Реферат: Мировой кризис: "чужие" цели и интересы России

XXI век начался с радикальных изменений в мировой политике и экономике… Их предвестником и в определенной мере основанием стало самое серьезное и во многом драматическое событие конца XX столетия — развал Советского Союза и мировой системы социализма. Образование целого ряда новых, «молодых» государств с далеко не всегда самостоятельными правительствами дало возможность наднациональным финансовым группам начать осуществлять новый передел мира, прежде всего, с целью овладения запасами минерального сырья, воочию имеющими геостратегическое значение.

Без природных ресурсов в нынешних исторических условиях невозможен дальнейший прогресс, мировой закулисе их всегда хотелось иметь «под рукой» с тем, чтобы контролировать глобальное развитие. Для такого контроля нужны большие, причем, реальные деньги. Например, на войну в Югославии, в Персидском заливе, в Ираке, в Афганистане, на подкуп правящей верхушки ряда новых стран, на перевооружение их армий в нужном военно-промышленному комплексу трансатлантов направлении, на небескорыстную экономическую и гуманитарную помощь регионам предстоящей экспансии, на сдерживание наступающей на пятки странам «старой демократии» Китайской Народной Республики, на дестабилизацию общественно-политической обстановки в набирающей силу Индии, на подрыв госбюджетов Таиланда и Малайзии, «увы», ну никак к ноябрю 2008 г. не захваченных «всемирным» финансовым кризисом, на оперативное информирование суданской резидентурой CIA «сомалийских пиратов» о грузе, тоннаже, экипажах и времени прохождения судов по Аденскому заливу и т.д.

И вот (только вдруг ли?) мировые деньги, прежде всего, в их долларовом выражении оказались необеспеченными реальным содержанием и разразился всеобщий финансово-экономический кризис.

Конечно, относительное спокойствие, наблюдавшееся еще год назад, не расценивается нами как период ослабления политической борьбы, экономического застоя, социального покоя. Тем не менее, даже признанные «экономические гуру» в своем большинстве не смогли расслышать шум ветра надвигающегося шторма в мировой финансовой сфере. Между тем, они по-прежнему убаюкивали американского налогоплательщика и международных «партнеров без галстука», что-де только в американском «граде на Холме» и умеют бросать взгляд за линию горизонта...

Причиной кризиса стало исчерпание капитализмом возможностей роста, поскольку капиталистическая экономика является инновационной в наименьшей степени (причем эти инновации в последние годы проявлялись в основном вне реального сектора), а возможности для экстенсивного роста стали снижаться. Например, в странах с традиционно дешевой рабочей силой постепенно нарастала борьба за права трудящихся, а там, где плата за труд еще ниже, нет работников достаточной квалификации. Наращиваемый капитал, таким образом, не мог достаточно выгодно инвестироваться почти нигде, за исключением финансовой сферы, куда он и устремился, «надувая» финансовые пузыри, которые и начали массово «лопаться» в 2008 г.

Кризис оказался, конечно, далеко не только финансовым и даже не финансово-экономическим. Хотя его и называют «финансовой Хиросимой», «финансовым Армагеддоном». А кое-где и «Октябрьской революцией 2008 года», которая изменит миропорядок… Кризис 2008 г. действительно обрушил «инь» всего сложившегося после холодной войны миропорядка.

Огромные потребности в нефти, газе, других невозобновляемых природных ресурсах, в металле, продуктах химического производства, минеральных удобрениях, лесе, продовольствии, технологиях стали испытывать не только раз витые страны, но и те государства, которые совсем еще недавно вроде бы и не помышляли о масштабных размерах такого рода потребностей. Расширение горизонтов глобализации во многом и породило их дефицит, явившийся одним из важнейших факторов вызревания глобального кризиса. Другим же фактором, тесно связанным с этим, стал во многом откровенно спровоцированный спекулятивный рост цен на компоненты этих потребностей, далеко не в последнюю очередь способствовавший, наряду с другими обстоятельствами, раздуванию «финансового пузыря». В США создалась ситуация, при которой ряд сфер национальной экономики получил бациллу имитирования: росло производство товаров и услуг, но растущий спрос не был обеспечен реальными доходами американского населения. В результате темпы роста стали стимулироваться под долги. Домохозяйствам говорили: «Вы покупайте сейчас, в кредит, а долги потом отдадите, когда ваше благосостояние, может быть, вырастет». В итоге темп роста задолженности перерос темп роста экономики в три, пять, а иногда в восемь раз. Поэтому тот кризис, который происходит сегодня, это кризис капитализма в целом. «Нынешний кризис гораздо сильнее и страшнее, чем все, что были раньше. После этого кризиса будет тяжелая и затяжная депрессия», — так характеризует ситуацию президент компании экспертного консультирования «Неокон» М. Хазин.

На дворе — давно уже финансовый наднациональный империализм. Мировой рынок регулируют мощные транснациональные группы. Их цель — не столько развитие реального производства, сколько извлечение прибыли «из воздуха», т.е. финансовые спекуляции. В результате виртуальная экономика во многом подменила собой экономику реальную. Представьте себе! Ежедневный объем операций с валютой составляет 3,5 трлн. долл. В год это порядка 700 трлн., что превышает годовой объем мирового валового продукта больше чем в 10 раз. Только 2-3% от объема валютных обменов имеют рациональное содержание, остальное приходится на чистую спекуляцию в мировом масштабе. Превалирование финансово-спекулятивных игрищ над развитием реального производства и стало главной причиной крушения сложившейся после Второй мировой войны финансовой системы.

Долларовая система, установленная в Бреттон-Вудсе, преследовала цель захвата все больших рынков и покрытия все больших сфер. Развал Советского Союза открыл американскому капиталу невиданные возможности для захвата постсоветских территорий. Кризисом в Российской Федерации, других новых суверенных государствах в 90-е гг. руководили банки Нью-Йорка, за которыми на самом деле стояло правительство США, стремившееся к экспансии в ранее независимые экономики. Азиатским кризисом 1997-1998 гг. с целью финансового порабощения экономик новых индустриальных стран Азии (Южная Корея, Таиланд, Индонезия) тоже руководили американские банки. И Китай в 1997-1998 гг. во время кризиса открылся, чтобы стать источником дешевой рабочей силы для Запада.

