Реферат: Пьер Абеляр - представитель средневекового свободомыслия
Министерство общего и высшегообразования РФ
Удмуртскийгосударственный университетИсторический факультет
Кафедра истории древнего мира исредних веков
Курсовая работаТема: Пьер Абеляр – представитель средневековогосвободомыслия
Выполнила: студентка гр.122
Калько Мария
Проверил: к.и.н. доцент Шишкина Н.Г
Ижевск 2002<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-fareast-theme-font:minor-fareast; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Оглавление
TOC o «1-1» h z Оглавление. PAGEREF _Toc9175064 h 2
Вступление. PAGEREF _Toc9175065 h 3
Социально-экономическаяи общественно- политическая жизнь франции в конце XI-первой половине XII вв.PAGEREF _Toc9175066 h 5
Жизненный путь Пьера Абеляра. PAGEREF _Toc9175067 h 9
Автобиография Пьера Абеляра - «История моих бедствий». PAGEREF _Toc9175068 h 16
Мировоззрение и философские труды Пьера Абеляра. PAGEREF _Toc9175069 h 21
Заключение. PAGEREF _Toc9175070 h 25
Литература. PAGEREF _Toc9175071 h 26
ВступлениеГосподство религиозных представлений над умами всех слоев феодальногообщества в течение тысячелетнего периода, отделяющего эпоху Возрождения отклассической древности, очень затрудняло развитие атеистической мысли. Каксправедливо заметил Анатоль Франс, в этот период «счастливому единодушиюпаствы несомненно способствовало также обыкновение… немедленно сжигать всякогоинакомыслящего». Но и это не могло полностью задушить мысль, пытавшуюсяразбить цепи, в которые ее заковало мракобесие. Целью этого и, возможно,последующих исследований является построение схемы развития свободомыслия ивыявление основных черт генезиса этого явления.
Крупнейшим представителем средневекового свободомыслия был французскийфилософ Пьер Абеляр (1079-1142). В своем трактате «Введение втеологию» он не побоялся заявить, что либо все религиозные догматы — либозвук пустой, либо они имеют определенный смысл, доступный пониманию разумачеловеческого. А раз так, истины религии подлежат контролю разума.«Опрометчиво верит тот, кто, не разобравшись, беззаботно удовлетворяетсятем, что ему говорят, не взвесив это, не зная, насколько основательны доказательствав пользу сообщаемого». Провозглашая высший авторитет разума, призываяничего не принимать на веру, Абеляр не остановился перед тем, чтобы заявить:«Не потому веришь, что так сказал бог, а потому, что ты убежден, что таконо и есть».
Единственный разумный путь к достижению истины, утверждал Абеляр, — сомнение, которое должно быть исходным пунктом при решении любого вопроса.«Сомневаясь, — писал он, — мы начинаем исследование, а благодаряисследованию мы приходим к истине». Такая высокая оценка сомнения имелаогромное значение для подрыва религиозного мировоззрения.
В сочинении «Да и нет» Абеляр, подчеркивающий, что из двухпротивоположных высказываний по одному и тому же вопросу по крайней мере одноложно, собрал множество цитат из «священных» текстов, исполненныхпротиворечий. Эти цитаты свидетельствуют, что на вопросы о первородном грехе, освободе воли, о сотворении мира или его вечности, о вечности творца и на другиекоренные вопросы религии «святые отцы» церкви и даже само«святое писание» дают диаметрально противоположные ответы. Так былапоказана явная ложность многого сообщаемого в текстах, которые религиозноемировоззрение провозглашало непререкаемой истиной.
Несмотря на свой рационализм и борьбу свою против догматизмасредневекового сознания, Абеляр оставался в плену религиозных представлений.Тем не менее его взгляды, объективно подрывавшие основы религии, вызвали всреде духовенства бурю негодования. В 1121 г. собор в Суассоне объявил этивзгляды еретическими, заставил Абеляра публично сжечь свой трактат и заключилего в монастырь.
Свободомыслие пробивало себепуть и в Италии. В XII в. во Флоренции выступил ряд ученых, выдвигавшихэпикурейские, материалистические и антирелигиозные идеи. Но именно Абелярявлялся буревестником свободомыслия, и поэтому мы должны остановиться на еголичности и трудах поподробней.
