Реферат: Корпоративное гражданство: западные модели и перспективы для России

МИНИСТЕРСТВО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

План

1. Введение………………………………………..………………..……… 3 стр.

2. Корпорации как субъект общественных отношений………………. 4 стр.

3. Американская корпорация:

между филантропией и корпоративным гражданством ……………… 6 стр.

4. Европейская модель: на пути к институционализации……………… 8 стр.

5. Японская корпорация.

Киосей: «Жить и работать вместе для общего блага»…………………. 12 стр.

6. Российская модель: перспективы становления ……………………. 14 стр.

7. Заключение…………………………...………..……………………… 17 стр.

8. Список используемой литературы…………………….…………… 18 стр.

Введение

Корпоративное гражданство стало одной из узловых тем дискуссии об устойчивом развитии. В центре полемики — вопрос о критериях оценки экономической эффективности социально ответственной предпринима­тельской деятельности. Кроме того, в условиях нарастающего недовольст­ва последствиями глобализации и деятельностью ее флагманов — крупных транснациональных компаний корпоративное сообщество весьма озабоче­но поддержанием собственного имиджа. Давление со стороны организо­ванного общественного мнения испытывает и государство. Идет активный поиск каналов и форм взаимодействия между бизнесом, властью и соци­альными группами интересов как важнейшей предпосылки устойчивости и предсказуемости мира.

2005 г. объявлен в Европе годом «корпоративной социальной ответственности» (КСО).

Анализу соответствующих концеп­ций и практик на основе статьи Семененко Ирины Станиславовны, доктора политических наук, ведущего научного сотрудника ИМЭМО РАН, по журналу ПОЛИС-2005 № 5 посвящена данная работа.

Корпорации как субъект общественных отношений.

Утверждение корпораций в качестве ведущих субъектов мировой полити­ки активизировало дискуссию о корпоративном гражданстве. Данный тер­мин часто используется как синоним КСО. Однако такая трактовка не сов­сем правомерна. Корпоративное гражданство— это концептуальный под­ход, описывающий стратегию бизнеса по взаимодействию с обществом в це­лях обеспечения эффективного и устойчивого развития. Помимо корпора­ций как выразителей специфических коллективных интересов ключевую роль в системе корпоративного гражданства играют государственные струк­туры, а также международные организации и другие субъекты мировой по­литики, в т.ч. действующие на глобальном уровне НКО [см. Перегудов 2004].

В выстраивании системных и долгосрочных связей с корпоративными иг­роками заинтересованы НКО и международные неправительственные орга­низации, национальные государства, субнациональные (регионы) и надна­циональные сообщества. Особым направлением корпоративной стратегии являются взаимоотношения с органами власти различного уровня (govern­ment relations). Вместе с тем непосредственными участникамикорпоратив­ных отношений выступают местные сообщества и организации граждан, по­требители, инвесторы, акционеры и поставщики («внешние» стейкхолдеры), а также наемный персонал и менеджмент («внутренние» стейкхолдеры).

Последние исследования моделей корпоративного гражданства ставят во главу

угла ценностный характер мотивации компании как морально ответственного сообщества, носителя определенных ценностных установок* [см. Goodpaster, Mathews 2003]. Компания формулирует философию корпоративного гражданства и трансформирует ее в систему деятельности, которая приносит прибыль акционерам при соблюдении обязательств перед стейкхолдерами. Такой подход в идеале нацеливает корпорацию на развитие производства не только ради прибыли, но и для обеспечения необходимых обществу товаров и услуг. Это подготавливает почву для заключения своего рода «общественного договора» между корпорацией и социумом.

Для реализации модели корпоративного гражданства корпорация разра­батывает и осуществляет программы социально ответственных инициатив адресованные тем или иным участникам взаимодействия. Подобную дея­тельность определяют, как корпоративную социальную ответственность. Она реализуется по трем взаимосвязанным направлениям — экономичес­кое развитие, обеспечение занятости и охрана окружающей среды. Основ­ное внимание уделяется трудовым стандартам и нормам, работе с персона­лом, средоохранным мероприятиям и защите прав человека [Корпоратив­ная социальная ответственность 2004: 93].

