Реферат: Терроризм

/>/>Министерствообразования Республики БеларусьУО «БрГУимени А.С. Пушкина»Реферат  натему:Терроризм

Выполнила студентка II курса, 24 группы

психолого-педагогического факультета.

Белоус Л.В.

Руководитель:

Жук Г.В.

Брест — 2006

Оглавление: Понятие терроризма.Основные сферы терроризмаСовременный терроризмО неизбежности терроризма
/>Понятиетерроризма.

Дляначала проведем определенную понятийную работу — своего рода поиск наиболееточного понимания сущности, да и значения самого понятия «террор» так, как онидаются в известных словарях. Наиболее доступный и массовый из них сразу же удив­ляет:«Террор (Terror) — потухший вулкан в Антарктиде, на полуострове Росса… на­званв честь экспедиционного судна». Понятно, что такая расшифровка мало чтопроясняет. Напротив, она только вызывает новые вопросы: а почему именно такбыло названо экспедиционное судно? Но об этом история (и словарь) почему-тоумалчивают.

Смежныепонятия откровенно сужают рассматриваемое явление. Тот же самыйЭнциклопедический словарь определяет террористический акт как особо опасное го­сударственноепреступление, которое «заключается в убийстве или причинении тяж­кого телесногоповреждения государственному или общественному деятелю или пред­ставителювласти, совершенном в связи с его государственной или общественной дея­тельностью,с целью подрыва или ослабления советской власти». Внешне все очень просто.Однако понятно: списано с явно уже устаревшей, откровенно «уходящей» натуры.Убийство С. М. Кирова, например, в СССР властями было сразу же объявле­нотеррористическим актом и вызвало первую волну сталинских репрессий, которые,однако, никто уже террористическими актами почему-то не называл.

Еслитеррористический акт осуществлен в отношении представителя иностран­ногогосударства, то тоже внешне как будто понятно: явно с целью провокации вой­ныили международных осложнений. Здесь все еще более очевидно: убийство авст­рийскогоэрцгерцога Фердинанда в Сараево стало поводом для начала Первой ми­ровой войны.Однако ясно и другое: данный словарь (впрочем, далеко не только он один)предлагает трактовки понятий, основанные на единичных фактах весьма от­даленногопрошлого. К событиям 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингто­не они явноне применимы. Что-то близкое можно прочитать в трактовке слова«терроризировать»: «преследовать, угрожая расправой, убийствами, держать в со­стояниистраха». Любопытно, между прочим, что специализированный юридиче­ский словарьвообще обходится без понятия «терроризм» и даже смежных понятий. Получается,что юристы давно понимали, как трудно однозначно определить такое явление. Имолчали...

Затоочень конкретен словарь русского языка С. И. Ожегова. В нем есть «террор» —«физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к полити­ческимпротивникам». Однако только ли физическое насилие? Ведь возможно наси­лие исовсем иного рода — психологическое, экономическое и др. Мы говорим об ин­формационном,например, терроризме. Рядом в словаре находим слово «терроризи­ровать» —«устрашить террором, насилием», «запугать чем-нибудь, держа в состояниипостоянного страха». Тут же, рядом, находится «террорист» — «участник илисторонник актов индивидуального террора». Однако только ли индивидуального?Террор существует и в массовых формах.

Словарьиностранных слов оказывается несколько точнее. В нем уже есть «тер­рор —политика устрашения, подавления политических противников насильственны­мимерами».

Здесьмножественное число («противников») подразумевает явно не только инди­видуальныйтеррор. Еще жестче определяет террор «Военный энциклопедический словарь»:«Политика устрашения и подавления классовых и политических противни­ков всемисредствами, вплоть до физического уничтожения». Однако все равно это выглядиткак-то локально — политические противники всегда существуют в некото­рыхрамках: государства, власти, парламента, официальных структур и институтов. Кмассовому террору конца XX —начала XXI веков все это пока как-то не оченьточ­но применимо.

Такимобразом, в результате сравнительного анализа разных бытующих определе­ний мывидим достаточно различающиеся между собой и явно не вполне адекватные нашемувремени трактовки одного и того же понятия, а также связанных с ним, про­изводныхот него слов и выражений. Но еще сложнее оказывается соотнесение этих понятиймежду собой. Как, например, соотносятся понятия «террор» и «террористи­ческийакт»? А «террор» и «терроризм»? «Террор» и «террористические методы»?

Наиболеечасто возникает смысловая путаница, при которой смешивается разное содержание,вкладываемое в одно и то же понятие «террор». Так, достаточно часто путаютсятеррор как некоторая политика, осуществляемая насильственными метода­ми (методытеррора), и террор как результат, следствие такой политики. Путается террор каклиния, состоящая из ряда отдельных компонентов, террористических ак­тов, сотдельными проявлениями террора — по сути, отдельными террористическими актами.Наконец, террор как метод часто путается с терроризмом как особым, целост­нымявлением, включающим в себя не только отдельные методы. Существуют и другиеварианты, в совокупности приводящие к смешению понятий и невозможности всерьезобсуждать реальные проблемы и находить их решение. Разобраться в поняти­ях идоговориться об их адекватном употреблении — обязательная часть работы.

На самомделе все более или менее встает на свои места, если оттолкнуться отбуквального, первичного, латинского значения слова «terror" — страх, ужас. То есть в буквальном смысле, террор — это иесть ужас. Ужас же психологически иногда опре­деляется как циркулярное(повторяющееся и нарастающее) переживание страха. Значит, террор — такоеповторяющееся и нарастающее переживание страха, которое приводит к ужасу.

В начале1970-х годов К. Э. Изард исследовал отношение представителей разных стран (США,Англии, Германии, Швеции, Франции, Греции и Японии) к различным эмоциям4. Вответ на вопрос: «Какой эмоции вы больше всего боитесь?» — большин­ство людейназвало страх. То есть получалось, что эмоция страха сама по себе вызывает страх, а переживание страха ещебольше его усиливает, доводя до экстремальной ста­дии ужаса. Ужас — этомаксимальная степень переживания страха, усиливающего самого себя за счетповторяющейся циркуляции этого переживания в психике. Образ­но говоря, ужас —это страх страха.

Ужас —очень сильная эмоция, именно поэтому люди испытывают ее достаточно редко.Опрошенные Изардом люди гораздо чаще сообщали о переживаниях печали, гнева,отвращения, презрения или даже стыда, чем о переживании страха. Обратимвнимание: «Страх — это эмоция, о которой люди думают с ужасом… И все же страх— реальная часть нашей жизни. Человек может переживать страх в самых разныхситуа­циях, но все эти ситуации имеют одну общую черту. Они ощущаются, воспринима­ютсячеловеком как ситуации, в которых под угрозу поставлено его спокойствие илибезопасность».  Террор — это и есть возникающий в результате некоторых действий(прежде всего, насилия) ужас от утраты человеком спокойствия или безопасности.Таким образом, с точки зрения психологии террор — это состояние очень сильногостраха (ужаса), возникающее как реакция на некоторые действия, имеющие цельювызвать именно это состояние у тех, в отношении кого они осуществляются или жетех, кто является их свидетелем. Значит, террор есть цель и результатиспользуемых для их достижения действий и методов.

Террорскладывается из террористических актов — отдельных слагаемых, звеньев,компонентов, способов и инструментов террора. В. Пирожков полагает:

«Взависимости от объекта посягательства теракт может быть направлен как противконк­ретных лиц, так и анонимных жертв, которые не имеют никакого отношения ктеррористам и их пути до сих пор не пересекались (например, взрывы и угонысамолетов, совершение диверсий на промышленных объектах, транспорте и т. и.). Впоследнем случае террористический акт имеет цель дестабилизировать обстановку вобществе, вызвать панику у людей. Террор в таком случае становится безадресным,его жертвы — случайные рядовые гражда­не. Террористы в подобных случаяхпринимают в расчет общественный резонанс, вызван­ный их действием, за которымследует обвинение в адрес правоохранительных и властных органов, неспособныхзащитить граждан. Держать население в страхе и неуверенности — это исвоеобразное проявление власти над обществом в целом».

