Реферат: История приватизации в России

Сибирская академия Государственной службы припрезиденте Р.Ф.

Контрольная работа по предмету: Отечественная история

Тема: История приватизации в России

Выполнил: студент 3 курса группа 04308

Павлов М.М.

Проверил: преподаватель

Зубов Владимир Евгенивич

Новосибирск 2005г.

Содержание

Введение

1.<span Times New Roman"">    

 Анатолий Чубайс приватизирует Россию

2.<span Times New Roman"">    

 «Никаких законов мы не нарушили»

3.<span Times New Roman"">    

 «Самое яркое проявление коррупции в России»

4.<span Times New Roman"">    

 Приватизация прибылей Аэрофлота

5.<span Times New Roman"">    

 В погоне за нефтью

6.<span Times New Roman"">    

 «Российский Рокфеллер»

7.<span Times New Roman"">    

 «Власть мы не отдадим»

8.<span Times New Roman"">    

 Кризис

Заключение

Литература

Введение

 Приватизация государственного  имуниципального имущества   — этоприобретение гражданами, акционерными обществами (товариществами) у государстваи местных Советов народных депутатов в частную собственность- предприятий,цехов, производств, участков, иных подразделений этих предприятий, выделяемых всамостоятельные предприятия; оборудования, зданий, сооружений, лицензий,патентов и других материальных и нематериальных активов предприятий, а такжесовместных предприятий, коммерческих банков, ассоциаций, концернов, союзов идругих объединений предприятий.

  Использованиесредств, полученных от приватизации государственных и муниципальных предприятий

Ø<span Times New Roman"">   

Средства, полученные от приватизациигосударственных и муниципальных предприятий, распределяются по нормативам,установленным государственной, республиканскими и местными программамиприватизации. Указанные средства не подлежат обложению всеми видами налогов.

Ø<span Times New Roman"">   

Направления расходования средств,полученных от приватизации государственных и муниципальных предприятий, впределах, установленных п. 1 настоящей статьи, определяются Верховным СоветомРоссийской Федерации, Верховными Советами республик в составе РоссийскойФедерации и местными Советами народных депутатов.

 Источникисредств для приобретения государственных и муниципальных предприятий

Ø<span Times New Roman"">  

Для приобретения государственных и муниципальныхпредприятий используются личные сбережения граждан, именные приватизационныевклады, личные лицевые приватизационные счета, собственные средства юридическихлиц, определенных в п. 1 статьи 9 настоящего Закона, а также заемные средства. <span Courier New";color:#372603">

Ø<span Times New Roman"">   

2. При приобретении приватизируемыхгосударственных и муниципальных предприятий используются законные платежныесредства СССР, включая именные приватизационные вклады граждан.

Ø<span Times New Roman"">   

3. При приобретении приватизируемыхпредприятий или долей (паев, акций) в капитале акционерного общества(товарищества) граждане обязаны предъявить справку налоговой инспекции, если ихвклад рублями превышает 500 установленных законодательством минимальныхразмеров месячной оплаты труда.

1. Анатолий Чубайс приватизирует Россию

Приватизация для большинства россиян происходила сошеломляющей скоростью. Всего четыре месяца – с августа по декабрь 1991 года –ушло на то, чтобы похоронить коммунизм и разрушить Советский Союз. В начале1992 года всего за несколько недель шоковая терапия Егора Гайдара уничтожилаплановую экономику, а заодно и сбережения подавляющего большинства гражданРоссии. Теперь с той же безжалостной скоростью на страну обрушиласьприватизация. Архитектором этой программы стал тридцативосьмилетний экономистиз Санкт‑Петербурга Анатолий Чубайс,руководивший относительно небольшой структурой, именуемой «Госкомимущество».Это ведомство находилось в здании напротив гостиницы «Россия». В коридорахслышались голоса американцев: это были молодые консультанты, которых Чубайспризвал под свои знамена.

