Реферат: Жизнь и смерть, свобода и рок в античном мире
Платонова Э.Е.
Космос — это есть, по словамАристотеля, «пропорция и связь вещей», глубину которого человек хранит в себепри всей своей краткости существования. Поэтому для человека сама жизнь во всехее проявлениях, ее материальность и телесность, были важны. Краткостьсуществования заставляла человека ценить материальные сторону жизни,телесность, во всех ее проявлениях, отдаваясь наслаждениям и празднику. Желаниепродлить свое существование, не сойти в Аид тенью, подвигало человека наподвиги, на достижение нравственного, внутреннего достоинства, которое давалочеловеку возможность приобщиться к духовному, эфемерному, божественному началукосмоса, к совершенно иной форме жизни, нематериальной, — божественной, котораявечна.
Между тем, культура, как явлениематериальное, создающее аналогии и образцы материальными средствами, вмещала всебя все духовное. Материальность была для античного человека наполненамистическими и божественными силами.
Амбивалентность (двоякость,противоположность, полярность) восприятия жизни — с одной стороны жизнь вечна ипрекрасна, с другой — для человека она временна и быстротечна, после нее онспускался под землю в Аид и влачил жалкое существование тени, не имеявозможность вкусить тех благ жизни, которые для живущих людей были материальныи осязаемы, — чрезвычайно трагично воспринималась человеком. Противоречия всознании человека, связанные с ощущением жизни и посмертного существования,глубоко отразились и на его взглядах, и в культуре.
Жизнь, в ее материальномпроявлении, была для человека лишь кратким мигом его существования, поокончании которой, какую бы жизнь он не прожил, человек должен стать тенью этойжизни и не ощущать во всей ее полноте ее радостей, — была понимаема кактелесность. С другой стороны — идеи и смыслы мистической религиознойсопричастности человека, мира окружающего и космоса, как иной материальности — были для человека очевидны. Это объясняется тем, что стихии представлялисьчеловеку проявлением могущества небесных сил, живущих в иной материи, болеетонкой и неощутимой для человека. Чувства любви, ненависти — все самые сильныепереживания человека воспринимались им как внутренние силы, данные космическимибожествами.
Но несмотря на такое противоречивоевосприятие космоса, его материальности и эфемерности, в сознании человекацелостность космоса не утрачивалась, лишь приобретала в мировоззрении человекачувство обреченности. Трагизм заключался не только в быстротечности его жизни,но и в том, что нельзя достичь подлинного величия невидимых и совершенных сил,которые человек называл богами. У человека не было возможности в приобщении кэтой вечности существования, которая была у богов, и приобрести, приобщиться кней до конца было невозможно. Стать богом или кем-то иным, живущим вечно длячеловека было страстными желанием жаждой. Одиссей, описанный Гомером каквеликий герой, чьей жизни следует подражать, постоянно противостоял божественномуигу — року, стараясь свою жизнь не подчинять никаким силам, кроме своейсобственной.
Ни подвиги, ни слава мира не даваличеловеку успокоения и освобождения от смерти. Великим деяниям богов человекстарался уподобить свои поступки по высоте нравственной и духовной, называя ихподвигами. Нравственность была единственной мерой поступка, и только тогда онмог быть назван подвигом, когда поступок совершался на благо не самого себя, адругих людей (Приложение 6). Бескорыстность, любовь к окружающим людям, как ксамому себе — это самая главная нравственная категория, воспетая Гомером,которая позволяла всем поступкам человека быть подвигами и давала зыбкий шансприобщения к вечности. Уподобление нравственных достоинств человекабожественным и вечным было характерно для античности. И в этом одна из основхристианской морали.
С одной стороны эта попыткаприобщиться к божественной славе и вечности существования космоса, для человекабыла выражением некоторого единства и участия в жизни космоса, с другой — онэтим актом приобщения ставил различие между поступками могущественных сил(богов) и своими подвигами. Ощущение трагизма бытия, восприятие данности, какрока, отразилось во всей культуре античности.
