Реферат: Теоретические аспекты делового общения
Молодой лаборант завода по производству и переработке ядерноготоплива стал все более осознаватьнезащищенность работников от воздействия вредных веществ на организм и попытался найти наиболее опасные зоны на заводе.В ходе поиска он был заражен радиоактивными веществами и вынужден был пройти курс лечения с его болезненнымипроцедурами. После, возможно, смертельного радиоактивного облучения молодойчеловек продолжил расследование, ища источники радиации, которые моглипричинить вред работникам завода.
Когда жеобнаружилось, что именно представляет наибольшую опасность — это была высокая концентрация плутония, —он описал ситуацию в письме Комиссии поатомной энергии и в газете "N". Юноша предполагал, что таким способом заставит компаниюпринять необходимые меры по защите от излучения. Вместо этого ему сталиприходить анонимные угрозы, которые, по его мнению, шли от должностных лицзавода. Тем не менее он продолжал свои усилия.
И вот по дороге на встречу с журналистомиз "N" лаборант погиб в автомобильнойкатастрофе.
Некоторые считают,что ему нужно было бы сохранить информацию в тайне, что неследовало сообщать эти сведения своему работодателю. Но молодой человекпредпринял те действия, которые, как он считал, были верными. Частично из-зашумихи, которую он вызвал своими заявлениями, руководство завода вынужденобыло закрыть представительство в столице.
Примеры неэтичногоповедения в сфере бизнеса может привести каждый: это и продажа яблочного сока, несодержащего даже слово «яблоко» в списке ингредиентов; и использованиекомпанией Johnson& Johnsonторговых секретовконкурентов, за что ей пришлось заплатить штраф в размере 116,3 млн долл.; и привлечение руководством коммерческих банков икредитных учреждений, таких, как «МММ», «Чара»,«Тибет» и др., средств вкладчиков с целью спекуляции; и сборбанковскими служащими конфиденциальной информации с целью получения преимуществперед своими конкурентами на Фондовой бирже. Это только несколько примеров аморального поведения всфере бизнеса; подобные сведения появляются в средствах массовой информацииежедневно. И мы имеем здесь дело не только с российским явлением. Судя по разнымисточникам информации, в период с 1986 по 1996 г. примерно 2/3крупнейших в мире компаний прибегали к методам, не соответствующим нормам деловогоповедения.
Этические нормыредко бывают однозначно определены и часто содержат много двусмысленностей.Непонимание их необходимости наиболее сильно ощущается на нижнем уровнеменеджеров, которые не имеют достаточного опыта работы. Многие из этихменеджеров — недавние выпускники бизнес-школ.
Шанс столкнуться снеэтичным поведением достаточно велик. Как же можно подготовиться к этому? Есливы для себя определили этические нормы и следуете им, хватит ли вам смелости«озвучить» ваши суждения по этому поводу? Научившись анализироватьэтические дилеммы (распознавать, предугадывать последствия ваших действий), высможете принимать решения, которые соответствуют вашей собственной системеценностей.Но представьте: осознав, за что боретесь и каким принципам следуете, вы вдруг поймете, чтостали в руках имеющих свои интересы людей марионеткой, не способной даже принятьсобственное решение. Что же вы предпримете?
Можно говорить онеизбежности столкновения с вопросами этики в ходе деловой практики. Наступило времяподготовить себя к этому. Определите для себя вашу систему ценностей, то, во чтоверите, что для вас на самом деле означают такие понятия, как«честность», «порядочность», «справедливость». Помните обэтом — и вы лучше подготовите себя к управлению сложными ситуациями, так какбудете знать заранее, к какому типу людей принадлежите, что всегда поможет вампринять верное решение.
Несмотря на то чтоэтика — частая тема для обсуждений, многим трудно определить, чем же на самом деле она является.
3.1. ЭТИЧЕСКИЕПРИНЦИПЫ И ТЕОРИИ
Слово «этика» (греч. ethika, от ethos— обычай, нрав, характер) обычно понимается в двух значениях.
