Реферат: Артур Конан Дойл
<img src="/cache/referats/10248/image001.gif" v:shapes="_x0000_s1030">Докладчик Велиев Акшин Москва,2000г.«Воздадимему почести, какие только человеческийум и человеческий язык могут воздать великому человеку с егославой!» Адмирал германского флотаТюрк
АртурКонан Дойл родился 22 мая 1859 года в семье художника Джона Дойла.
Атмосфера дома, где росАртур, дышала рыцарским духом. Руководимый матерью мальчик стал знатоком геральдики и почитателемдревностей. Конан Дойл научился разбираться в гербах много раньше, чем познакомилсяс латинским спряжением. Когда к нему в руки попали школьные учебники, сыгравшиевесьма второстепенную роль в его образовании, он уже с головой ушел во всехитросплетения своей родословной, со всеми младшими ветвями рода и брачнымиузами за шесть предшествовавших столетий, и, что самое главное, как верноемерило земных ценностей ему был привит незыблемый и неумолимый кодекс древнегорыцарства, со всеми последствиями, которые это может иметь в становленииличности и характера юноши. Волшебными сказками ему служили страницы Фруоссараи Де Монстреле: воображаемые приключения обрастали подробностями из семейнойхроники.
Итак,Артур, растущий в лоне семьи, для которой родовая гордость имела бесконечнобольшее значение, чем неудобства, вызванные сравнительной бедностью окружающейобстановки, с нежнейшего возраста был погружен в рыцарскую науку пятнадцатоговека.
Как ивсякий аристократ, Конан Дойл крайне пренебрежительно относился к своемувозвышению. Он, пока матушка не уговорила его, отказывался принять рыцарскийтитул, пренебрег званием пэра, и лишь после его смерти стало известно, что онбыл кавалером Короны Италии. Возникает вопрос, почему в своих книгах он неименовал себя сэром. Объясняется это тем, что титулы сами по себе значили длянего едва ли больше, чем спортивные достижения.
Первые несколько лет он вел домашнее обучение. Уже в 1869 году онучиться в подготовительной школе при крупном иезуитском колледже Стонихерст.
Еще год-другой и Артур поступает в высшее учебное заведение — Стонихерст.
После сдачи экзаменов Стонихерста, в Англии, и получения почетногодиплома, Артура переводят на учебу в город Фелдкирх (западная Австрия),недалеко от Швейцарии.
Обучались в этой школе в основном юноши из немецких католических семей инесколько, человек двадцать, англичан и ирландцев. Артур сразу всем пришелся понраву.
По-немецки он говорил бегло, хотя и немного беспорядочно. Наобязательных прогулках, когда ученики шли по трое в ряд – англичанин междудвумя немцами, — он с упоением погружался в немецкую речь.
Дома было решено, что после Фелдкирха ему следует поступить вЭдинбургский университет изучать медицину.
Идея принадлежала матери; Эдинбург славился на весь мир своиммедицинским факультетом и, кроме того, Артур смог бы жить дома. На эту мысльмать натолкнул старинный друг дома доктор Брайан Чарльз Уоллер; человекобразованный и добросердечный, агностик по убеждениям, он глубокозаинтересовался юношей и в течение нескольких лет имел на него сильное влияние.
Самого Артура мало беспокоило какой путь в жизни избрать. Пусть на этомпути его ждало больше науки, чем хотелось бы (почему процесс познания нельзясделать таким же увлекательным, как у Жуля Верна?), хотя та «наука», с которой он сталкивался налекциях мистера Лиркома в Стонихерсте, была для него настоящим бедствием. Нотаково было желание матушки – и точка. К тому же в профессии может оказатьсямного привлекательного. Заманчиво было бы в один прекрасный день важнопрошествовать в цилиндре к постели больного и, склонив голову выслушать жалобы,а затем – кратко, без лишних слов – объявить свой диагноз, который потрясетвсех собравшихся и исторгнет слезы благодарности.
И вот, улучшая часы между коньками и санками, он действительно серьезновзялся за науки. Доктор Уоллер снабжая его учебниками по химии и вселяющей ужасгеометрии с параболами и эллипсами. И никакой беллетристики, если только в нейнельзя почерпнуть практических знаний.
В 1876 году Артур прожил некоторое время рядом с дядюшкой Конаном и тетушкой Сюзан. Однажды в саду сдядей, где тот проводил время, Конан завел разговор напрямик:
- Твоя медицинская карьера…- Это пять, ну, пустьчетыре года. Не будет ли слишком тяжело для отца с матерью?