Сохраняя целостность восприятиямира, его вечности, меры и красоты, человек ощущал на фоне этой вечностиничтожность своего существования, его быстротечность. Ощущение вечности иничтожность собственного бытия наполняли жизнь человека глубокой трагичностью,так как человек лишался смысла своего существования.
Искусство и наука были пропитаныпониманием вечности и трагизмом ежесекундности. Искусство, изображающеебуквальную реальность, и наука, базировавшая свои каноны и доводы нанаблюдениях над реальными явлениями и телами, были ограничены только тойматериальностью, которая была доступна ему. Но физические тела и вещи были лишьчастью гармонии космоса и человека — основой, содержащую жизнь, были внутренниесилы, нравственная красота, способная одарить своей силой весь мир, которыминаделил человек небожителей.
Именно к этой красоте стремилсячеловек, желая приобщения к этим могущественным и вечным силам космоса, обретаятем самым бессмертие. Но нравственное совершенство и красота тела не уберегаютчеловека от смерти. И тем горше само сознание ее, от которой нельзя избавитьсебя ни своими достоинствами, ни красотой.
Познания этой божественной красотыво всей ее полноте был лишен человек в изображении и изучении явлений, обладаятолько возможностью познавать лишь материальные, ощутимые, телесные для негопредметы. Ему была доступна только материальная сторона, в то время, каквнутренняя зависела только от космических сил, — изображение ее не былодоступно человеку.
Односторонность изученияокружающего мира, невозможность прикоснуться, постичь и изобразить невидимоебожественное естество и начало в жизни, также давало человеку ощущениетрагичности бытия. Предельность его исследований и творческого стремления,ограничивающихся материальной стороной — была серьезной причиной длясамосознания человека, малости его внутренних сил и способности в познаниимира, и тем самым терялась значимость и отличие человека от других живыхорганизмов. Эта значимость могла существовать только при сознанииисключительности жизни человека, которое давала ему способность осознаватьокружающее, постигать его смыслы, и внутренняя свобода, позволяющая самомусоздавать внутренний и внешний строй жизни.
Важность жизни общества, котороебудет передавать из поколение в поколение предания о его подвига, утешалочеловека. Поэтому было так важно для античного человека развитиегосударственного строя, который способен обеспечить ему хотя бы такую вечность.Но при этом подчинение его законам не оставляло свободы человеку в его решенияхи образе жизни, и таким образом делая его существование еще более трагичным.
Трагизми праздник. Реальность и инобытие
В античном культуре было два образачеловека. Один — человек идеальный, сильный, красивый, глубоко мыслящий,музыкальный и поэтичный, причастный к смыслам бытия, их глубине и утонченности.Другой человек — человек трагичный, обессиленный и утомленный роком, ничтожный,немощный, снедаемый низменными страстями, неспособный подняться от своегонизкого существования к божественному бытию, стать его соучастником.Впоследствии, трагизм — стал выражением глубокого восприятия действительности,отражением духовных томлений, связанных с роком, противостояние которомугрозило смертью.
Выражение двух типов, двух образовмироощущения нашили свое отражение в обрядах и праздниках, различные формыкоторых существуют и по сей день. Обряды — Вакханалии (Аполлонии и Дионисии),посвященные разным богам, сопровождались бурными танцами, винными возлияниями.Недаром название этих праздников стало нарицательным.
Научная теория и понимание смыслаэпохи античности у Фр. Ницше, немецкого философа XIX в., основывалась напонимании этих празднеств. Эта теория перевернула взгляд на античность. Своеучение Ницше выразил в книге, написанной 1870 году под названием « Рождениетрагедии из духа и музыки ». Ницше видит два основных начала, формирующихэллинский дух, — аполлинизм и дионисизм. Именно из обрядов, посвященныхАполлону и Дионису, берет свое начало карнавальная культура, основанием которойбыло существование двух миров — повседневности и праздника, безликости иподлинности.
