Реферат: Духовные искания Андрея Болконского
Героевкниги “Война и мир” можно условно разделить на три категории: “мертвые жизни”,статичные персонажи, полагающие внешние салонные проявления жизни ее сущностью;герои, ”ощущающие” жизнь, обладающие способностью чувствовать “полноту жизни”настолько, что не видят необходимости в рефлексии, анализе; и герои, ищущиеистину, наиболее близкие и интересные Толстому. К таким героям относится кн. Андрей. Отправной точкой сложных духовных и философскихисканий А.Б. становятся его психологические противоречия с петербургскимсалонным обществом.
Начинающаясявойна и назначение на должность адъютанта Кутузова увлекли его возможностьюосуществления мечты о личном подвиге, который бы его прославил. Примеромтакого подвига для А.Б. было взятие Тулона Наполеоном. Проникнутостьнаполеоновской идеей обнаруживается в первых словах кн. Андрея, вступающего в спор с виконтом на вечере уАнны Павловны. Потом, уже став адъютантом, он настойчиво вызывает в воображенииту ситуацию — решающую минуту сражения, его Тулон или Аркольский мост, где онсможет себя проявить. Ночью перед Аустерлицким сражением эта мысль захватываетего настолько, что он готов, кажется, отказаться от семьи, самых дорогих ему людей,“за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей”, которых ондаже не знает. Честолюбие заставляет его осматривать местность и позиции передсражением, составлять свой план диспозиции. Желание самому быть в трудныхместах военных действий вызвано мыслью о том, что “ему-то именно предназначеновывести русскую армию в Австрии из безнадежного положения”. Мысль о славенераздельна с мыслью о торжестве над людьми. Это проявляется в желаниипринимать наибольшее участие в жизни других людей. Оно видно, скажем, в“особенном оживлении кн.Андрея, когда емуприходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе”.
Желаниебыть благодетелем в жизни других людей носит черты того не наполеоновскоговеличия “в госпитале в Яффе, где тот чумным подает руку”. Встреча кн. Андрея с капитаном Тушиным и гл. Багратионом готовитперелом в честолюбивых планах. Его представления о героизме, славе сталкиваютсяс тем героизмом, который он видит в действиях батареи Тушина, т.е.нетщеславным, вызванным сознанием своего воинского долга. Тогда же еще ненаступило разочарования в Тулоне или Аркольском мосте. Кн. Андрею только показалось, что “все это было такстранно, так непохоже на то, чего он надеялся”, эгоизм его славы раскрываетсяему на Аустерлицком поле после ранения.”
Видвысокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими понему облаками” рождает осознание того, что “все пустое, все обман, кроме этогобесконечного неба”, тишины и успокоения. В тот же вечер, увидев своего кумира,Болконский “думал о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, ио еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять иобъяснить из живущих”. Этот “строгий и величественный строй мысли”, поднятый“высоким, справедливым и добрым небом”, был тем этапом духовных исканийАндрея, который открыл ему ничтожность интересов, занимавших Наполеона,мелочность его героя, с его мелким тщеславием и радостью победы”. И собственныемысли, занимавшие его до сих пор, в сравнении с открывшейся истиной, должныбыли казаться.Вернувшись из плена,Андрею пришлось испытать чувство вины перед женой и ответственность за еесмерть. Когда он уходил на войну, жена “связывала” его (он был убежден, чтосвобода от брака — одно из условий достижения цели), но разочарование вНаполеоне привело и к чувству вины. После Аустер. кампании кн. Андрей твердо решил бросить военную службу, убедивсебя в том, что к ней больше не имеет интереса. Онпоселился в Богучарове, ограничив себя заботами об имении и о ребенке. Этоименно самоограничение, которое внутренне ему не свойственно.
