Реферат: Шуты и юродивые в романах Ф. Достоевского

СОДЕРЖАНИЕ

                                                                                                                                    № С.

I.     Введение:

1.     постановка проблемы;                                                                      3

2.     феномен юродства;                                                                            4

3.     историография.                                                                                  7

II.      Употребление слов семантического поля«юродство» в творчестве Достоевского.                                                                                             14

III.    Юродивые у герои Достоевского:

1.     юродивые «во Христе»;                                                                    20

2.     шуты;                                                                                                   27

3.     хранители «высшей истины»;                                                          32

4.     юродивые «Христа ради».                                                                36

IV.    «Высшая истина» в художественном миреДостоевского.                                    41

V.      Заключение.                                                                                                     45

Список использованной литературы.                                                           47

I. ВВЕДЕНИЕ

1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Цель данной работы – исследование темы юродства втворчестве Ф.М.Достоевского. Юродство, т.е. следование земному пути Христа<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[1]

, особенно актуально в творчестве писателя,которому принадлежат следующие слова: «Нравственный образец и идеал есть у меня– Христос» (XX, 45). Наше исследование будет проводиться на уровне персонажей,т.е. мы будем рассматривать связь героев Достоевского с традициями юродства:как использовал автор эти традиции в своем творчестве и с какой целью.

 В исследовательской литературе часто тот илииной герой Достоевского  называется«юродивым», но специальных работ, поясняющих связь данного героя с феноменомюродства, очень мало. И в существующих работах нет чётких критериев дляобозначения того, типа:каких героев мы считаем  «юродивыми» икаковы их основные признаки и функции в текстах Достоевского. На эти вопросы мысобираемся ответить в данной работе.

Тему юродства втворчестве Достоевского  рассматривают всвоих статьях  В.В. Иванов<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[2]и Р.Я. Клейман<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[3]

.Р.Я. Клейман на примере мотивов шутовства и юродства исследует сквозные мотивыв творчестве Достоевского, их связь с предыдущей и последующей литературнойтрадицией. В.В. Иванов исследует мотив юродства с точки зрения созданиянравственной иерархии художественного мира Достоевского. Юродивый – высшаяступень в этой иерархии, и в то же время юродство – это разрушение социальнойиерархии и переход к непосредственным человеческим отношениям. Иванов говорит облизости идеологии юродства к  любимойидее Достоевского  о русском человекетипа «всемирного боления за всех».

В этих работахнет единства: Р.Я. Клейман ставит знак равенства между мотивами юродства ишутовства  в художественном миреДостоевского, а Иванов видит между ними существенное различие.

В своей работе,прежде чем перейти непосредственно к анализу системы персонажей романовДостоевского, мы опишем основные черты древнерусского юродства, пользуясьисследовательской литературой по этому вопросу. Также нам кажется важнымрассмотреть, как и в каком контексте употреблял Достоевский словасемантического поля «юродство» в своих публицистических работах и черновыхзаписях. Это приблизит нас к пониманию того, что для писателя значила темаюродства, и поможет нам понять функции юродивых персонажей в его творчестве.

Исследованиеперсонажей будет проводиться на материале 5 романов Достоевского («Преступлениеи наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы»). Мы такжебудем использовать и другие произведения писателя этого периода, чтобы лучшепонять авторскую точку зрения .

2.ФЕНОМЕН ЮРОДСТВА

Эта глава будет посвящена описанию некоторых основных феноменов юродствакак социально маркированного поведения, выделенных современными учёными наоснове изучения древнерусской литературы. Знание  составляющих феномена юродства поможет нампонять, какие черты этого явления использовал в своём творчестве Достоевский,какие изменения претерпели они в его произведениях.

Юродство – это особый чин мирской святости, добровольный христианскийподвиг из разряда так называемых сверхзаконных, не предусмотренных церковнымиуставами. Юродивый повторяет жертвенный подвиг Христа. «Подражание крестномупути и делает подвиг юродства «cверхзаконным» в представлении агиографов –труднейшим и славнейшим, венчающим лествицу христианского подвижничества:«… выше естества нашего подвизася»»,<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[4] — объясняет А.М. Панченко в книге «Смех Древней Руси», одна из глав которойпосвящена изучению феномена древнерусского юродства.

