Реферат: Демокрит
Демокрит - годы жизни - ок. 460-370 гг. до н.э. Родом из Абдер,
считавшихся вГреции не только глухой интеллектуальнойпровинцией, но даже
простогородом глупцов. Но нарицательное«абдерит» — простак,простофиля,
глупец - стало собственным именем одного из величайших мыслителей… По
преданию, Д. «был учеником каких-то магов и халдеев, которых царь Ксеркс
предоставил егоотцу в качестве учителей, когда унего гостил… у них-то
он ещё в детстве перенял науку о богах и звездах. Потом он перешел к
Левкиппу.Существуют сведения, что он совершил путешествие в Египет, Персию
и даже Эфиопию и Индию. Вернувшись из путешествия, он велскромный и
уединенныйобраз жизни, занимаясь наукой и ценя её так высоко, что, как
говорят, „сказал, что он предпочел бы одно приличное объяснение сану
персидскогоцаря“. Завистники обвинили его втом, что он вопреки абдерским
законам,растратил доставшееся ему наследство; вответ он „прочитал народу
свой“Большой Мирострой», лучшее из всех его сочинений, и получил за негов
награду пятьсотталантов; мало того, в честь его воздвигли медные статуи, а
когда онумер, то погребли его на государственный счет, — а жил он более
ста лет".
Многочисленные свидетельства и легендыговорят о Д. как о «смеющем-
ся философе», «настолько несерьезным казалось ему все, что делалось
всерьез». Рассказы о нем свидетельствуют о глубокой житейской мудрости
философа, о его наблюдательности, обширных познаниях. Диоген Лаэрций
приводит список,состоящий из более чем 60произведений Д., главное место
средикоторых занимают «Великийдиакосмос», «Малый диакосмос», «О логике,
или Мерило».От сочинений Абдерита сохранились лишь фрагменты, перемешанные
сфрагментами и пересказами Левкиппа в почти неразличимое целое. Видимо,
немалую рольсыграли в плачевной судьбе произведенийфилософа мировоззрен-
ческие споры: «Аристоксен в своих »Исторических записках" сообщает, что
Платон хотел сжечь все сочинения Д., какие только мог собрать, но
пифагорейцы Амикли Клиний помешали ему, указав, что этобесполезно: книги
его уже у многих на руках". Но, как говорится, где один, там и много
(желающих)...
Д., наряду с Левкиппом, считается одним изоснователей древнегре-
ческого атомизма.На первый взгляд учение атомизма предельно просто. Начала
всего сущего — это неделимые частицы-атомы и пустота. Ничто не возникает из
несуществующего ине уничтожается в несуществующее, новозникновение вещей
есть соединениеатомов, а уничтожение — распадение на части, в пределе — на
атомы. Все возникает на некотором основании и по необходимости; причина
возникновения - вихрь, который и именуется необходимостью. Ощущаем мы
потому, что в нас попадают «видики», отделяющиеся от вещей. Душа -
совокупностьособых атомов. Конечная цель человека — душевное благосостоя-
ние, при которомдуша пребывает в спокойствии и равновесии, не смущаемая ни
страхом, нисуеверием, ни какой бы то ни было другой страстью.
Т.о., все, что существует, — это атомы и пустота. В бесконечной
пустоте-пространстведвижутся, сочетаясь между собою,бесконечное по числу
и формам тельца; последние отличаются друг от друга формой, порядком,
поворотом. Возникает вопрос — чтозаставляет нас утверждать, что есть
какие-тонеделимые тельца, что материя не делима до бесконечности? Левкипп и
Д. быливнимательными слушателями Зенона и от них не ускользнули ни сильные
ни слабые стороны его рассуждений, в частности, содержание апорий против
множества: если разделить тело на бесконечное число частей, то или эти
части не будут иметь величины - и тогда их сумма, т.е. исходное тело
обратится вничто, или они будут иметь величину — но тогда их сумма будет
бесконечновелика. Но и то, и другое нелепо. Однако апория не возникает,
еслипредположить существование пределаделимости - неделимый далее атом.
