Реферат: Великая Отечественная война в произведениях Юрия Васильевича Бондарева

МОУ СОШ №2

Реферат на тему:

Великая Отечественная война в произведениях ЮрияВасильевича Бондарева

Выполнил: Вотинцев Арсений Андреевич

11 класса

Проверил: Синягина Нина Борисовна

г. Советская Гавань 2006

ВступлениеВ годы ВеликойОтечественной войны борьбы за свободу и независимость Родины стала главнымсодержание жизни советских людей. Эта борьба требовала от них предельногонапряжения духовных и физических сил. И именно мобилизация духовных силсоветского народа в годы Великой Отечественной войны главной задачей нашейлитературы и нашего искусства, которые стали могучим средством патриотическойагитацииВхудожественном освоении темы «Великая Отечественная война в современной прозе»можно выделить несколько этапов.На протяжениинескольких десятилетий после окончания Великой Отечественной официальноесоветское искусство творило миф об успешной войне, не упоминая о той цене,которой была оплачена победа.Писатель –фронтовик Астафьев с горькой иронией писал: «Читая послевоенные книги, яне раз ловил себя на том, что я был на какой-то другой войне». Перелом восвещении этой темы произошел в 50-х годах. В 1956 году был опубликован рассказШолохова „Судьба Человека“. Война в нем изображена как страшнаятрагедия. За Шолоховым появились произведения, глубоко и правдиво показывающиевойну. Это трилогия Симонова „Живые и мертвые“, роман Гроссмана»Жизнь и судьба", Бондарева «Батальоны просят огня»,повесть Быкова «Знак беды», «Мертвым не больно», Распутина«Живи и помни».Тема войны имеларазличные трактовки. В первом периоде (1941 – 1956) виден резкий разлом на двалагеря: советский народ и фашисты. Показано единство советского народа.Отрицательных героев в нашем лагере нет. Герои лишены человеческих слабостей, авраг изображался только черными красками.Во второмпериоде (1956- 1985) в литературу вошли те, кто прошел войну (Бакланов,Кондратьев, Быков, Распутин и другие). Они показали свое видение войны, то, чтознали всё, но не писали. На первый план выдвигается психология  нравственного выбора и предательства,показаны  советские люди – подлецы,командиры – виновники гибели солдат. Особенно яркое произведение этой поры –повесть  Быкова  " Сотников". Враг показан уже какчеловек со своим внутренним миром.В третьемпериоде (1985 – 1995) произошел новый поворот темы. В прозу о войне входит темарепрессий, трагических переломов в душах воюющих. Появляется возвращеннаялитература: повести Кондратьева  "Сашка", Воробьева «Это мы, Господи», рассказ Солженицына«Один день Ивана Денисовича», повесть Астафьева " Прокляты и убиты" и другие.В своемреферате я хочу рассмотреть творчество писателя – фронтовика, артиллериста Юрия Васильевича Бондаревана примере трех романов : «Горячий снег», «Берег»,«Выбор».«Горячийснег»Юрий Васильевич Бондарев родился 15 марта 1924 года  в городе Орске. В годы Великой Отечественнойвойны  писатель в качестве артиллеристапрошёл длинный путь от Сталинграда до Чехословакии. После войны с 1946 по 1951год он учился в Литературном институте имени М. Горького. Начал печататься с1949 года. А первый сборник рассказов «На большой реке» вышел в 1953году. Широкую известность принесли писателю повести  «Юность командиров», вышедшая в1956 году, «Батальоны просят огня» (1957 год), «Последниезалпы» (1959 год). Для этих книг характерны драматизм, точность и ясностьв описании событий военной жизни, тонкость психологического анализа героев. Впоследствии вышли в свет его произведения «Тишина» (1962 год),«Двое» (1964 год), «Родственники» (1969 год), «Горячийснег» (1969 год), «Берег» (1975 год), «Выбор» (1980год), «Мгновения» (1978 год) и другие.       С середины 60-х годов писатель работает над созданием фильмовпо своим произведениям; в частности, он был одним из создателей сценариякиноэпопеи «Освобождение».  ЮрийБондарев также является лауреатом Ленинской и Государственных премий СССР иРСФСР. Его произведения переведены на многие иностранные языки.      