Реферат: Новый гражданский кодекс и предпринимательство: проблемы регулирования
С первого января 1995 года введена в действие частьпервая нового ГК РФ, в которую в качестве объекта регулирования былавключена и предпринимательская деятельность.
Как известно, до этого предпринимательство в своей сущностной основе регулировалось Законом «Опредприятиях и предпринимательской деятельности». В развитие норм ГКпредстоит принять целый ряд законов (о государственной регистрации юридических лиц, об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о производственных кооперативах, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и др.), посвященных главным образом предпринимательским отношениям, что само посебе свидетельствует об особенности данной сферы, не всегда подвластнойправовым моделям, рассчитанным на чисто рыночные (классические) отношения. Вэтой связи перед законодателем стоит нелегкая задача приспособить модели настоящего Кодекса к столь специфической области жизнедеятельностиобщества - предпринимательским отношениям. Поэтому при анализенастоящего Кодекса полезно сосредоточить внимание не только и не столько на его достоинствах, сколько на трудностях, проблемах при регулировании им области предпринимательства, хотя бы с той целью, чтобы найти какие-то развязки в принимаемых в его развитие законодательных актах.Остановимся на некоторых из них.
В статьях 1, 2 ГК изложены основные началагражданско-правового регулирования, в соответствии с которыми равенство участников, неприкосновенность собственности и свобода договоров образуют их стержень. Гражданские права приобретают и осуществляют субъекты своейволей и в своем интересе (п. 2 ст. 1). Без каких-либо ограниченийпровозглашенные права приводят по общему положению к «отрицательнойсвободе» с разрушительными для общества результатами. Поэтому вГражданском кодексе были закреплены ограничения, которые могутустанавливаться федеральным законом «и только в той мере, в какой этонеобходимо в целях защиты основ конституционного строя,нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц,обеспечения обороны страны и безопасности государства» (п. 2 ст. 1). Кроме того, в п. 1 ст. 10 ГК записано: «не допускается использованиегражданских прав в целях ограничения конкуренции, а такжезлоупотребление доминирующим положением на рынке».
Приведенные ограничения содержатся в п. 3 ст. 55 ип. 2 ст. 34 Конституции РФ. Однако в ст. 55 речь идет об ограничении прав исвобод человека и гражданина, в то время как в ГК РФ они были распространеныи на субъектов предпринимательства, основу которых составляют нефизические, а юридические лица. Более того, конституционные положения в силу их повышенной стабильности и жесткости не подходят, как отмечает Г. Гаджиев, для регулирования рыночных отношений. Их роль связана с гарантированием устойчивости и предсказуемости законодательства опредпринимательстве [1].
В этой связи хотелось бы привлечь внимание к ст. 7Конституции РФ, где закреплено фундаментальное положение о том, чтоРоссийская Федерация - социальное государство. Именно здесь заложеныисходные начала для ограничения «отрицательной свободы» впредпринимательской сфере, которые в исчерпывающем виде должны были получитьзакрепление в базовом правовом акте, регулирующем коммерческие отношения.Здесь должно было быть указано, что субъект предпринимательства посредствомудовлетворения общественных потребностей в производимой им продукции,выполненных работах, оказанных услугах преследует цель полученияприбыли. Как видно, в сфере предпринимательства предмет регулированиясоставляют не только имущественные отношения. С учетом этого базисногоограничителя (регулятора) образуется диалектическое единство двухполярных свобод в сфере экономической деятельности — «отрицательнойсвободы» и «положительной свободы». На них основываетсяэкономика цивилизованных рыночных государств. Думается, что приведенное положение, хотя и не получившее закрепление в исходных началахнового ГК, может быть отражено в предусмотренных к изданию законах,посредством которых предстоит урегулировать конкретные направлениямеханизма хозяйствования страны.