Юродство – православное явление. Шесть святых юродивых известны в греческойправославной церкви. Первый русский юродивый – Исаакий Печерский (XI век).Затем юродивые появляются на Руси только в XIV веке. XV-XVI века – времярасцвета юродства на Руси, далее оно идёт на убыль в связи с наступлением нанего государства. На католическом и протестантском Западе юродство не известно.Единственное близкое к православному юродству католическое явление – святойФранциск Ассизский. Зато среди русских юродивых подвизалось немало иностранцев (например,«немцами» называют агиографы ростовских юродивых Исидора и Иоанна Волосатого идр.). Надо сказать, что отказ от родины, семьи, близких людей – одна изсоставляющих подвига юродства.

Идеологическая база юродства – Евангелие и Послания апостола Павла. В своёмПервом Послании Коринфянам апостол пишет: «Ибо слово о кресте для погибающихюродство есть, а для нас спасаемых – сила Божия. Ибо написано: погублю мудростьмудрецов и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросниквека сего? Не обратил ли Бог мудрость века сего в безумие? Ибо, когда мир своеюмудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богуюродством проповеди спасти верующих» (I Коринф., 18-21). Смысл этих строк намвидится в том, что Бог разумом непостижим, вера противоречит разуму и с точкизрения житейской логики является безумием. «Разумные» обречены на гибель.Спасены будут верующие, т.е. безумные. Поэтому желающие спастись отказываютсяот разума, становятся юродивыми.

Здесь уместно заметить, что следует различать юродство природное («воХристе»), т.е. непритворное душевное или физическое убожество, и юродстводобровольное («Христа ради»), т.е. сознательное принятие на себя этого подвига.Это безумие – напускное. Такие юродивые, как пишет А.М. Панченко, частосочетали в себе, как это ни странно, «черты юродства и интеллигентности»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[5],сохранились тексты, даже стихотворные, созданные некоторыми юродивыми до илипосле свершения их подвига. Непосредственно автор-юродивый в древнерусскомрукописном наследии известен только один – Парфений Уродивый. Принято считать,что это литературный псевдоним Ивана Грозного. А.М. Панченко утверждает, чтовыбор подобного псевдонима воспринимался «как кощунство», ведь юродивые неимели права писать: юродство – это уход из культуры

<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family: «Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[6].

Г.П. Федотов одну из глав своей книги «Святые Древней Руси»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[7]посвятил анализу житий древнерусских юродивых. Он отмечает, что юродствозахватывало не только разумную, но и моральную сферы личности. Святостьприкрывалась безумием и имморализмом. Однако в древнерусских житиях мотивбезнравственности отсутствует, и только народные легенды и некоторые замечанияв летописях подтверждают, что насмешка над общественной моралью присутствовалаи в поведении русских юродивых.

Федотов выделил следующие составляющие подвига юродства:

       «1. Аскетическое попраниетщеславия, всегда опасного для монашеской аскезы. В этом смысле юродство естьпритворное безумие или безнравственность с целью поношения от людей.

        2. Выявление противоречиямежду глубинной христианской правдой и поверхностным здравым смыслом иморальным законом с целью посмеяния миру.

        3. Служение миру всвоеобразной проповеди, которая совершается не словом и не делом, а силой Духа,духовной властью личности, нередко облеченной пророчеством».<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[8]

Таким образом, поведение юродивого двунаправлено: на себя (спасение своейдуши) и на мир (приведение мира в соответствие христианским нормам). Спасаясвою душу, юродивый отказывается от обычного житейского разума и морали,принимая «поношение от людей». Издеваясь над разумом и моралью этого мира,юродивый показывает их отпадение от христианской правды и выполняет функцию«посмеяния миру».