1. Философскаядисциплина, изучающая мораль и нравственность: их принципы, развитие,нормы, роль в обществе. Как обозначение особой области исследования терминвпервые был употреблен Аристотелем. От стоиков идет традиционное деление философиина логику, физику и этику; последняя часто понималась как наука о природечеловека, т. е. совпадала с антропологией. Проблемами этики много занимались такиевеликие философы, как Б. Спиноза и И. Кант. У Спинозыэтика — это учение о субстанции и ее модусах. Этика — наука о должном всистеме Канта, который развил идеи так называемой автономной этики какоснованной на внутренних самоочевидных нравственных принципах, противопоставляя ее этикегетерономной, исходящей из каких-либо внешних по отношению к нравственности условий, интересов ицелей.
2. Совокупностьнорм поведения, мораль отдельного человека или общественной группы.
Основныетеоретические проблемы и нравственные категории, являющиеся предметомрассмотрения этики как науки, показаны на рис. 3.1. В конце главы(Приложение 4) дан краткий словарь этических максим и афоризмов,принадлежащих крупнейшим мыслителям человечества.
Вся традиция этикизамыкается на выяснении того, что является должным для человека, т.е. соответствует неким глубинным законам человеческого бытия. Такое выяснение aprioriпредполагает, что этизаконы реальносуществуют.
Разумеется, в жизнивозникают этически сложные проблемы, которые не так просто разрешить, но было бы принципиальнонеправильно пытаться приспособить моральный закон к конкретным житейскимситуациям. Одно дело — понять и простить то или иное нарушение закона, совсем другое — счесть этонарушение несуществующим в силу оправдывающих обстоятельств. Этика учит разбираться вприроде морального закона и понимать моральные аспекты человеческогоповедения.
Глубинный смыслэтики состоит в том, что при решении практических задач она заставляет считаться счем-то далеко выходящим за пределы этих задач. Казалось бы, с точки зрениядостижения хорошей практической цели удобнее не считаться с моральными ориентирами.Почему бы радиблага большинства, ради великих идеалов не поступиться интересами малой группы?Политические цели всегда требуют жертв. И все же исторический опыт показывает, чтоотказ от требований морали в конечном счете пагубно сказывается на реальнойжизни.
Поэтому вопрос отом, как сочетаются этические нормы и практические действия, остается, ибо здравыйсмысл подсказывает, что хороший с точки зрения морали поступок нередкопротиворечит сиюминутной выгоде. Он дискомфортен. Эта проблема в принципе допускаетдва, казалось бы, противоположных и не совместимых между собой решения. Одно из нихпредлагает этическая концепция «разумного эгоизма», которая предписываетчеловеку руководствоваться собственными интересами, но понимать их разумно.Предполагается, что стремление к собственному благу (эгоизм) само собойприведет к моральному поведению. Другое решение предполагает, что требования этики нетолько важны сами по себе, но и имеют статус категорического императива(повеления морали или совести) для человека независимо от его конкретных интересов.
Идея «разумногоэгоизма» возникла не на пустом месте, она восходит к христианской этике,требующей соблюдать некие общечеловеческие принципы ради, в конечном счете,«эгоистической» цели спасения собственной души. Тот же исток имеет икатегорический императив, ибо непреложность его фактически укоренена вабсолютизме требований Божественного закона.
В реальных житейскихситуациях мы не можем удержаться от дурных чувств, а подчас и поступков в отношениилюдей, причиняющих нам конкретное зло. Этика заставляет задать себе вопрос:хотели бы мы, чтобы нас возненавидели те, которым причинили зло мы сами?(Считать себя человеком, не способным причинить зло другому, — по меньшей мере легкомысленно.)Поскольку нам было бы тяжело превратиться в объект чужой ненависти, не знающейпощады и милосердия, по велению категорического императива следует воздержаться иот ненависти к обидчику. Это трудно, в некоторых случаях почти невыполнимо, ноэтика дает здесь единственную рекомендацию. Ничего не поделаешь, приходится признать, что есть зазор междуэтическим идеалом и реальным поведением. Зазор этот можно уничтожить,ниспровергнув для себя идеал, но надо, во всяком случае, дать верную этическуюоценку содеянного.
Без человеческихобразцов высшей нравственности невозможно элементарное просвещение, а сохраняющиесяустои подвергаются размыванию временем. Просвещение (в том числе и моральное) — этоодна из проблем, не решаемых чисто прагматически. Человеку приходится жить и действовать в ценностно ориентированном мире, где что-то считается хорошим, а что-тодурным. Всякий поступок ведет или к достижению блага, т. е. к некоторой безусловнохорошей ситуации, или к дурному результату — неудаче в достижении желаемогоблага вплоть до причинения зла себе и другим.
