Реферат: Личная жизнь Екатерины II

Новосибирский ГосударственныйТехнический Университет

ДОКЛАД

По истории России

Тема “Личная жизнь Екатерины II”

Факультет: ФЭН

Группа: ЕН 1-75 

Студент: Генералов М.В.

Преподаватель:  Денисенко Н.А.

Дата: 25.04.98 г.

Новосибирск98.

В возрасте 15лет Петр Ульрихприбыл в Россию. Здесь он формально принял православную веру и стал великимкнязем Петром Федоровичем. Даже Елизавета, не отли­чавшаяся своим об­разованием,была поражена скудными познаниями племянника. Поэтому его снова начали учить,теперь уже на русский и православный манер. Для этой цели воспитателем ПетраФедо­ровича был определен профессор “элоквенции и поэзии”, заведующий художе­ственнымдепар­таментом Академии наук Якоб Штелин. Но все старанияпреподавателя не дали каких-либо по­ложи­тельных результатов. Петр Федорович проводил время в играх с солдатиками, разводил своихигрушечных воинов на плац-парады и по караулам; рано пристрастился он к вину ине­мецкому пиву. Чтобы образумить наследника, Елизавета решила женить его. Ввопросе выбора невесты для великого князя мнения русских придворных раздели­лись.Бестужев со своими сто­ронниками хотел женить ПетраФедоровича на принцессе Саксонской, дочери коро­ля Августа НИ. Обер-гофмаршалКрюммер, Лесток и другие друзья французского посла Щетарди прочили в жены русскому наследнику одну из дочерейфранцузского коро­ля. Но Елизавета отвергла эти варианты и выбрала для своегоплемянника особу не столь знатную и богатую — принцессу Ан­гальт-Цербстскую,родившуюся в 1729 г. и нареченную в честь бабушек Софией АвгустойФре­дерикой. А родители называли ее просто Фикс. Ее мать Иоганна Елизавета Голштин-Готторп­ская в 1727 г. 15-летней деви­цей была выданаза 42-летнего генерал-майора Христиана Августа Ангальт-Цербстского. Он был командиром 8-гоАнгальт-Цербстского полка в городе Штеттине (Помера- ния).Летом 1742 г. Фридрих 2 назначил его губернатором Штеттинаи пожаловал чи­ном генерал-лейтенанта. Не­сколько позже Христиан сталгерцогом и соправителем Цербста. Первого января 1744 г.герцогиня Иоганна ЕлизаветаФанте получили письмо изПетербурга. Оно было адресовано им Крюммером от имениимператрицы Елизаветы I, содержало ее высо­чайшее приглашение приехать в Рос­сию.Сватовство русского двора имело для Пруссии важное юридическоезначение, поэтому ее посол в Петербурге Лардефельд своевременноинформировал своего короля о намерениях Елизаветы.Фридрих 2 приветствовал, ко­нечно, предстоящий брак Фикс с наследником русскогопрестола, надеясь в будущем в лице “молодого двора” иметьсвою агентуру в Петербурге. Он пожелал лично побеседовать с невестой, пригласилее с матерью в Берлин на приватный обед, во время которого убедился, что 15-летняя Фикс заметно умнее своей матери.

После свидания с королем герцогиня с дочерью подименем графини Рейнбек отправилась в далекую, зане­сеннуюснегом Россию; 5 февраля они добрались до Митавы (Елгавы), потомна их пути были Рига, Петербург, и наконец вечером 9 февраля они прибыли вМоскву в Анненгоф­ский дворец *, вкотором в те дни временно нахо­дился двор Елизаветы. С этого вечера и нача­ласьновая страница в жизни до того мало кому известной девицы Фиксиз немецкого города Штеттина.

В противоположность своему будущему супругу Фикс спервых же дней пребывания в России с завидной настой­чивостью и редкимприлежанием взялась за изучение русского языка и рус­ских обычаев. С помощьюадъюнкта и переводчика Академии наук Василия Ададурова онаочень быстро добилась заметных успехов. Уже в конце июня в церкви во времясвоего обраще­ния в православную веру она четко произнесла свое исповедание начистом русском языке. Чем очень удивила всех присутствующих. Императрица дажепрослезилась. Другая задача, которую вполне сознательно решала в то время юнаянемка, состоя­ла в том, чтобы понравиться и вели­кому князю Петру Федоровичу, иимператрице Елизавете, и всем русским людям.