Среди книг Юрия Бондарева овойне «Горячий снег» занимает особое место, открывая новые подходы крешению нравственных и психологических задач, поставленных ещё в его первыхповестях — «Батальоны просят огня» и «Последние залпы». Этитри книги о войне — целостный и развивающийся мир, достигший в «Горячемснеге» наибольшей полноты и образной силы. Первые повести, самостоятельныево всех отношениях, были вместе с тем как бы подготовкой к роману, быть можетещё не задуманному, но живущему в глубине памяти писателя. События романа«Горячий снег» разворачиваются под Сталинградом, южнее блокированнойсоветскими войсками 6-й армии генерала Паулюса, в холодном декабре 1942 года,когда одна из наших армий выдерживала в приволжской степи удар танковых дивизийфельдмаршала Манштейна, который стремился пробить коридор к армии Паулюса ивывести ее из окружения. От успеха или неуспеха этой операции в значительнойстепени зависел исход битвы на Волге и может даже сроки окончания самой войны.Время действия романа ограничено всего несколькими днями, в течение которыхгерои Юрия Бондарева самоотверженно обороняют крошечный пятачок земли от немецкихтанков. В «Горячем снеге» время стиснуто даже плотнее, чем в повести«Батальоны просят огня». «Горячий снег» — это недолгий маршвыгрузившейся из эшелонов армии генерала Бессонова и бой, так много решивший всудьбе страны; это стылые морозные зори, два дня и две нескончаемые декабрьскиеночи. Не знающий передышек и лирических отступлений, будто у автора отпостоянного напряжения перехвачено дыхание, роман «Горячий снег»отличается прямотой, непосредственной связью сюжета с подлинными событиямиВеликой Отечественной войны, с одним из её решающих моментов. Жизнь и смертьгероев романа, сами их судьбы освещаются тревожным светом подлинной истории, врезультате чего всё обретает особую весомость, значительность. В романе батареяДроздовского поглощает едва ли не всё читательское внимание, действиесосредоточено по преимуществу вокруг небольшого числа персонажей. Кузнецов,Уханов, Рубин и их товарищи — частица великой армии, они — народ, народ в тоймере, в какой типизированная личность героя выражает духовные, нравственныечерты народа. В «Горячем снеге» образ вставшего на войну народавозникает перед нами в ещё небывалой до того у Юрия Бондарева полнотевыражения, в богатстве и разнообразии характеров, а вместе с тем и вцелостности. Этот образ не исчерпывается ни фигурами молодых лейтенантов — командиров артиллерийских взводов, ни колоритными фигурами тех, коготрадиционно принято считать лицами из народа,-- вроде немного трусливогоЧибисова, спокойного и опытного наводчика Евстигнеева или прямолинейного игрубого ездового Рубина; ни старшими офицерами, такими, как командир дивизииполковник Деев или командующий армией генерал Бессонов. Только совокупнопонятые и принятые эмоционально как нечто единое, при всей разнице чинов изваний, они составляют образ сражающегося народа. Сила и новизна романазаключается в том, что единство это достигнуто как бы само собой, запечатленобез особых усилий автора — живой, движущейся жизнью. Образ народа, как итогвсей книги, быть может более всего питает эпическое, романное началоповествования. Для Юрия Бондарева характерна устремлённость к трагедии, природа которойблизка событиям самой войны. Казалось бы, ничто так не отвечает этойустремленности художника, как тягчайшее для страны время начала войны, лета1941 года. Но книги писателя — о другом времени, когда уже почти несомнененразгром фашистов и победа русской армии. Гибель героев накануне победы,преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность ивызывает протест против жестокости войны и развязавших её сил. Умирают герои«Горячего снега» — санинструктор батареи Зоя Елагина, застенчивыйездовой Сергуненков, член Военного совета Веснин, гибнет Касымов и многиедругие… И во всех этих смертях виновата война. Пусть в гибели Сергуненковаповинно и бездушие лейтенанта Дроздовского, пусть и вина за смерть Зои ложитсяотчасти на него, но как ни велика вина Дроздовского, они прежде всего — жертвывойны.         В романе выражено пониманиесмерти — как нарушение высшей справедливости и гармонии. Вспомним, как смотритКузнецов на убитого Касымова: «сейчас под головой Касымова лежал снарядныйящик, и юношеское, безусое лицо его, недавно живое, смуглое, ставшеемертвенно-белым, истончённым жуткой красотой смерти, удивлённо смотреловлажно-вишнёвыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванную в клочья,иссечённую телогрейку, точно и после смерти не постиг, как же это убило его ипочему он так и не смог встать к прицелу. В этом невидящем прищуре Касымовабыло тихое любопытство к не прожитой своей жизни на этой земле и одновременноспокойная тайна смерти, в которую его опрокинула раскалённая боль осколков,когда он пытался подняться к прицелу».         