Можно сказать, что этикаесть наука о морали как особом феномене человеческого бытия. Одна из формвыражения морали — нравы. Нравы могут не соответствовать требованиямморального закона. В этом случае говорят о дурных нравах, царящих в данномобществе. В морально развитом обществе они помогают реализации морального закона идаже порой требуют от человека большего. При этом очень важно ощущать, что принимаемыенами решения соответствуют нашим действительным намерениям. Только в этомслучае внешние обстоятельства и наша оценка этих обстоятельств не нарушают свободуволи: намерение адекватно воплощается в принимаемом решении, т. е. в поступке.
Кроменепосредственного блага, достижение которого человек ставит себе в качестве цели,не менее важную роль для него играет сознание правильности (справедливости) поставленнойцели и собственной готовности добиваться ее всеми силами. Можно сказать, что справедливость(правильностьблага, достижение которого ставится целью) и целеустремленность (готовность совершатьсерьезные усилия для этого достижения) сами являются благами, несущими в себенаграду независимо от успеха в получении искомого блага. Это последнее можетприносить конкретную пользу, обеспечивать те или иные насущные материальныеинтересы. Но сопутствующее ему моральное благо реализуется в сознании действующего субъектакак ощущение душевного комфорта благодаря обретению права на положительнуюморальную самооценку (а в благоприятном случае и одобрение со стороныокружающих).
ИммануилКант в предисловии к«Критике практического разума» предложил замечательный образ,сопоставив величие и незыблемость морального закона внутри нас и звездного неба над головой.Действительно, и то и другое свидетельствует об эфемерности человеческогобытия, в том числе всех человеческихучреждений, по сравнению с космическими и моральными законами и вместе с тем о способности человеческого разума постигать их и восхищаться ими. Пониманиеэтого есть начало высвобождения отдуховного трепета перед могуществом и злобным произволом земных властителей. Вот почему последние так стремятсяузурпировать то и другое, убеждая и принуждая уверовать, что их властьраспространяется и на моральный закон(который предполагает якобы подчинение их воле), и на небосвод, отдаваемый вбессрочное пользование военно-промышленному комплексу и атеистическойпропаганде. Вот почему осмысление началэтики, рефлексия над природой морального закона, укорененного в человеческом бытии как части мироздания, стольважны в становлении свободногочеловека. Этика фактическиисследует логику действий человека в мире, где существуют ценности, и в том числе ценности абсолютные, независящие от конкретных обстоятельств, т. е. моральные.
Разумеется, применятьэту логику к анализу конкретного человеческого поступка — дело далеко не всегда простое. Вообще,этический разбор конкретного случая (или,по-латыни, казуса) — это особое искусство. Сегодня слово «казуистика» мы понимаем в негативном смысле —как способ запутать дело с помощью хитроумных и лукавых (казуистических)аргументов и приемов. Однако первоначально казуистикойназывалась наука о распутываниисложных юридических казусов (случаев) с целью осветить их сияниемистины.
Разбор и оценка техили иных поступков, совершаемых или предполагаемых в той или иной ситуации,как раз и относятся к сфере ведения казуистики — науки о случаях, или казусах, т. е. о том, чтослучается в жизни. Впрочем, это не столько наука, сколько искусство,или практическое умение, —обнаружить этическую подоплеку происходящих событий и человеческих действий.
Этика являетсяфилософской дисциплиной, нацеленной на объективное познание способов различенияи разумения добра и зла, их источников и ориентиров. С христианской (как ис любой монотеистической) точки зрения этика имеет основание и важнейший ориентирв моральной теологии, а источником морального закона является Бог. Сам закон дан в Священном писании и какестественный закон вписан в наши сердца.
Этические системыправомерно разделить на те, которые акцентируют проблему оценки поступка и вытекающих отсюда рекомендаций идолженствований, и на те, что выясняют естественные стремления и способность достичь счастья. Если в первом случаеэтические проблемы ставятся в ключе: «что есть должное?», тово втором — «что есть образец хорошего?».В первом случае этика учит тому, как следует поступать, а во втором —как формировать свою личность.