Террористическиеакты осуществляют террористы, которые делятся на инициа­торов, организаторов иисполнителей таких террористических актов. Чаще всего террористами называютсянепосредственные исполнители. Террористические мето­ды — это методыосуществления террористических актов и террора в целом. Они мо­гут быть оченьразными, в зависимости от того, с каким именно видом террора мы имеем дело втот или иной конкретный момент. Принято говорить, в первую очередь, офизическом, политическом, идеологическом, экономическом терроре.

Состояниеужаса можно вызвать, лишив человека спокойствия и безопасности прак­тически влюбой сфере — все зависит от того, насколько данная сфера значима для него.Чаще всего, естественно, это происходит в сфере физической, когда возникаетнепосредственная угроза самой жизни и физической безопасности. Исследуя подоб­ныйстрах в ситуации войны, Н. Коупленд справедливо заметил: «После вступлениягосударства в войну человека захлестывает новая волна страха: перед поражением,неопределенностью, лишениями, убытками, ранением и т. д. Военнообязанный, под­лежащийпризыву в вооруженные силы, независимо от желания и энтузиазма, с кото­рыми онидет на службу, несет с собой страх перед неизвестным… И самый великий извсех страхов — останется ли он жив?»

Что жероднит разные сферы и методы террора? Их жесткость, экстремизм, край­ность,насильственный характер. Террористические методы — всегда методы на­силия.

Наконец,терроризм — это обобщенное понятие, обозначающее уже комплексное явление,включающее страх и ужас как цель определенных (террористических) актов идействий, сами акты и действия, их конкретные результаты и весь спектр более ши­рокихпоследствий. В общепринятом понимании, однако, терроризм сужается до на­бораотдельных террористических актов. В ФБР США, например, терроризм понима­ют каквсего лишь «противозаконное применение силы или насилия против граждан илисобственности с целью запугать или принудить к чему-либо правительство, насе­лениеили какую-либо часть того и другого, оправданное политическими или соци­альнымицелями». Политический терроризм понимается только лишь как «система­тическоеприменение ничем не ограниченного политического насилия, имеющего цельюдостижение определенных результатов путем устрашения политических про­тивников».Однако согласимся: это явно сужает смысл данного понятия, лишая его целого рядаважных, сущностных характеристик. Психологически терроризм — это еще и способжизни, мышления и особой деятельности, включая ее мотивы, идеоло­гическиеобоснования и оправдания тех, кто использует террор как цель (иногда —самоцель) и средство достижения своих потребностей и интересов, то есть — терро­ристов.Но об этом — дальше.

/> Основныесферы терроризма

Непретендуя на полноту классификации (их ныне десятки), попытаемся более четкоопределить предмет обсуждения. Иначе существует опасность раствориться в много­образиислов, за которыми иногда скрывается одно и то же. С тем же успехом можнопопасть впросак и на противоположном основании: подчас за одними и теми же сло­вамипрячутся совершенно разные явления. Слишком часто мы слышим о мужьях,«терроризирующих своих жен» регулярными выпивками; о «телефонных террори­стах»,все время «достающих» милицию или добропорядочных граждан; о «террори­стическихнастроениях» в среде политической оппозиции и т. д.

Начнем стого, что любая классификация, разделяющая виды террора на основа­ниипредлагаемых самими террористами или пишущими на эти темы журналиста­миобъяснений, принципиально порочна. Умножать число таких классификаций не имеетсмысла потому, что они бесконечны и практически «безразмерны»: всякий разнайдется какое-нибудь новое объяснение, ради которого придется расширять такую классификацию.Трудно считать, например, продуктивными разнообразные идео­логическиеклассификации — ведь помимо лево- и праворадикального терроризма всегданайдется какая-нибудь новая его разновидность. И тогда, скажем, к террориз­мутроцкистскому можно будет до бесконечности добавлять маоистскую, полпотов-скуюи все прочие версии. Бессмысленно и выделение, помимо идеологического, скажем,еще и религиозного терроризма — тогда запутаемся в многообразии версий одноготолько ислама. Кроме того, ясно главное: такие классификации просто ни­чего необъясняют. Это всего лишь яркие «лэйблы» — ярлыки, наклеиваемые на террористовлибо ими самими, либо бытописателями их акций. Более продуктив­нымпредставляется выделять разновидности терроризма по тем основным сферам, вкоторых он применяется. Эти сферы определяют цели, инструменты и ожидаемый эф­фектот конкретных действий, называемых террористическими. Понятно, что чистовоенный терроризм (элементарные диверсии) не спутаешь с терроризмом полити­ческим,а уличный терроризм — с информационным. Тут все относительно понят­но. Разумнеевсего отталкиваться от привычного словоупотребления. Есть очевид­ные сферы, вкоторых практически все языки мира используют понятие «терроризм» естественно.

Не будемпретендовать на всеобъемлемость и выделять мельчайшие разновидности терроризма— остановимся на достаточно крупных блоках. Так, в частности, достаточно отчетливовыделяются политический, экономический и информационный терроризм. Помимо нихсуществует и терроризм бытовой — так сказать, общесоциальный. Для начала этоговполне достаточно.

Политическийтерроризм — этотеррористические действия разного рода, имеющие целью оказание влияния наполитических лидеров, власти или проводимую ими по­литику, вынудить те или иныеполитические действия или властные решения. В от­дельных случаях политическийтерроризм направлен на устранение неугодных поли­тических лидеров — в том числеи ради изменения политического строя в целом.

Мишеньюполитического терроризма часто являются символы государства, наи­более значимыеобщественные нормы и государство как таковое. Чем более полити­ческиструктурированным и развитым является общество, чем больше у него культур­ных,материальных и нравственных ценностей, тем более привлекательным оно ока­зываетсядля террористов. Дело в том, что в политически организованном обществевоздействие на политическую сферу оказывается намного более эффективным, чем вобществе, политически не организованном.

Наиболеечастый в последние годы метод терроризма — захват заложников, жиз­ни которыхпредлагаются затем в обмен на более или менее серьезные уступки со сто­ронывластей (например, требуя освобождения из тюрем своих сторонников), — име­етшанс на успех только в тех странах, в которых человеческая жизнь действительноявляется реальной, а не декларируемой ценностью. В таких странах общество недает возможности правительству спокойно взирать на гибель попавших в рукитеррористов сограждан. В тоталитарных государствах такого рода акции крайнередки: для дикта­торов жизнь человека не представляет особой ценности, и они несклонны менять ее ни на крупные суммы денег, ни тем более на отказ от каких-тосвоих планов. Захваты заложников — своеобразное свидетельство гуманизации идемократизации общества, становящегося объектом нападения террористов.

Всовременном мире существуют сотни чисто террористических групп и масса орга­низаций,использующих террор как один из методов политической борьбы и дости­жения своихцелей. Естественно, все они очень разные. Их цели подразделяются нареалистичные и утопичные. Например, цели Организации освобождения Палести­ны исвязанных с ней организаций (создание собственного палестинского государ­ства),несмотря ни на что, оказались достаточно реалистичными. Напротив, совершен­ноутопичными явились цели итальянских «Красных бригад" или группыБаадер-Майнхопф в Германии — попытки силового переустройства жизни ЗападнойЕвропы по коммунистическому образцу не увенчались успехом.

Информационныйтерроризм — прямое воздействие на психику исознание людей в це­лях формирования нужных мнений и суждений, определеннымобразом направляю­щих поведение людей. На практике, под информационнымтерроризмом обычно под­разумевают такое насильственное пропагандистскоевоздействие на психику, которое не оставляет для человека возможностей для критическойоценки получаемой ин­формации. Как правило, откровенно тенденциознойинформации, которая добивается своих целей не качеством манипулятивноговоздействия, а его объемом. Помимо использования официальных средств массовойинформации, информационный терроризм опирается на распространение определенноготипа слухов. Слухи вообще играют значительную роль в проблеме терроризма. Какправило, они многократно усиливают ту атмосферу страха и ужаса, на созданиекоторой направлены усилия тер­рористов. Среди всех разновидностей слуховнаиболее значимыми в рамках инфор­мационного терроризма являются два вида: такназываемые слухи-пугало и агрес­сивные слухи.

