Реферат: А.Н. Островский и Малый Театр
МОУ СРЕДНЯЯ
ШКОЛА № 2
<img src="/cache/referats/16314/image002.jpg" v:shapes="_x0000_i1025">
Д о к л а д
на тему:
«А.Н. Островский и Малый Театр»
Гольцева Н.В.
10 “А” класс
Руководитель:
Казилина К.Ю.
г. Вязьма, 2002 год
Александр НиколаевичОстровский родился в 1823 году в Москве:в Замоскворечье, — в старинном купеческом и чиновничьем районе. Отец будущегодраматурга, образованный и умелый судебный чиновник, а затем — известный вмосковских коммерческих кругах стряпчий (адвокат), нажил изрядный достаток;поднимаясь по служебной лестнице, получил права потомственного дворянина, сталпомещиком; понятно, что ему хотелось и сына пустить по юридической части.
Александр Островский получил неплохоедомашнее образование – с детства пристрастился к литературе, владел немецким ифранцузским языками, хорошо знал латынь, охотно занимался музыкой. Он успешноокончил гимназию и в 1840 году поступил на юридический факультет Московскогоуниверситета. Но карьера юриста Островскому не нравилась, неодолимо влекло егок себе искусство. Он старался непропускать ни одного спектакля: много читал и спорил о литературе, страстнополюбил музыку. В то же время сам пробовал писать стихи и рассказы.
Охладев к занятиям вуниверситете, Островский оставил учение. Несколько лет по настоянию отца служилмелким чиновником в суде. Здесь будущий драматург насмотрелся человеческих комедий и трагедий. Окончательноразочаровавшись в судебной деятельности, Островский мечтает стать писателем.
Начав печататься в 1847году, Островский написал на протяжении свой литературной деятельности 47оригинальных пьес, 7 пьес в сотрудничестве с другими драматургами и перевел 22 пьесы с иностранных языков. В егопьесах 728 персонажей, не считая персонажей «без речей».
Превосходнымавтором-постановщиком был Александр Николаевич Островский, принимавший участиев репетициях своих многочисленных пьес в московском Малом театре. «Я, — писалон, — близко сошелся с артистами и всеми силами старался быть полезным своимизнаниями и способностями. Школа естественной и выразительной игры на сцене образоваласьодновременно с появлением моих первых комедий и не без моего участия».Островский не просто читал, но и комментировал свои пьесы исполнителям,определял характеры героев, помогал отыскать живую интонацию, затем проходил скаждым его роль отдельно, после чего проводил общие репетиции.
Всетогда радовало, все занимало Александра Островского: и веселые вечеринки; иразговоры с друзьями; и книги из обширной папенькиной библиотеки, где преждевсего читались, конечно, Пушкин, Гоголь, статьи Белинского да в журналах иальманахах разные комедии, драмы, трагедии; и, конечно, театр с Мочаловым иЩепкиным во главе.
Всевосхищало тогда Островского в театре: не только пьесы, игра актеров, но даже инетерпеливый, нервный шум зрителей перед началом спектакля, сверкание масляныхламп и свечей. дивно расписанный занавес, самый воздух театральной залы —теплый, душистый, пропитанный запахом пудры, грима и крепких духов, какимиопрыскивались фойе и коридоры.
Именнотут, в театре, на галерке, познакомился он с одним примечательным молодымчеловеком—Дмитрием Тарасенковым, из новомодных купеческих сынков, до страстилюбивших театральные представления.
Этобыл не малого росту, широкогрудый, плотный юноша лет на пять, на шесть старше Островского,со светлыми волосами, стриженными в кружок, с острым взглядом маленьких серыхглаз и зычным, истинно дьяконским голосом. Его мощный крик “браво”, какимвстречал он и провожал со сцены знаменитого Мочалова, легко заглушалаплодисменты партера, лож и балконов. В своей черной купеческой поддевке иголубой русской рубашке с косым воротом, в хромовых, гармошкой, сапогах онразительно походил на добра молодца старинных крестьянских сказок.