Фактически любая этическая системаучит тому, как существовать в ценностно-ориентированном мире, пронизанном«силовыми линиями» добра и зла. При этом поляризованными оказываются нетолько сам мир (по крайней мере, в той его части, которая отведена для человеческого восприятия), но и личное отношение к этомумиру (человек оценивает мир по шкале «добро — зло»), а такженамерения самого человека.
Любое сколько-нибудьглубокое этическое учение занимается поиском абсолютных вариантов блага или, покрайней мере, попытками выяснить, что есть истинное благо, подчиняющее себе частныеблага, достижение которых ставит себе задачей человек в конкретных ситуациях и которые по сутидолжны быть лишь средством для достижения более фундаментальной цели —получения высшего блага. Так возникает проблема соотношения средств ицели. В известных пределах благая цель может стать оправданием такихсредств, которые сами по себе благом не являются. Так, для спасения жизнипациента врач решается на ампутацию конечности или на очень болезненное лечение. Вэтом врача никто не упрекает, если он действует в пределах своей компетенции и всоответствии с медицинскими показаниями. Однако вряд ли какая-нибудь этическаясистема оправдает врача, убивающего другого человека ради душевного спокойствия своегопациента-параноика.
Вопрос о соотношениицели и средств, относительного и абсолютного блага — это один из ключевых вопросовэтики. Казалось бы, ради абсолютного блага допустимо пожертвовать менее значительнымблагом и тем самым допустить зло. Ведь в противоположном случае мы ради относительного благапредаем абсолютное, ценность которого неизмеримо выше воздержания ототносительного зла. Однако более тщательный анализ того, что можно считатьабсолютным благом, показывает: данное рассуждение неверно. Грубо говоря,абсолютное благо подразумевает абсолютные запреты на некоторые виды зла, а также наусловия, при которых относительное зло этически оправдано ситуационным контекстом.Во всяком случае, проблема допустимых средств и моральной допустимости компромиссов со злом —одна из ключевых в этике. Выбор возникает там, где происходитобдумывание предстоящего решения: делать нечто или не делать, делать это так или иначе.
В этике Аристотелясущественную роль играет выяснение того, что есть добродетель. На примере различныхчеловеческих качеств он приходит к выводу, что добродетель обычно лежитпосередине между двумя полярными качествами. Так, благоразумие есть середина междураспущенностью и бесчувственностью к удовольствиям. Вообще, наилучшее всегда есть середина междуизбытком и недостатком. Щедрость — это выбор середины между расточительством искупостью. Согласно Аристотелю, расточитель тот, кто тратит на что не надо и когдане надо. Скупой, напротив, не тратит где надо, сколько надо и когда надо. Такимобразом, щедрость требуетразумного расчета: где, сколько и когда надо тратить. Подобно этому Аристотель показывает «серединный»характер благородства (междукичливостью и приниженностью), негодования (между завистью и злорадством), скромности (между бесстыдством истеснительностью), правдивости -(между притворством и хвастовством) и т. д.
Обратим внимание,что добродетель никогда не лежит на равном расстоянии от обоих полюсов. Щедростьвсе же ближе к расточительству, чем к скупости. Благородство дальше откичливости, чем от приниженности. Скромность ближе к стеснительности, чем кбесстыдству. Словом, здесь речь идет именно о золотой середине в смыслезолотого сечения, которое всегда несколько смещено к одному из концовсоответствующего отрезка. Добродетель противоположна по смыслу одному изкачеств, между которыми она заключена, а другое из них есть доведение этойдобродетели до абсурда,
Этика Аристотеля впринципе не утилитарна, ибо она не учит получению блага (хотя бы наивысшего), нотребует достичь определенного внутреннего состояния (стать добродетельным).Абсолютным благом здесь оказывается достижение некоего желаемого и определяемого врамках этики состояния души. Оцениваются с позиции этики не столько поступки, сколько человек как целое(см. также разд. 2.2.5.2 гл. 2).
Общественныйхарактер этики смещает центр рассмотрения с морального контроля над поступкамина формирование добродетельной личности. В этом процессе существенную роль играютсвободная воля и разум.
Прямым продолжением эвдемонистских этических доктрин является эволюционная этикаГерберта Спенсера. Последнему совершенно чуждо представление об абсолютностиэтических ценностей или, по крайней мере, их соотнесение с абсолютом, который онне отрицает, но полагает совершенно непознаваемым.