«Слух-пугало»— это слух, несущий ивызывающий выраженные негативные, пу­гающие настроения и эмоциональныесостояния, отражающий некоторые актуальные, но нежелательные ожиданияаудитории, в которой они возникают и распространяют­ся. Обычно слухи такоготипа возникают или откровенно «запускаются" силами, раз­вязывающимиинформационный террор, в массовое сознание в периоды социального напряжения(террористические акты, стихийные бедствия, война, подготовка военно­гопереворота и т. д.). Их сюжеты варьируются от просто пессимистических до явнопанических. Особое распространение такие слухи приобретают в ситуациях сложныхсоциальных и политических реформ, смены власти, режима или социально-полити­ческойсистемы в целом. В подобных случаях появляется ограниченный набор сюжетов,выступающих в качестве стержней пугающих слухов. Некоторые из нихвидоизменяются в зависимости от культурных, религиозных или национальныхтрадиций, но основная часть остается неизменной.

Наиболеечасто встречаются «слухи-пугала", основанные на якобы неизбежном повышениицен на продукты питания, их исчезновении и приближающемся голоде. Такие слухибыли зафиксированы, например, в России в 1917 и в 1990-1991 годах, в Чили в1971-1973 годах, в Никарагуа в 1980 году, в Афганистане в 1980 году. При­нимаятакие слухи за «чистую монету*, доверяя им, часть населения бросается заку­патьподчас ненужные продукты в неразумных объемах, в результате чего действи­тельноискажается конъюнктура рынка. Товары быстро исчезают с прилавков или стремительнорастут в цене, может возникнуть голод. Классический пример — Россия 1917 года:хотя урожай был даже выше среднего, к октябрю в столичных магазинах исчез хлеб.

Аналогичнымобразом распространяются слухи о «грядущем контрнаступлении реакции», близкомвоенном перевороте, «неотвратимом отмщении» лицам, активно сотрудничающим сновой властью, и т. д. В таких ситуациях усиление пессимистич­ных настроенийстимулируется еще и типичными для таких ситуаций слухами о яко­бы имеющихсяразногласиях, борьбе за власть в новом руководстве, безудержной кор­рупции и т.д. Примерами слухов такого рода полна новейшая история России. Особую рольиграют слухи, непосредственно связанные с реальным террором. Как правило, онистроятся на ожидании повторения происшедших террористических актов и воз­никновенияновых. Множество слухов такого рода циркулировало в США в течение несколькихмесяцев после событий 11 сентября 2001 года. «Сверхзадача» таких слу-ховпонятна: это прямое запугивание населения, усиление атмосферы террора в сфе­реинформационного воздействия, умножение хаоса и неразберихи.

«Агрессивныйслух» — слух, не простовызывающий негативные настроения и со­стояния, отражающие нежелательныеожидания аудитории, а конкретно направлен­ные на стимулирование агрессивногоэмоционального состояния и поведенческого «ответа», жесткого агрессивногодействия. Слухи такого рода возникают в ситуаци­ях острых противоречий,связанных с социальными межгрупповыми и межэтничес­кими, межнациональнымиконфликтами. Приведем несколько известных примеров: «В Леопольдвиле негрывырезают белое население» (Заир, 1960); «Беспорядки в Па­наме вызваныкубинскими агентами» (США, 1964); «Новая власть грабит страну, от­правляя зернона Кубу и в Россию» (Никарагуа, 1980), и т. д. Основная функция агрессивныхслухов — не просто запугивание, а прямая провокация агрессивных, тер­рористическихдействий типа геноцида и массовых убийств. Эти слухи строятся от­рывочно,«телеграфно». Короткие, рубленые фразы сообщают о конкретных «фактах»,«взывающих к отмщению». Они несут сильный эмоционально-отрицательный заряд,формируя аффективную общность «мы» («нормальных людей») в противовес общ­ности«они» («зверствующих нелюдей»). Такие слухи требуют ответной агрессии. Изпоследних примеров — слухи о «зверствах федеральных войск в Чечне», распростра­няемыечеченцами, и аналогичные — о «зверствах чеченских боевиков» в отношениифедеральных войск.

Экономическийтерроризм — это различные дискриминационныеэкономические дей­ствия, имеющие целью оказание влияния на экономическихконкурентов, социальные группы и слои населения, а также целые государства и ихлидеров ради достижения конкретных экономических выигрышей или, шире,проводимой ими политики, что сводится к осуществлению требуемых действий илипринятию нужных решений.

Экономическийтерроризм осуществляется на различных уровнях. На элементар­ном уровне, врамках конкурентной борьбы между корпорациями, он может заклю­чаться в игре напонижение стоимости акций конкурента, их скупке, доведения до банкротства и т.д. Создание экономических барьеров, ухудшение условий жизни и снижение ееуровня — проявления экономического терроризма одних социально-эко­номическихгрупп по отношению к другим. На еще более высоких уровнях экономи­ческийтерроризм достаточно часто становится инструментом давления в сложных политико-экономическихотношениях. Так, достаточно часто используемые на практике экономическаяблокада, введение разного рода эмбарго и запретов на ввоз или вывоз тех илииных товаров представляют собой средства экономического насилия, применяемыедля устрашения противников и изменения их намерений, в том числе и намежгосударственном уровне. «Экономическим терроризмом» называли кубинцы тублокаду, которая была организована американцами после прихода к власти на КубеФ. Кастро. Аналогичный термин использовали советские власти в оценке принятойконгрессом США поправки Джексона-Вэника, ограничивающей экспорт в СССР вы­сокихтехнологий.

Социальный(бытовой) терроризм — в данный разрядпопадают те обыденные явле­ния, которые в привычном смысле не классифицируютсякак террористические и вро­де бы лишены конкретной цели и целенаправленныхисполнителей. Бытовой терро­ризм — это то повседневное запугивание, с которыммы сталкиваемся на улице, в до­ме, в бытовом общении. Разгул уличнойпреступности, нарастающий криминалитет, общая социальная нестабильность имассовая бытовая неустроенность. Обилие бе­женцев и эмигрантов, маргинальныхэлементов, дестабилизирующих жизнь. Шайка подростков, терроризирующих двор;банда «скинхедов», терроризирующих рыночных торговцев; бригада рэкетиров,терроризирующих малые предприятия в округе и вы­могающих регулярную плату за «охрану»от самих себя. Сюда же относятся взрывы в местах скопления людей, в транспорте.Здесь же — возникновение эпидемий, отрав­ленная вода в водопроводе иликолодцах. И т. д., и т. п. В целом, это социальная ситуа­ция, держащая всех встрахе и постоянном напряжении. В физическом плане — это постоянная угрозажизни и здоровью. В социальном плане — деструкция управле­ния и общественногосамоуправления. В психологическом плане результат такой си­туации — утратауверенности в завтрашнем дне, хаотизация сознания, иррациональ­ное состояниепсихики, деструкция привычного, нормативного, «регулярного» поведения.

Выделимособую, физическую, разновидность социально-бытового терроризма. Это реальноевоздействие на жизнь и состояние здоровья людей, создание постоян­ной угрозыдля них. Оно может осуществляться с использованием самых разнообраз­ных средств— от ножа и обрезка трубы до применения взрывчатых веществ и массо­вогобиологического или радиационного оружия. Так или иначе, это такое (как пра­вило,массовое) воздействие на людей с помощью физических методов, которое не носитконкретного политического, информационного», экономического илисоциально-бытового характера, а создает такую массовую угрозу физическогоуничтожения, которая ведет к широкому распространению страха среди населения.