В ст. 23 ГК РФ закреплено положение о гражданахкак субъектах предпринимательской деятельности, а занятие ею признаноэлементом правоспособности граждан (ст. 18 ГК). Трудности в восприятии и применении данной нормативной модели связаны с тем, что специфическаяпредпринимательская деятельность выведена здесь из классической моделиправосубъектности граждан. В итоге оказалось, что правоспособностьгражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью (п. 2 ст. 17 ГК). А если учесть, что в содержание правоспособности включена и способность заниматься предпринимательской деятельностью (ст. 18), следует очевидный вывод: гражданин признается субъектом предпринимательства с момента рождения,так как именно с этого момента он признается субъектом гражданского права.
Но все дело в том, что если обычный гражданин как субъект гражданского права с рождения и до достижения 14 лет по общему положению реализует свои права через законных представителей, оставаясь стороной в возникших правоотношениях, то гражданин-предприниматель не может быть субъектомпредпринимательских отношений до 14 лет и до факта государственной регистрацииего в этом статусе. В силу чего он не является субъектом и гражданского правадо указанного возраста и государственной регистрации. После жерегистрации его предпринимательская правосубъектность возникаетодномоментно. Заложив исходную противоречивую основу, законодатель не смог уйти от дальнейших несогласованных решений при регулированииправосубъектности граждан в сфере предпринимательской деятельности.
С одной стороны, в п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательство признается самостоятельной и осуществляемой на свой риск деятельностью, а с другой — предпринимательской деятельностьюмогут заниматься граждане в возрасте от 14 до 18 лет лишь с согласиязаконных представителей, которые несут дополнительную ответственность запредпринимательские действия несовершеннолетних, повлекшие за собой причинение вреда другим лицам (ст. 26 ГК). Остается непонятным и то, как правосубъектность несовершеннолетнего предпринимателя может восполняться согласием на эту деятельность законного представителя, если качество ивременные факторы возникновения их правосубъектности несопоставимы.
Более логично было бы в разделе о гражданах каксубъектах права выделить в особую группу нормы о гражданах-предпринимателях иуказать на особенности их правосубъектности, в отношении которых общие нормыдействуют в части, не противоречащей им. Ведь в формировании иреализации правосубъектности граждан-предпринимателей раскрываютсяпринципиально иные правовые закономерности, чем те, которые заключены вправоспособности и дееспособности обычных граждан.
Можно пойти и по более радикальному пути, принявотдельный закон, в котором, исходя из конституционных положений (ст. 34, 55Конституции РФ), общих положений ГК РФ о право дееспособности граждан,всесторонне урегулировать предпринимательскую деятельность граждан. Ведь до настоящего времени нет четкого понимания того, какую деятельность граждан включать в сферу предпринимательства, а какую признавать обычными действиями граждан по распоряжению объектами своей собственности.
Это важно, если учесть то обстоятельство, что в силуп. 4 ст. 23 ГК РФ предпринимательской может быть признана деятельность итех граждан, которые не прошли государственную регистрацию и не приобрелистатус предпринимателей.
В принятом Кодексе категория «юридическое лицо» приобрела универсальный характер. Законодатель отказался отсуществовавшей ранее классификации субъектов (исходя из реализации ими экономических, политических или социальных функций) на предприятия, учреждения, организации и свел их всех к статусу организаций как юридическихлиц.
Последние затем получили конкретизацию в виде коммерческих и некоммерческих организаций. И наконец, коммерческие организации представлены через хозяйственные товарищества и общества, производственные кооперативы, государственные и муниципальные унитарные предприятия (п. 2 ст. 50). Думается, что преломлениевсех процессов хозяйствования через призму свойств юридического лица — непосильная для законодательства задача.
