигва Св.МаксимаИсповедника и его опровержение оригенизма)[40]опровержению предположения,что Максим относился сочувственно к оригенистскому учению об апокатастасисе. Несмотря на отсутствиеясности и стремление защитить Максима от того, что Шервуд понимал как намек наересь, я считаю, что аргументация Шервуда в основном верна и его критика точки зрения фон Бальтазара хорошообоснована. Если это так, то представление, что Максим в своей эсхатологии былкрипто-оригенист, который предназначал свои подлинные воззрения по этомупредмету для внутреннего круга посвященных, остается в силе. Например, впоследнем издании Altaner’s Patrologie заявляется, что Максим «verrät deutlich seine Sympathiefür die früher von Origenes und Gregorvon Nissa vorgetrageneAnschauung (der ¢pokat£stsij ¡p£ntwn). Er will jedoch nicht, dab man diese Ansicht offen und ungescheutvertrete. Anfänger und Unvollkommene sollen nicht allein durch freundlicheBlicke in den Abgrund der Barmherzigkeit Gottes geführt, sie müssenauch von der Furcht gelenkt werden. Diese Lehre ist für jene vorbehalten,die ein mystisch-tiefes Verständnis besitzen; ‘wir wollen sie durchSchweigen ehren’»[41]. Выраженнаястоль прямо теория о тайной приверженности Максима к классической оригенистскойэсхатологии представляется мне просто неверной. Поэтому я предлагаю вкратцерассмотреть основные места в работе Максима, в которых выражено богословскоеобоснование этой Христианской надежды. Большинство из этих мест уже былорассмотрено упомянутыми мною авторами, однако, я думаю, что свежий взгляд на эту проблему даст нам возможность уточнитьи еще раз подтвердить позицию Шервуда, что, по-видимому, нет доказательствприверженности Максима к оригенистской теории об апокатастасисе в ее классической форме, и чтобы представить болееточную картину эсхатологии Максима.

Прежде чем в самых общих чертахрассмотреть эсхатологию Максима, давайте более подробно разберем три главы изQuaestiones ad Thalassium, процитированные фон Бальтазаром, в которых Максимубеждает своих читателей в необходимости «благого молчания». На основании этихтрех глав, как и некоторых других текстов, где Максим говорит о преимуществемолчания в богословии, трудно прийти к заключению, что он разрабатывал целыйряд тайных учений на основе положений, которые можно было бы представить вписьменном виде. Иногда кажется, что Максим предпочитает молчание просто изскромности, как в Ambigua ad Joannem, где он не останавливается подробно начисловом символизме некоторых притч Иисуса Христа только потому, что он нечувствует себя на данный момент достаточно компетентным[42]

. В других текстах Максимвысказывается более откровенно. Например, в одном месте в Амbigua он решает непогружаться в «возвышенные размышления» по поводу Второго Слова на ПасхуГригория Назианзина[43]потому, что только те могутсоответственно понять его, кто «очистил свои мысленные очи от грязи страсти иматериальности» и приступил к чистомусозерцанию[44]. Даже здесь нет и намека нато, что Максим отделяет тайную часть своего учения от более общедоступной илисохраняет свои глубочайшие убеждения для круга людей, близких по духу.Насколько я понимаю, это касается всех трех глав из Quaestiones ad Thalassium,процитированных фон Бальтазаром. В них Максим одобряет молчание в богословии,употребляя выражение «почтить молчанием» (siwpÁили sigÁtim©sqai)[45]и высказывая мнение, возможнопозаимствованное у Псевдо-Дионисия, что чрезмерно широкое общественноеобсуждение Божественных таинств может быть своего рода непочтительностью к Богу[46]. Во всех трех главах Максимразличает толкования двух сложных мест в Писании (два дерева Рая и«победоносное триумфальное шествие» за крестом в Кол.2, 14-15), обычно понимаемыебуквально, и толкования более «возвышенные» или «таинственные», которые можетбыть и «лучше» как таковые[47], но понятны только великим«учителям Церкви»[48]или «людям с мистическимскладом ума»[49], для большинства же людейэти толкования были бы потворством для праздного любопытства[50]и могли бы привести к ихнеправильному пониманию. Ни в одной из этих глав нет и намека, что Максимпосредством своего «благого молчания» старается выдвинуть какое-то особоеучение, или что он предполагает существование некой прямой связи междувысказываниями о двух деревьях в Прологе к Вопросоответам и в Вопросе 43 собсуждением высказывания Св. Ап.Павла в Вопросе 21.

Для фон Бальтазара одним связующим звеноммежду этими тремя главами, а также между ними и учением об апокатастасисе, является высказывание Оригена в Homilies on Joshua,к которому, по мнению Бальтазара, Максим тайно обращается в каждом случае[51]