Описанныеосновные сферы терроризма тесно связаны между собой. Как прави­ло, терроризм водной из них отражается на другой. В итоге все это сказывается, преж­де всего,на политической сфере как интегрирующей все остальные. Социально-бы­товойтерроризм, как и экономический и информационный, влечет за собой полити­ческиепоследствия, которые, в свою очередь, влияют на социальную, экономическую иинформационную сферы. Круг замыкается.

«Террористыспособны самым серьезным образом изменить общественную атмос­феру, посеятьстрах, неуверенность, недоверие к институтам власти. Их действия могут бытьособенно разрушительны для демократических государств, где раздражение ивозмущение граждан вполне может выразиться в поддержке на выборах того, чьимединственным общением будет покончить с терроризмом...

Другимрезультатом террористических акций является недоверие правительству, причем внезависимости от того, какую идеологию данное правительство исповедует, а такженедоверие властным структурам, стремление к их изменению и, соответствен­но,дестабилизация общества»

Дажетакое предварительное выделение сфер, наиболее часто связываемых с тер­роризмомна основании привычного словоупотребления, позволяет увидеть главное: основойтерроризма является насилие. Оно может проявляться в разных сферах —политической, информационной, экономической, бытовой. Оно может использоватьразные инструменты — от политического убийства или захвата заложников до распро­страненияслухов, введения экономических санкций или разгула уличного кримина­ла. Это непринципиально. Описанные сферы терроризма охватывают практически всю жизньчеловека. Они лишают жизни или угрожают ей. Различия в деталях не долж­нызаслонять главного: терроризм — всегда насильственное воздействие на людей,преследующее цель запугать их и добиться от них реализации своих целей.

 Современныйтерроризм.

Из всегоуже сказанного следует, что терроризм – это особая форма, прежде всего,политического насилия, характеризующаяся жестокостью, целеустремленностью ивнешне достаточно высокой эффективностью. На практике, конкретно, это совер­шениедемонстративно деструктивных, разрушительных действий для того, чтобы вы­зватьстрах, запугать своих противников или же все население, физически уничтожив ихпредставителей или нанеся значительный материальный ущерб.

Психологически,терроризм — естественное продолжение радикализма, экстремиз­ма и фанатизма. Этореальный экстремизм уже не в теоретических рассуждениях, а в непосредственномпрактическом действии, осуществляемом с редким фанатизмом во имя абсолютнорадикальных идей и ценностей. Люди, избирающие терроризм в каче­ствеинструмента для своего воздействия на реальность, всегда радикальны. Это есте­ственно:радикальные, экстремистские методы подбираются в соответствии с анало­гичнымицелями. В данном случае именно характер целей (или представления самихтеррористов об этих целях) вполне оправдывает для террористов характер избирае­мыхими методов для достижения поставленных задач. С точки зрения самих терро­ристов,чем масштабнее прозвучит та или иная их акция, чем большее количество людей вмире узнает о ней, тем масштабнее будут выглядеть те цели, к которым онистремятся. Поэтому подчас мы видим, что не только цель оправдывает средства, нои наоборот: под совершаемые террористические акты часто «подтягиваются» якобыкрупномасштабные цели.

Как мыуже видели, терроризм очень широко используется в качестве средстваполитической борьбы в интересах государства, организаций и отдельных групп лиц.Уже сам факт публичной казни политических противников, например, может считать­сяпроявлением терроризма. В современном мире эффект казни многократно усили­ваетсяпосредством ее трансляции средствами массовых коммуникаций. Известны репортажио казни террористов на электрическом стуле в США. Известны и анало­гичные акциив исламских странах. Более того, известны и смешанные феномены: когда западныесредства массовой информации рассказывали об исламских казнях. Так, в январе1984 года известная западная газета опубликовала подробнейшее опи­саниепубличного обезглавливания двух осужденных, мужчины и женщины, на пло­щадиперед мечетью Джамия в столице Саудовской Аравии, городе Эль-Рияд. Газетапривела красочные подробности внешнего вида палача, сумму его гонорара, вид ору­дияказни (обоюдоострый меч), а также текст ее звукового сопровождения, звучавшийиз динамиков на минарете мечети, — голос поминал имя Аллаха и перечислял грехи,совершенные осужденными на основе нарушения норм шариата.

К особымпроявлениям современного терроризма можно отнести и разного рода партизанскиедействия в периоды войн, а также особенно партизанские войны как таковые, когдаони не сопутствуют боевым действиям, официально ведущимися ре­гулярнымиармиями. XX век принес особенно много примеровтаких войн в Латин­ской Америке. Терроризм всегда был распространенныминструментом борьбы в пе­риод глубоких, революционных общественных потрясений. XX век дал наиболее яр­кие примерыреволюционного и, напротив, контрреволюционного терроризма.

Терроризмразвивается в условиях острейших противоречий, когда субъективно дляпротивников не остается иных средств, кроме физической ликвидации друг друга. Ктерроризму прибегают тогда, когда не видят иного пути либо в связи сотсутствием других ресурсов борьбы («партизанщина» — это следствие не силынарода, а слабос­ти его армии), либо хотят радикально изменить поведение людей,запугав их актами террора. Психологическая основа терроризма — радикализм,экстремизм и фанатизм, иногда — доходящий до фанатизма фундаментализмэкстремистского толка.

Всовременных условиях налицо эскалация террористической деятельности осо­быхэкстремистских организаций. Это уже далеко не случайные террористические актымалоподготовленных партизан — теперь это специально организованная, часто почтипрофессиональная деятельность целенаправленно подготавливаемых в течениедолгого времени боевиков или специальных агентов. В современном мире непрерыв­ноусложняется характер терроризма, быстро нарастает изощренность его методов,интенсивно усиливается антигуманность террористических актов, приобретающих всеболее массовый и, вследствие этого, жестокий характер. Террористические актыисламских фанатиков-шахэдов против США в сентябре 2001 года показали: терро­ризмстановится силой мирового масштаба. Прежде всего это относится к исламско­мутерроризму, вышедшему на ведущее место в современных условиях. По масшта­бамсвоих жертв он выходит на уровень регулярных боевых действий. Борьба противэтого терроризма уже рассматривается как особая форма новой,  «третьей мировойвойны».

Посведениям западных разведывательных служб, в последние годы насчитыва­лосьшесть проповедников, в локальных масштабах определяющих поведение некото­рыхчастей «исламистской вселенной», но отказывавшихся признать себя ее руково­дителями.Это Омар Абдул Рахман, Мохаммед Хусейн Фадлалла, Рашид Ганнуши, ГульбеддинХекматиар, мулла Омар и Хасан
аль-Тураби (этот суданский шейх по прозвищу «Черный папа» в последние годыутратил влияние и не может более пре­тендовать на звание харизматическоголидера). Практически за каждым из них стоит его организация. Однако их числоможет колебаться в зависимости от «преследований» или иных событий. Обратимвнимание на то, что названные духовные ислам­ские лидеры в давнем или недавнемпрошлом имели контакты и взаимодействовали с У. бен-Ладеном. Однако егоорганизация («братство бен-Ладена») носит принципи­ально иной характер. Инойявляется и его личная роль, вот почему разговор о бен-Ладене — в следующейчасти книги.

«ДжамиатИсламии». «Из духовных лидеров наиболееизвестен египетский шейх Омар Абдул Рахман. Этого имама бруклинской мечети,которому в США было предъявлено обвинение в убийстве американцев во времявзрыва в Международном торговом центре, подозревают как заказчика или, поменьшей мере, вдохновителя убийства египетского президента Анвара Садата, хотяегипетское правосудие и не осу­дило его за это преступление. Портрет дряхлогослепого старика за решеткой амери­канской тюрьмы на некоторое время полностьюзахватил телевизионные экраны, что создало ему ореол мученика. Его лицо,сфотографированное для архивов американ­ского правосудия, стало символом висламистских кругах, в которых он считается верховным эмиром “Джамиат Исламии”»

«Поубеждению американской администрации, на шейхе из Бруклина лежит тяж­кая вина:взрыв в нью-йоркском здании означает капитальный поворот в стратегииисламистов, которые до сих пор не осмеливались устраивать диверсии на американ­скойземле». События 11 сентября 2001 года полностью подтвердили это убеждение.

