Реферат: Кустари в теории, стратегии и тактике большевиков от империализма до НЭПА

В.Б. Шепелева

История общества естественным образом представляет собой историю составляющих его социальных групп, слоев и классов. Заметным явлением в разных сферах жизни страны 20-х годов выступали, в частности, кустари. И это не случайно: к 1913 — 1916 гг. в России, по разным системам подсчета, выявлялось от 1,25 млн. постоянных до 15 млн. всех кустарей, ремесленников, промысловиков; или 4,5 — 5,2 млн. — по выводам А.А.Рыбникова — наиболее авторитетным среди специалистов [9, c.33,65];[13, c.91,94].В общепромышленном производстве России на долю кустарно-промыслового сектора приходилось, соответственно, от 1/5 до 1/3 объема валового продукта (в Сибири — 55-57%)[8, c.14];[9, c.33,37-38];[13, c.91];[15, c.12].

Мировая и гражданская войны, ударившие прежде всего по сложным экономическим структурам, привели к заметному возрастанию роли кустарного сектора в общепромышленном производстве страны (до 40% и более в 1923-24 годах) и, особенно, в производстве товаров первой необходимости (до 90% валяной и др. обуви, войлочных изделий, продуктов деревообработки, до 3/4 товаров по всей группе «одежда и туалет», более половины пищевкусовой продукции [8,c.14-16];[9,c.20,22-24,34,66].

В отечественной историографии сложилась определенная практика обращения к проблемам кустарной промышленности, меньше — к проблемам основного субъекта ее — кустарей, хотя история средних городских слоев с 1917 г. в последнее время привлекла исследователей. Впрочем,«средние городские слои» включают в себя лишь часть кустарного населения. В целом же, с точки зрения социально-классового аспекта проблемы, история средних слоев, мелкой буржуазии, «кустарничества» в переходный от капитализма к социализму период далеко еще не разработана [4].

Представляется, что На современном этапе поиска путей развития неодномерного социализма, обращения к проблеме альтернативности развития страны, отечественный опыт подхода к мелкотоварным производителям промышленного толка в 1920-х годах весьма продуктивен.

Изучение истории сибирской кустарной кооперации приводит к выводам, что не только с конца 1919 по лето 1921 гг., но и после создания региональной кустпромкооперативной системы в крае до середины 20-х годов преобладал не диалектический, нэповский, а опирающийся на «военно-коммунистическую», " штурмовую" идеологию административный, командный, или же новый — упрощенно-коммерческий подход [15,c.17-25];[14,c.150-156].

Опыт работы с кустарем через госорганы управления со всей очевидностью проявил в Сибири именно этот удивительный левацко-правый симбиоз методов, практическим результатом чего стало очевидное пренебрежение, просто третирование кустарного сектора и особенно его кооперативной части.Основная масса кустарей оказалась в условиях доведенного до предела налогового пресса (при этом относительная тяжесть промыслового налога на сибиряков превзошла дореволюционный уровень более чем на четверть) [6, Ф.209.Оп.1.Д.190.Л.95-96; Ф.223.Оп.1.Д.603.Л.127];[5, Ф.1.Оп.1.Д.1315.Л.51] ;[12,c.12].Более того, в жесточайших налоговых тисках оказалась и с трудом возникшая (из-за активного противодействия потребкооперации региона) система сибирской промкооперации. Даже более чем прохладно относящиеся к промкооперативной системе местные кустпромы (государственные органы по делам кустарной промышленности и промкооперации) вынуждены были признать, что артельщики несут непомерно большой налоговый груз и к тому же находятся в крайне невыгодных условиях кредитования, обеспечения сырьем и расчетов с заказчиками. Вся первая половина 20-х годов отмечена нездоровым отношением к кооперативным кустарям, как к «нетрудовым элементам» со стороны органов управления, хозяйственных организаций и предприятий, профсоюзов [1,c.30].К сожалению, и до конца 20-х годов аналогичный подход к промкооперации, кустарям был распространенной практикой.И не мудрено, что кустари, включая членов промартелей, то и дело оказывались в ущемленном положении и по коммунально-жилищным вопросам, и в подоходном обложении, и в сфере образования, терпели поражение в политических правах и т.д. Член кустпромкооперации, кустарь-труженик, мелкопромышленник, частник и представитель частнокапиталистического уклада — эти понятия с легкостью удивительной смешивались применительно к сибирскому кустарю, сибирской промкооперации 20-х годов [2,c.2];[10,c.40-45];[5, Ф.22.Оп.2.Д.564. Л.304-308];[7, Ф.5449.Оп.1.Д.20.Л.134.].

