Реферат: Истоки зла в мире и человеке в восприятии Шекспира по произведениям "Макбет", "Король Лир", "Гамлет"
План.
Введение…………………………………………………………………2
1.<span Times New Roman"">
Концепция человека в ренессанснойкультуре……………………32.<span Times New Roman"">
Проблема зла в человеке в эпохуРенессанса…………………….133.<span Times New Roman"">
Взгляды Шекспира на мир ичеловека……………………………173.1 Доброе – злое («Макбет», «Король Лир», «Гамлет»)………..22
3.2 Злое……………………………………………………………...27
Заключение……………………………………………………………..34
Списокиспользованной литературы…………………………………35
Введение
К концу XV– началу XVIв. в большинстве стран Западной Европы происходит быстроеразрушение основ феодального общества, его устоев и традиций. Начальный периодэтого процесса характеризуется ярким расцветом новой культуры. Этот периодобычно называют эпохой Возрождения. Название это первоначально означаловозрождение к жизни античного наследия, которое в средние века было забыто. В XV– XVIвв. интерес к нему быстровозрастает, оно усиленно изучается, на произведения античного искусства и наукисмотрят как на образцы. Этот интерес появился уже у Данте, свидетельствуя оростках новой культуры. Однако важнее позднейший, переносный смысл того женазвания: возрождение (после длительного средневекового застоя) творческойактивности человека в самых разнообразных областях – в экономике и технике, вполитической жизни, в исследовании земного шара и природы, в поэзии иискусстве. Вся эта кипучая деятельность была порождена быстрым ростомпроизводительных сил и борьбой против феодальных отношений, ставших тормозомдля их развития.
Переворот в экономике, связанный с великимигеографическими открытиями, развитие мореплавания, торговли, зарождение крупнойпромышленности вызывают рост новой культуры. Благодаря заморским путешествиямкругозор человека расширяется, завязываются широкие культурные связи.Распространяется книгопечатание. Ознакомление с земным шаром, а затем открытиеКоперником закона вращения Земли рушат всю систему схоластических представленийо мире. Возникает интерес к познанию природы, появляются ростки научногомировоззрения.
1. Концепция человека в ренессанснойкультуре
Особенность эпохи Возрождениясоставляет развитие человеческой личности, мощный рост активности, инициативы италанта человека. Энгельс характеризует Возрождение как эпоху, «котораянуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру,по многосторонности и учености… Тогда не было почти ни одного крупногочеловека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырехили пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; color:black;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[1].
Эрвин Пановский, крупнейший искусствовед XXвека, говорит о больших трудностях периодизацииВозрождения и определения этого периода. Лишь кратко упоминая о разнообразныхэксцентрических концепциях Ренессанса, Э. Пановский считает бесспорным лишь то,что Ренессанс был очень тесно связан со средними веками, что он был вереннаследию классической античности, что до «великого» века Медичи было несколькодругих мощных, хотя и не столь значительных культурных возрождений. Уже о том,насколько велика была в действительности роль Италии в Возрождении, можноспорить, так же как можно спорить о включении в рамки Возрождения XIV века в Италии и XV всеверных странах. Но, согласно Э. Пановскому, нельзя, по-видимому, считать, чтов Ренессансе не было ничего специфического, что это лишь одно из целого рядаявлений, которых было много в Европе напротяжении последних тысячи лет, и поэтому нужно говорить лишь об очередномренессансе и писать его со строчной буквы.
В самом деле, о том, чтоРенессанс действительно явился заметным историческим порогом, свидетельствует,согласно Э. Пановскому, уже тот факт, что после него стало возможным говорить осредних веках.
Принцип свободного развития человеческойличности становится идейным знаменем Возрождения. Средневековая моральпокорности и аскетизма становится несовместимой с прогрессивным развитиемобщества. В идейной жизни все более крепнет новое направление – гуманизм (отлатинского слова humanus — человеческий). Вначалегуманистами называли ученых, занимавшихся человеческими, то есть небогословскими,науками. Впоследствии под этим словом стали понимать мировоззрение,провозглашающее высшей ценностью человека, утверждающее его права на счастье игармоничное развитие.