Книга Спенсера«Основания этики» построена по логике «от низшего к высшему». Вего теории, опирающейся на исследование поведения представителей животногомира — от одноклеточных до человека, — устанавливаются эмпирически наблюдаемыезаконы жизни. Из этих законов Спенсер пытается вывести понятие блага как того,к чему стремятся живые существа, демонстрируя свои стремления в поведении.Этика, с точки зрения Спенсера, служит развитию жизни, которую следует изучать, чтобы установитьценностные ориентиры. Мораль, таким образом, не является укорененной вабсолюте, но возникает в процессе развития и приспособления живых существ. Задача Г.Спенсера состоит в разработке «рациональной этики», которая путем научногоисследования феномена жизни определяет, какое поведение следует считатьхорошим, а какое -дурным.
Цель поведения живыхсуществ Спенсер усматривает в приспособлении их к внешним условиям, обеспечивающим нетолько самосохранение индивидов и популяций, но и достижение наибольшей полнотыжизни. Развитие человекадостигает, по Спенсеру, наибольшей возможной для него высоты, когда его поведение обеспечивает достижение«наибольшей суммы жизни»для себя, для своих детей и для своих собратьев. Поведение, способствующеедостижению этой цели, субъективно переживается как удовольствие, а успешное достижение цели — как счастье.
В этике Спенсерасубъективное переживание удовольствия объективно служит самосохранению каксамого субъекта, так и общества в целом. В частности, духовные стремления с этой точкизрения одновременно служат источником удовольствия и средством самосохранения.
Идеалом человеческойорганизации в этой системе служат муравейник или улей, когда счастье каждой особиопределяется совместной заботой о сохранении целого. Общество в этом случаеявляет собой сумму составляющих его субъектов, но ни один из субъектов необладает самодовлеющей полнотой или целостностью в себе.
Способностьвоспроизводить в уме чужие удовольствия и страдания, наблюдая их внешниетелесные проявления и сопоставляя с собственными внутренними переживаниями, Спенсерназывает симпатией. Социальная эволюция должна приводить ко все большейвзаимозависимости людей, когда личное благо каждого оказывается в зависимости отблага других и способности сотрудничать с ними.
Тем самым симпатиястановится средством достижения личного практического блага, ана следующем этапе сама становится источником удовольствия. Таким образом,симпатия, или альтруизм, возникает в качестве полезного для самосохраненияособи и вида в целом приспособления. Оказывается, что человеку бывают выгоднысамоограничения в пользу других людей. Сначала это осознание возникает подвлиянием страха наказания властью или Богом, а затем оно переходит в более высокуюформу симпатии, несущейнаграду в ощущении ее как таковой.
Возникновениегедонистических и эвдемонистских концепций этики, признающих получениеудовольствия главной целью и смыслом существования человека, было в свое времякрупным достижением философской мысли. Оно позволило рассматривать очевидные сточки зрения простого здравого смысла блага (богатство, почести, здоровье, хорошая репутация, высокийсоциальный статус и т. п.) в контексте их отношения к высшему благу. В этомконтексте становится ясно видимой вся относительность и даже иллюзорность этих«очевидных» благ. Элементарное философское обсуждение проблемы показывает, чтони одно из этих благ, каким бы привлекательным оно ни казалось, не можетпретендовать на роль высшего, а тем более абсолютного блага. Бесспорно, чтоздоровье естьблаго. Однако здоровый человек своего здоровья не замечает, а если онпревращает свою жизнь в путь достижения этого блага, то этим искажает собственноесуществование. Ясно, что здоровье нужно для того, чтобы вести активную жизнь,в том числе получать какие-то удовольствия от этой жизни. То же самое или примерното же самое можно сказать и о других частных очевидных видах блага.
Кроме того,человеческий опыт давно знает ситуации, когда принесение в жертвуздоровья, богатства, репутации — любого конкретного вида блага оказываласьбезусловно этически оправданной. Отсюда уже вытекает, что абсолютное, иливысшее, благо не может быть определено натуралистическикак один из конкретных видов блага. Категория удовольствия, казалось бы, решаетэту проблему. Однако, как видно из попыток стоиков и Аристотеляотождествить удовольствие с добродетелью, подкрепить первое некоей болееглубинной опорой, уже тогда возникали сомнения в правомерности абсолютизироватькатегорию удовольствия.
