Реферат: Мюнхенский сговор

Реферат по истории ученицы 10 класса ЕгоровойАнастасии.

Санкт-Петербург, 2005г.

Введение.

Размышляяо самой кровопролитной в истории человечества войне, мы невольно возвращаемся кпредвоенному времени, (вошедшему в историю как предвоенный политическийкризис), с тем, чтобы понять ту международную обстановку, в которой войнаготовилась и была развязана, в результате подготовки и частичного осуществленияГерманией агрессивных планов по завоеванию мирового господства припопустительстве со стороны Англии и Франции, продемонстрированном в Мюнхене.

Нужносказать, что к середине 30-х годов в мире образовались три противостоящие другдругу силы: германский фашизм, Версальские державы, или Западная демократия,как они себя называли, и СССР. Борьба между этими тремя силами и определяла туполитику, которая могла либо предотвратить войну, либо, наоборот, к нейподталкивать. Ключ к решению задач лежал в кармане западных держав, потому чтоони, одержав победу в Первой мировой войне, обладали наибольшим экономическим ивоенным потенциалом и могли остановить эту войну при правильном пониманииобстановки. Перед ними, как они считали, стояли два врага: один враг — фашизм,другой враг — социализм. Нужно было выбрать, кто опаснее, чья угроза больше,кто может быстрее развязать войну в Европе или во всем мире. Они выбралисоциализм, так как социалистическая держава противостояла способу производства,самому мировоззрению западных держав. Это была их роковая ошибка, — они каквсегда боролись с прошлым и не видели настоящего.

Соглашение,подписанное в Мюнхене, было одним из наиболее ярких проявлений политики«умиротворения», проводившейся накануне 2-й мировой войныправительствами Великобритании и Франции с целью добиться сговора с нацистскойГерманией за счет стран Центральной и Юго-Восточной Европы, отвратитьгитлеровскую агрессию от Великобритании и Франции и направить ее на Восток,против Советского Союза. Мюнхенское соглашение открыло путь ко 2-й мировойвойне – наиболее губительной и самой разрушительной в истории человечества.

1. Международные отношения 1935-1938 годов.

Влияние мирового экономического кризиса 1929 – 1933 гг. намеждународные отношения проявилось обострением противоречий между главнымикапиталистическими странами: начало агрессии японских милитаристов в Китае (1931г.), превращение Германии в главный очаг войны после прихода А. Гитлера квласти, начало агрессивных действий фашистских государств, захват Эфиопиифашистской Италией.

Первая мировая война (1914 – 1918 гг.) окончиласьподписанием Компьенского перемирия 11 ноября 1918 г., когда Германия не былатеатром военных действий и ее армия еще не капитулировала. В результате войны измениласьрасстановка сил в мире. Резко возросла роль США, которые увеличили свой промышленныйпотенциал, превратились в крупнейшего кредитора и стали претендовать на ведущуюроль в мире. Великобритания сохранила статус великой державы, хотя и была оттесненаСоединенными Штатами на второй план. Она стремилась удержать и закрепитьдостигнутое, не допустить гегемонии Франции в Европе и США в мире. Францияжелала экономического, политического и военного ослабления Германии вплоть до отторженияот нее ряда территорий. Свои амбиции были и у Италии и Японии. Все этипротиворечия проявились в ходе работы Парижской мирной конференции. Наиболее спорнымиоказались вопросы о репарациях, об условиях мирного договора с Германией, осудьбе колоний Германии и территорий, ранее входивших в состав Турецкой империи,о создании Лиги Наций.

Не достигнув своих целей на Пражской мирной конференции,США предложили провести в Вашингтоне международную конференцию по ограничению вооружений.Здесь они взяли дипломатический реванш: добились расторжения англо-японскогосоюза 1902 г., равных с английским военным флотом условий в зоне Тихого океана,политики «открытых дверей» и «равных возможностей» в Китае.

Комплекс договоров в ходе послевоенного мирногоурегулирования получил название Версальско-Вашингтонской системы, которая навремя сняла остроту противоречий между главными странами – победительницами ипобежденными.[1]

Официально днем начала второй мировой войны считается 1сентября 1939 г. Но фактически реакционные круги империализма втянули мир ввойну гораздо раньше – в начале 30-х годов. Первый очаг второй мировой войнывспыхнул на Дальнем Востоке еще в 1931 г., когда Япония захватила приграничныес СССР северо-восточные районы Китая – Манчжурию. Второй очаг появился в Европев результате установления фашистских или полуфашистских режимов в ряде стран и,особенно с приходом в январе 1933 г. гитлеровцев к власти в Германии.

Уступки,на которые пошли западные державы в Мюнхене, были результатом взаимодействиямножества факторов, а отнюдь не плодом продуманной и определенной политическойлинии. Мюнхенская конференция проходила под грохот гражданской войны в Испании,в которой именно летом 1938 года наметился перелом: франкисты прорвались кпобережью Средиземного моря и отрезали республиканцев в Каталонии. Стало ясно,что падение Испанской республики вопрос ближайшего времени.

Естьмнение, что Чемберлен, проводя свою политику умиротворения, всего лишь старалсявыиграть время для развития военной промышленности, прежде всегосамолетостроения. Англичане почувствовали, что военная авиация их слабое место,учтя как раз успехи немецкой авиации в Испании.

ВоФранции же шла обычная для Республики министерская чехарда. Даладье сталпремьер-министром 10 апреля 1938 года. Его предшественник Леон Блюм и бывшийминистр иностранных дел Поль Бонкур занимали в отношении Германии такую жевоинственно-враждебную позицию, как Черчилль в Англии, и выступали забезоговорочную поддержку Чехословакии. Даладье повел другую политику, но непитал при этом никаких иллюзий. При виде толп, приветствовавших его повозвращении из Мюнхена в Париж, он мрачно пробурчал: ''Идиоты!''.

Напозицию Франции влияло наметившееся сближение Германии и Италии. Еще в 1934году эти страны были на грани войны: Муссолини выдвигал свои войска кавстрийской границе, мешая Гитлеру проглотить Австрию. Но совместные действия вИспании сблизили двух диктаторов, и в марте 1938 г. Муссолини уже не сталпрепятствовать ''аншлюсу'', а в мае того же года состоялся официальный визитГитлера в Италию. Поскольку к этому добавлялась еще и перспектива близкойпобеды Франко, перед Францией замаячила угроза возникновения трех потенциальныхфронтов на ее границах, что побуждало к особой осторожности.

В тоже время Япония расширяет агрессию в Азии — не толькозахватывает Корею и центральный Китай, но и вторглась 29 июля 1938 г. насоветскую территорию в районе озера Хасан близ Владивостока, а весной 1939 г.напала на Монголию у реки Халхин-Гол.

В этих условиях Советский Союз проводил последовательнуюполитику мира, направленную на создание системы коллективной безопасности иразоружение. На рубеже 20-30-х гг. СССР, не являлась членом Лиги Наций, принялактивное участие в работе Подготовительной комиссии по подготовке всемирнойконференции по разоружению, созданной в рамке Лиги Наций. На первом жезаседании комиссии глава советской делегации М.М. Литвинов предложил тщательноразработанный проект конвенции о последовательном всеобщем и полномразоружении. Получив отказ обсуждать свое предложение на следующей сессии, СССРвнес проект новой конвенции – о пропорциональном и прогрессивном сокращениивооружений. Но эта и все последующие советские инициативы были отклоненызападными партнерами по переговорам. И так продолжалось в течение всего периодадеятельности подготовительной комиссии и самой всемирной конференции поразоружению, которая работала в феврале 1932 г. по май 1934 г. Срыв работыконференции произошел фактически по вине Германии и Японии, которые вышли изЛиги наций. СССР же в сентябре 1934 г. по приглашению 30 государств, членовЛиги Наций, вступил в эту международную организацию с тем, чтобы использоватьее в борьбе против агрессии.

В мае 1935 г. СССР заключил договоры о взаимопомощи наслучай нападения с Чехословакией и Францией, в 1936 г. – с Монголией, в 1937 г.с Китаем.

Франция- страна-победительница, сыгравшая одну из ключевых ролей в Первой мировойвойне, заплатила огромную цену за возврат Эльзаса и Лотарингии, аннексированныхв своё время Германской империей. Людские потери в этой войне были ужасны иФранция, ни при каких обстоятельствах, не хотела повторения этого кошмара. Онахотела одного — мира. Отгородилась линией Мажино от остальной Европы, и горионо всё синим пламенем. Её армия по-прежнему оставалась сильнейшей в Европе, еёавиация была многочисленна, её флот был силён. Более того, новый вид оружия — танки, во Франции были самыми лучшими. Но при всём этом руководство страной иармией было пропитано духом той прошедшей страшной войны и, соответственно,готовилось к ней, а не к той, которая произошла потом на самом деле. И народФранции не согласился бы на войну за какую-то бы ни было Чехословакию, равнокак за любую другую страну. Были силы и средства. Не было одного — воли кпобеде. Отсюда и страусиная политика — не замечать сгущающихся туч, отсюда инеприятие новых форм ведения войны — только оборона собственной территории. А,по сути — боязнь войны в любой форме, даже в том случае, если она неизбежна.Посмотрите, с какой лёгкостью и быстротой немцы разгромили сильнейшуюевропейскую армию! А ведь материальных средств, в плане численности ивооружения, как количества, так и качества, вполне хватало для организации отпора,даже если этого не было сделано раньше, когда Германия была несравненно слабее,чем в дни вторжения в 1940-м году. «Странная война» зимой 1939-40 гг.о многом говорит — при полном превосходстве сил — полное нежелание воевать. Мифо том, что немецкие Люфтваффе в первые дни разгромили французские ВВС мифом иостаётся — после перемирия громадное количество совершенно целой авиационнойтехники скопилось в североафриканских колониях и на Ближнем Востоке. Так чтодело не столько в материальных потерях, сколько в организации дела. Вернее, вего дезорганизации. Без моральной стойкости армия превращается в толпу. Ровноэто и произошло во время вторжения немцев во Францию. Именно из-за нежеланиялюбой войны Франция пошла на сделку в Мюнхене. Но ведь там была не толькоФранция. А что же Великобритания? Империя, где никогда не заходило солнце?Здесь всё несколько по-другому.

