Реферат: Творчество Ф.И. Тютчева
Обзорный реферат потворчеству Ф.И.Тютчева
ученика 10 “Б” среднейшколы №206
Суханова АртемаВладимировича
Учитель: БоброваИрина Владимировна
Оценка:
ПЛАН
1.Вступление.
2.Краткие биографические данные.
3.Творческий путь великого поэта.
4.Ф.И.Тютчев и его современники.
5.Заключение.
Федор Иванович Тютчев
(1803-1873 гг.)
Особенности судьбы и характера Ф. И. Тютчева (1803—1873) определили неправомерно замедленноераспространение его известности не только среди широкой читающейпублики, но и среди литераторов-современников. Лев Толстой вспоминал, как в 1855 году «...Тургенев, Некрасов и К° едвамогли уговорить меня прочесть Тютчева. Но зато когда я прочел, то просто обмер от величиныего творческого таланта». А ведь Тютчев ктому времени уже четверть века печатался. И тем неменее честь «открытия» Тютчева принадлежит Н. А. Некрасову, в 1850году обратившему внимание читателей «Современника»на стихи уже немолодого поэта, которые он в своей статье приравнивал к лучшим образцам «русского поэтическогогения».
Федор ИвановичТютчев родился 23 ноября 1803 года в родовом имении Овстуг Брянского уезда Орловскойгубернии. Домашнее воспитание его направлялось самозабвенно преданнымлитературе поэтом С. Е. Раичем,который вспоминал о своем ученике: «По тринадцатомугоду он переводил уже оды Горация с замечательным успехом». В Московском университете Тютчев слушал лекции известногословесника А. Ф. Мерзлякова,которыйи представил юного поэта в Общество любителейроссийской словесности.
По окончанииуниверситета Тютчев поступает на дипломатическую службу и весной 1822 года покидает родину, чтобы вернуться лишь через 22 года. За границей (в Мюнхене, затем в Турине) он живет вне русской языковой стихии, к тому же обе жены поэта(На чужбине Тютчев женился, овдовел, женилсявторично) были иностранками, не знавшими русского языка. Французский язык былязыком его дома, его службы, его круга общения,наконец, его публицистических статей и частной корреспонденции. По-русскиписались только стихи.
Изредка стихи Тютчева появляются настраницах русских периодических изданий, но это обычно журналыи альманахи второстепенные, малочитаемые («Урания», «Галатея»).Только в 1836 году целую подборку егостихов, правда, подписанных не полным именем, а инициалами Ф. Т., напечатал в своем «Современнике» Пушкин. На них обратиливнимание такие знатокии ценители поэзии, как В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, И. В. Киреевский.
Вернулся в Россию Тютчев в 1844 году. Этобыло время, неблагоприятное для поэзии. Послесмерти Пушкина, Лермонтова казалось, что «золотойвек» русской поэзии завершился, да и в обществеощутимы были новые веяния, отвечала которым не лирическая поэзия, а«положительная» проза. Все меньше печатается стихов, как будто бы спадаетинтерес к поэзии. Впрочем, Тютчев никогда не стремился стать профессиональнымлитератором: издателям и поклонникам еготворчества приходилось всякий раз уговаривать его дать стихи для печати. В 40-е годы Тютчев не печатается почти десять лет,естественно, помнят его лишь малочисленные почитатели. И только в 50-х годахНекрасов и Тургенев как бы извлекают стихи Тютчева изнебытия, опубликовав большую подборку их в «Современнике». В 1654 году выходит в свет первый поэтическийсборник Тютчева, а второй—он жепоследний прижизненный — в 1868 году.
Незадолго до возвращения на родину, вспоминая свою московскую юность, Тютчев писал родителям:«Не подлежит сомнению, что будь я еще на этой исходной точке, я совсем иначе устроил бы свою судьбу» . Мы не знаем, что имел в виду поэт,но дипломатической карьеры он не сделал. Однакововсе не из-за отсутствияинтереса к политике — напротив,внешнеполитические вопросы всегда составляли один изглавнейших интересов в жизни Тютчева. Свидетельства тому—его публицистические статьи, его письма, воспоминания современников.Россия, ее положение в мире, ее будущность—предмет неослабного внимания, беспокойного и глубоколичного интересаТютчева: «Думаю, что невозможно быть болеепривязанным к своей стране, нежели я, более постоянно озабоченным тем, что донее относится». Поражение России в Крымскойкампании 1855 года было воспринято поэтомкак личная катастрофа и заставило его пересмотретьотношение к НиколаюI и всему30-летнему правлению этого «царялицедея», человека «чудовищной тупости».