Попытка свести высшее (абсолютное)благо к удовольствию или даже к счастью вызывает серьезные возражения двух видов.Первое из них состоит в том, что удовольствие как симптом удачного (в томчисле и этически точного) действия ошибочно принимается за истинную цель этогодействия. Например, работа над литературным произведением, так же как и размышление надтрудной научной проблемой, являясь сама по себе удовольствием, не должна элиминироватьдостижения конечной цели этих действий. Удовольствие в этомслучае является скорее наградой, нем мотивацией, даже если поступающийясно осознавал, что он будет испытывать положительные эмоции, удачно завершивначатые действия.
В этической системеИ. Канта даже считается, что поступок, непосредственно приносящий радость, не можетоцениваться в этических категориях, ибо его побудительной причиной служит не стремлениек добродетели,а личное удовольствие. Отнюдь не обязательно занимать столь ригористичнуюпозицию: в ней есть свои минусы, но следует помнить о том, что стремление кудовольствию не столь безобидно, ибо может привести к подмене этически правильноговыбора приятным.
Не случайно истоики, и Аристотель подчеркивали, что единственное достойное человекаудовольствие — это удовольствие от добродетельного поступка. Не оноявляется критерием хорошего выбора, а только хороший выбор способендоставлять подлинное удовольствие.
Второе возражениепротив эвдемонистского обоснования этики носит еще более глубокийхарактер. Конечно, есть люди, готовые получать иллюзорные удовольствия— от наркотиков или даже от искусственного возбуждения электрическими сигналамиопределенных клеток в мозге. Однако ни один здравомыслящий человек, посмотревна того, кто фактически выключен из реальности и погружен в мир искусственновозбуждаемых положительных эмоций, не захотел бы поменяться с ним местами. Зигмунд Фрейд пишет отом, что человеком движут два противоположных принципа — удовольствия иреальности. Реальный мир ограничивает возможность человека получатьудовольствия и сталкивает его со страданиями. Но при этом принцип реальности не менееважен, чем принцип удовольствия, чтобы осуществить полноту человеческого бытия.Путь к правильнойи полной жизни сопряжен с необходимостью преодолевать сопротивлениереальности, и это сопротивление часто сопровождается болью и страданием.Поставить принцип удовольствия в качестве единственного регулятора своего поведенияозначает для человека отказаться от преодоления тех препятствий, которыедействительный мир ставит на его жизненном пути, в том числе и на пути егосовершенствования в добродетели.
Кроме того, человек не изолирован отсебе подобных. Если рассматривать других людей лишь как средство для достижениясобственного блага, то естественно натолкнуться на серьезное противодействиес их стороны. Даже всевластный тиран, успешно манипулирующий окружающими, испытываетстрах перед людьми, мучается подозрениями о тайном сопротивлении его замыслам.Тот же, кто видит в других равновеликие себе личности, безусловно сочтетнеобходимым соразмерять заботу о личном благе с наличием чужих интересов истремлений, т. е. будет сознательно считаться с принципом реальности. При этомдаже искреннее стремление считаться с благом других или действовать во имя этогоблага может быть ложно понятым и вызвать резкое отталкивание. Такова реальность, с которойприходится считаться.
Можно сказать, чтопринцип удовольствия, избранный в качестве единственной путеводной звезды, лишаетчеловека самого главного удовольствия — моральной победы над тем злом,которое существует в мире. А именно эта победа делает человека истиннодобродетельным, т. е. моральным, существом. Принцип удовольствия, взятый в качествеморального норматива, оказывается саморазрушающимся. Дело нев том, что он негоден как таковой, — он просто недостаточен. Но нередко именнотак и проявляется в мире зло — как недостаточное, неполное, ненастоящее добро.
В обычной жизни мывремя от времени оцениваем нечто как благо, как хороший исход событий. Предпринимаякакое-либо действие, мы полагаемего хорошим, если оно привело к хорошему результату — закончилось, по нашей оценке, благополучно, т. е.получением блага. Осмотрев больного, врач может сказать ему: «Вам было быхорошо несколько дней провести в постели». Что значит здесь оценка«хорошо»? Нельзя же сказать,что при всех условиях для человека хорошо проваляться несколько дней в постели, приостановив любую более важнуюдля него деятельность. Ясно, чторечь идет лишь об условном благе, о благе, полезном для достижения некоегодругого, более фундаментального блага, т. е. о чем-то являющемся благом при некоторых предполагаемыхусловиях.