Главным содержанием искусства становитсячеловек, его земная жизнь, его борьба за счастье.
Алексей Федорович Лосев имеет свой взглядна свободную человеческую индивидуальность: «Нас не должно удивлять тообстоятельство, — пишет он в своей работе «Раннее Возрождение», — что в раннемРенессансе выдвигается на первый план свободная человеческая индивидуальность ичто эта индивидуальность обычно выражена здесь весьма сильно. Уже в эстетикепроторенессанса, в лоне католической ортодоксии, мы отметили постепенный инеуклонный рост философско-эстетического мышления в направлении индивидуальныххарактеристик. Тогдашние авторы, еще не порывая с прежним мировоззрением, — иэто относится уже к Фоме – пытаются формулировать свободную индивидуальностьпокамест еще только в области учения о форме, максимально насыщенной и дажерассматриваемой как предмет самостоятельного эстетического любования. В XIIIвеке все это еще было, однако, слито с другимифилософскими и художественными стилями. Теперь же, с начала XVвека, сильная и свободная человеческая индивидуальностьвыступает весьма заметно и уже на достаточно крепком основании. И подобногорода свободная человеческая индивидуальность навсегда останется характерной дляэпохи Ренессанса, хотя пониматься она будет везде по-разному, ее сила будеттрактоваться весьма прихотливо, вплоть до полного бессилия, и даже еесамостоятельное субстанциональное существование тоже будет всегда неустойчивым.
Только одно обстоятельство необходимо иметьв виду, чтобы все подобного рода рассуждения об индивидуализме эпохи Ренессансане превратились в общую фразу и не стали той банальной характеристикой, которойисторики пользуются для изображения самых разнообразных исторических эпох. Этообстоятельство заключается в том, что выдвинувшаяся на первый план человеческаяличность обязательно мыслится физически, телесно, объемно и трехмерно. Этоважно прежде всего для характеристики самого искусства эпохи Ренессанса,которое доводит самодовлеюще-эстетическую форму Фомы Аквинского до рельефнопредставляемого и изображаемого тела. Но эта телесно-рельефная индивидуальность,эта личностно-материальная человеческая субъективность, этаимманентно-субъективная данность человеку всего окружающего, вплоть до самыхпоследних тайн, совершенно заново ориентирует человека и все его жизненноесамочувствие. Человек как бы обновляется, молодеет и начинает находить счастьесвоей жизни в беззаботности, в легкой и эстетической самоудовлетворенности, вкрасивой жизни, о бездонных глубинах и о трагической напряженности, которойчеловеку Ренессанса часто вовсе не хочется даже и думать. Правда,легкомысленную значимость такой беззаботности возрожденцы начинают пониматьочень рано, и, как мы увидим ниже, представители итальянского ВысокогоРенессанса, не смотря на это самодовление жизни, не смотря на эту арифметическисимметрическую пропорциональность и гармонию свободной жизни, чувствуют также играницы такой личностно-материальной эстетики. Однако сначала всмотримся ивслушаемся в это обновление человеческой личности, в это ее помолодение,которое всем известно хотя бы по первым сценам «Фауста» Гете. Вот какхарактеризует этот возрожденческий индивидуализм французский историк литературыи культуры Ф. Монье: «Еще недавно, в средние века, запрещалось, какидолопоклонничество, сооружение статуй современникам; кватроченто ничегодругого не делает, как воздвигает алтари в честь возрожденного человека,которого Альберти оделяет идеальными размерами и который представляетсяКастильоне по своему изяществу «существом не рожденным, но искусно изваяннымсобственными руками какого-нибудь бога». Красота человека, воля человека,превосходство человека, бесконечная возможность человека – не мнения, а догмы.Век открывается трактами старого богослова Джаноццо Манетти «О достоинстве ипревосходстве человека» и заканчивается трактатом «О достоинстве человека» молодогокнязя Пико делла Мирандола, который рассчитывал представить Европе живоедоказательство этого достоинства своею ученостью, своею молодостью и своеюкрасотою. Папа Павел II, по словам Платины, желал быназываться в качестве первосвященника «красивым человеком» — «il formoso». Купец Ручелаи благодарит Бога за то, что он создал егочеловеком, а не животным. Тиранн Бентивольо заявляет в надписи на башне своегодворца, что он человек, «которому по его заслугам и благодаря счастью даны всежелаемые блага». «Человек, — говорит Леон Баттиста Альберти, — может извлечь изсебя все, что пожелает». «Природа нашего духа всеобъемлюща», — говорит МаттеоПальмьери. «Мы рождены с тем условием, — говорит Пико делла Мирандола, — что мы становимся тем, чем мы желаем быть»».