«Хезболлах».«В числорелигиозных лидеров входят также ливийские исламисты, например, шиит Мо­хаммедХусейн Фадлалла, руководитель «Хезболлах». Хусейн Фадлалла родился в1936 году. Будучи по происхождению иракцем, он приехал в Ливан до 1976 года иосновал там «Кру­жок братства» и «Легальный исламскийинститут». «Хезболлах», вне всякого сомнения, пред­ставляетсобой одну из наиболее хорошо структурированных организаций экстремистско­гоисламского движения, исключительную организацию, которая резко отличается отвсех других движений, существующих в мусульманском мире. «Хезболлах»переводится как «Партия Аллаха», а само это слово встречается в одномиз стихов Корана: «Ваинна хезбол-лах хум аль-галибун», то есть«воистину партия Аллаха станет семьей-победительницей». Первогофевраля 1979 года в Тегеране эта фраза была написана на сотнях плакатов, привет­ствовавшихвозвращение имама Хомейни после вынужденного многолетнего пребывания воФранции, в Нофль-ле-Шато. Вскоре после возвращения в Иран лидера исламской рево­люциибыла создана иранская «Хезболлах». Во имя исламской революциииранские руко­водители хотели в то время экспортировать движение«Хезболлах» во все шиитские страны. Весной 1984 года Тегеранобратился к ливийским исламским фундаменталистам с просьбой создать своюсобственную организацию «Хезболлах». Очень скоро«Хезболлах» Ливана за­явила о себе насильственными действиями ипопытками очистить Бейрут и Ливан от ино­странных «дьяволов»: отне-мусульман, и особенно от христиан, уроженцев западных стран и евреев. Есливсе предыдущие диверсии были направлены против иностранцев, то«Хезболлах» расширила пропаганду террора и, таким образом, заставиладрожать коренное ливан­ское население, которое уже не знало, какой армии илигруппировке доверять. На террито­рии Ливана «Хезболлах» вскореприобрела особую специальность: ее руководители довели до совершенства техникупохищения людей. Начиная с 1985 года «Хезболлах» неоднократ­но бралав заложники журналистов, дипломатов или религиозных деятелей, чтобы привлечь ксебе внимание международных средств массовой информации. И это ей удалось.Перепись личного состава «Хезболлах» позволяет предположить, чтооколо 14 тысяч человек, вклю­чая суннитов, регулярно субсидируются ею. Основноеее ядро составляют около семи ты­сяч человек, пять тысяч из которых получаютзарплату. В финансовом отношении «Хезбол­лах» ни от кого не зависит.Она иолучает доходы от торговли наркотиками, выращенными в долине Бекаа, отвымогательства у торговцев, владельцев ресторанов или предпринимате­лей,которые живут в зоне ее влияния и имущество которых будет уничтожено, если ониоткажутся платить «революционный налог»*.

У«Хезболлах» имеются многочисленные отделения за пределами территории Ливана, софициальными представительствами в других арабских странах: в Саудов­скойАравии, Кувейте и в Ираке. Насчитывается около 20 организаций, подотчет­ныхливанскому движению, — например, «Исламский джихад» Хуссейна Муссави или«Организация революционной справедливости» Имада Мугние. Эти две по­следниегруппировки, открыто занимающиеся терроризмом, реально управляют мно­жествоммелких экстремистских группировок в Ливане: «Знаменем Ислама», «Не­зависимымдвижением за освобождение похищенных людей» (Хезболлах-Палести-на),«Организацией божественной справедливости» или, наконец, самой известнойгруппой во Франции — «Комитетом солидарности с арабскими политическими уз­никами,находящимися в тюрьмах Европы» (КСАПУ). Этот комитет, во главе кото­рого стоялтунисец Фауд Али Салех, взял на себя ответственность за прогремевшие во Франциивзрывы в декабре 1985 года, а затем в феврале, марте и сентябре 1986 года.Вскоре после этого КСАПУ был ликвидирован французскими контрразведы­вательнымислужбами.

«Ан-Нахда».«Усевероафриканских исламистов есть собственный лидер — Рашид Ганнуши. Влияниеэтого интеллектуала всегда выходило за границы Туниса, его родной страны, а самон все­гда представлял собой своего рода движущую силу магрибскогопанисламизма. В 1990 году Рашид Ганнуши лично написал предвыборную программуИсламского фронта спасения (ИФС) для муниципальных выборов, происходивших в томгоду в Алжире. В 1990 и 1991 годах созданное им близкое к«братьям-мусульманам» религиозное движение «Ан-Нахда»посылало в Алжир многочисленных агентов, чтобы поддержать активистов ИФС навыборах. Наконец,«Аи-Нахда» и ее руководитель помогли ИФС найти источникифинансирования среди арабских монархий накануне войны в Персидском заливе».

Двазавершающих персонажа из числа действующих наиболее известных религи­озныхтеррористических лидеров ислама — афганцы.

«Хезб-и-ислами». Это одна из старейших исламистских структур, базирующаяся вАфганистане и отчасти в Иране. Исторически она всегда была связана с Афгани­станом.

"…1973 год. До Апрельской революции оставалось еще долгих пять лет. После антимо­нархическогопереворота власть в стране перешла в руки Мухаммада Дауда. Именно тогдауроженец провинции Кундуз, выходец из семьи крупных землевладельцев-феода­лов,«инженер» Гульбеддин Хекматиар создал свою «партию» и началтерроризировать население.

Биографияего характерна для многих главарей душманов. Родился в 1944 году. За хули­ганство,непристойное поведение и неуспеваемость был исключен из кабульской школы.Вернулся в Кундуз, где при содействии богатых родителей получил-таки среднееобразо­вание. В 1970 году поступил, не без помощи влиятельных родственников, наинженерный факультет Кабульского университета. С той поры почему-то вездеименуется не иначе как «инженер», но это не более чем кличка — изуниверситета он также был исключен, высше­го образования не имеет. В начале70-х годов Гульбеддин создает молодежную организа­цию«братьев-мусульман», устраивает систематические беспорядки итеррористические акты против правительства, а также демократических,прогрессивных и патриотических деятелей всех направлений.

В 1973году Гульбеддин был арестован, однако через полгода освобожден и выслан в Па­кистан,где уже находилось около 5 тыс. ранее эмигрировавших его сторонников. Здесь они начал активно сколачивать отряды террористов. Вот так началось то, что потомстало называться «контрреволюцией»».

Посвидетельству индийского журналиста Д. Гойяла, группы организуемых импе­риалистическимии реакционными кругами «инсургентов» стали формироваться в Пакистане какминимум с 1973 года. Перед наемниками уже тогда ставилась задача превратитьАфганистан в пылающий кордон, предохраняющий Средний Восток от всякогопрогрессивного влияния. Именно с того времени, выполняя волю нанимате­лей,бесчинствуют Гульбеддин и подобные ему элементы, кого западная пропагандарекламирует как «борцов за свободу».

В своевремя «Хезб-и-ислами» входила в объединение семи террористических организаций,именовавших себя «Исламским союзом моджахедов Афганистана». Этот противоречивыйальянс в годы борьбы против советского присутствия в Афгани­стане имел более150 лагерей подготовки боевиков в Пакистане и Иране. За 1980-85 годы он получилсвыше двух миллиардов долларов только от США. С ним работали иностранныеинструкторы, он воевал современным западным оружием, включая зе­нитные ракеты«Стингер». Позднее «альянс семи» распался, но «Хезб-и-ислами* со­хранилась.

