Реферат: Демократия и общественное развитие

Дипломатическаяакадемия МИД РФ

Кафедра философии иполитологии

Реферат

на тему:

«Демократия иобщественное развитие»

Выполнил :

слушатель 2 курса 1 потока

Зенкин Денис Владимирович

Москва — 1997

План

1. <span Times New Roman""> 

2. Определениедемократии........................................................................4

3. Идеальная и реальнаядемократия........................................................7

4. Демократия и поиск идеального государственногоустройства.....9

5. <span Times New Roman""> 

<span Times New Roman";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">

Демократия: надежды и разочарования

Со временизвестного французского историка, социолога и политического деятеля Алексиса деТоквиля<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[1]

вполитической литературе неоднократно высказывалась мысль, что развитие государственныхформ неизбежно и закономерно приведет человеческое общество к демократии. Позднееряд влиятельных политологов, подобно Токвилю, содействовали утверждению этоймысли в общественном сознании. Мнения многих из них представлялись тем болеезначительными, что они отнюдь не вытекали из факта пламенного преклонения переддемократической идеей. Демократия представлялась им естественным и неизбежнымсостоянием, которое немедленно наступит вне зависимости от содействия илипротиводействия отдельных индивидуумов или групп людей. Английская мысль осторожнопыталась поколебать эту точку зрения, как одно из тех «дилетантских» обобщений,проистекающих из Франции. Тем не менее это «французское» мнение приникло и вАнглию, нашедши себе там ряд твердых последователей.

Однако, впопытках подвести под общий знаменатель пестрое разнообразие позицийотносительно места демократии в системе общечеловеческих ценностей, невольно наум приходит «крамольная» мысль, что как раз старое предсказание Токвиля таковымзнаменателем быть никак не может. С тех пор, как в большинстве стран демократия(хотя бы даже «относительная» демократия) стала практической действительностью,в тоже время она сделалась предметом ожесточенной критики. И если прежде самымхарактерным обобщением политической науки была мысль о грядущем торжестведемократии, сейчас таким обобщением многие считают утверждение о, как это непарадоксально, неясности ее будущего, о возможных путях ее развития исовершенствования. Пока демократию ждали, о ней говорили, что она непременнонаступит, когда же она наступила, о ней говорят, что она может и исчезнуть. Преждеее нередко считали высшей и конечной формой, обеспечивающей уверенное иблагополучное существование. Теперь же ясно ощущают, что, отнюдь не создаваяпрочную основу уравновешенной жизни, она более, чем какая-либо другая формавозбуждает дух исканий. В странах, испытавших эту форму на практике, она ужедавно перестала быть предметом страха, но она же перестала быть предметомпоклонения. Ее противники понимают, что при ней все же можно существовать, еесторонники — соглашаются, что ей свойственны слишком многие недостатки, дабы еебезмерно превозносить. В сущности, лишь политическая мысль начала 20 векавплотную подошла к современному пониманию демократии. Но, его  достигнув, она увидела, что демократическийстрой привел не к ясному и прямому пути, а к распутью. Вместо того, чтобы бытьрешением задачи, демократия сама оказалась задачей. Оптимисты утверждали, чтопуть истинный все еще не утерян, пессимисты обреченно констатировалинаступление трагического часа.

Как нистранно, термин «демократия» принадлежит к числу наиболее спорных инеопределенных понятий современной политической теории. Одно из самыхраспространенных обыкновений 20 века, во многих случаях являющеесяпростительной слабостью, — в вопросах политики непременно становиться под знамядемократии. Как утверждал известный австрийский государствовед Ханс Кельзен, критикуябольшевизм, в 19-20 столетиях слово «демократия» повсюду стало господствующимлозунгом и неудивительно, если оно, как всякий такой лозунг, утратилоопределенное и твердое содержание. Следуя требованиям моды, его стали считатьнужным употреблять по всем возможным поводам и для всех возможных целей, такчто оно стало покрывать собою самые различные и часто совершенно противоречащиедруг другу понятия. Практически любой социалист, не отождествляющий себя скоммунистической партией, сказал бы, что диктатура пролетариата есть полноеотрицание демократических начал. Между тем апологеты коммунистического движенияпридерживались диаметрально противоположного мнения. А чего стоятрасплодившиеся в свое время по всему миру названия типа «КНДР», «НДРЙ» и т.д.,что иным, нежели публичным признанием собственной некомпетентности в понимании«демократии» назвать нельзя. В переводе на общедоступный язык «Корейская НароднаяДемократическая Республика» звучало бы как малопонятная тавтология «КорейскоеНародное Народное Самоуправление народа». Раздутая теория о существовании т.н.«народных» и «буржуазных» демократий не выдерживает критики. Подобного родакурьезы можно и по сей день встретить практически «на каждом шагу», причемзачастую в понятие демократии большей частью вкладывается совершенно различноесодержание.

