Реферат: Развитие личности главного героя в романе А.С. Пушкина “Евгений Онегин”
<strong/>Реферат по литературе ученика 9 класса НШ“Ланакия” Петрова Алексея.
1995 г.
Всевложено в эту книгу: ум, сердце, молодость, мудрая зрелость, минуты радости игорькие часы без сна — вся жизнь прекрасного, гениального и веселого человека.Вот почему я всегда, каждый раз с трепетом открываю ее страницы.
Ктоглавный герой романа «Евгений Онегин»? Ответ на этот вопрос кажетсявполне ясным: конечно, тот, чьим именем назвал Пушкин свою книгу; конечно,Евгений - кто же еще? Даше Татьяна, даже Ленский играют в романе менее важнуюроль, а уж тем более Ольга, старики Ларины, соседи-помещики, светские денди, крестьяне…И в школьных учебниках мы читаем: главный герой романа — Евгений Онегин,типичный молодой дворянин начала XIX века. Это, разумеется, правильно: безОнегина и романа бы не было. Вся первая глава, казалось бы, рассказывает обОнегине: его детстве, юности, привычках, развлечениях, друзьях.
Эпиграфк этой главе: «И жить торопится и чувствовать спешит» (князьВяземский)- тоже про Онегина, это он «жить торопится»… Но, еслипрочесть главу повнимательней, мы увидим, что в ней не один, а два героя:Онегин и Пушкин. Им не только уделено почти равное количество строф, мы узнаемо каждом из них очень много — об авторе почти столько же, сколько о герое. Ониво многом похожи, недаром Пушкин сразу скажет об Онегине: «добрый мойприятель». Но много у них и разного. Трудно, конечно, сравнивать реальножившего великого человека с другим, созданным его фантазией, а мне все-такикаждый раз, когда я читаю роман, думается: насколько же Пушкин ярче, умнее,значительней человека, которого мы называем «типичным представителем» его эпохи!
Вто время, когда он начал писать «Онегина», полагалось начинатьбольшое поэтическое произведение торжественным вступлением, обращаясь к богам.Так, как начал Гомер свою " Илиаду ": Гнев, богиня, воспойАхиллеса, Пелеева сына...
Илитак, как начал Пушкин свою оду «Вольность»:
Беги,сокройся от очей, Цитеры слабая царица!
Гдеты, где ты, гроза царей,
Свободыгордая певица?..
Такполагалось. А Пушкин начинает свой роман в стихах совсем иначе. Он берет строчку из знакомой каждому его современнику басни Крылова «Осел имужик»:
Оселбыл самых честных правил… -
ипеределывает эту строчку по-своему. Сразу, с первой же строки, он смело, весело, молодо бросается в бой против того, что устарело, что мешает развитию литературы, что ему ненавистно: против сковывающих писателя правил и законов - за свободу мысли, свободу творчества. Никого он не боится: ни критиков, ни ученых знатоков, ни даже друзей-писателей, которые, конечно, рассердятся нанего за подобное начало.
Итак,роман начинается без всякого вступления — мыслями героя, едущего к больномудяде, которого он не знает и не любит, чтобы
Емуподушки поправлять.
Печальноподносить лекарство,
Вздыхатьи думать про себя:
Когдаже черт возьмет тебя!
ОдобряетПушкин такое поведение Онегина? Пока мы еще не можем ответить на этот вопрос.Но дальше, читая роман, мы все узнаем: и что думает Пушкин об Онегине, и каконсмотрит на принятые в свете родственные отношения, и какие люди ему по душе,кого он ненавидит и за что, над чем смеется, что любит, с кем борется...
Поэтнаходит самые точные, самые убедительные слова, чтобы объяснить, как несчастливо воспитали Евгения: чувствовать, страдать, радоваться он не умеет. Зато умеет «лицемерить, казаться, являться»; зато, как многие светскиелюди, умеет скучать, томиться...
Боткак по-разному воспринимают Пушкин и Онегин, например, театр. Для Пушкина петербургский театр — «волшебный край», о котором он мечтает вссылке:
Услышуль вновь я ваши хоры?
Узрюли русской Терпсихоры
Душойисполненный полет?
АОнегин «входит, идет меж кресел по ногам, двойной лорнет, скосясь, наводитна ложи незнакомых дам...», едва взглянув на сцену «в большомрассеянье», уже «отворотился — и зевнул».
Почемутак? Отчего Пушкин умеет радоваться тому, что наскучило, опостылело Онегину?Мы еще придем к ответу на этот вопрос. Сейчас мы вместе с Евгением вернулисьиз театра и вошли в его кабинет.
Белинскийназвал роман Пушкина «энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением».
Чтотакое энциклопедия? Мы привыкли представлять себе при этом слове многотомное справочное издание — и вдруг: тоненькая книжка в стихах! А все-таки Белинский прав: дело в том, что в пушкинском романе сказано так много, так всеобъемлющео жизни России в начале ХIХ века, что если бы ничего мы не знали об этой эпохеи только читали «Евгения Онегина» — мы бы все-таки звали многое.