- Да, сэр. Но если я заслужу стипендию, мнеговорили, это значительно покроет расходы. А тогда, понимается (во всякомслучае, так объяснял доктор Уоллер), можно поступить ассистентом к врачу инемного подзаработать, не прерывая учебы.
- Ты хочешь быть врачом?
- Сэр?
- Я, спрашиваю, ты хочешь быть врачом?
Конечно, в каком-то смысле можно было сказать, что он хотел быть врачом.Во-всяком случае не было ничего другого, чем бы он хотел заниматься или к чемуиспытывал склонность. Он умел упорно трудится, что ж, Бог в помощь!
Из волшебного Парижа, от цветущих в каштановых кронах уличных фонарейуносится он в город по суровее: к своей подслеповатой матушке, к сестрам, трехлетнему брату, отцу. И хотя Артурэтого не осознавал, пришел конец его детству.
Да, он решил изучать медицину…
Артур заслужил стипендию, но по чистой чиновничьей оплошности ее неполучил. Пройдя уже двухлетний курс медицины, он решил уплотнить годичнуюпрограмму до полугода, и тогда в освободившееся время мог пойти ассистентом к какому-нибудь врачу, чтобынемного приработать для поддержки семейного бюджета.
Молодой доктор Конан Дойл крадется под покровом темноты к ограде своегодома, чтобы протереть медную табличку у входа. Соседи ни в коем случае недолжны были догадаться, что он не в состоянии содержать прислугу, тем более встоль фешенебельном пригороде Портсмунда.
Вообще профессиональная репутация доктора Конана Дойла была безупречна,если не считать одного случая, когда он в первый же портсмундский день ввязалсяв драку с моряком, который не слишком галантно лупил свою жену, а потом сталего пациентом.
В начале 1878 года Артур, пытаясь помочь своей семье, нанялся учеником ифармацевтом к доктору из беднейшего квартала Шеффилда. И даже если поначалуничего не зарабатывал, то, по крайней мере, смог избавить мать от забот по егосодержанию.
Артур занимался спортом. При столь массивном сложении он легок вдвижении, как кошка. Ему было достаточно беглых наставлений, чтобы статьстремительным форвардом в регби и первоклассным боксером. Бокс ему был большепо душе..!
В 1881 году он закончил свое медицинское образование, правда, не безтрепета перед экзаменами, долгой зубрежки и еще одного сезона ассистентом удоктора Хора. Все это осложнялось его склонностью, правда, до сих пор невыходившей за рамки приличий: влюбляться в каждую встречную девушку.
Говоря точнее, он был влюблен в пятерых одновременно. У него не былодурных намерений, оправдывался он; однако и жениться на всех пятерыхпредставлялось маловероятным, что приводило его «в жалчайшее состояние исовершенно лишало духа».
Вскоре Артур Конан Дойл получил диплом бакалавра медицины имагистра хирургии.
Однако перспективы перед ним открывались туманные. Он,выдержав последние экзамены, мечтал о новом путешествии, теперь уже в качествеполноценного врача. И когда ему вдруг предложили место на бортугрузопассажирского лайнера, направляющегося к западному побережью Африки,казалось, это был подарок судьбы. В середине января 1882 года лайнер бросилякорь в ливерпульской гавани. Но ему хотелось работы, а не той расслабляющейлени в похмелье с пассажирами среди дневной жары, а в ночи – неизбежных костровбушменов вдоль всего побережья. «Я не намерен вновь идти к Африке. Доход нижетого, что я могу заработать пером за такое же время, а климат адский».
Он, решил вернуться, обсудив все с матерью. Но тутпришло письмо (которого Артур опасался) от его лондонской тетушки. Тетушкавопрошала о приезде племянника, чтобы подумать вместе с ней и дядей о своембудущем. Так перед ним впервые серьезно встала проблема выбора. Влиятельныесвязи в католических кругах могли обеспечить будущность юного врача. Артурответил, что он агностик и что было бы не благородно по отношению к тетушкедаже просто обсуждать это впредь. Но, тем не менее, не многим позже Артуротправляется в Лондон. Но вскоре перебранившись со всеми дядями и с тетей(из-за различных взглядов на христианство) в унынии возвратился он в Эдинбург,сознавая, что любой мог бы назвать его недотепой, упустившим свой единственныйшанс; он все больше утверждался в своих взглядах на религию и дал себе великийобет, что никогда, никогда – только бы хватило сил! – не примет он на веру ничего не доказуемого.
