Реферат: Буддизм в хозяйствовании

Вопрос 1. Ценности буддизма и хозяйствование.

Буддизмвозник на территории Индостана в VIвекедо н. э., явившись, таким образом, первой по времени своего возникновения мировой религией. В дальнейшем онзавоевал миллионыпоследователей в разных странах Азии, но на территории Индостанаутратил свои позиции и фактически исчез. Тем не менее ранние стадииего истории связаны с этим субконтинентом, и освещать ихследует на этническом и социально-историческомфоне ИндостанаVIв. до н. э.

VII-Vвв. до н. э. были периодомсильною религиозного  брожения в Индии. На это время приходится возникновениеи оформление джайнизма и буддизма, а также многочисленных сект и религиозныхдвижений как внутри указанных двух новых для того времени религий, так и вне их. Насчитываетсядо17толков. возникших в буддизме в течение второго столетия после смерти Будды, и, помимо того, ещешесть враждебных сект, основанных «лжеучителями»—современникамиБудды.Одноэто свидетельствует об интенсивности религиозной жизни и тех исканий, которые происходилив этой области в указанный период.

Некоторые исследователиобращают внимание на то. что эти искания не ограничивались пределами Индии IIимели чуть ли не мировое распространение. В этой связи индийскийисторик Б. Лунияупоминает о Гераклите, Заратуштре, Конфуции н в общем характеризует VIв. доII.э. как «время великого брожения умов во всем мире».Врядли есть основания для конструирования в данномслучае некоего чуть ли не всемирного религиозно-философского движения,тем более что в Индии указанное брожение не ограничивалосьрамками VIв. дон.начавшись за столетие до него н продлившись значительно позже.Основныепричинысобытий, связанныхс возникновениемновых религий в Индии, следует искать в ходесоциальной истории страны.

Возникновение буддизмасвязывается с жизнью и проповеднической деятелыюстыо Сиддхартхи Гаутамы Будды.Некоторые буддологи прошлого века отрицали историчность Будды. «Надопризнать,—писал французский ученый П. Сенар,—что вцелом легенда Будды изображает не действительную жизнь, хотя быдаже изукрашенную некоторыми выдумками воображения. Она, всамой сущности своей, есть эпическое прославление божества,известною мифологического типа...» На такой же позициистоял и немецкий исследователь Г. Керн,утверждавший, что «Будда легенды не естьисторическая личность, а мифический образ...».В основе мифа о Будде,как считали приверженцы этой точки зрения, лежало олицетворение солнца и перипетийего годового движения по небосводу. Впрочем, указанный выше Сенар в ходе исследованийпеременил свою точку зренияи  впоследствии писал: «Нельзя сомневаться в том, что Буддадействительно учил в концеVIв. дон. э.; невозможно сомнение и относительнотого, что все главные черты его учения и его легендыбыстро закрепилисьв том виде, в каком они нам ныне доступны».

Большинствоисследователей полагают, что нет оснований подвергать сомнениюдействительное существование основателя буддизма; некоторые из них даже признают Будду первымиз числа исторических деятелей Индии, существование которых поддается почтиточной датировке. Вероятно, данная точка зрения имеет больше оснований, ибо действительно для ее опровержения не выставленодостаточно серьезных аргументов. Во всякомслучае реконструкция истории возникновениябуддизма немногим изменится от положительного или отрицательного решениявопроса об историчности Будды. Ясно. что духовный облик того человека или тех людей, которые были действительными основателями данного религиозного учения,должен был в общем соответствовать тому, каким в легендахпредстает Сиддхартха Гаутама.