Федотов указывает на противоречия между различными сторонами юродства.Во-первых, попрание собственного тщеславия с целью «поношения от мира» означаетвведение людей в грех поношения, осмеяния и даже жестокости по отношению кюродивому. (Св. Андрей Цареградский молил Бога о прощении людей, которым онсвоим поведением дал повод преследовать его.) С другой стороны, сознание своейвласти над миром, «посмеяние миру», могло приводить к непомерному возрастаниютщеславия у юродивого. Приниженный юродивый начинает ощущать свою власть надлюдьми, и это уже является искажением подвига юродства. Истинный юродивый,«смеясь миру»,  должен был в то же времяпопирать свое тщеславие, соблюдать равновесие между этими двумя сторонамисвоего подвига.

Д.С. Лихачёв в предисловии к книге «Смех Древней Руси»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[9]отмечает театрализованность поведения древнерусского юродивого и шута, обоим требовалсязритель. Их смех был направлен смеющимся на самого себя, смеющийся изображалсебя неудачником и дураком. В то же время в скрытой или открытой форме в этом«валянии дурака» присутствовала критика действительности. Но у юродивогокритика была основана на разоблачении несоответствия действительностихристианским заповедям жизни. Поведение юродивого казалось нелогичным инелепым, потому что он вёл себя в этом мире по законам мира высшего. Юродивыйвидит и слышит нечто истинное за предметами реального мира. Его поведение частопохоже на поведение шута, но если над шутом позволено смеяться (шут «лечит»пороки мира смехом), то над поведением юродивого смеяться не принято. Поведениеюродивого для понимающих людей значимо и даже страшно. В качестве примераприведем следующий повторяющийся во многих житиях юродивых эпизод: юродивыйшвыряет камни в церкви и целует стены кабаков. Дело в том, что юродивому даноувидать бесов, изгнанных из церкви и висящих на ее стенах, и ангелов, плачущихна стенах кабаков.

Нам кажется важной для нашей темы и работа Ю.М. Лотмана «Дурак исумасшедший»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[10].Ю.М. Лотман разделяет понятия «дурак» и «сумасшедший» как антонимы, крайниеполюса тернарной системы: «дурак – умный – сумасшедший». Поведение «умного»характеризуется как норма, следование законам и традициям, оно предсказуемо.Поведение «дурака» так же предсказуемо, это все тот же набор действий,предусмотренный правилами и обычаями, нарушается лишь соотношение междуситуацией и действием. «Действия его стереотипны, но он применяет их не к месту– плачет на свадьбе, танцует на похоронах. Ничего нового проидумать он неможет»

<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[11]. Поведение «сумасшедшего» характеризуетсянепредсказуемостью, он нарушает все законы и обычаи. «Сумасшедший», «безумный»руководствуется не нормами своего общества, а некими иными, труднопостижимымидля «нормальных» людей законами. Ю.М. Лотман определяет сумасшествие какповедение, «обладающее определённой сверхчеловеческой осмысленностью иодновременно требующее сверхчеловеческих деяний»<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[12]. Такое определение позволяет включить сюда июродство, как следование христианским нормам поведения. Тогда юродивый небезумен, он лишь непонятен окружающим, странен.

      В связи с таким различением«дурака» и «сумасшедшего» Ю.М. Лотман пишет о чередовании в историческом развитиичеловечества эпох предсказуемости и взрыва, непредсказуемости. В эпохупредсказуемости господствует норма, масса. Для эпохи взрыва характерениндивидуализм. Герой предсказуемой эпохи ведёт себя по правилам и становитсяпобедителем, если материально, количественно превосходит соперника. Геройвзрывной эпохи побеждает изобретательностью, остроумием, хитростью. С точкизрения героя предсказуемой эпохи он действует аморально. И наоборот, геройпредсказуемой эпохи глуп в  глазах героявзрывной эпохи. В предсказуемые эпохи рождаются сказки о великанах, во взрывные– о торжестве слабого над гигантом. Вторая половина XIX века проходила, пишет Ю.М. Лотман, «под знаком высокойценности индивидуального начала в человеке»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[13].Все «болели» за народ, но при этом народ воспринимался не как субъект, а какобъект действий, тот, ради кого действуют. Это касается и героев Достоевского.Ю.М. Лотман пишет: «»Жизнь свою за други своя» должен был положить, по замыслуДостоевского, Алёша Карамазов – кончить жизнь на эшафоте за вину другогочеловека»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[14]