Послетого, как кн. Андрей отказался от“наполеоновских идей”, которые “не почти, а совсем” погубили его жизнь, он, поего словам, стал “жить для одного себя”. В споре с Пьером, который, напротив,пытается в этот период “жить для других”, “делать добро” крестьянам, Андрейутверждает, что крестьяне не нуждаются в переменах, их нынешнее состояние дляних естественно и потому счастливо. Жизнь для себя не нарушает этойестественности и приносит большую пользу, чем “преобразования” Пьера (или, покрайней мере, не приносит вреда). Кн.Андрей, видимо, несчитает направленной деятельностью “для других” те реформы, которые он слегкостью осуществлял в своем имении. В разговоре с Пьером он резко высказалравнодушие по всем внешним событиям мира, но они продолжали его по-прежнемузанимать. Окончательное возрождение интереса к жизни происходит после егопоездки в Отрадное и встречи с Наташей Ростовой. Этот очередной этап духовныхпоисков Болконского подчеркнут (отмечен) известными сценами встречи с“огромным, в два обхвата дубом” на краю дороги. Его хмурый, неподвижный видвызывает в душе кн. Андрея “целый новый ряд мыслей безнадежных, ногрустно-приятных”: он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, решил, что онауже кончена, “что начинать ничего не надо, что он должен доживать свою жизнь,не делая зла, не тревожась и ничего не желая”.
Вынужденнаяпоездка в Отрадное и задержка там, встреча с девушкой, довольной “своейотдельной,- верно, глупой,- но веселой жизнью”, случайно услышанный разговорСони с Наташей,- все это вызвало “неожиданную путаницу молодых мыслей и надежд,противоречащих всей его жизни”.
Послевторой встречи с тем же дубом, но уже “преображенным, раскинувшимся шатромсочной темной зелени”, кн. Андрей вдруг окончательно, беспеременно решил, что“жизнь не кончена в 31 год”. “Надо, чтоб не для одного меня шла моя жизнь, но ичтобы на всех она отражалась”. Из вновь возникшего стремления участвовать вжизни людей возникает и жажда активной деятельности. По сути, это те женаполеоновские идеи, только на новом витке, иначе представленные. “Ему казалосьясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей,ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия вжизни”.
“Дело”привлекает теперь кн. Андрея как способ помочь людям. “Но непременное условиесвоей деятельности он видит в том, чтобы на всех она отражалась”. Поэтому егопривлекает сфера государственных интересов, “высшие сферы”, где “готовилосьбудущее, от которого зависели судьбы миллионов”. Новый кумир, заменившийНаполеона, был Сперанский, “лицо таинственное и представлявшееся емугениальным”. В фигуре Сперанского он старался искать живой идеал совершенства,к которому он стремился. И легко поверил в него, увидев “разумного, строгомыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти иупотребляющего ее только для блага России”. Однако вместе с возвышениемСперанского, “огромное количество людей” кн. Андрей стал считать “презренными иничтожными существами”. “Страстное чувство восхищения, похожее на то, котороеон когда-то испытывал к Бонапарте”, было, однако, ослаблено некоторыминедостатками Сперанского, которые “неприятно поражали” кн. Андрея — это слишкомбольшое презрение к людям и “разнообразность приемов в доказательствах” своегомнения. Увлечение реформами, впрочем, почти бессознательно усиливалось, иАндрей занимался составлением законов. Разочарование в Сперанском наступаетпосле вечера, где кн. Андрей танцует с Нат. Ростовой. Новое чувство возникающейлюбви контрастно становится к “административным” увлечениям Болконского. Послебала он замечает, что ужин у Сперанского, на который он был приглашен, ему неинтересен. Увидев Сперанского в домашней обстановке, смеющегося, он, возможно,“нашел его слабые, человеческие стороны”, которых он раньше не замечал в силу“другого воспитания и нравственных привычек”. Кроме того, все, что раньшеказалось Андрею “таинственно и привлекательно в Сперанском”, теперь “вдругстало ясно и непривлекательно”. Представив себе своих богучаровских крестьян ипопытавшись приложить к ним “Права лиц”, разработкой которых он занимался,Болконский удивился, “как он мог так долго заниматься такой праздной работой”.Разочарования и очередной крайности в мировоззрении Болконского не последовало.