В рамках модели корпоративного гражданства социально ответственные

направления деятельности рассматриваются как ресурсы повышения эко­номической эффективности и конкурентоспособности. При этом ключевая проблема дискуссии вокруг КСО — оценка тех дивидендов, которые данная стратегия приносит (или может принести) компании. К потенциальным сферам отдачи принято относить: (а) формирование репутации компании; (б) управление рисками; (в) работу с персоналом (при найме и поддержании трудовой мотивации); (г) обеспечение каналов доступа к капиталу; (д) обу­чение и внедрение инновационных практик; (е) позиционирование на рын­ке; (ж) эффективный менеджмент [Roberts et al. 2002: 11]. Вместе с тем не­возможность достоверно подсчитать экономический эффект корпоратив­ного гражданства — важнейший аргумент противников этой модели.

Присоединение к данной системе носит добровольный характер. Многие публикующие социальные отчеты компании ориентируются на уч­режденную в 1997 г. Глобальную инициативу отчетности (GRI), которая включает 50 основных и 46 вспомогательных показателей результативнос­ти (главным образом количественных) по трем уже упоминавшимся на­правлениям — экономическому, средоохранному и социальному. По со­стоянию на июнь 2005 г. этой схемой, нацеленной на вовлечение в диалог инвесторов, экологических и правозащитных организаций, представите­лей бизнеса и профсоюзов и т.д., пользовались 678 корпораций [GlobalReporting2002].

Среди других инициатив такого рода — Глобальный дого­вор ООН (UN Global

Compact). Его приоритетная задача — распространять информацию о передовых формах реализации КСО и стимулировать (но не регулировать) их использование.

Американская корпорация:

между филантропией и корпоративным гражданством.

Американские компании имеют давние и прочные традиции взаимодей­ствия с гражданским обществом. Широкое распространение здесь получи­ла практика филантропии. Хотя некоторые исследователи отмечают сокра­щение объема пожертвований в структуре расходов американских компа­ний [Porter, Kramer2003: 28], корпоративная благотворительность остается для них самым заметным ресурсом реализации социально ответственной деятельности. Быстрыми темпами растут расходы на спонсорскую деятель­ность в сфере искусства — традиционную составляющую имиджа успеш­ной американской компании.

Еще в начале 1970-х годов М.Фридмэн определил социальное кредо бизнеса как увеличение прибылей и добросовестную уплату налогов. В условиях пересмотра европейской стратегии «государства благосостоя­ния» его знаменитый постулат «дело бизнеса — бизнес» стал лозунгом не­олиберальной экономической политики. В рамках такого подхода филант­ропия предстает личным делом индивидуального жертвователя и не интег­рирована в стратегию корпоративного управления. Впрочем, реализация проектов, не связанных напрямую с экономической деятельностью компа­нии, может быть рассчитана и на получение экономических и социальных Дивидендов с прогнозируемым для имиджа корпорации эффектом. Речь идет, в частности, о программах социального инвестирования в развитие местных сообществ, принимающих корпорацию на своей территории. Так, Действующая с конца 1960-х годов программа «Процент для искусства» стимулирует инвесторов и заказчиков включать в строительные сметы до­полнительную сумму на повышение качества среды обитания. В конце 1990-х годов эта программа осуществлялась более чем в 30 штатах и 300 го-родах США [Архитектура и строительство России 1998: 6].

Подобные направления деятельности, выходящие за рамки традицион­ной благотворительности, американские исследователи оценивают как «стратегическую филантропию», нацеленную на создание взаимовыгод­ных и устойчивых отношений между жертвователями средств и их адреса­тами [Googins2002: 90]. В более широком плане имеется в виду стратегия обеспечения отдачи от корпоративной благотворительности для бизнеса.

Координацией деятельности в области стратегической филантропии занимается форум руководителей американских компаний — Комитет по развитию корпоративной филантропии. Предлагаемые инициативы но­сят добровольный характер. Государственное участие сводится к рамоч­ному правовому регулированию в таких приоритетных для США сферах, как, например, лоббистская деятельность. Социальные ожидания обще­ства по отношению к государству также в основном не выходят за преде­лы законодательно регулируемого минимума (если исключить комплекс проблем, связанных с обеспечением общественной и личной безопаснос­ти). Это открывает простор для перераспределения функций государства и корпоративного сектора [Googins 2002: 92], причем выбор сфер прило­жения сил и средств остается за бизнесом. Так, в сфере образования дей­ствуют сотни тысяч партнерских программ; наибольший размах получила программа IBM по реформе образования через инновационное использо­вание собственных разработок и создание новых рабочих мест. Реализу­ются целевые программы развития местных сообществ, малого бизнеса и т.д. Другое, «внутреннее», направление — социальная поддержка персо­нала самих корпораций.