Вовремена Версальской республики в Германии казалось, что бояться особо некого,во всяком случае, в Европе. Поэтому, до прихода к власти нацистов, ничего небыло сделано Великобританией для укрепления своих вооружённых сил. Флот ЕгоВеличества, вместе с ограниченными ВВС вполне справлялись с поддержанием мира вИмперии, а о том, что впереди ещё одна, ещё более грозная война, никто недумал. Англичане всё-таки большие реалисты, чем французы (в области политики,по крайней мере), поэтому политика игнорирования неприятностей была им,безусловна, чужда. Уже в 1934-м году Министерство авиации приняло концепциюнового самолёта-истребителя, способного развить скорость порядка 300 миль/час.В 1935-м году Уотсон-Уатт проделал первые опыты с радиолокатором. В 1936-м годупрошли его успешные испытания. Но уже в следующем, 1937-м году, в Испании, всоставе Легиона Кондор генерала Гуго Шперрле появились первые немецкие Bf-109,затем бомбардировщики Не-111 разнесли в пыль Гернику, а полковник Вольфрам фонРихтхоффен успешно отрабатывал на «испанском полигоне» взаимодействиетанков и пикирующих бомбардировщиков Ju-87 Stuka. Всё это происходило непосредственноперед Мюнхеном, да и после тоже. Великобритания лихорадочно разворачивала своюпрограмму перевооружения, но по сравнению с немцами они явно опаздывали.

Отсюдапонятна обширная докладная записка Имперского комитета начальников штабов,поданная на имя премьер-министра Чемберлена, где давались рекомендации передпереговорами в Мюнхене по поводу судьбы Судетской области — ни при какихобстоятельствах, ни в каких союзах не вступать в войну с Германией, посколькуэто может привести только к одному — полному поражению. Допуская в будущемвозможную наступательную войну, Имперский комитет начальников штабов, тем неменее, советовал Чемберлену, (цитата): “не важно, какой ценой, мы должны быть встороне до тех пор, пока программа по перевооружению не даст ощутимых результатов".И ещё цитата, на этот раз из дневника военного министра ВеликобританииХор-Белиша: «Никто, в большей мере, чем я, не осознаёт наши сегодняшниенедостатки. Начальники штабов считают, что против Германии следует предпринятьнаступление, но в настоящее время, это всё равно, что выйти охотиться на тиграс незаряженным ружьём»

Насамом деле, повод говорить о Мюнхенском сговоре дал неумный рекламный ходпремьер-министра. Вернувшись из Мюнхена, он начал размахивать ещё на трапесамолёта текстом Мюнхенского договора со словами «я привёз вам мир!».В следующем году началась война, и злорадные противники премьера припомнили емуэти слова. Но трагедия одного человека не должна заслонять сути вопроса — Мюнхенский договор был мерой вынужденной, поскольку Франция не готова былавоевать морально, а Великобритания — материально. Это соглашение позволиловыиграть время, а вместе с ним — и всю войну в целом.

2. Претензии Гитлера на Чехословакию.

Мировойэкономический кризис вызвал новую волну фашистских движений, особенно вЗападной Европе. Фашисты черпали свои силы в массовых движениях протеста. Возрослароль фашистских организационных структур, способных направить недовольство внужное русло. Они создавали образ врага, низвержение которого открывает путь куспеху. Правящие круги в странах, не обладающих достаточными ресурсами дляпроведения социально-политических реформ, увидели в фашизме силу, способнуюсохранить их господство. Привлекал фашизм и тем, что он имел широкую социальнуюбазу. Общими для фашистских движений в различных странах были антикоммунизм,национализм, защита капиталистических устоев крайними средствами. Особенностифашизма зависели от соотношения политических сил, наличия демократических традиций,глубины социально-политического кризиса. В Испании и Португалии сформировался такназываемый иберийский вариант фашизма: в его структуре значительную роль игралитрадиционные реакционные элементы – крупные землевладельцы и католическоедуховенство.[2]

Выдвинувбредовые расистские идеи превосходства германской нации и мирового господства,фашисты начали усиленную подготовку к войне. Прежде всего, в октябре 1933 г.Германия вышла из Лиги наций и, растоптав условия Версальского мирного договораначала поспешно вооружаться. По Версальскому договору Германия имела правосодержать 100-тысячную армию, комплектуемую на основе добровольного найма иограниченный военно-морской флот, ее запрещалось иметь танки, тяжелуюартиллерию, военную авиацию и подводные лодки. Гитлеровское правительствовводит всеобщую воинскую повинность, приступает к строительству большоговоенно-воздушного и надводного флотов. Если в 1933 г. военные расходы составилитолько 7% национального дохода Германии, то в 1936 г. — 21%, а в 1938 г. -32%.Правящие круги Англии, Франции и США не только не помешали ей в этом, анапротив предоставляли кредиты.  

Последовательнаямиролюбивая политика СССР в какой-то мере сдерживала агрессивные устремленияимпериалистов, способствовала росту международного авторитета СССР, но несмогла предотвратить развязывание второй мировой войны. Во многом эта трагедияпроизошла из-за недальновидной политики так называемых «западных демократий»,главным образом Англии и Франции, которые стремились столкнуть Германию сСоветским Союзом. Характерным является заявление премьер-министра АнглииБолдуина, сделанное им в 1936 г.: «нам всем известно желание Германии…двинуться на Восток.… Если бы в Европе дело дошло до драки, то я хотел бы,чтобы это была драка между большевиками и нацистами».

Подобныемысли подтверждались практическими делами. В ноябре 1937 г. Англия, Франция иСША дали согласие на присоединение к Германии Австрии и признали «аншлюс»(воссоединение), произведенный Гитлером 12 марта 1938 г.

ЗахвативАвстрию, Германия приступила к осуществлению плана «Грюн» пооккупации Чехословакии. Как мы имели возможность убедиться, этот план былвпервые представлен фельдмаршалом фон Бломбергом 24 июня 1937 года. Гитлерпроработал его, выступая перед генералами 5 ноября. Он предупреждал тогда, что«обрушиться на чехов» следует «молниеносно» и что произойти это может уже в1938 году.

Послераспада Австро-венгерской империи, Чехословакия в короткий срок превратилась водну из наиболее процветающих стран Центральной Европы. На ее территориирасполагались многие важнейшие промышленные предприятия, в том числесталелитейные заводы Шкода и военные заводы. При населении накануне Мюнхенскогосоглашения в 14 млн. человек, в стране проживало помимо чехов и словаков около3,3 млн. этнических немцев. Немецкоязычное население, т. н. судетские немцыпостоянно громогласно заявляли о дискриминационных мерах по отношению к ним состороны чехословацкого правительства. Почти половину из 1 млн. безработных встране составляли судетские немцы. Центральные власти принимали всевозможныемеры, чтобы снизить накал недовольства в Судетской области: представительство вНациональном собрании, равные права в отношении образования, местноесамоуправление и др., но напряжение не спадало.  

В1933 году, когда Гитлер пришел к власти, судетских немцев поразил вируснационал-социализма. В том же году образовалась судето-немецкая партия (СИП).Возглавил ее учитель физкультуры по имени Конрад Генлейн. Уже в 1935 годупартию тайно финансировало министерство иностранных дел Германии, причемсубсидии составляли 15 тысяч марок в месяц. Через пару лет под влияние партиипопало почти все население судетов, исключая социал-демократов и коммунистов. Кмоменту аншлюса партия Генлейна, три года исполнявшая приказы из Берлина, былаготова выполнить любой приказ Гитлера.

Дляполучения этих приказов Генлейн через две недели после аншлюса поспешил вБерлин, где 28 марта имел трехчасовую беседу с Гитлером при закрытых дверях. Набеседе присутствовали также Гесс и Риббентроп. Как следует из меморандумаминистерства иностранных дел, приказ Гитлера состоял в том, что«судето-немецкая партия должна выдвигать требования, неприемлемые дляправительства Чехословакии». Сам Генлейн потом сформулировал приказ Гитлератак: «Мы должны всегда требовать так много, чтобы наши требования невозможнобыло удовлетворить». Таким образом, положение немецкого меньшинства вЧехословакии послужило для Гитлера только предлогом, чтобы захватить страну.

Обистинных целях он поведал военному руководству 5 ноября, когда обрисовывалоперацию «Грюн»: уничтожить чехословацкое государство, присоединить еготерриторию и население к Третьему рейху. Лидеры Англии и Франции так и непоняли, что произошло в Австрии. Всю весну и почти все лето Чемберлен и Даладье- и не только они, а почти весь мир — искренне верили, что Гитлер добиваетсялишь справедливости для своих соотечественников в Чехословакии.

3. Мюнхенское соглашение 1938 года. 

3.1 Колебания генералов.

Планы Гитлера в отношении Чехословакии вызвали серьезныйпротест у самых разных групп населения, но, прежде всего у военных. Начальникгенерального штаба Бек в присутствии высших офицеров осмелился предостеречьГитлера от вторжения в Чехословакию, поскольку наверняка это вызвало бысерьезные осложнения в отношениях с Британией, Францией и Россией. В ответГитлер высмеял и обругал офицеров, не имевших уверенности в победе. После этогослучая разрозненные группы Сопротивления объединились для выработки серьезногоплана переворота с целью свержения нацистского режима.

Главнымвоенным руководителем Сопротивления можно считать генерала Бека. Начальникгенерального штаба армии с 1935 года, он был уверен, что, несмотря на первыеуспехи Гитлера, время внесет свои коррективы и, как он выражался, нацизм«источится о кремневый характер немецкого народа». Но после двух выходокГитлера — унижения Фрича обвинением в гомосексуализме и опрометчивостьюстремления к военной катастрофе — он, как Канарис и многие другие, пересмотрелсвои взгляды. Когда стало ясно, что Гитлер решил во что бы то ни сталозахватить Чехословакию силой, Бек подал в отставку. Свой отказ от священнойклятвы германского офицера, как и свое участие в Сопротивлении, он объяснялтем, что Германия оказалась «в ненормальных обстоятельствах, которые,соответственно, требовали неординарных действий». В теневом правительстве,сформированном участниками Сопротивления и призванном прийти на сменугитлеровскому режиму, Беку отводилась роль регента. Из людей невоенных,примкнувших к заговору; наиболее заметен был Карл Герделер — он должен былстать канцлером нового правительства.