Насамом деле, прочтя только двадцать строф, мы уже узнали, как воспитывали молодых дворян, где они гуляли в детстве, куда ездили развлекаться, став взрослыми, что ели и что пили; какие пьесы шли в театре, кто была самая знаменитая балерина и кто самый знаменитый балетмейстер. Теперь нам хочется знать, что покупала за границей и что вывозила за границу Россия ХIХ века. Пожалуйста: «за лес и сало» ввозились предметы роскоши: «янтарьна трубках Цареграда, фарфор и бронза… духи в граненом хрустале» имногое другое, необходимое «для забав,… для неги модной». Хотимузнать, как одевались молодые люди, как шутили, о чем думали и беседовали — скоро мы все это узнаем. Пушкин подробно и точно расскажет обо всем.
Ещеодин вопрос: почему так много иностранных слов в первой главе? Некоторые даже инаписаны латинским шрифтом: Madame, Monsieur I'Abbe, dandy, vale, roast-beef, entrechat… И слова-то из разных языков: французские, английские,латинские, опять английские, французские… Может быть, Пушкину труднообойтись без этих слов, он слишком привык к ним, всегда употреблял их? Вот встрофе XXVI он и сам пишет:
Авижу я, винюсь пред вами,
Чтоуж и так мой бедный слог
Пестретьгораздо б меньше мог
Иноплеменнымисловами...
Когдамы начнем читать вторую, третью и другие главы, то убедимся: Пушкину вовсе ненужны «иноплеменные слова», он превосходно без них обходится. А вотОнегину - нужны. Пушкин умеет говорить по-русски блестяще, остроумно, богато — а герой его говорит светским мешаным языком, где переплетается английский сфранцузским и где не поймешь, такой же родной язык твоего собеседника. Болеетого, Пушкин сознательно, нарочно извиняется перед читателем — а вдругчитатель не заметит «иноплеменного» словесного окружения Онегина!Нужно обратить его внимание на эти слова.
Евгений Онегин — определенный этап вразвитии русского общественного сознания.
Онегин- воплощение европейского сознания: европейской культуры, образованности,приоритет рационалистического сознания. Подчеркивается его отчужденность отнациональной жизни: он без семьи, воспитан иностранным гувернером, засильеиностранных слов в первой главе.
Пушкинне дает однозначных оценок, но видит и сильные стороны, прежде всего,потребность осмыслить себя как личность.
Работаяв Одессе над второй главой, Пушкин еще не знал, что скоро — не пройдет и года- он вынужден будет поселиться в этом «прелестном уголке», сосланный, поднадзорный. Но он уже давно знал, что русская деревня далеко нетак прекрасна, как кажется непосвященному взору. Еще в 1819 году, приехав в Михайловское во второй раз в жизни, двадцатилетний Пушкин увидел не только прелесть русской природы:
…Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Средицветущих нив и гор
Другчеловечества печально замечает
Везденевежества губительный позор.
Невидя слез, не внемля стона,
Напагубу людей избранное судьбой,
Здесьбарство дикое, без чувства, без закона,
Присвоилосебе насильственной лозой
Итруд, и собственность, и время земледельца...
(«Деревня».1819 г.)
Вотэти страшные контрасты русской деревни XIX века сохранились в уме и сердце поэта. Не случайно уже в первой строфе слышна еле заметная ирония — когдаПушкин говорит о «прелестном уголке». Чем дальше описывает ондеревню, тем слышнее ирония. Дом дядюшки Онегина назван «почтеннымзамком», хотя обставлен он весьма скромно: «два шкафа, стол, диванпуховый...» Слово «замок» вызывает мысли о феодале, которомуподчинены безропотные вассалы, о несправедливости, царящей там, где властвует«барство дикое».
Прочтявсего две строфы, читатель начинает понимать горечь эпиграфа: «О Русь!» Тяжело мыслящему, благородному человеку жить на Руси в пушкинскуюэпоху. Трудно Онегину в деревне — потому трудно, что он умнее, честнее тех людей, которые окружают его. И ему эти люди постылы, и он им враждебен; они злословят о нем:
«Соседнаш неуч; сумасбродит;
Онфармазон; он пьет одно
Стаканомкрасное вино;
Ондамам к ручке не подходит;
Вседа, да нет; не скажет да-с
Ильнет-с». Таков был общий глас.