Юридическое лицо в силу его сущностных признаков,представленных в п. 1 ст. 48 ГК РФ, направлено в сферу обращения,экономического оборота. Быть юридическим лицом означает лишь одно: иметьполноценную правосубъектность в отношениях с другими субъектами со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако субъект хозяйствования — это прежде всего создатель тех или иных благ, которые предназначены для других посредством вывода их в сферу обращения. Не случайно законодателю пришлось в 2, 3, 4 гл. 4 ГК РФ о хозяйственных товариществах и обществах, производственных кооперативах, унитарных предприятиях решать вопросы, связанные главным образом с их хозяйственной деятельностью, а не с теми сторонами и свойствами, которые характеризуют их как юридических лиц.Хотелось бы, чтобы в разрабатываемых законодательных актах опредпринимательских структурах линия, направленная на всестороннее регулирование их жизнедеятельности, была определяющей.
Заслуживает пристального внимания предложенное законодателем решение проблемы общей и специальной правоспособностиюридического лица и применимости их к субъектам предпринимательскойдеятельности.
При анализе норм ст. 49, 52 нового ГК сложилосьпредставление, что законодатель наделил коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, общей правоспособностью.
Вывод этот делается исходя из того, что они «могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности,необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенныхзаконом» (абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК), а в их учредительных документахне требуется сведений о предмете (конкретных видах) деятельности (п. 2 ст. 52ГК). Трудно судить, преследовалась ли законодателем (и конкретноразработчиками) цель придать перечисленным коммерческим организациям статусспециальной правоспособности, однако из системного анализа норм ГК такой выводне следует.
В п. 1 ст. 50 ГК коммерческие организации отграничены от некоммерческих по целевому критерию - извлечение прибыли. И в учредительных документах этого рода организацийдолжны содержаться сведения, «предусмотренные законом для юридических лиц соответствующего вида» (п. 2 ст. 52 ГК). Ни одингосударственный орган не зарегистрирует организацию, создаваемую дляпредпринимательской деятельности, если в ее учредительных документах не будетобозначена цель - извлечение прибыли. Содержащееся же в абз. 2 п. 1 ст. 49ГК положение о том, что эти коммерческие организации могут осуществлятьлюбые виды деятельности, означает не что иное, как отказ отнеобходимости определять в учредительных документах переченьконкретных видов деятельности и ориентирование на интегральный критерий- цель деятельности.
Таким образом, все юридические лица вкоммерческой сфере (как и в любой другой) имеют специальную правосубъектность(правоспособность — по терминологии ГК). Различие же состоит в том, что ухозяйственных товариществ, обществ, производственных кооперативов онаопределена по критерию цели (извлечение прибыли), а для государственных и муниципальных унитарных предприятий даны, кроме целевого, и дополнительные критерии (перечень видов деятельности). Поле специальной правоспособности может быть сужено за счет специальногоразрешения на занятие деятельностью (лицензия). Но так как субъектыхозяйствования олицетворены в новом ГК посредством «маски» юридического лица, к ним применимы вышеизложенные положения о специальной правоспособности юридического лица.
Проблема специальной правосубъектности коммерческихорганизаций нуждается в детальной проработке применительно к той или иной хозяйственной структуре. В Гражданском кодексе государственные имуниципальные предприятия определены как унитарные коммерческиеорганизации (ст. 113). Разновидностью федеральных предприятий признаныказенные предприятия (ст. 115). Возникают большие сложности вобосновании правового режима деятельности казенного предприятия в статусекоммерческой организации.
В соответствии со ст. 296 имущество у казенногопредприятия находится на праве оперативного управления. Таким же правомнаделяются и учреждения, которые не относятся к коммерческим организациям.Если целью коммерческой организации является систематическое получениеприбыли (ст. 2 ГК РФ), то у казенного предприятия основной цельювыступает производство продукции, выполнение работ, оказание услуг в объеме и характере, определяемом Правительством РФ (п. 2.1 Типового устава казенного завода (казенной фабрики, казенного хозяйства), утвержденного постановлением Правительства РФ от 12 августа 1994 года).
Необходимо отметить и то обстоятельство, что финансирование деятельности казенных предприятий осуществляется не только засчет его внутренних источников, но и средств федерального бюджета, а свободныйостаток их прибыли подлежит изъятию в доход федерального бюджета. Не менее важно и то, что в Указе Президента РФ от 23 мая 1994 года «О реформе государственных предприятий» казенные заводы (фабрики, хозяйства)отнесены к хозяйствующим учреждениям (п. 1).