Дляпрямой натуры Герделера подпольный заговор был чужд, но адмирал Канарис,опытный конспиратор, кропотливо разрабатывал план переворота. Канарисдействовал в тени. Он, скорее, осуществлял поддержку, нежели играл активнуюруководящую роль. Он осознавал, что в его положении вести себя по-другому былобы безответственно. Если бы его схвати ли, это означало бы конец абвера, азначит серьезный удар по Сопротивлению. Герделер приобретал все большеезначение для Сопротивления, генерал Бек обладал выдающимся организаторскимталантом, но Канарис занимал особое положение — он был защитником движения.

ПослеКанариса второе по значению место для Сопротивления занимал заместительадмирала, полковник — а затем генерал — Ганс Остер. Он отвечал за контакты икоординацию действий разных групп Сопротивления. Без Остера тайная работа немогла бы стать настолько эффективной, какой она была. Именно Остер собиралбольшую часть информации, необходимой Сопротивлению, чтобы сохранить себя.

Втот период в планы Сопротивления не входило отстранение Гитлера. Эта идея непришла в голову ни Канарису, ни Беку; они считали, что фюрера надо осудить,чтобы народ Германии увидел всю вереницу его преступлений. План, выработанныйнакануне Мюнхена, предусматривал арест Гитлера группой армейских офицеров. Хансфон Донаньи, которого Канарис сделал главой департамента военной разведки вабвере, использовал свое положение для сбора и накопления секретной информациио преступлениях Гитлера; эту работу он начал, когда еще работал в министерствеюстиции. Этим материалам следовало сыграть решающую роль для обвинения Гитлерав Народном суде в случае, если переворот окажется удачным. Заговорщики такженуждались в поддержке Британии и Франции. Они считали, что переворот будетуспешным, если перед лицом всего мира уличить Гитлера в стремлении к войне.Союзников следовало убедить в том, что между ситуацией, сложившейся вокругЧехословакии, и вероятностью новой войны существует прямая связь, это моглосоздать условия для ареста Гитлера заговорщиками, ареста, который был бысовершен в интересах мира в Европе. Поэтому представители Сопротивления тайнообращались к британским властям с просьбой заявить решительный протест поповоду угрозы германской агрессии против Чехословакии.

Какимбы пугающим ни казался Гитлер, британскому министерству внутренних дел непростобыло решиться поднять шум и создать ситуацию, которая грозила если не войной,то серьезным обострением положения, даже ради создания благоприятных условийдля государственного переворота в Германии.

Следующимсекретным эмиссаром, которого Бек и Канарис выбрали для поездки в Британию,стал майор Эвальд фон Клейст-Шменцин. В Лондоне Клейст-Шменцин, как до него иГерделер, прежде всего встретился с Ванситтартом. В своем докладе ЧемберленуВанситтарт признался, что чувствует тревогу в связи с ситуацией, складывающейсявокруг Чехословакии, но продолжал придерживаться мнения, что участники Сопротивлениясами будут не прочь установить контроль над Судетской областью в случаеотстранения Гитлера от власти. Он также думал, что, учитывая мнения эмиссаровСопротивления, необходимо сделать скидку на их антигитлеровские настроения,которые, очевидно, он считал слишком сильными.

УинстонЧерчилль, чье влияние как члена парламента было в то время ограничено, такжеимел секретную встречу с Клейст-Шмунцином. Черчилль держался оченьдоброжелательно, хотя Клейст — Шменцин, как и Герделер, заранее заявил, чтогерманское Сопротивление выступает за мирное возвращение Германии Судетскойобласти и создание на территории Польши коридора, контролируемого Германией иведущего к Балтийскому морю (так называемый «польский коридор»). Будущийпремьер-министр ответил в том смысле, что германское Сопротивление имеет правона собственную точку зрения по этому вопросу. Участникам Сопротивления Черчилльотослал письмо, согласованное с главой министерства иностранных дел лордомГалифаксом. Ключевой фразой письма было: «Я уверен, что нарушение границЧехословакии германскими сухопутными войсками или авиацией поставят нас награнь новой мировой войны».

РуководителиСопротивления разработали план своих действий, так называемый планГальдера-Вицлебена-Остера. Имея на своей стороне генералов Гальдера иВацлебена, участники Сопротивления были уверены, что располагают достаточнымивоенными силами в районе Берлина для проведения успешного переворота. Остерсформировал маленькую ударную группу во главе с офицером абвера подполковникомФридрихом Вильгельмом Гейнцем, убежденным монархистом; перед группой поставилизадачу арестовать Гитлера. План предусматривал организацию суда над фюрером,что придало бы делу законный вид; тем не менее, Гейнц вполне допускал, что приаресте Гитлер может быть убит, и, таким образом, нацисты, а в особенности СС,лишатся того символа, вокруг которого они могли бы сплотиться для контрудара.

Составнойчастью плана являлось и предположение, что Британия и Франция заявят о своейрешимости не допустить реализации идей Гитлера и о том, что вторжение вЧехословакию неминуемо вызовет ответную реакцию союзников. Таким образом, путчмог быть представлен как шаг, необходимый для спасения Германии от безумныхпланов Гитлера, от войны, к которой Третий рейх не был готов. 

3.2 Чемберлен в Берхтесгадене: 15 сентября 1938 года.

СамолетЧемберлена приземлился в аэропорту Мюнхена в полдень 15 сентября. Оттудапремьер-министра доставило в Берхтесгаден. Гитлер не встретил высокого гостя навокзале в Берхтесгадене, но приветствовал его, стоя на верхних ступенькахлестницы дома в Бергхофе.

Фюрер и премьер-министр поднялись на второй этаж, в кабинетГитлера. Гитлер начал свою речь как обычно. Он пустился в разговоры о том, какмного сделал он для Германии, для дела мира, для англо-германского сближения.Теперь на повестке дня стояла одна проблема, которую он намерен решить «так илииначе». Три миллиона немцев, проживающих в Чехословакии, должны «вернуться» влоно рейха.

«…Он сказал, что ему сорок девять лет и что он хочет, если Германии суждено бытьвовлеченной в мировую воину из-за Чехословакии, провести страну через кризис,будучи еще в расцвете сил… Конечно, ему будет жаль, если из-за этой проблемывспыхнет мировая война. Но даже такая опасность не поколеблет его решимости…Он готов к любой войне, даже мировой, ради достижения своей цели. Остальной мирпусть делает, что хочет. Он же не отступит назад ни на шаг».

Чемберленне имел возможности вставить хотя бы слово. Но он решил вмешаться: «Если фюрернамерен решить этот вопрос с позиции силы, даже не дожидаясь его обсуждения, тозачем он позволил мне приехать? Я даром потеряю время».

Немецкий диктатор заявил, что они могли бы обсудить этотвопрос: а вдруг есть мирный способ его решения? И сразу выпалил своепредложение: «Согласится Англия на отделение Судетской области или несогласится… на отделение на основе права на самоопределение?..»

Чемберлен не возмутился. Он выразил лишь удовлетворение поповоду того, «что они перешли наконец, к делу». Согласно отчету Чемберлена,сделанному по памяти, он ответил, что не может сказать ничего определенного,пока не проконсультируется с кабинетом и правительством Франции. Согласноверсии Шмидта, который вел стенограмму параллельно с переводом, Чемберлендействительно так сказал, но добавил, что лично он признает принцип отделенияСудетской области, но «должен вернуться в Англию, доложить об этомправительству и заручиться его поддержкой». К концу встречи Чемберлен вынудилГитлера пообещать, что до следующей их встречи он не предпримет никаких военныхдействий, — Чемберлен все еще верил обещаниям фюрера.

Пока британский лидер пребывал в плену иллюзий, Гитлерпродолжал военные и политические приготовления для нападения на Чехословакию.Война виделась грубой и жестокой, по крайней мере, со стороны Германии, изадачей доктора Геббельса было оправдать излишнюю жестокость. Ложьпланировалась очень тщательно. 17 сентября Гитлер откомандировал офицера ОКБГенлейну для оказания помощи в создании «судетского добровольческого корпуса».Вооружить корпус предстояло австрийским оружием. В основную его задачу,согласно приказу Гитлера, входило создавать «напряженную обстановку и вступатьв стычки» с чехами.

День 18 сентября, когда Чемберлен был занят тем, чтосклонял свой кабинет и французов принять предлагаемую им тактику уступок, дляГитлера и его генералов тоже выдался крайне напряженным. Был издан приказ обоевой готовности для пяти армий, которые имели в своем составе 36 дивизий.Кроме того, Гитлер утвердил список офицеров на командные посты в десяти армиях.Продолжались также и политические приготовления нападения на Чехословакию.Трофейные документы министерства иностранных дел Германии изобилуют сообщениямиоб усилившемся нажиме на правительства Венгрии и Польши присоединиться кграбежу Чехословакии. Подвергалось нажиму даже правительство Словакии. 20сентября Генлейн убеждал словаков «более жестко» сформулировать свое требованиео предоставлении автономии. В тот же день Гитлер принял премьер-министраВенгрии Имреди и министра иностранных дел Каню, которых отчитал занерешительную позицию, занимаемую Будапештом.

Гитлердал понять венграм: что бы ни решил Чемберлен, сам он не намерен долго миритьсяс существованием Чехословакии. Что же касается британского премьер-министра:«Фюрер сказал, что предъявит Чемберлену свои требования совершенно откровенно.По его мнению, только действия армии могут дать удовлетворительный результат.Однако существует опасность, что Чехословакия все требования примет».

Последнее соображение не давало покоя фюреру во время его встреченичего не подозревающим британским премьером.

22 сентября всю Европу охватило напряжение. Именно в этотдень Чемберлен снова собрался на встречу с Гитлером. Теперь необходиморассказать, чем же занимался британский премьер в промежутке между встречами сним.

Вернувшись в Лондон вечером 16 сентября, Чемберлен собралсвоих министров, чтобы ознакомить их с требованиями Гитлера. Из Праги былвызван лорд Ренсимен, рекомендации которого хотел услышать кабинет.Рекомендации эти были удивительными. Он выступал за передачу Судетской областиГермании без плебисцита. Он горячо рекомендовал пресекать легальными методамилюбые антигерманские выступления в Чехословакии «со стороны партий илиотдельных лиц». Он настаивал, что Чехословакия, даже оказавшись беззащитнойперед Германией, тем не менее должна «дать гарантии соседям, что она ни прикаких обстоятельствах не нападет на них и не предпримет других агрессивныхдействий и соответствии с условиями договоров с другими государствами».Несмотря на то что мысль Ренсимена о возможном нападении Чехословакии нанацистскую Германию была в сложившейся ситуации до смешного нелепой, онапроизвела впечатление на британский кабинет и способствовала принятиюпредложения Чемберлена согласиться с требованиями Гитлера[3].