Определение демократии

Что же такое«демократия»? Безусловно не претендуя на какое-либо «конечное», идеальноеопределение этого сложнейшего понятия, мы попытаемся представить наше видениеэтой проблемы.

Когдаантичные мыслители, в особенности такие «столпы» как Платон и Аристотель,отвечали на этот вопрос, они имели в виду прежде всего демократию, как формуправления. Они различали формы правления в зависимости от того, правит ли один,немногие или весь народ и устанавливали три основных состояния: монархию,аристократию и демократию. Однако и Платон, и Аристотель каждую форму правлениясвязывали с известной формой общественнойжизни, с некоторыми более глубокими условиями общественного развития. Обаони имели определенный эмпирический материал по вопросу развития и сменыполитических форм, и оба видели, что если есть в государстве какая-товнутренняя сила, на которой оно держится, несмотря ни на какие бедствия, тоформы его меняются. Каждая из этих форм может быть хуже или лучше в зависимостиот того, следуют ли они по пути закона или отступают от него, имеют ли они ввиду общее благо или собственные интересы правителей. Но все эти формы подвижныи изменчивы. Ни одна из них не является «конечной» и идеально прочной. Этоутверждение относилось в том числе и к демократии. В изображении Платона этаизменчивость демократии превращается в порочный круг: с одной стороны этолучшее из правлений, все становятся свободными, каждый получает возможностьустраивать свою жизнь по своему желанию, однако с другой стороны, якобы,вследствие «отсутствия в жизни людей твердого плана и порядка» все здесьприходит в расстройство. Изменчивость и подвижность демократии отмечает иАристотель. Наиболее прочным он считает демократический строй у народов,живущих простой, близкой к природе жизнью. Другие виды демократии кажутся емуподверженными изменениям, причем наихудшим видом он считает тот, в котором подвидом господства народа правит кучка демагогов, в котором нет твердых законов,а есть постоянно меняющиеся предписания, в котором судебная системапревращается в издевательство над правосудием.

Европейскийгуманизм внес значительные «осложнения» в «простоту» греческих определений.Древний мир знал только непосредственную демократию, к которой народ (рабы,разумеется, за народ не считались) сам правит государством через общее народноесобрание. Понятие демократии совпало здесь с понятием демократической формы правления, с понятиемнепосредственного «народоправства». Хотя Руссо также воспроизводил этогреческое словоупотребление, однако именно он создал теоретическое обоснованиеболее широкому пониманию демократии, которое утвердилось в наше время. Ондопускал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формыгосударственной власти — и демократическая, и аристократическая, имонархическая. Тем самым он открыл путь для нового понимания демократии как формы государства, в котором верховнаявласть принадлежит народу, а формы правления могут быть разные<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[2]

.

Позднеепонятие демократии было распространено на все формы государства, в которомнароду принадлежит верховенство в установлении власти и контроль над нею. Приэтом допускалось, что свою верховную власть народ может проявлять какнепосредственно, так и через представителей. В соответствии с этим демократия определяетсяпрежде всего как форма государства, в которой верховенство принадлежит общейволе народа. Это есть самоуправление народа, без его различия на «черных ибелых», «пролетариев и буржуазию», т.е. всей массы народа в совокупности.Следовательно, демократической идее одинаково противоречит всякое классовоегосподство, всякое искусственное возвышение одного человека над другим, какимибы людьми они ни были. Таким образом, классовая демократическая теория,воспринятая большевиками, являлась противоречием самой себе.