Конечно, можно идти по пути признания приведенногонесоответствия норм ГК РФ, норм Указа Президента РФ и постановленийПравительства РФ в качестве временной меры, как это определено п. 4Федерального закона от 21 октября 1994 года «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Но темне менее подведение казенных заводов (фабрик, хозяйств) под режимпредпринимательства, установленный ГК РФ, приведет к потере всех их сущностных особенностей. Поэтому при разработке закона о государственных и муниципальных унитарных предприятиях следует определить, целесообразно ли отнесение казенных заводов (фабрик, хозяйств) к коммерческимпредприятиям, несмотря на то, что согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ «нормыгражданского права, содержащиеся в других законах, должнысоответствовать настоящему Кодексу». Ведь и положения ГК РФ должныбыть согласованы в части сущностных признаков предпринимательства ипризнаков казенного предприятия, использующего закрепленное за ним имущество на том же праве, что и учреждения, финансируемые собственником (правооперативного управления).
Необходимо обратить внимание на проблему сущностногосоответствия между частью первой ГК и Вводным законом. Согласно ст. 5последнего по гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее вдействие, часть первая Кодекса применяется к тем правам и обязанностям,которые возникнут после введения ее в действие. В то же время в п. 2 ст. 4 ГКзаписано, что по отношениям, возникшим до введения в действие актагражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям,возникшим после введения его в действие, но уже с учетом норм ст. 422 Кодекса.
В силу п. 2 ст. 422 ГК возможнаситуация, когда к правам и обязанностям, возникшим после введения в действиеакта гражданского законодательства, будет применяться ранее действовавшийнормативный акт, то есть для самого ГК существует один принцип действия егонорм во времени, а для всех иных актов гражданского законодательства — другой. Это уже само по себе создает огромные трудности вправоприменительной практике. Особенно сложна конструкция норм ст. 422 ГК о договоре и законе. Видимо, речь в этой статье идет об обязательных правилах, устанавливаемых прежним и новым законом, которые получили закрепление в договоре как юридическом факте в качестве его существенныхусловий (содержания). Все остальные права и обязанности, которые вытекают из норм объективного права в силу наличия договора как юридического факта,не корректируются нормами ст. 422 ГК. Но из анализа п. 2 ст. 4 ГК следуетиное: здесь законодатель определяет действие во времени всех отношений сторонпо договору, а не только тех, которые в ст. 422 ГК представлены лишь на уровнеусловий. Коррелировать нормы этих статей при использованиинесогласованного понятийного аппарата весьма сложно.
Было бы проще и логичнее применить при определениидействия прав и обязанностей, возникших после принятия нормативного акта, тот принцип, который заложен в ст. 5 Вводного закона. Реальное же положение таково, что согласованное действие ст. 5 Вводного закона, ст. 4, 422 ГК РФ в правоприменительной деятельности во многом будет зависеть теперь от добротного их толкования высшими судебными инстанциями.
Согласно п. 5 ст. 6 Вводного закона индивидуальные(семейные) частные предприятия, а также предприятия, созданныехозяйственными товариществами и обществами, общественными и религиознымиорганизациями, объединениями, благотворительными фондами, и другие ненаходящиеся в государственной или муниципальной собственностипредприятия, основанные на праве полного хозяйственного ведения,подлежат до 1 июля 1999 года преобразованию в хозяйственныетоварищества, общества или кооперативы либо ликвидации.