Ещё острее ощущает Кузнецовнеобратимость потери ездового Сергуненкова. Ведь здесь раскрыт сам механизм егогибели. Кузнецов оказался бессильным свидетелем того, как Дроздовский послал наверную смерть Сергуненкова, и он, Кузнецов, уже знает, что навсегда проклянетсебя за то, что видел, присутствовал, а изменить ничего не сумел.         В «Горячемснеге», при всей напряжённости событий, всё человеческое в людях, иххарактеры открываются не отдельно от войны, а взаимосвязанно с нею, под еёогнём, когда, кажется, и головы не поднять. Обычно хроника сражений может бытьпересказана отдельно от индивидуальности его участников,- бой в «Горячемснеге» нельзя пересказать иначе, чем через судьбу и характеры людей.         Существенно и весомопрошлое персонажей романа. У иных оно почти безоблачно, у других так сложно идраматично, что былая драма не остаётся позади, отодвинутая войной, а сопровождаетчеловека и в сражении юго-западнее Сталинграда. События прошлого определиливоенную судьбу Уханова: одарённый, полный энергии офицер, которому бы икомандовать батареей, но он только сержант. Крутой, мятежный характер Ухановаопределяет и его движение внутри романа. Прошлые беды Чибисова, едва несломившие его (он провёл несколько месяцев в немецком плену), отозвались в нёмстрахом и многое определяют в его поведении. Так или иначе, в романепроскальзывает прошлое и Зои Елагиной, и Касымова, и Сергуненкова, и нелюдимогоРубина, чью отвагу и верность солдатскому долгу мы сумеем оценить только кконцу романа. Особенно важно в романе прошлое генерала Бессонова. Мысль о сыне,попавшем в немецкий плен, затрудняет его позицию и в Ставке, и на фронте. А когдафашистская листовка, сообщающая о том, что сын Бессонова попал в плен, попадаетв контрразведку фронта в руки подполковника Осина, кажется, что возникла угрозаи службе Бессонова.         Весь этот ретроспективныйматериал входит в роман так естественно, что читатель не ощущает егоотдельности. Прошлое не требует для себя отдельного пространства, отдельныхглав — оно слилось с настоящим, открыло его глубины и живую взаимосвязанностьодного и другого. Прошлое не отяжеляет рассказ о настоящем, а сообщает ему большуюдраматическую остроту, психологизм и историзм.         Точно так же поступает ЮрийБондарев и с портретами персонажей: внешний облик и характеры его героевпоказаны в развитии и только к концу романа или со смертью героя автор создаётполный его портрет. Как неожиданен в этом свете портрет всегда подтянутого исобранного Дроздовского на самой последней странице — с расслабленной,разбито-вялой походкой и непривычно согнутыми плечами.         Такое изображение требуетот автора особой зоркости и непосредственности в восприятии персонажей,ощущения их реальными, живыми людьми, в которых всегда остаётся возможностьтайны или внезапного озарения. Перед нами весь человек, понятный, близкий, амежду тем нас не оставляет ощущение, что прикоснулись мы только к краешку его духовногомира,- и с его гибелью чувствуешь, что ты не успел ещё до конца понять еговнутренний мир. Комиссар Веснин, глядя на грузовик, сброшенный с моста наречной лёд, говорит: «Какое всё-таки война чудовищное разрушение. Ничто неимеет цены». Чудовищность войны более всего выражается — и роман открываетэто с жестокой прямотой — в убийстве человека. Но роман показывает также ивысокую цену отданной за Родину жизни.         Наверное, самое загадочноеиз мира человеческих отношений в романе — это возникающая между Кузнецовым иЗоей любовь. Война, её жестокость и кровь, её сроки, опрокидывающие привычныепредставления о времени,- именно она способствовала столь стремительномуразвитию этой любви. Ведь это чувство складывалось в те короткие сроки марша исражения, когда нет времени для размышлений и анализа своих чувств. Иначинается всё это с тихой, непонятной ревности Кузнецова к отношениям междуЗоей и Дроздовским. А вскоре — так мало времени проходит — Кузнецов уже горькооплакивает погибшую Зою, и именно из этих строчек взято название романа, когдаКузнецов вытирал мокрое от слёз лицо, «снег на рукаве ватника был горячимот его слёз».         Обманувшись поначалу влейтенанте Дроздовском, лучшем тогда курсанте, Зоя на протяжении всего романа,открывается нам как личность нравственная, цельная, готовая насамопожертвование, способная объять своим сердцем боль и страдания многих.Личность Зои познаётся в напряжённом, словно наэлектризованном пространстве,которое почти неизбежно возникает в окопе с появлением женщины. Она как быпроходит через множество испытаний, от назойливого интереса до грубогоотвержения. Но её доброты, её терпения и участливости достаёт на всех, онавоистину сестра солдатам.         