Лежать в постели —это хорошо в данной ситуации для выздоровления. Но если на следующий день пациентупредстоит некое важное дело (например, защита диссертации, которую всегдабывает трудно перенести на другой день), то этот пациент вполне может решиться,одевшись потеплее и приняв жаропонижающее средство, выйти из дома и отправиться на заседание ученогосовета. (Случай, когда больной настолько слаб, что не может подняться спостели, здесь не нужно рассматривать, ибо личный выбор наилучшегодействия тут отсутствует, а совет врача лежать в постели совершенноизлишен.) Так что и здоровье в данном случае выступает лишь как благоотносительное, которым в известных пределах можно поступиться ради благаболее предпочтительного.
Все этические системыставят вопрос о том, что есть высшее, или абсолютное, благо, относительно которогоможно оценивать все остальные блага, служащие лишь средством для его достижения.Подобно тому как в экономике универсальным мерилом стоимости оказываются деньгиили ихзолотой эквивалент, в этике таким мерилом оказывается высшее благо. Вот почемустоль важную (можно сказать, принципиальную) роль в рассмотренных ранее системахиграли категории удовольствия, счастья или добродетели как высшего блага.
Этическая система,основанная на принятии в качестве высшей ценности некоего полезного,непосредственно ощутимого блага, может быть названа утилитарной этикой. Утилитаризм, возможнонаиболее распространенная в наше время теория, в качестве философскогофундамента имеет концепцию прагматизма, основным положением которой является тезис «истинно то, чтополезно». Утилитаризм определяет моральную ценность поступка согласноего практическим последствиям. Утилитарной является этическая системаСпенсера, утилитарными являются гедонизм и эвдемонизм в варианте Эпикура.
На основеутилитарной этики строятся многие тоталитарные общества (благо — все, чтоидет на пользу режиму). Но проблема здесь оказывается гораздо болееглубокой. Любая власть, пытающаяся контролировать этическую сферу,разрушает моральные ценности, превращая их в инструмент манипуляции. Темсамым общество превращается в аморальное. В нормальном, или моральном,обществе властная структура сама должна контролироваться моральными нормами,но не имеет права формировать их и не должна апеллировать к ним как к инструменту.
Но вот чтоинтересно: как бы ни отвечала утилитарная этика персональной интуиции отом, что хорошо то, что помогает лично мне достичь высшего блага, в нейвсегда ощущается некоторая стыдливость за присущий ей недостатокальтруизма, и она пытается доказать, что альтруизм логически вытекает изпринимаемой утилитарной системы.
Один из основныхдоводов утилитаризма состоит в том, что все истинно хорошее и доброев конечном счете в высшей степени полезно, по-настоящему полезными оказываютсятолько доброе и хорошее. Второй довод в том, что имеет место некая симметриядобра, т. е. то, что хорошо по отношению ко мне, в принципе хорошо по отношению кдругим, а то, что плохо для меня, не следует совершать и в отношении других. По сути это означает, что справедливость одинаковадля всех, что люди могут быть не равны поздоровью, способностям, богатству и другим возможностям, но все равны перед принципамисправедливости. Эту мысль афористичновыразил современный польский священник-доминиканец МацейЗемба: «Мы знаем, что люди разные, но верим, чтоони равны». Эта симметрияотчетливо выражена уже в десяти ветхозаветных заповедях, услышанных Моисеем на горе Синайот самого Бога и записанных им на скрижалях.Заповеди обращены ко всем без исключения, а иудейские пророки сурово обличали за их нарушения не только народИзраиля, но и царей.
Утилитарная теория включает теориюморальных обязательств как очевиднонеобходимых в выполнении с точки зрения здравого смысла (защита окружающейсреды, предоставление рабочих мест и т. д.).
Противоположностью утилитаризму служитэтический абсолютизм, постулирующий абсолютный характер этических законов, не только ненуждающихся в оправдании пользой, но ипрямо не совместимых с таковой. Наиболееполно абсолютизм выражен в этическом учении ИммануилаКанта. В нем моральный закон,сравниваемый по своей непреложности с космическимизаконами, выражается как категорический императив. Категорический императив есть обращенное к каждому человеку нравств