В 2000-е гг. уже не осталось неохваченных регионов, из которых США могли бы «весело» извлекать прибыль. Современный кризис, по мнению ряда финансовых экспертов — смертельная агония долларовой системы. Чем он закончится? Зависит от того, насколько быстро такие государства, как Россия, Индия и КНР осознают это. Сейчас невозможно уйти в прошлое, построить новый мировой Бреттон-Вудс и создать регулирование, которое было бы решением проблемы.

«Финансовый пузырь» лопнул с грохотом, породившим цунами, волны которого еще не раз обогнут планету. Для США это очень опасно, поэтому у них нет другого выхода, кроме как спасать доллар. Для всего оставшегося мира остается две возможности: либо стать независимыми от американской долларовой системы, либо поддерживать её и ослабнуть (а то и погибнуть) экономически. Например, сейчас многие удивлены, что несмотря ни на что доллар по-прежнему силен по отношению к евро или иене. Основная причина в том, что в долларе нуждаются международные финансовые организации, в том числе крупные российские банки и корпорации, которые набрали кредитов на западных финансовых рынках именно в долларах. В ближайшее время они вынуждены будут искать именно доллары, чтобы расплачиваться по займам.

Такие государства, как КНР, будут пытаться обнаружить независимые пути выхода, опираясь на свои возможности в различных регионах. Следует признать, что в России того кризиса, что в США, пока нет. И можно, а, главное, нужно сделать так, чтобы его полномасштабного проявления не было. Для России перспективно смотреть на Восток, а не на Запад. У России — замечательное преимущество в этой ситуации, у нее огромные ресурсы нефти, газа, минерального сырья. У Китая — большая потребность в них. КНР в условиях трансатлантического кризиса может стать для России очень крупным экономическим партнером. И, разумеется, Китай как член Шанхайской организации сотрудничества открыт для диалога с Россией. В этот диалог готовы вступить Саудовская Аравия, Иран, страны Ближнего Востока.

Вместе с тем, нельзя не заметить, что в нашем Отечестве кое-кто (например, министр финансов Кудрин) всемерно стремится реализовать установку американского Совета по международным отношениям и Бильдельбергского клуба, чтобы российское общество разделило общую финансовую беду с «братьями-американцами»… Это-то в условиях, когда такие реально недружественные России структуры, как ВТО, МВФ, Всемирный банк значительно ослабли из-за коллапса мировой финансовой системы.

Подумайте: активизировать спрос реально только наличием и доступностью дешевых денег. Говорят, что закончились дешевые деньги. Да, в США закончились. А у нас, вообще-то, ещё большой вопрос. Просто с рынка убрали деньги, которые превышают процент прироста производительности (в сфере материального производства и услуг). Да это липовые деньги! А в США с момента создания Федеральной резервной системы все деньги, если разобраться, были мало чем обеспечены, а в последние годы так вообще являлись попросту фиктивными. Оцените в этой связи российского министра финансов, который обязан был это знать, но он исправно размещал выручку от продажи российских энергоресурсов в долларах, причем в тех же США. Именно он на протяжении последних лет ни разу не поставил вопрос о целесообразности экспорта валюты и о степени привлекательности российских государственных вложений в американские ипотечные (с треском провалившиеся)«Fannie Мае» и «FreddieMac» и иже с ними.

Далее, вопрос о монетизации. В России последние 10 лет поддерживалась хроническая нехватка денег. При политике, которая рассматривает национальную валюту как трансфертное средство обмена, другого ожидать не приходится. Уменьшили денежную долларовую массу — уменьшилось предложение денег и, соответственно, рублей. В США решают свои проблемы, им не до нас. Отдадим им должное: в условиях рецессии в Штатах деньги дешевеют и становятся доступнее. Нам же наш министр финансов предлагает поддержать спрос в США и затянуть потуже ремень на 2009 г.: «Следующий год будет для России и для всей мировой экономики — наиболее тяжелым. В бюджете России в 2009 г. возможен дефицит. Нам нужно 2009 год пережить, а уже в 2010 г. прогнозируется рост экономики». В этой связи прав член комитета Госдумы по финансовому рынку П. — Медведев, профессионально рекомендующий: «Не надо искусственно возбуждать у россиян ложные тревоги, когда наблюдаются трудности, следует объяснять, в чем они заключаются и каких преодолевать».

Правительству все-таки нужно дать ответы на ряд взаимосвязанных вопросов, естественным образом возникающих у простых россиян. Итак, почему российский частный капитал, «успешно» отвечавший за инновации в экономике и соответствующие инвестиции в неё, вдруг в условиях кризиса оказался должен огромную сумму денег кому-то, а именно западным банкам? Почему эта сумма оказалась превосходящей ту часть стабфонда, которая была размещена за рубежом — эту «гордость» нашего Минфина последних лет? Почему власть вообще вкладывала громадные денежные средства в уже начинавшие стагнировать экономики трансатлантов и почему она их до последнего так и не начала оттуда выводить? Почему в долгах оказались все предприятия российского бизнеса, все без исключения? Почему из-за изначально американского ипотечного кризиса именно финансовая сфера России, а, скажемте Евросоюза приближается сегодня к пропасти?

Кризис будет существенно более долгим и тяжелым, чем сегодня. Это многие себе представляют. Острота начавшегося кризиса и тем более сложности выхода из него связаны с тем, что тот механизм, который обеспечивал научно-технический прогресс, приостановился. При этом альтернативных механизмов пока не видно. У нас некоторые по-прежнему призывают сделать такую же инновационную экономику, как в развитых странах. Однако, если бы эта инновационная экономика у них была действительно эффективной, им не пришлось бы надувать «финансовые пузыри»...