.АлёшаКарамазов (как, заметим мы, и некоторые другие герои Достоевского) – человеквзрывной эпохи, т.е. не следующий общим нормам поведения, а служащий идеалу, ипотому он воспринимается как «сумасшедший», юродивый. Безумие – жизнь поидеальным законам. Для Алёши, как и для самого автора, идеал – это Христос.

      Ю.М. Лотман пишет о причинахтрагикомических неудач Дон Кихота: труднодостижимый идеал он принимает за нормубытового поведения, потому самого Дон Кихота принимают за безумного. Потомувоспринимаются окружающими как безумные и «юродивые» герои Достоевского. Ф.М.Достоевский сам отмечал недостижимость христианского идеала в земной жизни,например в следующих записях: «Основная идея и всегда должна быть недосягаемовыше, чем возможность её исполнения, н(а)пр(имер) христианство» (XXIV, 69).«Все христовы идеи оспоримы человеческим умом и кажутся невозможными кисполнению. Подставлять ланиту, возлюбить больше себя. Помилуйте, да для чегоэто? Я здесь на миг, бессмертия нет, буду жить в мою ж(…). Нерасчётливо (англ.министр). Позвольте уж мне знать, что расчетливо, что нет» (записные тетради1880-81гг)<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[15]

.

 

Подводя итоги анализа феноменологии юродства, перечислим некоторые основныечерты этого явления:

·<span Times New Roman"">        

отказ отразума и морали этого мира (поэтому юродивый воспринимается несведущими людьмикак «сумасшедший»);

·<span Times New Roman"">        

 поведение в этом мире по нормам мира иного,идеального; и как следствие этого, самоуничижение, попрание своего тщеславия;

·<span Times New Roman"">        

критикадействительности с точки зрения её несоответствия христианским нормам, нокритика не словесная, юродивый критикует «своим поведением».

3.ИСТОРИОГРАФИЯ  ВОПРОСА

 

Как уже говорилось во Ввведении,специальных работ, посвященных исследованию темы юродства в творчествеДостоевского, мало. Данная глава будет посвящена описанию существующих работ поэтойтемеи по темам, смежным с ней., либо, как намкажется, близким к этой темам.

Р.Г. Назиров в статье «Фабула о мудрости безумца в русской литературе»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[16]рассматривает близкую юродству тему безумца, говорящего правду. Доминантамиобраза «высокого безумца» Назиров называет мотивы «прозрения в безумии» и«мании спасения» кого или чего бы то ни было. Те же мотивы, но мотив спасения вварианте спасения погибающего в грехах человечества, характерны и для феноменаюродства.

     Фабула мудрого безумца рождаетсяна пересечении двух великих образов мировой литературы: Дон Кихота Сервантеса иГамлета Шекспира. Эти герои представляют безумие настоящее и притворное, но вравной мере безумие противопоставляет героев толпе филистеров. Надо отметить,что Дон Кихот – один из самых любимых Достоевским образов в мировой литературе.

      Дополнил фабулу мудрого безумцаА.С. Грибоедов: его Чацкий объявлен сумасшедшимза то, что противопоставил себя обществу.

      Фабула гения, противостоящегофилистерскому миру, была активно подхвачена романтиками. В романтическойконцепции безумец, непонятый толпой, «на деле стоит неизмеримо выше ее, онмученик идеала и alter ego самого романтического поэта»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[17].Романтики смеются над разумом, разум для них – филистерский здравый смысл.