Этиобвинения нам знакомы: «Шампанское стаканами тянул. — Бутылками-с, и пребольшими. — Нет-с, бочками сороковыми». Так рассуждали о Чацком гости Фамусова. В «Горе от ума» глухая старуха графиня-бабушка не услышалани звука из того, что ей рассказал Загорецкий о Чацком, но слова нашла такиеже, как соседи Онегина: «Что? К фармазонам в хлеб? Пошел он вбасурманы?» Мы хорошо знаем еще одного «фармазона»: это ПьерБезухов из «Войны и мира». Он ведь одно время увлекался обществомфранк-масонов (полуграмотные помещики исказили это слово и получилось:фармазоны). Сам Пушкин во время южной ссылки примыкал к кишиневской масонскойорганизации. Среди масонов было немало передовых людей, будущих декабристов,потому их так ненавидели гости Фамусова и соседи Онегина.
Читаяпервую главу, мы сравнивали Онегина с Пушкиным, Чаадаевым, Кавериным — с умнейшими, выдающимися людьми своей эпохи. Евгений не таков, как эти люди, ему недоступны их знания, их таланты, их умение понимать жизнь, действовать. Но он много выше среднего человека своего круга — в этом мы убеждаемся, читая вторую главу. И этого-то не прощает ему его круг.
Занеделю до того, как вчерне закончить вторую главу, Пушкин писал А. И. Тургеневу:"… Я на досуге пишу новую поэму Евгений Онегин, где захлебываюсь желчью". (Разрядка Пушкина.) За месяц до этого, в разгар работы надвторой главой, Пушкин пишет в другом письме — П. А. Вяземскому: "… Опечати и думать нечего, пишу спустя рукава. Цензура наша так своенравна, что снею невозможно и размерить круга своего действия-лучше об ней и подумать". Когда на сцене появляется Ленский, мы знакомимся с еще однимтипом русского молодого человека пушкинской поры.
… Сдушою прямо геттингенской,
Красавец,в полном цвете лет,
ПоклонникКанта и поэт.
Ониз Германии туманной
Привезучености плоды:
Вольнолюбивыемечты,
Духпылкий и довольно странный...
ВГеттингенском университете в Германии воспитывалось немало русских юношей — и все они были известны своими «вольнолюбивыми мечтами».
Итак,Онегин и Ленский подружились. Но они ведь такие разные:
…Волна и камень,
Стихии проза, лед и пламень
Нестоль различны меж собой.
Подружилисьони потому, что все остальные совсем уж не подходили для дружбы, потому чтокаждый скучал в своей деревне, не имея никаких серьезных занятий, никакогонастоящего дела, потому что жизнь обоих, в сущности, ничем не заполнена.
Таклюди (первый каюсь я)
Отделать нечего друзья.
Это«первый каюсь я» — характерно для Пушкина. Да, и в его жизни былитакие дружеские отношения — от делать нечего- в которых пришлось потом горькокаяться: с Федором Толстым-«Американцем», тем самым, о которомГрибоедов говорит: «В камчатку сослан был, вернулся алеутом, и крепко наруку нечист; да умный человек не может быть по плутом», Быть может,Пушкин, когда писал эти строки, думал и об Александре Раевском, своем«демоне», — много горя принес ему этот друг. Круг их разговоровсерьезен, это не пустая болтовня:
Племенминувших договоры,
Плодынаук, добро и зло,
Ипредрассудки вековые,
Игроба тайны роковые,
Судьбаи жизнь в свою чреду,
Всеподвергалось их суду.
Это- темы разговоров мыслящих людей. Те же проблемы обсуждались будущими декабристами: читался «Общественный договор» французскогопросветителя Жан-Жака Руссо; решались задачи практического применения наук всельском хозяйстве; о «добре и зле» сам Пушкин много говорил сРаевским, а в лицейские годы — с Кюхельбекером. В 1821 году Пушкин записал всвоем дневнике: «Утро провел я с Пестелем; умный человек во всем смыслеэтого слова… Мы с ним имели разговор метафизический, политический,нравственный и проч.». Вполне может быть, что и с Пестелем Пушкинбеседовал о добре и зле, что их занимали «предрассудки вековые и гробатайны роковые».
Вчерновике у Пушкина вместо слов «судьба и жизнь» было написано«царей судьба» — значит, и политические разговоры могли вести Онегинс Ленским.
Каждыйчитает «Онегина» по-своему, и я вовсе не считаю свое прочтение правильным. Но для себя я знаю: вот здесь начинает складываться трагедия Онегина.
«Скажи,которая Татьяна?»
ВедьЕвгений поехал знакомиться с Ольгой. Его интересовала Ольга — возлюбленная друга. Почему же спрашивает он не о ней, а о ее сестре? Почему говорит:«Я выбрал бы другую...» и тут же спохватывается: «Когда б ябыл, как ты, поэт...»
Встретилисьдва человека, которые могут дать друг другу счастье. Встретились — и заметилидруг друга, и могли бы полюбить… Но Онегин отталкивает от себя эту возможность: он не верит в любовь, не верит в счастье, ни во что не верит, не умеет верить...
Пушкинзнает, что человек может и должен быть счастлив и приносить счастье другим. Всвоем романе он показывает, как несчастлив и горек жребий безнадежного эгоиста; он спорит с Байроном, ищет новых путей и в жизни и в литературе.