Несколько слов о том, как на деле решалась проблема движения к инновационной экономике, поставленная во второй президентский срок В.В. Путиным. Правительство тех лет решило, что инвестировать надо в высокие технологии. Крупный бизнес, естественные и не совсем естественные монополии в условиях высоких мировых цен на энергоресурсы и сверхприбылей от их экспорта государство обязало инвестировать средства в высокотехнологические инновации. Перед крупным бизнесом возник вопрос, откуда брать инвестиции? Понятно, что никто своим «кровно» заработанным делиться не собирался, поэтому заем средств решили осуществлять за границей, а где ещё! Наш «эффективный» бизнес успешно привлек огромнейшие заемные средства западных банков, но (!) под государственные гарантии национального стабфонда. Вот поэтому-то нынешние долги российского бизнеса перед Западом равны (без набежавших процентов) той части стабфонда, которая ранее была размещена за рубежом. Каждая из российских олигархических структур-заемщиков по-своему понимала практическое решение поставленного государством вопроса инновационного развития. Большинство из них, сидя на обрабатывающей и добывающей промышленности, естественно, вкладывали именно в этот сектор, ещё и в банки, которые этот сектор обслуживали, и в недвижимость, и в тех, кто обслуживал рынок недвижимости — средств, видимо, было на порядки больше, чем могла переварить добывающая и обрабатывающая промышленность. Именно поэтому до совершенно неадекватных размеров стал надуваться «пузырь» цен на недвижимость. Не зная куда деть деньги, работодатели вкладывали их в абсолютно бесполезную, с точки зрения национального продукта, сферу, обслуживающую рынок сырья и недвижимости. Именно отсюда — неадекватные производительности и вообще общественной и экономической востребованности зарплаты «топ-менеджеров» и всевозможных клерков в Москве, Санкт-Петербурге, крупных городах и их количество, которое реально выполняло только функцию обслуживания скрыто разраставшегося «финансового пузыря», увы, в 2007-2008 гг. называвшегося растущей российской экономикой.

И если уж сегодня и говорить об инновациях, то нам, в первую очередь, в условиях разразившегося кризиса нужны не столько дорогостоящие и неизвестно куда ведущие технологические инновации (взять, к примеру, нанокорпорацию, возглавляемую А.Б. Чубайсом), сколько социально ориентированные инновацииновые методы государственного и муниципального управления, новые способы мотивации и стимулирования труда и жизнедеятельности россиян, в конце концов, социально ориентированная реструктуризация всех сфер занятости населения.

Как следствие проблема описания экономики будущего после практически неизбежного разрушения нынешней финансово-экономической парадигмы становится не финансовой или экономической, а, скорее, философско-исторической. Проблема настолько сложна, что требует неординарного подхода к своему решению. Недаром президент США Б. Обама и его бывший соперник Д. Маккейн договорились о сотрудничестве и двухпартийном подходе в работе над решением вопросов борьбы с финансовым кризисом, создания новой энергетики и обеспечения национальной безопасности, которая сегодня может быть только глобальной. В глобальном мире и регуляторы должны стать глобальными. Одни Соединенные штаты уже не будут мировым регулятором. Более того, некоторые политологи-футуристы вообще предрекают Штатам в результате кризиса экономический коллапс, гражданскую войну и даже раскол страны на 6 частей.

На роль мировых регуляторов объективно могут претендовать КНР (золотовалютные резервы которой составляют более 2 трлн. долл. и который является крупнейшим кредитором США) и Россия как страна, которая могла бы играть роль регулятора на евразийском пространстве (если, конечно, она более или менее безболезненно и достаточно быстро выйдет из кризиса). Совсем недаром участники саммита «двадцатки» (G 20) в Вашингтоне осенью 2008 г., выдвинув новую архитектонику международных отношений, обратились именно к Китаю и Японии с просьбой выделить необходимые финансовые средства для расширения деятельности МВФ. КНР, конечно, может откликнуться на это предложение, а потому может при определенных обстоятельствах оказывать более сильное влияние на политику Фонда. А нам нужно поддерживать МВФ-это очень большой вопрос...

«Больше глобализации и меньше капитализма» — таков общий вывод чрезвычайного антикризисного саммита G 20 в ноябре 2008 г. Фактически началась интеллектуальная и моральная революция. Выражается она, в частности, и в масштабировании прямых инвестиций государства в экономику. Так, Франция в течение 2009-2011 гг. намерена вложить 175 млрд. евро в развитие экологически чистых технологий, цифровых технологий, в образование, научные исследования. Компании освобождаются от налогов на новые капитальные вложения. Но главное — создается «стратегический инвестиционный фонд» в целях инвестирования в будущее, в новаторские производства (а не на поддержку старого), а также для защиты от захвата иностранными компаниями.

«Финансовый кризис привел к смерти идеологию диктатуры рынка и бессилия государства», — заявил на саммите G 20 Президент Франции Н. Саркози. Премьер Италии С. Берлускони там же заговорил о строительстве госкапитализма, премьер-министр Великобритании Г. Браун заставил английские банки инвестировать малый бизнес. В США по плану Г. Полсона была предпринята масштабная национализация финансовых компаний. Не только Америка, но и весь мир фактически признал, что идеология рыночного фундаментализма потерпела полный крах. Конгресс США вынужден был дать согласие на выдачу к ноябрю 2008 г. более 1 трлн. долл. налогоплательщиков «провалившимся» компаниям (а чуть позже выделить 17 млрд. долл. на спасение от банкротства «большой тройки» автомобильных концернов), чтобы удержать экономику на плаву. А всего было «закачано» в американскую экономику с начала кризиса на тот же период более 7 трлн. долл. Симптоматично, что Президент США Б. Обама назначил Т. Гайтнера на пост министра финансов и Л. Саммерса директором Национального экономического совета, т.е. главным экономическим советником президента. Оба назначенца являются сторонниками вмешательства государства в экономику и выступают за более агрессивный подход к преодолению кризиса.

Точно также и наше государство поначалу фактически бросилось спасать тех, кто не только обокрал россиян в результате «приватизации» 90-х гг., но и назанимал на Западе долгов, которые и выплачиваются теперь опять же за счет нашего полузадушенного петлей бедности народа — бюджетников, пенсионеров, молодежи, селян. Кризис порождает и требует формирования в России «закрытого государственного капитализма» (государственное регулирование плюс избавление от всего «чужого», в том числе мигрантов и иностранных компаний).

А что главное для США в этих условиях? Сохранение мировой системы свободной торговли. Они об этом несмотря ни на что постоянно твердят, пусть и в завуалированной форме… Им в Европе и в России поддакивают: «Да, необходимы жесткие регуляторы, государственные, межгосударственные, но это-то лишь в принципе, в теории, дескать, а на практике же идеологические принципы свободы, рыночных отношений, конечно, остаются...» Между тем, когда кризис действительно сильно затронет реальный сектор, все страны будут вынужденно защищать свои внутренние рынки и введут протекционистские меры, повысят таможенные тарифы. Исторический опыт свидетельствует именно об этом.