Атомы достаточно малы, но ведь простейшее наблюдение показывает, что
материядействительно делима на весьма малые, даже не различимые глазом
частицы. Таковыпылинки, видимые в луче света,падающем в темную комнату.
«Д. неговорил, что эти видимые через окно,поднятые (ветром) пылинки (и
есть те частицы), из которых состоит огонь или душа, или что вообще эти
пылинки суть атомы, но он говорил: „Эти пылинки существуют в воздухе, но
так как они незаметны из-за слишком малой величины, тои кажется, что они
не существуют, итолько лучи солнца, проникая через окно, обнаруживают, что
они существуют;подобным же образом существуют инеделимые тела, мелкие и
неделимые из-заслишком малой величины“ (Левкипп).
Таким образом разрешены сразу две проблемы. Множественность сущего
не ведет больше к противоречиям: любое тело можноразделить на конечное
множество частиц, имеющих величину, а затем снова из них составить. А
»бытие"элеатов находит воплощение в атоме: он един, неделим, неизменен,
неуничтожим,отвечая всем требованиям парменидова «бытия». Только атомов
много. А для того, чтобы они могли существовать как множество, необходима
пустота, котораяотделяла бы один атом от другого и обусловливала возмож-
ность перемещенияатомов — движения. Пустота — это уже не«несуществующее»
элеатов, носуществующее ничто.
Доказательство существования пустоты у Д. и атомистов вообще
сводится к тому, что, во первых, без пустоты не было бы возможно
перемещение, так как наполненное не может восприять в себя еще что-то;
во-вторых, о еёсуществовании говорит наличие таких процессов, как уплотне-
ние и сгущение, возможные только в том случае, если между телами и их
частямисуществуют пустые промежутки. Пустотаабсолютно однородна и может
существоватькак вмещая тела, так и без них. При этом она существует как
вне тел, вмещаяих в себя, отделяя их друг отдруга, так и внутри сложных
тел, отделяя друг от друга их части. Лишь атомы не содержат пустоты, чем
объясняется их абсолютная плотность, — некуда вставить лезвие, чтобы
разрезать атом,или расколоть его.
Что касается числа атомов в мире, то Д.признает его бесконечным. А
следовательно,бесконечной должна быть и пустота, ибо конечное пространство
не может вместитьбесконечного числа атомов и бесконечногочисла состоящих
из них миров. Трудно сказать, что оказывается здесьпервым допущением -
бесконечность числа атомов или бесконечность пустоты. И то, и другое
основывается натом аргументе, что как число атомов, так и величина пустоты
«не болеетакое, чем иное». Распространяется этот аргумент и на число форм
атомов, которое,по Д., также бесконечно.
Бесконечность мира в пространстве влечет вечность во времени и
бесконечность(безначальность) движения. Аристотель сообщает, что Д. утвер-
ждал:«вечное и бесконечное не имеет начала, а причина есть начало, вечное
же безгранично, поэтому спрашивать, какова причина какой-либо из таких
вещей, по мнению Д., то же, что искать начало бесконечности». Таким
образом, атомизм признает вечность мира во времени, бесконечность в
пространстве,бесконечность числа атомов и сложенных из них миров.
Демокриту для объяснения мировых процессов хватает атомов, пустоты
и движения. Движущиеся атомы собираются в «вихрь»; распространяясь по
отдельным местамв пустоте, они образуют отдельный мир,ограниченный своим
«небом». Возникновение мира и всех вещей в нем происходит в результате
соединенияатомов, уничтожение же сводится кразъединению и распадению на
составные части.