«Чубайс появился в управлении Госкомимущества в 1991году, – вспоминает Гайдар, тогдашний премьер-министр.  В то время былполный организационный и хозяйственный вакуум, потому что старые механизмыпартийного и административного контроля в полной мере отключены. Значительнаячасть чиновничества, на основе полулегальных процедур, самым наглым образомразбазаривало собственность. Неоднократно на официальных заседанияхправительства начальники (местных) администраций говорили: „Отдайте все нам, мыназначим собственников“.

Поучаствовать в распределении богатейших природныхресурсов России жаждали все. Коммунисты и националисты хотели, чтобысобственность по большей части осталась в руках государства. Политикирегионального уровня мечтали распределить собственность среди «своих». Чубайсрешил опереться на небольшую группу бизнесменов с хорошими связями. По мнениюГайдара, этот ход был верным. «В тяжелейших условиях Чубайс сумел разработатьрегулирование, которое позволило упорядочить процесс приватизации вРоссии, – говорит Гайдар. – Он очень четкий администратор, оченьхорошо умеет ставить задачи и контролировать исполнение.

По программе Чубайса приватизационные ваучеры былиразосланы всем российским гражданам (151 миллион ваучеров). По планупредполагалось приватизировать основную часть российской пр

омышленностиза два года. Наиболее общий сценарий приватизациисводился к следующему: 29 процентов компании продавались за ваучеры нааукционе, 51 процент распределялся среди руководства и рабочих, остальноеоставляло за собой государство, чтобы впоследствии продать за наличные или заобещания инвестиций.

Наиболее важной частью программы были ваучеры – вновой экономике каждый гражданин получает свою долю; акционером может статькаждый, и самые лучшие компании отнюдь не достанутся самым богатым. Эта идеяявлялась воплощением демократии Джефферсона – заложитьоснову для создания массового среднего класса и крупного внутреннего рынка, длябыстрого развития экономики. Да, сбережения россиян сгорели в кострегиперинфляции 1992 года, но теперь граждане станут акционерами российскихпредприятий и смогут эти потери как ‑ то компенсировать.

Летом 1992 года президент Ельцин познакомил страну сидеей ваучерной приватизации: «Нам нужны миллионысобственников, а не горстка миллионеров. В этой новой экономике у каждого будутравные возможности, остальное зависит от нас… Каждый гражданин России, каждаясемья получат свободу выбора. Приватизационный ваучер – это для каждого из насбилет в мир свободной экономики».

Доля, которую представлял собой один ваучер, быланичтожно мала, а российский рынок ценных бумаг был весьма примитивным, ивладельцы ваучеров, как правило, на приватизационных аукционах купить акциинапрямую не могли. Выбор сводился к следующему: инвестировать ваучер вкомпанию, где человек работал, для чего в компании существовала программаакционирования, либо передать ваучер в один из вновь создаваемых чековыхинвестиционных фондов.

Поскольку многие жили в ужасающей нищете и в первуюочередь думали о хлебе насущном, люди просто продавали ваучеры на улице заналичные, и таких было немало. В итоге уличная цена на ваучер была смехотворнонизкой. Тоскливой зимой 1993/94 года в метро можно было видеть плохо одетых  парней, державших табличку: «Куплю ваучер».Цена составляла 10 000 рублей – около 7 долларов. При том, что каждый ваучерможно было купить на улице за 7 долларов, выходило, что гигантскиепромышленные и природные ресурсы страны оценивались примерно в 5 миллиардовдолларов.

В теории ваучернаяприватизация выглядела привлекательно, но на практике она полностьюпровалилась. Первая ошибка – выбор времени для ее проведения. Приватизациюследовало проводить до ценовой реформы Гайдара в 1992 году, как средство борьбыс рублевым навесом, с опасностью инфляции. Именно в этом заключалась суть планаГригория Явлинского «500 дней». «Я считал, что именно приватизация должна бытьтем инструментом, который должен урегулировать вопрос с денежнымнавесом, – вспоминает Явлинский. – То есть я считал правильнымиспользовать накопленные средства на приватизацию. Я предлагал начать с самогомаленького – приватизировать грузовики, небольшие земельные участки, квартиры,магазины – и постепенно, постепенно двигаться к более крупной приватизации».