Премьер Даладье и его министр иностранных дел Жорж Боннеприбыли 18 сентября в Лондон для консультаций с британским кабинетом. Никому ив голову не пришло пригласить представителей Чехословакии. И англичане, ифранцузы хотел и любой ценой избежать войны, поэтому очень быстро договорилисьо совместных требованиях, которые предстояло принять Чехословакии. Всетерритории отходили к Германии «для поддержания мира и охраны жизненныхинтересов Чехословакии». В свою очередь Англия и Франция выражали согласиеобъединиться для «международной гарантии новых границ… на случайнеспровоцированной агрессии». Этой гарантии предназначалось заменить договоры овзаимопомощи, которые Чехословакия имела с Францией и Россией. Для французовэто был чудесный выход из создавшегося положения. Под руководством Бонне ониухватились за такое решение.

Итак, в полдень 19 сентября английский и французский послыв Праге вручили англо-французские предложения чешскому правительству.Предложения эти были отвергнуты на следующий день. При этом пророческиобъяснялось, что принятие таких условий поставит Чехословакию «рано или позднов полную зависимость от Германии». После напоминания Франции о ее договорных обязательствахи о последствиях, с которыми она столкнется в случае, если Чехословакия приметтребования, следовало предложение передать судетский вопрос в арбитраж всоответствии с германско-чешским договором от 16 октября 1925 года.

В Лондоне и Париже при получении чешских нот протестаособого удовольствия не испытали. Чемберлен созвал заседание своего кабинета иустановил постоянную телефонную связь с Парижем для консультаций с Даладье иБонне в течение всего вечера. Договорились, что оба правительства усилят нажимна правительство Чехословакии. Чехам нужно сказать, что если они будутупорствовать, то на помощь со стороны Англии и Франции могут не рассчитывать.

К этому времени президент Бенеш понял, что его предают те,кого он считал своими друзьями. Он предпринял последнюю попытку выяснитьотношения хотя бы с Францией. Чуть позднее, он потребовал, чтобы доктор Крофтапоставил перед Лакруа жизненно важный вопрос: намерена Франция выполнить своисоюзнические обязательства перед Чехословакией в случае нападения на нееГермании или нет? В 2 часа 15 минут 21 сентября Ньютон и де Лакруа поднялипрезидента Бенеша с постели. Они убедили его отозвать свою ноту протеста,заявляя при этом, что если англо-французские предложения не будут принятыЧехословакией, то в случае нападения на нее Германии она будет противостоять ейв одиночку.

Весь следующий день Бенеш ходил разбитый. Он созвал свойкабинет, лидеров политических партий и командование армии. Они проявилистойкость перед лицом опасности, но пали духом, узнав о предательстве друзей исоюзников. А что же Россия? Именно в этот день советский наркоминдел Литвиноввыступал в Женеве с речью, в которой заявил, что Россия намерена соблюдать своиобязательства в отношении Чехословакии. Бенеш вызвал русского посла в Праге, итот подтвердил все сказанное народным комиссаром по иностранным делам. ВЧехословакии с сожалением констатировали, что Россия сможет прийти на помощьтолько в том случае, если так же поступит и Франция. А Франция их предала[4].

Поздно вечером 21 сентября правительство Чехословакиикапитулировало и приняло англо-французские условия. «У нас не было иноговыхода, так как мы остались одни», — с горечью отмечалось в правительственномкоммюнике по этому поводу. Бенеш в частном порядке объяснял это проще: «Насподло предали». На следующий день кабинет подал в отставку. Генерал Ян Сыровы,генеральный инспектор армии, стал главой нового «правительства национальногоединства».

3.3 Чемберлен в Годесберге:22-23 сентября.

Несмотряна опасение по поводу оппозиции проводимой им политике у себя на родине, вГодесберге Чемберлен пребывал в прекрасном настроении. Он приехал, чтобы удовлетворитьвсе просьбы Гитлера, высказанные в Берхтесгадене, и даже больше. Оставалосьдоговориться только о деталях.

Вечером премьер-министр направился в гостиницу, где егождал Гитлер. На сей раз говорил только Чемберлен, по крайней мере, сначала.Приблизительно в течение часа Чемберлен рассказывал о «трудных переговорах»,которые он с большим успехом провел не только с английским и французскимкабинетами, но и с Чехословакией, в результате чего последняя согласиласьпринять требования Гитлера. Потом он говорил о том, что нужно предпринять,чтобы эти требования были выполнены. Следуя совету Ренсимена, он готов былотдать Судетскую область Германии без плебисцита. Что касается другихтерриторий, то их судьбу предстояло решить комиссии из трех человек — представителейГермании, Чехословакии и какой-нибудь нейтральной страны. Более того, договорыЧехословакии о взаимопомощи с Францией и Россией, которые очень не нравилисьГитлеру, заменялись международной гарантией против неспровоцированногонападения на Чехословакию, которой в будущем «надлежит стать полностьюнейтральной». «Правильно ли я понял, что правительства Англии, Франции иЧехословакии согласны передать Судетскую область Германии?» — спросил Гитлер.Его поразило, что уступки столь велики и что пошли на них так быстро. «Да», —ответил, улыбаясь, премьер-министр. «Мне ужасно жаль, — заявил Гитлер, — но всвете событий последних дней предложенное решение уже утратило всякий смысл».

ДокторШмидт вспоминал, что при этих словах Чемберлен даже подскочил от удивления игнева, его совиное лицо покраснело. Чемберлен увидел, что его «дом мира», стаким трудом построенный за счет Чехословакии, рассыпается, словно карточныйдомик. Однако фюрера не трогали беды британского премьер-министра. Он выдвигалтребование немедленной оккупации Судетской области Германией, причем проблемаэта «должна быть решена окончательно не позднее 1 октября». Под рукой оказаласькарта, на которой фюрер отметил, какие именно территории подлежат немедленнойоккупации.

После этого Чемберлен отправился в свою резиденцию, чтобырешить, что же делать. В тот вечер после консультаций со своими советниками ителефонных разговоров с французским правительством он нашел решение:правительства Англии и Франции сообщат чешскому правительству, что «не берут насебя ответственность советовать ему не проводить мобилизацию»[5].

В 7.20 вечера генерал Кейтель позвонил по телефону из Годесбергав штаб сухопутных войск: «Дату (день «X») пока точно назвать нельзя.Продолжайте подготовку согласно плану. Операция «Грюн» начнется не раньше 30сентября».

Перед Адольфом Гитлером стояла дилемма. Его цельзаключалась в том, чтобы «военными действиями уничтожить Чехословакию», о чемЧемберлен, конечно, не знал. Принять англо-французский план, с которымЧехословакия согласилась, хотя и неохотно, означало не только получитьСудетскую область, но и нанести ощутимый удар Чехословакии, поскольку она становиласьбеззащитной. Но это не были военные действия. Фюрер же намеревался не толькоунизить президента Бенеша, но и доказать бесхребетность правительств западныхстран. Для этого была необходима именно военная оккупация. Она могла оказатьсяи бескровной, как в случае с Австрией, но непременно должна была осуществиться.Он жаждал взять реванш над выскочками чехами.

23 Чемберлен написал Гитлеру письмо. Он передаст новыетребования Германии чешскому правительству, но не уверен, что оно их примет.Более того, он не сомневается, что правительство Чехословакии будетсопротивляться немедленной оккупации. Но он готов предложить Праге, допрактического присоединения ее к рейху, предоставить судетским немцам правоподдерживать там закон и порядок.

О таком компромиссе Гитлер не хотел и слышать. Он послалответ, опять перечислив все притеснения, которым будто бы подвергались немцы состороны чехов. Он отказался умерить свои требования и заявил, что «речь теперь,вероятно, идет о войне». Ответ Чемберлена был краток. Он попросил Гитлераизложить все требования на бумаге и приложить карту, а на себя взял рольпосредника в передаче этих требований Праге. «Я не вижу, что еще могу сделать,находясь здесь, — заявил он. — Я намерен возвратиться в Англию».

Перед отъездом он еще раз встретился с Гитлером. Встречасостоялась в 10.30 вечера 23 сентября. Гитлер представил свои требования в видемеморандума и приложил карту. Чемберлен был поставлен в жесткие временныерамки. Чехословакия должна была начать эвакуацию населения с территорий,отходящих к Германии, в 8 часов утра 26 сентября, то есть через два дня, изавершить ее 28 сентября.

«Но это же ультиматум!» — воскликнул Чемберлен. «Ничегоподобного!» — живо возразил Гитлер. Когда Чемберлен заметил, что это нельзяназвать иначе как немецким словом «диктат», Гитлер сказал: «Это вовсе недиктат. Взгляните на документ, он озаглавлен словом «меморандум»».

В этот момент адъютант принес фюреру срочную телеграмму.Гитлер пробежал ее глазами и передал переводчику Шмидту: «Прочтите господинуЧемберлену». Шмидт прочитал: «Только что Бенеш объявил по радио всеобщуюмобилизацию в Чехословакии». Потом заговорил Гитлер: «Теперь вопрос, конечно,закрыт. Чехословакия и не подумает отдать Германии какие-либо территории».«Чехи первыми объявили мобилизацию», — сказал Гитлер. Чемберлен возразил:«Первой объявила мобилизацию Германия...» Гитлер отрицал, что в Германии былапроведена мобилизация.

Переговоры затянулись до утра. В конце концов, Чемберленспросил, является ли меморандум Гитлера его последним словом. Когда Гитлерответил, что да, премьер-министр сказал, что нет смысла продолжать переговоры.Он сделал все, что мог, но его попытки не увенчались успехом. Он уезжает стяжелым чувством, потому что надежды, с которыми он приехал в Германию, разбиты.

Немецкий диктатор не хотел, чтобы Чемберлен пошел на«уступки». «Вы один из немногих, для кого я когда-либо делал подобное, — сживостью заметил он. — Я готов установить окончательную дату для эвакуациичехов — 1 октября, если это упростит вашу задачу». Сказав это, он взял карандаши сам исправил дату. В действительности это не было уступкой, ведь 1 октябрябыло давно назначенным днем «X»[6].Это, казалось, подействовало на премьер-министра. Тем не менее он добавил, чтоне готов принять или отвергнуть предложения, а может только передать их.