Вначале четвертой главы, Пушкин опять возвращается к петербургской жизни Онегина. То, что произойдет сейчас между Евгением и Татьяной, не случайно, а подготовлено всей предыдущей жизнью Онегина. Когда-то в юности, едва вступив в свет, Евгений был искренен, знал подлинные чувства :
Онв первой юности своей
Былжертвой бурных заблуждений
Инеобузданных страстей.
Ногоды, прожитые в фальшивом мире, не прошли даром. «Роптанье вечноедуши» сменилось равнодушием и к людям, и к чувствам:
Вкрасавиц он уж не влюблялся,
Аволочился как-нибудь;
Откажут- мигом утешался;
Изменят- рад был отдохнуть.
Искренниеувлечения сменились игрой; надежды и мечты молодости показались наивными,несбыточными; пришло неверие, а с ним — безразличие к жизни:
Такточно равнодушный гость
Навист вечерний приезжает,
Садится;кончилась игра:
Онуезжает со двора,
Спокойнодома засыпает
Исам не знает поутру,
Кудапоедет ввечеру.
Жизнь- вист, карточная игра; ведется она, чтобы занять время — и только, чтобы как-то протянуть дни, «зевоту подавляя смехом»; и так Онегин прожиллучшие годы: с шестнадцати до двадцати четырех лет.
Воткак убил он восемь лет,
Утратяжизни лучший цвет.
Убил!Это не случайное слово-у Пушкина не бывает случайных слов. Конечно, после таких восьми лет Евгений не подготовлен к настоящему чувству, не умеетпредаться ему. Этим и объясняется его трагическое непонимание Татьяны. Ведь
.… получив посланье Тани,
Онегинживо тронут был...
…И в сладостный, безгрешный сон
Душоюпогрузился он.
Бытьможет, чувствий пыл старинный
Имна минуту овладел;
Но...
Но…Что же помешало Онегину отдаться чувству? Почему он отодвигает, стряхивает ссебя «сладостный, безгрешный сон»? Да потому, что сам себе не верит,потому, что, убивая восемь лет жизни, он и сам не заметил, как убил в себевысокое и оставил только низменное, а теперь, когда это высокое готововоскреснуть, — он испугался. Испугался волнений любви, потрясений, страданий,и даже слишком больших радостей испугался — предпочел холодный покой…Разумеется, себе самому он не хочет признаться в этом и объясняет своипоступки для самого себя заботой о юной, неопытной, искренней Татьяне.
ПроповедьОнегина, на первый взгляд, очень благородна. Будь на его месте обычный светский денди, он не преминул бы именно «обмануть… доверчивость души невинной», развлечься в деревенской глуши с наивной сельской барышней — и, расставшись с ней, едва она ему надоест, обречь ее на мучения и беду…Онегин не сделал этого — но ведь он не обычный светский денди! Он — как-никак- добрый приятель Пушкина. Он знает цену свету и его «важнымзабавам», сам Пушкин любит в нем «мечтам невольную преданность»- и вот эти мечты готовы осуществиться: прекрасная, гордая, душевно богатая, возвышеннаядевушка предлагает ему свою любовь, а он бежит от нее, бежит от своей мечты.Во имя чего?
Когдабы жизнь домашним кругом
Яограничить захотел...
…То верно б кроме вас одной
Невестыне искал иной...
…Но я не создан для блаженства;
Емучужда душа моя... Это неправда! Как может человек говорить о себе: «я несоздан для блаженства»?! Все люди созданы для счастья, но не все умеютбыть счастливыми, -вот Онегин не умеет, боится. Он проговаривается:
Скажубез блесток мадригальных:
Нашелмой прежний идеал,
Яверно б вас одну избрал
Вподруги дней моих печальных...
Значит,такая девушка, как Татьяна, была когда-то идеалом Онегина! Но идеал этот — «прежний», Онегин больше не верит в него; поздно, как ему кажется,встретил он Татьяну… Ненавидя и презирая свет, он тем не менее заражен еговзглядами, его предрассудками:
Я,сколько ни любил бы вас,
Привыкнув,разлюблю тотчас;
Начнетеплакать: ваши слезы
Нетронут сердца моего,
Абудут лишь бесить его… .
ПочемуОнегин так уверен, что иного «семейного счастья» быть не может?Потому что слишком много подобных примеров он видел в свете:
Чтоможет быть на свете хуже
Семьи,где бедная жена
Грустито недостойном муже
Иднем и вечером одна;
Гдескучный муж, ей цену зная
(Судьбуоднако ж проклиная),
Всегданахмурен, молчалив,
Сердити холодно-ревнив!
Когда-то,в ранней юности, Онегин верил, вероятно, в возможность высокой любви на всюжизнь. Но свет убил эту веру — и даже надежду на ее возвращение: Мечтам игодам нет возврата;
Необновлю души моей...