На основанииэтих определений монархическая Великобритания считается в том числе современнойтеорией не менее демократичной, нежели республиканская Франция. Равным образоми ряд других монархических стран, как Швеция, Норвегия, Дания, Нидерландысчитаются несравненно более демократическими, чем провозглашенные таковымимногие государства Африки или Латинской Америки.

В этом смыслесовременная политическая мысль пришла к гораздо более сложному представлению одемократии, чем то, которое встречается в античности. Но в другом отношении онане только подтвердила, но и закрепила греческое понимание существа демократии.Выдвинув в качестве общего идеала государственного развития идеал правовогогосударства, мы зачастую рассматриваем демократию как одну из форм правовогогосударства. А так как с идеей правового государства неразрывно связанопредставление не только об основах власти, но и о правах граждан, правахсвободы, то древнее определение демократии как формы свободной жизни здесьорганически связывается с самим существом демократии, как формы правовогогосударства.

С этой точкизрения демократия означает возможно полную свободу личности, свободу ее исканий,свободу состязания мнений и систем. Если Платон существо демократии усматривалв том, что каждый человек получает здесь возможность жить, в соответствии сосвоими желаниями, то это определение как нельзя лучше подходит к современномупониманию демократии. И сейчас идее демократии соответствует возможно полное исвободное проявление человеческой индивидуальности, открытость для любыхнаправлений и проявлений творчества и т.п. И хотя практически демократияпредставляет собой управление большинства, но, как метко сказал Рузвельт,«лучшим свидетельством любви к свободе является то положение, в котороеставится меньшинство. Каждый человек должен иметь одинаковую с другимивозможность проявить свою сущность».

Кельзен нашелдля этой системы отношений удачное определение, назвав ее системой политического релятивизма. Это значит, что если системаполитического абсолютизма представляет собой неограниченное господствокакого-либо одного политического порядка, одной совокупности верований,воззрений с принципиальным отрицанием и запрещением всех прочих, то системаполитического релятивизма не знает в общественной жизни никакого абсолютногопорядка, верований, воззрений. Все политические мнения и направления для нееотносительны, каждое имеет право на внимание и уважение. Именно релятивизм естьто мировоззрение, которое предполагается демократической идеей. Поэтому она иоткрывает для каждого убеждения возможность проявлять себя и в свободномсостязании с другими убеждениями утверждать свое значение. Демократическая идеятребует свободы для всех без каких бы то ни было изъятий и лишь сограничениями, вытекающими из условий общения.

Многие ученыеназывают демократию свободным правлением (free government). Это еще раз показывает, в какой мере понятиесвободы неразрывно сочетается с представлением о демократической формегосударства и, казалось бы, исчерпывает его.

Однако, неупомянув о свойственном демократии стремлении к равенству, мы могли бы упуститьиз виду один из наиболее важных признаков демократической идеи. Де Токвильотмечал, что демократия более стремится к равенству, чем к свободе: «люди хотятравенства в свободе, и, если не могут ее получить, они хотят его также и в рабстве»<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[3]

.

С точкизрения моральной и политической между равенством и свободой существуетнаибольшее соотношение. Мы требуем для человека свободы в первую очередь дляполного и беспрепятственного проявления его личности, а так как последняяявляется неотъемлемым «атрибутом» каждогочеловека, то мы требуем в отношении ко всем людям равенства. Демократияставит своей целью обеспечить не только свободу, но и равенство. В этомстремлении к всеобщему равенству демократическая идея проявляется не меньше,чем в стремлении к всеобщему освобождению. Тезис Руссо о всеобщей воле народакак основы государства в демократической теории неразрывно связывается сначалами равенства и свободы и никак не может быть от них отделен. Участиевсего народа, всей совокупности его дееспособных элементов, в образовании«всеобщей воли» вытекает как из идеи равенства, так и из идеи свободы.