Образ Зои как-то незаметнонаполнил атмосферу книги, её главные события, её суровую, жестокую реальностьженским началом, лаской и нежностью.         Один из важнейшихконфликтов в романе — конфликт между Кузнецовым и Дроздовским. Этому конфликтуотдано немало места, он обнажается очень резко, и легко прослеживается отначала до конца. Поначалу напряжённость, уходящая ещё в предысторию романа;несогласуемость характеров, манер, темпераментов, даже стиля речи: мягкому,раздумчивому Кузнецову, кажется, трудно выносить отрывистую, командную,непререкаемую речь Дроздовского. Долгие часы сражения, бессмысленная гибельСергуненкова, смертельное ранение Зои, в котором отчасти повинен Дроздовский,--всё это образует пропасть между двумя молодыми офицерами, нравственнуюнесовместимость их существований.         В финале пропасть этаобозначается ещё резче: четверо уцелевших артиллеристов освящают в солдатскомкотелке только что полученные ордена, и глоток, который каждый из них сделает,это прежде всего глоток поминальный — в нём горечь и горе утрат. Орден получили Дроздовский, ведь для Бессонова, который наградил его — он уцелевший,раненный командир выстоявшей батареи, генерал не знает о тяжких винахДроздовского и скорее всего никогда не узнает. В этом тоже реальность войны. Нонедаром писатель оставляет Дроздовского в стороне от собравшихся у солдатскогочестного котелка.         Крайне важно, что все связиКузнецова с людьми, и прежде всего с подчинёнными ему людьми, истинны,содержательны и обладают замечательной способностью развития. Они на редкостьне служебны — в отличие от подчёркнуто служебных отношений, которые так строгои упрямо ставит между собой и людьми Дроздовский. Во время боя Кузнецовсражается рядом с солдатами, здесь он проявляет своё хладнокровие, отвагу,живой ум. Но он ещё и духовно взрослеет в этом бою, становится справедливее,ближе, добрее к тем людям, с которыми свела его война.         Отдельного повествованиязаслуживают отношения Кузнецова и старшего сержанта Уханова — командира орудия.Как и Кузнецов, он уже обстрелян в трудных боях 1941 года, а по военнойсмекалке и решительному характеру мог бы, вероятно, быть превосходнымкомандиром. Но жизнь распорядилась иначе, и поначалу мы застаём Уханова иКузнецова в конфликте: это столкновение натуры размашистой, резкой исамовластной с другой — сдержанной, изначально скромной. С первого взглядаможет показаться, что Кузнецову предстоит бороться и с бездушием Дроздовского,и с анархической натурой Уханова. Но на деле оказывается, что, не уступив другдругу ни в одной принципиальной позиции, оставаясь самими собой, Кузнецов иУханов становятся близкими людьми. Не просто людьми вместе воюющими, апознавшими друг друга и теперь уже навсегда близкими. А отсутствие авторскихкомментариев, сохранение грубого контекста жизни делает реальным, весомым ихбратство.         Наибольшей высотыэтическая, философская мысль романа, а также его эмоциональная напряжённостьдостигает в финале, когда происходит неожиданное сближение Бессонова иКузнецова. Это сближение без непосредственной близости: Бессонов наградилсвоего офицера наравне с другими и двинулся дальше. Для него Кузнецов всеголишь один из тех, кто насмерть стол на рубеже реки Мышкова. Их близостьоказывается более возвышенной: это близость мысли, духа, взгляда на жизнь.Например, потрясённый гибелью Веснина, Бессонов винит себя в том, что из-засвоей необщительности и подозрительности он помешал сложиться между нимидружеским отношениям («такими, как хотел Веснин, и какими они должныбыть»). Или Кузнецов, который ничем не мог помочь гибнущему на его глазахрасчёту Чубарикова, терзающийся пронзительной мыслью о том, что всё это,«казалось, должно было произойти потому, что он не успел сблизиться сними, понять каждого, полюбить...».         Разделённыенесоразмерностью обязанностей, лейтенант Кузнецов и командующий армией генералБессонов движутся к одной цели — не только военной, но и духовной. Ничего не подозревая о мыслях друг друга, они думают об одноми в одном направлении ищут истину. Оба они требовательно спрашивают себя о целижизни и о соответствии ей своих поступков и устремлений. Их разделяет возраст ироднит, как отца с сыном, а то и как брата с братом, любовь к Родине ипринадлежность к народу и к человечеству в высшем смысле этих слов.