Явлинский настаивал на том, чтобы провестиприватизацию за деньги. «Приватизация решает задачу собственника, смену(старого советского) управляющего, – говорил он. – Конечно, деньгизаработанные в советские времена были крайне малы, но затратив даже этималенькие деньги, поскольку это были собственные, люди становились подлиннымисобственниками». Нельзя ничего получать бесплатно, утверждал он. Ты не сможешьотноситься к этому с должным уважением. Все ценное добывается в поте лицасвоего. «Собственность обязательно нужно продавать, только так возникаютподлинные собственники. Даже если ты покупаешь кусочек компании за маленькуюсумму, это все равно твои деньги – ты будешь этой компанией дорожить, будешьискать хорошего менеджера, будешь строить на этом дело. А когда людям прислаливаучеры по почте, вам все безразлично».

С этим соглашался мэр Москвы Юрий Лужков, он говорил:при таких низких ценах приватизация бессмысленна. «Мы говорим: приватизациянеобходима, чтобы создать нового собственника, новый собственник будет лучшераспоряжаться собственностью и расширять производство, – аргументировалЛужков. – Возьмите приватизацию завода – предполагается, что новыйвладелец будет управлять ею лучше. Но такое возможно, только если заводпродается за настоящие деньги.

Но Явлинский и Лужков остались не услышанными. ПозжеГайдар говорил, что у него с Чубайсом просто не было времени проводитьприватизацию сначала – нужно было срочно отпустить цены, чтобы заполнить полкитоварами, хотя иногда это означало: люди выкладывают все свои сбережения на то,чтобы запасти товары на несколько недель. Но все равно, даже если бы в пожарномпорядке организовать продажу грузовиков, квартир, магазинов, садовых участков,а чуть позже малых предприятий вроде кирпичных заводов, лесопилок и текстильныхфабрик, результат был бы куда менее разрушительным, чем тот, что был достигнутвследствие политики Гайдара и Чубайса.

Вторая ошибка Чубайса – темпы, с какими он провелприватизацию российской промышленности. Начнись приватизация раньше, она моглабы пройти куда более гладко. Чубайс поставил на кон все сразу: крупнейшиенефтяные компании, металлургические и горные комбинаты, гигантские комплексы попереработке леса, автозаводы, машиностроительные комбинаты, тракторные заводы,крупные промышленные компании, огромные флотилии, крупнейшие порты страны – всеэто выплеснулось на рынок одновременно. Любому инвестиционному банкиру известно:чтобы получить хорошую цену за акции, появившиеся на рынке впервые, необходимоограничить предложение. Сначала нужно продавать небольшую часть компании, итолько потом, когда становится ясно, что есть спрос, можно предлагатьдополнительное количество акций. Интернетовские компании в США с 1995 по 2000год продавались именно по такой схеме, в итоге цена оказалась высокой, хотякомпании эти почти не приносили прибыли и лишь предполагали большие доходы вбудущем (это же относится к российским компаниям).

Олег Давыдов министр внешних экономических связей с1994 по 1997 год считает, что первым объектом приватизации должны были статьмагазины, рестораны, небольшие цеха. Далее правительство могло выставить напродажу предприятия легкой промышленности. «Рынок всегда начинается собслуживания людей, – замечает Давыдов. – Начинается с малыхпредприятий».

Вместо этого Чубайс провел приватизацию крупнейших инаиболее прибыльных российских предприятий, работавших на экспорт. «Именно вэтот сектор, у которого такой громадный экспортный потенциал, хлынул веськриминал, – с горечью говорит Давыдов. Он считает, что российскиепромышленные гиганты в таких стратегических сферах, как нефть и газ, металлы,алюминий, космос следовало превратить в государственные корпорации. Они бынаучились действовать, как независимые предприятия, а потом, постепенно, ихможно было бы приватизировать, по мере развития рынка. Примеров подобного родав Европе и Японии достаточно.