Вотона-главная трагедия Онегина: «не обновлю души моей»! Конечно, с еготочки зрения, он прав, он поступает благородно: не веря в возможность любви, отказывается от нее, да еще и воспитывает попутно наивную Татьяну. Ночью, восне, разворачивается в “Евгении Онегине” эпизод, который обыкновенно с трудомподдается комментарию. В самом деле, зачем внутри вполне реалистической“энциклопедии русской жизни” (В. Белинский) потребовался такой странной, такявно и резко выпадающей из “нормального” повествования “сон Татьяны”? Сон этотпрочитывается и по языческому, и по христианскому символическому словарю, но — неодинаково. С позиции язычества сон, сновидение - это всегда перемещение виномирие. В таком смысле для язычества сны не менее реальны, чем повседневнаяявь, — скорее более, ибо они обязательно вещие, пророческие: как раз потому,что они переносят героев в повышенно значимое пространство. По всем законамязыческой пространственной символики иномирие во сне Татьяны представленодремучим лесом, его центр (средоточие его сил) — лесной избушкой (см. избуБабы Яги), его граница — ручьем (река как граница двух миров).«Проводник» Татьяны в это иномирие, медведь, — тоже традиционныйхозяин лесного царства не только в славянской, но и во всей индоевропейской мифологии. Для христианства — в высшем, абсолютном понимании — нет иномирия зла, нет илюдей из этого иномирия зла по-христиански — лишь духовная пустота, зона отсутствия света и добра, его вселенская «тень». У зла нет и быть неможет своего, законного, постоянного места в мироздании: зло коренится в мире духовном, в душе человека. При этом ни один человек не имеет «злойдуши» (как скажет Пушкин даже о старухе графине из «Пиковойдамы»). Но человек может исказить, извратить природу своей души, еслисделает из нее «игралище» страстей и эгоизма.
Темныйлес Татьяниного сна и делается символическим «пейзажем души» Онегина: ее потаенных «мрачных бездн», ее нравственного хаоса сдемоническими чудовищами-страстями, ее эгоистического холода. Внешне в быту, вжизни Онегин, светский щеголь, скучающий в деревне столичный житель, — можетказаться «очень мил». Духовные опасности, подстерегающие героя, набытовом языке невыразимы, бытовым зрением невидимы. И эротическое наваждение,«тоска ночная», которая вторгается через Онегина в жизнь Татьяны, — тоже есть не простая девическая влюбленность, но смертельно опасное искушениедуха. И этого тоже нельзя покамест ни увидеть, ни прямо выразить фабульно,«реалистически», житейски. Лишь сон Татьяны делает возможным «сошествиево ад» онегинского духовного состояния; лишь сон выводит вовне внутреннюючудовищность этого состояния, его угрозу не только для героя, не только дляего друга, но и для героини. В старорусской литературе был такой популярныйжанр: прижизненные «хождения по мукам» загробия. Сон Татьяны именнои вводит в новоевропейский, вполне «цивилизованный» роман в стихахстаринный полуфольклорный жанр, а тем самым и христианскую духовную традицию,этот жанр породившую. Теперь понятно, отчего композиционно иномирие попадает влитературные тексты чаще всего на сильных, особо отмеченных позициях: завязкедействия или его кульминации. Как бы затейливо ни складывалась фабулапроизведения, ее настоящая цель и смысл, предназначение всех событий, суть ирасстановка всех основных ее участников проявляются именно там, в иномирии:месте встречи с судьбой, которое определено вековыми символическими традициямии «изменить» которое воистину «нельзя». В романе нет ниодной даты, но, если внимательно читать его, можно точно установить, когдапроисходят события. Онегин уехал в деревню к дяде в то самое время, когдаПушкина выслали из Петербурга. Помните:
Онегинбыл готов со мною
Увидетьчуждые страны;
Носкоро были мы судьбою
Надолгий срок разведены.
Отецего тогда скончался...
… Вдругполучил он в самом деле
Отуправителя доклад,
Чтодядя при смерти в постели...
Пушкинбыл выслан на юг весной 1820 года. Онегин уехал из Петербурга тогда же. Доэтого «убил он восемь лет» в свете-значит, появился в обществепримерно в конце 1812 года. Сколько лет могло быть Онегину в это время? Впушкинских черновиках сохранилось прямое указание на этот счет: Онегин«шестнадцати не больше лет» появился в свете. Значит, Онегин родилсяв 1796 году, он старше Пушкина на три гола. Встреча с Татьяной, знакомство сЛенским происходят весной и летом 1820 года — Онегину уже 24 года, он немальчик, а взрослый мужчина, особенно по сравнению с восемнадцати летнимЛенским. Неудивительно потому, что он относится к Ленскому чутьпокровительственно, по-взрослому смотрит на его «юный жар и юныйбред».
Там,где дни облачны и кратки,
Родитсяплемя, которому умирать не
больно.