И, тем не менее, мир вступил в новый период своего развития. Он, прежде всего, характеризуется выходом на авансцену передовых развивающихся стран. В «Группу 20» (на которую приходится 85% мирового ВВП) входят сегодня Аргентина, Австралия, Бразилия, Канада, Китай, Франция, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Япония, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, Южная Африка, Южная Корея, Турция, Великобритания, США. Премьер-министр Индии Манмохан Сингх, слова которого приводит агентство Bloomberg, заявил, что клубы типа G 7 «больше недостаточны для удовлетворения сегодняшних требований». «Нет смысла принимать политические и экономические решения без стран G 20», — сказал Президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва. Председатель КНР Ху Цзиньтао считает, что нужно «повысить уровень участия и права голоса развивающихся стран в международных финансовых организациях». Согласно решениям Вашингтонского саммита в ноябре 2008 г. предполагается укреплять в МВФ и Всемирном банке влияние именно развивающихся стран. «Бреттон-Вудские организации должны подвергнуться комплексному реформированию с тем, чтобы они более адекватно отражали изменяющееся соотношение сил в мировой экономике», — говорится в коммюнике. Членство в Форуме финансовой стабильности, созданном по итогам азиатского кризиса 10-летней давности для согласования мировых стандартов в сфере регулирования рынков, было решено расширить за счет стран с развивающейся экономикой. Россия, возможно, уже в ближайшее время также станет его участником.

Кризис высветил, конечно, очень серьезные проблемы, приведшие фактически к изменению баланса в мировой экономике. Послекризисная мировая экономика будет ориентироваться, главным образом, уже не на развитые страны, которые и выходить-то из кризиса, скорее всего, будут дольше и даже во многом труднее, чем наиболее сильные из развивающихся. Последние делают глобальную ставку на развитие внутреннего рынка как наиболее перспективного, который огромен и ненасытен, хотя сегодня еще обладает слабым покупательским спросом. В частности, Китай резко повысил правительственные инвестиции для стимулирования внутреннего потребления. Развитие внутреннего спроса, естественно, ведет к росту производства, экспорта, накоплению резервов и усилению государства, в том числе его международных позиций. Иные, нежели традиционные представления о капитализме, модели общественного развития в сочетании с трансформацией прежнего мироустройства рельефно свидетельствуют о начале изменения глобальной расстановки сил. Это смещение равновесия в мировой экономике объективно будет находить свое отражение и в рейтинге курсов наиболее значимых мировых валют.

В целом можно сказать, что новый период развития международного сообщества характеризуется укреплением молодых центров экономического роста и политического влияния, формированием многополярной архитектуры международных отношений, конкуренцией новых ценностей и моделей развития, необходимостью (и — главное — пониманием!) совместного решения глобальных вопросов, изменения мировой финансовой системы, обеспечения энергетической безопасности, глубокой трансформации существующих и создания новых международных институтов управления развитием человеческого сообщества.

И это — неудивительно. Речь идет о том, что человечество уже в определенной мере доросло до принятия совместных мер, направленных на обеспечение более здорового, более эффективного, более гуманного развития. Дело за тем, чтобы найти, разработать, согласовать и принять к реализации эти насущные меры.

В качестве примера можно отметить выступление Н. Саркози за создание «экономического правительства Европы» — объединения глав правительств стран еврозоны. Да и план действий, принятый на упоминавшемся саммите G 20, предполагает реализацию пяти согласованных принципов: повышение уровня транспарентности и подотчетности, усиление государственного регулирования, поощрение «согласованности» стран при воздействии на финансовые рынки, укрепление международного сотрудничества в сфере разработки стандартов для надзора за рынками, реформирование международных финансовых организаций. Правда, некоторые ученые скептически восприняли содержание принятого в Вашингтоне документа. Например, М. Хазин отмечает, что смысла в разработанных положения мало. Дело в том, что на протяжении более 25 лет совокупный спрос в США, а значит и в мире активно стимулировался за счет кредитной эмиссии, что создавало постоянный ускоренный, по сравнению с ростом мировой и американской экономики, приток капитала. Именно под утилизацию этого капитала и была создана современная финансовая система. Отказ от обсуждения реальных причин кризиса привел участников G 20 в тупик — они начали заниматься спасением того, что спасти нельзя. Рано или поздно придется вернуться на правильный путь, но ресурсы, которые будут потрачены на заведомо бессмысленные мероприятия, вернуть не удасться.

«Мы вступаем в новый мир», — так обозначил новую веху в мировой истории президент Франции Н. Саркози. И к этому, действительно, есть немалые основания. Победа Б. Обамы в США означает требование перемен, перераспределения доходов в пользу бедных и средних слоев, развертывания масштабных, финансируемых государством программ в экономике и социальной сфере, определенной переориентации Америки с Европы на развивающийся мир. Америка будет налаживать более тесные отношения с Китаем остающимся модератором мировой экономической динамики. Последний, пожалуй, пострадает от навалившегося кризиса меньше других. На ближайшие несколько лет (пока продлится кризис) международные отношения, скорее всего, будут характеризоваться ослаблением напряженности, некоторым затуханием ситуаций в «горячих точках», приоритетом партнерских деловых отношений США с Европой и Россией. И, вместе с тем, никак нельзя исключать вероятности стремления определенных сил (в том числе и террористических) использовать кризис в целях резкого обострения и международной напряженности, и раскачивания социально-политической ситуации в ряде стран (в том числе, и в России) для очередного перераздела сфер влияния и контроля над мировыми ресурсами. Эти «силы прошлого» могут реактивно, агрессивно и чрезвычайно опасно реагировать на то, что человеческая цивилизация начала осознавать необходимость смены парадигмы мирового развития. Некоторые аналитики называют такого рода смену «левым поворотом», движением к «новому социализму».

Так, один из идеологов «глобальной „перестройки“ М. Ходорковский полагает, что она будет включать в себя: качественное усиление роли государств как регуляторов в экономике; приведение регулятивных систем в соответствие с требованиями глобальной экономики и равновесия ключевых ее субъектов; возрождение ценностей солидарности как альтернативы экономическому эгоизму и неуправляемой конкуренции; введение более жестких требований к собственникам и менеджерам корпораций со стороны государства и общества; новую систему управления финансовыми рынками и регулирования этих рынков, которая сместит баланс их деятельности в сторону общественно необходимой цели — поддержки развития реальной экономики; ограничение роста материального потребления „золотого миллиарда“; ускоренную разработку и внедрение конкретных технологий сокращения потребления невозобновимых природных ресурсов; восстановление некоторых позиций и преимуществ реального сектора в его соревновании с виртуальным; определенные ограничения на порядок движения капиталов, товаров и рабочей силы между крупными экономическими зонами; рост внимания национальных правительств и межгосударственных регуляторов к созданию эффективных социальных „подушек безопасности“; рост удельного веса человеческого фактора и интеллекта в экономике; переход государств и (в меньшей степени) крупных корпораций к разработке и финансированию стратегических проектов, которые могут быть неприбыльными финансово даже в среднесрочной перспективе, зато выгодными социально, а значит, долгосрочно целесообразными.