Если всерьез принять такого родаособенности возрожденческого учения о человеке, то можно сказать, что в тевремена происходило какое-то прямо обожествление человека. В настоящей работемы предпочитаем употреблять более понятный термин «абсолютизация» человеческойличности со всей ее материальной телесностью. То же мы находим и у Ф. Монье:«Да, это так: человек – бог. Если кватроченто, совершенно забывший опервородном грехе, имел религию, это была религия человека. И это нечестиенаходит себе оправдание в том, что современная эпоха создала столько прекрасныхобразцов человеческого рода, столько вполне здоровых существ, столькоуниверсальных гениев…».
В последующие века найдутся философы,которые будут выводить существование человека из мысли о человеке, из идеичеловека, из философии человека. Это все совершенно чуждо Ренессансу, который,по крайней мере вначале, исходит просто из человека как такового, из егоматериального существования. В последующие века возникнут теории, которые будутвыдвигать на первый план мораль и будут выводить сущность человека из егоморальной сущности. Для подлинного возрожденца всякий морализм такого рода былбы чем-то только смешным. Но из чего же в таком случае исходил возрожденческийчеловек и на чем же пытался себя обосновать? Как мы уже говорили, этой основойбыла для него только личностно-материальная основа. Но можно сказать и иначе.Это была для него жизнь; и поскольку такая жизнь мыслиласьличностно-материально, она была свободна от всяких тяжелых и трудновыполнимыхзаповедей, была основана на веселой, если не прямо легкомысленнойбеззаботности, на привольной и безмятежной ориентации. Прочитаем еще некоторыерассуждения из Монье: «Жизнь – это что-то таинственное, что в средние векабичевалось, теперь бьет ключом, входит в полную силу, расцветает и дает плоды.Художники прежнего времени рисовали на стенах кладбищ «триумфы смерти»;художник Лоренцо Коста рисует на стенах церкви Сан Джиакомо Маджиоре в Болонье«Триумф жизни». «Там, где есть жизнь, — говорит Пико делла Мирандола, — естьдуша, где есть душа, там есть ум»».
Однако стоит привести те рассуждения уМонье, которые специально рисуют то приволье и раздолье, которое создавали себеи вокруг себя по крайней мере итальянские возрожденцы. Это было, конечно, весьматяжелой иллюзией, от которой сами же возрожденцы очень много страдали, вкоторой они каялись и от которой они хотели отойти, но отход этот тоже давалсяим с большим трудом и, можно сказать, почти никогда не удавался полностью.«Человек живет полною и широкою жизнью, всеми порами и всеми чувствами, безторопливости и без нервности, без усталости и без горя. Он с удовольствиемвстает утром, с удовольствием вдыхает аромат неба и растений, с удовольствиемсадится на лошадь, с удовольствием работает при свечке, с удовольствиемразвивает свои члены, дышит, существует в мире. Кажется, как будто он вбирает всебя при каждом дыхании двойное количества кислорода. Отнюдь не противныйсамому себе, он живет в мире с окружающей средой и с самим собой. Он считает,«что большего блаженства нет на земле, как жить счастливо». Он гонит горе какбесчестье и как нечто не стоящее внимания, употребляя против собственныхстраданий и против чужих страданий всякого рода легкие средства, какие позволитему его сила. Вспоминать о чем-нибудь приятном, спать, любить, петь, играть накаком-нибудь инструменте, танцевать, играть в орешки, ловить рыбу удочкой, какАвгуст, бросать камешки так, чтобы они прыгали по воде, как делал Сципион, — все это составляет содержание одного из рецептов, которыми располагает ЛеонБаттиста Альберти для сохранения душевного спокойствия. Он нисколько нестрадает от разобщенности с людьми; вместо того чтобы обнаружить ему егослабость, его положение дает ему повод выказать новую энергию. Он не испытываетникакого грустного настроения оттого, что он представляет из себя единственное,оригинальное, отличное от других существ. Он не беспокоен, не возбужден, небеспорядочен. В богатом и обновленном организме кровь течет без задержки и неуменьшаясь, мускулы играют свободно, силы и способности уравновешиваются».«Действие и желание стоят на высоте; сила в гармонии с волей; пульс ровный,движения спокойны; усилия делаются охотно, и внимание так легко возбуждается,так долго сохраняется и так отзывчиво на все, что можно было бы сказать, чтоэто девственная сила, которой никогда еще не пользовались».
