Реферат: Русская классическая проза на сцене Большого драматического театра в ХХ веке

Самарскийгосударственный университет

Филологический факультет

Контрольная работа

По теме:«Русская классическая проза на сцене Большого драматического театра вХХ веке»

Выполнила:

Студентка 6 курса

Филологического факультета

Заочного отделения

Горбачик А.И.

Проверила:

Преподаватель

кафедры русской и

зарубежной литературы

ФинкЭ.Л.

Самара 2007

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………….……………………………….4

1.

2.

Заключение…………………………………………………………8

Библиография …………………………………...………………..10

ВВЕДЕНИЕ

Театр XX века своимиуспехами во многом обязан русской классической прозе. Большой мир классикипришел на сцену необычайно раздвинув ее духовные горизонты. Серьезный вклад восвоение классики внесен и Ленинградским академическим Большим драматическимтеатром им. М.Горького. Более того, именно это репертуарное русло особенноважно в его творчестве, и многие его достижения общеизвестны.

БДТ и был задуман кактрибуна классики, и название «Большой» получил в соответствии с размахом своейрепертуарной программы.

Эта традицияне заглохла до сих пор. Всё новые классические произведения появляются наафише театра, обнаруживая широту его творческого диапазона.

И, конечно же,вся творческая жизнь БДТ им. Горького неразрывно связана с именем великогорежиссера Георгия Александровича Товстоногова.

1.

Г.А.Товстоногов и БДТ

С 1956г. и до конца жизни Георгий Александрович Товстоногов был главнымрежиссером Большого драматического театра им.Горького, который любители театрапрозвали просто Товстоноговским и который теперь носит его имя. Замечательныйрежиссер поставил немало блестящих спектаклей. Именно под его руководством БДТстал одним из лучших театров страны. Товстоногов в БДТ это целая эпохатеатрального искусства не только в Петербурге, но и в стране. Незабываемыеспектакли, на которые почитали за счастье купить билеты за 30 коп. на последнийярус с «нагрузкой» в 2 руб. 30 коп. на спектакль в «Музкомедию»[1].

Постановки Товстоногова гениальны: школьное зачитанное «Горе от ума»зрители смотрели с замиранием сердца; рыдали над «Идиотом»; не забудутся «Тримешка сорной пшеницы», «Холстомер», «Трехгрошовая опера», «Еще раз про любовь».

Великая заслуга Товстоногова также и в том, что он донес до зрителябесценный дар русской литературной классики в своей товстоноговскойинтерпретации создавая таким образом классику театральную. На сцене БДТим.Горького Товстоноговым были поставлены пьесы: «Идиот», «Егор Булыче идругие», «Дачники», «Горе от ума», «Варвары», «Мещане», «Три сестры», «Вишневыйсад», «Иркутская история» и другие.

БДТ им. Горького был насущной духовной потребностью. Тысячи ленинградцевосаждали каждый вечер сероватое здание на Фонтанке, 65 в поисках лишнегобилетика.

Особый восторг и поклонение вызывал «Идиот» Ф.Достоевского в авторскойинсценировке Г.А.Товстоногова. Принято думать, что это был, по большому счету,театр одного актера, Иннокентия Михайловича Смоктуновского. Это не так. Тогда,в начале шестидесятых, в БДТ творил великолепный ансамбль «стариков» — большихартистов БДТ, которые естественно и живо вписались в режиссерский замысел и какбы помогли Смоктуновскому, подали его крупным планом, потому что в полифонииэтого грандиозного спектакля играли тему совсем иную, чем главный герой, и былина месте.

Очень представителен и даже в чем-то аристократичен был генералЕпанчин-Софронов, расчетливый, хитрый, человек с двойным дном,ласково-обходительный и черствый одновременно. От него веяло холодомПетербурга. Верилось, что он генерал. Выправка у него была подлинногенеральская. Ольга Казико в роли его жены – совершеннейший шестидесятилетнийэгоистичный ребенок. И, конечно, Лариков в роли Иволгина-старшего. Здесь намгновение возникал истинный трагизм. Лариков вообще был артист драматическогодарования. Большой, видный из себя, он был пронзительно несчастен и вызывалсочувствие.

Порывистый, дерзкий Рогожин Е.Лебедева, Н.Ольхина и Н.Василькова — Настасья Филипповна. Это был еще додоронинский вариант...

2. Русская классика в БДТ им.Горького

БДТ имГорького поставил ряд пьес русской классики, среди которых наиболее яркой ивыдающейся в отношении режиссерского гения Товстоногова является «Историялошади». На примере постановки этой пьесы прослеживается творческий почеркГ.А.Товстоногова, выразившийся в глубоком понимании талантливыхпроизведений русской классики.[2]

К числу их,безусловно, можно отнести и притчу Л. Н. Толстого «Холстомер», отличающуюсязаконченной повествовательностью. Однако современная сцена проникла сквозьпрозаическую форму произведения, почувствовав в его сути близкую себедраматическую природу. Поставив «Холстомера» (1975), режиссер Большойдраматического театра Георгий Товстоногов показал возможность такого «инобытия»толстовского шедевра. Спектакль привлек внимание еще и тем, что в историирусской сцены это была первая подобная попытка. Для самого БДТ постановка«Холстомера» знаменательна и в другом смысле — первая в истории этого театравстреча с творчеством Л. Н. Толстого.

