Реферат: Моё любимое стихотворение А.С. Пушкина «Осень»

Татьяна Мухина

ученица 11-го класса,лицей

г. Протвино, Московскаяобласть

Надгородом натянули белое небо, тени деревьев скользят по нему, и оно  становитсясерым. Небо колышется от ветра (как простыня, которую держат за  четыре угланад травой, чтобы постелить) и складками касается чёрных верхушек  сосен иплоских затылков домов. Буквенно-серый пепел сеет ноябрьская морось.  Осеньмежду глазастыми фонарями, лежащими на тротуарах прямо в холодных лужах.  Илитусклый воздух, не пропускающий света, расширяет сухой холод ноябрьского  дня.Почему теперь не бывает таких сиреневых сумерек и лиловых закатов, как  раньше?Я день за днём меняюсь, и мои серые глаза отражают спокойный мир,  преломляяего каждый день по-разному.

Осень.Пушкин любил осень, и я люблю его осень и его любовь к ней. «Октябрь уж наступил...» Покой, деревенская тишина в шестистопном мягком ямбе, чередовании рифм, мужской и женской. Внутреннее тепло, тёплая лёгкость. “И тут ко мне идёт незримый рой гостей, // Знакомцы давние, плоды мечты моей”. Да, за каждой строчкой Пушкина встают картины, тени, сны, за словами сквозят ассоциативные образы. В тоне, ласково-успокаивающем, тёплом, золотистом, — почему-то серовато-жёлтые листы «Уединённого» В.В. Розанова, шероховато-мягкая бумага «Доктора Живаго» — и тут же лето, Крым, пригорок, тени листьев на раскрытой книге, на моих руках; а там, пониже, люди между палатками ходят, живут, смеются; в рыжевато-голубом небе разрастается клонение к вечеру; то дымом пахнёт, то морем — горьковато и мило.  “Отъезжие поля” — и там, в глубине книги, застрочками, скачет Николай Ростов,  гонятся за зайцем Ругай, Ерза и Милка… Иливдруг вспоминается совсем недавнее  и проносится “запах антоновских яблок”, инад полями “воздух так чист, точно его  совсем нет” (И.А. Бунин).

Новсё исчезает, и чувствуешь весну с её больными, тревожными запахами, и “доносится по воздуху томный и волнующий запах близкой весны и первого таяния” (А.И. Куприн). И встают перед глазами знакомые лица любимых героев, этихмилых,  забавных юнкеров, почти моих ровесников. А потом оживают мои чувства,точнее,  воспоминания о прошлых волнениях, о том, что было прошедшей весной. “Веснойя  болен; // Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены”. Всё проноситсямгновенно:  чёрно-белые фотографии, серебристый звон стихотворных строк, яркие,красочные  образы золотых пустынь и узорных жирафов, слёзы, тёплые и наивные, — и  отражается только в слабом наклонении головы в такт стихам и трепетанииуголков  губ.  И вдруг ударяет в глаза блеск снега и смеха… “Как лёгкий бегсаней с подругой  быстр и волен”; и снова за строчками скользят образы из«Юнкеров». “Крещедно и  диминуендо… Он как Рубинштейн!” Это о ямщике. Впамяти пробегает бешеная  скачка, полёт в зимнюю ночь на тройке по старыммосковским улицам, когда нет  ничего, кроме восторженного ощущения скорости.

Ивсё описание зимы — лёгкое и весёлое — кипит молодостью, жизнью, радостью, а  воплощениеюности, здоровья для меня — роман «Юнкера». Так хорошо, светло  становится отпушкинских строчек, зимних и снежных!  А дальше лето и только намёк намасленицу: “и, проводив её (зиму) блинами и  вином”. Только намёк, но роемпроносятся новые мысли, новые образы: снова  «Юнкера», “блинное объедание”,вкусные перечисления того, с чем едят блины да  чем их запивают… И «Чистыйпонедельник», прощёное воскресенье и Богородица  Троеручица...

Апотом всё возвращается к осени, к сегодняшнему ноябрьскому дню. То кидало от радости, бешеного, безумного веселья к грусти, казалось, безысходной, а теперь-  сегодняшний серый день, голубые сумерки и всё темнеющие сосны. Да, я тожелюблю  эту осень, осень пушкинских стихов, где “каждая мысль сама по себе… исполнена поэзии, независимо от формы… лёгкой и прозрачной, простой и чуждой всяких метафор, то есть «красивостей»”. Да, да! Как хорошо сказал Белинский. Стихи не чувствуются, как бунинский осенний воздух, которого “точно… совсем нет”. А “чахоточная дева”? Как это точно, чудесно тонко замечено Пушкиным! “Унылаяпора!  Очей очарованье!” И вспоминаются октябрь прошлого года, Болдино, яркое,почти  летнее солнце, дорога между пустыми полями, роща Лучинник, где пьянопахнут  опавшие карие листья, и мы — “уже” десятиклассники, резвящиеся, “какдети”,  кидающиеся листьями. А потом весёлый путь в какую-то Львовку, где былдом брата  Пушкина, и огромный стог соломы на поле, и лесополоса, прозрачная,золотистая на  солнце, и обратный путь при луне.

Осень- обычно символ умирания, засыпания — Пушкина пробуждала, воскрешала: “И с каждой осенью я расцветаю вновь”. И вспоминается то время, когда я ещё думала, как Гумилёв писал в стихотворении «Детство»:  И я верил, что я умру

Неодин, — с моими друзьями,

Смать-и-мачехой, с лопухом,  И за дальними небесами  Догадаюсь вдруг обо всём.

Иещё я хотела, чтобы жизнь была сном, и, читая «Войну и мир», даже подчеркнула: “смерть — пробуждение”.  Но: “ведут ко мне коня” — и новая ассоциация: я ощущаюпод собой скользкую кожу  седла, как у Бунина, и тёплые, терпко пахнущие бокалошади...  И чудесный, уютный огонь в “камельке забытом”, милая мечта о камине,где пляшет  огонь, о тихих “обломовских” осенних и зимних вечерах за вышивкой ичтением. Как  сладко думать, что там, за стенами крошечного домика, — холод,ветер, а здесь -  тепло и тихо, и “в камельке забытом // Огонь опять горит — тояркий свет лиёт,  // То тлеет медленно”.

Ялюблю «Осень», потому что каждый раз из-за того, что я меняюсь, меняются образы, проплывающие между строк. И Пушкин позволяет это — и в этом егодоброта  и гуманность его поэзии, разрешает, чтобы стихотворение менялось, жилои дышало  и чтобы было, как я. «Осень» вселяет в душу покой, в мысли — порядок,а иначе и  быть не может. Оно колышет, как на волнах упруго качает море, а подсомкнутыми  веками проплывают цветные круги, и где-то в небе, над закрытымиглазами, пятном  сияет солнце. А откроешь глаза — и мир станет синее, тише ичётче, как после  слёз, но на душе — покой...