Эту никогда не повторявшуюся в жизниевропейского человечества стихию помолодения, стихию беззаботной и привольнойориентации среди всех трагедий жизни, эту яркость, полноту и некоторого родабесшабашность ранней юности мы должны учитывать при характеристике Ренессанса впервую очередь. Тут же, однако, историческая справедливость заставляетпризнать, что ранняя и безответственная юность Ренессанса кончилась довольнобыстро. Очень скоро стала ясной полная невозможность базироваться только натакой беззаботно-привольной личностно-материальной основе жизни. Можно сказать,что весь Ренессанс представляется нам борьбой между этой беззаботно и привольночувствующей себя юностью, с одной стороны, и постоянным стремлением базироватьнормы человеческого поведения на чем-нибудь ином, гораздо более солидном, а непросто только на одной изолированной и иллюзорно-свободной человеческойличности. Чем более созревал Ренессанс, тем более интенсивно переживаласьтрагедия этой иллюзорно-свободной человеческой личности»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; color:black;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[2].
В борьбе против церковного мировоззрениягуманисты опираются на образцы античной литературы и искусства. В античномнаследии гуманистов привлекает жизнерадостность, любовь к человеку. В статуяхантичных богов они видят образ прекрасного, правильно сложенного иодухотворенного человека, очень близкий к их идеалам. Античная литературазахватывает гуманистов разнообразным показом человеческих чувств, интересов идеятельности. Возрождение древности помогает их борьбе.
Гуманистическая литература эпохиВозрождения целиком посвящена теме человека и борьбе против всего, что мешаетего свободному развитию и счастью. Любовь как прекрасное человеческое чувствостановится одной из больших тем литературы. Гуманисты бичуют предрассудкисословного неравенства в браке.
Гуманисты эпохи Возрождения в большинствесвоем не могли предвидеть нового, буржуазного гнета, понять бесчеловечностьразвивающегося человеческого общества. Передовые люди Возрождения еще свободныот пороков позднейшей буржуазии, например от узости интересов, ограниченныхстремлением к наживе.
Искусство Возрождения – это новый шаг вхудожественном развитии человечества.
В эту эпоху преодолевается средневековая замкнутость,когда люди были ограничены рамками поместья или города и имели весьма смутноепредставление о внешнем мире. Преодолевается и религиозный взгляд на человекакак на греховное существо, беспомощную пешку в руках Бога. Таким образом,происходит как бы открытие мира и человека.
Искусство Возрождения поражаетмасштабностью образов. В этой масштабности и проявляется радость открытия: мирширок и удивителен сам человек.
«Какое чудо природы человек!» — воскликнулшекспировский Гамлет.
Вот глыба камня. Сильными руками
Я высекаю человека в ней.
И оживает камень перед нами,
Сверкая теплым мрамором очей.