Д. первым в древнегреческой философии вводит в научный оборот
эксплицитносформулированное понятие причины иразвивает систему материа-
листического детерминизма. Об этом говорит уже то, что он использует в
значении«причина» слово aitia, которое прежде обозначало «виновника» ил
«виновницу»того или иного события. Д. же потребовал отыскания причинного
объяснения. Левкипп придал принципу причинности формулировку,что «все
происходит нанекотором основании и по необходимости». Уже здесь видно, чем
отличаетсядетерминизм атомистов от прежнего понимания предшествующего и
последующегосостояния вещи. По сути дела, до Д.ранние греческие философы
считалидостаточным определить, «изчего» возникают вещи, что приводит к
парадоксу — «из ничего» не можетвозникнуть «нечто», то возникновение чего
бы то ни было нового немыслимо. Выход, найденный отсюда Эмпедоклом и
Анаксагором,состоял в том, чтобы признать источником нового определенную
пропорцию, вкакой сочетаются стихии, или же свестикачественно определен-
ную вещь ксовокупности качественно определенныхчастиц — «семян». Левкипп
и Д. поставили вопрос иначе: ничего не возникает не только «из ничего» -
«материя» вещи должна быть не только налицо, но и без причины, без
некоторого обоснования, т.е. «попусту». А следовательно, они отличили
причинувозникновения и изменения вещей от их субстанции, материи.
Поскольку от сочинений Левкиппа и Д. остались только фрагменты,
реконструкция их детерминизма представляетопределенные трудности. Как
понимаетсяпричина? Наиболее вероятное пониманиевыражено Аэцием: «сопро-
тивление толчку,движение и удар материи». Аэцийговорит, что так понимали
Левкипп и Д. «необходимость», — но именно причина будет здесь очевидной
коннотацией.Одновременно причинность отождествляется с необходимостью.
Первое и главное следствие детерминизма - отказ от признания
«разумногоначала», движущего миром. Как писалАэций, «все прочие считали,
что мир одушевлени управляется провидением, а Левкипп, Д., Эпикур и другие
сторонникиатомов считали, что он не одушевлен и управляется не провиде-
нием, а некоей неразумной природой». Т.е. Д. и атомисты противопоставля-ют
детерминизм религиозно-философскому учению о разумном существе, правящем
миром - боге (или богах). Иначе говоря, атомизм с его естественным
детерминизмомподразумевает атеизм.
Второе следствие античного детерминизма — отождествление причинности
с необходимостью - имеет двойственный смысл. С одной стороны, отыскать
причину события - значит показать егонеобходимость, т.е. - объяснить.
Поскольку каждое событие имеет причину, задачей научного исследования
является открытиенеобходимых причинных связей. Но, сдругой стороны, если
все необходимо, то следует отвергнуть «случай» как то, что причины не
имеет. Отсюдавытекает не только борьба Д. против случайности в ее античной
трактовке, но ифаталистическая тенденция его философии.
Многочисленные свидетельства о философииД. так или иначе связаны с
первымследствием. Именно в нем ищут критики атомизма аргументы против этой
философии. Впервую очередь, атомизм как будто бы нев состоянии объяснить
возникновение упорядоченных тел. Но Д. не признавал движения атомов
происходящим«как попало» или «случайно». Атомы движутся именно закономер-
но, подчиняясьзакону тяготения подобного к подобному.
В нарисованной Д. картине виден классический пример сочетания
необходимости ислучайности: из случайных, т.е.неоднозначно определенных,
движений истолкновений атомов необходимым образомформируются упорядочен-
ные тела. Однакосвидетельства древних заставляютпризнать, что Д. отрицал
существованиеслучайности. А под последней во времена основателя атомизма
понимались поменьшей мере три вещи. (1) Случай — событие, свершившееся без
причины. Такоепонимание Д., естественно, категорически опровергал, ибо нет
беспричинныхявлений. (2) Случай — событие или явление, не имеющее разумной
(конечной, целевой) причины и объясняемое лишьдействующими причинами,
такими кактолчок, давление, движение. Этопонимание было применено против
Д. сторонникамителеологического объяснения мира и им нив коем случае не
разделялось.Несомненно, Д. признавал как «физически обусловленные явления,
так и явления, порожденные разумнойдеятельностью человека. Однако первые
он ни в коем случае не именовал „случайными“ — они необходимы. Наоборот,
»случаем"он называл явление, якобы обусловленное, по обыденному воззрению,
«судьбою» как случайным стечением обстоятельств. Нои таких событий не
бывает - это «вымысел толпы». Наконец (3). Случай — событие или явление,
совершившееся«по совпадению», т.е. напересечении причинно обусловленных,
но связанных между собой рядов событий. И их Д. не считал случайными,
поскольку в каждом отдельном случае здесь можно найти причину, а значит,
обнаружитьнеобходимость события.