И последняя ошибка политики Чубайса и Гайдара – ужслишком малой они сделали номинальную стоимость приватизационных ваучеров (10000 рублей). Если исходить из номинальной стоимости ваучеров, то по ценамначала 1992 года вся российская промышленность была оценена в 100 миллиардовдолларов, что со всей очевидностью не соответствовало ни огромным масштабамроссийской экономики, ни тенденции рынка акций превышать стоимость внутреннеговалового продукта страны. Ярлык в 100 миллиардов долларов, который в 1992 годуэкономисты Ельцина нацепили на российскую экономику, меркнет по сравнению соценочной стоимостью таких рынков, как Мексика и Гонконг, где в то время рынокакций оценивался в 150 и 300 миллиардов долларов соответственно. К концу 1993года, когда россияне реально могли воспользоваться ваучерами, инфляция идевальвация рубля съели 95 процентов номинала ваучера, и стоимость промышленныхи природных ресурсов России съехала к 5 миллиардам долларов.

Назначив за ваучеры такую смехотворно низкую цену,правительство дало инвесторам понять, что оно само эти ценные бумаги ни капли неценит. В результате Российское государство понесло тяжелый урон. Оно за грошираспродало свои лучшие активы. 151 миллион российских граждан тоже оказались впроигрыше, потому что очень мало кто из них получил реальную долю вприватизированных предприятиях. С другой стороны, инвесторам с хорошими связямипредставилась возможность совершить фантастически выгодные сделки. Можно былокупить прекрасно работающие компании и тут же, в одночасье, вернуть вложенныесредства. Для инвесторов, которые действовали на российском рынке акций в тотпервый год, ежегодная прибыль в 300 процентов не была чем-то необычным. Занедели люди делали состояния.

Одним из таких был Березовский. В конечном счетеименно в его руках сосредоточилось крупнейшее частное состояние в России –благодаря приватизации. Но сама ваучернаяприватизация почти не привлекла его внимания. В 1993–1994 годах он вел другиепроекты, а рынок ваучеров оставил другим коммерсантам.

2. «Никакихзаконов мы не нарушили»

В конце 80‑х годов тридцатидевятилетний Михаил Харшан завел свой первый бизнес: турагентстводля иностранцев. Когда в 1992 году Анатолий Чубайс объявил о начале программыприватизации, Харшан основал первый ваучерный инвестиционный фонд, куда граждане моглиприносить свои ваучеры и получать взамен акции компаний. Подобных ваучерных фондов по России было около 600, и все онипривлекали инвесторов с помощью громких рекламных кампаний, обещая им прибылидо нескольких сот процентов в год. Первый ваучерныйфонд Харшана таких экстравагантных заявлений неделал, но ему удалось стать крупнейшим чековым фондом в России и собрать 4,5миллиона ваучеров (3 процента от общего количества); в конечном счете фондинвестировал эти ваучеры в восемьдесят различных компаний – гостиницы, заводыпо производству удобрений, металлургические заводы. У Харшанаперед конкурентами было серьезное преимущество: он имел возможность продаватьакции своего фонда через тысячи почтовых отделений – розничная сеть гигантскихмасштабов. Ему удалось заполучить такую сеть, потому что он платил Министерствусвязи по 1 миллиону долларов в месяц, подкупил нескольких чиновников и пустил вход свои старые связи в КГБ.

Методы Харшана зачастую былидалеки от цивилизованных.

Еще одним солидным игроком на рынке ваучерной приватизации была «Альфа», коммерческая фирма схорошими связями. Ее владельцы сделали большие деньги в 1992 и 1993 годах наэкс­порте нефти и металлов, ввозе сахара и торговле другимисельскохозяйственными товарами. В декабре 1992 года министр внешнихэкономических связей Петр Авен, в чьем ведениинаходились торговые компании, подобные «Альфе», оставил министерское кресло истал президентом «Альфа‑банка», разделив властьс двумя молодыми людьми, имевшими хорошие связи. В тот же месяц «Альфа» создаласвой собственный чековый инвестиционный фонд – «Альфа‑капитал».Этому фонду удалось собрать 2,5 миллиона ваучеров, и он стал одним изкрупнейших в стране. Он приобрел доли в сорока шести компаниях, включаяцементные заводы и другие заводы по производству стройматериалов, пищевыефабрики и химические компании. Михаил Александров, двадцатисемилетнийспециалист в фонде «Альфа‑капитал»,рассказывал, захлебываясь от восторга, в разгар этой рыночной вакханалии:«Иногда даже не верится, что эта компания находится в России – оборудованиеновенькое, чистенькое, имущество просто сказка».