<span Arial",«sans-serif»">Берег

<span Arial",«sans-serif»"> 

Роман Ю. Бондарева «Берег» не мог бытьнаписан десятилетие – два назад не только потому, что автор его был тогда вначале своего творческого пути, но главным образом потому, что для того уровняосмысления войны и мира, который присутствует в романе, время пришло толькосейчас. Вот почему роман берег при всей приверженности автора к традиционнойманере письма, — произведение остро современное по существу, по проблематике,по внутреннему «нерву». Писатель утверждает здесь сегодняшний взглядна события минувшей войны и – шире – на движение истории, на судьбу послевоенного мира и человека.

В романе«Берег», пожалуй, впервые так мощно проявилась на сегоднянаметившаяся тяга Ю.Бондарева к прозе нравственно – философской. Философскаямысль романа высекается сближением, перекрестом, таких далеких и различныхберегов, как мир сегодняшний и мир войны, и одновременно берега отечественного,родного и дальнего, чужеземного чужого. О романе будут спорить, в чем то несоглашаясь, за что то критиковать, спор этот в критике уже идет.

<span Arial",«sans-serif»"> Ю. Бондарев создаетв своих произведениях ситуации,несущие в себе  большуюпсихологическую и нравственную нагрузку. Примером  может служить его   роман «Берег».

    

Вот, к примеру, роман Никитина и Эммы. Романкороткий, если и иметь в виду егопродолжительность — несколько дней,— но яркий, не похожий на «походные»,«военные» романчики, ко­торые обычно забывались на следующее утро.

<span Arial",«sans-serif»">Прежде всего,интересен с психологической точки зрения сам вопрос, почему стал возможен этотроман? Что заставило не­мец кую девушку полюбить  советского офицера? Думается, прав критик Ю.Лукин, когда, рецензируя «Берег» (Знамя, 1975,-№ 6), пишет, что Эммойруководило не только чувство благодарности за спасение ее брата и спасение еесамой от насилия. Дело гораздосерьезнее: в ее избавлении от того дурмана в от­ношении советских людей,который так усердно вдалбливался нацистской пропагандой. Никитин предстаетперед Эммой не только рыцарем,но иолицетворением мужества силы чис­тоты и гуманизма.                              

<span Arial",«sans-serif»">В тоже время трудно согласиться с тем жеЮ. Луниным и некоторыми другими критиками, которые считают, что чувство во многом было односторонним. Вряд ли,думается, сумел бы Никитин так бережно и с такими мельчайшими подробностямисохранить в памяти эти пять дней, если бы не был захвачен силой подлинногочувства, по-видимому, первого в его жизни. Другое дело, что сделало возможнымэто чувство, что толкнуло его к этой девушке? Объяснить все физиологией,значит, до пре­дела упростить сложнейшую ситуацию, главная острота которойзаключается в том, что лейтенант Советской Армии полюбил немецкую девушку.

<span Arial",«sans-serif»">Ю.Бондарев очень хорошо передал психологическое состоя­ние своего героя. ВедьНикитин, охваченный ответным  чувством, поначалу сопротивляется ему  «… Она немка, была там. Во враждебном мире,который он не признавал, презирал, ненавидел и должен был ненавидеть», Иблизость  с Эммой он на первых порахвоспринимает как не простительнуюошибку,  слабость,ему кажется даже, что он «…предалсамого себя перед всеми».Это чувствоусиливается после гибелиКняжко,  и Никитин даже старается погасить всебе любовь к немецкой девушке, но сде­лать этого – уже не может. И, преждевсегопотому, что не можетпочувствовать в Эмме врага.