Позже Екатерина IIвспоминала: “...поистине я ничемне пренебрегала, чтобы достичь этого: угодливости покорность, уважение, желаниенравиться, желание посту­пать как следует, искрен­няя привязанность, все с моейстороны постоянно к тому было употребляемо с ГМ4 по 1761 г.”.

Приняв православие 28 июня ША г.,Фике на другой день была обручена с великим князем ПетромФедорови­чем. После этого она получила титул великой княгини и новое имя — Екате­рина Алексеевна.

В декабре 1741 г. подороге из Москвы в Петербург Петр Федорович заболел оспой и пролежалтяжелобольным в Хотилове до февраля. Оспа обезобразила еголицо. Он заметно вырос, но ин­теллект его оставался на прежнем уровне, да иребяческие забавы тоже.

Наконец наступил самый важный для Екатерины Алек­сеевныдень — день свадьбы ее с Пет­ром Федоровичем. Она состоялась 21 августа встолице. По русскому обы­чаю было все: и богатый наряд невесты с драгоценнымиукрашениями, и торжественная служба в Казанской цер­кви, и парадный обед вгалерее Зимнего дворца, и роскош­ный бал.

Замужество Екатерины мало назвать неудачным илинесчастливым — оно было для нее, как для женщины, унизительным иоскорбительным. В первую брачную ночь, Петр уклонился от супружескихобязанностей, последую­щие были такими же. Позже Екатерина свидетельствовала: “...и в этом положении дело оставалось в течение девяти летбез малейшего изменения”.

До свадьбы Екатерина на что-то еще надеялась. О своемотношении к Петру-жениху она пи­сала: “...не могу сказать,чтобы он мне нравился или не нравился; я умела толькоповиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но, но правде, я думаю, чторусская корона больше мне нрави­лась, нежели его особа. Ему было тогда 16лет… он говорил со мной об игрушках и солда­тах, которыми был занят с утра довечера. Я слушала его из вежливости и в угоду ему… но нико­гда мы не говорилимежду собою на языке любви: не мне было начинать этот разговор...”

Отношения между молодыми супругами не сложились.Екатерина поняла окончательно, что ее муж всегда будет для нее чужим человеком.И думала она о нем теперь уже по-другому: “...у меняявилась жестокая для него мысль в самые первые дни моего замужества. Я сказаласебе: если ты полюбишь этого человека, ты будешь несчастнейшим созданием наземле… этот человек на тебя почти не смот­рит, он говорит только о куклах иобращает больше внимания на всякую другую женщину, чем на тебя; ты слишкомгорда, чтобы поднять шум из-за этого, следова­тельно… думайтео самой себе, сударыня”

Не каждая женщина в этой затхлой атмосфере при­дворныхинтриг могла подняться выше ок­ружающем ее среды, всегда вести себя внешнедостойно и думать только о самой себе, о той пока совершенно неяснойперспективе, которая ожидала ее в будущем. И только сочетание неза­у­рядногоума, не по годам сильной воли, немалой храбрости и, конечно, хитрости,лицемерия, неограниченного често­любия и тщеславия помогло Екатерине в течение18 лет вести скрытую борьбу за свое место при русском дворе и добиться, в концеконцов, вожделенной короны импе­ратри­цы.

После свадьбы мать Екатерины Алексеевны отбыла изРоссии, и та осталась среди русских совершенно одинокой. Но это не огорчало ее,они с матерью никогда не были ду­ховно близкими людьми. В довершение матьнеобдуманны­ми поступками только мешала своей дочери поддер­живатьнезапятнанным доброе имя при дворе. Более всего Екате­рина Алексеевнадобивалась расположения императрицы. Несмотря на все старания великой княгинивсегда и во всем ей нравиться, отношения между ними были неровными, далеко недружественными, а порой даже напряженными. Правда, Елизавета не скупилась наподарки. Перед обруче­нием Екатерина Алексеевна получила ожерелье стоимо­стью150 тыс. руб. На мелкие расходы ей было назначено содержание в30 тыс. руб.