Чтобы купить российские акции, иностранному инвесторунужен местный брокер. Но как только российский брокер узнавал, что иностранцаинтересуют акции конкретной компании, он нередко покупал эти акции сам и тут жеперепродавал иностранцу втридорога. В России такой конфликт интересов несчитался незаконным, к тому же облапошить иностранца было чрезвычайно легко.

Брокерам и менеджерам фондов часто приходилосьрасплачиваться за свои дела кровью. Одной из жертв стал Андрей Орехов,основатель брокерского дома «Грант». Орехов пытался играть честно, по правиламзападного рынка; в конце 1994 года он даже провел успешную защиту шоколаднойфабрики «Красный Октябрь», у руководства которой пытались отнять властьпосторонние инвесторы, – первый такой случай в истории нового русскогорынка. Но в ту же зиму фондовый рынок рухнул, разочаровав многих инвесторов,которые, видимо, не понимали, что состояние рынка может не только улучшаться,но и ухудшаться. 18 апреля 1995 года Орехов с шестилетней дочкой Майей отъезжалот дома – вез ребенка в школу, – и тут по его машине открыли огонь.Орехов и его водитель были тяжело ранены; девочка погибла.

Масштабы приватизации были гигантскими – и многиепредприятия приобретались за бросовые деньги.

Иностранным юридическим лицам, например, CS First Boston, Brunwick‑Warburg,и неким автономным структурам – Leuсadia Group – удалось купить какую‑тодолю акций в хороших компаниях. Но это не означало, что они обладали теми жеправами, что акционеры в США или Западной Европе. В своем большинстве директорароссийских предприятий считали, что сторонние акционеры в компанию ничего невкладывают и просто лезут в чужие дела. И программу приватизации Чубайса онирассматривали как враждебный захват власти. Некоторые компании даже не хотелипоказывать свой устав, не говоря о списке акционеров. КлаудиаМоргенштерн, старший специалист по инвестициям в Международной финансовойкорпорации Всемирного банка, консультировала правительство России по вопросамприватизации, и вот что она сказала: «Как и во всем остальном в России, важноне то, что говорит закон, а кто и как его исполняет».

Многие лучшие российские компании были выкуплены ихдиректорами эпохи Советского Союза. Обычно это были люди, которые раньшевтихомолку откачивали деньги из собственной компании и теперь на эти средствалибо скупали ваучеры для участия в торгах на первичном аукционе, либо пыталисьвыкупить акции у собственных подчиненных на вторичном рынке. Поскольку рабочиечасто получали мизерные зарплаты с месячными опозданиями, они с удовольствиемпродавали свои акции за наличные, и акции эти скапливались у своей жеадминистрации.

Наиболее ярким примером таких тихих захватов стал «Газ­пром».Ему принадлежала треть газовых ресурсов всего земного шара, он был единственнымпоставщиком газа по бывшему Советскому Союзу и основным поставщиком газа вЗападную Европу, богаче компании в России не было. Вполне возможно, что этобыла самая богатая частная компания в мире. Будь «Газпром» западной компанией,только его газовые ресурсы стоили бы на рынке от 300 до 700 миллиардовдолларов. А его продали на ваучерных аукционах за 250миллионов долларов.

По сути, аукцион был подтасован. Во‑первых,многие торги проходили в отдаленных сибирских городах, где всем заправлял «Газпром».Во‑вторых, иностранцам было запрещено покупатьакции. В‑третьих, управляющие получили правопервого выбора при любой перепродаже акций «Газпрома» на вторичном рынке, имтакже разрешили отказывать в регистрации акционерам, если те им не нравились.