Американские компании работают в той зоне ответственности, которая в Европе по большей части закреплена за государством. В инновационных отраслях высокий уровень «внутренних» социальных издержек вполне окупается за счет накопления человеческого капитала.

При анализе распространенных в США форм социально ответственной деятель-ности обращает на себя внимание преобладание ориентации, уходящих корнями в традиции американской политической культуры. В частности, это касается филантро-пии и волонтерской активности. Круг вовле­ченных во взаимодействие с корпорация-ми стейкхолдеров относительно узок и избирателен, доминирующие позиции здесь занимают акционеры, наемный персонал и местные сообщества. Институциональные механизмы отсутствуют. Правда, уже разрабатываются программы интеграции КСО в перспективные планы экономического развития корпорации и отрасли, но этот процесс только начинает набирать ход. Претендуя на роль лидеров ми­рового рынка, американские корпорации часто игнорируют систему международных договоренностей (например, Глобальный договор ООН), ак­тивно лоббируют против многосторонних международных инициатив (та­ких, как Киотский протокол). Более низким, чем в Европе, остается уро­вень охвата компаний социальной отчетностью.

Исследователи склоняются к выводу, что американ­ский корпоративный сектор находится на ранних подходах к модели кор­поративного гражданства [Googins 2002: 100].

Европейская модель:

на пути к институционализации.

В континентальной Европе за членами корпоративного сообщества, включая наемный персонал, закреплено право на представительство в на­блюдательных советах и/или в институтах регулирования трудовых отно­шений. Разработаны эффективные юридические механизмы защиты прав потребителей. Экологические и природоохранные требования давно уже стали не только частью политической повестки дня, но и важным направ­лением образовательных программ. Бизнес вовлечен в обсуждение и ре­шение общественно значимых проблем.

Модель «компании участников» (stakeholders' company) ориентирует корпорации на взаимодействие с мно­гочисленными стейкхолдерами — от местных сообществ до организаций, отражающих различные общественно значимые интересы (экологичес­кие, правозащитные, потребительские и др.). Такое взаимодействие может давать прямые экономические результаты. Оно выявляет и сферы потенциального кон­фликта, и направления перспективного развития бизнеса, где по­являются новые общественные потребности. Эти потребности удовлетво­ряются не только за счет реализации инновационных технологий, но и че­рез инновации в сфере трудовых отношений и взаимодействии с окружа­ющей средой, которые становятся неотъемлемой частью маркетинговой стратегии бизнеса. Не случайно признанными лидерами в реализации практик КСО являются компании, представляющие непосредственно ориентированные на потребителей отрасли — пищевую и фармацевтичес­кую промышленность, розничную торговлю (британские «Бутс», «Маркс энд Спенсер», «Кэдбери» и др.).

В сфере трудовых отношений практики КСО нашли наиболее полное воплощение в модели "рейнского капитализма". Как отмечает канцлер ФРГ Г.Шредер, «если американская модель отдает предпочтение экономи­ке, то наша основывается на приобщении подавляющего большинства тру­дящихся к процветанию через процесс принятия решений, в частности — через участие в управлении предприятием… Участие есть сердцевина гер­манской модели. [цит. по: Перегудов 2001: 25].

Европейская модель КСО, в отличие от американской, предусматривает институционализацию отношений со стейкхолдерами. Такая практика сложилась в недрах социального государства. В регулировании отношений на рынке труда участвовали институты социального партнерства. В рамках этих институтов при посредничестве уполномоченных представителей гоcударства велись переговоры между предпринимателями и профсоюзами. Соответствующие механизмы функционируют в Австрии, в Швеции (вплоть до 1990-х годов — на общенацио-нальном уровне), в Италии. Пере­говорные процессы сыграли немалую роль в преодолении кризисного раз­вития в 1970-е годы (»линия ЭУР" в Италии, «концертированные действия» в ФРГ, «пакты Монклоа» в Испании и др.).