Если это так, то это — серьезный фактор и факт современной истории. По крайней мере, можно с полным основанием утверждать, что человечество всерьез задумалось о своих перспективах — не только финансово-экономических, но и социально-политических. Это — путь к возможности радикальной реорганизации мировых отношений на более рациональной, более здоровой, более гуманистической основе.

России нужно не упустить шанс войти в „клуб вершителей нового мира“. Каким будет место России в складывающихся новых мировых условиях? Ответ, естественно, во многом зависит от команды, находящейся у власти. Если она готова взять на себя ответственность за необходимое реформирование страны и покажет способность к реализации неизбежных преобразований, то шанс еще есть. Таким образом, мировое сообщество находится на пути радикальной трансформации в нечто иное, разительно отличное от предкризисного в некоторой степени „полусонного“ состояния.

Мировой финансовый кризис положил начало складыванию качественно иной геополитической ситуации. Напрямую это относится и к постсоветскому пространству. Происходит осознание необходимости совместно выбираться из сложившегося трудного положения. В практическую плоскость встала задача создания мощного регионального финансово-экономического центра, единого финансово-банковского рынка и решения вопроса о полноценной региональной валюте. По последнему вопросу руководители стран СНГ намерены достичь принципиального согласия к 2017 г. В качестве такой валюты предполагается российский рубль. Руководители национальных банков и министры финансов стран Содружества уже договорились о переходе на рубли в расчётах с Россией за поставки энергоносителей. Россия и Беларусь подписали меморандум о взаимопонимании, в рамках которого наша страна предоставляет союзному государству кредит в размере 2 млрд. долл., а Минск всю оплату за нефть и газ с 2009 г. ведет только в российских рублях. Оплату наших поставок электричества Казахстан и Беларусь уже производят в нашей валюте. Наметились новые перспективы в углублении союзнических отношений России и Беларуси. Суть новой стратегии в том, что основной акцент переносится на формирование в обеих странах структур гражданского общества, которые должны, в принципе, охватить постсоветское пространство и подготовить условия для его объединения вокруг Союзного государства на конфедеративных началах, заложенных в основу европейской интеграции. В области экономического сотрудничества России в рамках СНГ в целом планируется, что Таможенный союз России, Казахстана и Беларуси будет расширен за счет других государств СНГ. Отрабатывается новая модель валютных отношений, в которой российскому рублю отводится роль резервной валюты, а Москве — полноправного финансового центра, аккумулирующего капиталы со всего СНГ. Более того, стратегические цели России простираются еще дальше.

В ноябре 2008 г.Д. Медведев заявил о планах создания на базе российских возможностей такого международного финансового центра, который играл бы институциональную роль не только для стран СНГ, Центральной и Восточной Европы, но и для всего евразийского пространства.

Но это в перспективе. А уже осуществляющиеся мероприятия — это практическое начало процесса становления рубля как региональной валюты. Казахстан предлагает создать единый энергетический рынок уже в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В рамках единого таможенного пространства национальные таможенные службы будут совместно контролировать перемещение энергоресурсов. Все это — шаги в направлении создания единого очень мощного по своему потенциалу экономического рынка. Особое внимание страны ШОС намерены уделять реализации крупных инвестиционных проектов в области развития инфраструктуры строительства, энергетики, транспорта, высоких технологий.

Практические шаги в направлении создания регионального финансово-экономического центра приобрели жизненно важное геостратегическое значение для всех стран российско-азиатского региона именно потому, что решение вопроса, по какому сценарию и каким именно образом будет развиваться ситуация в России и в окружающих ее странах, зависит не только и, может быть, даже не столько от конкретных антикризисных мер, предпринимаемых в национальных рамках. В гораздо большей степени будущее зависит от того, насколько далеко зайдут в поддержке своих национальных экономик США, страны Европы, Япония, Китай. Если будут преобладать протекционизм и новые запретительные, заградительные меры, то надеждам на обеспечение в ближайшей перспективе глобальной солидарности не суждено будет оправдаться. США, например, постараются и в этот раз, как это было не единожды в прошлом, выйти из кризиса более сильными именно за счет технологического прорыва, поскольку из-за дефицита ликвидности фирмам приходится изыскивать новые технологии за меньшие деньги. Это уже происходит за счет более активного использования интеллектуального потенциала мигрантов, расширения технологических изысканий в развивающихся странах (в том числе, и в России), рывка в развитии нано-технологий, причем, в большей, чем прежде, степени за счет Европы, Японии и даже Китая. Что, естественно, влечет и новый этап усложненного промышленного шпионажа, и политического, и всех связанных с этим институтом „прелестей“.

И здесь, конечно, будут активно использоваться как уже апробированные, так и новейшие технологии. В частности, даже и изменения, наблюдающиеся в последние годы в „политической эстетике“. В политику посредством превращения политических событий в шоу вовлекаются огромные, миллионные массы молодежи. Она легче других социальных слоев поддается политическому зомбированию, она подвижна, агрессивна, деятельна; ею легче управлять посредством привлекательных для нее самой мобильной связи и Интернета. А главное — вовлечение ее в политику требует меньше содержания, а больше легкости, завлекательности, „попсовости“. Так и происходит экспорт, в особенности в молодые независимые государства, идеологии псевдодемократии, уже приведшей к глубоким политическим кризисам и в Украине, и в Грузии, и в некоторых странах Центральной Азии.