<span Arial",«sans-serif»">Пожалуй,такую  необычную ситуацию чрезвычайноредко встретишь в военной прозе.Естественно, что в те годы не все могли правильно понять и оценить ее. Изаслуга Ю Бондарева заключается в том, что реакция  отдельных персонажей  на взаимоотношения Никитинаи Эммы в романе достаточнопсихологически обоснована.

<span Arial",«sans-serif»;mso-bidi-font-weight: bold">Вот

<span Arial",«sans-serif»">комбат Гранатуров. Офицер, тип которого в книгах. о войне встречался довольно часто. Лично храбрый, но не обла­дающий ни душевной чуткостью, нитактом, такой человек бравирует иногда цинизмом, пошлым и грубым отношением кженщине. Поступок своего офицера, полюбившего немецкую  де­вушку, он рассматривает  на уровне измены Родине, и соби­раетсяпередать дело «о любви» в контрразведку. Разумеется, это явный перегиб, которыйсегодня нам кажется и наивным, и неумным. Но настолько точно вводит нас автор ватмосферу времени, чтомы, ни вкоем случае не оправдывая действий и на­мерений Гранатурова, все же можем ихпонять. Человек, про­шедший с боями всю войну, потерявший всех своих близких,испытывающий жгучую боль этой утраты,он относится к врагу с ненавистью и жаждой справедливой, но беспощадной мести.Но в силу огрубления души  иограниченности Гранатуров еще не может понять, что такие немцы, как Эмма и еебрат, были  не фашистами, а теми, когоСоветская Армия, и в  части он сам,освобождала от фашизма. Для Гранатурова врагами были все немцы, на всех онраспространял свою ненависть, и в его сознании не укладывается, что боевойофицер, знающий, что такое война, может испытывать какое-либо другое чувство,даже по отношению к мирному немецкому населению.

<span Arial",«sans-serif»">А разве в жизни люди,подобные Гранатурову, были исклю­чением? Нет, такое сознание, такая психологияв те годы были господствующими, и понадобились и время, и долгая кропотли­ваяработа, чтобы они изменились, уступив место исторически объективному взгляду налюдей и события.  Ф. Кузнецов справедливописал о том, чтосамоетрудное  испытание на гуманизм советскийчеловек выдержал тогда, когда армия вступила на немецкую землю.

<span Arial",«sans-serif»">Да, эта проблема в романе «Берег» философскии психо­логически осмыслена. Не нужно подробно рассказывать о том, что делалосьна оккупированной советской территории, это всем известно. Есть вещи, которыеможно понять и объяснить. Например, когда во время жестокого бояза большой город стра­дают и гибнуткультурные ценности, архитектурные и историче­ские памятники, погибают люди. Нокак, какими объективными причинами можно объяснить уничтожение Михайловского,осквернение Ясной Поляны, варварство в Петродворце, в Пушкине, в Клину? Если кэтому добавить невинные жертвы — стариков, женщин, детей, то видишь настоящеелицо фашизма.

<span Arial",«sans-serif»">И легко представитьсебе, какие чувства владели нашими людьми, видевшими все это: Гнев возмущения и жажда справедливой мести быливполне понятны и обоснованны. И в об­щем-то психологически обоснованным выглядит намерение отпла­тить когда-нибудь«той же монетой», то есть  заставитьнемцев по­чувствовать и пережить тоже,что когда-то чувствовали и пе­реживали мы.

<span Arial",«sans-serif»">     Ноеще шли жестокие бои, а «Правда» в апреле 1945 года пи­сала: «Советский народникогдане отождествлял населениеГермании и правящую в Германии преступную фашистскую кли­ку».

<span Arial",«sans-serif»">И вотнастал этот долгожданныйчас:советский солдат сту­пил на немецкую землю. А вот ответить «оком за око» мы немогли. И ведь дело здесь не в строгих приказах и не в том, что велась большаяразъяснительная работа, и нарушение мораль­ных норм наказывалось очень строго,хотя всё это имело не­маловажное значение. Главное заключилось в том, чтонравст­венный мир советского человека, его гуманистические принципы не моглидопустить повторения того, что делал фашизм. Как ни сильна была боль утрат, какни велико было желание отом­стить,нельзя было мстить простым людям, народу, который пер­вым пострадал отфашизма.Да, это было труднейшимиспыта­нием на гуманизм, и проходило оно совсем не безболезненно. И  заслуга Ю.Бондарева в том, что он сумел этопоказать, изобразив людей типа сержанта Меженина