Императрица очень скоро поняла, что поторопилась собъявлением Петра Федоровича на­следником престола. Поведениебездарного племянника часто раздражало ее. Не зная, как выйти из этогонесуразного положения, она не­вольно свое недовольство наследником престолапереноси­ла на его жену. Ее обвиняли в равнодушии к мужу, в том, что она неможет или не же­лает по-хорошему повлиять на него, увлечь его своими женскимипрелестями. Наконец, импе­ратрица требовала от молодых наследника. А его покане предвиделось.

Не следует забывать, что жизнь “молодого двора”протекала на глазах слуг, которых назна­чала сама Елизаве­та. К великойкнягине, в частности, в 1746 г. в качестве ее обер-гофмейсте­риныбыла приставлена особо преданная императрице статс-дама Мария Семеновна Чоглокова. Эта злая и капризная женщина, по словам Екатерины,шпиони­ла за ней и обо всем докладывала Елизавете. У Петра Федоровичагофмаршала Крюммера императрица тоже за­менила князем Ва­силием АникитичемРепниным, а потом, в 1747 г.,- камергером Николаем НаумовичемЧоглоко­вым, мужем Марии Семеновны. В силу своей ограниченно­сти чета Чоглоковых не могла способ­ствовать сближению великой княгинис императрицей, напротив, вносила в их отношения из­лишнюю настороженность инедоверие. И по-видимому, у Екатерины Алексеевны были основа­ния писать: “...мне казалось, что она (Елизавета .Дег.) всегдабыла мною недовольна, так как бывало очень ред­ко, что она делала мне честьвступать в разговор; впро­чем, хоть и жили мы в одном доме, и наши покоисоприкаса­лись как в Зимнем, так и в Летнем дворце, но мы не видели ее по целыммесяцам, а часто и более. Мы не смели без зова явиться в ее покои, а нас почтини­когда не звали. Нас часто бранили от имени Её Величестваза такие пустяки, относи­тельно ко­торых нельзя было и подозревать, что онимогутрассердить императрицу. Она для этого посы­лала кнам не одних Чоглоковых, но часто бывало, что она гоняла кнам горничную, выездного или кого-нибудь в этом роде пере­дать нам не толькочрезвычайно неприятные вещи, но даже резкости, равносильные грубейшим оскорблениям.В то же время невозможно было быть более осторожной, нежели я была в глубинедуши, чтобы не нарушить должное Её Величеству почте­ние ипослушание” *.

В свои 18 лет Екатерина развилась в красивую и физи­ческикрепкую женщину. Лесть мно­гих окружающих начала приятно кружить ей голову.Чтобы дать выход молодой энергии, она много времени проводила на охоте,каталась на лодке и лихо ездила верхом на лошади. Для нее не составляло особоготруда целый день провести в седле, при этом она одинаково красиво и крепкосидела в нем и по-английски *(как подобает знатнойаристократке), и по-татарски (как принято у настоящих кавалеристов). Орга­низмее хорошо привык к климату Петербурга, и вся она излучала теперь здоровье и женскоедостоинство, глубоко скрывая при этом свое оскорб­ленное самолюбие и своитайные помыслы.

А великий князь продолжал играть в куклы и занимать­сяс отрядом голштинских солдат, ко­торых он специальновызвал в Россию, чем восстановил против себя всех рус­ских. Этих гол­штинцев в прусской форме он разместил в Ораниенбаумеспециальным лагерем, где часто про­падал сам, без конца и особой надобностипроизводя построения и развод караулов. Семейная жизнь по-прежнему малоинтересовала его. И потому французский атташе граф д'Аллион док­ладывалв Версаль: “Великий князь все еще никак не может доказать супруге, что онявляется мужчи­ной”.