«Гордый образ» человека – одно извеличайших завоеваний реализма Возрождения. Этот реализм иногда называютидеализирующим или прекрасным. Стремление к идеализации образа заметно и вмадоннах Рафаэля, и в комедиях Шекспира, и в поэзии Петрарки. Но в этойидеализации поэт и художник не теряют жизненной почвы. Они стремятся в реальномчеловеке увидеть красоту и благородство. И это не столько внешняя красота,сколько проявление высокого настроя души.
Стремление к идеальному отнюдь не ослабляетпафоса утверждения всего земного, плотского. Именно в борьбе против церковногоаскетизма искусство Возрождения прославляет радости жизни.
Церковь считала человеческое тело греховным«сосудом дьявола». Напротив, художники Возрождения рисуют обнаженное тело, вмраморе и красках они создают гимн его красоте.
Величественно добро, идеальны образы многих героев, но сама жизнь отнюдьне идеальна. Рядом с Отелло – беспощадный Яго. Злодеи Шекспира по-своему такжеграндиозны – Макбет, Ричард III. Здесь такжепроявляется стремление к созданию могучих образов. Оно, правда, сказалось ужена последнем этапе Возрождения, когда обнажились противоречия эпохи и был во многомпоколеблен оптимизм предшествовавшего этапа.
2. Проблема зла в человеке в эпохуРенессанса
Эпоха Возрождения, или, если пользоватьсяиностранной терминологией, Ренессанс сменил эпоху Средних веков в историиевропейских народов. Восторжествовало новое мировоззрение, резко изменились всознании людей духовные ценности, то, что вчера казалось важным и обязательным,теперь выглядело смешным и никчемным. Впрочем, это больше касалосьинтеллектуальной и артистической элиты. Простой народ жил заботами дня иприобретением хлеба насущного. Он не решался, да и не видел особойнеобходимости подвергать сомнению то, что было узаконено властями и давнейтрадицией. Но философы, поэты, писатели, живописцы, скульпторы, архитекторы спрезрением отвергли эти стародавние традиции и с необыкновенной увлеченностьюстали строить новую культуру, с великим благоговением превознося все то, чтобыло разрушено, погублено и предано проклятию из культуры древних греков идревних римлян десять веков до того. Появились таланты, яркие, самобытные.Человечество будто проснулось после долгого сна и вывело на историческуюавансцену гигантов мысли, гениев художественного мастерства, внесших в культурународов бесценные сокровища.
Очень хорошо все проблемы зла в мире и человекев эпоху Ренессанса отразил Корнелиус Агриппа в своей книге «Трактат онедостоверности и тщете наук». Эта книга, возможно, немного странна ипарадоксальна и, к сожалению, не переведена на русский язык. Поэтому я позволюсебе отразить несколько пространных извлечений из нее, которые позволяютувидеть многие проблемы Ренессанса.
«Грамматика и риторика, — писал Агриппа, — которые суть не науки, а искусства, являющиеся главным инструментом наук,производят более вредные, чем полезные следствия и становятся инструментомошибок и заблуждений. В медицине, в юридических науках, в философии – всюдуспорные вещи, ошибки, заблуждения. Диалектика под именем логики несет в наукулишь мрак и нелепые ухищрения ума. Искусства софистов, мелочные измышления РаймондаЛуллия – не что иное, как бесплодные заявки на смелость. Само наблюдение надфактами жизни и знания, проистекающие из него, не дают уверенности в правильномпонимании вещей, ибо наблюдение связано с нашими органами чувств, а они частовесьма недостоверные свидетели…
Поэзия – область фикции, история полна лжи.Агриппа критикует древних хроникеров за измышления о происхождении европейскихкоролей, ведущих их прямо от мифического Приама»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; color:black;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[3].