Внутриполитические взгляды Тютчева были вполнетрадиционны, однако принцип просвещенного самодержавия, согласно его взглядам,должен был удовлетворять, в сущности, идеальным условиям, а именно: государственныечиновники не должны чувствовать себя самодержцами,а царь —чиновником.За 70 лет жизниТютчева сменились три царя, и ни одно реальное царствованиечаяниям поэтане отвечало — об этом можно судить по многочисленнымего едким критическим высказываниям. Оставалисьсмутные упования: «В Россию можно только верить», упования, основанные на убеждении,что судьбу России решит не «пена, плавающая на поверхности», а те могучие, невидимые силы,которые пока «таятся в глубине». Тютчев и«мел прекрасную возможностьвблизи наблюдать за деятельностью государственноймашины — ведь ондо конца своих дней находился на государственной службе (сначала старшим цензором при Министерстве иностранных дел, а последние пятнадцатьлет — председателем Комитета цензуры иностранной). Кроме того, звание камергера налагало на негообязанность бывать при дворе. Взгляд Тютчева на положениедел внутри страны с течением времени становится все более пессимистическим. «В правительственных сферах бессознательность и отсутствие совести достигли таких размеров, что этого нельзя постичь, не убедившисьвоочию»,—вынужденпризнать он на склоне лет.
Итак, политика, общественные интересы глубоковолновали Тютчева — государственника идипломата: «Часть моего существа отождествилась с известными убеждениями и верованиями».Этой «части» обязаны своим появлением на светполитические стихи Тютчева, в большинстве своем написанные «по случаю» и в согласии с его принципом«смягчать, а не тревожить» сердца «под царскою парчою». Стихи эти значительно уступают в силе и художественностилирическим его произведениям, которые рождались из таинственных родников,сокрытых в глубине души.
Истинное величие Тютчева обнаруживаетсяв его лирике. Гениальный художник, глубокий мыслитель, тонкий психолог — таким предстает он в стихал, темы которых вечны: смысл бытия человеческого, жизнь природы, связь человека с этой жизнью, любовь.Эмоциональная окраска большинства тютчевских стихотворений определяется егомятущимся, трагическим мироощущением. Какжесточайшее бедствие и тяжкий грех ощущал поэт самовластье «человеческого Я» — проявление индивидуализма, холодного иразрушительного. Отсюда бессильные порывы Тютчева к христианству, особенно кправославию с его выраженной идеей «соборности», смирением и покорностьюсудьбе. Иллюзорность, призрачность, хрупкостьчеловеческого существования — источники постоянной внутренней тревоги поэта. Тютчев—мятущийсяагностик—в поисках устойчивого мировоззрения не мог пристать ни к одному берегу. Так, оннеоднократно декларировал пантеизм («Не то, чтомните вы, природа...», «Полдень»), но внутренней убежденности, стойкой веры вбожественное начало, благотворное и разлитое повсеместно, не было. Если для пантеистического мировоззренияА. К. Толстого характерен оптимизм, вызванный уверенностью, что «в одну любовьмы все сольемся вскоре...», то Тютчеву перспектива «слияния» рисуется весьма безрадостно. В стихотворении«Смотри, как на речном просторе...» «человеческоеЯ» уподобляется тающим льдинам, которые
Все вместе — малые, большие,
Утратив прежний образ свой,
Все — безразличны, как стихия,—
Сольются с бездной роковой!..
Спустя двадцать лет, в последние годыжизни образ «всепоглощающей и миротворной бездны»снова возникнет в стихотворении поэта «От жизни той, что бушевала здесь...».
В общем ряду явлений природы человек впоэзии Тютчева занимаетнепонятное, двусмысленное положение «мыслящего тростника». Мучительная тревожность, тщетные попытки понять свое предназначение, ужасающие подозрения относительно самого существования загадки «природы-сфинкса» и наличия «творца в творении»неотступно преследуют поэта. Его угнетает сознание ограниченности,бессилия мысли, которая упорно стремится постичьвечную загадку бытия,— «длань незримо-роковая» неуклонно пресекаетее напрасные и обреченные попытки. Во многихстихах Тютчева незримо присутствует терзавшаяПаскаля мысль: «Меня ужасает вечное молчание этихбесконечных пространство». Вообще философия Паскаля чрезвычайно близка мироощущениюТютчева. В его поэзиинемало образов и понятий, встречающихся у французского философа, но едва ли не самое основное — это убеждениеТютчева, что «корень нашего мышления не вумозрительной способности человека, а в настроении его сердца» созвучное одному из основных положенийфилософии Паскаля: «Сердце имеет свои законы, которых вовсе не знает разум».
Чувство тревоги особенно обостряетсяночью, когда исчезает призрачная преграда —видимый мир — между человеком и «бездной» с ее«страхами и мглами». У лишённого зрения «ночного» человекаобостряется слух, послышит он «гул непостижимый» или вой «ветра ночного»,которые напоминают ему о «родимом», но не менее оттого жутком изначальномхаосе. О том, как остро ощущал поэт, что «ночь страшна»,красноречиво свидетельствует стихотворение«Альпы», лишенное в отличие от других его произведений на тему «день и ночь»философского звучания, но тем более поражающее мрачнымиобразами, найденными Тютчевым для спящих гор:
Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.