В данном случае Вводный закон обнаруживает лишь формальное соответствие с ГК, в 4 главы 4 которого закреплено, чтоунитарными могут быть предприятия, находящиеся в государственной либо муниципальной собственности (ст. 113, 114 ГК). Как гласит Вводныйзакон, нормы Кодекса об унитарных предприятиях, основанных на правеоперативного управления, с учетом того, что собственниками ихимущества являются их учредители, применяются до их преобразования илиликвидации. Эти положения, однако, противоречат не только ГК (ст. 212), но и самой Конституции, согласно ст. 8 которой права всех собственников признаются равными. В данном случае этот важнейший конституционный принцип со всей очевидностью нарушен. Действительно, если государство илимуниципальные образования как собственники могут создать унитарные предприятия, то почему такого же права лишены частные собственники — граждане и юридические лица?
Объяснять такую ситуацию тем, что в силупубличного характера государственной и муниципальной собственности закономмогут быть установлены определенные ограничения права частной собственности по отношению к публичной, вряд ли уместно. Весьма трудно понять,почему и в какой степени публичный интерес состоит в навязывании частномусобственнику организационно-правовых форм корпоративных предприятий, тогда как в ряде случаев интересам собственника более соответствовала бы форма предприятия унитарного. Видимо, нельзя исходить и из бесспорного в общем-то факта, что в условиях рыночной экономики корпоративные формыпредпринимательства должны преобладать. Ведь круг собственников, обреченных поВводному закону на создание корпоративных предприятий, настолько специфичен,что удельный вес принадлежащих им предприятий, равно как и диапазон ихпроизводственно-хозяйственной деятельности, заведомо ограничен. Кстати, сэтих же позиций трудно понять, почему унитарное предприятие-несобственник может создавать дочерние предприятия, тогда как корпоративное юридическое лицо — собственник имущества такой возможности лишено (п. 7 ст. 114 ГК).
Следует отметить также, что предложенный Вводнымзаконом путь преобразования частных унитарных предприятий в корпоративные противоречит самому ГК. Согласно ст. 57 реорганизацияюридического лица осуществляется по решению его учредителей (участников)либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительнымидокументами. Лишь в случаях, установленных законом, реорганизация в форме разделения или выделения осуществляется по решению уполномоченных государственных органов или по решению суда. Такое положение вполнеоправданно, например, с точки зрения антимонопольного законодательства и невызывает возражений.
Однако в случае, о котором идет речь, отсобственника требуют провести реорганизацию в форме преобразования, а это законом не предусмотрено. Столь явное несоответствие ГК и Вводного законав этой части есть, на наш взгляд, обстоятельство, достойное сожаления помногим причинам, в том числе и в связи с нарушением провозглашенного в ст. 3 ГК принципа верховенства Кодекса по отношению к принятым в соответствии сним иным федеральным законам, регулирующим гражданские отношения. Вводный законтаковым, конечно же, является.
Определенный интерес вызывает правовой статусфизических лиц — учредителей (участников) полного товарищества и полных товарищей товарищества на вере, которые в соответствии с п. 4 ст. 66 ГКРФ признаются индивидуальными предпринимателями. При разработке закона орегистрации юридических лиц возникнут сложности в согласованииправового положения физических лиц как субъектов предпринимательства и техтовариществ, которые они создали или впоследствии вошли в них.
До принятия нового ГК полныетоварищества не обладали правами юридического лица, поэтому способомреализации их предпринимательской правосубъектности была деятельность самихучредителей (участников). И если в их число входили физические лица, онинепременно должны были приобретать статус предпринимателя. В соответствии с п.7 Закона РСФСР от 7 декабря 1991 года «О регистрационном сборе сфизических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и о порядке их регистрации» при регистрации полного товариществафизическому лицу — участнику этого товарищества выдается свидетельство огосударственной регистрации. В новом ГК хозяйственные товарищества получилистатус юридических лиц и права собственности на принадлежащее им имущество,поэтому действия его участников (граждан-предпринимателей) порождаютпорой неразрешимую проблему разграничения двух этихпредпринимательских режимов: товарищества и самих физическихлиц-предпринимателей.