Идеальная и реальная демократия

Первыепровозвестники демократической идеи основывали свою проповедь на чисторелигиозном воодушевлении. Для многих из них демократия была своего родарелигией. Следы такого политического идолопоклонства часто встречаются и в нашидни: из-за неспособности или нежелания принятия ответственных политическихрешений все надежды возлагаются на демократию, как на «всемогущую ивсеисцеляющую» силу, ей посвящают все свои силы и энтузиазм. А чего стоятзаявления о демократии, как наивысшей и конечной форме, в которой политическоеразвитие достигает своего экстремума?!

Современнаяполитическая теория подвергает подобные взгляды, как мнения наивные иповерхностные, сомнению и противопоставляет им ряд наблюдений и выводов,снимающих с демократии ореол чудесного, сверхъестественного и вводящих ее вчисло естественных политических явлений, представляющих ее как элемент,«равноправный» всем остальным политическим формам. Особенно подчеркиваетсячрезвычайная трудность осуществления демократической идеи и величайшая легкостьее искажения. Многие великие мыслители находили, что демократия может бытьосуществлена лишь при особых, специфических условиях. Более того, большинствоопределенно полагали, что, если понимать демократию во всей строгости этогоявления, то истинной демократии никогда не было и не будет.

Подобныесуждения столь авторитетных ученых как Руссо, Брайс, Прево-Парадоль, Шерер,Гирншоу и др. вполне подтверждают и ярко подчеркивают те выводы о демократии, ккоторым приводит и исторический опыт и политическая наука. Наивныепредположения о том, что стоит только «свергнуть» старый порядок ипровозгласить «всеобщую свободу», всеобщее избирательное право, народноесамоуправление и демократия осуществится сама собой не выдерживают критики. Насамом деле, мысль о том, что с разрушением старых устоев тотчас же наступаетистинная свобода, принадлежит не демократической, а анархической теории. В противовесэтому анархическому взгляду современные исследователи единодушно признают, чтокак более поздняя и сложная форма политического развития демократия требует ибольшей зрелости народа. Как указывалось ранее, по своему существу демократияесть самоуправление народа, но для того, чтобы это самоуправление не былопустой фикцией надо, чтобы народ выработал свои формы организации. «Народдолжен созреть для управления самим собой, понимающий свои права и уважающийчужие, осознающий свои обязанности и способный к самоограничению. Такая высотаполитического сознания никогда не дается сразу, она приобретается долгим исуровым опытом жизни. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся передгосударством, тем более требуется для этого политическая зрелость народа,содействие лучших сторон человеческой природы и напряжение всех нравственныхсил»<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[4]

.

Эти условияосуществления демократии вытекают и из другого ее определения, затронутогоранее, как системы свободы, политического релятивизма. Посколькудемократия открывает широкий простор для состязания самых разных сил,существующих в обществе, то необходимо, чтобы эти силы подчиняли себянекоторому высшему началу. Свобода, отрицающая начала общественного блага исолидарности всех членов общества, приводит к самоуничтожению и разрушениюоснов государственной власти. Подобно страсти к свободе, и страсть к равенству,если она приобретает характер слепого стихийного движения, превращается вмощнейший фактор саморазрушения. Пример тому — явные «перегибы уравниловки»времен существования Советского Союза. Только подчиняя себя высшим началам, иравенство, и свобода становятся созидательными основами общественного развития.Демократия невозможна без воспитания народа, без поднятия его нравственногоуровня. Более того, у многих авторов мы находим еще более специфические мыслиоб исключительно важном значении для демократии «глубокого религиозногочувства».

Степеньотдаленности современных демократий от даже приблизительного идеала отчетливовидна в вопросе о фактическом осуществлении народовластия. Безусловно правРуссо, отождествляя понятие истинной демократии с непосредственным участиемвсего народа не только в законодательстве, но и в управлении и утверждая, чтосистема представительства есть отступление от настоящего народовластия. Однакои он понимал, насколько трудно реализовать в жизни подлинную демократическуюидею. Объективно при любом строе, в т.ч. и при демократии, над общей массойнарода всегда вырастают немногие — руководящее меньшинство, вожди, направляющиеобщую политическую жизнь. Практически повсеместная трансформация демократии вправление немногих — явление замеченное давно и достаточно хорошо описанное.

