Реферат: Жизнь и творчество Михаила Врубеля

<img src="/cache/referats/10311/image002.gif" v:shapes="_x0000_i1025">

РФ

Название уч. учреждения

Рефератпо теме

“Жизнь итворчество Михаила Врубеля”

Выполнил:

Москва

199? г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

<img src="/cache/referats/10311/image004.gif" v:shapes="_x0000_i1026">

 TOC o «1-3» Ранние годы… GOTOBUTTON _Toc349032705   PAGEREF_Toc349032705 3

Ученичество… GOTOBUTTON _Toc349032708   PAGEREF_Toc349032708 3

Киев. Встреча с древностью… GOTOBUTTON _Toc349032709   PAGEREF_Toc349032709 4

Незамеченные шедевры… GOTOBUTTON _Toc349032710   PAGEREF_Toc349032710 5

Демоническое… GOTOBUTTON _Toc349032711   PAGEREF_Toc349032711 6

Музыка цельного человека… GOTOBUTTON_Toc349032712   PAGEREF_Toc349032712 7

Портреты… GOTOBUTTON_Toc349032713   PAGEREF_Toc349032713 8

Начало нового века.Поверженный Демон… GOTOBUTTON_Toc349032714   PAGEREF _Toc3490327148

Болезнь. Рисунки с натуры… GOTOBUTTON _Toc349032715   PAGEREF_Toc349032715 9

Последнее… GOTOBUTTON_Toc349032716   PAGEREF_Toc349032716 9

Основные даты жизни и творчества Врубеля… GOTOBUTTON_Toc349032717   PAGEREF_Toc349032717 11

<img src="/cache/referats/10311/image006.gif" v:shapes="_x0000_i1027">

и

скусствоВрубеля, как поэзия Лермонтова, находит отклик у молодых. В духовном развитииподростков бывает «Лермонтовский» период, когда в тайнеотождествляются с Печориным, когда лирику Лермонтова предпочитают всякойдругой, даже пушкинской. А те, кто восприимчив к живописи, в это время открываютдля себя Врубеля.

С возрастом приходит более зрелое понимание егоживописи, но, чтобы оно пришло, первая встреча с ним должна состояться вмолодые годы: не испытав в юности обаяния Врубеля, потом наверстать уже трудно.

Ранние годы

Если ничего не знать о Врубеле, кроме его картин,можно вообразить его похожим на Демона. Но, как свидетельствовали хорошознавшие его люди, ничего демонического не было ни в характере, ни в наружностиМихаила Александровича Врубеля. В его характере коренилась какая-то вечнаяневзрослость, беспечная нерасчётливость, — человек мгновенных порывов, неожиданных поступков, внезапных причуд.

Отец Врубеля служил по военному ведомству, и семья часто переезжала,поэтому у будущего художника не было родного гнезда и связанных с нимвоспоминаний: родился он в Омске, через три года жил уже в Астрахани, потом годв Петербурге, затем в Саратове, снова в Петербурге, пять лет в Одессе и,наконец, с 1874 года опять в Петербурге, где восемнадцати лет поступил в университет — в Академию художеств.

В университете Врубель учился на юридическом факультете, но кюриспруденции оставался более чем равнодушен — только философию изучал усердно, особенно труды Канта. Именно вуниверситетские годы, часто бывая в Эрмитаже, завязав знакомства с художниками,он стал много рисовать сам и осознал своё настоящее призвание.

Искусство начинало забирать над ним власть. Он с грехом пополампосле окончания университета отбыл воинскую повинность, и в 1880 году, ужедвадцати четырёх лет, снова сделался студентом-первокурсником — на этот раз Академии художеств.

Ученичество

Искусство всецело овладело Врубелем уже в Академические годы.Прежний юноша, для развлечения почитывающий и порисовывающий, совершеннопеременился: откуда взялась необыкновенная сосредоточенность на работе иравнодушие ко всему, что вне её! Он работал не замечая усталости, по 10 и по 12часов в день и только досадовал, когда что-то отвлекало и вынуждало отрываться.