Возвратившись на родину, он получает телеграмму от своегодруга, требующего, чтобы Артур приезжал к нему с первым же поездом: «У тебябудет куча всяких приемов, хирургия, акушерство. Могу гарантировать на первыйгод триста фунтов».
Артур решил, что это слишком подходящий случай, чтобы за негоне ухватиться. Он спешно собрался и отправился в Плимут. Через несколькомесяцев его друг предложил ему открыть собственную практику, выбрав любой городв Англии. Артур выбирает Портсмут.
Этот шаг был довольно-таки рискованным. Ему предстояло снятьпомещение одними лишь уверениями в платежеспособности, не имея ни счета, ниренты, и так же в кредит, собрать запас медикаментов.
Портсмут и чувство полной свободы, обретенное там, вознеслиего на седьмое небо. В пригороде Саутси нашелся приличный дом за сорок фунтов вгод. Кое-что из мебели он купил на аукционе. На первых порах необходимо былооборудовать хотя бы врачебный кабинет и, конечно, поставить какую-нибудькровать в спальне, а также стойку для зонтиков, чтобы украсить прихожую.
Дойл начал работать, хотя больших денег его работаему не приносила. У входной двери появилась табличка с его именем, написаннымкрупными буквами. Первые три дня он сидел, ничего не делая. На четвертый день вкомнату вошел старый солдат со злокачественной опухолью на носу, появившейся из-за того, что курил горячий табак в короткойглиняной трубке. Дойл отправил домой и через два дня в двухколесном экипажепоехал к нему оперировать. Это была его перваяоперация в жизни, хотя пациент, к счастью, этого не знал, и из них двоих Дойлнервничал намного больше.
Но операцияпрошла успешно, и старый солдат был горд аристократической формой, которую Дойлпридал его носу. После этого к нему потихоньку потекли больные, и, хотя егопациенты были очень бедны, его заработокмедленно увеличивался.
Постепенно число пациентов росло. Он оценил преимуществареспектабельности: все окна, выходящие на улицу, были задернуты занавесками,так что жители особняков по другую сторону не могли увидеть голые,необставленные комнаты, верхнего этажа. Предметы уюта, конечно, появлялись современем. О, если бы только как-нибудь завлечь побольше пациентов!
Прошло еще некоторое время…
Медицинская практика ширилась. Это он заметил, когда стал появляться вобществе, где оказалось много знакомых. Некоторую известность доктору Дойлупринесли крикет и футбол, где он мог сбросить фрак и дать волю своей скованнойэнергии. Он вступил в Литературно-научное общество.
Доктор часто бывал на балах. «На днях я был на балу, — писалон, — и, леший его знает как, назюзюкался. Смутно припоминаю, что половинеженщин, и замужних и незамужних, я делал предложения». Несмотря на игривый тон,он, конечно, раскаивался в том поступке. Врач не может позволить себеприкасаться к вину в обществе: это не должно повториться, в особенности теперь,когда колокольчик на его двери в доме №1 по Буш-виллас стал позвякивать всечаще.
Врачебная комиссия страховой компании пополнила его доходы.Его сосед и приятель – доктор Пайк, тоже подкидывал ему немало вызовов кбольным. В домах бедняков или еще силящихся скрыть нищету, куда заходил он сосвоим стетоскопом под неизменным цилиндром, видел он смерть и страдания глазамичеловека умудренного – ставшего на ноги. И чем больше ширилась его медицинскаяпрактика, тем более искал он вдохновения в литературном труде. Ему все нехватало уверенности в себе, но, несмотря на это в 1885 году Артур Конан Дойлполучил-таки степень доктора медицины.
Врачебная практика его увеличилась со 154 фунтов в год до 300, но за эту сумму не переваливала.
11 октября 1899 года Африке Англией была объявлена война (Бурскаявойна).
Доктор Дойл решает вступить в армию. Однако ему не везло. Сколько бы онни обращался в военное ведомство, ему отвечали, что он слишком стар длядействительной службы, а давать какие-либо поручения гражданскому лицу они нестанут.
Но была и другая возможность. Почему не отправиться на фронт в качествеврача?
Его друг снаряжал полевой госпиталь за собственный счет. Госпиталь тот,в отличие от других госпиталей, должен был отправиться прямиком на фронт, иэто-то обстоятельство и решило дело, когда Конан Дойлу предложили работать вгоспитале.