      А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь,считает Назиров, демократизируют эту фабулу. Безумие становится выражениемправды «маленького человека» (см. «Медный всадник» А.С. Пушкина, «Невскийпроспект», «Записки сумасшедшего» Н.В. Гоголя). Человеческое достоинствомаленького человека возрастает обратно пропорционально уменьшению у негоздравого смысла. Безумие приобретает социальное значение, становится обвинениемобществу, вмешивающемуся  в частную жизньчеловека. Безумие у Гоголя всегда трагично: оно приводит либо к сумасшедшемудому, либо  смерти. Но этот трагичныйконец предпочтительней для Гоголя, чем «жизнь по-свински»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[18],пишет Назиров в своей статье.

      «Вершиной»  в развитии фабулы мудрого безумца называетНазиров роман Ф.М. Достоевского «Идиот»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[19].Как и у Гоголя, считает автор статьи, фабула высокого безумца является здесьобвинением существующей действительности. Но Достоевский привносит в эту фабулумифологический архетип Христа, и мотив спасения кого-нибудь, характерный длявсех безумцев, превращается здесь в мотив самопожертвования. Пискарев Гоголяхотел спасти проститутку,  Поприщин –луну, на которую собирается сесть земля. В образе князя Мышкина попытка спастиженщину не является определяющей, полагает Р.Г. Назиров. Герой становится«искупительной жертвой за человечество»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[20]

.Князь Мышкин, как считает Назиров, объединяет мотивы безумства Дон Кихота,обличения социальной несправедливости сумасшедших Гоголя и евангельский миф осамопожертвовании на благо человечества Христа. Мы добавим, что повторениекрестного подвига Христа было целью юродства.

     Мотив самопожертвованияпозволяет Назирову объединить кн. Мышкина и Кириллова, героя романа «Бесы».Последний представляет «атеистический вариант» мотива самопожертвования <span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[21].Трансформированная таким образом фабула высокого безумца получила дальнейшееразвитие в русской литературе. Автор статьи упоминает героиню тургеневскогостихотворения в прозе «Порог», героя рассказа Гаршина «Красный цветок».Герои-революционеры здесь борются за счастье всего человечества, жертвуя приэтом своим личным счастьем, т.е. совершая безумные с точки зрения толпыпоступки.

          В.В. Иванов в статье«Поэтика чина»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[22]описывает произведения Достоевского как диалог двух иерархий: иерархиинравственной и иерархии социальной. Юродивые герои рассматриваются авторомстатьи как высший чин в иерархии нравственных ценностей и в то же время, какправило, низший в Табели о рангах («социально-иерархическая незакрепленность»героя рассматривается как один из признаков юродства). Эти юродивые героиразрушительно влияют на социальную иерархию, выводя ее членов в новую систему,созидая на месте табельной иерархии новую иерархию нравственных, духовныхценностей.

Нам кажется необходимым сравнить это утверждение В.В. Иванова сисследованием М.М. Бахтина<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[23].Говоря об элементах мениппеи в романах Достоевского, Бахтин пишет об особой«карнавализующей функции» образа кн. Мышкина: « по-карнавальному проницает онбарьеры жизненных положений»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[24]

.«Всюду, где появляется князь Мышкин, иерархические барьеры между людьмистановятся вдруг проницаемыми и между ними образуется внутренний  контакт, рождается карнавальнаяоткровенность. Его личность обладает особою способностью релятивизировать всё,что разъединяет людей и придает ложнуюсерьезность жизни»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[25].Карнавализация, по Бахтину, необходима Достоевскому для создания полифонии егороманов, общения «чистых голосов», а не ступеней социальной иерархии. Такимобразом, институт древнерусского юродства с его пренебрежением к социальнымусловностям оказывается близок к традициям западноевропейского средневековогокарнавала. Иванов называет юродством то, что для Бахтина являетсясвидетельством ориентации писателя на жанр мениппеи.