Как случалосьи ранее, постановщика «Холстомера» Г.А.Товстоногова не остановили барьерыпрозы, некоторые особенности первоисточника он доверчиво перенес на сцену. И«История лошади» (подзаголовок повести стал названием спектакля) в иные моментыпросто рассказывается зрителям, и это действительно история — ожившая всценических образах судьба лошади.

Спектакльпривлекает профессионализмом режиссуры, свободно владеющей арсеналомсовременных выразительных средств, высокой актерской культурой. Но, пожалуй,прежде всего — выдающейся своими трагедийными взлетами игрой Е. А. Лебедева вроли Холстомера.

ИсторияХолстомера раскрыта актером как страстная, горькая и мудрая исповедь, закоторой встает долгая, трудно прожитая жизнь. Лебедев появляется на сцене вобличье старого, больного, внешне отталкивающего существа и нигде в дальнейшемне меняет этого обличья. Ему важно обратить внимание на скрытые от равнодушныхглаз достоинства «замечательно хорошей лошади», по красоте хода и быстроте неимевшей равных в России. За этот ход герой и был прозван Холстомером, породословной же, как подчеркивает Толстой, он носил кличку Мужика-первого, и былсыном Бабы. В притчеобразной повести эти имена многозначительны, ибо историялошади — это история русского крестьянина, основной тягловой силы, народа.Лебедеву удается передать его природные черты. Перед нами развертываетсясудьба в высшей степени естественного существа, бытие которого пронизаносветом добра, правды, обостренной справедливости. Сквозь старческую «гадкость»,сквозь разводы пегой масти просвечивает величественная, страданиями добытаямудрость, неразрушенная нравственная красота, ясно виден лик «гениальной»лошади, которой, как сказано у автора, нет выше в мире по крови.

Чередой показываютсяв спектакле взлеты и падения жизни Холстомера — Лебедева. И именно здесьотчетливее всего слышен скорбный толстовский голос. Проникновенная силачувств актера захватывает и заставляет вместе с исполнителем остро переживатьте роковые и вечные вопросы, которые терзали писателя. Торжеством и радостьюсияет Холстомер, когда лихо катит хозяина по Кузнецкому или побеждает на скачках. Но быстро пролетели счастливыемгновения. И все чаще слышен стон души, которую наполняет гнев и ужас. Лошадь,которая никогда никому не причинила зла, которая всегда «ожидала только случаяпоказать свою охоту и любовь к труду», зачастую встречала со стороны людейнесправедливость и жестокость. Высоко поднимая образ лошади, Толстой мучительнопереживал падение человека, указывал наиболее опасные бездны. Он восставалпротив небратства мира, против корысти и эгоизма, праздности и бесчеловечногособственнического инстинкта. «Христианства нет» — эта фраза из повести ивыражает сокровенную ее боль. Боль за падших людей живет в душе Холстомера —Лебедева. Пристальное всматриваются в зал его страдальческие глаза, а взвенящей, напрягшейся тишине слышны строгие слова Истины — о добре имилосердии, о преданности и благородстве, о вечных законах природы, которымподлежит все живое. Трагедийно звучит монолог об уродующем человеческие отношенияправе собственности. Отчаянием искажено лицо исполнителя, слезы текут изусталых, запавших глаз. В тяжких муках добыта его правда, его приговор,выраженный в убеждении, что лошади стоят «в лестнице живых существ выше, чемлюди...»[3]

Великая прозаписателя, поднятая и согретая чувствами артиста, воздействует неотразимо.

«Жесток истрашен человек», — поют в одном из зонгов исполнители ролей табуна,развоплощаясь в «хор артистов». Такими и показаны в спектакле «люди». Это, можносказать, еще один «табун» — той странной породы животных, как в повестиназывает Холстомер людей. Опустошенным, холодным и безжалостным циником играеткнязя Серпуховского О. В. Басилашвили. Актер ведет свою роль с блеском, нотонко прорисованный портрет пресыщенного великосветского бонвивана явноопошлен текстом романсов, которые навязывают ему инсценировщики («Христоспростил Иуде, а мы простые люди… Мораль, добро—все бредни! Оставь же их кобедне!», или «А где тройка с места тронется—тут и есть Святая Троица!» и т.п.).Отталкивающий образ Генерала, владельца конюшни, создает П.П. Панков. ЕгоГенерал глуп и кичлив, он явно болен катаром от постоянного обжорства инатужно кряхтит под тяжестью собственного тучного тела.