«Наиболее верна в своих выводах математика,но, как утверждает блаженный Августин, она не ведет к спасению, удаляет от Богаи не является, как утверждает святой Иероним, наукой благочестия…
Во главе наук стоит арифметика, трактующаячисла и их отношения. Арифметика ответственна за безумные мечтания Пифагора о таинственномзначении числа. От арифметики идет геометрия, о которой написал и я свойтрактат, отличающийся от многих других, но не менее ошибочный, не менее лживыйи полный суеверных предрассудков…
Музыканты приписывают божественный характергармонии. Музыка, бесспорно, полна прелести и очарования, но это всего лишьразличные модуляции голоса и звуков. С музыкой связаны искусства танца, стольблагосклонного к любви, столь дорогого юным девам, которые вместе с ним итеряют свою честь. Танец военный – трагическое искусство, танец театральный –подражательное искусство. И всюду ложные мнения, ложные суждения…
Наиболее похвальна геометрия, она покрайней мере объединяет лиц, ее изучающих, тогда как всюду царит духпротиворечий и споров, но от нее идут гибельные искусства: пирография –искусство войны; живопись и скульптура, наполняющие наши дома и наши храмынедостойными образами, ведущими к идолопоклонству. Геометрия ведет к изучениюнедр природы в поисках драгоценных металлов и наблюдений за звездами. Да будутпрокляты они, первое за богатство, которое оно порождает, источник столькихпреступлений, второе – за ложь, которую оно несет в мир…
Астрологи, чтобы удовлетворить нечестивоелюбопытство, чертят круги и фигуры, измышляют числа, с помощью которых онипретендуют на проникновение в тайны природы.
Я тоже когда-то во все это верил, но потомпонял, что все это ложь и обман…
Полны лжи физиогномистика, магия, еще болеевредная тем, что действует на темных людей.
Я долго изучал еврейскую каббалу и пришел квыводу, что в ней ничего нет, кроме лжи и суеверий.
В философии – ничего твердого,определенного, бесспорного.
Если обозреть систему правительства,общественных режимов, религий, коммерческих отношений, искусства агрикультуры,ведения войны, медицины, юриспруденции, — какое смятение, какое смешение добрыхи дурных начал мы видим всюду!
Имеется республиканская форма правления,самая лучшая из всех, но она принята лишь в маленьких странах – в Венеции иШвейцарии, — зато почти повсюду самовластвует монарх, очень редко использующийсвою огромную власть для свершения добрых дел.
В религии – уйма заблуждений. Культ святыхи их реликвий, возведение храмов за счет бедняков, злоупотребления праздникамии нелепыми церемониями, скандальная жизнь служителей культа. Общественнаяжизнь: роскошь дворов, арена наиболее безобразных преступлений, школапродажности, а в знаменитой столице Франции, предмете стольких восхищений,чистота нравов почти неведома, где участие девушки или женщины в дворцовыхоргиях становится свидетельством высшей чести, оказываемой им. Торговля –сплошной грабеж, агрикультура – предмет презрения»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; color:black;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[4].
Возможно, именно в этих, слегкапессимистичных взглядах Агриппы Неттесхеймского на зло, которое было в человекеи в мире в эпоху Ренессанса, и выражается вся та сущность зла человеческого,которая так волновала и пугала, но в то же время и заставляла с ней боротьсялюдей эпохи Возрождения. Такими людьми, несомненно, были и герои шекспировскихтрагедий, которые, часто в неравных «боях» со своей совестью и окружающиммиром, побеждали или терпели поражение, тем самым научая нас любить, бороться иотстаивать свои права, права Человека.
3. Взгляды Шекспира на мир и человека
Сущность трагизма у Шекспира всегдазаключается в столкновении двух начал – гуманистических чувств, то есть чистойи благородной человечности, и пошлости или подлости, основанных на корысти иэгоизме.
По мысли Шекспира, участь каждого человекаесть результат взаимодействия его характера и окружающих обстоятельств. Шекспирс железной логикой показывает, как лучшие люди, самые благородные, умные иодаренные, гибнут под натиском темных сил (Гамлет, Лир), с кокой легкостью злопорой овладевает душей человека и к каким ужасным последствиям это приводит(Макбет).