ОднакоКельзен, как и многие другие видные ученые, соглашаясь с данным наблюдением,что при демократии, как и при всех других политических системах, определяющеезначение имеют не массы, а вожди, в то же время отстаивают превосходстводемократии с той точки зрения, что именно здесь совершается наиболее качественныйотбор вождей. Возможно, во многих случаях это действительно так, т.е.демократизм практически допускает сочетание с аристократизмом, но это все поопределению находится в противоречии с чистотой демократической идеи. Признаниеже необходимости аристократического ядра для жизнеспособных демократийтождественно согласию с утверждением Руссо, что «истинная демократия болеепригодна для богов, нежели для людей».

Следуетпризнать, что сделанный вывод легко оспаривается замечанием о принципиальнойневозможности осуществления в чистом виде ни одной из известных политическихсистем. Разбирая слабые стороны демократии, можно отметить, что эти же или какие-тодругие недостатки в той или иной степени свойственны и другим формам.Человеческая природа, недостатки ума и характера, слабость воли остаютсяодинаковыми во всех системах. Однако именно это умозаключение вводит демократиюв ряд других форм, освобождая ее от ореола совершенства и законченности,который стремились придать ей ее первые провозвестники.

Демократия и поиск идеальногогосударственного устройства

Демократияимеет превосходства и недостатки, сильные и слабые стороны. В противоположностьбезоглядному политическому оптимизму, особенно ярко проявившемуся, к примеру, вСССР во второй половине 80-х годов, когда казалось, что демократия есть нечтовысшее и окончательное, что стоит только ее достигнуть и все остальноеприложится, следует признать, что демократия не путь, а «распутье», недостигнутая цель, а только лишь «промежуточный пункт». Это — «опушка леса снеизвестно куда расходящимися тропинками». «Мы надеемся, что прямой путь еще неутерян; но в то же время видим, что уводящие в сторону перекрестные пути таят всебе великие соблазны»<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[5]

.

Своимиширочайшими возможностями и перспективами демократия как будто бы вызвалаожидания, которые она не в силах удовлетворить. А своим духом терпимости иприятия всех мнений она открыла простор в том числе и для направлений,стремящихся ее уничтожить. Другой она быть не может, ибо это — ее природа, ее преимущество.Но этим она могла удовлетворить лишь некоторых, но никак не всех. У людейвсегда остается потребность продолжать совершенствование до бесконечностипризрачного абсолютного идеала и никакой политической системой их неудовлетворить. Поэтому вопрос о том, может ли демократия смениться другимиформами имеет ясный ответ: это случалось ранее, происходит сейчас и, впринципе, может произойти в будущем.

Демократиявсегда есть «распутье», так как она есть система свободы, система релятивизма,для которого нет ничего абсолютного. Демократия есть пустое пространство(«опушка»), в котором могут развиваться самые разнообразные политическиестремления («тропинки»). Проявляемое недовольство демократией в принципе можнотрактовать, как усталость людей от неопределенности, желание выбрать конкретныйманящий путь, «тропинку» развития. Однако трудно дать однозначный ответ навопрос «а не вернемся ли мы в конце концов снова на опушку?». На данный моментмы более всего склонны соглашаться с известным высказыванием Черчилля:«демократия — плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество покане придумало».

<span Times New Roman";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">

Библиография

1. <span Times New Roman""> 

2. <span Times New Roman""> 

3. <span Times New Roman""> 

4. <span Times New Roman""> 

5. <span Times New Roman""> 


<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[1]

Алексис де Токвиль. Демократия в Америке. М., «Прогресс — Литера», 1994.

<span Times New Roman";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[2]

Сам Руссо считал демократию возможной только в виде непосредственного«народоуправства», соединяющего законодательство с исполнением. Те формыгосударства, в которых народ оставляет за собой только верховную законодательнуювласть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц, он признавалзаконными с точки зрения «народного суверенитета», но не называл ихдемократическими.

<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[3]

Алексис де Токвиль: «Демократия в Америке», кн.2, ч.2., гл.1.

<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[4]

Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., «Наука», 1991.

<span Times New Roman"; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[5]

Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., «Наука», 1991.
еще рефераты
Еще работы по политологии, политистории