«Талибан». Особое место в современном исламизмеочень быстро занял мулла Омар — лидер афганского движения «Талибан». Основадвижения — «солдаты ислама», пре­тендующие также на звание студентов-теологов иливоинствующих монахов. Они активно проявились в исламистской среде только летом1994 года. Это сунниты, по­следователи направления «деобанди» (по названиюодного факультета исламской тео­логии в Индии, возле Дели). Реально костякдвижения составили сироты — дети аф­ганцев, убитых во время гражданской войны,в том числе жертвы советских войск. Оказываясь в Пакистане, они поступали научебу в тамошние медресе, финанси­ровавшиеся Саудовской Аравией и пакистанскойвоенной разведкой ИСИ и ЦРУ США, а опекавшиеся структурами У. бен-Ладена.Вскоре после своего оформления движение широко открыло двери самым разнымнародностям Афганистана: среди талибов встречаются пуштуны, таджики, узбеки,белуджи, хазарейцы и т. д. Каковы бы ни были истоки движения Талибан — махинацииспецслужб или инициатива афганских масс, — оно меньше чем за четыре годаизменило облик Афганистана. В талибском Афганистане очень быстро воцарилсяпорядок, основанный на доно­сах и терроре. Даже уйдя в подполье послеконтртеррористической акции США в Афганистане в 2001-02 годы, оно сохранилодостаточный религиозно-террористиче­ский потенциал.

«МулавиМохаммед Омар — бывший пуштунский боевик. Он командовал отрядом моджа­хедов иимеет героический послужной список. За десять лет освободительной войны не­сколькораз был ранен: его приближенные рассказывают, что в одном бою с советскими вой­скамиосколок снаряда попал ему в глаз. Понимая, что глаз не спасти, и опасаясьзаражения, Мохаммед Омар сам вырвал его из глазницы, а затем вытерокровавленную руку о стену мечети в Сингесаре — деревне, находящейся километрахв пятидесяти к западу от Кандага­ра; этот кровавый след там до сих порблагоговейно сохраняют, как реликвию. Его религиозная миссия была открыта ему в1994 году в видении. Он удалился в ту самую деревню Сингесар, дабы посвятитьсебя изучению Корана, подальше от хаоса, в который погрузилась его страна. Итам пророк Магомет якобы явился ему во сне, повелев положить конец террору,развязанному местным полевым командиром, развратником, вором и насиль­ником. Сполусотней бойцов, служивших раньше иод его началом, Мохаммед Омар унич­тожилтирана, конфисковал его имущество и раздал населению. По другой, более прозаи­ческойверсии, как-то раз, когда он молился, пришли соседи и сообщили, что моджахеды содного контрольного поста похитили, обрили и изнасиловали двух девушек.Мохаммед, желая отомстить, встал во главе небольшой группы ветеранов и снесколькими старыми «Калашниковыми» атаковал провинившихся вояк,после чего повесил их главаря на пушке трофейного советского танка.

Неизвестно,где здесь легенда, а где действительность, но, так или иначе, родилось движе­ние«Талибан»… За несколько недель сотни оставшихся не у дел моджахедоввлились в ряды его воинства, прельстившись этим горским Робин Гудом, поднявшимзнамя ислама и не гнушающимся действовать. Меньше чем через три года тот, когоотныне станут звать Амир уль-Моминин, будет контролировать двадцать из тридцатидвух провинций Афга­нистана».

Послеэтого Афганистан под руководством муллы Омара при помощи породнив­шегося с нимУ. бен-Ладена (одна из его дочерей — жена Омара) стал, по общему мне­нию,«рассадником мирового терроризма».

Однакоисламский терроризм силен не только в Афганистане, Ливане, Тунисе или Судане.17 февраля 1995 года из секретного доклада, представленного президиумуЕвросоюза специально созданной рабочей группой «Терроризм», стало известно, докакой степени вся Европа, без исключения, уязвима для террористических организа­ций.Группа экспертов, на протяжении многих лет анализировавшая поведение клас­сическихтеррористических групп, таких, как ЕТА или ИРА, допускает, что исламист­скаяфундаменталистская угроза носит абсолютно иной характер.

«Висламском контексте структура ограничивается несколькими глашатаями ипосредниками, в то время как определенные мечети, движения, если не сказать —ассоциации, служат ре­лигиозным прикрытием для террористических групп. Такимобразом, в отсутствие соб­ственно политической стратегии политикаотождествляется с религией, а активизм счита­ется религиозным долгом...»

Причтении этого документа создается впечатление, что вся Европа разъедаетсягангреной исламистских организаций. Усама бен-Ладен предстает в докладе как фи­нансистглавных исламистских террористических сетей, охватывающих Европу. На первомместе по числу исламистских экстремистов стоит Великобритания. Второе местозанимает Германия, в которой уже живет 2 200 000 мусульман. Есть они и вСеверной, и, разумеется, в Южной Европе.

В конце XX века терроризм стремительно вошел ив жизнь России. До этого, в пе­риод советского социалистического развития, вРоссии доминировали государственные формы репрессий в отношении граждан: можнобыло говорить о государственном терроре, но террор всякого иного типа былпрактически подавлен. Теперь же страна получила почти все возможные формыантигосударственного и античеловеческого террора: это и взятие заложников, идемонстрационные убийства, и угоны самолетов, и жестокие акты геноцида вмежнациональных и межконфессиональных конфликтах. Основную роль в эти процессывнесли чеченские террористы, однако они — не един­ственные. Обыденностьюроссийской жизни стали не только прямые угрозы, но и террористические акты вполитической борьбе, вплоть до предвыборных избирательных кампаний. Более того:появились почти невероятные (во всяком случае, широко не известные до сих пор вмире) случаи имитации террористических актов. Так, в част­ности, для усилениясвоей популярности такого рода имитацию накануне выборов 1995 года организовалдаже депутат Государственной Думы России Н. Лысенко.

Причиныроста терроризма (и, видимо, попыток имитации терроризма) всегда за­ключаются внарастании кризисных явлений, ослаблении контрольно-регулятивной функцииполитики и, в частности, ослаблении функций государства. Связаны они и снедостаточной способностью общества или отдельных стран, а возможно, и всегомиро­вого сообщества регулировать сложные социально-политические процессы. Сбыстрой сменой различных идеалов и ценностей, включая их девальвацию, сподключением к активной политической жизни широких масс населения (в том числе,отсталых стран), лишенных политического опыта и необходимой политическойкультуры, связаны важные психологические моменты. Прежде всего, это способностьлюдей адекватно реагировать на эти изменения с той скоростью, которая необходима.Это доступно не для всех («верблюд не скачет с лошадиной скоростью...»).Соответственно, среди лю­дей возникает психологическое сопротивление,усиливаются антимодернистские, фундаменталистские тенденции. Следствие этого —активизация стремления исполь­зовать слабости власти и проложить «кратчайший»путь к намеченной цели, каким представляется путь насилия сторонникам террора.

Центральнымэлементом терроризма является террористический акт, преследую­щий какконкретные цели (убийство политического лидера, взрыв в месте скоплениянаселения), так и более общие, иногда символические цели (типа требованийотделе­ния Чечни от России, создания палестинского государства и т. п.). Иногдатеррористы используют угрозу террористического акта, выдвигая свои условиявзамен неиспол­нения своих намерений: обмен захваченных заложников на «своих»политзаключен­ных, получение денег, оружия. В любом случае, генеральная цельтеррористического акта — распространение общего страха, паники, провоцированиерепрессий со сторо­ны властей, могущих, по мнению террористов, дать«детонирующий» политический эффект.

Субъектомтерроризма могут выступать отдельные лица (как правило, убежден­ныефанатики-экстремисты), а также специализированные террористические органи­зации(типа организации «АльКайда», созданной У. бен-Ладеном, или многочислен­ныхдругих таких организаций) и даже целые государства (некоторые исламские стра­ны,Афганистан при режиме талибов и др.).