Осенью 1993 года руководство «Газпрома» обратилось в первыйваучерный инвестиционный фонд Михаила Харшана с предложением продать 530 000ваучеров, чтобы воспользоваться ими на предстоящем акционировании их компании(это количество равнялось одной восьмой всех ваучеров, которые в конечном итогеучаствовали в аукционе «Газпрома»). Харшан хвастался,как ему удалось вздуть цену ваучеров на фондовой бирже и вынудить руководство«Газпрома» заплатить как минимум вдвое больше, чем пришлось бы, скупай ониваучеры медленно и постепенно. «Они чиновники, к тому же провинциалы, –говорил Харшан с ухмылкой. – Соображают туго».

Но в конечном счете руководители «Газпрома» остались ввыигрыше. Поскольку приватизация «Газпрома» проводилась с учетом интересовруководства и сотрудников этой компании, акции продавались по баснословнонизкой цене. К примеру, в республике Мари Эл из цены акций следовало, что всякомпания стоит всего‑навсего 80 миллионовдолларов, а в северном промышленном городе Пермь – 79 миллионов долларов. Еслиисходить из средней продажной цены акций «Газпрома», получалось, что цена этойкомпании – 250 миллионов долларов. Предложив в обмен на акции гигантскоеколичество ваучеров, приобретенных у брокеров вроде Харшана,руководство «Газпрома» собрало у себя 15 процентов акций компании, оно жеполучило право распоряжаться при голосовании 35 процентами акций, которыеоставило за собой государство.

Подобные манипуляции с рынком плюс беззаботная продажаприватизационных ваучеров населению привели к тому, что промышленное богатствоРоссии ушло с молотка за исклю­чительно низкую цену.

3. «Самое яркоепроявление коррупции в России»

Уже в конце 80‑х стало ясно, что в основенарождавшейся в России рыночной экономики лежал простой принцип: коммерческийуспех зависит от политического влияния. При хороших политических связях ничегоне стоило сделать фантастическое состояние. Без связей провал почти неминуем.По мере развития рынка в России это правило знало все меньше исключений. Вскорепрактически каждый крупный бизнесмен был вынужден завести себе «крышу». Длямелкого предпринимателя «крышей» чаще всего становилась протекция местногобандитского авторитета; у более крупных предпринимателей роль «крыши» выполняливысшие государственные чиновники.

Когда Березовский опубликовал мемуары Ельцина и вошелв ближний круг президента, его карьера поднялась на новый уровень.

Его выбор пал на государственный первый канал. Этотканал представлял собой чрезвычайно мощную структуру – его аудиторию составляли180 миллионов зрителей в России и за ее пределами. Миллионы людей смотрелиновости и аналитические программы только на первом канале. Но мощь телекомпанииопределя­лась не только географическими границами. В течение десятилетий первыйканал был рупором официальной линии партии – фактически он диктовалнаселению не только то, о чем думать, но и как жить.

В первые годы ельцинского правления первый канал терялсотни миллионов долларов в год. На канале процветал подкуп руководителей, откоторых зависело, какой фирме дать эфирное время, а какой отказать. Бизнесменыи политики могли дать взятку телевизионному продюсеру, чтобы тот пустил в эфирпсевдо-документальную программу, которая либо восхваляла их, либо смешивала сгрязью их противников. На канале шло массовое разворовывание государственных средств.По счетам первого канала платило государство; эксплуатационные расходы,передача сигнала, зарплата, подготовка большинства программ – все это стоилооколо 250 миллионов долларов ежегодно. Телекомпания получала доходы от рекламы– примерно 80 миллионов долларов в год, но только небольшая часть этих денегоставалось в самой компании. Их забирали себе либо телевизионные продюсеры,которые вели вещание на канале, либо рекламные оптовики. Таким образом, деньгиобнищавших российских налогоплательщиков шли на накопление состояний частныхлиц.