Практика социального партнерства развивается и на уровне ЕС. Здесь функционирует Экономический и социальный комитет (ЭСК), в какой-то мере институционализировавший обмен мнениями между бизнесом в лице европейских ассоциаций национальных и отраслевых предприниматель­ских союзов, наемным трудом (профсоюзами) и «разными» интересами (организациями потребителей, фермеров, лиц свободных профессий и т.д.). Несмотря на невысокую результатив-ность ЭСК (наделенного лишь совеща­тельными функциями), он и подобные ему комитеты создают пространство взаимодействия разнообразных групп интересов. Корпоративный капитал имеет собственные неформальные структуры, среди которых выделяется созданный в 1983 г. Европейский круглый стол промышленников, куда вхо­дят около 50 менеджеров высшего звена, представляющих ведущие евро­пейские компании. В 1995 г. по инициативе председателя Европейской Ко­миссии Ж. Делора крупные компании образовали сетевую структуру для продвижения принципов КСО и опыта их реализации, получившую назва­ние «КСО Европа» (Corporate Social Responsibility Europe).

Европейская модель КСО в идеале ориентирована на превращение ком­паний в полноправных членов национальных сообществ, а стратегии соци­альной ответственности — в важный ресурс европейского строительства. Такая ориентация нашла отражение в самом определении КСО, сформули­рованном в «Зеленом докладе» Европейской Комиссии. КСО трактуется в этом документе как "подход, предполагающий интеграцию компанией на добровольной основе социальных и средоохранных целей как в сферу не­посредственно предпринимательской деятельности, так и в практику взаи­модействия со стейкхолдерами" [Commission 2001: 6].

Таким образом, в центре европейской практики КСО оказывается диа­лог со стейкхолдерами. При этом налицо тенденция к его институционализации на уровне ЕС.

В 2003 г. под эгидой Европейской Комиссии был организован Европейский многосторонний форум по КСО (European Multi-Stakeholder Forum on CSR), куда вошли формальные и неформаль­ные предпринимательские объединения, профсоюзы, а также экологичес­кие, потребительские и другие НКО. Задачей Форума стало распростране­ние информации об успешных практиках КСО, поддержание взаимодей- ствия между заинтересованными группами и выявление тех «болевых то­чек», где требуются инициативы общеевропейского уровня [Corporate Social Responsibility 2002: 7].

Как показали дискуссии, развернувшиеся в ходе четырех проведенных им круглых столов, главным источником раз­ногласий выступает вопрос о характере применения стандартов КСО. Представители «социальных» групп интересов, в частности потребитель­ские организации, ратуют за более жесткое внедрение этих стандартов, тогда как бизнес настаивает на сохранении принципа добровольности. Предпринимательское сообщество, в свою очередь, не удовлетворено уровнем ответственности некоторых участников взаимодействия. Протес­туя против попыток свести КСО к системе обязательств исключительно бизнеса, оно указывает на необходимость согласования приоритетов всех задействованных сторон. Дискуссионным остается и вопрос о формах уча­стия государства в продвижении практик КСО. Предпринимательское со­общество выступает против государственного регулирования КСО и видит задачу государства в распространении успешного опыта и создании благо­приятного климата для взаимодействия стейкхолдеров. Еще одна пробле­ма — отчетность по КСО. Прозрачность такой отчетности необходима для оценки всей совокупности социальных практик корпораций, однако чрез­мерная детализация и жесткие критерии увеличивают опасность превра­щения ее в сугубо бюрократическую процедуру [European Multi-Stakeholder Forum 2004].

В Англии координация осуществляется на государ­ственном уровне: в 2000 г. был введен пост министра по координации дея­тельности в сфере КСО, регулируется взаимодействие между государствен­ными ведомствами, принимаются правительственные программы стиму­лирования КСО.

Новый вариант социал-реформизма В Англии исходит из концепции «третьего», или «срединно­го», пути [Giddens 1998], предполагающей соединение рыночной систе­мы с социально ответственным поведением государства, бизнеса и дру­гих стейкхолдеров. Модели «компании стейкхолдеров» и «общества уча­стников» родились в недрах этой концепции [Hutton 1996, 1999]. Эти модели нацеливают на создание «включенного общества», задействующего механизмы участия групп интересов, коллективов и интегрированных в систему правовых, экономических и социальных институтов индивидов [Перегудов 2001: 22-27].