Согласно этим легендам, он родился около 560г. до н. э. Местом его рождениясчитается северо-востокИндии (в современных ориентирах — уграницы Непала).Он был сыном главы племени шакьев. В29 лет, пораженнынфактом обилия переживаемых людьмистраданий. Гаутамарасстался со всеми благами и соблазнами роскошнойжизни, оставил жену с малолетнимсыном и отправился странствовать. Шесть лет он вел жизнь бродячего аскета и искал истину вбеседах с брахманами-аскетами, предаваясь подвигам самоистязания и умерщвленияплоти. В дальнейшем он, однако, убедился в бесплодности выбранного пути изанялся размышлениями о причинах страдания и о способах его преодоления.Наконец, в некий момент, признаваемыйбуддистами по своемузначению всемирно-историческим,Гаутама, сидя под деревом, которое отнынестало столь же прославленным, внезапно узрел истину; и именно с этого моментаон стал Буддой, т. е.просветленным, озаренным, умудренным. Тут же он начал свою проповедническую деятельность, для чего отправился в Бенареси, найдя там пять своих учеников, отошедших от него ранее из-за его отказа отаскетического образа жизни, обратился к ним с проповедью нового учения.40летпроповедовал потом Будда это учение в Северной и Центральной Индии и умер около480г. дон. э.,положив основание многолюдной и мощной церковной организации—сангхе.

Этабиографическая легенда не может претендовать на точность во всех своих деталях.В частности, известный русский буддологпрошлого века В. Васильев считал сомнительным такой существенный ее элемент,как изукрашенный  импозантными подробностями «уход» Будды из роскошной жизни в аскезу: «Вероятнеевсего, можно предположить, что Сиддартха былне добровольным изгнанником… но скорее по политическим интригам. Есть легендао том, что, когда Будда проповедовал уже свое учение, Вируддакаистребил весь Шакьяский род. Кто знает, чтоэто происшествие не случилось несколько ранее и что Сиддартане пострадал от него и должен был скитаться, и гораздо проще, чем рассказывает легенда, понять всю суетностьмира, все мучения, которые происходят от внешних предметов...»Сама по себе эта догадка не имеет достаточногоматериала для своего подтверждения, нопоказывает, как могут варьироваться различные моменты биографии Будды, еслипризнавать последнего исторической личностью.

Традиционно-каноническаяверсия дальнейшейистории новой религии представляет ее в виде триумфального шествия по всейстране, причем дело выглядит так, что новое учениепринималось без каких либо трудностей всем населением. Богатые и бедные, людиразных варн (каст) и родов занятий одинаковоприветствовали Будду и с готовностью принимали его учение. За право принять иугостить просветленного велись острые спорымежду людьми, общинами. Последователями Будды сразу стали цари Бимбисара, Прасенаджит,Аджаташатру. Вскоре после смерти Буддынаиболее выдающиеся его последователисобрались в Раджагрихе, где обсудили иутвердили ряд основоположений новой религии. Тем не менеев течение первого столетия, последовавшего заэтим, среди сторонников буддизма возникли разногласия и расхождения, так чтопонадобился созыв нового Собора, который исостоялся в Вайшали через столетие после первого. Еще через сто с лишним лет, при царе Ашоке(IIIв. дон.э.), в городе Паталипутра (современная Патна) состоялся третий Собор, на котором был утверждентекст священных книг буддизма, составляющих Типитаку(на санскрите—Трипитака),и принято решение о рассылке миссионеров во все концы страны, в частностина юг, вплоть до Цейлона.

 В преданиях о трех Соборах много сомнительного. Вопрос об их историчности остаетсяспорным. Несомненно лишь одно: если и происходилив указанные периоды собрания деятелей сангхи(буддийской церкви), то они не были всеиндийскими,а имели лишь местное значение. Подвергается сомнению историчность дажепоследнего из Соборов—третьего; оно поддерживается тем обстоятельством, что в памятниках, связанных сцарем Ашокой, о Паталипутрскомсоборе нет ни одного упоминания. Советский исследователь Г. М. Бонгард-Левинсчитает, что речь здесь должна идти не о всебуддийскомСоборе, а о «собрании общины»—событии столь малозначительном, что Ашока несчел даже нужным писать о нем или ссылаться в своих эдиктах на его решения.