И поэтому тоже нужна практическая региональная солидарность. Именно в контексте решения одной из своих главных задач — обеспечения лидирующих позиций России на евразийском пространстве — руководство страны предпринимает и шаги в направлении постепенной переориентации наших партнерских связей с Запада на Восток, прежде всего, на Китай, Индию, Корею и Японию. Положение в регионе диктует необходимость повышать потенциал и способность ШОС оперативно и адекватно реагировать на важные события. Поэтому в сложившихся условиях резко возрастает значение более тесной координации действий, в том числе подходов к развитию национальных экономик. Для этого Организацией должны быть задействованы не только уже имеющиеся механизмы сотрудничества, но и создаваться новые. На последнем заседании ШОС в октябре 2008 г. все главы делегаций выразили заинтересованность в развитии сотрудничества, а премьер-министр Китайской Народной Республики подтвердил намерение КНР и дальше участвовать в намеченных инвестиционных проектах и кредитовании совместной работы.

В то же время необходимо реально оценивать и возможности Китая. В целом экономическая структура Поднебесной довольно неустойчива из-за неравномерного развития отдельных провинций, хотя на преодоление разрыва в последнее время китайское руководство направляет огромные ресурсы. Но главное — экономика КНР не меньше российской зависит от внешних факторов, в первую очередь, от капитала иностранной китайской диаспоры (именно она профинансировала последние значительные технические и технологические прорывы) и западных рынков, куда в основном и шла продукция китайских предприятий. И в то же время страны Азии оказались пока не готовы стать запасным рынком сбыта, который так необходим, когда экономический кризис подорвал покупательную способность жителей Старого и Нового Света. Поэтому Китаю жизненно важно расширить и свой внутренний потребительский рынок, и активнее внедриться на рынки государств-членов ШОС.

Что же касается России, то она может реализовать свою роль ответственного за все постсоветское (и еще шире) пространство, только став действенным субъектом мировой политики и экономики, а именно, расширив свое партнерство с Европейским Союзом, обеспечив как можно более близкие отношения с Китаем, активно способствуя решению комплекса проблем модернизации, социального развития и обеспечения безопасности государств Центральной Азии. И при этом, конечно, пытаясь решить болевые точки с Украиной, а также в Кавказском регионе в целом. Некоторые аналитики считают, что „спасти“ наши связи с Украиной можно, дифференцировав российскую политику со странами СНГ таким образом, чтобы Украине стало ясно: потеряв нынешние интеграционные связи с Россией, она лишится большего, нежели продолжая свое движение в Евросоюз и НАТО. Нелишним окажется и напоминание об опыте прибалтийских государств, рьяно рвавшихся в свое время в эти организации, однако, в условиях мирового кризиса оказавшихся на грани полного финансового банкротства, поскольку отношение к ним так и осталось как к странам второго сорта и помогать которым, соответственно, ведущие государства поспешать никогда не будут. В итоге в Латвии — серьезнейшие финансовые проблемы. Эстония вообще оказалась финансово оккупированной шведскими банками, а ее жители уже выступают за присоединение к этой развитой стране. Только кому они там нужны? То же самое, в принципе, но с некоторыми оговорками относится и к Грузии.

Серьезная геополитическая трансформация происходит и в других регионах мира. Новые страны-кредиторы — это Китай, Япония, Россия, Корея, Саудовская Аравия и Бразилия. А новые должники — США, большая часть Европы. Мир на глазах кардинально меняется, а его финансовая архитектура, увы, по сути дела, остается прежней. В этой связи бросается в глаза тот факт, что на ноябрьском саммите страны-участники G 20 фактически оказались в условиях новой круговой поруки перед такими глобальными, причем, именно монетаристскими институтами, как Всемирный банк и МВФ. Теперь часть развивающихся экономик, которым будут „помогать“ МВФ и Всемирный банк, ждет то, обо что обожглась „ельцинская“ Россия — потеря экономического суверенитета. А вот вставшей на ноги в 2000-е гг. благодаря В.В. Путину России предъявляются сейчас иные правила: за „место в баркасе“, которое обещает „новый экономический порядок“, придется расплачиваться по-взрослому. По факту международные финансовые институты осуществляют очень тонкий, но все равно силовой шантаж России и других новых стран-кредиторов (КНР, Япония, Корея, Бразилия): „Если хотите спасти свои деньги в гибнущей американской экономике, несите нам еще больше… “, т.е. играйте по правилам монетаристских хозяев. А эти правила требуют от национальных экономик определенной „прозрачности“ и приверженности идеалам „открытого рынка“, т.е. потери государством определенного процента регулирующих экономических функций. Неслучайно же Дж. Буш в своей речи на ноябрьском саммите G 20 настаивал (на что мало кто в российских СМИ обратил должное внимание): „Рыночный капитализм был и остается двигателем процветания, прогресса и социальной мобильности в экономиках по всему миру. Все наши страны должны отвергнуть призывы к протекционизму и коллективизму (!) перед лицом наших нынешних трудностей“. По мнению бывшего американского президента, новые модели госконтроля и национализации банковской сферы, которые уже начали использовать в борьбе с кризисом европейские правительства и руководство евразийской России, якобы неэффективны, так как потери европейских экономик от этого так и не минимизируются.

Говоря об изменении международной финансовой системы, европейцы стремятся расширить существующие договоренности с целью привлечь финансовые ресурсы новых стран-кредиторов. И вместе с тем они, как и США, совсем не склонны менять систему распоряжения этими ресурсами, как и процессом принятия ключевых решений относительно глобальных финансов. Если Россия более или менее безболезненно и относительно быстро справится с постигшим и ее кризисом, она также сможет играть более значительную роль в обсуждении реформы международной финансовой системы. Более того, если Россия, Китай, некоторые другие страны (например, Иран, Венесуэла) реализуют свои планы ухода от доллара, создания альтернативных резервных валют, это будет иметь всемирное значение. Тогда вполне естественным будет изменение механизма принятия решений, кардинальная перестройка таких систем, как МВФ и Всемирный банк. Поскольку же финансовая и экономическая мощь имеет тренд движения на Юг и Восток, новые кредиторы, отмечает профессор Высшей школы экономики М. Гилман, исходя из собственных национальных интересов, со временем, надо полагать, создадут общий фронт и реформируют существующие институты, а то и создадут новые, свободные от влияния стран-должников1. В общую картину изменений вносят свой немалый вклад и другие государства. Так, возможность создания единой денежной единицы активно обсуждают пять стран Персидского залива: Бахрейн, Кувейт, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Реально ее предполагается ввести примерно в 2012 — 2015 гг. Аналогичные процессы, так или иначе, идут и в Латинской Америке.