<span Arial",«sans-serif»">А ведь Меженин решенне однопланово, онне похож натрадиционного «злодея», от которого с самого начала не приходится ждать ничегохорошего.Нет, он прошел сбатареей почти всю войну, был лихим солдатом, лучшим наводчиком, в целом вое­валчестно. Нельзя быть настоящим солдатом, думая постоянно о смерти, да  и вряд ли это было свойственно Меженину вовремя войны, но вот в самом конце ее страх, стремление выжить любой ценойделают его и трусом, и фактически обреченным.

<span Arial",«sans-serif»">А главное — то ощущение вседозволенности,которое,по убеждению Меженина,является неотъемлемым правом победи­теля, а точнее — завоевателя. Конфликтмежду Межениным и Никитиным — это не частное столкновение двуххарактеров. Это борьба двухпсихологий, двух понятий о нравственности: одно­го — наполненногосправедливостью, добротой и человечностью, и другого — антигуманного,бездушного, которое в массе совет­ского воинства выглядит инородным телом. Иведь не случайно Меженин, в конце концов, остается один; его позицию не разде­ляютни солдаты, его вчерашние боевые товарищи, ни даже Гранатуров, любимцем,которого Меженин был долгое время. Нель­зя не согласиться с Ф. Кузнецовым,который считаетМеженинапобежденным среди победителей.

<span Arial",«sans-serif»">

<span Arial",«sans-serif»">    Кроме Никитина резко противопоставлен Меженину лейтенант Княжко. И нетолько Меженину, но и всему плохому, что есть в Гранатурове — его цинизму,пошлости, грубости. По за­мыслу писателя, в личности Княжко должны быливоплотиться лучшие качества советского офицера. Во многом это удалось

<span Arial",«sans-serif»;mso-hansi-font-family: «Times New Roman»">.<span Arial",«sans-serif»">Есть что-то рыцарское в егоповедении, в отношении к женщине,даже во внешнем облике. А главное — он выразитель под­линного гуманизма,свойственного лучшим представителям нашего народа.

<span Arial",«sans-serif»">Впоследнем бою, который жесток прежде всего своей бес­смысленностью, но которыйдолжен быть принят нашими, Княжко,имевший возможность уничтожить сопротивлявшуюся группу, делает попытку спастиюнцов, находившихся под командованием фанатика – эсэсовца:  он идет к ним с белым флагом парламентера и погибает от выстрела,спровоцированного Межениным

<span Arial",«sans-serif»">Княжко оказывает большое влияние на Никитина,который и спустя двадцать пять лет говорит: «Мне его не хватает до сих пор».Его помнит и Эмма Герберт, потому что когда-то он отпустил её брата Курта(подростка, которого насильно одели в солдатский мундир) Заявив, что СоветскаяАрмия не воюет с детьми.

<span Arial",«sans-serif»">К сожалению, привсей значительности характера Княжкоавтор недостаточно наделил его «земными» чертами, и читатели находят в немэлементы схематизма.

<span Arial",«sans-serif»">Роман «Берег» наверное, потому и интересен и своеобразен, что представляетсобой книгу не только о войне, но и о нашемвремени. В нем есть столкновение различных идеологических и нравственныхпозиций. Но при всей значимости дискус­сий между Никитиным и Дицманом все женужно признать, что страницы, воспроизводящие события военных дней, написаныярче и увлекательнее. Именно в «военной» главе сделана удачная попыткаисследования человеческих характеров на основе поступков, которыми руководилисознание, чувства, дви­жение души, что делает «Берег» произведением высоких до­стоинств.

<span Arial",«sans-serif»">

<span Arial",«sans-serif»">Выбор

<span Arial",«sans-serif»"> 

<span Arial",«sans-serif»">В 1980году был опубликован новый роман Ю.Бондарева «Выбор», роман многоплановый, сложный, продолжающий по­иски ианализ важнейших нравственно-философских проблем.Подавляющеебольшинство рецензентов рассматривало «Выбор» как шаг вперед по сравнению с«Берегом». Думается, что это мнение, по меньшей мере, спорное. Во-первых,нельзя не заме­тить, что «Выбор» в композиционном плане в чем-то повторяет«Берег». В одном романе известный советский писатель приез­жает за границу, гдеу него происходит встреча, которая даст импульс к развитию содержания. В другом— тоже известный советский, но на этот раз художник приезжает за границу, где унего также происходит встреча, с которой начинается разви­тие сюжета

<span Arial",«sans-serif»">Во-вторых,очень уж похожи Лазарев и Меженин. Сходство между двумя характерами изразличных книг одного и того же авторавполне возможно, но тут создается впечатление, будто персонаж перешел из одногоромана в другой.