Извсех толков и ответвлений раннего буддизма выделилось одно направление,завоевавшее прочные позиции на севере Индии и впоследствиираспространившееся в ряде стран Азии. Его приверженцыназвали свое учение махаяной—«широкой колесницей», «широким путем» к истине;«узкой колесницей», или хинаяной, они именовалипрежнее учение, господствовавшее на юге. Буддизм в его махаянистскойформе был принят царем Кушанской империи Канишкой, с именем которого связано предание о новом Соборе, проходившем около100г. н.э. в Кашмире. Собор сформулировал и утвердилосновные положения махаяны.Махаянистские историки буддизма тоже говорято трех Вселенских соборах и вынуждены поэтомукашмирский Собор как-то втискивать в этирамки. Для этого им приходится или вовсе игнорировать третий Собор, или же смешивать воедино второй и третий,вследствие чего получаются хронологическиенесообразности, в частности продление жизни отдельных лиц, нужных дляавторитетности, до невообразимых размеров.Даже несомненно историческая личность Ашокиздесь мистифицируетсядовольно странным образом: махаянисты относятвторой Собор к царствованию Дхарма-Ашоки (благочестивого Анюки), а хинаянисты говорят вэтой связи о Кала-Ашоке(Черном Ашоке). Не исключено, что имеется в виду один и тот же персонаж,исторический Ашока, покакой именно Собор происходилв его царствование, остается неясным.Основателем махаяны, впервыеупотребившим даже этот термин, считаетсябуддийский богослов Ашвагхоша (жил в началенашей эры), а главным идеологом, сыгравшим наибольшую роль в распространении махаянистскогобуддизма, был, очевидно, Нагарджуна (ок. серединыIIв. н.э.).

Примернов середине первоготысячелетия нашей эры сформировалось новое направление махаяны, известное подназванием варджаяны—«алмазной колесницы».По-иному оно именуется буддийским тантризмом, или тантраяной.Некоторые исследователи высказывают мнение,что варджаяна зародиласьне позже хинаяныи махаяны. В литературе бытуют и такие взгляды, по которым варджаяну следует считать третьим направлением в буддизме наряду с хинаяной и махаяной.

Каковобыло содержание буддийского вероучения впериод его возникновения и в первые столетияего существования, казалось бы, можно установить по тексту колоссального количестваканонических и неканонических священных книгэтой религии. Тем не менее сделать это исключительнотрудно. Одно из основных препятствий заключается здесь в неопределенности датировки подавляющего большинства произведенийбуддийской литературы, в силу чего трудно установить порядоквременных напластований в этом огромномколичестве текстов и идей. Противоречивостьсмысла этих текстов настолько велика, что во многих случаяхими можно и обосновать, и опровергнуть любойвзгляд на содержание буддийского вероучения. Этому способствует еще абстрактный и схоластически-запутанный стильизложения, характерныйдля буддийской литературы. Кроме того, следует отметить, что возникновению буддийской литературыпредшествовалдлительный период бытования устнойтрадиции, так что в священных книгах отраженне самый первоначальный период истории буддизма.

В какой-то мере интервалмежду начальной стадией буддизма и периодом его литературного оформления заполнялся надписями и изображениями,сохранившимися на таких архитектурных памятниках, как Бхархутскаяступа (ок.IIв. до и. э.; ступа-сооружение, вкотором хранятся мощии реликвии святых) и в особенности так называемыеэдикты Ашоки, начертанные на колоннах искалах. Общая картина того, каким был первоначальныйбуддизм, остается, однако, неясной.

И нетолько на первоначальной стадии своегоразвития, но и в дальнейшем, вплоть до нашеговремени, буддизм был и остается многообразнымявлением. «Буддийское учение,—пишет английский исследователь М. Вильяме, становилось то отрицательным,то положительным, то агностическим, то гностическим,от явного материализма и атеизма оно переходилок деизму, политеизму и спиритуализму. То оно выражается пессимизмом, точистейшей филантропией, то монашеской жизнью, то высоконравственнымипредписаниями, то материалистической философией, то простою демонологией, то смесью всяких суеверий с колдовством, волшебством,идолопоклонством и фетишизмом включительно. В иной своей форме буддизм почти совпадает скакой-нибудь другой религией и вообще делает позаимствованияпочти из всех вероучений». Если рассматривать буддизмразных стадий его истории, то мы находим здесьогромное многообразие догматов, взглядов, доктрин н культов, оно настольковелико, что некоторые исследователи вообще отказываются давать этой религии общуюхарактеристику. Так, например, Э. Харди пишет:«Под именем буддизма надо разуметь в высшейстепени различные образы мыслей и жизненныхнаправлений. Тщетны были бы усилия найти такой догмат, который объединял бывсех буддистов прошлого и настоящего».Пожалуй, это сказано слишком категорично. Есть все же некоторые элементы как вероучения, так икульта, которые можно признать присущими буддизму в целом. Среди исследователей существуют разногласия даже по поводу того, надоли считать ранний буддизм религией или только философским и этическим учением,приобретшим характер религии лишь в дальнейшем ходе своего развития.