В ряде свидетельств, прежде всего аристотелевых, говорится, что Д.
приписывалспонтанности возникновение миров. ОднакоД. считал, что возник-
новение каждого из миров объяснимо: общим выражением причинной связи
является тут «вихрь» как логический предел объяснения. Искать же причину
вихря — значит обратиться к вечному, т.е. внутренне присущему материи,
движению. Причем свидетельства дают нам двойственную картину движения.
Во-первых, это колебательное движение атомов, а во-вторых, движение,
возникающее из столкновений атомов и составленных из них сложных тел.
Трудно сказать, является ли колебательное движение, по Д., неотъемлемым
свойством атомов, или же оно порождается их столкновениями. Во всяком
случае, ясно,что Д. не обращается в целяхобъяснения к разумному началу,
упорядочивающему движение. Именно поэтому критики обвиняют основателя
атомизма в злоупотреблении случайностью и неспособности объяснить, каким
образом изнеупорядоченного движения получаютсязакономерность и необходи-
мость. Но Д.считает исходное движение небеспорядочным, а с самого начала
подчиненным определенной закономерности. Это - закономерность соединения
подобного сподобным. Для него все, что имеетпричину, тем самым является
необходимым.
Т.о., Д., является приверженцем с одной стороны, последовательно,
до крайних логических следствий проведенный принцип детерминизма. С другой
же — этот односторонний и жесткийдетерминизм, исключающий случайность,
низводит самунеобходимость на уровень случайности.Анализируя рассуждения
критиков, приписывавших Д. признание случайности, К.Маркс писал в своей
докторской диссертации: «Симплиций говорит, что Д. не указывает причины
сотворения миравообще и что он, по-видимому,считает причиной случай. Но
здесь дело не в определении содержания, а в той форме, которую Д.
сознательноприменял». Согласно Марксу, признание случайности не противоре-
чило бы концепцииД., поскольку «там, где начинается общее и божественное»,
т.е. при решении вопроса о возникновении «нашего мира» и «вселенной», -
«представлениеД. о необходимости перестает отличаться от случая».
И в самом деле, по логике Д. мир в целом не имеет причины, ибо
причина естьначало, а мир с его движением начала не имеет; «наш мир», в
свою очередь, неимеет иной причины, кроме необходимости, которая оказалась
тождественнойслучайности... Применительно к мирув целом Д. констатирует
бессмысленностьпостановки вопроса о его «первой причине»: ведь то, что
бесконечно, неимеет начала, а следовательно, ипричины. Естественно, это
не означает«беспричинности». Анализируя механистический материализм 18 в.,
унаследовавший отД. отождествление причинности с необходимостью, Ф.Энгельс
писал, что в этомучении «случайность не объясняется здесь из необходимости;
скорее наоборот,необходимость низводится до порождения голой случайности».
Но ведь то жесамое и у Д.: не в силах проследить причинную обусловленность
«нашегомира», он навлек на себя обвинение в том, что свою концепцию он
основывает наслучайности. Вернее было бы сказать, что концепция Д. требует
признания объективной случайности, прежде всего - всмысле пересечения
независимыхнеобходимых рядов событий, а затеми в смысле стохастическом.
Однако ни то, нидругое не может быть Д. принято в силу универсальности его
детерминизма. Ноотсюда вторая линия его критики — признание необходимости
всех совершающихся в мире событий рождает фаталистическую тенденцию в
понимании имчеловеческой деятельности, т.е. отказ от свободы.
Последовательно материалистическую позициюД. занимает и в вопросе
о природе души и познания. Известно, чточасто психическая деятельность
человекаобъясняется наличием в его телеспецифической субстанции или силы
— «души». Сохраняя этот термин, Д., вместе с ионийскими философами,видит в
«душе»,во-первых, движущее начало, а во-вторых, орган ощущения и мышления.