В активную антикризисную деятельность все более включаются и политические объединения. Например, на заседании Комиссии Социалистического Интернационала по глобальным финансовым проблемам в ноябре 2008 г в Вене ее участники попытались выработать рекомендации по формированию справедливого экономического порядка в мире и меры по преодолению глобального финансового кризиса. В частности, была выдвинута идея создания Глобального Финансового Фонда для поддержки гармоничного и справедливого развития участвующих в нем стран. Предполагается, что участниками фонда могут стать страны Латинской Америки, Китай, Индия, Европа, а главным направлением его деятельности — поддержка малого и среднего бизнеса в странах-участниках. Фонд, по мысли инициаторов его создания, должен оказывать не только финансовую помощь своим членам, но и вырабатывать рекомендации, а может быть и директивы по гармонизации и унификации национальных законодательств, повышению прозрачности компаний, ответственности аудиторских фирм и рейтинговых агентств и т.д., т.е. вырабатывать правила нового международного финансового порядка.

В таком же направлении выработали свои предложения и лидеры стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). В принятой итоговой декларации саммита в ноябре 2008 г. они призвали к практическим быстрым и решительным действиям по преодолению мирового финансово-экономического кризиса, а также по сокращению разрыва между развитыми и развивающимися экономиками региона. Участники организации приняли также на себя обязательства более тесно сотрудничать для обеспечения безопасности торговли. В частности, очень остро и в регионе, и в мире в целом стоит вопрос о создании архитектуры безопасности мировой торговли нефтью. По идее, нужно добиваться нового международного соглашения относительно того, как в долгосрочном плане потребители нефти будут совместно участвовать в инвестиционных программах по освоению новых месторождений, формированию транспортной инфраструктуры стран-производителей, по каким основаниям и критериям будут определяться нефтяные цены.

То же самое относится и к газовой проблематике. В самом конце 2008 г. в Москве была создана новая полноценная международная организации — Форум стран экспортеров газа (ФСЭГ), участниками которого стали 14 государств, а местом нахождения секретариата определен г. Доха, столица Катара. Участники Форума приняли соглашение, которое является юридически обязывающим документом, но в то же время не делает пока обязательным квотирование добычи и согласование цен. Что касается возможного международного влияния новой организации, нужно иметь в виду, что на пять стран — Россию, Иран, Катар, Венесуэлу и Алжир — приходится 72% мировых запасов природного газа и 42% его добычи. Страны-экспортеры газа пришли к согласию, что будут координировать и синхронизировать свои инвестпрограммы в газовой отрасли. В своем выступлении на учредительном заседании Форума В. Путин подчеркнул три позиции, обеспечивающие международную энергетическую безопасность: суверенитет над национальными углеводородными ресурсами, договорные гарантии обеспеченности газом стран-потребителей, обеспечение безопасности транспортировки странами-транзитерами. Солидарное понимание проблем находит свое выражение и в целом ряде других практических действий договорившихся стран. Относится это, например, к совместным операциям России, США, Евросоюза, Китая и других государств по защите грузоперевозок (в том числе нефти и газа) у берегов Сомали.

Нужно отметить, что финансовый кризис, сотрясающий мировую экономику, словно непрекращающееся землетрясение, активно „промывает мозги“ многим политикам, аналитикам, разного рода „кремлеведам“. Так, в американской прессе все чаще можно наблюдать здравые мысли относительно отношений США и России. Высказывается мнение, согласно которому кризис стал неопровержимым доказательством того, что прежние категории, определявшие региональные и межгосударственные споры, в том числе и разделительные линии между Востоком и Западом, уже неактуальны, что деловое практическое взаимодействие нужно обеим сторонам. Например, Дж. Кэррол в статье „Наше будущее-с Россией“ (в „TheBostonGlobe“) отмечает, что миру сегодня необходимо стратегическое партнерство между Москвой и Вашингтоном на беспрецедентном уровне, способное превратить Европу и Азию, Север и Юг в арену политического и экономического обновления. Вместе с тем, было бы неверно не замечать наличия и другой точки зрения. Польский политолог Р. Каган считает, что современному миру гегемон по-прежнему необходим и что пока Соединенные Штаты сохраняют позицию единственного настоящего гегемона, мировой порядок будет оставаться в меру стабильным и безопасным. Так или иначе подобного рода представления найдут свое отражение и в политике американской администрации Б. Обамы.

Новая стратегия Б. Обамы — Дж. Байдена предполагает следующие позиции: поддержка демократических партнеров, соблюдение принципов суверенитета в Европе и Азии и снятие напряженности между странами до эскалации военного конфликта; усиление трансатлантического альянса в направлении занятия единой позиции в отношении России; помощь союзникам США с целью уменьшения зависимости от российских энергоносителей; прямая связь с правительством России по темам общих интересов — нераспространение ядерного оружия, сокращение ядерного арсенала, расширение торговли и инвестиций, борьба с „Талибаном“ и „Аль-Каидой“ и прямой контакте российскими гражданами для развития общих ценностей; политика открытых дверей для всех стран региона, включая Россию, для интеграции — в глобальную систему.

Б. Обама намерен, по его заверениям, „перезапустить“ отношения с Россией, активно сотрудничать с российским руководством с тем, чтобы сократить ядерные вооружения двух стран и даже снять ядерные ракеты с боевого дежурства. Эти вопросы предполагается обсудить на саммите мировых лидеров по борьбе с угрозой ядерного терроризма в 2009 г. Американская администрация намерена сделать этот саммит регулярным, причем, с участием в нем не только лидеров государств, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН, но и руководителей других стран, чтобы договориться о реализации таких мер в глобальном масштабе. Президент США намерен также сотрудничать с Россией „для увеличения времени предупреждения и принятия решения“ при запусках ядерных ракет, поскольку, по его мнению, сохранение готовности ядерных вооружений к запуску по мгновенной команде является опасным реликтом холодной войны. И еще один важный момент. Москва и новая команда Вашингтона договорились (чего никак не получалось с администрацией Дж. Буша) о подготовке документа, призванного заменить Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), срок действия которого истекает 5 декабря 2009 г. И это — еще одно свидетельство того, что в кризисных условиях находится немало новых возможностей для возобновления или развития международного диалога по целому ряду вопросов, о которых прежде договариваться не удавалось. В новых условиях закономерно уходят в сторону надуманные проблемы, основанные на инерции и предрассудках политики прошлого. Отход от политики и идеологии холодной войны диктуется не только глобальным изменением соотношения сил в мире, мировым финансово-экономическим кризисом, но и тесно связанными с этими процессами изменениями в головах лидеров ряда западных стран, все большим осознанием, что продолжение политики, фактически приведшей к этому кризису, совершенно не только неуместно в нынешних условиях, но и грозит еще более серьезными катаклизмами уже планетарного масштаба. Находит это свое выражение и в практических делах. Так, в заявлении глав МИД 26 стран-членов НАТО, принятом в декабре 2008 г., говорится о том, что члены Альянса намерены укреплять сотрудничество с Россией в области противоракетной обороны, „готовы изучить в подходящее для этого время потенциал для связывания противоракетных систем США, НАТО и России“.