Социально-экономическая и общественно-политическая жизнь франции в конце XI- первой половине XII вв.Прежде чем перейти кнепосредственному анализу жизненного пути, мировоззрения и философских трудоввыдающегося мыслителя и ученого рубежа XI-XII вв. Пьера Абеляра, следуетохарактеризовать социально-экономическую и общественно- политическую жизньФранции этого времени. Это, на наш взгляд, позволит гораздо глубже понять теобщественные условия, в которых формировалось мировоззрение Пьера Абеляра, вкоторых он вел свою активную научную, общественную и педагогическуюдеятельность.
Социально- экономическая жизньФранции конца XI- первой половины XII вв. характеризовалась окончательнымутверждением феодальной собственности на землю и закрепощением большинствакрестьян. К этому же времени производительные силы феодального обществанастолько выросли, что ремесло отделилось от сельского хозяйства и во Франциивозникли города как центры ремесла и торговли. В цветущем состоянии находилисьюжнофранцузские города (Монпелье и Нарбонна, Марсель и Бордо, Тулуза и Альби,Тараскон и Сен- Жиль), основу жизни которых составляло ремесленноепроизводство. Развитие городов достигло в XII в. немалых успехов и в СевернойФранции. Такие города как Руан, Бовэ, Бурж, Труа, Провен, Реймс, Шалон-на-Марнеи Бар -на- Об являлись центрами сукноделия. В Амьене, Сен — Кантене, Санлисе,Шартре, Берне и Каене вырабатывались льняные ткани. Париж славился обработкойкож, меховыми изделиями и предметами ювелирного производства.
Развитие ремесла в южной иСеверной Франции определило там и быстрый рост торговли. Особенное значение сначала XII в. во Франции приобрели ежегодные ярмарки в Шампани, на которыесъезжались купцы из разных стран Западной Европы.
В городах в этот период шлаострая борьба горожан против их феодальных сеньоров, ибо по мере экономическогоусиления, города не могли не вступить в столкновение с феодалами, на землекоторых они находились и все возраставшему гнету со стороны которых они подвергались.Освободительное движение городов, известное под наименованием коммунальногодвижения, приняло наиболее бурный характер в Северо — Восточной Франции, гдегорожане боролись нередко с оружием в руках и зачастую достигали полной победы.
Во многих городах горожанамприходилось вести борьбу не со светскими, а с духовными феодалами, причемнередко борьба за коммуну велась с особенным ожесточением. И это не былослучайностью, так как представители католической иерархии желали не толькосохранить свою власть над богатыми торгово — ремесленными центрами, но и недопустить распространения ересей и свободомыслия, источник которых католическаяцерковь усматривала именно в городах.
В феодальном обществе,создавшемся после гибели римской империи, возникла новая феодальная культура,отвечавшая интересам господствующего класса. В период раннего средневековьяноситильницей этой культуры была церковь. Влияние церкви со всей силой сказалосьи в области духовной культуры.
Церковь господствовала в областиобразования. Все школы находились в ее руках. Она определяла и программузанятий, и состав учащихся, способных впоследствии пополнить составдуховенства. В целом, образование, которое давалось в церковных школах, носилопримитивный характер и отнюдь не имело своей задачей сохранение и продолжениетрадиций античных школ. Используядоставшееся ей культурное наследство в чисто утилитарных целях, церковьпоследовательно выступала против светского знания, не совместимого с еедоктринами, максимально урезала преподавание «семи свободныхискусств» в своих школах и целиком подчинила его богословию.
Так называемое «Каролингскоевозрождение» (конец VIII- начало IX в.) не нарушило монополии церкви вобласти образования. Церковь продолжала искусственно ограничивать егораспространение узким кругом клириков и допускала к преподаванию только лицдуховного звания.