. Там Ориген дает толкование«двойному дереву», на котором царь «Увы,как сказано, был повешен» (LXX вариант текста о Joshua 8, 29). В характерномдля него стиле Ориген рассматривает это дерево как символический прообразкреста Христова; он говорит, что одной из причин, почему этот крест назван«двойным», является то, что Голгофское дерево по своей функции было также двузначным:не только Иисус, но также «дьявол со всем своим воинством» были распяты на нем.В связи с этим Ориген цитирует Кол.2, 14-15 а также Гал.6, 14[52]. В следующем абзаце Ориген переходит к обсуждению второгопришествия Иисуса Христа, когда будет явлено полное поражение дьявола. СудиейИисусом Христом род человеческий будет разделен на «первых» и «последних»[53], и эти последние будутпосланы в ад для очистительного наказания «до тех пор, пока, по Божественномузамыслу, не поризойдет исцеление каждой души, известной Господу, «и весьИзраиль будет спасен» (Рим.11, 26)»[54]. Как раз в этом текстеОриген исключает подобное восстановление для дьявола и последующих ему злыхдухов; их уделом будет вечный огонь[55], и в конце концов они будутполностью уничтожены, как воплощения «последнего врага – смерти»[56]. После подобногоэсхатологического экскурса Ориген возвращается к «двойному дереву» скорби,ассоциируя это дерево с двумя деревьями Рая, так как «двойной крест» Голгофыдает нам познание Добра и Зла, и он же есть источник нашей жизни[57].

Это – глубокое и сложное по содержаниювысказывание, характерное как для взглядов Оригена, так и для его методаэкзегетики. Однако увидеть в этом высказывании, как пытается убедить нас фонБальтазар, ключ к «возвышенному» и «тайному» учению, зашифрованному Максимом втрех главaх упомянутого нами труда Quaestiones ad Thalassium, какдоказательство того, что оно является оригенистским учением об апокатастасисе, – мне представляетсянесколько натянутым. Действительно, в двух главах из трех у Максима говорится одеревьях рая, а в третьей главе рассматривается послание к Кол.2, 14–15; в томи другом случае Ориген соотносит эти тексты (как и некоторые другие) с крестомХристовым и «двойным деревом» скорби. Но Ориген не ставит эти два библейскиетекста в какую-либо отчетливую взаимосвязь друг с другом, так же как и неговорит, что тот или другой текст сам по себе доказывает ¢

pokat£stasij tîn p£ntwn(восстановление всего). Скорее всего собственные размышления Оригенаоб окончательном спасении всех, кроме дьяволов, невольно вторгаются какотступление от его собственной трактовки о cruxgemina (двойном кресте), отделяя текст, где он говорит о Joshua 8, 29,Кол.2, 14–15 и Гал.6, 14 от текста, гдеон обсуждает деревья Быт.2, 14–15.Другими словами, здесь связь между деревьями, посланием к Кол.2, 14–15 и апокатастасисом – чисто внешняя. Инавряд ли Максим или его читатели настолько хорошо знали этот текст, чтобыпросто упоминание чего-то в одном из этих текстов сразу бы ассоциировалось сдвумя другими. Далее, именно этот аспект оригенистской теории, который внаибольшей степени стал оскорблять более поздние православные взгляды –предположение, что сами дьяволы будут восстановлены в общении с Богом в Логосе,– здесь на самом деле отрицается Оригеном,по крайней мере, в переводе Руфина. Если Максим действительно имел в виду этовысказывание и связывал его с эзотерическим вариантом эсхатологической надежды,как с учением, которое должно быть «почтено молчанием», то его предосторожностьвыглядит не совсем уместной[58].

Если мы будем искать другие высказыванияв трудах Максима, в которых существует намек на оригенистское учение об апокатастасисе, эзотерическое илиэкзотерическое, то результаты будут такими же. Насколько я знаю, только в двухтекстах с удивительным оптимизмом выражается надежда на всеобщее спасение иизменение разумных существ. Это вступительная часть раннего эссе Максима –толкование на Псалом 59, где он, кратко комментируя греческое надписание псалмаe

„j tÕ tšloj: to‹j ¢lloiwqhsÒmenoij(в конец о, изменитися хотящих), соотносит эти две фразы с изменениемвозможностей человеческой воли и выбора (gnwmik¾n kaˆ proairetik¾n metabol¾n kaˆ¢llo…wsin–изменение по добровольному изволению и выбору), что станет возможным только привтором пришествии Иисуса Христа. Он добавляет, что это изменение произойдет,потому что:

затем, при свершении веков,благодаря Тому же Спасителю и Богу нашему, произойдет, посредством чаемого намиВоскресения, всеобщее и естественное в благодати обновление и изменение всегорода человеческого из смерти и тления в жизнь вечную и нетление[59]

Второй текст – это частьглавы 7 в Мистагогии, где Максим объясняет взаимосвязь области умопостигаемогос чувственным миром, как связь макрокосма с микрокосмом или как аналог связидуши и тела:

Подобно душе в теле, мирумопостигаемый пребывает невидимо, однако действенно, в мире чувственном. И этодо тех пор, пока не благоугодно будет Тому, Кто связал их воедино, расторгнутьсию связь, ради высшего и более таинственного Домостроительства (o

„konom…a), в годину всеобщего ичаемого нами свершения веков (suntšleia). Тогда и мир, подобно человеку, умрет в своей явленности и снова вомгновении ока восстанет юным из одряхлевшего пр

еще рефераты

Еще работы по религии

Реферат по религии

Двойственность Познания по Учению Св. Григория Паламы (Double Knowledge According to Gregory Palamas)

29 Августа 2013

Реферат по религии

Библия Барнабы (Избранные главы из Евангелия от Варнавы)

29 Августа 2013

Реферат по религии

Истории религий и кризис цивилизации

29 Августа 2013

Реферат по религии

Пророчества последнего времени

29 Августа 2013