Общение с Наташей дало ему ощущение сопричастности к совершенно особенномумиру, преисполненному каких-то неизвестных ему радостей. Присутствие этого мирав Наташе он почувствовал еще в Отрадном и сейчас “находил в нем новое для себянаслаждение”. Открытие героем чего-то нового — это очередной этап его поисков.В душе Болконского произошло что-то новое и счастливое”, когда он услышал пениеНаташа. Хотя он не сознавал, пока, что влюблен в Ростову, вся жизньпредставлялась ему в новом свете. Будущее открылось со всеми его радостями;желание пользоваться свободой, силой и молодостью открывает ему новую истину:“Чтобы быть счастливым, надо верить в возможность счастия”. После помолвки с Наташейкн. Андрей совершает ошибку, согласившись с отцом отложить свадьбу на год.Видимо, он не вполне сумел понять существо Наташи Ростовой. Она привлекла егополнотой жизни, но именно это исключало в ней рационализм, расчетливость влюбых ее проявлениях. Она не могла подчиниться заранее заготовленной схеме:подождать год, который даст ей возможность проверить свои чувства до свадьбы.Для Наташи, которой было ценно каждое мгновение, год ожидания был оскорбителемсвоей пустотой, остановкой жизни. Но жизнь неостановима, она требует движения.Наташа нашла его в бегстве из дома с Курагиным. Для Андрея Болконскогонаступило третье, самое тяжелое разочарование в жизни. Единственным стимулом,живым интересом, им испытываемым, становится месть Курагину. Он вновь возвращаетсяна военную службу, но уже без тщеславных мыслей. Душевной драмой, тем не менее,его философские поиски не заканчиваются, но, наоборот, обостряются. Этому вомногом способствует эпоха 1812 года. Кн. Андрей от “высоких сфер”, к которымпрежде стремился, спускается к народу, поступал служить в полк. Он пришел кпожеланию того, что история делается в полку, с народом и меньше всего зависитот распоряжения штабов. “От нас действительно будет зависеть завтрашний день”,-говорит Андрей Пьеру перед Бородинским сражением. Болконский получает здесьвозможность реально участвовать в совершении крупного исторического события, азначит, в изменении судеб многих людей. Это осуществление его наполеоновскоймечты, но на другом уровне. Слияние личной жизни и устремлений с общими,которое здесь становятся возможным,- это выражение кутузовского начала. Такимобразом, путь кн.А. от наполеоновского идеала к кутузовской мудрости еще разутверждает толстовскую историческую концепцию о роевой жизни и решающей ролинарода в событиях. Смотря на упавшую рядом гранату и сознавал близость смерти,Болконский думает: “Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь...” Обостренноечувство любви к жизни открывает ему понимание той любви, ”которую проповедовалбог на земле”: ”сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящимнас, которой учила кн.Марья”. Мысли кн. Андрея во время болезни былидеятельнее, яснее, но действовали вне его воли. Они могли оборваться,заменяться неожиданными представлениями. Теперь все его прошедшеепредставлялось собой здание из иголок или лучинок, воздвигающееся иразрушающееся под звуки равномерно “шепчущей” музыки. Выстроив это здание,сумев удержать его в мысленном равновесии, кн. Андрей понял сущность “божескойлюбви”: “Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; нобожеская любовь не может измениться. Ничто… не может разрушить ее. Она естьсущность души”. Слова кн. Андрея, сказанные Наташе (“Я люблю тебя больше,лучше, чем прежде”), подразумевают, что его прежняя — человеческая любовь,соединившись с силой приобретенной, становится “больше” и “лучше”. Но следующийэтап душевной эволюции Болконского состоит в противопоставлении божеской ичеловеческой любви и Андрей, вдумываясь в новое, открытое ему начало вечнойлюбви, отрекался от земной жизни: “Всех любить, жертвовать собой для любви,значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнью”. Любовь к земнойжизни, временно пробужденная появлением Наташи, терпит поражение в борьбе сосмертью. Состояние Болконского, которое Наташа назвала “это сделалось”, былопроявлением победы смерти над жизнью.
Уничтожениепреграды между жизнью и смертью одновременно воздвигало преграду непониманияживыми уже “наполовину умершего”. Для кн. Андрея сознание отчужденности отвсего земного, радостной и странной легкости бытия дало возможность понять иощутить близость смерти, которой прежде он боялся, а теперь увидел в ней“пробуждение” от жизни, освобождение прежде связанной в нем силы.