В чем здесь дело? Определяется ли подобная противоречивая ситуация марксистским видением судеб мелкотоварных производителей при движении к социализму, или, может быть, объясняется партийными решениями, или законодательством страны, а может быть подзаконными нормативными актами или, наконец практической инерпретацией экономической политики на уровне отдельных регионов?

На наш взгляд, извлеченная информация позволяет вычленить, как достаточно самостоятельные пять пластов-уровней, определявших в совокупности развитие кустарной промышленности 20-х годов. Первый — теоретико-методологический пласт — прежде всего система ленинских воззрений и общепартийные стратегические положения. Второй — решения общепартийных форумов, закрепляющие (хотя и не всегда) в виде основных тактических принципов выводы первого уровня. Третий — общее законодательство и нормативные акты: несовпадения в ряде случаев с подходами теоретико-методологического уровня здесь достаточно отчетливы. Четвертый — деятельность отдельных ведомств, центральных органов, профсоюзов и кооперации. Расхождения на этом уровне с ленинской системой воззрений могут быть достаточно ощутимы. И, наконец, пятый пласт — региональная интерпретация, на которой сказываются так или иначе подходы всех охарактеризованных выше пластов. И результаты на этом уровне могут быть самыми различными, однако осмыслить их достаточно полно без обращения к воздействию со стороны вычлененных пластов вряд ли возможно.Остановимся на рассмотрении первого и отчасти второго из отмеченных уровней.

В 1919 году на VIII Съезде РКП(б) В.И.Ленин высказал важнейшее для судеб средних слоев положение: "… ни в коем случае не следует… что и в дальнейшем строительстве коммунизма, когда буржуазия уже свергнута, когда политическая власть уже в руках пролетариата, — будто и дальше нам можно обойтись без участия средних, промежуточных элементов[11, т.38.с.189]. Непосредственно проблемы кустарей Ленин касался в многочисленных до- и послереволюционных работах, посвященных анализу мелкой буржуазии страны. «Мелкий производитель, хозяйничающий при системе товарного хозяйства — вот два признака, составляющие понятие » мелкая буржуазия", подчеркивал он в 1894 г., и делал заключение,-«сюда подходят, таким образом, и крестьяне, и кустари».

Вообще следует оговориться, что понятия «кустарь», «кустарничество», «кустарная промышленность» В.И.Ленин оценивал как никуда не годные с научной точки зрения, писал о «полной бессодержательности» последних, где смешивалось воедино разноуровневое множество: патриархальные ремесленники, и мелкотоварные производители, в том числе и кустари одиночки, работающие с членами своей семьи, и кустари-середняки, нанимающие 1-2 работников, и владельцы капиталистических мастерских, «предприниматели-мануфактуристы с крупным капиталом» и, одновременно, домашние рабочие капиталистических заведений, — и все это вне всякой дифференциации на земледельцев и неземледельцев, горожан и селян [11, т.1.с.413; т.2.с.323,399,400].

Кстати, этот «излюбленный прием народнической экономии» оказался удивительно живучим и сыграл крайне негативную роль в судьбах трудовых кустарей 1920-х годов, будучи взятым на вооружение прежде всего финансовыми, правовыми, профсоюзными органами.

И тем не менее, единство всех отмеченных выше субъектов — реальность по основной сфере деятельности. Необходимо только четко представлять социально-классовый спектр этого неоднородного сообщества, что и было сделано В.И.Лениным в его первых важнейших работах: «По поводу так называемого вопроса о рынках», «Что такое друзья народа», «Кустарная перепись», «Развитие капитализма в России». "… в пореформенную эпоху,- читаем в первой, — масса кустарей все более и более беднела, впадала в нищету...". По ленинским подсчетам конца XIX в. кустарная беднота составляла более 28% всех кустарей, малосостоятельные — около 42%, середняки — более 24%, зажиточные — 3,8%, и богатые — около 2%.Получалось, что у 70% кустарей «потребности, жизненный уровень» понижены были «до нищенского состояния». Их заработок был более чем вдвое меньшим против заработка наемных рабочих «в наилучше поставленных мастерских».Таким образом, уже в конце XIX в. В.И.Ленин отмечал как «основную черту в экономике»кустарной промышленности «полную пролетаризацию громадного большинства кустарей», подчеркивал, что «наиболее типичные работники» кустарных предприятий стоят ближе к работнику в крупной машинной индустрии, чем к крестьянству"(хотя тяготение, «к превращению в мелкого хозяйчика» сохранялось еще для множества кустарей)[11, т.1.с.104,210,213; т.2.с.368,373,379-83,398; т.3.с.270-71, с.436].