Когда после недель и месяцев такой работы, усугублявшей, изощрявшейхудожественное зрение, Врубель приходил на выставку и смотрел картинысовременных живописцев, они казались ему поверхостными, он не находил в них «культаглубокой натуры».По этой причине он вскоре охладел даже к Репину.

Врубель относился к нему с уважением, брал у него дополнительныеуроки акварели, говорил, что Репин имеет на него большое влияние. Но вототкрылась Одиннадцатая передвижная выставка, где среди прочих было выставленокапитальное полотно Репина «Крестный ход». И оно разочаровалоученика — недостаточной, как ему казалось, любовью к натуре, недостаточнопытливым вниканием в неё.

Но как бы не судил с юношески-максималистских позиций Врубельрусскую школу, он сам к ней принадлежал, и не кто, как она, взрастила егоредкостное дарование. В первую очередь эта заслуга принадлежала художнику-педагогу,которого признавали своим лучшим учителем и Суриков, и Васнецов, и Поленов, исам Репин, — Павлу Петровичу Чистякову.

Собственные произведения Чистякова немногочисленны, большей частьюнезаконченны и малоизвестны. Но как педагог он сыграл огромную роль. У негобыла своя система обучения — строгая, последовательная, а вместе с тем гибкая, оставлявшаяпростор личным склонностям, так что каждый извлекал из чистяковских уроковнужное для себя. Суть «системы» заключалась всознательном аналитическом подходе к рисованию и письму с натуры. Чистяков учил«рисоватьформой»— не контурами, не тушёвкой, а строить линиями объёмную форму впространстве.

Сделавшись учеником Чистякова, Врубель так изощрил и натренировалсвой глаз, что различал «грани» не только в строениичеловеческого тела или головы, где конструкция достаточно ясна и постоянна, нои в таких поверхностях, где она почти неуловима, например в скомканной ткани,цветочном лепестке, пелене снега. Он учился чеканить, огранивать, как ювелир,эти зыбкие поверхности, прощупывал форму вплоть до малейших её изгибов. Можновидеть, как он это сделал, на примере «Натурщицы в обстановкеРенессанса»,а также великолепного рисунка «Пирующие римляне», сделанногоещё в стенах Академии.

Умный и проницательный Чистяков разглядел необыкновенную одарённостьученика и выделял его среди всех других. Поэтому, когда к Чистякову обратилсяего старый друг профессор А.В. Прахов с просьбой рекомендовать кого-либо изнаиболее способных студентов для работы в древнем храме Кирилловского монастыряпод Киевом, Чистяков без колебаний представил ему Врубеля со словами: «Лучшего,более талантливого и более талантливого для выполнения твоего заказа я никогоне могу рекомендовать».

Так вышло, что весной 1881 года, не успев окончить Академию, Врубельотправился в Киев, где началась его самостоятельная художественная жизнь.

Киев. Встреча с древностью

Итак, Врубель в Киеве должен был руководить реставрацией византийскихфресок XII века в Кирилловской церкви, кроме того, написать на стенах еёнесколько новых фигур и композиций взамен утраченных и ещё написать образа дляиконостаса.

Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа,голову Моисея и, наконец, две самостоятельные композиции — огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание»в притворе. В нём есть неповторимый врубелевский лирилизм, выражение скорби всочетании с торжественным покоем; оно предвещает эскизы «Надгробногоплача»для Владимирского собора, сделанные тремя годами позже, уже после поездкихудожника в Венецию.

Незамеченные шедевры

Врубель провёл в Венеции около полугода. Больше всего заинтересовалиего палитру не корифеи Высокого Возрождения — Тициан, Веронезе, — а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснеесвязанные со средневековой традицией, —Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини. Влияниевенецианского кватроченто сказалось в исполненных Врубелем монументальныхиконах с фигурами в полный рост.