Война окончилась. Второго апреля 1900 года госпиталь со всем штатом в 45человек достиг Блумфотейна (Южная Африка), вскоре, после чего вместе с войскамипереправились на двадцать миль к востоку – в Паардеберг, где ими было захваченоводопроводные сооружения. Здесь использовали для питья зараженную воду, иначалась эпидемия брюшного тифа.
Солдаты, которым прививка от тифа не делалась в обязательном порядке,умирали, как мухи. Потому что мухи-то и были повсюду, жужжа и роясь мерзкойчерной тучей. Брюшной тиф, ввергая людей в беспамятство и вызывая высочайшуютемпературу, разъедает стенки кишечника. Тиф влек смертельное отравлениеорганизма и мучительнейшую смерть.
Главный врач госпиталя, не вынесший вида такой смерти, уехал домой. Еслибы Конан Дойл не взял все в свои руки, могла произойти катастрофа. Он и двоемладших хирургов начали бороться с эпидемией, свалившей уже двенадцать человек из них. Не приходилосьдумать о могилах для большинства умерших, тела которых заворачивали вбольничные одеяла и сваливали в неглубокие рвы. Пятьсот человек скончалось заапрель и май. Доктор Конан Дойл работал, как лошадь, пока ему буквальнонасквозь пропитанному заразой, не приходилось мчаться на холмы за глоткомсвежего воздуха.
«Это один из тех людей, кто делает Англию великой»,- писал известныйхудожник Мортимер Мемпес.
Под бормотание бредящих, под истошную скороговорку умирающих он нянчилсяс ними, развлекая их рассказами, писал за них письма.
В 1903 году Конану Дойлу была вручена огромная серебреная чаша, за егоработу во время бурской войны. На сверкающей чаше было выгравировано: «Артуру КонанДойлу, который в минуту великой опасности словом и делом служил своей стране».
* * *
Писатель Конан Дойл, чьивымышленные герои были лучше известны среднему англичанину,чем любые другие, кроме шекспировских, жил какое-товремя в Девоншир-Терас и именно там появились первые рассказы, в которых Шерлок Холмс завоевал мировую славу, ибоХолмс по популярности оставил позади даже самых известных героев Диккенса. Г.К.Честертон однажды сказал, что, если бырассказы о Холмсе писал Диккенс, у него каждыйперсонаж получился бы таким же живым, как Холмс. Мерцание Уотсона доходит догениальности, но оно лишь добавляет блеска Холмсу.
В настоящее время есть еще только три героя ванглийской литературе, которые занимают такое же место, как Холмс, в умах иречи простых людей с улицы. Любой разносчикугля, докер, корчмарь, любая уборщица поймут,что имеется в виду, когда про кого-то скажут, что он«настоящий Ромео», «вылитый Шейлок», «чертов Робинзон Крузо» или «проклятый Шерлок Холмс». Другие герои, такие, какДон Кихот, Билл Сайкс, миссис Гранди, Микобер, Гамлет, Миссис Гемп, Скрудж и Ловкий Плут итак далее, известны образованным и полуобразованным людям,но эту четверку знает более девяноста процентов населения, миллионы, никогда не читавшие ни строчки изпроизведений, в которых они появляются.Причина этого — в том,что каждый из них — символическая фигура, олицетворяющая вечную страсть человеческого характера. Ромео означает любовь, Шейлок — скупость, Крузо — любовь к приключениям, Холмс — спорт. Мало кто изчитателей видит в Холмсе спортсмена, но именно это место он занимает в народномвоображении он следопыт, охотник, сочетаниеищейки, пойнтера и бульдога, который так же гоняется за людьми, как гончая — за лисой; короче, он сыщик.
Он современный Галахад, не разыскивающий болеесвященный Грааль, а идущий по кровавому следу,фигура из фольклора, но с характерными чертами реальной жизни. Самое любопытноезаключается в том, что, хотя он и не создан так полно и безупречно, как всевеличайшие литературные персонажи, не поверить в его существование невозможно.Хотя он полностью лишен таинственности и многозначительности, присущих великим портретам, он живой и достоверный, какмоментальная фотография. Мы знаем, как он должен смотреться и что он долженговорить в некоторых определенных ситуациях; более того, в определенныхобстоятельствах мы подражаем его облику и говорим его словами. Как никакойдругой герой художественной литературы, он пробуждает ассоциации. Для тех изнас, кто не жил в Лондоне восьмидесятых и девяностых годов прошлого, века, этотгород — просто Лондон Холмса, имы не можем пройти по Бейкер-стрит не думая о нем и не пытаясь найти его дом.Есть ли другой литературный персонаж, кроме Холмса, целая литература о которомпосвящена вопросу: где же он жил? Один топограф, мистер Эрнест Шорт, взялся задело с усердием, вряд ли достойным лучшего применения, и показал с помощьюдиаграмм и описаний, что, вероятно, резиденцией Шерлока Холмса был дом, носящийсейчас номер109, хотя именем «Шерлок» названы конюшни,расположенные за домами напротив.