Как только премьер-министр вернулся в Лондон, он сразусделал то, чего, как он заявлял Гитлеру, делать не собирался: стал убеждатьбританский кабинет принять новые требования нацистов. Однако неожиданно емупришлось столкнуться с сильной оппозицией. Чемберлен не смог уговорить свой кабинет.Не убедил он и французское правительство, которое 24 сентября отверглоГодесбергский меморандум и в тот же день объявило частичную мобилизацию.

Когда в воскресенье, 25 сентября, в Лондон прибылифранцузские министры во главе с премьером Даладье, английское и французскоеправительства узнали, что Чехословакия отклонила Годесбергские предложения[7]. Франции не оставалось ничего, кромекак подтвердить свою верность союзническим обязательствам и обещать прийти напомощь Чехословакии в случае, если она подвергнется нападению. Но Франции нужнобыло знать, как поведет себя Англия. Чемберлен согласился сообщить Гитлеру, чтоесли Франция в силу союзнических обязательств по отношению к Чехословакииокажется в состоянии войны с Германией, то Британия будет считать себяобязанной поддержать ее.

После отъезда Чемберлена, немцы пребывали в мрачномрасположении духа. Теперь, когда они стояли практически на пороге войны, этаперспектива перестала им нравиться, по крайней мере, некоторым из них.

Воскресный день 25 сентября выдался чудесный. Несмотря на сообщенияо ярости, охватившей Гитлера по поводу отвергнутого Годесбергского ультиматума,в Париже, Лондоне и Праге не чувствовалось, что наступил кризис, да и в Берлинене было заметно никакой военной лихорадки.

На следующий день произошли внезапные перемены к худшему. Впять часов утра сэр Гораций Вильсон привез в канцелярию письмо Чемберлена, вкотором премьер-министр сообщал, что Прага посчитала Годесбергский меморандум«абсолютно неприемлемым». Гитлер, по воспоминаниям переводчика, неожиданновскочил и закричал: «Нет никакого смысла вести дальнейшие переговоры!» — послечего бросился к двери. Фюрер вскоре сел в кресло, но во время чтения письмачасто восклицал: «С немцами обходятся как с грязными неграми… 1 октября япоставлю Чехословакию на место!»

Чемберлен предлагал свой план. Так как Чехословакия готоваотдать Гитлеру то, что он требует, а именно Судетскую область, необходимосрочно организовать встречу чешских и немецких представителей и «договориться оспособе передачи территории». Чемберлен добавлял, что ему хотелось бы, чтобы наэтой встрече присутствовали представители Англии. Гитлер ответил, что готоввступить в переговоры с чехами, если они примут Годесбергский ультиматум,только что ими отвергнутый, и согласятся на оккупацию Судетской областинемецкими войсками 1 октября. Он заметил, что положительный ответ должен бытьполучен в течение сорока четырех часов, то есть к двум часам дня 28 сентября.

27 сентября он во второй раз принимал Горация Вильсона.Вильсон не менее британского премьера был склонен отдать Гитлеру Судетскуюобласть, если только немецкий диктатор возьмет ее мирным путем. Британскоеправительство предлагало взять на себя «моральную ответственность» за то, чтобыобещания Чехословакии были выполнены «справедливо, полностью и быстро». ОднакоГитлера оно не заинтересовало. Теперь все зависело от чехов: они могли принятьили не принимать его предложения. Если они не примут его предложения, онуничтожит Чехословакию. С явным удовольствием он прокричал свою угрозунесколько раз.

Вероятно, это вывело из себя даже спокойного Вильсона. Онподнялся и сказал: «В таком случае я уполномочен премьер-министром сделатьследующее заявление: «Если Франция вследствие своих союзнических обязательствокажется в состоянии войны с Германией, то Соединенное Королевство сочтет себяобязанным поддержать Францию». Когда сэр Гораций заметил, что только от Гитлеразависит, начнется война или нет, разгоряченный фюрер воскликнул: «Если Францияи Англия хотят напасть на нас, пусть нападают! Сегодня вторник, в следующийпонедельник мы уже будем в состоянии войны!»

Многое произошло в Берлине — и не только в Берлине — втечение того дня, 27 сентября. В час дня, сразу по прибытии Вильсона, Гитлериздал «совершенно секретный» приказ, в котором ударным частям предписывалосьпокинуть места проведения учений и выйти на рубеж атаки на чешской границе.Через несколько часов был издан приказ о дальнейшей скрытной мобилизации. Входе ее было сформировано пять новых дивизий для размещения на западнойгранице.

Несмотря на то, что Гитлер продолжал военные приготовления,события, произошедшие в течение этого дня, заставили его заколебаться. Чтобыповысить боевой дух населения, Гитлер приказал по окончании рабочего дня, когдасотни тысяч берлинцев выйдут из своих контор на улицу, провести в центреБерлина парад моторизованной дивизии. Затея эта обернулась полным фиаско,берлинцы не желали, чтобы им напоминали о войне.

Очередные вести, поступавшие в канцелярию из-за границы,тоже не радовали. Из Будапешта сообщили; правительства Югославии и Румыниипредупредили правительство Венгрии, что в случае нападения ее войск наЧехословакию они предпримут против Венгрии военные действия. В результате войнамогла распространиться на Балканы, а это в планы Гитлера не входило.

Новости из Парижа оказались и того хуже. От немецкоговоенного атташе пришла телеграмма, в которой он сообщал, что объявленная воФранции частичная мобилизация сильно смахивает на мобилизацию всеобщую и что «кшестому дню мобилизации можно ожидать развертывания первых 65 дивизий награнице с Германией». Этой силе, насколько было известно Гитлеру, Германиямогла противопоставить лишь 10—12 дивизий. Половина из них состояла изрезервистов, а их боеспособность вызывала тревогу. Более того, по мнениювоенного атташе, для Германии оставалась реальной угроза подвергнутьсянемедленному нападению из Нижнего Эльзаса и Лотарингии в направлении Майнца припервых же попытках с ее стороны предпринять военные действия. И, наконец, какдокладывал атташе, итальянцы не делают абсолютно ничего, чтобы сковатьфранцузские войска на итало-французской границе. Казалось, что и доблестныйсоюзник Муссолини покинул Гитлера в решающий момент.

Поступили новости от президента Соединенных Штатов и откороля Швеции. Накануне, 26 сентября, Рузвельт обратился к Гитлеру с призывомпомочь сохранить мир, и хотя фюрер в течение двадцати четырех часов ответил,что сохранение мира зависит только от Чехословакии, Рузвельт в среду прислалеще одну телеграмму, в которой предлагал немедленно созвать конференцию всехзаинтересованных сторон. В этой же телеграмме американский президент отмечал,что если разразится война, то ответственность за нее мировая общественностьвозложит на Гитлера.

Король Швеции, друг Германии, подтвердивший свою верность входе войны 1914—1918 годов, был более откровенен и прямолинеен. Как сообщалосьв депеше немецкого посла из Стокгольма, король срочно вызвал его и заявил, чтоесли Гитлер не оттянет указанный им срок (1 октября) на десять дней, то мироваявойна неминуема и виноват в этом будет фюрер. Более того, войну эту Германия,бесспорно, проиграет ввиду «расстановки сил между великими державами». В своемнейтральном прохладном Стокгольме хитрый король мог более объективно оценитьложившуюся ситуацию, по крайней мере военную, чем главы правительств в Берлине,Лондоне и Париже.

Президент Рузвельт, что, вероятно, объяснялосьэмоциональностью американцев, смягчил драматизм своих воззваний к Гитлеру,отметив, что Соединенные Штаты не примут участия в войне и не возьмут на себяникаких обязательств «в ходе ведущихся переговоров». Немецкий посол вВашингтоне Ганс Дикхофф тем не менее счел необходимым послать в Берлин«срочнейшую» телеграмму. В ней он предупреждал, что если Гитлер склоняется квойне, в которой ему будет противостоять Великобритания, то есть вескиеоснования полагать, что «вся мощь Соединенных Штатов будет брошена на чашувесов Англии».

А что же Прага? Наблюдались ли там проявления слабости?Вечером в ОКБ пришла телеграмма от немецкого военного атташе полковникаТуссена: «В Праге спокойно… Завершены последние меры по мобилизации.… Общеечисло призванных составляет около миллиона человек, в полевых войсках — 800тысяч...» Примерно столько было у Германии на обоих фронтах. Войска Франции иЧехословакии, вместе взятые, превосходили по численности немецкую армию болеечем в два раза.

Какими сведениями располагал в тот момент Гитлер? Что Прагане покорилась, что в Париже ускоренными темпами идет мобилизация, что Лондонзанял более жесткую позицию, что его собственный народ пребывает в состоянииапатии, что его генералы настроены против него, что срок Годесбергскогоультиматума истекает в два часа следующего дня. Его письмо-воззвание кЧемберлену было хорошо продумано. В сдержанных выражениях Гитлер отрицал тотфакт, что его предложения полностью лишат чехов гарантий на существование какнации, что немецкие войска продвинутся дальше демаркационной линии. Гитлервыражал готовность обсудить с чехами детали и «дать гарантии Чехословакии».Чехи держатся только потому, что надеются начать европейскую войну, заручившисьподдержкой Англии и Франции, но он, Гитлер, все еще не теряет надежду сохранитьмир.

3.4 Последняя минута.

Послание Гитлера Чемберлен получил 27 сентября, в 10.30вечера. Это произошло в конце напряженного для премьер-министра дня.

Возвратившийся в тот же вечер из Берлина Вильсон привезнеутешительные новости, которые вынудили Чемберлена и его кабинет действовать.Было решено отдать приказ о мобилизации флота и вспомогательных сил ВВС,объявить чрезвычайное положение.

Премьер-министр немедленно направил телеграмму президентуБенешу, в которой приводил полученную из Берлина информацию, свидетельствующуюо том, «что немецкая армия получит приказ пересечь границу Чехословакии, еслизавтра (28 сентября) к 14.00 правительство Чехословакии не примет предложенияГермании». Честно предупредив правительство Чехословакии, Чемберлен не могудержаться, чтобы в конце своего послания не запугать Бенеша: «Немецкая армиязаймет Богемию, и ни государство, ни группа государств не смогут ничего сделатьдля спасения Вашего народа и Вашей страны… Такова правда, каков бы ни былрезультат мировой войны».