Первоначально идея приватизации первого каналапринадлежала не Борису Березовскому, а Владу Листьеву,самому популярному в России телеведущему и самому преуспевающему телепродюсеру. В одном из опросов он был назван среди тех,кто пользовался наибольшим доверием в стране – вслед за патриархом Русскойправославной церкви и острым на язык генералом ВДВ Лебедем. Влад Листьевполучил всенародную известность благодаря телепередаче «Взгляд», которая вышлав эфир в 1988 году и быстро превратилась в арену острой и честной критикикомпартии. У «Взгляда» был самый высокий рейтинг в России в течение шести лет,по популярности он не уступал телевизионной игре «Поле чудес», еще одномудетищу Листьева. Именно Листьев обратился к Березовскомус идеей помочь группе независимых телепродюсеровприватизировать первый канал. Будучи ведущим продюсером канала и автором идеиприватизации, Листьев считался естественной кандидатурой на пост руководителяновой компании.

Но по мере приближения приватизации Листьев видел:Березовский хочет безраздельно подчинить канал себе. Появились сведения, чтоБерезовский хочет видеть на посту генерального директора другого человека. Кто‑то из руководства «ЛогоВАЗа»проталкивал на эту должность союзницу Березовского – продюсера Ирину Лесневскую. Но генеральным директором был все‑таки назначен Влад Листьев, а заместителемпредседателя совета директоров – Березовский.

«Приватизация первого канала состоялась зимой 1995года, – позже вспоминал генерал Коржаков. – Никаких конкурсов – ниоткрытых, ни закрытых – по продаже 49 процентов акций не проводилось.Березовский сам решил, кому и сколько процентов он даст».

В отдельных случаях выбор акционеров был прощепростого. Некоторым частным банкам Березовский объявил: они являютсяакционерами ОРТ. Новых владельцев канала выбирали тайно, на основе личнойдоговоренности. Поскольку по российскому закону приватизация должна проводитьсячерез публичный аукцион, ОРТ с формальной точки зрения приватизировалинезаконно.

Среди частных акционеров были такие влиятельныеорганизации, как банки «Менатеп», «Столичный»,«Альфа» и «Национальный кредит», а также «Газпром» и «Национальный фондспорта». Очевидно, что выбор совладельцев был обусловлен не финансовымивозможностями инвесторов, а их связями с самим Березовским – в реестракционеров ОРТ не попали такие российские тяжеловесы, как «Лукойл»,«Онексим‑банк» и «Инкомбанк».

Общий акционерный капитал ОРТ составил два миллионадолларов. Компании Березовского купили 16 процентов акций. Березовскийконтролировал еще 20 процентов. Таким образом, вложив всего 320 тысяч долларов,он приобрел контроль над самым важным российским телеканалом. Означало ли это,что он будет финансировать текущие затраты ОРТ из своего кармана? Вовсе нет.Предполагалось, что государство, имея 51 процент акций, будет продолжать делатьмассовые вливания в бюджет телекомпании.

Сразу после приватизации ОРТ генеральный директор ВладЛистьев решил сосредоточиться на деятельности, из‑закоторой канал недополучал миллионы долларов: продажу рекламного времени. Онначал вести переговоры с главой «Рекламы‑холдинга»Сергеем Лисовским. Рекламный магнат, по всей видимости, предложил заплатить ОРТотступные за право распоряжаться рекламой на канале и тем самым сохранитьединоличный контроль. Но переговоры затянулись.

Двадцатого февраля 1995 года Листьев объявил: онпрерывает монополию Лисовского и Березовского на рекламу и вводит временныймораторий на все виды рекламы, пока ОРТ не разработает новые «этические нормы».

«Отмена рекламы (на ОРТ) означала лично для Лисовскогои Березовского потерю миллионных прибылей», – отмечал Коржаков.

Листьев знал, что играет с огнем. В одном из докладовсотрудник столичного РУОПа отмечал: Листьев знает,что за ним следят и, возможно, он не доживет до лета. Из этого же докладаследует, что в конце февраля Листьев объяснял ближайшим друзьям, за что егоубьют. Когда он решил покончить с монополией на рекламу, к нему явилсяЛисовский и потребовал возмещения ущерба в размере ста миллионов долларов,пригрозив расправой. Листьев сказал, что нашел европейскую компанию, котораяготова заплатить за право распоряжаться рекламным временем на ОРТ дажебольше – 200 миллионов долларов. Листьев обратился к главному финансистуОРТ – Борису Березовскому с просьбой провести операцию по выплате 100 миллионовдолларов недовольному Лисовскому. Деньги были переведены на счет одной изкомпаний Березовского. Но когда Листьев попросил Березовского разблокироватьденьги, автомобильный магнат отказался. Березовский туманно пообещал выделитьсредства через три месяца.