Реальносам террористический акт не приводит к достижению декларируемых целей. Частоэто всего лишь повод для демонстрации террористами своих требований ивозможностей. Вслед за самим террористическим актом обычно его организаторы,устроители и исполнители, публично «берут ответственность» за его осуществлениеи объявляют, во имя чего совершен террористический акт, а также иногда условияпрекращения подобных актов. Тем самым, даже не достигая каких-то больших, глав­ныхцелей, они достигают целей промежуточных: организация становится более из­вестнойи «авторитетной», о ней говорят, с ней начинают считаться. Именно такой,«рекламной» логикой руководствовалась, например, эсеровская партия в России, поуказанию которой все акции Боевой группы партии включали своего рода «подпись»(инициалы «БГ» на кинжале, дверце кареты и т. д.). Ради подобной «рекламы» под­часспешат террористы «взять на себя ответственность» даже за не совершавшуюся имиакцию. К этому был очень склонен, например, известный чеченский террорист С.Радуев. Такого же рода «самозваные» действия поспешила предпринять японская«Красная армия» сразу после событий в США И сентября 2001 года, «взяв на себяответственность» явно за У. бен-Ладена.

Практическив современном мире уже подразделяются следующие виды террориз­ма: террор какметод политической борьбы в мирное и военное время; индивидуаль­ный илиорганизованный террор как государственная политика; террор как методвнутриполитической борьбы; террористические акты межгосударственного характе­ра;международный терроризм. То есть терроризм стремительно разрастается, диф­ференцируетсяи совершенствуется.

Сентябрьская(2001 года) «террористическая атака» на США в значительной сте­пени перевернулапривычные представления о терроризме. Именно в начале XXI века он стал по-настоящему массовым. При всем ужасетого, что уже и раньше предприни­малось отдельными террористами и дажегосударствами, человечество постепенно привыкло к сравнительно локальномутерроризму. Даже десятилетия постоянного терроризма в Ирландии, Англии,Испании, Израиле или Палестине рассматривались как локальные проблемы именноэтих стран и регионов. Главным фактом для совре­менного мира стало признаниемеждународного характера терроризма, явно вырос­шего из локальных пеленок.Главной потребностью стала потребность в скорейшем осмыслении этого феномена.Главным вопросом стал вопрос о возможностях устра­нения терроризма изповседневной жизни. Однако столь же внезапно оказалось, что, при всемприскорбии признанного факта, его очень трудно быстро и однозначно ос­мыслить.Но еще сложнее оказалось однозначно ответить на вопрос о возможности егоустранения. Более того, оказалось, что ответ на этот вопрос скорееотрицательный, чем положительный.

/> Онеизбежности терроризма

Итак,насилие рождает насилие. Терроризм вызывает терроризм, и потому террор,вообще-то говоря, практически неизбежен. На фоне всех нынешних постоянных иповсеместных призывов к непримиримой борьбе с терроризмом такое мнение риску­етостаться непопулярным. Однако все же продолжим еще более неожиданно: не надобороться с терроризмом. Дело это бессмысленное и бесполезное. Когда на улицахгре­мят взрывы, а число террористических организаций множится буквально наглазах, и они насчитывают сотни членов (как это имеет место в сегодняшнейПалестине и прилегающих к ней странах), бороться с терроризмом бесполезно. Этоуже не просто терроризм — это война, и она уже идет.

Давайтепоставим вопрос по-другому. Вместо того чтобы бороться с вставшим на ноги,сформировавшимся терроризмом, давайте лучше попытаемся заняться более реальнымделом: устранением потенциальных причин терроризма. Это намного про­дуктивнее.Терроризм лучше «профилактировать» заблаговременно, уничтожая его «в пеленках»или даже «в зародыше», чем бороться с ним потом, когда он вырастет и встанет наноги, во весь свой устрашающий рост.

Борьбасо сложившимся терроризмом тяжела, всегда высоко затратна и, в целом,малоэффективна. Так уж получается, что такая борьба обычно носит не столько ак­тивный,сколько реактивный характер. Террористы всегда имеют преимущество «пер­вогохода»: вначале они совершают террористический акт, а потом их начинают ис­кать,ловить и наказывать. Только постфактум совершенствуются системы защиты противвозможного несанкционированного доступа террористов. Всегда задним чи­сломвводятся необходимые меры предосторожности и контроля за гражданами. Это делаетборьбу с терроризмом вечной — тем более что любые жесткие антитеррори­стическиекампании только умножают число будущих террористов, а на все самые жесткиеантитеррористические действия постепенно находится эффективное противодействие.Террор действительно порождает террор, как насилие порождает насилие. Реально,к сожалению, люди до сих пор умеют бороться с насилием только насиль­ственныеметодами — а это значит, что такая насильственная борьба с террористами будетпредставлять собой практически бесконечный процесс.

Напрактике, к сожалению, от этого трудно уйти. Люди вынуждены отвечать на­силиемна насилие. Но сводить всю борьбу с терроризмом исключительно к такого рода«возмездию» было бы роковой ошибкой. Не секрет, что психология сотрудни­ковантитеррористических спецподразделений мало отличима от психологии самихтеррористов. Сводить все только к спецслужбам — противопоставлять террору — тер­рор,и не более того. И тогда весь вопрос сведется вместо сути всего лишь к игре всло­ва: что мы назовем террором, а что — антитеррором.

С точкизрения психологии терроризм — понятие достаточно относительное, какотносительно и само понятие «террор», то есть — ужас. Исторически представленияо том, что есть ужасное, а что, напротив, прекрасное, многократно менялись.Менялись и представления о том, чем конкретно можно ужаснуть людей. В своевремя ужасной считалась смерть на костре. Ужасно было, когда человека сажали накол, четвертова­ли, колесовали, вешали. По сравнению с этим современные способыумерщвления людей можно считать гуманными. Точно так же меняются ипредставления о терро­ризме. Растет общий уровень гуманности. Отказываясь отприменения смертной ка­зни, многие государства становятся менее террористичнымии репрессивными по от­ношению к своим гражданам. Не исключено, что со временеми терроризм перейдет к более «мягким» формам, хотя, в целом, возможна и прямопротивоположная тенден­ция — ведь ужаснуть людей становится все труднее.

Нельзязабывать о главном. В самом конечном счете, терроризм — это, прежде все­го,самозащитная реакция политического, социального, религиозного, экономическо­гои т. д. меньшинства против тех или иных действий большинства. Реже, это реакцияущемляемого большинства. Но и в том, и в другом случае терроризм возникаеттогда, когда исчерпаны все возможности диалога. Когда нет желания слышать ивозможно­сти понимать друг друга. Когда нет веры в обещания друг друга. Когдаукореняется субъективная уверенность сторон в том, что больше не осталосьникаких средств для эффективного взаимодействия.

Изсказанного вытекают не только причины возникновения терроризма (вообще-то, онидостаточно очевидны), но и основные пути предотвращения его развития. Выделимтолько самые важные из них. Предварительно, однако, оговоримся: перечи­сляемыедалее моменты ни в коем случае нельзя рассматривать как юридические,идеологические, религиозные, социальные, политические и т. д. Это, преждевсего, со­циально-психологические антитеррористические соображения. Оникасаются всех перечисленных сфер, но ни в коем случае не сводятся к ним и несоставляют их суть.

Первое. Всегда необходимо сохранятьвозможность диалога с террористами, то есть «держать дверь открытой» дляконтактов такого рода. Потенциальные террористы долж­ны иметь возможностьзаявить о себе, донести свои требования, помимо организации и осуществлениятеррористического акта. Это возможно, если терроризм носит группо­вой,организованный характер, но крайне затруднительно в случае индивидуальноготерроризма. Примерами первого рода являются достаточно частые контакты ипериодически — договоренности, возникающие между английскими властями иполитиче­ским крылом Ирландской республиканской армии. Даже не устраняяполностью веро­ятность террористических актов, такие контакты снижают числотеррористических актов, делают их менее жестокими; способствуютзаблаговременному получению осо­бой, доверительной информации, позволяющейспецслужбам применять свои мето­ды для предотвращения актов террора. Дляпрофилактической работы в рамках ин­дивидуального терроризма необходима системаспециального антитеррористического воспитания молодежи — то, что на Западедавно называют «воспитанием в духе мира». В рамках такой социализирующейсистемы достаточно эффективно соединяются уси­лия психологов, педагогов, врачейи юристов.