Петрарка
Эпиграфк шестой главе разбивает все наши надежды. Так нелепа и — внешне, во всякомслучае, — незначительна ссора Онегина и Ленского, что нам хочется верить: всееще обойдется, друзья помирятся, Ленский женится на своей Ольге… Эпиграф исключает благополучный исход. Дуэль состоится, кто-то из друзей погибнет. Но кто? Даже самому неискушенному читателю ясно: погибнет Ленский. Пушкин незаметно, исподволь подготовил нас к этой мысли.
Случайнаяссора — только повод для дуэли, а причина ее, причина гибели Ленского гораздоглубже. В ссору Онегина и Ленского вступает сила, которую уже нельзяповернуть вспять, — сила «общественного мнения». Носитель этой силыненавистен Пушкину больше, чем Пустяков, Гвоздин, даже Флянов, — те тольконичтожества, угнетатели, взяточники, шуты, а теперь перед нами — убийца,палач:
Зарецкий,некогда буян,
Картежнойшайки атаман,
Главаповес, трибун трактирный,
Теперьже добрый и простой
Отецсемейства холостой,
Надежныйдруг, помещик мирный И даже честный человек:
Такисправляется наш век!
Натаких людях, как Зарецкий, стоит мир Петушковых и Фляновых; он — опора и законодатель этого мира, охранитель его законов и свершитель приговоров. В каждом слове Пушкина о Зарецком звенит ненависть, и мы не можем не разделятьее. Но Онегин! Он-то знает жизнь, он отлично все понимает. Сам говорит себе,что он
Былдолжен оказать себя
Немячиком предрассуждений,
Непылким мальчиком, бойцом,
Номужем с честью и с умом.
Пушкинподбирает глаголы, очень полно рисующие состояние Онегина: «обвинял себя», «был должен», «он мог бы», «он должен былобезоружить младое сердце...»Но почему все эти глаголы стоят в прошедшемвремени? Ведь еще можно поехать к Ленскому, объясниться, забыть вражду — ещене поздно… Нет, поздно! Вот мысли Онегина:
"…в это дело
Вмешалсястарый дуэлист;
Онзол, он сплетник, он речист...
Конечно,быть должно презренье
Ценойего забавных слов,
Ношепот, хохотня глупцов..."
Такдумает Онегин. А Пушкин объясняет с болью и ненавистью :
Ивот общественное мненье!
Пружиначести, наш кумир!
Ивот на чем вертится мир!
Пушкинне любит нагромождения восклицательных знаков. Но здесь он венчает ими подрядтри строки: вся его мука, все негодование — в этих трех восклицательных знакахподряд. Вот что руководит людьми: шепот, хохотня глупцов — от этого зависитжизнь человека! Ужасно жить в мире, который вертится на злой болтовне!
«Наединес своей душой» Онегин все понимал. Но в том-то и беда, что умение остаться наедине со своей совестью, «на тайный суд себя призвав», ипоступить так, как велит совесть,- это редкое уменье. Для него нужно мужество,которого нет у Евгения. Судьями оказываются Пустяковы и Буяновы с их низкойморалью, выступить против которой Онегин не смеет.
Удивителенв этой сцене Онегин. Вчера у него не хватило мужества отказаться от дуэли. Егомучила совесть — ведь он подчинился тем самым «строгим правилам искусства», которые так любит Зарецкий. Сегодня он бунтует против«классика и педанта», но как жалок этот бунт! Онегин нарушает всякиеправила приличия, взяв в секунданты лакея. «Зарецкий губу закусил»,услышав «представление» Онегина, - и Евгений вполне этимудовлетворен. На такое маленькое нарушение законов света у него хватаетмужества.
Ивот начинается дуэль. Пушкин страшно играет на словах «враг» и«друг». В самом деле, что они теперь, Онегин и Ленский? Уже врагиили еще друзья? Они и сами этого не знают.
Враги стоят, потупя взор.
Враги!Давно ли друг от друга
Ихжажда крови отвела?
Давноль они часы досуга,
Трапезу,мысли и дела
Делилидружно? Ныне злобно,
Врагамнаследственным подобно,
Какв страшном, непонятном сне,
Онидруг другу в тишине
Готовятгибель хладнокровно...
Незасмеяться ль им, пока
Необагрилась их рука,
Неразойтися ль полюбовно?..
Нодико светская вражда
Боитсяложного стыда.
…Плащи бросают два врага.
Зарецкийтридцать два шага
Отмерилс точностью отменной,
Друзейразвел но крайний след,
Икаждый взял свой пистолет.
Тамысль, к которой Пушкин подводил нас всем ходом событий, теперь сформулированакоротко и точно:
Нодико светская вражда
Боитсяложного стыда.