Были и другие версии того, что тогда происходило наОРТ. По сообщению аналитической службы «Онэксим‑банка»,запрет Листьева на рекламу на ОРТ объяснялся просто:он пытался взвинтить цену. Он добивался более выгодных предложений за правораспоряжаться рекламой на ОРТ. Лисовский предложил ОРТ 100 миллионов долларов,но Листьев рассчитывал на 170.

Как позже признавал Березовский, в то время он спомощниками действительно вел необычные переговоры с несколькими преступнымигруппировками. Есть сведения, что в начале 1995 года столичная милициядопросила сидевшего в тюрьме бандит­ского авторитета. Тот заявил, что к немуобратился помощник Березовского, Бадри, и заказалубрать Листьева. Мафиози не удалось выполнить заказ –его арестовали в ходе масштабной зачист­ки Москвы от криминальных элементов ибросили в тюрьму. Милиция получила сведения о том, как Березовский велпереговоры с другим известным бандитом. 28 февраля, за день до убийства Листьева, Березовский встретился с вором в законе, по имени«Николай», и передал ему сто тысяч долларов наличными.

Ночью 1 марта после работы Листьев подъехал к своемудому. В темноте мрачного подъезда его караулил убийца. Прогремели выстрелы.

4.Приватизация прибылейАэрофлота<span Times New Roman",«serif»">«Наш интерес здесь очевиден»

«Приватизация в России проходит три этапа», – сказал  Березовский в 1996 году. «На первом этапеприватизируется прибыль. На втором этапе приватизируется собственность. Натретьем этапе приватизируются долги».

Иными словами, чтобы контролировать предприятие, небыло необходимости его покупать. Оно могло оставаться в руках государства. Надобыло только ввести нужных людей в руководство и затем направить выручкукомпании по нужным каналам через своих посредников, то есть «приватизироватьприбыль», не тратя ни времени, ни денег на приватизацию самого предприятия.Березовский объяснил: первая стадия, приватизация прибыли, «приводила кразрушению предприятий» и «первоначальному накоплению капитала» посредниками.«А когда появились достаточные капиталы, люди, которые этими капиталамиовладели, естественно задумались: как эти капиталы использовать, –продолжал он. – Одни скупали собственность за рубежом, третьи поехалииграть в Монте‑Карло, а четвертые сталивкладывать эти деньги для приобретения этих разваливающихся предприятий».

Березовский очень точно объяснил суть того, чтопроисходило в России. Почти все крупные компании начала 90‑х были созданытаким путем. Сам Березовский довел эту модель до совершенства. С 1989 года онначал приватизировать прибыль «АвтоВАЗа», покупая узавода автомобили по цене, которая гарантировала ему (Березовскому) прибыль, азаводу только убытки. Затем, в 1992 году, он начал заниматься торговлей сырьем,экспортируя нефть, древесину и алюминий; как и все крупные экспортеры того времени,он приватизировал прибыль производителей: платил им по номинальной стоимости, асам продавал сырье за границей за большую цену. В 1993 году, с началом ваучерной приватизации, Березовский приступил ко второмуэтапу – приватизации собственности. Вместе с руководителем «АвтоВАЗа»Владимиром Каданниковым он задумал и привел висполнение инвестиционный план «АВВА» и ряд других финансовых схем, позволившихему приобрести контрольный пакет акций «АвтоВАЗа». НаОРТ он начал с того, что приватизировал прибыль с помощью монополии на рекламуна канале в 1994 году, а уже в 1995 году приватизировал канал, как таковой.

Хотя Березовский и воплотил в жизнь второй этап модели(приватизация собственности), скупив акции «АвтоВАЗа»и ОРТ, основное внимание он уделял приватизации прибыли. Он знал: важнееконтролировать денежные потоки компании, нежели владеть ее а

еще рефераты
Еще работы по истории отечественного государства и права