Первая функция раскрывается просто: то, что не движется само, не может
приводить в движение другое тело; поэтому для того, чтобы приводить в
движениетело, душа сама должна быть телесной и подвижной. Душа, по Д.,
состоит изшарообразных атомов, т.е. подобнаогню. Рассуждениями по поводу
природы человекаон напоминает, по словам Аристотеля, «постановщика комедий
Филиппа. Тот говорил, что Дедал заставил двигаться деревянную Афродиту,
налив в нее ртуть. Подобное говорит и Д.: он утверждает, что неделимые
шарики,никогда не оставаясь в покое, двигаясь сами, влекут за собой и
приводят в движение всё тело». Но во-первых переднами первая концепция
«человека-машины»,т.е. своеобразная модель человеческого организма, позво-
ляющаяимитировать органическое движение. Во-вторых, создав эту модель, Д.
на этом уровнеобосновывает смертность человека: душа смертна, поскольку со
смертью и разложением тела рассеиваются и ее атомы. Однако, по Д., «все
предметыобладают кой-какой душой, даже мертвые тела. Ибо в теле всегда
явнымобразом заключено некоторое количествотеплого и чувствующего, даже
после того, какбольшая часть испарилась в воздух».
Сложнее было аналогичным образомобъяснить ощущение и мышление.
Атомистическоеобъяснение ощущений основывается на представлении о том, что
атомы душиобладают способностью к ощущениям. В тоде время Д. принимает в
качествеединственно сущего только атомы ипустоту, тогда как чувственные
качества,подобные, например, «противоположностям» ионийцев (сухое-влажное,
теплое ихолодное), существуют только «вомнении». Иначе говоря, чувствен-
ные качества — вкус, теплота и т.д. — субъективны,имея, однако, объектив-
ную основу в форме, порядке и расположении атомов.Способность же к
восприятиюкоренится в особых свойствах атомовдуши. Отсюда делается вывод
о ненадежности чувственного познания, не способного дать истину - ведь
атомы и пустотачувствам недоступны.
Восприятие внешних предметов требует, с этой точки зрения, не-
посредственныхконтактов воспринимаемого с органом чувства. И если слух,
осязание,вкусовые ощущения понятны, то как бытьсо зрением на расстоянии?
Д. избегаетзатруднений, создавая теорию «истечений». Согласно этой теории,
от предметов отделяются тончайшие оболочки, как бы копии. Д. называет их
«образами»или «подобиями», «изображениями». Попадая в глаз, они ивызывают
представление опредмете.
Т.о., «темное» знание, получаемое из ощущений, играет хотя и
подчиненную, новсе же существенную роль в познании. Безнего нет никакого
знания,однако «всякий раз, как темное познание не имеет возможности ни
видеть болеемалое, ни слышать, ни обонять, нивоспринимать через вкус, ни
осязать,надо обращаться к более тонкому», - к разумному познанию, т.е.
переход отчувственного к рациональному есть переход от наглядного образа к
понятию.
Тем не менее, сформулировав важную догадку о взаимосвязи чувствен-
ного и разумного, Д. не может еще дать описание какого-либо механизма
перехода от одного к другому. Ему неизвестны видимо, логические формы и
операции: суждение, понятие, умозаключение, обобщение, абстрагирование.
Широко и умело ими пользуясь, он не дал их теоретического анализа. Во
всяком случае, утеря «Канона» Демокрита — его логического произведения,
известного толькопо имени, — не позволяет выявить его роль в области науки
о правильноммышлении. Правда, свидетельства Аристотеля говорят о том, что
Д. первым подошел к вопросу об определении понятий, но в чем этот подход
состоял - ксожалению, неизвестно. Поэтому исследование форм мышления
оказалось,фактически делом Аристотеля.