Церковь боялась развитиянародного творчества, нередко носившего антифеодальный характер, неустаннопреследовала народных сказителей и певцов в лице так называемых жонглеров(«скоморохов») и запрещала народные песни и пляски, объявляя ихзачастую «языческими». Особенно беспокоило церковь то, что начиная сXI в. ей пришлось встретиться с новыми явлениями в области духовной культуры,связанными теперь уже с зарождением иразвитием городской жизни. Освободительное движение горожан, направленноепротив их светских и духовных сеньоров, естественно сочеталось с сопротивлениемгорожан духовному авторитету церкви. Возникновение ранней городской культуры,т.е. той культуры, в которой нашла свое отражение революционная оппозицияфеодализму со стороны городов, привело к нарушению многовековой монополиицеркви в области образования и было встречено представителями церкви крайневраждебно.
Ранняя городская культура уходиласвоими корнями в народное творчество. Об этом свидетельствуют и песни городскихремесленников, тесно связанные с народным хоровым пением, и зачатки городскойдрамы, столь сходной с народными игрищами, деревенскими ряжениями и обрядами, игородская литература на старофранцузском языке (фаблио, сатирический эпос ) ит.д. Бежавшие в города крестьяне, только что ставшие лично свободными людьми,привнесли в складывавшуюся идеологию горожан элементы мыслей и чувствкрепостного крестьянства. Это оказывало непосредственное влияние на раннюю городскую культуру в целом, хотя вовсене все ее представители принадлежали к трудящимся слоям города. Антицерковнаяоппозиция горожан в области духовной культуры и на раннем этапе развитиягородов была представлена различными социальными слоями.
Наибольшую тревогу со стороныкатолической церкви вызвало появление городских нецерковных школ, возникших врезультате потребности горожан в грамотных людях, способных оформлятьрасширявшиеся торгово- ремесленные сделки, работать в органах городскогосамоуправления и пр. Новые школы отличались от существовавших до этогоцерковных школ, в которых воспитывались и обучались будущие представителикатолического клира, не только своей программой, но и составом учащихся.Главной особенностью нецерковных школ было то, что это были школы частные,содержавшиеся не за счет церкви, а на деньги, которые школяры платили своемуучителю.
Разумеется, между вновьвозникшими школами и церковью продолжала существовать еще тесные связи: церковьдавала магистрам городских нецерковных школ право на преподавание: многие изшколяорв, обучавшихся у таких магистров, были клириками и проходили курс«свободных искусств» в качестве подготовительного к курсу богословия,наконец, сами магистры нередко вступали впоследствии в духовное звание. И темне менее, то обстоятельство, что городские нецерковные школы были материальноне связаны с церковью, в значительной степени освобождало их от непосредственногоконтроля с ее стороны и обусловливало относительную свободу преподавания в этихшколах.
Нецерковные школы привлекали огромное по темвременам количество учащихся и в XII в. прославили Париж как один из центровобразования на Западе. Наиболее знаменитым магистром «свободныхискусств» в это время был Пьер Абеляр.
Жизненный путь Пьера Абеляра
По рождению Пьер Абеляр (1079-1142 гг.) принадлежал к классу феодалов.Его отец, рыцарь Беренгарий, имел небольшие владения около Нанта в Бретани, которые и должны были перейти по наследствук Абеляру как к старшему сыну. Однако Абеляр избрал иной жизненный путь и,отказавшись от всех прав старшинства в пользу своих братьев, целиком отдалсяизучению философии. Он покинул семью и родные места и превратился в такназываемого ваганта, т.е. бродячего школяра, переходившего в поисках знаний изшколы в школу.
Так Абеляр добрался до Парижа истал там учеником католического богослова и философа Гильома из Шампо,преподававшего философию в кафедральной школе. Одни исследователи полагают, чтоэто произошло уже в конце XIв., другие- относят данное событие к первым годам XIIв. Гильом очень скоро заметилспособного юношу и выделил его из числа других учеников. Но хорошее отношениеГильома к Абеляру длилось недолго. Абеляр начал открыто и смело выступатьпротив концепции своего учителя и вызвал этим большое недовольство с егостороны. Разрыв был неизбежен. Абеляр не только покинул кафедральную школу, нои решил открыть свою собственную, выбрав для этого Мелен, расположенныйнедалеко от Парижа.