 ЕлизаветеПетровне надоело ждать, когда великий князь станет дееспособным мужем, и онанашла возмож­ным решить проблему наследника без его участия. В этих целях кодвору великой княгини были приставлены два молодых человека- Сергей Салтыков и Лев Нарышкин. Салты­ковубыло26 лет, он уже два года состоял в законном браке содной из придворных фрейлин. По словам Екатери­ны Алексеевны, “он былпрекрасен, как день, и, конечно, никто не мог с ним сравняться… при дворе. Унего, не было недостатка ни в уме, ни в том складе познаний, манер и приемов,какой дают большой свет и двор… вообще и по рождению, и по многим другимкачест­вам это был кавалер выдающийся; свои недостатки он умел скрывать; самымибольшими из них были склонность к интриге и отсутствие строгих правил...”. Позже Екатерина Алексеевна не столь восторженноотзывалась о своем фаворите. Но тогда не­достатки Салтыкова, вчастности “отсутствие строгих правил”, сиречь его слабость к прекрасному полу,“еще не развернулись на ее глазах”. Лев Нарышкин был вмоло­дой компании всего лишь добрым и веселые балагуром. Взадуманной “операции” ему отводилась роль прикры­тия.

После пасхи 1752 г. Сергей Салтыков началупорно добиваться у великой княгини особого к себе внимания. На первых порахЕкатерина Алексеевна чувствовала себя не совсем уверенно. Ей, безусловно,нравился этот настойчи­вый поклонник, однако она не могла не бояться гнева импе­ратрицы.Очень скоро ее выручила Чоглокова. Не стесняясь, этавсегда строгая и безупречная дама откро­венно заявила Екатерине, что “винтересах престолонасле­дия” ей дозволено выбирать для себя любого из при­ставленныхкавалеров. Бывшая девица Фикс не стала задавать глупых во­просов.Она сразу поняла, чего от нее ждут, и с открытым сердцем пошла навстречу своейпер­вой любви.

Двор Елизаветы в очередной раз переезжал из Пе­тербургав Москву 14 декабря 1752 г. В свите императрицы вместе с великим княземнаходилась и Екатерина Алексе­евна. Потом она вспоминала, что отправилась впуть “с кое-какими легкими признаками беременности”, что “ехали быстро и днем иночью” и что “на последней станции эти признаки исчезли при сильных резях”. Этобыл ее первый выкидыш.

В начале 1753 г. в Москву приехал Сергей Салтыков. Теперь он уже реже встречался со своей возлюбленнойи в оправдание жаловался ей, что у него много врагов, имея при этом в виду сто­ронниковканцлера Бестужева. Тогда Екатерина Алексеевна решила, чтоих любовь не утратит своих прелестей, если к ней добавить еще и политику. Сэтой целью через одного из придворных чиновников она обратилась к Бестужеву с просьбой считать ее в числеего верных союзников.

До этого отношения между великой княгиней и канцле­ромбыли недружественными. По­следний испытывал враж­дебные чувства к ПетруФедоровичу и заодно переносил свою непри­язнь на его супругу. ЕкатеринаАлексеевна тоже считала Бестужева главным виновником всехнепри­ятностей и затруднений, которые ей приходилось встречать при дворе.Однако со време­нем обе стороны поняли, что она обоюдно заинтересованы вдружбе. Проницательный Бестужев давно заметил, насколькоосторожно и умно ведет себя великая княгиня в ее непростых взаимо­отношенияхс мужем и императрицей. Поэтому он охотно принял ее предложение, и скородей­ствительно они стали союзни­ками.

После этого встречи молодых влюбленных продолжа­лись.Но великой княгине опять не по­везло. Летом 1753 г. во время пребывания двора вМоскве она много танцевала на именинах мужа, в результате произошел второйвыкидыш. Разумеется, это не могло понравиться императ­рице. Поэтому, когдаследующей весной Елизавете сообщили о новой беременности великой княгини, онапосадила ее на карантин.

Екатерина Алексеевна родила 20 сентября 1754 г. сына.Его назвали Павлом и навсегда за­брали от матери в покои императрицы. На шестойдень младенца окрестили, а вели­кая княгиня была высочайше удостоенавознаграждения в 100 тыс. руб. Интересно, что сначала ПетрФедо­рович не был отмечен вниманием императрицы, поскольку в дей­ствительностине имел ника­кого отношения к рождению ребенка. Однако это ставило его всмешное положение при дворе и давало ему формальный повод высказать свое резкоенеудовольствие. Елизавета очень скоро по­няла свою ошибку и задним числомприказала выдать племяннику тоже 100 тыс. руб. Что каса­етсяСергея Салтыкова, дей­ствительного отца новорожденного, тоего присутствие при дворе стало не только излишним, но и весьма нежелатель­ным.Поэтому через 17 дней после появления на свет младенца его послали сначала вШвецию, а потом в Дрез­ден, где он проводил время в обществе представительницпрекрасного пола, не делая из своих похождений секрета для окру­жающих.