Венеция много дала Врубелю и стала важной вехой в его творческомразвитии: если встреча с византийским искусством обогатила его понимание формыи возвысила его экспрессию, то венецианская живопись пробудила колористическийдар. И всё же он нетерпеливо ждал возвращения. С ним происходило то, что частобывает с людьми, оказавшимися на длительный срок за пределами родины: толькотогда чувствуют силу её притяжения.

Была и ещё причина, почему Врубелю хотелось поскорее вернуться вКиев. Он был влюблён в жену Прахова Эмилию Львовну, о чём несколько раз, неназывая имени, таинственно намекал в письмах к сестре.

Ещё до отъезда за границу он несколько раз рисовал Э. Л. Прахову — её лицо послужило ему прообразом для лика богоматери. Портретноесходство сохранилось и в самой иконе, но там оно приглушено; более явно — в двух карандашных эскизах головы богоматери.

Из четырёх иконостасных образов богоматерь удалась художникуособенно. Это один из его несомненных шедевров. Написана она на золотом фоне, водеянии глубоких, бархатистых тёмно-красных тонов, подушка на престоле шитажемчугом, у подножия — нежные белые розы. Богоматерь держит младенца на коленях, но несклоняется к нему, а сидит выпрямившись и смотрит перед собой печальным вещимвзором. В чертах и выражении лица мелькает какое-то сходство с типом русскойкрестьянки, вроде тех многотерпеливых женских лиц, что встречаются на картинахСурикова.

Впервые почувствованная любовь к родине, первая возвышенная любовь кженщине одухотворили этот образ, приблизили его к человеческому сердцу.

Вернувшись из Венеции, Врубель метался. Он словно не находил себеместа — то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколькомесяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; его потянуло к хмельному «кубкужизни»,он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно,лихорадочно, а к тому же ещё и жестоко бедствовал, так как денег не было,отношения же с Праховым стали более холодными и далёкими.

Нет прямых свидетельств душевного состояния художника в то время — он не любил откровенничать,— но достаточно очевидно, что он переживал не только денежный кризис.Два года Врубель работал для церкви, в атмосфере религиозности, которая такжемало согласовывалась с окружающим, как мало совпадала с идеалом богоматерисветская дама Эмилия Прахова. И впервые стал искушать Врубеля и завладевать еговоображением сумрачный образ богоборца — Демона.

Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказукиевского мецената И. Н. Терещенко. Для Терещенко Врубель взялся написатькартину «Восточнаясказка»,но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э. Л. Праховаотказалась принять его в подарок. Потом, впрочем, он склеил разорванный лист,который доныне составляет гордость Киевского музея русского искусства.

Благодаря киевским ученикам и ученицам Врубеля уцелели его летучиенаброски, его акварельные этюды цветов, которые он делал прямо на уроках, наклочках бумаги, а потом бросал,— ученики же их заботливо подбирали и хранили.

Одно заказное произведение Врубель в Киеве всё же довёл до конца:большое полотно маслом «Девочка на фоне персидского ковра»— портрет дочери владельца ссудной кассы.

А затем Врубель снова перешёл к работам для церкви. Теперь это былиэскизы рукописей нового Владимирского собора в Киеве.

Работ Врубеля во Владимирском соборе нет, кроме орнаментов в боковыхнефах. Его эскизы «Надгробного палача», «Воскресения»,«Сошествиясв. духа»,«Ангела»не были осуществлены.

С. Яремич говорил о киевских работах Врубеля: «Видновсё же, что эти редкие по совершенству произведения ещё не окончательноепроявление художника». У Врубеля ещё не откристаллизовалась своя тема — только брезжила в замыслах, ещё не было определившегося места врасстановке художественных сил России конца века. В Киеве он жил на отшибе,получая импульсы только от старинных мастеров. Ему предстояло войти в гущу художественнойжизни — современной жизни. Это произошло, когда он переехал в Москву.