Буддизмпроповедывал, в частности, такие истины:

7-Того,кто живет в созерцании удовольствий, необузданного в своих чувствах,неумеренного в еде, ленивого, нерешительного, — именно того сокрушает Мара, каквихрь – бессильное дерево.

8-Того,кто живет без созерцания удовольствий, сдержанного в своих чувствах иумеренного в еде, полного веры и решительности, — именно его не может сокрушитьМара, как вихрь не может сокрушить каменную гору.

9-Ктооблачается в желтое одеяние, сам не очистившись от грязи, не зная ни истины, нисамоограничения, тот недостоин желтого одеяния.

10-Нокто избавился от грязи, кто стоек в добродетелях, исполнен истины и самоограничения,именно тот достоин желтого одеяния.

13-Какв дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачиваетсявожделение.

14-Какв дом с плохой крышей просачивается дождь, так в хорошо развитый ум не просачиваетсявожделение.

57-Маране находит тропы тех, кто благороден, кто живет исполненный серьезности и ктосвободен благодаря совершенному знанию.

74-«Пустьдумают и миряне, и отшельники, что это сделано мной. Пусть они зависят от меняво всех делах», — таково намерение глупца; его желание и гордость возрастают.

75-Ибоодно средство ведет к приобретению богатства, другое – к  Нирване. Зная же это, бхикшу, ученик Будды,не возрадуется почестям, но возлюбит одиночество.

125-Ктому, кто обижает безвинного человека, чистого и безупречного человека, именнок такому глупцу возвращается зло, как тончайшая пыль, брошенная против ветра.

290-Еслиотказ от маленького счастьица позволяет увидеть большое счастье, пусть мудрыйоткажется от маленького счастьица, размышляя о большом счастье.

291-Тот,кто ищет себе счастья, причиняя страдания другим, запутавшись в тенетахненависти, не освобождается от ненависти.

292-Ведьчто должно быть сделано, откладывается; что не нужно делать, наоборот, делается.У таких беспечных и заносчивых увеличиваются желания.

342-Люди,гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуганный заяц. Связанные путамии узами, они снова и снова в течение долгого времени возвращаются к страданию.

355-Богатстваубивают глупого, а не тех, кто ищет другого берега. Желая богатства глупыйубивает себя, как других.

404-Яназываю брахманом того, у кого мало желаний, кто не имеет дома и не связан ни сдомовладельцами, ни с бездомными.

И втоже время:

155-Те,кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, гибнут, как старыецапли на пруду, в котором нет рыб.

156-Те, кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, лежат, как сломанныелуки, вздыхая о прошлом.

303-Того,кто исполнен веры и добродетели, наделён славой и богатством, в каком бы местеон ни оказался, чтут повсюду.

Приведенныепримеры взяты из Джаммапады, которая относится к числу тех произведений,которые, как говорит традиция, составлены из изречений, приписываемых Будде ипроизносившихся им по поводу того или иного случая. Если же еще учесть, что вДжаммападе весьма полно и широко изложены основные принципы морально-этическойдоктрины раннего буддизма, то станет понятным авторитет, которым онапользовалась и пользуется до сих пор у последователей буддизма, видящих в нейсокровищницу буддийской мудрости, произведение, претендующее на роль учебникажизни.