Изтеатра они вышли вместе. Оказалось, что оба живут невдалеке друг от друга:Островский— на Житной, Тарасенков — в Монетчиках. Еще оказалось, что оба онисочиняют пьесы для театра из жизни купеческого сословия. Только Островский ещелишь примеривается да набрасывает комедии прозой, а Тарасенков пишет пятиактныестихотворные драмы. И, наконец, оказалось, в-третьих, что оба папаши—Тарасенкова и Островского — решительно против подобных увлечений, считая ихпустым баловством, отвлекающим сыновей от серьезных занятий.
Впрочем,папаша Островский ни повестей, ни комедий сына не трогал, в то время как второйгильдии купец Андрей Тарасенков не только что сжигал в печке все писанияДмитрия, но неизменно награждал за них сына свирепыми ударами палки.
С тойпервой встречи в театре стал все чаще и чаще захаживать Дмитрий Тарасенков наЖитную улицу, а с переездом Островских в другое их владение — и в Воробино, чтона берегу Яузы, у Серебряных бань.
Там, втиши садовой беседки, заросшей хмелем и повиликой, они, бывало, подолгу читаливместе не только современные русские и заграничные пьесы, но и трагедии идраматические сатиры старинных российских авторов...
“Великаямечта моя — стать актером, — сказал однажды Дмитрий Тарасенков Островскому,— иэто время пришло — отдать наконец свое сердце без остатка театру, трагедии. Ясмею это. Я должен. И вы, Александр Николаевич, либо скоро услышите обо мненечто прекрасное, либо оплачете мою раннюю гибель. Жить так, как жил до сихпор, не хочу-с. Прочь все суетное, все низменное! Прощайте! Нынче в ночьпокидаю родные пенаты, ухожу из дикого этого царства в неведомый мир, к святомуискусству, в любимый театр, на сцену. Прощайте же, друг, поцелуемся надорожку!”
Потом,через год, через два, вспоминая это прощание в саду, Островский ловил себя настранном чувстве какой-то неловкости. Потому что, в сущности, было в тех,казалось бы, милых прощальных словах Тарасенкова нечто не то чтоб фальшивое,нет, но как бы придуманное, не совсем естественное, что ли, подобное тойвыспренней, звонкой и странной декламации, какою наполнены драматическиеизделия записных наших гениев вроде Нестора Кукольника или Николая Полевого.
Вмосковскую театральную жизнь вошел художник, целиком насыщенный глубокимчувством, герои которого пользовались народным говором, современной ему русскойречью; драматург, отлично познавший характеры тех, с кем ему приходилосьежедневно и ежечасно общаться...
Значительнопозже, почти на склоне своей творческой жизни, он напишет: «Каждое время имеетсвои идеалы, и обязанность каждого Честного писателя (во имя вечной правды)разрушать идеалы прошедшего, когда они отжили, опошлились и сделалисьфальшивыми. Так на моей памяти отжили идеалы Байрона и наши Печорины, теперьотживают идеалы 40-х годов...»
Эточувство — философия времени — сопутствовало Островскому все его нелегкие годы.Именно тогда, в то время, когда Островский все больше становился судьбой ивнутренней сущностью Малого театра, в самом Малом театре вокруг именидраматурга — а точней, вокруг его «Драматургии»—«клокоталистрасти и борения; и не так сразу» и не скоро он был признан теми, кто самписал первые страницы славы театра, рожденного как очаг всей новой русскойкультуры, как первый русский университет всего через полтора года после рожденияАлександра Островского. Даже великий Щепкин не сразу признал того, кто всемсуществом своих героев был не только сродни таланту Щепкина, но просто был тойже клеточной тканью, что и сами герои. Уже на склоне лет и не на сцене Малоготеатра Щепкин сыграл Любима Торцова. Все тот же Горбунов, будучи очевидцемзнаменательной встречи, так рассказывал о ней: «В конце своей славной жизни,года за три или за четыре до своей смерти, ветеран-художник протянул рукупримирения Любиму Торцову и сыграл его в Нижнем Новгороде. С потоками слезобнял он Островского на литературном утре в четвертой гимназии, где мы всеучаствовали. Сцена была чувствительная
ПризналиОстровского постепенно и другие корифеи Малого театра, проникаясьвсепокоряющей правдой его драматургии. Но борьба вокруг драматурга продолжалакипеть. Его пытались втянуть в свои идейные русла разные течения. В ту пору К.Леонтьев — один из реакционных публицистов, критик и ближайший сотрудниккатковского «Русского вестника» — писал об Островском: «Демократ, ненавистникмонашества и православия, изящного барства».