Несмотря на противодействиеГильома, школа была открыта, и лекции нового магистра сразу же привлекли многоучеников. Увидев это, Абеляр решил перебраться к Парижу еще ближе и перевелсвою школу в Корбейль, для того, чтобы чаще встречаться со своими философскимипротивниками- Гильомом и его учениками. Однако в результате тяжелой болезни,вызванной напряженными занятиями, Абеляру пришлось прекратить свою деятельностьи на время уехать на родину. Оправившись от болезни, он опять возвратился вПариж( около 1108 г.), возобновил свои старые споры с гильомом из шампо иодержал над ним решительную победу. Слава Абеляра как философа к этому временинастолько выросла, что преемник Гильома в кафедральной школе пригласил тудаАбеляра для чтения лекций и сам превратился в его слушателя. Гильом же переехализ Парижа в аббатство Сен — Виктор и лишь изредка наезжал в кафедральную школудля надзора.
Узнав о слабости, проявленной егопреемником, Гильом поспешил заменить его ( в качестве руководителя школы)другим своим учеником и вынудил таким образом Абеляра опять переехать в Мелен иоткрыть там новую школу. Однако и на этот раз Абеляр пробыл в Мелене недолго.Собрав вокруг себя учеников, он вместе с ними вернулся в Париж и «раскинул», — как он выражался, — «свой школьный стан» на холме св. Женевьевы. Неизвестно,чем окончились бы на этот раз диспуты Абеляра и его учеников с их противниками.По семейным обстоятельствам, связанным со вступлением обоих его родителей вмонастырь, Абеляр был вынужден вновь уехать на родину, а когда он вернулся вПариж(пробыв некоторое время в Бретани, а затем в Лане, куда он отправился сцелью пополнить свое светское образование богословским), Гильома из Шампо в кафедральнойшколе Парижа уже не было: назначенный епископом Шалона, он переехал в своюепархию(1113 г.). Поле битвы осталось свободным, и Абеляр получил возможностьчитать лекции в той же самой школе, из которой ранее был изгнан. Казалось, чтов будущем Абеляра ждали одни лишь успехи, но это было не совсем так. Вот почемупозднее, оценивая свои философские споры с Гильомом из Шампо, Абеляр утверждал,что здесь- то и начались его бедствия, продолжавшиеся в течение всей его жизни.
Раздражение со стороны церквивызывало столкновение Абеляра с видным католическим богословом АнсельмомЛанским во время пребывания Абеляра в Лане. Школа Ансельма Ланского с начала XIIв. была одним из центровбогословского образования. В ней воспитывались и обучались многие лица,занимавшие впоследствии видное место в католической иерархии. Можно сказать,что церковь гордилась школой Ансельма Ланского. Однако живой и критический умАбеляра, специально приехавшего в Лан, чтобы прослушать курс богословия у стольизвестного теолога, не был удовлетворен, хотя и красноречивыми, нобессодержательными и пустыми лекциями Ансельма Ланского.
Перестав посещать его школу,Абеляр объявил, что отныне он сам возьмется за толкование священного писания,ибо это доступно любому образованному человеку. Заявление Абеляра, так же как ито, что объявленные им лекции по богословию привлекали к себе очень большоеколичество слушателей и понравилось им, вызвало ярость Ансельма Ланского и егоближайших учеников — Альберика Реймсского и Лотульфа Ломбардского. АнсельмЛанский поспешил запретить Абеляру чтение лекций по богословию и изгнал его изЛана. Таким образом, столкновение Абеляра с Ансельмом Ланским по богословскимвопросам привело к тем же самым результатам, что и философские споры Абеляра сГильомом из Шампо.
Возвратившись в 1113 г. из лана вПариж, Абеляр возобновил чтение лекций по философии, причем слава его, какмагистра»свободных искусств» росла с каждым днем. В кафедральную школу Парижа,где он преподавал, с разных концов Европы стекались ученики, стремившиесяприобрести философские знания под руководством прославленного учителя, ипостепенно, как признается сам Абеляр, он начал считать себя «владыкою вобласти диалектики». Так, в неустанных научных занятиях и в непрерывном общениисо многими учениками, Абеляр провел пять наиболее спокойных и обеспеченных летсвоей жизни.