По смыслу норм ст. 49 ГК РФ товарищество можетосуществлять любые виды предпринимательской деятельности, если они не запрещеныили специально не ограничены законом. Применительно кгражданам-предпринимателям действует только ограниченная специальнаяправосубъектность (ст. 4 Закона РСФСР от 7 декабря 1991 года «Орегистрационном сборе...» ), которая не противоречит нормам нового ГК РФ.И если в момент регистрации товарищества его учредителям-гражданам будут выдаваться одновременно свидетельства об их статусе предпринимателей,тогда само товарищество сможет заниматься только той деятельностью, которая обозначена в свидетельствах его граждан учредителей(участников).
Если же пойти по пути государственной регистрации граждан в качестве предпринимателей, которые затем будут учреждатьхозяйственное товарищество, то и тогда не представляется возможнымсогласовать на правовой основе объем правосубъектности таких учредителей исозданного ими товарищества.
Частным случаем анализируемой проблемы является изакрепленное в ГК РФ право участников товарищества требовать в судебномпорядке исключения кого-либо из участников товарищества при наличии к томудостаточных оснований (п. 2 ст. 76). По сути это означает лишениегражданина статуса предпринимателя, который он приобрел в процессесоздания хозяйственного товарищества. В какой мере это согласуется со ст. 18 ГК, включившей в содержание правоспособности граждан занятиепредпринимательской деятельностью?
Возникают нерешаемые вопросы при банкротстветоварищества и в других случаях. Думается, не было потребности в признанииграждан при учреждении (вхождении) товариществ субъектами-предпринимателями. Каждый участник полного товарищества (полныйтоварищ в товариществе на вере), действуя от имени товарищества, еслиучредительным договором не предусмотрено, что дела ведутся всеми участниками совместно либо ведение дел поручено отдельному участнику (п. 1ст. 72 ГК), выступает в качестве органа товарищества как юридического лица,реализуя его компетенцию. Если же ведение дел поручено одному из участников товарищества, остальные выступают от имени товарищества наосновании доверенности, выдаваемой участником, ведущим общие дела (п. 1 ст.72 ГК) и действующим в этом случае как орган юридического лица.
В соответствии с п. 3 ст. 96 ГК правовое положениеакционерного общества, права и обязанности акционеров определяются Кодексом и законом об акционерных обществах. В настоящее время ужеразработано несколько его проектов, которые находятся в стадии обсуждения.Не исключено и появление других. Хотелось бы в этой связи привлечьвнимание к некоторым принципиальным положениям нового ГК РФ, которые, как известно, подлежат конкретизации в законе об акционерных обществах. Речь идет прежде всего о правовой природе акционерного общества как хозяйствующем звене, его структурных элементах и их взаимосвязях.
В п. 2 ст. 48 нового ГК установлено, что участникиакционерного общества в отношении последнего сохраняют обязательственные права.Это базовое положение осложняет понимание правовой природы данногосубъекта хозяйствования, режима имущества, компетенции и полномочий его структурных частей. Ведь если акционеры сохраняют в отношении своего общества лишь обязательственные права, то почему в п. 1 ст. 96 ГК определено понятие акционерного общества через особенности уставного капитала, а именно разделенность его на определенное число акций.Собственниками акций становятся акционеры.
Таким образом, право собственности участников акционерного общества на акции, совокупность которых составляетодновременно и уставный капитал общества, означает установление вещно-правовых отношений между акционерами и обществом. Это определяющее(базовое) отношение порождает в ходе взаимодействия общества и участникови некоторые обязательственные связи. Как видно, мы имеем дело срассечением собственности на капитал-собственность и капитал-функцию,которые, однако, совмещаются в одной предпринимательской структуре — акционерном обществе. Право собственности на абстрактный капиталзакрепляется за акционерами. Последние являются долевыми егособственниками. Легитимация доли каждого осуществляется посредством акций.