Демоническое

Переселение было внезапным и чуть ли не случайным. Осенью 1889 годаВрубель поехал в Казань навестить заболевшего отца и на обратном путиостановился в Москве — всего на несколько дней, как он предполагал. Но Москва егозатянула, закружила и навсегда оторвала от Киева. Ближайшим поводом былознакомство, через посредство В. Серова, с московским «Лоренцо Медичи»— Саввой Ивановичем Мамонтовым.

На первых порах Мамонтов совершенно пленил Врубеля своей широкойнатурой в соединении с даровитостью, а Мамонтов, видимо, сразу оценил подостоинству талант Врубеля: уже через два месяца после первого знакомстваВрубель поселился в его гостеприимном доме и стал своим человеком у него всемье.

В 1891 году Врубелю предложили сделать иллюстрации к собраниюсочинений Лермонтова, издаваемому фирмой Кушнерева[1].Таким образом, он мог вернуться к давно задуманному образу Демона.

В течение многих лет Врубеля влекло к образу Демона: он был для негоне однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний.

Несохранившийся киевский «Демон», судя по отзывамтех, кто его видел, был более жестоким и смятенным, чем «Демонсидящий» с его сумрачной,но кроткой задумчивостью. Закончив картину «Демонсидящий», он принялся заиллюстрации к Лермонтову. Прежде всего к «Демону».

В течение полувека не находилось художника, который бы хоть сколько-нибудьдостойно воплотил могучий и загадочный образ, владевший воображениемЛермонтова. Только Врубель нашёл ему равновеликое выражение в иллюстрациях,появившихся в 1891 году. С тех пор «Демона»уже никто не пытался иллюстрировать: слишком он сросся в нашем представлениис  Демоном Врубеля — другого мы, пожалуй, не приняли бы.

Вообще Лермонтовский цикл, в особенности иллюстрации к «Демону»,можно считать вершиной мастерства Врубеля-графика. Листы эти создаютвпечатление богатой красочности, почти как «Восточная сказка»,хотя фактически они монохромны — исполнены чёрной акварелью с добавлением белил.

Выражать цвет без цвета, одними градациями тёмного и светлого — эту проблему Врубель ставил перед собой сознательно, как показываетего гораздо поздняя работа над «Перламутровой раковиной».Кажется, вся красота раковины заключена именно в переливах цвета и пытатьсявоспроизвести эти переливы без помощи красок — безнадёжное дело. Но Врубель не считал его безнадёжным. Он говорил:«Этаудивительная игра переливов заключается не в красках, а в сложности структурыраковины и в соотношении светотени; в другой раз я передам цвет только белым ичёрным ».Как можно видеть по графическим эскизам «Раковины»,он действительно приближался к решению этой задачи.

Помимо «Демона», Врубель исполнилнесколько иллюстраций к «Герою нашего времени», к поэме «Измаилбей»и отдельным стихотворениям.

Музыка цельного человека

Невзирая на трудности и драматические перипетии, связанные с Нижегородскойвыставкой, 1896 год был счастливым для Врубеля — в начале этого года он познакомился, а в июле обвенчался с певицейНадеждой Ивановной Забелой.

Он увидел её — точнее, услышал — в Петербурге, на сцене Панаевского театра, где давала спектаклиорганизованная Мамонтовым Московская частная опера.

Нельзя говорить о Забеле просто как о «жене Врубеля»— так же как странно читать, что Врубеля в театральных кругахназывали просто «мужемартистки Забелы».И муж и жена были — каждый в своей области —большимихудожниками, и их брак означал содружество людей искусства, друг другапонимавших и вдохновлявших. Врубель был очень музыкален и принимал самоеблизкое участие в разучивании ролей Забелы, к его советам она всегдаприслушивалась. Все его костюмы и грим он придумывал сам —став его женой, Забела ни разу не пользовалась услугами другоготеатрального художника. Она, правда, не могла принимать столь же прямого участияв работе Врубеля над картинами, но её пение, сама её артистическая индивидуальностьзначили для него необычайно много, так что в конечном счёте она помогала емудаже больше, чем он ей. В ней как в артистке он нашёл тот русский поэтическийобраз, который давно ему мнился, мечтался и ускользал от него. Забела сталапоистине его музой: её портрет-фантазия, написанный в год женитьбы, так иназван — «Муза».