Образцырасхождения слова с делом показывал в собственном поведении исам Будда. Он учил: «Жизнь благочестиваядолжна довольствоваться пребыванием у корнядерева; так следовало бы и вам, монахи, проводить всю вашу жизнь, вихары же и четырерода других помещений   это лишьэкстраординарно дозволенное». Иначе говоря, монахи, как правило, могут иметь хоть какой-либо кров над головой только в порядке исключения. Но вот некий богатый купец Аната-Пиндика принесБудде в дар богатейший дворец. С полной готовностью тот принял этот дар ипроизнес много красноречивых благодарственных слов дарителю, сопровождая их наставлениями в адрес других возможных благотворителей,чтобы они не скупились.

На ходсоциальной истории Индии буддизм не оказал серьезного влияния. Что же касаетсясобственно политической истории, то он сыграл известную роль во взаимоотношенияхотдельных государств на полуострове и в соседних с ним странах, в процессах централизации и распада этих государств.

Вопрос2. Высокая значимость материального богатства в брахманистско – индуистскойтрадиции.

Дляраннего буддизма были характерны абстрактностьдогматики, недостаточное развитие мифологии, относительная бедность культа. Всеэто ограничивало его распространение в массах, несравненно меньшеинтересующихся философскими абстракциями, чем мифологическимиобразами, ищущих выход своим переживаниям в эмоционально насыщенных культовыхритуалах и церемониях. В своей борьбе за существование и распространениебуддизм все больше эволюционировал именно в этом направлении.

Длятого, чтобы понять значимость богатства в брахманистско-индуистской традиции,на мой взгляд необходимо рассмотреть возникновение и становление индийской культуры,этноса, государственности.

Индоариивдолине Ганга

Консолидировавшиесяна рубежеIII — IIтысячелетийдо н.э. где-то в районе Причерноморья и Прикаспия(может быть, Малой Азии и Закавказья) индоевропейские племена с началаIIтысячелетия до н. э. в силуне вполне ясных пока причин стали энергично мигрировать в разных направлениях.Один из первых потоков мигрантов составили осевшие в Малой Азии хетты, скоторыми было связано одомашнивание лошадей (возможно, их предшественниками в этом деле были митаннийцы)и, главное, изготовление боевых колесниц. Оснащенные боевыми колесницамииндоевропейские племена быстро распространились на запад (Балканы), восток(Средняя Азия) и юг. Южная ветвь индоевропейцев, заселившая Иран и Индию, частоименуется индоиранской. Между иранскими ариями, осевшими в Иране в начале1тысячелетия до н.э., и индоариями,чья инфильтрация в районы Северной Индии датируется примерноXIV — XIIIвв. до н.э., немало общего.Общность заметна и в языке, и в религии (имена богов), и в ранних формахсоциально-кастового членения с выделением воинов и жрецов (магов), и во многихдругих аспектах культуры, включая материальную. Сам термин «арий»—«благородный», использовавшийся иранцами (ар, ир) и индийцами, относился именно к обозначениюпервоначальной индоиранской общности, впоследствии разделившейся и даже,возможно, противоборствовавшей (есть косвенные данные о том, что междуотделившимися друг от друга иранцами и индийцами возник острый антагонизм).

Проникновениеиндоариев через Афганистан сначала в Пенджаб,а затем в долину Ганга, заселенную до того местными неолитическимиземледельцами, преимущественно этнических общностей мундаи дравидов, шло, скорее всего, волнами и длилось века. Вопрос о том, как икогда это происходило, откуда именно и каким образом шли волны индоариев,принадлежит к числу спорных и на современном уровне знаний практическинеразрешимых. Однако бесспорно, что первые индоарии прибыли в долину Ганга ещедо того, как их близкие родственники—иранцы заселили ту часть Ирана, где они впоследствии осели, создав своигосударства (Мидию, затем Иран). Это ставит под вопрос мнение тех, кто намечаетмаршрут инфильтрации индоиранцев через Кавказ.Видимо, параллельно с ним существовал и иной путь, так что поток индоиранцевмог идти через Прикаспийские степи и Афганистан.

Появившисьв верховьях Ганга, индоарии стали постепенно осваивать до того слабо заселеннуюдолину этой реки, оттесняя либо ассимилируя немногочисленные и сравнительноотсталые аборигенные племена. Высокий уровеньматериальной культуры—знакомство с металлами, использование плуга,удобрений, ирригационных устройств, средствтранспорта, развитое ремесло и т.п.—способствовал быстрому и успешному утверждениюиндоариев в долине Ганга. Именно их язык икультура, включая ее религиозно-мировоззренческуюпервооснову, на долгие тысячелетия, вплоть до наших дней, уделили исторический путь индийской цивилизации.