Младенца Павла показали матери только через15 дней после рождения. Потом императрица сновазабрала его в свои апартаменты, где лично заботилась о нем и где, по словамЕкатерины, “вокруг него было множество старых дамушек, которыебестолковым уходом, вовсе лишенным здравого смысла,приносили ему несравненно больше телесных и нравственныхстраданий, не­жели пользы”. А са­ла княгиня, благополучноразрешившаяся от бремени, Жила теперь оставлена водиночестве, без какого-либо участия и внимания. Ей нездоровилось, она “немогла и не хо­тела никого видеть, потому что была в горе”. И очень многочитала.

Чтение было одним из любимых занятий ЕкатериныАлексеевны — она всегда имела при себе книгу. Сначала ее забавлялилегкие романы, но очень скоро она принялась за серьезную литера­туру, Иесли верить ее “Запискам”, у нее хватило ума и терпения одолеть девятитомную “Исто­рию Германии”. Kappa и многотомный “Словарь Бейля”,“Жизнь знаменитых мужей” Плутарха и “Жизнь Цицеро­на”, “Письма госпожи деСевилье” и “Анналы Тацита”, произведения Пла­тона, Монтескьё иВольтера. Историк С. Ф. Платонов, в частности, писал о ней:“Степень её теоретического развития и образованиянапоминает нам силу практического развития Петра Великого. И оба они былисамоучками”.

Только в феврале 1755 г. Екатерина Алексеевна преодо­леласвою ипохондрию и впервые по­сле родов появилась в обществе. Петр Федорович кэтому времени совсем пере­стал замечать свою жену. Он возмужал и началухаживать за женщинами, проявляя при этом довольно стран­ный вкус: ему большенравились некрасивые и недалекие по своему развитию девицы. Сначала он увлексяпринцессой Курляндской, родной дочерью ссыльного Бирона. Некраси­вая, малень­кого роста и слегка горбатая,эта девица поссорилась с родителями, сбежала от них из Яро­славля, принялаправославную веру и с разрешения императрицы жила при русском дворе. Ве­ликомукнязю импонировало в ней немецкое происхождение и знание немецкого языка.Однако принцесса оказалась умнее своего царственного поклонника и, несогласившись стать его лю­бовницей, позже вышла замуж за барона АлександраИвановича Черкасова. Тогда Петр Федоро­вич обратил своевысокое внимание на Елизавету Воронцову. Девица ЕлизаветаРомановна при­ходилась племянницей вице-канцлеру М. И. Воронцову. В1749 г. в возрасте11 лет ее опреде­лили фрейлиной к Екатерине Алексеевне. Иностранцы писали оней, что “она ругалась как сол­дат, косила глазами, дурно пахла и плевалась приразговоре”. Летом 1755 г. в Петербург прибыл английский посланникГенбюри Вильяме. В его свите находился 23-летний графСтанислав По­нятовский, человек с красивой внешностью иповерхностным образованием, уже доста­точно испорченный великосветской жизньюПарижа, где он веселился с 1753 г. Отец его, между про­чим, в молодости служилв войсках австрийского принца Евгения. Поддер­живал шведского ко­роля КарлаXII, состоял потом у него адъютантом, участвовал в Полтавской битве и вместе сКар­лам XII бежал в Турцию, где отстаивал интересы шведов и способствовалобъявлению тур­ками войны против Рос­сии. Сын унаследовал от отца многие худшиечерты его характера — бес­принципность в политике, распущенность в повседневнойжизни и жажду легких наслаждений.

Очень скоро Понятовский близкосошелся со Львом Нарышкиным. А тот в начале 1756 г. свелего с Екатериной Алексеевной. Так начался новый увлекательный роман великойкнягини. И 9 декабря 1758 г. Екатерина Алексе­евна разрешилась вторым ребенком.Девочку в честь ба­бушки назвали Анной. И снова императрица забрала младенца отматери в свои покои. Среди своих прибли­женных Петр Федорович сделал по этомуповоду заявле­ние. “Бог знает, сказал, он откуда моя жена берет своюбеременность, я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок и должен ли я егопринять на свой счет”. Однако, когда Елизавета по случаю рождения девочкиприказала своему Кабинету выдать ее родителям по 60 тыс. руб., он с боль­шимудовлетворением принял эту награду.