Здесь находит свое выражение то особенноежизнеощущение, трагическое и вместе с тем героическое, которое на исходеВозрождения возникает у гуманистов в результате крушения их идеалов поднатиском реакционных сил. Это, с одной стороны, ощущение краха средневековыхверований и установлений, всех «священных связей» феодализма, породившеечувство гигантской катастрофы, крушение великого, долгие века жившего мира, сдругой стороны, это сознание того, что новый мир, идущий на смену старому,несет с собой еще худшие формы порабощения человека, дух разнузданногохищничества, царство «чистогана», — это коренные черты нарождающегосякапитализма. Отсюда ощущение мирового катаклизма, распада всех устоев, ощущениетого, что люди бредут по краю пропасти, в которую они ежеминутно могутсорваться и действительно срываются. Верность природе, следование естественнымвлечениям человеческой натуры уже перестают быть достаточными критериямиповедения и гарантиями
счастья. Человек, освободившисьот всех иллюзий, приходит к сознанию того, что он лишь «бедное, голое, двуногоеживотное» (слова Лира).
Основываясь на этом, многие критики говорято «пессимизме» второго периода творчества Шекспира. Однако этот термин требуетоговорки. Пессимизм упадочный, приводящий к унынию и отказу от борьбы, чуждШекспиру. Прежде всего, как бы ни были ужасны страдания и катастрофы,изображаемые Шекспиром, они никогда не бывают бесцельны, но раскрывают смысл иглубокую закономерность происходящего с человеком. Гибель Макбета, Брута илиКориолана показывает роковую силу страстей или заблуждений, охватывающихчеловека, когда он не находит верного пути. С другой стороны, даже от самыхсуровых трагедий Шекспира не веет безнадежностью: в них приоткрываютсяперспективы лучшего будущего и утверждается внутренняя победа правды надчеловеческой низостью. Гибель Ромео и Джульетты есть в то же время их триумф,так как над гробом их происходит примирение враждующих семей, которые даютслово воздвигнуть памятник их любви. «Гамлет» кончается гибелью Клавдия иразгромом порочного датского двора; с воцарением Фортинбраса должна начатьсяновая эра, позволяющая надеяться на лучшую жизнь. Так же и «Макбет» кончаетсягибелью тирана и коронованием законного и доброго правителя. В «Лире» старыйкороль умирает просветленным и проникшимся любовью к правде и к людям. Ценойпережитых им страданий Лир из «бедного, голого, двуногого животного»превращается в Человека, в своей простой человечности более великого, чемпрежний Лир, облеченный королевским саном. От трагедий Шекспира веет бодростью,мужественным призывом к борьбе, хотя эта борьба и не всегда сулила успех.Героический характер этого пессимизма очень далек от фаталистического отчаяния.
Творчество Шекспира отличается своеймасштабностью – чрезвычайной широтой интересов и размахом мысли. В его пьесахнашло отражение огромное разнообразие типов, положений, эпох, народов,общественной среды. Это богатство фантазии, так же как стремительностьдействия, насыщенность образов, сила изображаемых страстей и волевогонапряжения действующих лиц, типичны для эпохи Возрождения. Шекспир изображаетрасцвет человеческой личности и богатство жизни со всем изобилием ее форм икрасок, но все это приведено им к единству, в котором господствуетзакономерность.
Источники драматургии Шекспираразнообразны, причем, однако, все заимствованное он своеобразно осваивал. Оченьмного он воспринял от античности. Его ранняя «Комедия ошибок» — подражание«Манехмам» Плавта. В «Тите Андронике» и «Ричарде III»очень заметно влияние Сенеки. «Римские» трагедии Шекспира восходят не толькосюжетно, но отчасти и идейно к Плутарху, который в эпоху Возрождения былучителем свободолюбия и гражданских чувств. В произведениях Шекспира постоянновстречаются чувственно-жизнерадостные и выразительные образы античноймифологии.
Другим источником послужило для Шекспираискусство итальянского Возрождения. Сюжеты «Отелло», «Венецианского купца» иеще нескольких комедий заимствованы им у итальянских новеллистов. В «Укрощениистроптивой» и некоторых других комедиях можно обнаружить влияние итальянскойкомедии дель арте. Мы нередко встречаем итальянскую костюмерию, собственныеимена и разного рода мотивы в пьесах Шекспира, происходящих из совсем другихисточников. Если у античности Шекспир учился конкретности и ясности образов,художественной логике, отчетливости речи, то итальянские ренессансные влиянияспособствовали усилению в его творчестве эстетических и живописных черт, еговосприятию жизни как вихря красок и форм. Еще существеннее то, что оба эти источникаукрепляли гуманистическую основу шекспировского творчества.