Это, заметим, фиксация итогов XIX в. В условиях прогрессирующего капитализма начала ХХ в. вычлененная Лениным «основная черта в экономике» «российского кустарничества не могла не получить своего развития, и уж по меньшей мере — закрепления.

Относительно дореволюционных ленинских высказываний о кустарях необходимо обратить внимание на следующее: полемизируя с П.П.Масловым в 1908 г., он заметил: »… поддержка кустаря, т.е. мелкой собственности в промышленности, никогда не может быть делом социал-демократов, как деятельность безусловно и при всяких обстоятельствах реакционная..." [11, т.17.с.265]. Вне учета ситуации момента, контекста полемики, вообще в случае недиалектичности мышления, подобные соображения могли служить и, позднее, служили почвой для антикустарнических, левацких, по существу, настроений — т.е.есть стратегические установки — конечные цели и есть тактика, задачи конкретного дня, и движение к цели по прямой жесткой вертикали — абсурд.

Между тем, если говорить о ленинском видении перспектив кустарной, мелкой промышленности, то, по крайней мере, странным было бы не обратить внимание на " Кустарную перепись 1894/95 г. в Пермской губернии", где Ленин подкрепляет свои рассуждения выдержкой из «Капитала»: " Уничтожая эти побочные промыслы в одной их форме, в известных отраслях промышленности, на известных пунктах, она вызывает из снова к жизни на других или на статью 1908 г.: «Целый ряд „средних слоев“ неминуемо вновь создается капитализмом»; наконец, «Тетради по империализму»: «Финансовый капитал не устраняет низших… форм капитализма»[11, т.2.с.345; т.17.с.25; т.28.с.171; т.34.с.164,167,178].

Итак, можно сказать, что дореволюционные ленинские оценки кустарно-ремесленного населения близки к его характеристикам крестьянства, с учетом, однако, гораздо большей капитализации первого и одновременно — нищенского уровня жизни массы так называемых «самостоятельных» кустарей.Входит в эти оценки и определение перспектив кустарного производства.

Как представлялась В.И. Ленину отношение к кустарям со стороны революционной власти в 1917 г.? Говоря о национализации, принудительном синдицировании как о безусловно назревших мероприятиях, он в «Грозящей катастрофе...» подчеркивал: «Выгоды… для массы крестьян и мелких промышленников были бы от национализации банков огромные… Доступность и легкость кредита именно для мелких хозяйчиков… возросла бы чрезвычайно», точно так же национализация страхового дела «понизила бы страховую премию», дала бы «массу удобств и облегчений всем страхующимся, позволила бы расширить их круг», а вообще «социалисты даже при полном социалистическом перевороте экспроприировать мелких крестьян не хотят, не могут и не будут», и потому, в частности, мелкие предприятия из числа принудительно синдицируемых «могли быть исключены».

Таким образом, намечалась не экспроприация, не стимулирование пролетаризации мелких производителей, а программа мер реальной помощи им. Между тем ленинские предоктябрьские разработки явились основой советской экономической политики, как системы мер, направленных на привлечение к созидательной деятельности всех социально-экономических сил старого общества, за исключением государственно-монополистического уклада, который сразу же подвергся национализации.