Пушкинне обвиняет Онегина, а объясняет нам его. Не умение и нежелание думать о других людях обернулось такой роковой ошибкой, что теперь Евгений казнитсамого себя. И уже не может не думать о содеянном. Не может не научиться тому,чего раньше не умел: страдать, раскаиваться, мыслить… Так смерть Ленского оказывается толчком к перерождению Онегина. Но оно еще впереди. Пока Пушкин оставляет Онегина на распутье. Татьяне кажется, что книги Байрона ифранцузских писателей, найденные ею в кабинете Онегина, вполне исчерпывают ирастолковывают характер их владельца,
Чтож он? Ужели подражанье,
Ничтожныйпризрак, иль еще
Москвичв Гарольдовом плаще,
Чужихпричуд истолкованье,
Словмодных полный лексикон?.. .
Ужне пародия ли он? Это очень горькие раздумья. В первой главе мы виделипетербургский бал глазами Пушкина -но мельком, в сущности, с улицы, черезокно: «По цельным окнам тени ходят...» Мы успели увидеть, как вошелОнегин, как «летают ножки милых дам», но не видели петербургскогосвета близко и не слышали его суждений. Теперь, в восьмой главе, нас приводятна «светский раут» вместе с музой и заставляют смотреть вокруг еелюбопытным и чистым взглядом. Но ведь и этот взгляд - пушкинский! Онегинупервой главы свет наскучил, опостылел, но он был там своим. А теперь — и ончужой, и ему привычные лица кажутся «рядом докучных привидений».
Светстарается подогнать Онегина под привычный шаблонный тип — то, что человек может быть не таким, как все, и в то же время самим собой, непонятно свету.Все, что не похоже на общий уровень, объявляется маской, и никому не приходитв голову, что именно люди общего уровня — маски, а те, кто не похож на них - живые...
Иконечно, как всякая ограниченная душа, человек света считает себя всеведущим и дает указания:
Ильпросто будет добрый малый,
Каквы да я, как целый свет?
Посредственностьстрах как не любят тех, кто выделяется. Ей обязательно нужно, чтобы все былипохожи друг на друга, чтобы все были «средними», обычными, не «выскакивали»… Вот и советуют Онегину быть «добрыммалым», как все...
Вмешавшисьв светскую беседу об Онегине, Пушкин в строфе IX горько смеется над темидеалом, который создали себе «важные люди». Посредственность,самолюбивая ничтожность — вот кто счастлив, вот кто не вызывает удивления илинедовольства. «Молчаливы блаженствуют на свете!»
Впервой главе Пушкин и Онегин были очень разные. Какие они теперь? Оба немало пережили за прошедшие годы, оба познали горечь утрат и разочарований… Стали они ближе друг другу, чем раньше, или совсем разошлись?
Окончательныйтекст романа — восемь глав — не дает нам ответа на вопрос, где был Онегинцелых три года. Но сохранились отрывки из путешествия Онегина: ведь Пушкинсначала предполагал, что роман будет состоять из девяти глав: восьмая расскажет о странствиях Онегина, а девятая — о его встрече с Татьяной в Петербурге. Отрывки ив путешествия Онегина помогают понять, что пережил он, к чему пришел, с каким душевным грузом явился в большой свет осенью 1824 года.
Черезвсе его путешествие проходит горькое восклицание: «Тоска!» Страшно делается, когда вникаешь в мысли молодого здорового человека :
Зачемя пулей в грудь не ранен?
Зачемне хилый я старик,
Какэтот бедный откупщик?
Зачем,как тульский заседатель,
Яне лежу в параличе?
Зачемне чувствую в плече
Хотьревматизма? — Ах, создатель!
Ямолод, жизнь во мне крепка;
Чегомне ждать? Тоска! Тоска!
Послетрех лет странствий
Онвозвратился и попал,
КакЧацкий, с корабля на бал.
Почему- как Чацкий? Зачем понадобилось сравнивать Онегина именно с Чацким? Очевидно,потому, что при имени Чацкого прежде всего возникает мысль о непримиримойвражде к обществу, о глубокой внутренней жизни, которой не было у Онегинараньше...
Восьмаяглава вызывает больше всего споров и разнообразных толкований. Это естественно; такова особенность пушкинского романа: он сообщает читателюфакты, события, поступки героев и почти не дает психологического обоснованияэтих событий, поступков, фактов. Изменилась Татьяна только внешне иливнутренне тоже? Что за человек ее муж? Почему Онегин, не полюбивший Татьяну вдеревне, теперь охвачен такой всепоглощающей страстью? Да все эти вопросыПушкин не дает однозначного, окончательного ответа, предоставляет читателюправо додумывать самому...
Пушкиннисколько не приукрашивает своего героя. Он признает, что Евгений думал оравнодушной княгине, а не о «девочке несмелой». И все-таки Татьянапривлекла его не пышным положением, а той душевной силой, которую Онегин увидел и почувствовал в вей.