Таковы вспектакле люди, окружавшие Холстомера, владевшие им. Театр крупным планомвыделил в них все самое низменное. Подобный сценический нажим характерен дляТовстоногова. Но гротескные преувеличения, определяющие среду, пугающиебеспросветным зверством, даже продиктованные обличительными целями, все жеведут и к некоторым упрощениям. Становятся плоскими и однозначными характеры,исчезает сложность взаимоотношений, ослабляется философский подтекст повести,в которой многие люди совершают зло отнюдь не потому, что они садисты, насильникиили закоренели в гнусных пороках. Но все же Товстоногову была важна иинтересна вся полнота, вся органика бытия, его сложность и противоречия — вмире немало жестокости и суровости, но людям ведомы и законы добра.

Как очевидноиз инсценировки и музыкального оформления, которое также принадлежитМ.Розовскому, предполагалось кардинальное жанровое переосмысление повести.Она должна была предстать в виде мюзикла. Можно ощутить, что Товстоноговосознал чужеродность и странность такого отношения к автору и стремилсяизбежать легкомысленной эксцентрики.

В спектаклеесть скорбь о Холстомере. Еще очевиднее — энергия развенчания. Она сильна, этаэнергия, но цель и адресат ее расплываются под натиском жанровых и сюжетныхтрансформаций.

Постановкаспектакля «История лошади» во многом поучительна. Она снова заострили вниманиена проблеме сценической интерпретации русской классики. Проблема истолкования— это проблема актуализации, требующей больших усилий, напряженного сценическоготворчества и в этом, несомненно, большая заслуга самого Товстоногова.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наши великиедрамы — вечные памятники художественного гения народа — продолжают «говорить».Они питают души современников, помогают постигать жизнь и характеры людейразных поколений. Театральные искания 60—70-х годов внесли в классическуютрадицию ощутимый вклад. В лучших спектаклях вновь открылись нам духовныеглубины произведений Лермонтова и Грибоедова, Островского и Горького,Гончарова, Достоевского, Гоголя.

Требовательностьк постановкам классической пьесы заметно возрастала. Утверждая живую связьвремен, необходимость актуализации классики и ее важную роль в формированиинравственного мира личности, возросший уровень культуры зрителя, его неизмеримо расширившийсякругозор освобождает театр от необходимости музейной реставрации пьесы, котораязнакома каждому. От театра требуется большее. Он обязан углубить представлениязрителя о данном произведении, мобилизовать его мысль, не повторяясь и не копируяидей своих предшественников.

Русскоеклассическое наследие стало предметом яростных споров уже в начале XXстолетия, когда прозвучал клич футуристов сбросить Пушкина, Чехова, Толстого идругих классиков с «парохода современности».

Труднее всегодостигается единство взглядов на возможные пределы расхождений с пьесой, сдраматургом. В круг обсуждения неизбежно включаются проблемы театральнойэстетики — мера жизнеподобия среды и характеров, трактовка быта, уместностьстилизации, игровой инструментировки первоисточника, степень конкретностиактерского творчества и т. п. Все эти проблемы далеко не новые, однако они неутратили своей остроты.

В поискахответа на вопросы о современном постижении классической пьесы неоценимуюпомощь оказывает опыт корифеев Художественного театра – Станиславского иНемировича-Данченко. Известно, как много сделал для привлечения классики врепертуар МХАТа Вл. И. Немирович-Данченко. И именно он нередко противопоставлял«традиционному» подходу к классике необходимость «держаться свободногоотношения», постоянно напоминая, что театральные традиции гибнут, еслипревращаются в простую копию.

Классика всепрочнее срастается с современностью, и это—важное достижение нашей культуры.Быть может, как раз неотвратимая сила этого сближения и поддерживаетдраматическую напряженность процесса. Гармония традиций и новаторстваобретается подчас ценой издержек.

Работа надклассикой требует обостренного чувства истории, уважения к первоисточнику,понимания и любви к сокровенным ценностям национальной культуры.

СпектаклиГ.Товстоногова обогащали классическую традицию новым опытом. Привлекали, преждевсего, те трактовки, где важнейшим становился мотив бескомпромиссности,твердости человека в столкновении его идеала с действительностью, где энергиясценической мысли, не порывая с традицией, выдвигала в центр напряженные социально-эпическиеконфликты, трагедийно заостряла борьбу характеров.

Библиография

1.БДТ им.Горького. Л.,1989

2.Любомудров М.Н. Размышления о театре. М.,1990

3.Резникович М. Театр моей юности. М.,1996

[1]

[1]Резникович М. Театр моей юности. М.,1996.С.4

[2]

Любомудров М.Н. Размышления о театре. М.,1990.С.225

[3]

Любомудров М.Н.Размышления о театре. М.,1990.С.227

еще рефераты

Еще работы по искусству