Роман с Элоизой, поистинезамечательной девушкой своего времени, отличавшейся не только красотой и умом,но и редкой для тогдашних женщин образованностью, резко нарушил спокойную жизньфилософа, а внезапный и трагический исход этого романа привел Абеляра и Элоизув монастырь(1119 г.).
Вступив в монастырь Сен- Дени инесколько оправившись от пережитого потрясения, Абеляр, побуждаемый, как он самговорит, настойчивыми просьбами клириков, через некоторое время удалился в однуиз келий, расположенных вне монастыря и вновь приступил к чтению лекций пофилософии и богословию, привлекших, как и ранее, множество учеников.Возобновившаяся преподавательская деятельность Абеляра возбудила волнениецеркви, и против Абеляра немедленно выступили два прежних его врага, ученикиАнсельма Ланского- Альберик Реймсский и Лотульф Ломбардский. К этому времениГильом из Шампо и Ансельм ланский уже умерли, однако на смену ушедшим представителям«теократической партии» пришли другие, и борьба католической церкви с Абеляром,хотя и одетым отныне в монашескую рясу, не прекратилась.
Враги Абеляра обвиняли его втом, что, несмотря на вступление в монастырь, он не прекратил занятийфилософией, хотя это и не подобает монашескому званию, а также в том, что оносмелился читать лекции по богословию, не получив на это предварительногоцерковного разрешения. Они требовали категорического запрещения Абеляру вообщечитать какие-либо лекции и добились созыва церковного собора для рассмотрения иосуждения «ошибочного учения» Абеляра. В доказательство еретических взглядовпоследнего они ссылались на его богословский трактат «Введение в теологию»(«Обожественном единстве и троичности»), по- видимому, пользовавшийся у учениковАбеляра огромным успехом.
Церковный собор был созван в 1121г. в Суассоне, духовенство которого отличалось своим фанатизмом. Наиболееосторожные участники Суассонского собора пытались несколько отсрочить расправунад Абеляром, стремясь противопоставить ему самых опытных в диспутах богословови предлагая перенести его дело на суд парижского духовенства. Однако сторонникиэтой точки зрения оказались в меньшинстве, и руководивший собором Реймсскийархиепископ Рауль при поддержке папского легата Конона провел все то, чегодобивались Альберик Реймсский и Лотульф Ломбардский. Собор осудил взглядыАбеляра как еретические и принудил его публично предать свой собственныйбогословский трактат сожжению. После этого Абеляр был отправлен в монастырь св.Медарда, славившийся строгой дисциплиной и подвергнут в нем как бы заключению.Попытка известного в начале XIIв. магистра «свободных искусств» Тьерри, которыйприсутствовал на соборе, выступить в защиту Абеляра. Никакого успеха не имела.Несмотря на поддержку Тьерри, несомненно свидетельствовавшую о сочувствииАбеляру со стороны магистров и школяров городских нецерковных школ, и несмотряна то, что в монастыре св. Медарда Абеляр оставался очень недолго, решенияСуассонского собора произвели на него крайне тяжелое впечатление. От глубокогопотрясения, испытанного во время сожжения его книги, Абеляр не избавился уже доконца жизни.
Возвратившись в монастырь Сен-Дени, Абеляр погрузился в чтение монастырских рукописей, и провел за этимзанятием несколько месяцев. А затем для него вновь наступили беспокойные дни.Основываясь на содержании одной из прочитанных рукописей, он вступил с монахамиСен- Дени в спор по поводу того, кого именно надо считать основателем ихмонастыря и, вызвав своими предположениями сильнейшее негодование с их стороны,был вынужден бежать из Сен -Дени и отдаться под покровительство графа Шампани.Начались длительные переговоры между Абеляром и аббатом монастыря Сен — Дени, врезультате которых Абеляр, прибегнувший к поддержке видных членов королевскогосовета, получил, наконец, разрешение жить вне стен этого аббатства с условием-не подчиняться никакому другому аббатству, кроме монастыря Сен- Дени. Абелярпоселился в пустынном местечке, недалеко от Труа, на подаренном ему участкеземли ( имя дарителя до сих пор неизвестно) и с помощью одного из учениковвыстроил себе небольшую молельню.