Татьянане верит Онегину. Что она знает о нем? Каким представляет его? Таким, какогоувидела в «опустелом кабинете» три года назад, на страницах его книг;в саду, когда пели девушки и сердце ее трепетало, а Онегин был холоден и многословен… Теперь она читает его письма — и не верит им. (Ведь Онегин написал Татьяне не одно письмо: «Ответа нет. Он вновь послание. Второму, третьему письму ответа нет».) Почему же мы, читая письмо Онегина, видим внем неподдельную муку, настоящую любовь, а Татьяна не видит или не хочетвидеть?
Можетбыть, ее жизнь в свете дала ей печальный опыт познания людей: ей уже известно,что мелкие чувства могут внешне выглядеть так же, как истинные... Может быть,жизнь в свете научила ее не верить людям — так считают некоторые исследователитворчества Пушкина.
ВнешнеОнегин возвращается к тому образу жизни, который он вел в начале романа, когдамы только познакомились с ним:
Ив молчаливом кабинете
Емуприпомнилась пора,
Когдажестокая хандра
Заним гналась в шумном свете...
Этоочень важные строки. «Припомнилась пора»! Значит, тогда было другоевремя, другое состояние души, и сам Онегин был другой! Каков же он теперь?
Дажекруг его чтения говорит очень много и очень определенно читателю-другу, современнику Пушкина. Гиббон, Руссо, Гердер, мадам де Сталь, Бель и Фонтенель- философы, просветители, ученые… Это не «два-три романа, в которыхотразился век», любимые Онегиным раньше. Это — круг чтения декабристов,людей свободомыслящих, стремящихся к действию...
Поэтого мало. Перед Онегиным открывается теперь все то, что было ему недоступно три года назад.
Онмеж печатными строками
Читалдуховными глазами
Другиестроки.
ПрежнийОнегин — такой, какого раньше знала Татьяна, мог бы ухаживать за княгиней изтаких вот мелких, недостойных побуждений. Прежний — но не новый Онегин,которого Татьяна не знает. Ей кажется: «А счастье было так возможно, так близко»,- это неверно. Раньше счастье не было возможно, потому что Онегинне умел любить. Счастье возможно только теперь, с обновленным Онегиным, но... поздно. Татьяне остается только страдать. Прежний Евгений, равнодушный иэгоистичный, не понял бы ее мучений. Теперь он понимает все — ни продолжатьпреследовать княгиню, ни отказаться от нее совсем Онегин не в состоянии. Втакую вот «минуту, злую для него», Пушкин и оставляет своего героя.
Краткиевыводы. 1. Евгений Онегин — выразитель особенностей содержания жизни всегорусского общества в 20-х годах XIX века. Образ жизни героя выражает внешниеформы быта русского аристократа: воспитание, описание светской жизни героя,которые во многом определяют его характер, умение скрыться за маской лжихолодность, высокомерие, насмешливость, прагматизм. 2. Нравственно — художественная функция быта — раскрытие высокого интеллектуального уровнягероя, утверждение мысли о влиянии ума, уровня образованности на характерчеловека, его сознания.
3.Высокий уровень умственного и культурного развития Евгения Онегина позволяетему подняться над средой, усомниться в истинности некоторых жизненных ценностей утверждаемых этой средой возникает проблема: может ли человек противостоять среде, т.е. проблема внутренней свободы. Но был ли Онегинсвободен от своей среды ?
Именномысль об отсутствии внутренней свободы проходит через все повествование о егоюности.
4.Но возможно ли воскресение души? В последующих главах (2-4) изображена инаясреда — среда поместных дворян; подчеркивается духовное и умственноепревосходство Евгения Онегина над окружающими, чуждость его этой среде. Сдругой стороны, это жизнь на фоне природы, в единстве с живой, настоящей,естественной жизнью, и это благотворно влияет на героя: повышается потребностьживого общения, возникает чувство привязанности к Ленскому; деревня сформировала потребность размышлять, проживать жизнь, наслаждаясь ее величиеми красотой. 5. В сцене бала у Лареных показано, что герой не сумел войти вмир патриархальной жизни, овеянной вековыми народно — патриархальнымитрадициями. События вырываются из-под контроля Онегина расставившие привычныедля его “жертв” сети. Легкого, остроумного розыгрыша не получилось случиласькатастрофа. По тем же причинам в привычной ситуации дуэли Онегин принимаетвызов на поединок. 6. Герой к дуэли отнесся не как к форме защиты дворянскойчести, т.е. формально не задумываясь, а как к нарушению нравственной основыжизни — это показатель возможности дальнейшего развития характера Онегина.
7.Любовь, как считает А.С. Пушкин, может пробудить к новой жизни. Но относитсяли это к Онегину?- Хотелось бы верить, что это произойдет.
Список литературы
А.С.Пушкин “Евгений Онегин”
Н.Долинина “Прочитаем Онегина вмести” Л.,1968
“Литература”(Приложение к газете “Первое сентября”, №5, 1994)