Реферат: Проблема трагической судьбы России в повести А. Платонова "Котлован"

ПРОБЛЕМА ТРАГИЧЕСКОЙ СУДЬБЫ РОССИИ ВПОВЕСТИ А. ПЛАТОНОВА «КОТЛОВАН»

Андрей Платонов — один из тех немногих советскихписателей, которые в своем осмыслении новой эпохи сумели перейти от принятиякоммунистических идей к их отрицанию. Платонов верил в революционное пере­устройствомира искренне, почти фанатично — и ни­чем в этом смысле не отличался отбольшинства сво­их современников. Ему казалось, что впервые в исто­рии возникла наконец возможность победить в человеке эгоизм,создать общество «высшего гуманиз­ма», общество, в котором благо других будетобяза­тельным условием собственного счастья. Но уже в первых своихпроизведениях Платонов проявил себя художником, умеющим видеть мирнеоднозначно, по­нимающим сложность души человека. Тоска по чело­вечности в рассказахПлатонова неотделима от вни­мания к отдельному человеку. Писатель — вольно илиневольно — следовал той традиции, которая была заложена в русской литературеГоголем и До­стоевским. Очень ярко гуманизм Платонова проявил­ся в повести«Котлован». Тема России неотделима в этой повести от поисков человечности, аразмышле­ния писателя над проблемами советской эпохи тра­гичны и необыкновенноглубоки.

 В повести«Котлован» Платонов показал россий­скую действительность конца двадцатых —начала тридцатых годов как эпоху почти необратимого исто­щения почвы, накоторой вырастает «культура жиз­ни» — культура человечности, накопленнаястолетия­ми. И это истощение неизбежно означает утрату смысла человеческогосуществования.

Герои Платонова роют котлован для башни-обще­жития,дома для счастливых обитателей социализма, отбирая для этого строительства«лучших» — самых обездоленных, самых бедных людей. Но и взрослые и дети вповести гибнут, «унавоживая» почву для дру­гих, став «ступенькой» ко всеобщемусчастью, дости­жение которого оказывается невозможным без жертв. Но фанатизм«строителей», слепая вера в идеалы не дает им возможности усомниться в правотепроисхо­дящего.

Из всехперсонажей повести только двое умеют взглянуть на эпоху со стороны, умеютсомневаться: Прушевский и Вощев. Прушевскому, как воздух, нужна в этом миретеплота, человечность, чувство своей необходимости не всем, не классу, аконкретно­му человеку. Вощев не может, не хочет чувствовать себя «винтиком»,быть счастливым по приказу. Он русский правдоискатель, натура двойственная,проти­воречивая.

В начале повести Вощев уходитбродить по свету, пытаясь найти смысл жизни. Он хочет «докопаться» до смыславсего сущего, до хода светил, до роста былинки в поле — и роста башни будущего,на стро­ительстве которой он оказывается. И Вощев хочет знать, нужен ли длястроительства всеобщего счастья именно он, живой, единственный, «отдельный», ане безличная масса. Но при этом он не протестует про­тив конкретнойбесчеловечности идеи, участвует в коллективизации. Его желание быть личностью —невольный вызов коммунистическому государству, а его жестокость — отражениебесчеловечной атмосфе­ры эпохи. Он двойствен, как и его время, соединив­шее всебе и мечту о счастье, и массовые убийства.

Повесть полнабезысходных метафор. Герои роют котлован для дома всеобщего счастья, а самиспят в гробах, заготовленных для себя крестьянами, знающими, что ждет их впролетарском государстве. И разве только крестьяне? Все должны превратиться впесок, в навоз, на котором вырастет цветок «прекрас­ного» будущего. Междувозрастами нет различия, и девочка, потерявшая мать и нашедшая приют у стро­ителей,тоже спит в гробу: она обречена, как и взрос­лые.

В соседних деревнях идет страшныйпроцесс кол­лективизации, уничтожения крестьянства, ненавист­ного пролетариямтолько потому, что у крестьянина есть хоть какая-то личная — не общая! —собствен­ность. Дома пусты, гуляет ветер, а на кузне трудится за всехмедведь-батрак, истинный пролетарий, пол­ный ненависти к «хозяевам» ифанатичного, слепого трудолюбия. Одни запасаются гробами, не дожидаясь смерти,других сажают на плоты и сплавляют в море, на страдания и гибель. И особеннострашна полная покорность крестьянства, лишь изредка меняющаяся на одиночныевспышки бунта.

Страх и жестокость определяют в повестиатмо­сферу времени. Страх перед опасностью уклониться от генеральной линии,мгновенно из своего превра­титься в предателя — и беспощадная жестокость ковсем, кто может этой линии помешать. Таковы Чиклин и Сафонов — фанатики идеи.Таков активист, днем и ночью со страшным нетерпением ждущий на­чальственныхдиректив — выполняющий любое, са­мое абсурдное указание, не задумываясь ни насе­кунду над его смыслом. Там, наверху, знают, что и как надо делать длявсеобщего счастья, дело осталь­ных — выполнять приказы. Такова Россия, ослеплен­наяидеей, уничтожающая саму себя.

Насилие в повести распространяетсяна все: на живую природу и на человека. Но дело в том, что насилие ничего неможет создать, построить. Оно способно лишь разрушать, и его итог — гробы, кото­рыехранятся в одной из ниш котлована. У героев «Котлована» нет и никогда не будетдома — есть сарай, возле ямы котлована, место, где они умирают, ночлежка, ностен, дома, семьи нет: все развеяно, все пущено по ветру. Да и зачем он нужен,этот так и не построенный дом, если счастья в этом доме никогда не будет! Неможет быть счастья для всех, счастье существует только как бережность кчеловеку. И кот­лован становится могилой для ребенка, для той самой девочки, воимя которой и приносят взрослые жерт­вы, уничтожая и себя, и других...