Таким образом, Чемберлен возлагал ответственность за началовойны уже не на Гитлера, а на Бенеша. Бенеш еще не ответил на эту телеграмму,когда пришла следующая, в которой Чемберлен уже советовал чешскомуправительству, как поступить. Он рекомендовал Чехословакии согласиться наограниченную оккупацию немецкими войсками 1 октября района по берегам рек Эгери Аш. Он предлагал также создать германо-чешско-британскую пограничнуюкомиссию, которая быстро установит, какие территории отойдут в дальнейшем кГермании.

Таким образом, друзья предупредили чешское правительство(Франция согласилась с последними предложениями), что, даже если союзники иодержат победу в войне с Германией, Чехословакии придется передать ей Судетскуюобласть. Зачем втягивать Европу в войну, если Судетская область для вас всеравно потеряна?

Гитлер получил «почти все, что требовал». Британиягарантировала, что Чехословакия примет предложения и выполнит их.

Прослушав это выступление, большинство англичан легли спатьс уверенностью, что в течение двадцати четырех часов Германия и Англия объявятдруг другу войну. Однако они не знали, что происходило на Даунинг-стрит в товремя, когда они спали. В 10.30 было доставлено письмо от Гитлера. За этусоломинку премьер-министр радостно уцепился. Вот что ответил он Гитлеру:«Прочитав Ваше письмо, я пришел к выводу, что Вы сможете достичь всего оченьбыстро и не прибегая к войне. Я готов сам немедленно прибыть в Берлин, чтобыобсудить вместе с вами и с правительством Чехословакии подготовительные меры попередаче территорий в присутствии представителей Франции и Италии, если Вы тогопожелаете. Я убежден, что в течение недели мы придем к соглашению. Я не поверю,что из-за задержки на несколько дней решения давно возникшей проблемы Вывозьмете на себя ответственность начать мировую войну, которая может привести кгибели цивилизации».

Была также отправлена телеграмма Муссолини, в которойсодержалась просьба склонить фюрера принять изложенный план и согласитьсяприслать на планируемую встречу своего представителя.

Премьер-министр давно вынашивал идею этой конференции. Онвыражал надежду, что четыре державы — Германия, Италия, Англия и Франция решатсудетский вопрос. Но министерство иностранных дел напомнило послу ипремьер-министру, что будет трудно исключить «другие державы» из числаучастников конференции. «Другие державы» — это Россия, у которой сЧехословакией был заключен пакт о взаимопомощи. Вернувшийся из ГодесбергаЧемберлен был убежден, причем вполне обоснованно, что Гитлер никогда несогласится на встречу, в которой будет принимать участие Советский Союз. Да исам премьер-министр не жаждал встречаться с русскими, хотя любой мало-мальскиграмотный человек в Англии понимал, что участие Советского Союза на сторонезападных держав в войне против Германии необычайно важно.

Но до среды 28 сентября он еще не думал о том, чтобыисключить из состава участников конференции и Чехословакию. 25 сентября, послетого как Прага отклонила требования Годесбергского меморандума, премьер-министрпредложил Чехословакии согласиться на переговоры в рамках «международнойконференции, в которой смогут принять участие Германия, Чехословакия и другиестраны». На следующий день чешское правительство согласилось с этимпредложением. Как мы знаем, в своем послании Гитлеру, отправленном поздновечером 27 сентября, Чемберлен указывал, что представители Чехословакии должныбыть включены в число участников конференции наряду с Германией, Италией,Францией и Великобританией.

3.5 Капитуляция в Мюнхене: 29-30 сентября1938 года.

12.30 29 сентября Гитлер отправился встретить Муссолини идоговориться о совместных действиях во время конференции. Чемберлен непредпринял аналогичной попытки — не искал встречи с Даладье, чтобы выработатьполитику противостояния двух западных демократий двум фашистским диктаторам.Чемберлен прибыл в Мюнхен в полной уверенности, что никто — ни чехи, ни дажефашисты не будут препятствовать его скорейшей договоренности с Гитлером[8].

Переговоры, начавшиеся в 12.45 в так называемом Фюрерхаусена Кёнигплац, проходили спокойно и скорее напоминали формальную передачуГитлеру того, что он хотел получить в назначенные им сроки. Собравшиеся перешлик делу после того, как выступил Муссолини. Муссолини сказал, что, «чтобыспособствовать практическому решению проблемы», он привез с собой четкиепредложения в письменном виде.

То, что Муссолини от своего имени выдвинул в качествекомпромиссного решения, на самом деле было в спешном порядке составлено вБерлине Герингом, Нейратом и Вайцзекером. Геринг показал проект Гитлеру, и тотрешил, что он может сработать, после чего он был передан итальянскому послуАттолико, который на следующий день передал его итальянскому диктатору,незадолго до того, как тот отравиться в Мюнхен. Вот что представляли собой«итальянские предложения», которые не только предопределили повестку дняпереговоров, но и легли в основу Мюнхенского соглашения. Все это было заранееподготовлено в Берлине.

Это было видно из текста, который очень напоминал отвергнутыйГодесбергский ультиматум. Но этого не поняли ни Даладье с Чемберленом, ни ихпослы, присутствовавшие на переговорах. Муссолини «тактично выдал за своесочетание англо-французских предложений и предложений Гитлера».

Теперь, когда «итальянские» предложения были так тепловстречены собравшимися, оставалось уточнить незначительные детали. Чемберлензахотел узнать, кто выплатит Чехословакии компенсацию за общественнуюсобственность, которая перейдет к Германии вместе с Судетской областью. Гитлеррезко ответил, что никакой компенсации не будет. Когда премьер-министр,ссылаясь на положение, согласно которому чехи, покидающие Судетскую область, немогли брать с собой скот (это было одно из годесбергских требований),воскликнул: «Значит ли это, что фермеров вышлют, а их скот оставят?» — Гитлервзорвался и закричал на Чемберлена: «Наше время слишком дорого, чтобы тратитьего на такие мелочи!» Далее премьер-министр эту тему не развивал.

Сначала он настаивал на том, чтобы чешский представительприсутствовал на переговорах. Его страна, заявил он, «не может дать полнойгарантии, что эвакуация с территории Судетской области будет закончена к 10октября (такой срок был указан в предложениях Муссолини), если не будетзаявлений об этом со стороны правительства Чехословакии». Даладье неохотно егоподдержал. Он полагал, что «было бы желательно присутствие представителейЧехословакии, с которыми можно было бы при необходимости проконсультироваться».

Однако Гитлер был непреклонен. Он заявил, что не потерпитприсутствия чехов. Даладье постепенно сдался, но Чемберлен выиграл в концеконцов мелкую уступку. Договорились, что чешские представители смогутнаходиться «в соседней комнате», как выразился премьер-министр.

И действительно, во время вечернего заседания прибыли двапредставителя Чехословакии — доктор Войтех Маетны, посол Чехословакии вБерлине, и доктор Хуберт Масарик из министерства иностранных дел. Холодновстретив, их проводили в прилегающую к помещению переговоров комнату. Там онипросидели в томительном ожидании с двух до семи, после чего к ним вошел человекиз свиты Чемберлена, и обрушил на них дурные вести: достигнуто общеесоглашение, о деталях которого он ничего сказать еще не может, но ясно одно —условия его гораздо жестче, чем франко-британские предложения. Когда Масарикспросил, получат ли возможность выступить представители Чехословакии,англичанин, заметил, что он, вероятно, не представляет, насколько тяжелоеположение великих держав, и не понимает, как трудно вести переговоры сГитлером.

В десять часов вечера двух несчастных чехов проводили ксэру Горацию Вильсону, верному советнику премьер-министра. Вильсон от имениЧемберлена ознакомил их с основными пунктами четырехстороннего соглашения ивручил карту Судетской области, на которой были отмечены территории снаселением, подлежащим немедленной эвакуации. Когда чехи попыталисьпротестовать, англичанин резко оборвал их, заметив, что ему больше нечегосказать, и быстро вышел из комнаты. «Если вы не примете условий, — уговаривалон их, — то вам придется улаживать свои дела с Германией один на один. Можетбыть, французы изложат вам то же самое в более мягкой форме, но, поверьте мне,они разделяют нашу точку зрения. Они — незаинтересованная сторона».

Этобыло правдой, какой бы горькой она ни оказалась для представителейЧехословакии. Во втором часу ночи 30 сентября[9]Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье (именно в таком порядке) поставили своиподписи под Мюнхенским соглашением, позволявшим немецкой армии вступить натерриторию Чехословакии 1 октября, как и обещал Гитлер, и закончить оккупациюСудетской области к 10 октября. Гитлер получил то, в чем ему было отказано вГодесберге.

Оставалсяодин болезненный момент — по крайней мере, для жертв — сообщить чехам, с чемони должны расстаться и в какие сроки. Гитлера и Муссолини эта процедура неинтересовала, они ушли, перепоручив сделать это союзникам Чехословакии —представителям Франции и Англии.

Наследующий день, 30 сентября, Чемберлен встретился сГитлером на его мюнхенской квартире, чтобы обсудить положение дел в Европе в будущем.Кроме того, он намеревался упрочить свое положение в политической жизни Англии,для чего хотел просить Гитлера о небольшой уступке.

Гитлер был не в настроении. Он рассеянно слушал высказыванияглавы британского правительства, выражавшего уверенность в том, что Германия«проявит великодушие при проведении в жизнь Мюнхенского соглашения», и Гитлерне подвергнет бомбардировке Прагу, так как это повлечет «многочисленные жертвысреди гражданского населения».

Сказанноепремьер-министром явилось только прелюдией к тому, что последовало дальше.Чемберлен извлек из кармана листок бумаги, в надежде, что они с Гитлеромподпишут «документ» и немедленно его опубликуют: «Мы, фюрер Германии и канцлер,и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к.согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенноезначение для обеих сторон и для Европы. Мы рассматриваем подписанное вчеравечером соглашение и англо-германские морское соглашение как символизирующиежелание наших двух народов никогда больше не воевать друг с другом. Мы приняли твердое решение, что метод консультаций сталметодом принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касатьсянаших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранениювозможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мираЕвропе».

Гитлер прочитал заявление и быстро его подписал, к большомуудовлетворению Чемберлена. Введенный в заблуждение премьер-министр не зналтого, что стало позднее известно из трофейных немецких и итальянскихдокументов, а именно, что на встрече в Мюнхене Гитлер и Муссолини договорилисьпри необходимости сражаться «плечом к плечу» против Великобритании.