      Иванов пишет о постепенномобмирщении образа юродивого у Достоевского: Алеша Карамазов физически здоров имаксимально удален от социальной иерархии: у него нет ни титула, ни наследства,как у князя Мышкина. «В творческом тигле писателя из дренерусского уличногобродяги с грозным  и  подчас неясным обличением на устах выработался тип в высшей степениинтеллигентный во всех своих проявлениях (…) Юродивый герой Достоевскоговоплощает в себе этическое и эстетическое: в нем сочетаются добро и красота.Это тот положительный герой, которого автор использует для высказыванияважнейших своих мыслей»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[26].

      В.В. Иванов выделяет следующиеосновные признаки юродивых героев Достоевского: «социально-иерархическаянезакрепленность», «учительство» (особенно важно детское окружение героя),правдивость, искренность, сострадательность (от себя заметим, что перечисляютсяименно те качества, которые разрушают табельную систему, переводят отношениямежду людьми из социальной иерархии в нравственную).

     В работе Иванова прямо неговорится, каких именно героев Достоевского исследователь причисляет кюродивым. В тексте называются юродивыми князь Мышкин, Алеша Карамазов, старецЗосима, Подросток, говорится о близости к этим героям Версилова, стерпевшегопощечину, носившего вериги и желавшего научиться страдать, « чтобы выстрадатьсебе право на суд» (13, 214). В.В. Иванов говорит о близости идее юродства типа«всемирного боления за всех», о котором так много писал Достоевский <span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[27].

      Исследователь говорит о внешнемсходстве юродства и шутовства: и шут, и юродивый – «самозванцы», считают себявправе быть духовными учителями. Но самозванство шута «нравственно несанкционировано; таковой санкции и не может быть в художественном миреДостоевского, как и вообще в системе нравственных координат христианства.«Самозванство истинного юродивого есть призвание, есть самопроизвольный подвиг,самозванство шута-юродивого есть нечто ложное и наказуемое внешней и внутреннейнесостоятельностью героя. Лжеюродивый подменяет духовную иерархию Табелью, чтоявляется кардинальной ошибкой, губящей его как личность» <span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[28].

В.В. Иванов разделяет явления шутовства и юродства, а молдавскаяисследовательница Р.Я. Клейман считает, что между ними стоит знак равенства.Р.Я. Клейман строит свое исследование функции сквозного мотива в творчествеДостоевского на материале мотивов мироздания, шутовства, игры, ряженья ипрочих.<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[29]Вторая глава этой монографии посвящена «выявлению и анализу всех составляющихмотива шутовства».<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[30]

Клейман выделяет следующие «типологические черты» шутовства:

1). социальный статус шутов – они все «декласированные элементы»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[31];

2). психологическая мотивировка их поведения — сочетание «крайнегосамоуничижения и болезненной «амбиции»»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[32].

       Однако только социальным ипсихологическим моментами мотив шутовства не исчерпывается, справедливо считаетисследовательница, он является сложным единством целого ряда мотивов:актёрства, игры, ряженья, маски, марионетки, живого/неживого. Входит в этотмотив и юродство. Р.Я. Клейман пишет: «Шуты и юродивые постоянно находятся уДостоевского в одном семантическом ряду (…) юродство есть некоторая ипостасьшутовства, и наоборот.»

Юродивым, как и шутам, присущи мотивы ряженья, игры, маски, утверждаетисследовательница. Но приводимые ею цитаты демонстрируют наличие этих мотивов иу более широкого круга персонажей. Например, мотив ряженья присущ, по Клейман,следующим героям:  Коровкину,Перепелицыной, Татьяне Ивановне, Лизавете Ивановне, Соне, Катерине Ивановне,Лебедеву, Петру Верховенскому (возникает вопрос: а почему и не его отцу,который рядится перед уходом в странствие?), Лебядкину, Ставрогину, Мышкину,Алёше Карамазову, Смердякову, Грушеньке, Дмитрию Карамазову (а почему и неявляющемуся во фраке чёрту Ивана Карамазова?). Создаётся впечатление, что автормонографии перечисляет всех персонажей, об одежде которых есть хотькакое-нибудь упоминание в тексте Достоевского. Клейман не поясняет, кого изэтих героев она относит к шутам или юродивым и почему. Однако мы согласны сР.Я. Клейман, что героям-юродивым и шутам присущи мотивы игры, ряженья, маски,ведь исторически эти персонажи «работают на зрителя», устраивают представления,хоть и на разных теоретических основаниях, и герои Достоевского продолжают этутрадицию.