Прочие же несоциалистические уклады этой системы подходов предполагалось преобразовывать в социалистические лишь по мере вызревания соответствующих предпосылок. Таково, в целом, ленинское видение основных принципов экономической политики в период «триумфального шествия Советской власти» и — в более развернутом, проработанном варианте — весной 1918 г., что находило свое воплощение и в ряде центральных органов (см. по 1917-му — началу 1918-го гг. — реализацию разных сторон аграрного вопроса и ленинский вывод о том, что до лета-осени 1918 г. в деревне осуществлялась буржуазно-демократическая революция, Положение о рабочем контроле, Декрет об аннулировании государственных займов, где особо оговаривались интересы мелких держателей и т.д.). Что же касается «красногвардейской атаки на капитал», — речь здесь идет об отношениях лишь с частнохозяйственным капитализмом, во-первых, и, во-вторых, — о шагах, вынужденных действиями самого частнохозяйственного капитализма, шагах, не могущих иметь при этом решающего значения в «обобществлении производства на деле» и потому весьма ограниченных по своему значению и по срокам их применения (грозящих гибелью революции в противном случае). Иначе: не «введение социализма», не «план „ввести“социализм», а «долгий период „родовых мук“, постепенность перехода, „стадия блока с мелкой буржуазией“, как записывал Ленин в ноябре-декабре 1917 г., т.е.: в основе была ставка на метод опосредствованного социалистического строительства, и в отношении мелкого производителя — в первую очередь[11, т.35.с.30-31,102,208,424; т.36.с.131,148,159,171,175-80].

Любопытно, что даже такая „постепенновская“ мера, как рабочий контроль, вводилась не на всех предприятиях с наемной рабочей силой, мельчайшие, с годовым оборотом до 10 тыс.рублей или с числом работников до 5, от рабочего контроля освобождались, т.е. в отношении подавляющей массы кустарей, включая зажиточных, намечалась максимально осторожная политика.Предполагавшиеся на рубеже 1917-1918 гг., далеко не „постепенновского“ характера изменения в сфере распределения товаров первой необходимости — это тактические действия, вынуждаемые чрезвычайной обстановкой.В.И.Ленин писал в „Проекте декрета о потребительских коммунах“: „Война… Преступная спекуляция и погоня за наживою… довела до мучений голода… миллионы людей. Необходимость чрезвычайных мер для помощи голодным и для беспощадной борьбы со спекулянтами побуждает рабочее и крестьянское правительство установить, как закон Российской республики, следующие правила...“ и объяснял, что „экономическое и хозяйственное положение страны дошло до такого пункта, где нельзя допустить средних решений“. Затем, на подобных мерах большевики настаивали как на одном из средств спасения страны для революционно-демократической диктатуры, в-третьих, аналогичные действия проводили правительства всех пострадавших от мировой войны государств. И, наконец, последнее: даже в таких экстремальных условиях Советская власть сочла возможным пойти на компромисс, предложенный потребкооперацией, рабочей и общесословной, до того, как правило, саботирующей сотрудничество с рабоче-крестьянским правительством. В целом, весной 1918 г. экономическая политика была проработана В.И.Лениным как политика советского госкапитализма с выявлением фундаментального значения в судьбах советских мелкотоварных производителей кооперации.

Изменилось ли отношение, подход к мелкотоварным производителям в условиях гражданской войны?

Список литературы

[1] Вестник кустарной промышленности. 1922. N 8-9.

[2] Вестник промысловой кооперации. 1925. N 3.

[3] Вестник промысловой кооперации. 1928. N 1.

[4] Городские средние слои в Октябрьской революции и гражданской войне. М., 1984.

[5] Государственный архив Омской области (ГАОО).

[6] Государственный архив Новосибирской области (ГАНО).

[7] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).

[8] Кустарная промышленность и промышленная кооперация: Сб. ст. и мат. М., 1928. Вып. 1.

[9] Кустарная промышленность СССР: Сб. ст. и мат. М., 1925. Вып. 1.

[10] Кустарно-промысловая кооперация накануне XV Съезда ВКП(б). М., 1927.

[11] Ленин В.И.Полное собрание сочинений.

[12] Отчет V Сибирского экономического совещания. Новониколаевск, 1924.

[13] Сарабьянов В. Кооперация в системе советского хозяйства. М.,1927.

[14] Шепелева В.Б. Из истории кустарно-промысловой кооперации Западной Сибири. 1917-1924 гг.//Экономические и социальные проблемы истории Сибири.Томск,1984.

[15] Шепелева В.Б. Кустарно-промысловая кооперация Сибири. 1919-1929 гг.: Автореф. дис… канд. ист. наук. М., 1981.