Впрочем,о том, что вокруг его имени идет борьба, Островский и сам чувствовал отлично. Вчем только его не обвиняли! Началось с обвинения в плагиате. Сие «сочинение»было опубликовано в газетах и вызвало ответное письмо Островского на страницах«Современника». В письме же к В. Ф. Коршу, одному из соредакторов «Московскихведомостей», Островский писал: «Наглость литературных башибузуков дошла дотого, что мы общими силами, несмотря на разность в убеждениях, должныстараться об искоренении этого зла в русской литературе».
На склоне лет Островский все чащезадумывался о необходимости коренного обновления русской драматической сцены.Ему хотелось видеть театр свободным от казенщины и гастролерства; в приютеистинно высокого искусства не должно было быть места провинциальному дилетантству,безвкусице, заплеванным подмосткам, грубости и торгашеству. С этой целью вначале 80-х годов он ревностно работал над проектами реформ русскогодраматического театра, писал многочисленные «записки царю и его приближенным,наконец, сам занял должность в управлении московских императорских театров.
Театр смолоду был для Островского роднымдомом, все в его личной судьбе слито, сплетено тысячами нитей с театром — еголюдьми, его интересами. Драматург нимало не прикрашивает актерский быт, но он любитактеров — всех этих «несчастливцевых», «трагиков» и «шмаг» — такими, какие ониесть — с их риторикой, бескорыстием, простодушной хвастливостью, желанием понравиться,беспорядочным образом жизни и детской искренностью.
Датолько в одной ли биографии дело? Жизнь есть театр, и люди часто выступаютлицедеями в жизненной драме,— эта метафора, знакомая искусству со времен шекспировского«Гамлета», составляет второй символический план мотивов сцены, театра вдраматургии Островского.
В последние десятилетияжизни Островский создает своего рода художественный памятник отечественномутеатру. В 1972 г. он написал стихотворную комедию «Комик 17 столетия» орождении первого русского театра. Но гораздо более известны пьесыОстровского о современном ему театре — «Талантыи поклонники» (1981) и «Без вины виноватые» (1983). Здесь он показал какзаманчива и трудна жизнь актеров.
Проработав для русскойсцены без малого сорок лет Островский создал целый репертуар — около пятидесятипьес. Произведения Островского и до сих пор остаются на сцене. И черезполтораста лет не трудно увидеть рядом героев его пьес.
Умер Островский в 1886году в своем любимом заволжском имении Щелыково, что в дремучих костромскихлесах: на холмистых берегах маленьких извилистых речек. Жизнь писателя побольшей части и протекала в этих сердцевинных местах России: где смолоду он могнаблюдать исконные, еще мало затронутые современной ему городской цивилизациейобычаи и нравы, слышать коренную русскую речь.
Списоклитературы
1.<span Times New Roman"">
А.И. Ревякин, Драматургия А.Н.Островского, 1973 г.2.<span Times New Roman"">
Р. Штильмарк, За Москвой-рекой, 1983г.3.<span Times New Roman"">
А.Н. Островский, Избранные пьесы,1982 г.4.<span Times New Roman"">
А. Сафронов, Целый Русский театр,«Огонек» № 15, 1973 г.