В целом для Европы характерна тенденция к системному видению про­блемы взаимодействия корпорации и общества. Поэтому неудивительно, что концепция корпоративного гражданства получила там не только науч­ное, но и практическое развитие. Разумеется, это не означает безоговороч­ного признания практики КСО как неотъемлемой составляющей стратегии повышения конкурентоспособности. Но она эффективно используется в качестве механизма вовлечения компании в публичную сферу, площадки взаимодействия с органами управления вне и помимо налоговой сферы и регулирования рынка труда, инструмента обратной связи с потребителями, инвесторами, местными сообществами, другими группами интересов. Са­ми европейские компании рассматривают ее как непрерывный «процесс обучения и компаний, и заинтересованных во взаимодействии с ними партнеров» [EuropeanMulti-StakeholderForum2004].

Проблематика корпоративного гражданства оказывается и частью повестки дня институтов ЕС и европей­ского бизнеса, хотя в этой сфере вопросов пока еще больше, чем ответов.

5. Японская корпорация.

Киосей: «Жить и работать вместе для общего блага».

Японские корпорации имеют прочную «солидаристскую» репутацию. Они традиционно строят свои стратегии на тесном взаимодействии с орга­нами власти и персоналом. Японская модель опирается в первую очередь на ресурсы, кото­рые обеспечили экономический подъем послевоенных десятилетий. В их числе — «дух сотрудничества», лояльность работников по отношению к своей компании, готовность работать ради общих целей. На этой основе создается особого рода социальный капитал, который напрямую трансфор­мирует человеческий потенциал в фактор инновационного развития.

Но в условиях заметного сокращения темпов экономического роста, ухудшения экологической ситуации и стагнации рынка труда ресурс внутрикорпо-ра­тивной солидарности обнаружил свою ограниченность. Соответственно, перед корпоративным сектором остро встал вопрос о новых источниках по­вышения конкурентоспособности. Пересматриваются традиционные при­оритеты. Большее внимание уделя­ется проблемам защиты окружающей среды и взаимодействию с местными сообществами [Fukukawa, Moon 2004]. Японские корпорации ищут собст­венные ответы на глобальные вызовы.

Одним из таких ответов является модель «киосей» (kyosei) — авторская

разработка компании «Кэнон», нацеленная на последовательное продви­жение корпорации к полномасштабному корпоративному гражданству. В русле уже упоминавшихся подходов она рассматривает корпорацию как сообщество ответственных индивидов и носителя этически мотивированного выбора. Это корпоративная философия, которой сам «Кэнон» придержи­вается в течение последних 10-15 лет и которую он предлагает для решения проблем неравенства и неравномерности развития в условиях глобализа­ции. В центре внимания теоретиков «киосей» противоречия между страна­ми с торговым дефицитом и теми, кто имеет положительное сальдо торго­вого баланса, а также между нынешним поколением и грядущими, кото­рым придется жить в условиях истощения естественных ресурсов и надви­гающейся экологической катастрофы.

Обеспечить устойчивое развитие должна пятиступенчатая модель восхож-дения к цели. 1-я ступень — завоевание компанией прочных эконо­мических позиций. Это позволит расширить сотрудничество между работо­дателями и персо-налом и превратить его в неотъемлемую часть индивиду­ального кодекса поведе-ния каждого члена коллектива (2-я ступень). За­тем (3-я ступень) механизмы сотру-дничества распространяются на «внешних» стейкхолдеров. Выход на глобальные рынки знаменует начало 4-ого этапа — развития отношений с принимающей стороной и со­здания глобальной сети экономических и социальных партнеров. Достиг­нув 5-й ступени (что бывает крайне редко), компания выстраивает сете­вое взаимодействие со стратегическими партнерами и создает каналы дав­ления на собственное правительство, побуждая его принимать меры по преодолению нега-тивных последствий глобализации. Такое давление не связано с экономическими интересами отдельной корпорации. Оно выхо­дит за рамки традиционных для Японии форм сращивания власти и бизне­са, порождающих отношения фаворитизма и зависимости [Kaku 2003: 105-129] и подпитывающих коррупционные практики.

Отвергая обвинения в идеализации системы корпоративного управле­ния, «Кэнон», транснациональная корпорация, на предприятиях которой занято порядка 72 тыс. чел., старается реализовать эти принципы на практике, и пропагандирует свой опыт осуществления социально ориентиро­ванных и средоохранных программ, развития инновационных технологий, взаимодействия с местными сообществами и работы с персоналом. При этом компания подчеркивает, что ни один ее сотрудник в Японии не был уволен или досрочно отправлен на пенсию. Отсюда следует вывод, что в условиях глобального мира именно на корпорации ложится и ответ­ственность, и бремя лидерств

еще рефераты
Еще работы по политологии, политистории