В Праге настроение было, естественно, совсем иным. В 6.20утра 30 сентября германский поверенный в делах поднял с постели чешскогоминистра иностранных дел доктора Крофту, вручил ему текст Мюнхенскогосоглашения и сообщил, что правительству Чехословакии надлежит к пяти вечератого же дня прислать в Берлин двух представителей на первое заседание«международной комиссии» по надзору за исполнением соглашения. У президентаБенеша не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Англия и Францияпредали его страну, более того, они встали бы на сторону Гитлера, если бы емувздумалось применить военную силу в случае непринятия Чехословакией условийМюнхенского соглашения. В десять часов Чехословакия капитулировала.

До последней минуты Англия и Франция оказывали давление настрану, которую бросили на произвол судьбы и предали. В течение всего дняанглийский, французский и итальянский послы наезжали к доктору Крофте, чтобыубедиться, что чехи в последний момент не взбунтуются против капитуляции.

По настоянию из Берлина президент Бенеш подал в отставку 5октября. Его пост временно занял генерал Сыровы. 30 ноября президентом того,что осталось от Чехо-Словакии (с этого момента название государства писалосьименно через дефис).

Те территории Чехословакии, которые Чемберлен и Даладье несмогли передать Германии в Мюнхене, отдала ей так называемая международнаякомиссия. В этот спешно сформированный орган вошли итальянский, французский ианглийский послы, чешский посол в Берлине и барон фон Вайцзекер из германскогоминистерства иностранных дел. Любой спорный вопрос о передаче дополнительныхчехословацких территорий Германии разрешался в пользу последней. Нередко втаких случаях Гитлер и ОКБ угрожали применением военной силы. В конце концов 13октября комиссия проголосовала за отмену плебисцита на территориях, где ондолжен был проводиться в соответствии с Мюнхенским соглашением. Нужда в немотпала.

Польша и Венгрия, угрожая применением военной силы противбеззащитной Чехословакии, словно стервятники, поспешили захватить свой кусок.Польше по настоянию министра иностранных дел Юзефа Бека досталась территория врайоне Тешина площадью 650 квадратных миль с населением 228 тысяч человек, изкоторых 133 тысячи были чехами. Венгрия отхватила кусок побольше — 7500квадратных миль с населением 500 тысяч венгров и 272 тысячи словаков. Эта территориябыла выделена ей 2 ноября во время встречи Риббентропа и Чиано.

Более того, раздробленной и беззащитной стране по наущениюБерлина надлежало создать пронемецкое правительство явно фашистского толка.Стало очевидно, что впредь существование Чехословакии будет всецело зависеть отвождя Третьего рейха.

4. Последствия Мюнхена. Взаимосвязь мюнхенского договора и Второй мировой войны.

Поусловиям Мюнхенского соглашения Гитлер получил все то, что он требовал вГодесберге, а международная комиссия под давлением его угроз дала ему ещебольше. Окончательное соглашение, подписанное 20 ноября 1938 года, обязывалоЧехословакию отдать Германии 11 тысяч квадратных миль своей территории, накоторой проживало 2 миллиона 800 тысяч судетских немцев и 800 тысяч чехов. На этойтерритории размешалась широко разветвленная система чешских укреплений,считавшихся самыми неприступными в Европе.

В Чехословакии была нарушена сложившаяся система железных ишоссейных дорог, телеграфная и телефонная связь. Согласно немецким данным, расчлененнаястрана лишилась 66 % своих запасов каменного угля, 80 % запасов бурого угля, 86% запасов сырья для химической промышленности, 80 % цемента, 80 % текстильнойпромышленности, 70 % электроэнергии и 40 % леса. Процветающая индустриальнаядержава в одну ночь была разорена и разорвана на части.

Неудивительно, что Йодль в ночь подписания Мюнхенскогосоглашения радостно записал в своем дневнике: «Мюнхенский пакт подписан.Чехословакии как государства больше не существует… Фюрер с его гением ицелеустремленностью, которую не поколебала даже опасность возникновения мировойвойны, опять одержал победу без применения силы. Остается надеяться, что те,кто не верил в его гений, теперь переубеждены навечно».

Многие из сомневавшихся были переубеждены, а те немногие,кого переубедить не удалось, впали в отчаяние. Генералы Бек, Гальдер, Вицлебени их гражданские советники опять ошиблись в своих расчетах. Гитлер получил то,что хотел, — совершил очередное великое завоевание без единого выстрела. Егопрестиж достиг высот необычайных. Никто из проживавших тогда в Германии незабыл того восторга, который охватил немцев после подписания Мюнхенскогосоглашения. Они вздохнули с облегчением — ведь опасность войны миновала; оничрезвычайно гордились бескровной победой Гитлера не только над Чехословакией,но и над Англией и Францией. Они не уставали повторять, что всего в течениеполугода он завоевал Австрию и Судетскую область, увеличил население Третьегорейха на 10 миллионов человек, захватил огромную, важную в стратегическомотношении территорию, после чего перед Германией открылась возможностьдобиваться господства в Юго-Восточной Европе. И при этом не погиб ни одиннемец! Интуиция гения помогла ему не только предугадать слабость малыхгосударств Центральной Европы, но и провидеть поведение двух крупнейшихгосударств — Англии и Франции и заставить их подчиниться его воле. Он изобрел иприменил на практике с невероятным успехом стратегию и методы «политическойвойны», сводившей на нет необходимость войны как таковой.

Примерно за четыре с половиной года этот человек, неотличавшийся знатностью происхождения, превратил безоружную, ввергнутую в хаоси практически разоренную Германию, которая считалась самой слабой из большихгосударств Европы, в самое сильное государство Старого Света, перед которымтрепетали даже Англия и Франция. Ни на одной ступени этого восхождениядержавы-победительницы не осмелились остановить его, даже когда у них имелисьдля этого силы. В Мюнхене, где была зафиксирована его величайшая победа, Англияи Франция наперебой старались поддержать Германию. Но больше всего удивлялоГитлера, как, впрочем, Бека, Хасселя и других членов немногочисленнойоппозиции, одно: никто из высоких политических деятелей, входивших в составправительств Англии и Франции, не осознавал, к каким последствиям приведет ихпопустительство каждому новому агрессивному шагу нацистского вождя.

ВАнглии это понимал, казалось, один Уинстон Черчилль. Никто не смогсформулировать последствия Мюнхена так сжато, как он в своей речи, произнесеннойв палате общин 5 октября: «Мы потерпели полное и сокрушительное поражение… Мынаходимся в центре грандиозной катастрофы. Путь вниз по Дунаю… дорога кЧерному морю открыты… Все государства Центральной Европы и бассейна Дунаяодно за другим будут попадать в орбиту широкой системы нацистской политики…которая диктуется из Берлина… И не надо думать, что этим все кончится. Этотолько начало».

Но Черчилль не являлся членом правительства, и егопредупреждения были оставлены без внимания.

Была ли неизбежна англо-французская капитуляция в Мюнхене?Блефовал Адольф Гитлер или нет?

Теперь мы знаем ответ на оба вопроса. Как это нипарадоксально, но в обоих случаях он отрицателен. Все генералы, близкиеГитлеру, которым удалось пережить войну, соглашаются с тем, что если бы неМюнхенское соглашение, то фюрер напал бы на Чехословакию 1 октября 1938 года.Они полагают, что вопреки сомнениям Лондона, Парижа и Москвы Англия, Франция иРоссия все равно оказались бы втянуты в войну.

И, что особенно важно, немецкие генералы в один голосзаявляли, что Германия проиграла бы эту войну, причем в кратчайшие сроки.Аргументы защитников Чемберлена и Даладье насчет того, что Мюнхен спас Запад нетолько от войны, но и от поражения в войне, опровергают немецкие генералы, особенноте, кто фанатично поддерживал Гитлера до самого конца.

Ориентиром для этих генералов служил Кейтель, беспредельнопреданный Гитлеру и всегда принимавший его сторону. Когда в Нюрнберге егоспросили, какова была реакция немецких генералов на подписание Мюнхенскоюсоглашения, он ответил: «Мы были необычайно счастливы, что дело не дошло довоенного столкновения, потому что… всегда полагали, что у нас недостаточносредств для преодоления чешских пограничных укреплений. С чисто военной точкизрения у нас не было сил брать штурмом чехословацкую оборонительную линию[10]».

Если, как утверждают генералы, гитлеровской армии нехватало средств для прорыва чешских укреплений, если французские войска назападной границе значительно превосходили по численности немецкие, еслинастроения среди генералов были столь мрачными, что даже начальник генеральногоштаба готовил заговор против Гитлера, чтобы избежать безнадежной войны, топочему об этом не знали генштабисты Англии и Франции? Невозможно поверить, чтоанглийский и французский генеральные штабы и правительства этих стран не зналио нежелании генерального штаба немецких сухопутных войск участвовать вевропейской войне. Как известно, берлинские заговорщики в августе — сентябре,по крайней мере, по четырем каналам предупреждали об этом англичан. Известнотакже, что информация эта поступила самому Чемберлену. В начале сентября вПариже и Лондоне, вероятно, узнали об отставке генерала Бека и о том, какиепоследствия повлечет для немецкой армии уход этого талантливого военачальника.

В то время в Берлине английская и французская разведкисчитались довольно осведомленными. Трудно поверить, что верховное командованиев Лондоне и Париже не знало об очевидной слабости немецкой армии и авиации, обих неспособности вести войну на два фронта. Так что же, кроме врожденноймнительности, заставляло начальника штаба французских сухопутных войск генералаГамелена сомневаться в том, что он, имея под началом почти сто дивизий, легкосправится с пятью регулярными и семью резервистскими немецкими дивизиями,сметет их и глубоко проникнет на территорию Германии?