Однако уединенная жизнь Абелярапродолжалась недолго. Как только ученики узнали, где находится знаменитыйучитель, они тотчас же двинулись вслед за ним и вскоре в долине реки Ардюссона,близ воздвигнутой Абеляром молельни, выросла шумная и многолюдная колония,созданная явившимися туда школярами. Выстроив себе хижины, они занялисьобработкой полей и, снабжая своего учителя всем необходимым, усердно слушалиего лекции.
В занятиях и трудах прошли двамирных года( 1122- 1123гг.). Но это спокойствие кончилось, лишь только вести оновой школе распространились по Франции. Большое стечение школяров, готовыхмириться со всевозможными неудобствами ради лекций учителя, который был толькочто осужден на церковном соборе, не могло не встревожить церковь, тем более,что ардюссонская школа существовала вне всякого контроля с ее стороны.
На борьбу с Абеляром на этот развыступили два наиболее видных представителя «теократической партии»- БернарКлервоский и Норбер, из которых первый превосходно знал обо всем, чтопроисходило в ардюссонской колонии, ибо монастырь Клерво, основанный Бернаром в1115г. в долине реки Об, находился недалеко от местопребывания Абеляра.
В состоянии паники ирастерянности стал ожидать Абеляр нового удара, как только до него дошли слухио том, что Бернар и Норбер замышляют против него нападение. Когда Абеляр, впавв отчаяние, уже начал обдумывать план бегства из «христианского мира» кмусульманам в Испанию, он получил неожиданное сообщение из Бретани о том, чтобратия находившегося там монастыря св. Гильдазия, по-видимому, прельщеннаяславой своего земляка, избрала его аббатом. Стремясь укрыться от нависшей наднм угрозы, Абеляр не раздумывая покинул свою ардюссонскую школу и переехал вБретань(1126г.). Задача, которую ставил перед собой Бернар Клервоский на данномэтапе борьбы с Абеляром, была достигнута: его последняя школа закрыта, а тесныесвязи с учениками- на долгое время прерваны.
Но самому Абеляру его переезд вБретань не принес спокойствия. Совершенно не подготовленный к роли руководителямонастырской братии, он очень быстро пришел во враждебные с ней отношения ибежал из монастыря св. Гильдазия, бросив его на произвол судьбы. В каком местебретани скрывался в последующие годы Абеляр и как он провел их, нам неизвестно.Достоверно лишь то, что, бежав из монастыря он написал свою удивительнуюавтобиографию — «История моих бедствий».
Автобиография Пьера Абеляра - «История моих бедствий»«История моих бедствий»-уникальное явление в средневековой литературе, ибо как никакое другоепроизведение она показывает читателю душевный мир человека, непрерывнопреследуемого и гонимого церковью.
Задумав вернуться из Бретани в Париж(что им ибыло выполнено в 1136 году), Абеляр, по-видимому, решил обратиться с подробнымрассказом о бедствиях своей жизни ко всем тем, кто мог оказать ему помощь впредстоящей борьбе с врагами или просто выразить сочувствие. Поэтому, рассказавв «Истории моих бедствий» о коварных, завистливых и невежественных противниках,обрисовав в самых черных красках монахов тех монастырей, в которых ему довелосьжить и в то же время подробно описав свою прежнюю плодотворную деятельность вкачестве магистра «свободных искусств», Абеляр переслал свое сочинениедрузьям., после чего оно и получило широкое распространение по всей Франции.
Но надежды, который Абелярвозлагал на «Историю моих бедствий», оправдались лишь отчасти. Несомненно, чтоавтобиография напомнила лицам, заинтересованным в слушании его лекций, о егосуществовании, возбудила новую волну сочувствия к его тяжелой судьбе средиучащихся и магистров городских нецерковных школ и в какой- то степенивосстановила порванные связи между Абеляром и школярами. Но, с другой стороны,автобиография Абеляра вызвала новые волнения и в лагере его врагов, вновьпривлекла к нему внимание деятелей «теократической партии» и не только неоградила Абеляра от их преследований, но и безусловно ускорила его вторичноеосуждение. Для того, чтобы понять это, достаточно ознакомиться с содержаниемавтобиографии Абеляра.