В отношениик природе Тютчев являет как бы две ипостаси: бытийную, созерцательную, воспринимающую окружающий мир «с помощью пятиорганов чувств»., — и духовную, мыслящую,стремящуюся за видимым покровом угадать великую тай«у природы. .
Тютчев-созерцательсоздает такие лирические шедевры, как «Весенняя гроза», «Есть в осени первоначальной....», «Чародейкою Зимою..,» и — множество подобных, коротких, как почти всетютчевские стихи, прелестных и образных пейзажных зарисовок.
Аполлон Григорьев писал: <<Пантеистическое созерцание, созерцание подчиненное, тяготеет над отношениямик природе великорусской, но это подчиненноесозерцание и сообщаетим при переходе в творчество их особенную красоту ипрелесть. •<...> В Тютчеве, например, возводит их, эти отношения,до глубины философского созерцанья, до одухотворения природы>>.
Тютчев — мыслитель,обращаясь к природе, видит в ней неисчерпаемыйисточник для размышлений и обобщений космического порядка. Так родилисьстихи «Волна и дума»,«Певучесть есть в морских волнах...», «Как сладко дремлет сад темно-зеленый...»и т.п. К этимпроизведениям примыкают несколько чисто философских:«Silentium!», «Фонтан», «День и ночь». Философская лирика Тютчева менеевсего «головная», рассудочная. Прекрасноохарактеризовал ее И. С. Тургенев: «Каждое его стихотворение начиналось мыслью, но мыслью,которая, как огненная точка, вспыхивала под влияниемчувства или сильного впечатления; вследствие этого, если можно так выразиться, свойства происхождения своего, мысль г. Тютчева никогда не является читателюнагою и отвлеченною, но всегда сливается с образом, взятым из мира души илиприроды, проникается им и сама его проникает нераздельно и неразрывно».
Радость бытия, счастливое согласие сприродой, безмятежное упоение ею характерны преимущественно для стихотворения Тютчева,посвященных весне, и в этом есть своя закономерность. Постоянныемысли о хрупкости жизни были неотвязнымиспутниками поэта. «Чувство тоски и ужаса уже много лет как стали обычным моимдушевным состоянием» — такого родапризнания нередки в его письмах. Неизменный завсегдатайсветских салонов, блестящий и остроумныйсобеседник, «прелестный говорун», по определению П.А. Вяземского,Тютчев был вынужден «избегать во что бы то ни стало в течение восемнадцатичасов из двадцати четырех всякой серьезной встречис самим собой». И мало кто мог постичь его сложный внутренний мир. Вот какимвидела отца дочь Тютчева Анна: «Он мне представляетсяодним из тех изначальных духов, таких тонких,умных и пламенных, которые не имеют ничего общегос материей, но у которых нет, однако, и души. Он совершенновне всяких законов и правил. Он поражает воображение, но в нем есть что-тожуткое и беспокойное».
Пробуждающаяся весенняя природаобладала чудодейственным свойством заглушать этопостоянное беспокойство, умиротворять тревожную душу поэта. Могущество весны объясняется ееторжеством над прошедшим и будущим, полным забвением бывшего и грядущего уничтожения и распада:
И страх кончинынеизбежной
Не свеет с древа нилиста:
Их жизнь, как океанбезбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Воспевая весеннюю природу, Тютчев неизменнорадуется редкой икраткой возможностиощутить полноту жизни, не омраченной предвестникамигибели — «Не встретишьмертвого листа»,— ни с чем не сравнимойотрадой целиком отдаваться настоящему моменту, причастности «жизни божески — всемирной». Порой и осенью ему чудитсядуновение весны. В противопоставлении, вернее, впредпочтении сомнительному райскому блаженствубесспорного, достоверного наслаждения красотою весенней природы, самозабвенногоупоения ею Тютчев близок А. К. Толстому, писавшему: «Боже, как это прекрасно —весна! Возможно ли, что в мире ином мы будем счастливее, чем в здешнем миревесной!»Совершенно те жечувства наполняют Тютчева:
Что пред тобой утеха рая,
Пора любви, пора весны,
Цветущее блаженство мая,
Румяный цвет, златые сны?.
На тютчевских лирических пейзажах лежитособенная печать, отражающая свойства его собственной душевной и физическойприроды —хрупкой и болезненной. Его образы и эпитеты часто неожиданны, непривычны и наредкость впечатляющи. У него ветви докучные,земля принахмурилась, листье изнуренное и ветхое, звезды беседуют друг с другом тихомолком, день скудеющий,движение и радуга изнемогают,увядающая природа улыбается немощно ихилои т.п.