Второе. Государства не должны быть слишкомэкстремистскими ни по отношению к своим гражданам, ни по отношению друг кдругу. Экстремизм порождает экстре­мизм, а там уже и до терроризма совсем недалеко.Надо помнить: люди создают госу­дарства для регуляции своих взаимоотношений, ноэто не дает государствам права угнетать людей. На понимании этого в развитыхстранах сформировалось то, что те­перь модно называть гражданским обществом.Такое общество, развиваясь, частично отбирает у государства и принимает на себяпроблемы саморегуляции, и ограничива­ет государство в его наиболее жестких,экстремистских проявлениях. Чем более раз­вито гражданское общество, тем меньшеоснований для возникновения терроризма — по крайней мере, внутри самого такогообщества. И еще одно: гражданское общество обычно способно на самоограничения,которые необходимы для борьбы с террориз­мом на том или ином этапе, вчастности, в современных условиях — на ограничения некоторых привычныхдемократических норм жизни.

Третье. Реальное предупреждение терроризмаобычно заключается в эффектив­ном воздействии на его самые глубинные «корни».Нет смысла перечислять здесь внутренние, психологические корни — воздействие наних все еще затруднительно для человечества. Из всего уже сказанного в этойкниге следует, что терроризм развивает­ся из пяти основных «внешних» корней.Это идеологические, религиозные, социальные, политические и геополитическиекорни.

Сидеологическими корнями все достаточно понятно. Уже на этапе появления ра­дикальныхидеологических конструкций полезно вести разъяснительную работу — хотя бы длятого, чтобы предостерегать сторонников таких идеологий от излишнегорадикализма. Даже в условиях самой развитой демократии государство никогда неможет снимать с себя идеологическую функцию. Главная идея любого государства —поддержание стабильности ради сохранения самого государства. При всем неприятии«разъяснительной работы» лучше заниматься ею заблаговременно, в мягких формах, чемпотом делать это по необходимости и, запустив эту работу, переходить к жесткиммерам, связанным с государственными санкциями и законодательными запретами,например, на фашистскую или иную националистическую идеологию, с ликвидаци­ейсоответствующих партий и других идейно-политических структур.

Срелигиозными корнями, в целом, тоже все очевидно. Практически все традици­онныемировые религии давно уже стали «веротерпимыми». Они явно отрицают тер-роризм инаучились успешно сосуществовать как с государством, так и друг с другом.Беспокойство вызывают так называемые нетрадиционные религии или особо экстре­мистскиерелигиозные секты и организации. И здесь, совместно с церковью (как бы ни быларелигия отделена от государства, в рамках данного вопроса они одинаковозаинтересованы в мире и стабильности), весьма эффективной является разъяснитель­наяантирадикалистская и антиэкстремистская работа. Понятно, что это оказываетсятакже значительно более продуктивным, чем всякого рода запоздалые формальные запреты деятельности «нетрадиционныхсект» и новоявленных культов, аресты новоявленных «мессий» и «пророков».

Социальныекорни терроризма обычно связаны с социальным и экономическим неравенством.Понятно, что полная ликвидация такого неравенства — социалистичес­кая или коммунистическаяутопия, связанная с никогда нереализуемой идеей дости­жения социальнойоднородности. Однако, тем не менее, часть такой идеи — создание и расширениетак называемого среднего класса — в цивилизованных странах считается реальнымгарантом стабильности существующего государственного устройства. Лю­боегосударство, заинтересованное в самосохранении и расширении своей социальнойбазы, заинтересовано в расширении своего «среднего класса». Это означаетналичие такой общегосударственной политики доходов, которая позволила быликвидировать совсем уж обездоленные слои населения, а также определенныйконтроль над хотя бы относительно справедливым распределением социальных благ —так, чтобы в обще­стве не накапливалось психологическое ощущение слишком явногонеравенства, ко­торое нельзя преодолеть иначе, чем радикальными насильственнымисредствами.

Экономическиекорни — это не столько само по себе экономическое неравенство людей (оно,практически, вечно), сколько либо непривычность такого неравенства, либо егослишком открытый, вопиющий и потому раздражающий людей характер. Бедные нелюбят богатых — что, впрочем, взаимно. Однако террористические акты друг противдруга они устраивают не всегда, а лишь тогда, когда разрыв между самы­мибогатыми и бедными становится слишком большим, психологически непреодоли­мым,или когда одни люди слишком откровенно нарушают, экономические интересы других.В первом случае крестьяне пускали «красного петуха» в усадьбах помещиков, арабочие громили заводоуправления и убивали их владельцев. Так возникали бунты иреволюции. В другом случае, уже в наше время, специально нанятые киллеры со­вершаюттеррористические акты в борьбе за передел собственности — это реалии про­цессовприватизации и конкурентной борьбы. Экономические корни терроризма мо­гутпринимать международный характер. Тогда, возмущаясь несправедливым, с их точкизрения, международным разделением труда, появляются антиглобалисты иподнимаются на борьбу с транснациональными корпорациями и представляющими ихинтересы межгосударственными альянсами (вроде выступлений против Мирового бан­ка,Международного валютного фонда, руководителей стран — членов группы G-7).

Политическиекорни терроризма обычно связаны с неравномерным распределени­ем власти внутригосударства. В 1995 году мне пришлось неоднократно слушать дос­таточно логичныерассуждения лидера Национал-большевистской партии России, писателя Э. Лимонова(Савенко) о том, что «умная власть» должна не мешать, а, на­оборот,способствовать прохождению в Государственную Думу хотя бы некоторых лидеровпотенциально экстремистских политических организаций. «Иначе, — аргумен­тировалон, — им просто ничего не останется делать, как вспоминать о«бомбистах» и выходить на улицу. Чтобы не растерять своихсторонников, им придется прибегать ко все более экзотическим средствамсамоподачи. Пройдет несколько лет, и уличный терроризм может стать у нас вполнепривычным явлением». Действительно, нацио­нал-большевик как в воду глядел. В2001 году он был арестован за незаконное приоб­ретение и хранение оружия иобвинен в подготовке к терроризму. Редактируемая им партийная газета «Лимонка»задолго до этого начала печатать соответствующие ин­струкции для членов НБП:например, как правильно бросать гранату и т. п.

Геополитическиекорни терроризма связаны с различными интересами государств и взаимоотношениямимежду государствами. Противоречивые интересы и обострен­ные взаимоотношенияочень часто порождают межгосударственный терроризм. Склон­ность однихгосударств к идеологической, экономической, информационной и т. д. экспансииобобщенно проявляется в экспансии геополитической. Не случайно весь современный«цивилизованный мир» во главу угла сохранения безопасности ставит стабильностьмежгосударственных границ. Расценивая события Второй мировой войны как наиболееэкстремальное проявление межгосударственного терроризма, боль­шинство странсчитают обязательным сохранение ее итогов — прежде всего, в геопо­литическомплане. Всякие попытки пересмотра этих итогов рассматриваются как по­кушение настабильность послевоенного мироустройства и вызывают резкое проти­востояние.

Четвертое.Даже самоедемократическое государство не должно допускать, чтобы демократии было слишкоммного. Ничего не поделаешь: демократия часто становит­ся обратной сторонойтерроризма, многократно усиливая повседневные жизненные риски и предоставляятеррористам слишком много свободы для их деятельности. Зву­чит несколькопарадоксально, но «слишком много» демократии может оборачивать­ся со временемнеобходимостью введения авторитарных методов контроля за граж­данами. Для тогочтобы этого не допускать, необходимо плавное развитие демокра­тическогопроцесса. Особенно это касается тех стран, которые находятся на стадии переходаот тоталитаризма к демократии.

Литература:

ОльшанскийД.В.  Психология терроризма. – СПб.: Питер, 2002. – 288с.

ОльшанскийД.В. Политическая психология.-