 Именно арии с их огромным вниманием крелигиозной символике и мифологии, к культам ижертвоприношениям, с ведущей ролью жрецов-брахманови обожествлением священных текстов-самхит выдвинулина передний план в этой цивилизации религиозно-духовныепроблемы, подчеркнутый пиетет по отношению ккоторым стал со временем квинтэссенцией всейдуховной культуры Индии. Тексты вед ((«ведать»), прежде всего Ригведы,многочисленные связанные с их комментированием и толкованием религиозно-философскиетрактаты (брахманы, араньяки,упанишады),монументальные эпические сказания о героях и подвигах далекого прошлого (Махабхарата и Рамаяна), аеще легенды-пураны и составленные сравнительнопоздно, на рубеже нашей эры,систематизированные политико-экономические трактатывроде законов Ману или Артхашастры—вот,по существу, едва и не все, чем может располагать историк при попытке реконструировать древние периоды истории Индии иочертить основные параметры ее общества икультуры. Ни летописных хроник, ни записей историческихсобытий, ни документов в распоряжении науки нет или почтинет.

Естественно,характер источников определил как тот круг сведений, которыми мы можемоперировать, так и степень точности,с которойможно делать выводы о древнеиндийском обществе. Одно несомненно:скудный и односторонний комплекс данных—не случайность,не результат недостаточных поисков или гибели важных документов в невыясненных пока ситуациях, напротив, этовполне адекватное отражение структуры самого общества, его самоидентификации. В обществе с подчеркнутымвниманием к религиозно-духовым проблемам, с поисками очищения, спасения и избавления от тягот и страданийжизни в уходе от нее (стремление к аскезе, мокше, нирване), с идеей воздаяния(кармы) как закономерного вознаграждениякаждому за его заслуги либо прегрешения в прошлой жизни словом, с его явнойустремленностью от бытия к небытию, от внешнегок внутреннему, от общественного к биологически-личностному,-в таком обществе, весьма значительно отличавшемсяот окружавши его, практически нет места социально-исторической памяти в каков либо иной форме, кроме религиозно-эпической, мифологически-культовой.

Еслиставить вопрос о причинах столь существенного отклоненияот нормы, то едва ли не на передний план выйдет все тот же вопрос о мигрантах-индоариях,для которых задачи консолидации и выживания нановой родине и в чуждом окружении как раз и свелись к консервациипамяти прошлого—тогодалекого прошлого, которое не имело социально-политических форм и не могло бытьзафиксированным в виде исторических описаний и тем более деловых документов.Это прошлое было канонизировано врелигиозно-мифологической форме и в этой форме сохранилось в памяти поколений. Последующий же акцент на религиозно-духовныепроблемы лишь закрепил ранее начатое и в своюочередь определил приоритеты в складывавшейсясистеме ценностей индийской цивилизации. История и политическиесобытия в рамках этой системы были лишь бледным и малозначимым фоном,оттенявшим главное и самое существенное для индийцев—их санкционированныйрелигиозными нормами и духовной культурой образ жизни, включая социальнуюструктуру, социально-семейные связи и прежде всего твердо фиксированные ивеками сохранявшиеся практически в неизменном или малоизменявшемся состояниимировоззренческие ориентиры.

Социальная структура индоариев периода вед (конецII —начало1тысячелетия до н. э.)