Что касается Российской Федерации, сегодня она с еще большей активностью выступает за укрепление международной солидарности в борьбе с охватившим мир кризисом, в укреплении региональной и глобальной безопасности. Так, Россия предлагает Европейскому Союзу закрепить в новом договоре об общеевропейской безопасности базовые параметры контроля над вооружениями и принципы единства общего пространства безопасности.

»Этот юридически обязывающий документ призван дать гарантии реального обеспечения равной безопасности. В том числе, на основе подтверждения государствами евроатлантического пространства принципов трех «не», — заявил Путин, выступая на международной конференции по вопросам гуманитарного права в Санкт-Петербурге в ноябре 2008 г. Первое «не» — не обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других. Второе — не допускать в рамках любых военных союзов и коалиций действий, ослабляющих единство общего пространства безопасности. Третье — не позволять, чтобы развитие и расширение военных союзов шло в ущерб другим участникам договора. «Мы также предлагаем закрепить в новом документе базовые параметры контроля над вооружениями, в том числе отразить фундаментальный принцип разумной достаточности и прописать механизмы взаимодействия в борьбе с распространением оружия массового уничтожения, наркотрафиком, терроризмом и организованной преступностью», — заявил В.В. Путин. Российской Федерации вообще придется в новых условиях действовать на международной арене более активно и брать на себя большую ответственность и за свою собственную безопасность, и за политическое равновесие на постсоветском пространстве.

Запад в последнее время под давлением кризиса стремится к более тесной интеграции вокруг НАТО, расширяющегося не только территориально, ной политически, стремясь распространить свое влияние практически на весь мир и тем самым намереваясь заменить во все большей мере ООН. В значительной степени это происходит и под давлением растущего экономико-политического влияния Китая. России же фактически отводится место «всемирной топки», которую нужно «держать в руках», всемерно усиливая на нее политическое и экономическое давление, поставив ее в положение игрока, обреченного на постоянные метания между двумя полюсами и в итоге раздавленного в тисках между Западом и Востоком. В этих непростых условиях Россия выступает за продуманную реформу ООН, за укрепление центральной роли Организации и повышение эффективности ее структур и механизмов. С такой ориентацией и предлагается предпринять шаги по развитию международного режима контроля над вооружениями. Для нас, подчеркнул Д. Медведев в послании Федеральному Собранию в ноябре 2008 г., особенно важно добиться результата на евроатлантическом пространстве, объединяющем Россию, Евросоюз и Соединенные Штаты. Новый документ, по сути дела, о глобальной безопасности позволил бы создать четкие и понятные всем правила поведения, зафиксировать единый подход к разрешению возникающих конфликтов, прийти к согласованной позиции по созданию надежных инструментов контроля над вооружениями.

Нам нужно делать все, чтобы мир стал более справедливым и более безопасным. В принципе этого нужно добиваться не при опоре на силу, а путем диалога со всеми заинтересованными сторонами Конечно, безудержное стремление прежней американской администрации Дж. Буша к расширению НАТО и формированию «третьего позиционного района» в Европе было направлено и на втягивание России в гонку вооружений.

Ситуация, конечно, поменялась. Сейчас и в Соединенных Штатах вряд ли кто всерьез думает о проведении прежнего курса, тем не менее, проблема остается и задача нашего внешнеполитического ведомства — не допустить неблагоприятного для нас развития глобальной ситуации. Острота вопроса обеспечения обороны страны не только не снижается, а, напротив, в условиях кризиса именно возрастает. А потому усилия необходимо направлять на обеспечение создания военно-политических группировок по наиболее опасным для России направлениям. Именно это и имеет целью укрепление союза России и Беларуси, наращивание объемов и глубины взаимодействия в военно-политической сфере в рамках ОДКБ. Основой системы противодействия «международному терроризму, экстремизму, национализму, этническому сепаратизму» должно стать согласно разработанной «Стратегии национальной безопасности России до 2020 года» формирующееся в стране «высокопрофессиональное сообщество спецслужб». В целях обеспечения сугубо военной составляющей национальной безопасности сегодня, отмечает один из наших ведущих военных экспертов генерал армии М. Гареев, необходима концентрация научных сил и материальных ресурсов для осуществления прорыва в области элементной базы, перспективных технологий для создания средств связи, обнаружения, наведения, автоматизации управления, радиоэлектронной борьбы, информатизации, создания единых боевых систем, осуществляемая примерно с такой же решительностью, как это было сделано после войны при создании ракетно-ядерного оружия. И такие меры — не бряцание оружием, а вполне адекватная реакция на совсем непростые международные условия развития Российской Федерации.

Такого масштаба кризис, который человечество переживает сегодня, — третий в мировой истории. Сначала была долгая депрессия перед Первой мировой войной, затем Великая депрессия, из которой США начали выходить с вступлением во Вторую мировую войну. Об этом не следует забывать. Тем не менее, надо полагать, мировое сообщество не только сделало правильные исторические выводы, но и несколько продвинулось в своем гуманистическом развитии, что и служит обнадеживающим основанием недопущения новой мировой трагедии.

Давыдов В.П., Гребениченко С.Ф. Мировой кризис: «чужие» цели и интересы России. Такого масштаба кризис, который человечество переживает сегодня, — третий в мировой истории. Сначала была долгая депрессия перед Первой мировой войной. Затем наступила Великая депрессия, из которой США начали выходить с вступлением во Вторую мировую войну. Тем не менее, надо полагать, мировое сообщество не только сделало правильные исторические выводы, но и несколько продвинулось в своем гуманистическом развитии. Это и служит обнадеживающим основанием недопущения новой мировой трагедии.