Написанная им уже после того,как он пробыл в монашестве более десяти лет, «История моих бедствий» несодержит в себе ничего монашеского. Напротив, все содержание и весь тонпоказывают, что и в монашеской рясе Абеляр продолжал оставаться магистром«свободных искусств» и ни в чем не изменил прежнего умонастроения. В этом нетничего удивительного, поскольку причины, заставившие Абеляра обратиться кмонашеской жизни, не имели ничего общего с религиозными мотивами. Он заявляетоб этом с полной откровенностью.
Наиболее характерной чертойАбеляра, предстающего перед нами в «Истории моих бедствий», является егочрезвычайно высокое представление о собственной личности, столь необычное инеподходящее для человека, отрекшегося от «суетного мира». Шаг за шагомописывая свою жизнь, Абеляр не устает вспоминать о всех больших и малых успехахи не жалеет ни места, ни слов для изображения своей мирской славы. «Историямоих бедствий» полна восхваления ума и разнообразных талантов Абеляра, причемпохвалы эти высказываются им не только от собственного имени или от имени егодрузей и Элоизы, но и от имени его врагов. Автобиография Абеляра свидетельствуето том, что, принеся монашеские обеты, он нисколько не раскаялся в прежней«гордыне» и, рассказывая читателю о своей жизни, больше всего боялся опуститькакие-либо подробности, способные увековечить его славу в глазах потомков.
Очень важно, что Абеляр останавливалсялишь на таких фактах, которые относились к его литературной илипреподавательской деятельности, т.е. гордился именно тем, за что его осуждала ипреследовала церковь. Нежелание подчиняться церковному авторитету наиболее ясносказывается в тех частях автобиографии Абеляра, где он где он описываетСуассонский собор и сожжение его книги по несправедливому приговору егоучастников. Подобное изложение событий не могло вызвать резкого возмущения уврагов Абеляра. Равное возмущение с их стороны должны были вызвать и те ввысшей степени отрицательные и уничижительные характеристики, которые даныАбеляром всем сколько-нибудь видным представителям католического клира.
Деятели «теократическойпартии» не могли также пройти мимо отношения Абеляра к монашеской дисциплине.Став монахом в сорокалетнем возрасте и прожив после этого еще двадцать двагода, Абеляр находился за это время в различных монастырях всего лишь нескольколет, неизменно стараясь избавиться от жизни за монастырскими стенами и отподчинения монашескому уставу. Монашеская дисциплина казалась магистру,привыкшему к славе, свободе и обеспеченному существованию, невероятной обузой,и он неизменно бежал из различных монастырей, куда забрасывала его судьба,возвращаясь к тому образу жизни, который ему был свойствен и приятен. ВлечениеАбеляра к занятиям философией и к повседневному общению с учениками былонастолько сильным, что он продолжал создавать одну школу за другой и читатьлекции, несмотря ни на какие преследования.
Препятствия, встречавшиеся наэтом пути, оценивались Абеляром как нечто закономерное. Как показывает «Историямоих бедствий», ее автор превосходно учитывал то обстоятельство, что противнего выступают не отдельные лица, а сильная и сплоченная группа людей,обладающих большой властью в церкви и не желающих мириться с его деятельностью.Вот почему, характеризуя противников, с которыми ему пришлось бороться, ирассматривая причины, заставившие долгие годы преследовать его, Абелярнеизменно употребляет одно и то же слово- «зависть»(invidia). Этой «завистью» былиохвачены, говорит Абеляр, и Гильом из Шампо, и Ансельм Ланский, и АльберикРеймсский, и Лотульф Ломбардский, и остальные его враги. И если со сценысходили одни, то на смену им приходили другие, которые в свою очередьпередавали как по наследству свою ненависть к Абеляру новымпреследователям.
Об этом же свидетельствует ипереписка между Абеляром и Элоизой, являющаяся как бы непосредственнымдополнением к «Истории моих бедствий». Особенный интерес безусловно имеютписьма Элоизы, написанные ею в то время, когда она уже была аббатиссою женскогомонастыря, основанного там, где некогда находилась ардюссонская школа Абеляра.Поводом для возобновления переписки с Абеляром, как указывает сама Элоиза впервом письме к нему, явилось то, что ей в руки попала «История моих бедствий».Мучимая страхом за жизнь своего бывшего возлюбленного, она решила тотчас женаписать ему. Как видно из этого письма, безграничная любовь к Абелярупродолжала жить в душе Элоизы, и монашеское одеяние, в которое она облекласьеще в ранней юности, оказалось для нее не менее тяжким, чем для философа.