Аполлинизм, религия Аполлона,есть, прежде всего, стихия сновидения, которая противопоставляется стихиибурного восторга, где нет никаких видений и дурмана, иллюзий. Стихия Аполлонавыражалась в чувстве меры и свободы от бурных порывов.
« Философски настроенный человекиспытывает даже чаяние того, что и под этой действительностью, в которой мыживем и существуем, лежит скрытая, вторая действительность, во всем отличная(от первой, реальной), что, следовательно, первая (реальная) только иллюзия »,- писал Ницше.
Обряды (аполлинарии), связанные спочитанием Аполлона, были определены как дар для человека, во время которыхлюди и вещи представлялись только призраками и грезами, умозрительными мечтамии образами. Реальность иного мира, мира иллюзий ставилась превыше подлиннойреальности. Именно эти призрачные образы становились для человека реальными,только эти события он воспринимал как единственную и подлинную реальность,считая ее просвещением своего естества и причастием к жизни космоса. Этапричастность выражалась в утонченных движениях, словах, поведении, — таквоспринимал человек духовность, эфирность космоса (как более тонкую материю).
« И не одни только приятные,ласкающие образы являются ему в такой ясной простоте и понятности: все строгое,смутное, печальное, мрачное, внезапные препятствия, насмешки случая, боязливыеожидания, короче — вся « божественная комедия » жизни, вместе с ее Inferno(Адом), проходит перед ним не только как игра теней, — ибо он сам живет истрадает как действующее лицо этих сцен… » — пишет Ницше.
В аполлониях присутствовалиэлементы театра. Трагизм реальности, ее беспощадность к человеку, вынужденномустрадать и умерать, становились иллюзией, так как созданная иная реальностьимитировала настоящую жизнь, где человек силен, прекрасен и гармоничен. Это былспособ подняться к высшему назначению, стать из раздавленного и уничтоженногороком человека — человеком сильным и прекрасным. Иллюзия становиласьреальностью, а реальность иллюзией. Человек обретал свое новое существование иестество иной, приближенной к богам природы, которая обещала ему вечность.Человек воспринимал свою новую, измененную природу как новое рождение, которомупредшествовало умирание человека иного — слабого и бессмысленно влачащегожалкое существование, краткость которого неисчислима.
Этому новому рождению человека вовремя обряда предшествовала мистическая смерть, смерть человека в прежнем егоестестве, уничтожающая его ничтожество. Во время аполлоний человек забывал отрагедиях прежней жизни и становился готовым на подвиги, обретая новое естествоэфемерной природы, которое его некоторым образом причисляло к богам. Желаниеизбежать смерти, изменяя собственную природу, приобрести иное богоподобноеестество, которое оградит его от напастей жизни, и вырвет из обезличивающейколесницы времени, из могущественного цикла космоса, который уничтожает всематериальное, было в человеке сильнее прочих желаний. Приобретение инойприроды, иного естества — было самым важнейшим актом в аполлониях. Они положилиначало театральным действиям, имитирующих реальность, делающих ее более тонкой,освобождая от рока и смерти, и причисляющих мистически ее к другой природе ииной реальности.
Празднества Диониса (дионисизм)противоположны аполлинизму. Человек в дионисиях (обрядах, посвященных Дионису)переживает восторг и блаженство от самозабвенного буйства тела, и, такимобразом, выхода из размеренного и узаконенного мира морали и обыденнгсти. Эточувство возникает под влиянием наркотического напитка, который создает иллюзиюмогучей силы, проникающей в человеческую природу при приближении весны.Выглядело это так — толпы народа буйствовали с дикими воплями и криками в вихревсеобщей пляски (Вакхи). Ницше так характеризует этот образ жизни (дионисийскиеигры) — « пламенная жизнь дионисических безумцев ».