После падения Бестужева отношениямежду импе­ратрицей и Екатериной Алексеевной дос­тигли наибольше­го напряжения.Вместо Чоглоковых к “молодому двору” был приставлен некто-нибудь, а сам шеф Тайной канцеля­рии Александр Шувалов сосвоей женой. Великой кня­гине, лишенной после родов какого-либо внимания,ставили в вину не только ее недоброжела­тельное отношение к свое­му супругу, нои нелицеприятную дружбу с Бестужевым.

В последние дни масленой недели 1759 г. междусупругами возникла очередная ссора. При этом Петр Федо­рович, уже открытообъявивший Елизавету Воронцову хозяйкой на своей поло­вине,стал разговаривать с женой тоном приказа. К тому же среди придворных ужепоползли слухи о том, что скоро Воронцова станет женойвеликого князя, а великую княгиню отправят в монастырь.

Екатерина Алексеевна, трезво оценив обстановку, напи­салаимператрице вежливое, но дос­таточно смелое письмо. В нем она благодарилаЕлизавету за все ее милости, при­знавала себя несчастной в том, что не сумелаугодить великому князю и императрице, и просила поэтому от­пу­стить ее обратнодомой. Необходимость своего отъезда она мотивировала весьма вескими ар­гументами:она совсем не нужна великому князю; поскольку у нее забрали ее детей и воспита­ниеих находится в более надежных руках, ее отъезд не отразится на их дальнейшейсудьбе; она больше не в силах оставаться в той нездоровой обстановке, котораясложилась вокруг нее при дворе; ее отъезд успокоит всех ее недоброжелателей иосвободит императрицу от лишних не­приятностей.

Разумеется, Екатерина Алексеевна не была столь на­ивна,чтобы действительно стремиться к выезду из России. Она хорошо знала, чтоЕлизавета уже давно не может выносить своего пле­мянника и что она никогда нерешится на расторжение его брака ради глупой девицы Воронцо­вой.Этим хорошо рассчитанным актом великая княгиня надея­лась упрочить своеположение при дворе. И это ей вполне удалось.

Разговор Елизаветы с Екатериной Алексеевной про­исходилв третьем часу ночи в присутст­вии Петра Федоро­вича и Александра Шувалова. Иван Шувалов тоже нахо­дилсяв это время в по­коях императрицы за ширмой. Сначала Елизавета вела себя оченьстрого — в голосе ее звучали гнев и нетерпение. Но учтивые и в то же времядовольно смелые и точные ответы собеседницы постепенно обезоружили ее.Неприятный разговор между женщинами закончился растроган­нымислезами. Потом великой княги­не передали слова Елизаветы, сказанные еюсвоим близким о невестке: “Она любит правду и справедливость; это очень умнаяженщина, но мой племянник — дурак”.

К концу царствования Елизаветы Петровны ее пле­мянникокончательно потерял уважение многих окружаю­щих и возбудил к себе остроенедовольство большинства русских. Напротив, Екатерину Алексеевну стали уважатьдаже ее противники. Вокруг нее образовался многочислен­ный круг приверженцев изрусских, среди которых были не только гвардейские офицеры и дво­ряне среднейруки, но и влиятельные вельможи, стоявшие близко к императрице.

Сама Елизавета понимала свою ошибку с назначением преемника трона, но она упустила время и теперь,когда ее здоровье было серьезно подорвано, так и не смогла решить по-другомупроблему престолонаследия. Когда 25 декабря 1761 г. она скончалась в возрасте52 лет, Петр Федорович был провозглашен русским императором (1761-1762).

Список используемой литературы:

<span Times New Roman"">1)<span Times New Roman"">   

ЗаичкинИ. А., Почкаев И.Н. – Русская история I и IIкниги.

<span Times New Roman"">2)<span Times New Roman"">   

С. Ф. Платонов «Лекции по русской истории».

<span Times New Roman"">3)<span Times New Roman"">   

Журнал «Родина» номер 1 за 1993год.