В произведениях о Шерлоке Холмсе нашли отражениенекоторые автобиографические данные автора, которые были вложены в образдоктора Уотсона; черты характера, привычки, увлечения – в образ Шерлока Холмса.Доктор Уотсон, как и автор записок, после женитьбы занимается частнойпрактикой. Увлечение Шерлока Холмса боксом и нелюбовь к перебиранию своихбумаг: «Он терпеть не мог уничтожать документы, особенно если они были связаныс делами…, но вот разобрать свои бумаги и привести их в порядок – на это у негохватало мужества не чаще одного или двух раз в год», перешло к нему от КонанаДойла, словно от отца к сыну.
Сам Дойл был на редкость ненаблюдательным — он написал, что в доме был эркер, а отличительная чертаБейкер-стрит — в том, что на ней нигде эркеров нет. У Дойла десяткитаких неточностей. Недавно, перечитывая его рассказы, я отметил некоторые изних: 1) в «Желтом лице» нам говорят, что, даже когда Холмс ошибался, правда всеравно становилась известна, как в истории со вторым пятном. Но в рассказе«Второе пятно» именно Холмс узнает истину; 2) Полковник Себастьян Морен вроде бы казнен за убийство в 1894 году, но Холмс говорит, что он еще жив в 1902 году; 3) Холмс исчезает 4 мая 1891 года и возвращается 31 марта 1894 года; однако события,описанные в «Сиреневой сторожке», происходят в марте 1892 года, когда Холмс, которого доктор Уотсон и весьостальной мир считали мертвым, должен был путешествовать инкогнито по Тибету.Дело в том, что Дойлу никогда не приходило в голову, что он создаетбессмертного героя; он был намного внимательнее, когда рассказывал историю сэраНайджела Лоринга, по сравнению, с подвигами которого приключения Холмса онсчитал «низшим слоем литературы».
В «Записках о Шерлоке Холмсе», а именно в такихрассказах как «Дьяволова нога», «Пестрая лента» – любимом рассказе самогоавтора, «Исчезновение леди Фрэнсис Карфэкс» и других, главные и второстепенныегерои были связаны с Африкой.
Холмовские рассказы изобилуют провалами памятиавтора: от обстоятельств ранения Уотсона до цвета глаз персонажа, которые кконцу рассказа чудесным образом превращаются в карие. Но несмотря на этонаблюдательность его была столь строй, что он мог лишь однажды взглянув начеловека, определить его привычки и род занятий, теми же приемами, которыми онвооружил свое творение – Шерлока Холмса. Конан Дойл говорил: «Если Холмс исуществует, то, должен признаться, — это я сам и есть. Он обладал способностямидедукции, и качества эти не только нашли выражение в рассказах, но и не разприменялись им на практике. «По силе дедукции я не встречал ему равных», — говорил сын Артура Андриан Конан Дойл, вспоминая как его отец использовал своенеобычное умение в обыденной жизни. «Путешествуя с отцом поевропейским столицам, более всего мне нравилось ходить с ним по знаменитымресторанам и выслушивать его бесстрастные замечания о характерах, занятиях,увлечениях и других подробностях жизни посетителей, подробностях жизнипосетителей, подробностях, совершенно срытых от моего взора. Иногда нам неудавалось тотчас же определить справедливость его догадок потому, чтообсуждаемое лицо не было знакомо метрдотелю; но когда объект наших наблюденийоказывался человеком известным, точность отцовских выводов блестящеподтверждалась».
Много лет спустя Артур Конан дойл записал вдневнике, что, перечитывая пьесы Шекспира, он был поражен многочисленныминеточностями. Мы воздаем такую же дань Дойлу, когда перечитываем приключенияХолмса. Но никого не волнуют неправдоподобие и противоречия в герое, которыйдоставляет столько наслаждения, сколько доставляет его Шерлок Холмс.
Списокиспользованной литературы:
1. ДжонДиксон Карр; Хескет Пирсон — Артур Конан Дойл. 1989 г.
2. АртурКонан Дойл – Записки о ШерлокеХолмсе.1995 г.