Греки считали, что благодаря этомупроисходит воссоединение человека с другим человеком и с природой. Смыслдионисий заключался в том, чтобы помочь человеку выйти за пределы своейиндивидуальности. Дионисии, как считали греки, — это праздник примирения ивоссоединения природы с человеком, когда земля добровольно предлагает ему своидары, это разрушения враждебных границ между людьми, которые установилисьнуждой и произволом, это гармония. Человек выступает здесь победителем, т. к.получает полное удовлетворение от единства с окружающим.
Праздник материальной жизни,красоты тела, страсти физической и стихии для человека был прежде всего, как идля любящего аполлонии, праздником, изменяющим реальность. Человек, участвующихв Дионисиях, воспринимал жизнь краткой, но трагизма не испытывал, считая, чтоэтим кратким мигом нужно воспользоваться, чтобы насладиться всем своим телом.Физические удовольствия позволяли забываться и не думать о том миге, когда душаотделится от тела и станет тенью, неспособной вкушать телесные наслаждения.
«Античная драма, это — пластика,группа патетических сцен, отмеченных рельефообразным характером, представлениеисполинских марионеток перед плоской задней стеной театра. Она есть сплошьвеличаво прочувствованный жест, этос, причем скудные события фабулыторжественно рассказываются, а не воспроизводятся. Совершенно обратного требуеттехника западной драмы: непрерывного движения и строгого устранения всех бедныхдвижением статических моментов. Знаменитые три единства: места, времени идействия, формулируют тип аттической мраморной статуи. Они также выражаютжизненный идеал античного человека, прикрепленного к полису, к текущемумоменту, к жесту". «Дело не ограничивалось тремя единствами.Аттическая драма требовала, вместо мимики лица, неподвижную маску с толстыми,широко раскрытыми губами, — следовательно, она не допускала характеристикидуши, так же как не допускались портретные статуи. Далее она требовала котурнови превышавших человеческий рост размеров фигур, обмотанных со всех сторон донеподвижности, с волочащимися по земле одеждами, — и этим устранялаиндивидуальность явления. Наконец, она требовала монотонно-звучащей сквозьтрубкообразное отверстие маски декламации нараспев, каденции которой,нечувствительные для уха, отмечались для глаза опусканием палочки. Этимдоводился до крайних пределов статуеобразный, эвклидовский характер сценическойкартины. Слово и явление отнюдь не должны были вызывать чувствапространственных далей, душевных горизонтов и перспектив времени», — пишетШпенглер (см. Приложение 7).
Любители дионисий, так же как илюбители аполлоний, носили маски, но если в аполлониях маска служила причастиемк вечности и духу, то маска в дионисиях прятала лицо человека, служа причастиемк стихии и природе, с которой можно слиться лишь на краткий миг. Маска,обладающая противоречивой сущностью, всегда отделяла человека от реальности.Именно при помощи маски человек стремился разрушить границы реальной жизни ижелаемой. Она с одной стороны отделяла его от окружающего, с другой — объединяла с желаемым. Маска, как разделитель, в праздниках, имитирующихреальность, с одной стороны погружала человека в иллюзию бытия, с другойсоздавала вполне реальную действительность, разрушая прежнюю, от которойчеловек не в силах был отказаться.
Работа Фр. Ницше была названа«Рождение трагедии из духа и музыки» именно потому, что человек, стремящийся нек физическим наслаждениям, не к телесному, а к духовному единству с окружающим,трагично воспринимает реальность. Трагедия, как скорбь человека онесовершенстве бытия, желание совершить поступок, способный лишить человекаэтого страдания, — есть проявление духовной стороны естества человека.
В безумной вакхической пляске, вфизических наслаждениях, человек не испытывает трагедии и духовногонаслаждения, когда трагичность бытия преодолевается, — напротив, он празднуетбытие, празднует его телесность и старается как можно больше получитьфизических наслаждений в свой краткий миг существования, чтобы насладившисьбыть готовым к смерти, устав от них.
Два различных типа человека — дваразличных мировосприятия — два типа бытия — два различных выхода из реальности,два различных поиска.
Списоклитературы
Для подготовки данной работы былииспользованы материалы с сайта www.i-u.ru