<span Arial",«sans-serif»">Серьезнаи значительна одна из главных сюжетных линий романа: жизнь художника Васильева,его творческая судьба, его мысли о назначении искусства  о требовательности мастера к себе. За внешнимблагополучием и громкими успехами из­вестного живописца обнаруживаются и внутренняяболь по­исков, и неудовлетворенность собой, и охлаждение в отношениях с женой,и трагедии дочери. Все это передано жизненно досто­верно, но в то же время непокидает ощущение, что это уже когда-то было, где-то об этом читалось.Противопоставление подлинного художника человеку способному, который  в адми­нистративном угаре, в погоне завнешним блеском утрачивает свое творческое «я», превращается в деятеля отискусства,— все это не вызывает ни сомнений, ни возражений, но ведь об этомтоже достаточно много сказано.  И дажеитоговый тезис  Васильева о том, что«искусство призвано сохранять, человече­ское в человеке», открытием неназовешь.

<span Arial",«sans-serif»">И все же романинтересен, интересен

<span Arial",«sans-serif»;font-variant:small-caps">своей<span Arial",«sans-serif»;font-variant:small-caps; mso-bidi-font-weight:bold"> <span Arial",«sans-serif»;mso-bidi-font-weight:bold">философской <span Arial",«sans-serif»">направленностью,своими новыми, необычными ситуациями и проблемами именно в той части, в которойретроспективно вос­производятся события военных лет. Именно здесь мы узнаем,что встретившиеся в 70-е годы в Венеции художник Васильев и преуспевающийрантье Рамзэн не просто знакомы друг с дру­гом. Они друзья с детских лет, онижили в одном доме, учились в одном классе, любили одну девушку. Они вместепошли на строительство оборонительных сооружений под Москвой, вместе поступилив артиллерийское училищеи послеокончанияего попали на фронт водну батарею.

<span Arial",«sans-serif»">Когда раскрываютсяхарактеры двух молодых людей, нельзя не признать, что нам больше импонируетИлья Рамзин. Это че­ловек, наделенный большой нравственной силой (да и физиче­скойтоже), имеющий свои жизненные принципы, против кото­рых трудно возразить,наделенный твердым характером, при­званный и привыкший быть всегда и во всемпервым. Когда че­рез короткое время пребывания на фронте молодоговзводного  Рамзина назначают командиромбатареи, нам кажется это за­кономерным, он больше подходит к этой должности,чем Васильев, чей характер в военныегоды проявился слабо.

<span Arial",«sans-serif»">      Мы полностью понимаем Илью, когда он идет на конфликт со старшиной Лазаревым, который припрежнем командирепользовалсяпочти неограниченным влиянием и полнойвластью на батарее, Рамзин абсолютно прав, утверждая единоначалие, ондействует в интересах дела, готов ради этого даже применить силу. Во всем егоповедении чувствуется уверенность в себе, именно уверенность, а несамоуверенность, за которой обычно ничего нет. Одним словом, читателю правитсятакой Илья Рам­зин.

<span Arial",«sans-serif»">     Но вот произошла одна из драматических историй войны. Немецкие танки,неожиданно атаковав, расстреляли батарею к тому же оставшуюся без прикрытия.Вынужденные отступить, бросить пушки, к которым уже не было снарядов,оставшиеся вживых солдаты иофицеры предстаютпередкомандиром полка.

<span Arial",«sans-serif»">      Издесь происходит предательство и проявляется несправед­ливость. ПредаетЛазарев, Вынужденный в конфликте за влия­ние на батарее отступить передРамзиным. он теперь пытается взять свое. Старшина обвиняет лейтенанта внеумении коман­довать, в глупых приказаниях, в нежелании считаться с мне­ниемболее опытных бойцов, в прямой трусости. Для всех при­сутствующих при этомразговоре ясно, что совершается под­лость, что старшина клевещет на своегокомандира, предает его, сводит с ним счеты. Думается, что понимает это икомандир полка ма