Забела была не только музой Врубеля, но и музой великого композитораРимского-Корсакова. Всё обаяние её таланта раскрывалось в исполнении партий вего операх—царевны Волховы в «Садко», Снегурочки, панночкив «Майскойночи»,Царевны-Лебеди в «Сказкео царе Салтане»и Марфы в «Царскойневесте».Две последние партии композитор писал специально для Забелы, в расчёте на еёголосовые и артистические данные.

Вместе со своей женой  Врубельвошёл в мир музыки Римского-Корсакова. В самом деле: если в киевских вещахцветовое решение уподоблялось россыпи сверкающих самоцветов, если впроизведениях начала 90-х годов цвет как бы несколько тяжелеет, уплотняется, тотеперь появляются волшебные, трепетные, не яркие, а словно бы затаённыепереливы светлых тонов радужного спектра.

В этом опаловом и перламутровом ключе написаны прекрасные большиеакварели «Тридцатьтри богатыря»,«МорскаяЦаревна».

Портреты

Портретный жанр как летопись нравов, типов и характеров был Врубелючужд. Он избегал писать портреты по заказу, тем более лиц, которые его неинтересовали.

У Врубеля много быстрых портретных зарисовок, набросков карандашом,акварелью; любопытно, что некоторые «без лица»,то есть лицо не дорисовано. Большей частью это означало, что художника в данномслучае интересовало не лицо, а что-то другое.

Зато в тех случаях, когда Врубеля заинтересовывало именно лицо, еготянуло подвергнуть этого человека переодеванию, превращению—представить его не в обычной обстановке и одежде, а превратить в какую-нибудьлегендарную или воображаемую личность. Так он превратил дочку киевскоговладельца ссудной кассы в восточную принцессу среди ковров, а киевскогосахарозаводчика и мецената И.Н.Терещенко — в Ивана Грозного.

Некоторые лица становились постоянными спутниками его замыслов,героями его картин. Облик Э.Л.Праховой — богоматери проходит через все религиозные композиции киевскогопериода, где приближаясь, где удаляясь от прямой портретности.

Начало нового века.Поверженный Демон

К началу ХХ века в русской художественной жизни происходили заметныесдвиги. Обострился антагонизм художественных группировок, возникали новыетечения. вырос в авторитетную организацию петербургский художественный кружок «Мирискусства».

Главным организатором «Мира искусства» былэнергичный, инициативный С.Дягилев, душой и теоретиком — Александр Бенуа, почти такой же темпераментный, как В.Стасов; ядро «Мираискусства»составляли художники К.Сомов, М.Добужинский, Е.Лансере, Л.Бакст, а позже иВ.Серов. В сущности — небольшая группа. Но на выставках «Мира искусства»принимали участие и Левитан, и Коровин, и Нестеров, и Рябушкин, и многие другие,в том числе члены товарищества передвижных выставок. И впервые сталвыставляться Врубель.

До тех пор его работы приобретались частными лицами, а в выставочныхзалах не появлялись. «Выставка русских и финляндских художников»,организованная в 1898 году в Петербурге С.Дягилевым, была фактически первой,где некоторые вещи Врубеля предстали на всеобщее обозрение. Журнал «Мирискусства»стал помещать репродукции его произведений. Потом они стали понемногупоявляться и на московских выставках.

Хотя «Мирискусства»и открыл Врубеля для публики, между художественными принципами мирискусников иВрубеля было не много общего. Теоретически их сближал культ свободноготворчества во имя красоты, но красота многолика, и единого ключа к ней нет.Изящный ретроспективизм и слегка иронические стилизации Сомова, Бакста, того жеБенуа были довольно далеки от Врубеля с его титанизмом, размахом, с его «культомглубокой натуры»и бьющей через край экспрессией. Своим «натиском»Врубель устрашал не только зрителей, воспитанных на гладенькой салоннойживописи, но и ничего как будто бы не боящихся мирискусников.