«Вечный строй» природы то восхищает, то вызывает уныниепоэта:
Природа знать не знает обылом,
Ей чужды наши призрачныегоды,
И перед ней мы смутносознаем
Себя самих — лишь грезою природы,
Но в своих сомнениях и мучительных поисках истинных взаимоотношений частии целого — человека и природы— Тютчев вдруг приходит к неожиданным прозрениям:человек не всегда в разладе с природой, он не только «беспомощное дитя», но он и равновеликей в своей творческой потенции:
Связан, соединен от века
Союзом кровного родства
Разумный гений человека
С творящей силой естества…
Скажи заветное он слово —
И миром новым естество
Всегда откликнутьсяготово
На голос родственный его.
Утонченный психологизм,пронизывающий творчество Тютчева как более илименее категория отвлеченная, приобретает конкретно-житейский характер в такназываемом денисьевском цикле поэта. Тютчеву было 47 лет, когда его любовь вызвала ответное изначительно более сильное чувство со стороны молодой девушки Елены Александровны Денисьевой:
Не раз ты слышалапризнаньем
«Не стою я любви твоей»,
Пускай мое она созданье,—
Но как я беден передней...
Поэт-мыслитель всю жизнь — от ранней юности до последних днейболезненной старости—чрезвычайнаинтенсивно жил сердцем. Он любил и был любим, но считал любовь чувством изначально-губительным, «поединком роковым».Потому-то печалился он о судьбе одной из своих дочерей, «кому я, быть может,передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви...».
Полюбив страстно и безоглядно, Денисьева всецело отдалась своему чувству, восстановив против себя общественное мнение. Ей была уготована «жизнь отреченья, жизнь страданья»:
Таков уж свет: он тамбесчеловечней,
Где человечно-искреннейвина.
Не только «свет» отвернулся от Елены Александровны, но и родной отецотрекся от нее. Главной же мукой было то, чтолюбимый, ради которого все было принесено в жертву,не принадлежал ей полностью: Тютчев не только нспорывал со своей семьей, но и продолжал по-своемулюбить жену, во всяком случае, дорожить ею. Весь цикл стихов, посвященных Деиисьевой, проникнут тяжелым чувством вины,насыщен роковыми предчувствиями. В этих стихах нет ни пылкости, ни страсти, только нежность, жалость,преклонение перед силой и цельностью ее чувства, сознаниесобственной недостойности, возмущение«бессмертной пошлостью людской». Эта «последняялюбовь» Тютчева длилась 14 лет, до самойсмерти Денисьевой,сошедшей в могилу в возрасте 38 лет отчахотки, течение которой обострили и ускорилидушевные страдания.
О, как убийственно мы любим!,
Как в буйной слепотесвоей
Мы то всеговернее губим,
Что сердцу нашему милей!..
Тютчев очень тяжело переживал утрату:
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет — и не может...
Я. П. Полонскому, другу и сослуживцу, Тютчев писал: «Друг мой,теперь все испробовано—ничто не помогло,ничто не утешило,— не живется — не живется — неживется...» В стихах «денисьевского цикла» особенночасты характерные тютчевские строки, начинающиеся горьким восклицанием«О!», определяющиминтонацию отчаяния всего стихотворения. Столько страдания и муки в стихах,посвященных памяти Елены Александровны, чтоневольно в сознании возникает народное понятие убивается… Да, Тютчев именно убивается по Денисьевой:
По ней, по ней, судьбы неодолевшей,
Но и себя не давшейпобедить,
По ней, по ней, так доконца умевшей
Страдать, молиться,верить и любить.
Он пережил ее на девять лет. В этипоследние годы Тютчев едва успевает оправляться от потерь близких ему людей: мать, брат, четверодетей...
Дни сочтены, утрат не перечесть,
Живая жизнь давно уж позади,
Передового нет, и я, какесть,
На роковой стою очереди.
Его черед пришел 15 июля 1873 года… Ноостались стихи Тютчева, которые сам он так мало ценил, так небрежно хранил, полагая:
В наш век стихи живутдва-три мгновенья.
Родились утром, к вечеруумрут.
О чем же хлопотать? Рука забвенья
Как раз свершит свой корректурный труд.
Однако тираниявремени, которую так остро ощущал поэт, оказаласьне властна над его творчеством. Конечно, совершенство формы и значительностьсодержания поэзии Тютчева требуют от читателя определенной культуры,просвещенности. В свое время в статье о Тютчеве А. Фет писал: «Тем больше честинароду, к которому поэт обращается с такимивысокими требованиями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды».
ЛИТЕРАТУРА
1.Ф.И.Тютчев. Избранная лирика.-М.,1986
2.А.Григорьев.Эстетика икритика.-М.,1980
3.А.А.Фет.Сочинения.-М.,1982