Племенаиндоариев в ранних ведических текстахпредстают в виде коллективов, выступающих как единое целое, но уже знакомых ссоциальными и имущественными различиями. Иными словами, это племена типа протогосударств во главе с вождями. Из среды рядовыхобщинников в них выделились две влиятельные прослойки—жрецы-брахманы,хранители ритуально-мифологической памяти,отправлявшие сложные культовые функции и пользовавшиеся огромным престижем и немалой реальной властью, и правители-военачальники,они же аристократы-кшатрии, которые возглавляли коллективы и управляли ими.Судя по некоторым данным Ригведы, правителипротогосударств выступали в качестве верховных распорядителей общественногодостояния, что проявлялось, в частности, в их праве выделять брахманам ту илииную часть общих земель. Выступая в обычной функции высших субъектоввласти-собственности и верховных редистрибуторов,эти правители (раджи) собирали с общинников ренту-налог (обычно это была шестаядоля урожая), которая постепенно превращалась издобровольного взноса в обязательную подать.Правители возглавляли аппарат администрации, существовавший за счет редистрибуции избыточного продукта (ренты-налога),причем значительная доля этого аппарата комплектовалась из близких родичейправителя, составлявших его опору. В функцииадминистрации во главе с правителем входили охрана коллектива, управление им, судопроизводство и т.п.

Данныетекстов свидетельствуют о том, что власть правителей была еще не очень прочной.Во многих протогосударствах она была выборной, причем именно там большим влияниемпользовались советы старших, собрания знатных—обстоятельство, которое побуждает некоторых исследователей говорить о «республиках». Вдругих уже заметен акцент на наследованиевласти правителя—и тогда собрание старшихпревращалось в паришад, совет знати примонархе с ограниченными консультативными функциями. Но в любом случае власть правителя небыла абсолютной. Царь вынужден был считаться с мнениемчленов совета, не говоря уже о привычныхнормах и традициях коллектива в целом; бывалислучаи, когда не поладившие подданными правители изгонялись.

Рольсоветов и собраний старших и знатных бывала особенно заметнойв нередких случаях ожесточенной борьбы завласть враждующих знатных кланов или наследниковумершего раджи. В принципе такого рода отношения типичны для ранних протогосударств.Но для древней Индии спецификой былопостепенное обособление в привилегированной группесоциально-политических верхов упомянутых ужедвух важнейших слоев—жрецов-брахманов и аристократов-кшатриев.Противостояние их друг другу с острым взаимным соперничеством (как упоминалось, основа высочайшего престижа и немалойвласти слоя жрецов-брахманов заключалась в их монополии наритуально-мифологическую память и связанные с ней высокочтимые народом культовые отправления), равно как и зримое противодавление двух верхних социальных слоев третьему иосновному, общинникам-производителям, вело кформированию кастового общества.

Общинаведического периода состояла из большесемейных групп, главы которых («домохозяева» вдревних индийских текстах) имели немалуювласть над женами, детьми и домочадцами. В число последнихвходили порой и рабы из числа пленных иноплеменников (даса).По большей части это были рабыни, наложницы домохозяина или кого-либо из взрослых мужчин его семейной группы,чаще всего его братьев. Дети от этих рабынь необязательно были рабами: статус их взависимости от обстоятельств колебался от зависимого до полноправного. Да и домочадцы из числа родни тоже не былиабсолютно независимы: отец-патриарх имел правозаложить кого-либо из них в случае нужды, а то и отдать жрецам дляжертвоприношения. Практика заклада или проигрыша в игре свидетельствует как оботносительности статуса полноправного общинника (это не гражданин, даже  в так называемых республиках типа ган и сангх!), таки о существовавших уже отношенияхсоциально-имущественного неравенства, о появлении долгового рабства, хотя этопоследнее было еще очень мягким, так что его едва ли можно ставить рядом срабством иноплеменников, даже если для характеристики рабов обеих категорий используется один и тот же термин—даса.

Каксвидетельствуют данные археологии, первые города в долине Ганга появляютсяпримерно вIX — VIIIвв.до н. э. Видимо, это было время, когда консолидировались на базе первых протогосударств более или менее крупные ранниегосударства и в связи с этим активноразвивались ремесла и торговые связи. Исторические предания, зафиксированные вформе эпических сказаний, позволяют предположить, что именно в это время велисьожесточенные войны между правителями соперничавших стран—те самые войны, которые позже были воспеты вупоминавшейся уже Махабхарате. Результатомэтих войн было, насколько можно судить, ослабление враждующих сторон, ни однаиз которых уже во второй трети1тысячелетия до н. э. не играла заметной роли в политической жизни, во всякомслучае под теми именами, которые воспеты в легендах. Впрочем, это не мешает то