Словом, ценителей искусства Врубеля и к началу ХХ века было мало, апоношений — много. В такой атмосфере Врубель начал работу над давнозамышлявшимся «монументальнымДемоном»— самым патетическим своим творением.

Болезнь. Рисунки с натуры

«Демон поверженный» был скорбной вехой в биографии Врубеля.Картина ещё висела на выставке, когда её автора пришлось поместить в одну измосковских психиатрических лечебниц. В течении полугода его состояние былонастолько тяжёлым, что к нему никого не допускали, даже сестру и жену. Потом онначал поправляться, писать вполне здравые письма близким, пытался рисовать, ноэто давалось ему с трудом — после эйфорического подъёма, которым сопровождалась работа над «Демоном»,наступила долгая депрессия, состояние художника всё время было угнетённым, подавленным,себя он считал теперь ни на что не годным. Так он был настроен и тогда, когдавышел из лечебницы (в феврале 1903 года) и поехал на отдых в Крым. Ничто его неинтересовало, Крым не нравился, работать он почти не мог. Его тянуло наУкраину.

В мае 1903 Врубели доехали до Киева и остановились в гостинице.Неожиданно заболел ребёнок — маленький Саввочка, только начинавший говорить. Через два дня егоне стало. Вскоре у художника снова начались приступы болезни.

Его отвезли сначала в Ригу, потом перевели в клинику Сербского вМоскву. Он был грустен, слаб, беспомощен и физически совершенно истощён, таккак ничего не ел, желая уморить себя голодом. К началу следующего года он почтиумирал. Но кризис прошёл, его поместили в частную лечебницу доктораФ.А.Усольцева в окрестностях Москвы. Там произошло его последнее возвращение кжизни. Он стал есть и спать, прояснились мысли, стал много, с прежнейувлечённостью рисовать — и через несколько месяцев вышел из лечебницы здоровым человеком.

Самыми замечательными среди рисунков, сделанных в больнице, являютсянесколько портретов — доктора Усольцева и членов его семьи. Карандашный портрет Усольцевапо красоте и твёрдости техники и по выразительности психологической стоит науровне лучших портретных работ Врубеля.

Последнее

Весной 1905 года Врубель снова ощутил знакомые симптомы приближениянедуга. Теперь он воспринимал их на редкость сознательно. Собираясь опятьвернуться в клинику, он, как вспоминала его сестра, «прощается стем, что ему особенно близко и дорого». Он пригласил к себеперед отъездом друзей юности, а также своего любимого старого учителяЧистякова; посетил выставку «Нового общества художников»,которому симпатизировал; отправился в сопровождении жены и вызванного из МосквыУсольцева в Панаевский театр, где девять лет тому назад впервые увидел Забелу.Круг жизни замыкался. На следующее утро Усольцев увёз Врубеля в Москву, в свой «санаторий».

Там художник продолжал работать — и в 1905 году, и в следующем. Работал над «ВидениемИезекииля»,сделал акварель «Путьв Эммаус»,несколько портретов. Последним был портрет Валерия Брюсова.

Портрет Брюсова делался по заказу Рябушкинского, издателя журнала «Золотоеруно»,который задумал поместить в журнале серию графических портретов поэтов ихудожников, выполненных выдающимися мастерами. Несмотря на то что Врубель ужеоколо года жил в лечебнице Усольцева, предприимчивого Рябушкинского это неостановило — он приехал туда вместе с Брюсовым, снабдил художника мольбертом,ящиком цветных карандашей и уговорил принять заказ. Впрочем, Врубеля и непришлось уговаривать, так как Брюсов ему очень понравился. Врубелю понравилисьи стихи Брюсова — раньше он их, по-видимому, не знал, а теперь, прочитав, нашёл, что «вего поэзии масса мыслей и картин».