             Мы согласны сутверждением о  близости явленийшутовства и юродства, но ставить знак равенства между этими явлениями, как этоделает Р.Я. Клейман, нам кажется неверным, и доводы исследовательницы намкажутся неубедительными. Исследуя исторические корни шутовства, Клейманприходит к выводу о наличии дьявольского начала в этом явлении и автоматическипереносит эти выводы на явление юродства. Позволим себе привести обширную«цитату в цитате»:

      «Современник Достоевского Ф.И.Буслаев писал: «(…)проказы нечистой силы выражаются глаголом шутить… Отсюда названия злого духа: шут…шутик…чёрный шут…Переходом отзабавного характера этого существа к грозному можно постановить слово игрец, очевидно происходящее от глагола играть; но игра недоброй силы вводитчеловека в болезнь, поэтому игрец значит… и истерический припадок, во времякоторого больной кричит странными голосами».<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[33]По свидетельству учёного, в народном сознании шутовство – игра – нечистая сила– юродство составляют один семантический ряд, добавим: соотносимый схудожественной семантикой Достоевского…»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[34]

Здесь надо заметить, что т.н. кликушество совсем не то же самое, чтоюродство. Причину кликушества видели в «одержимости», т.е. в том, что человекомовладела нечистая сила, тогда как юродство, напротив, предполагает провидениечеловеком высших, светлых сил. Из неправильных предпосылок иследовательницаделает неправильные выводы.

Остальные аргументы Р.Я. Клейман тоже иногда несерьёзны. Например, онаиспользует для подтверждения своего тезиса следующие цитаты.

Из «Села Степанчикова»: «Кто знает, может быть, в некоторых из этихуниженных судьбой скитальцев, ваших шутов и юродивых, самолюбие… не проходит отунижения, от юродства и шутовства» (III, 12). Или слова Фёдора Павловича:«Я  шут коренной, с рождения, всё равно…что юродивый» (XIV, 39). Приводятся и слова Ставрогина о Верховенском-младшем: «Естьтакая точка, где он перестаёт быть шутом и обращается в… полупомешенного» (X,193).

Эти выборки нам не кажутся достаточным аргументом, устанавливающимравенство между «шутом» и «юродивым» Достоевского, уже хотя бы потому, что этослова героев, но не автора, а потому не обязательно должны отражать точкузрения самого писателя. Кроме того, мы не видим в этих словах утвержденияравнозначности юродства и шутовства. Комментируя слова Ф.П. Карамазова, ИвановВ.В. видит в них «сравнение» юродивого и шута, т.е. указание на их разницу,несмотря на внешнюю похожесть<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[35]. 

В словах Ставрогина<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family: «Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language: AR-SA">[36]

  неупоминается юродство (сойти с ума ещё не значит стать сумасшедшим), здесьпроводится разница между глупостью и одержимостью какой-либо идеей.

Для подтверждения своего тезиса о равенстве юродства и шутовства,исследовательница говорит также о родственных связях между этими персонажами,например: «Напомним, что Алёша по отцу шут, а по матери юродивый, чемподчёркнута генетическая общность этих двух мотивов.»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[37]

Нам представляется интересным следующее наблюдение Р.Я… Клейман надшутами: они испытывают «непреодолимую тягу к юродству», отсюда их «стремлениеприписать себе несуществующие физические уродства»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[38].Такое стремление проявляют Лебядкин и Лебедев, а также Лиза Тушина («вистерическом, юродиво-шутовском варианте»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[39]

)  и Марья Тимофеевна Лебядкина («вариант нетрагикомический, а чисто трагический»<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«T
еще рефераты
Еще работы по литературе, лингвистике