Атеистична и этика Д. Онапронизана идеями гуманизма, требуя
человечностиотношений между людьми, долженствующих господствовать в общес-
тве. Конечно, нельзя искать однозначного соответствия учения атомизма о
природе и его этики: пожалуй до сих пор отсутствует единство учений о
природе и об обществе. И все же основание этики Д. составляютнекоторые
общефилософскиепринципы. Во-первых, как общественное явление, она относит-
ся к существующему «по установлению», а не «по природе». Во-вторых, она
опирается на учение Д. о критериях. Секст Эмпирик так егохарактеризует:
«По Д., существуют три критерия: критерий для постижения неизвестного -
явления, ибо явное есть окно в неявное; критерий для исследования -
понятие… икритерий для выбора и избегания — аффекты: то, что нам сродни,
то и нужно выбирать, а чему мы чужды - того надо избегать».Нравственное
поведение определяется последним критерием, поскольку родственно нашему
духуудовольствие, а чуждо — страдание. Однако гедонизм Д. не сводится к
предпочтениюудовольствия, поскольку онопровозглашает высшим благом «бла-
женноесостояние духа». А это - «состояние, при котором душа пребывает в
спокойствиии равновесии, не смущаемая ни страхом, ни суеверием, ни иною
какой-нибудьстрастью». Чувствоудовольствия и неудовольствия может быть
критерием приусловии, что оно руководствуется мерой: «прекрасна надлежащая
мера во всем: излишек и недостаток мне не нравятся». Ибо «если превысить
меру, то самоеприятное сделается самымнеприятным». В понятии «надлежащей
меры»Д. мыслит необходимость умеренности, соответствия поведение силам и
способностям личности, и в то же время - стремление к необходимому и
избежаниеизлишеств. Но ведь мера — признак разумности. Поэтому этика Д.
соединяетгедонизм с рационализмом, видя источник неправильного действия, в
том числе и вморальном смысле, в недостатке знания.
Д. ввел в этику первоначальные разработки таких понятий, как
совесть,т.е. требование стыдиться своихсобственных постыдных поступков,
долг исправедливость. «Не из страха, ноиз чувства долга надо воздержива-
ться от дурныхпоступков».
Этика Д. не представляет единой, логическистройной системы. Его
нравственныепричины дошли до нас в виде отдельныхафоризмов. Есть некоторые
основания думать,что это результат определенной обработки тех произведений
философа,где этика излагалась в систематической форме. Однако принципы
демоктритовойэтики позволяют пролить дополнительныйсвет на политическое
учение мыслителя. Они очерчивают идеал демократического государственного
устройства,в котором судьба общества связана с судьбою индивида: «когда
оно вблагополучии, все в благополучии, когдаоно гибнет — все гибнет». Но
и здесь Д. уклоняется от крайностей - подчинения поведения индивида
потребностямгосударства, как и наоборот, полногоустранения от обществен-
ных дел. Ибо основное условие достижения душевного покоя и блаженного
состояниядуха — это опять-таки умеренность, в данной связи, умеренность
включенияиндивида в жизнь общества и государства.Ибо тот, кто стремится
участвоватьв государственных делах, «не должен сверх меры заниматься ни
частными, ниобщественными делами, а в своейдеятельности не брать на себя
ничего сверх своих сил и природных способностей». Отсюда следует, что
блаженное состояние духа достигается не уклонением от деятельности, -
личной или общественной, - но соблюдением и здесь надлежащей меры и
соответствиемвозлагаемых на себя задач своим способностям.
Обязанности гражданина и должностных лиц, наказания, взаимоотноше-
ния богатых ибедных, господ и рабов (а эти противоречия рассматриваются Д.
как универсальные и неустранимые), дружба и взаимопомощь, отношения к
друзьям,родственникам и семье определяются из принципа «золотой середины».
Тем самым Д. избегает как нравственного релятивизма софистов, так и
абсолютизациинравственного разума Сократом. И в то жевремя, его этическая
концепциясохраняет ту основную характеристику,которая присуща всей антич-
ной философии, — созерцательность. Устраняя все, что препятствует блаженному
состоянию духа,выявляя идеал нравственной жизни, Д.не видит в философии
средствапреобразования существующего общества, - его задача не выходит за
пределы егообъяснения.