Но в основном наряду с этими влечениямиШекспир продолжает традиции народной английской драматургии. Сюда относится,например, систематически применяемое им смешение трагического и комического,которое воспрещалось представителями ученого классицистического направления вдраматургии Ренессанса.
У Шекспира мы наблюдаем пестрое смешениелиц и событий, необычайно быстрые темпы действия, стремительную переброску егоиз одного места в другое. Эта живость, красочность, непринужденность стиля,обилие движения и ярких эффектов очень характерны для народной драмы. Высшеепроявление ее заключается в том, что для своих гуманистических идей он находитподлинно народную форму выражения – конкретную, предельно ясную и правдивую всвоей задушевной простоте. Это относится не только к речам шута в «КоролеЛире», представляющим квинтэссенцию народной мудрости, но и к высказываниям персонажей утонченнообразованных, как, например, Гамлет.
В неразрывной связи с народностью Шекспиранаходится его реализм. В основе шекспировского реализма лежит живое,непосредственное отношение ко всем явлениям жизни. При этом Шекспир не толькоправдиво изображает действительность, но и умеет глубоко проникнуть в нее, подметитьи раскрыть то, что в ней есть самого существенного. Взгляды самого Шекспира нареалистическую сущность искусства выражены в беседе Гамлета с актерами (акт III, сцена 2),где Гамлет осуждает всякую аффектацию, гиперболизм, эффект радиэффекта, требуя соблюдение меры и пропорций, естественности, соответствиядействительности.
Реализм Шекспира проявляется втом, что он изображает явления в их движении и взаимной обусловленности,подмечая все оттенки и переходы чувств. Это дает ему возможность рисоватьцельных людей во всей их сложности и вместе с тем в их развитии. В этомотношении глубоко реалистично и построение характеров у Шекспира. Подчеркивая всвоих персонажах черты типические, имеющие общее и принципиальное значение, онв то же время их индивидуализирует, наделяя разнообразными, добавочнымичерточками, которые делают их подлинно живыми. Герои Шекспира меняются ивырастают в борьбе.
Реализм Шекспираобнаруживается также в точности анализа душевных переживаний его персонажей имотивировке их действий и побуждений.
Резкую перемену в мироощущениипереживают все герои великих трагедий. Личные мотивы и конкретные условияразвития духовного кризиса у них различны, не одинаковы их душевные реакции ихарактер поведения, степень же нравственного потрясения у всех у них предельна,а их мучительные переживания не замыкаются на личной судьбе и указывают накризисное состояние эпохального убеждения. Сомнения трагических героевмногосторонни, но направлены к определенному центру, сосредоточиваются на состоянииобщества и проблеме человека.
3.1 Доброе – злое («Макбет», «Король Лир», «Гамлет»)
В самом начале я хотела бы раскрыть немногохарактер Макбета и Леди Макбет, которые являются главными героями одной изпоздних трагедий Шекспира «Макбет». Характеры этих героев во многомпротиворечивы, но во многом имеют и сходство между собой. У них свое пониманиедобра и зла, отличается и выражение в них добрых человеческих качеств. Вотличие от иных шекспировских «злодеев» (Яго, Эдмунда, Ричарда III), для Макбетазлодеяние не является способом преодолеть собственный «комплекснеполноценности», свою ущербность (Яго – поручик на службе у генерала-мавра;Эдмунд – бастард; Ричард – физический урод). Но Макбет убежден (и убежденсправедливо), что он способен на большее. Его стремление стать королемпроистекает из знания, что он этого достоин. Однако на его пути к престолустоит старый Король Дункан. И поэтому первый шаг – к трону, но и к собственнойгибели тоже, сначала моральной, а потом и физ