Портрет Брюсова сначала был написан на фоне тёмного куста сирени, изкоторого лицо выступало рельефно и живо. Брюсов был в восторге от портрета, нохудожник не считал его законченным и продолжал сеансы. Брюсову нужно былоуехать на две недели в Петербург; по возвращении он ахнул — весь фон с  сиренью оказалсястёрт. «МихаилАлександрович так пожелал»,— объяснилмолодой художник, посещавший Врубеля в больнице и помогавший ему смывать фон.Брюсову Врубель сказал, что сирень не подходит к его характеру и что он сделаетновый фон с изображением свадьбы Амура и Психеи, по фотографии с итальянскойфрески. Он принялся за новый фон, но успел нанести на полотно толькопредварительный набросок, где едва различаются намёки на изображение. На томработа оборвалась, так как зрение стало отказывать художнику — он плохо видел, что делает его рука, путал цвета, брал не текарандаши, какие хотел.

Потом художник, видимо, ещё пытался продолжать работу над «ВидениемИезекииля»,но слепота быстро прогрессировала, скоро он перестал видеть совсем.

Его снова перевезли в Петербург, поближе к жене, работавшей в Мариинскомтеатре, и здесь — то в одной, то в другой лечебнице — провёл он последние четыре года жизни, медленно угасая и в 1910году, пятидесяти четырёх лет от роду, Врубель скончался от воспаления лёгких.

Основные даты жизни и творчества Врубеля

1856, 5 марта. М.А.Врубельродился в Омске, в семье военного юриста.

1874. Поступление наюридический факультет Петербургского университета.

1880. Поступление вАкадемию художеств.

1881-1884. Занятие вАкадемии художеств под руководством П.П.Чистякова.

1884, май. Отъезд в Киевдля реставрационных работ в Кирилловской церкви.

1884, ноябрь — 1885, май. Поездка в Венецию. Работа над иконостаснымиобразами                для Кирилловскойцеркви

1886 — 1889. Работа в Киеве. Картины «Девочкана фоне персидского ковра», «Гамлет и Офелия»;эскизы для Владимирского собора. Первые варианты «Демона».

1889, осень. Переезд в Москву.

1890. «ДемонСидящий».Иллюстрации к сочинениям Лермонтова.

1891. Поездка в Италию и Францию с семьёй С.И.Мамонтова.

1892 — 1895. Жизнь и работа в Москве, сдлительными выездами за границу. Участие в абрамцевском кружке. Ряддекоративных панно. «Испания», «Венеция»,«Гадалка».

1896. Большие декоративные панно «Принцесса Греза»и «МикулаСелянович»для Всероссийской нижегородской выставки.

1896, июль. Женитьба на Н.И.Забеле.

1897 — 1900. Картины на темы русских сказок иопер Римского-Корсакова («Морская Царевна», «Тридцатьтри богатыря»,«Пан»,«Царевна-Лебедь»и др.). Работа для театра. Портреты С.И.Мамонтова, Н.И.Забелы и др. Майоликовыескульптуры.

1901. «Демонповерженный».

1902 — 1903. Начало болезни. «Портретсына».

1904. Пребывание в клинике доктора Ф.А.Усольцева.Рисование с натуры. Выздоровлениеи переезд в Петербург.

1904 —1905. Портрет жены, автопортреты, «Жемчужина»,«Азраил».Вариации темы «Пророка».

1905, весна. Новый приступ заболевания, возвращение в клинику Усольцева.

1906. Портрет Брюсова — последняя работа Врубеля.

1910, 1 апреля. Смерть М.А.Врубеля.

[1]Кроме Врубеля, иллюстрации для этого издания делали В. Суриков, В.Васнецов. И. Репин, В. Серов, К. Коровин и др. Организатором былП.П.Кончаловский, отец известного советского художника.