Ответ Абеляра на это письмобыл очень теплым. Он выражал благодарность Элоизе за ее беспокойство, сумилением вспоминал о том, как сердечно его принимали в ее монастыре, восхвалялЭлоизу за ее мудрость и добродетели, а в заключение умолял в случае его смертипохоронить его в той обители, в которой она была аббатиссою. Послание Абеляравызвало второе письмо Элоизы, в котором она с поной искренностью и огромнойдушевной силой писала о своих подлинных чувствах и переживаниях, лишьподавленных, но не уничтоженных принесенными ею монашескими обетами. Этописьмо, как и первое, показывает, что Элоиза вела мучительнейшую жизнь исожалела вовсе не о том, что некогда «грешила», а о лишь о том, что ее счастьедлилось столь недолго. Подобно Абеляру, Элоиза заявляла, что вступить вмонастырь ее побудило совсем не благочестие, и горько оплакивала трагическийконец их любви. Не переставая думать о радостях прежней жизни, Элоиза в сущностиоставалась мирянкою и в монашеском одеянии. Ее письма, обращенные к Абеляру,это не письма монахини, а страстные любовные послания. Чисто мирскаянаправленность этих писем еще более зримо выражала настроения, характерные идля автобиографии Абеляра.
На второе письмо Элоизы Абелярответил крайне сухим и рассудочным посланием, по-видимому, не желая будитьмучительные для Элоизы воспоминания о прошлом. Абеляр требовал, чтобы Элоизапереносила выпавшие ей на долю страдания с покорностью и не писала бы большеподобных писем. Элоиза повиновалась, и с тех пор их переписка с Абеляром веласьуже в рамках, обычных для образованных монахов той эпохи.
Мировоззрение и философские труды Пьера АбеляраАвтобиография Абеляраобрывается как раз на тех годах его жизни, которые предшествовали открытомустолкновению с главой «теократической партии» Бернаром Клервоским. Поэтому обобстоятельствах, сопутствовавших подготовке церковного собора в Сансе (1140г.),о том, что происходило на этом соборе и о реакции учеников Абеляра на вторичноеего осуждение церковью, мы узнаем из других источников, — главным образом, изсовременных хроник, из писем Бернара Клервоского и из «Апологии» схоластикаБеренгария, ученика Абеляра.
Возвратившись из Бретани вПариж, Абеляр вновь поселился на холме св. Женевьевы, где когда- то, еще впериод борьбы с Гильомом из Шампо, имел свою школу, и вновь начал чтение лекцийпо диалектике. Как и раньше, лекции Абеляра пожелало посещать большоеколичество слушателей, и его школа опять стала центром публичного обсуждениябогословских проблем, рассматриваемых с философской точки зрения. Открытиеновой школы и возобновившаяся преподавательская деятельность Абеляра вызвалинемедленную реакцию со стороны церкви, которую больше всего тревожиламногочисленность учеников, собравшихся вокруг осужденного ею учителя.
Однако церковь тревожило нетолько личное общение Абеляра со школярами. Еще большее беспокойство с еестороны вызывало то, что ученики Абеляра, и прежде всего ваганты,распространяли его сочинения не только во Франции, но и в Италии и в Англии.По-видимому, немалую роль в особенной популярности Абеляра в это время сыграла«История моих бедствий». Наибольшей известностью среди школяров и магистров«свободных искусств» в это время пользовались такие сочинения Абеляра, как«Диалектика», «Введение в теологию», «Этика» или трактат «Познай самого себя»,а также «Да и Нет». Эти книги читались и переписывались, и таким путем взглядыАбеляра приобретали все большее распространение.
Но каковыми же были этивзгляды? И в чем церковь видела главную опасность, грозившую ей со стороныАбеляра? Наибольшую ярость церкви вызывали не бог