Как вспоминал позднее сам Гамелен. основания для сомнениябыли. 12 сентября, когда на заключительном заседании партийного съезда Гитлерметал громы и молнии в адрес Чехословакии, французский генерал уверял премьераДаладье, что если дело дойдет до войны, то «страны демократии продиктуютусловия мира». Он утверждал, что даже написал письмо, в котором объяснял свойоптимизм. В разгар чешского кризиса, точнее, сразу после встречи в ГодесбергеГамелен, сопровождавший главу своего правительства в Лондон, 26 сентябряповторил свои заверения Чемберлену и постарался подкрепить их анализом военнойобстановки. Он стремился расшевелить не только британского, но и своегопремьер-министра. Это ему, по всей видимости, не удалось. В конце концов, передтем как Даладье отбыл в Мюнхен, Гамелен объяснил ему, на какие территориальныеуступки в Судетской области можно пойти, не опасаясь за безопасность Франции,объяснил, что основные чешские укрепления, важные в стратегическом отношениижелезные дороги, предприятия оборонной промышленности нельзя отдавать немцам.Кроме того, он добавлял, что ни в коем случае нельзя позволять немцам отрезатьМоравский коридор. Совет сам по себе неплохой, но только в том случае, еслиЧехословакия понадобилась бы Франции в войне против Германии. А как известно,Даладье на это не решался.

Выдвигался и другой аргумент — в основном посламиФрансуа-Пенсе и Гендерсоном: Мюнхенское соглашение якобы помогло западнымдемократиям выиграть целый год, чтобы догнать по вооружению Германию. Фактыопровергают такое утверждение. Черчилль, которого поддерживают все серьезныевоенные историки стран-союзниц, писал: «Промежуток длиной в год, якобы«выигранный» в Мюнхене, поставил Англию и Францию в положение худшее, чем то, вкотором они находились во время мюнхенского кризиса».

Сегодня, зная содержание секретных немецких документов ипослевоенных показаний самих немцев, можно нарисовать картину во всей ееполноте, что было совершенно нереально в дни Мюнхена.

1 октября 1938 года Германия была не готова вести войнупротив Чехословакии, Англии и Франции одновременно, не говоря уже о России.Развязав войну, Германия быстро бы ее проиграла, и это стало бы концом дляГитлера и Третьего рейха. Если бы войну удалось предотвратить в последниймомент из-за вмешательства армии, то генералы Гальдер, Вицлебен и их сторонникисвергли бы Гитлера, как и планировали, то есть в тот момент, когда он отдал быприказ напасть на Чехословакию.

НоЧемберлен сорвал планы германского Сопротивления, рассчитанные на твердую линиюзападных союзников в вопросе о Чехословакии. Гитлер мог праздновать победу;последняя надежда Сопротивления избавить Германию от нацистов рухнула.Германский генерал фон Клейст-Шменцин, который не испытывал симпатии кнацистам, выразил свое мнение кратко: «Гитлер, может быть, и свинья, ноудачливая свинья». Генерал Гальдер принял близко к сердцу развитие мюнхенскогокризиса: получив известие о капитуляции Чемберлена, он разломал спой письменныйстол. Ганс Вернд Гизевиус, вначале служивший в гестапо, затем перешедший наработу в абвер и выступавший против нацистов, пришел к выводу, который в целомразделяли его соратники по борьбе «Чемберлен спас Гитлера». И уже много летспустя после войны, в 1958 году, на презентации одной из газет в Чэтем Хаусе —престижном лондонском клубе дипломатов — с горькой иронией было отмечено, что«если западные союзники с кем-нибудь и сотрудничали, то не с германскимСопротивлением, а с Гитлером».

Фанатичное желание Чемберлена дать Гитлеру то, чего тотхотел, его поездки в Берхтесгаден, Годесберг и, наконец, его роковая поездка вМюнхен спасли Гитлера, укрепили позиции Гитлера в Европе, в Германии, в армиинастолько, насколько он и предположить не мог за несколько недель до Мюнхена.

Для Франции Мюнхен обернулся катастрофой. Трудно понять,почему этого не поняли в Париже. Военное значение Франции в Европе было сведенона нет. По сравнению с полностью отмобилизованной немецкой армией французскаяармия составляла только половину. По производству оружия Франция также уступалаГермании. Правда, Франция состояла в союзнических отношениях с малымигосударствами Восточной Европы — Чехословакией, Польшей, Югославией и Румынией,и эти страны, вместе взятые, имели военный потенциал «великой державы». Однакоутрата 35 хорошо обученных и вооруженных чешских дивизий и укреплений, которыемогли сдержать даже превосходящую по мощи немецкую армию, значительно ослабилафранцузскую армию. И это еще не все. Как могли восточные союзники Францииверить после Мюнхена подписанным ею договорам? Высоко ли ценился теперь союз сФранцией? В Варшаве, Бухаресте, Белграде на этот вопрос отвечали однозначно: неочень высоко. В этих столицах старались, пока не поздно, заключить выгоднуюсделку с нацистским завоевателем.

Активность Москвы также повысилась. Хотя Советский Союз исостоял в военном союзе с Францией и Чехословакией, Франция вместе с Германиейи Англией единодушно исключили Россию из числа участников встречи в Мюнхене.Это был выпад, который Сталин запомнил. Через несколько месяцев западнымдемократиям пришлось за это расплачиваться. 3 октября, через четыре дня послемюнхенской встречи, Вернер фон Типпельскирх, советник германского посольства вМоскве, докладывал в Берлин о последствиях Мюнхена для политики СоветскогоСоюза. Он полагал, что «Сталин сделает выводы»; он был уверен, что СоветскийСоюз «пересмотрит свою внешнюю политику»; отношение к союзной Франции станетменее дружественным, а отношение к Германии — более положительным. Немецкийдипломат считал, что «сложившиеся обстоятельства предоставляют возможность длянового, более широкого экономического соглашения с Советским Союзом». Впервые всекретных немецких архивах упоминается об изменениях в политическом курсеБерлина и Москвы, пока еще едва заметных, но через год приведших к важнымпоследствиям.

Несмотря на свою удивительную победу и то унижение, котороеон заставил испытать не только Чехословакию, но и Англию с Францией, Гитлер былразочарован результатами мюнхенской встречи. Шахт слышал, как на обратном путив Берлин фюрер говорил сопровождавшим его эсэсовцам: «Этот парень (Чемберлен)испортил мое вступление в Прагу». А ведь именно этого Гитлер обивался, именнооб этом твердил генералам начиная с 5 ноября минувшего года. По его мнению,захват Австрии и Чехословакии явился всего лишь предварительным шагом передпоходом на Восток за «жизненным пространством» и решением военного вопроса наЗападе. 20 сентября во время беседы с венгерским премьер-министром он заявил,что самое лучшее — «уничтожить Чехословакию». Это, по его мнению, было бы«единственным удовлетворительным решением». Он боялся только одного — чехимогли принять его требования.

И вдруг мистер Чемберлен отправляется в Мюнхен, заставляетчехов принять все требования и, таким образом, лишает его, Гитлера, военнойпобеды. Так думал Гитлер после Мюнхена. «Мне с самого начала было ясно, —признавался он позднее своим генералам, — что Судстско-Немецкая область меня неудовлетворит. Это решение половинчатое».

Через несколько дней после подписания Мюнхенскою соглашениянемецкий диктатор начал приводить в исполнение план, согласно которомуследовало решить эту проблему окончательно.

И не удивительно, что Гитлер это сделал. Получив с такойлегкостью Чехословакию, он не мог остановиться на достигнутом. Чемберлен продалЧехословакию; это было исторической ошибкой, сделавшей войну неизбежной.

Заключение.

Сегодня, когда из наших дней мы возвращаемся к трагедииМюнхена, неоднократно проанализировавшие те события, мы видим, что краткий,иллюзорный мир, добытый Чемберленом, стал неизбежной кульминацией политикипопустительства, проводимой Британией и Францией в отношении гитлеровскогорежима. Чтобы в условиях демократии подвигнуть народы и правительства кжизненно необходимым действиям, звуки набатного колокола должны достичьпронзительной силы. Решение начать войну — непростое решение, оно не из тех,которые принимаются легко, особенно если лишь двадцать лет прошло с окончанияпредыдущей войны, той самой, которая должна была «положить конец всем войнам» иопустошила Европу. Трудно было рассчитывать на решительные действия Британии иФранции, считавших, что они абсолютно не готовы к новой войне. Отсрочка,полученная западными союзниками и 1938 году, принесла им еще одну головнуюболь: участь Чехословакии грозила теперь Польше. Захват Гитлером всейЧехословакии заставил союзников занять жесткую позицию по вопросу безопасностиПольши, но теперь это уже не могло остановить агрессора.

Негостеприимный прием, оказанный британцами эмиссарамгерманского Сопротивления, их отказ признать реальную угрозу, содержащуюся в действияхГитлера, не были результатами политического невежества; возможно, не хваталоточных разведывательных данных, но главная проблема заключалась в плохоманализе этих данных и той ситуации, которая складывалась. АдминистрациюЧемберлена раздирала внутренняя политическая борьба, междоусобные трения, амежду тем Уайтхолл нуждался в аппарате, который мог бы дать всеобъемлющуюоценку ситуации. Согласно авторитетному труду «Британская разведка во Второймировой войне», постоянный помощник министра Александр Кадоган издал документ,указывающий, что доклады секретных агентов зачастую «неразборчивы», что ониупражняются в проницательности, но не «берут на себя труд по отборуинформации». Одновременно он признал, что это работа Уайтхолла — «взвешиватьинформацию… и стараться делать более или менее правильные заключения на ееоснове». Фактически служба внешней разведки, МИ-6, как и другие службы, такиекак группа Ванситтарта в министерстве иностранных дел, поставляла достаточно«сырую», необработанную информацию; но все эти службы не были расположены краспространению сомнительных сведений, не заслуживающих доверия, а суждения отом, что заслуживает доверия, не всегда были точными.

Однако главной проблемой были ложные надежды Чемберлена. Онвсе еще не мог поверить, что Гитлер стремится к захватам. Английский поэт ДжонДрайден когда-то давно поставил диагноз этому недугу, которым страдаютгосударственные деятели: «С какой легкостью мы верим в желаемое!».

Список литературы

1.Взлет и падение 3 рейха. / У. Ширер, М.: «Эксмо», 2004.

2.Невидимаявойна в Европе. / Дж. Уоллер, Смол.: «Русич», 2001.

3.Дни,которые потрясли Чехословакию. / В. Крал, М.: «Прогресс», 1973.

4.Всемирнаяистория Новейшего времени: справ. Пособие. / Е.А.Колб, В.И.Меньковский и др.Мн.: ИП «Экоперспектива», 1998.

5.Международнаяобстановка накануне второй мировой войны. / Баюра А.Н., Романович П.С., БуркоО.П.1999.

6.Энциклопедиядля детей Т.5 История России XX век – М.: «Аванта+», 1995.