Основной организационной структурой, через которую реализуется право общей долевой собственности и воздействие ее накапитал-функцию, является собрание акционеров и совет директоров (наблюдательный совет), если таковой создается. Право собственности на производительный капитал (капитал-функцию) закрепляется за самим акционерным обществом. Реализация данного, зависимого от правана абстрактный капитал права осуществляется непосредственноисполнительным органом общества (правление, директор, доверительныйуправляющий). Собрание же акционеров (наблюдательный совет, советдиректоров) воздействует на процессы, контролируемые правомсобственности на производительный капитал, опосредованно, черезуправленческие исполнительные структуры общества. Таким образом, вакционерном обществе исходная и вторичная формы экономической властивзаимодействуют в рамках одной коммерческой структуры, в отличие,например, от государственной собственности, когда функции и правособственности выведены за пределы создаваемыхгосударством-собственником унитарных предприятий. Однако совмещенность двух прав собственности в акционерном обществе требует определения четких границих действия.
В этой связи необходимо продумать вопрос о том, накакой основе возможна передача полномочий исполнительного органа обществадругой коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю, как этозакреплено в п. 3 ст. 103 ГК РФ. Возможно ли здесь применениеинститута доверительного управления, предусмотренного п. 4 ст. 209 нового ГК? Думается, что ответ зависит от того, какое право реализует исполнительный орган акционерного общества, в каком бы виде он ни был сформирован (коллегиальный,единоличный, на договорной основе).
Дело в том, что исполнительный орган, всущности, управляет предприятием, надстройкой которого уже является собраниеакционеров с возможным советом директоров (наблюдательным советом).Акционерное общество, наделенное правом собственности на производительныйкапитал, реально раскрывается посредством предприятия. Поэтому последнее вконцентрированном виде и реализует данное право собственности. Предприятие реализует свои функции через свой исполнительный орган. Акционерное общество, взятое в аспекте его права собственности наабстрактный капитал, раскрывается через общую долевую собственность идействия акционеров, представляющих своим собранием высший органобщества.
В силу сказанного приведенный институт доверительногоуправления здесь не может быть применен, а правовая модель доверительной собственности новым ГК не предусмотрена, как об этомнеоднократно писали и сами его разработчики [2].
Право доверительного управления, закрепленное в ст.209 ГК РФ, интересно и тем, что законодатель представил его особо, апотому приходится гадать, к какой группе вещных прав оно относится: правусобственности или вторичным вещным правам?
С одной стороны, оно изложено в ст. 209 ГК, раскрывающей содержание права собственности. Однако в п. 4 речь идет оправе доверительного управления. Можно, конечно, это положение обосноватьтаким образом, что право доверительного управления является одной из форм реализации содержания права собственности. Но тогда собственник формирует вторичное вещное право — право доверительного управления. Если это так,почему данное право, весьма необычное для нашей правовой системы, не включенов ст. 216 ГК, где дан перечень вещных прав лиц, не являющихся собственниками?
Полагаем, нельзя обосновывать данное обстоятельство тем, что приведенный в ст. 216 ГК перечень вещных прав неявляется закрытым. Поскольку законодатель не отнес право доверительногоуправления ни к праву собственности, ни ко вторичным вещным правам, следовалобы дать правовые конститутивные признаки, раскрывающие его своеобразие. Можнонадеяться, что в ходе правоприменительной практики прояснится замыселзаконодателя и смысл выработанных им моделей поведения.
Рассмотренные положения о совмещенных в одном акционерном обществе правах собственности на абстрактный и производительный капитал и характере взаимодействия их носителей (участники,собрание, предприятие в лице исполнительного органа) могут быть с учетом определенных особенностей применены и к хозяйственным товариществам,хозяйственным обществам с ограниченной (дополнительной)ответственностью, производственным кооперативам. Здесь такжескладываются вещно-правовые отношения между учредителями (участниками) исозданными ими хозяйствующими субъектами.
Примечания.
1. См.: Гаджиев Г. Конституционные основыпредпринимательства // Хозяйство и право, 1994, № 11.
2. См.: Суханов Е. Доверительное управление или траст // Экономика и жизнь, 1995, № 6.