Реферат: Государственная власть

Введение

 

«Теория власти несоздаётся для кого-то, кто не в силах ее разобрать, она не ждёт своего часа,чтобы стать практикой, она должна быть одновременно и теоретической модельювласти и наброскам стратегии конкретных политических действий»

Ж. Делёз

В современном российском политико-правовом процессереформирование институтов государственной власти связано с поиском адекватныхнациональному опыту оснований правового порядка. Игнорирование собственныхнациональных традиций в юридической и политической науках привело к тому, чтонаука о государственной власти ориентируется на общие, универсалистские теории,в рамках которых исследование отечественной государственно-правовой материи сих историческими и национальными особенностями протекает по заранее заданнымготовым схемам, «отрекаясь» от всего непонятного, нетипичного, специфического однимсловом, от того, что не вписывается в узкие ортодоксальные (вестернизированные)схемы.

Еще в начале XXвека русский юрист Н. А. Захаров писал, что «в области нашей юриспруденции мыможем отметить известную робость, известную пассивность в изложении основ нашейгосударственной власти: вся наша юридическая наука по преимуществу стремиласьуложить нормы нашего строя в рамки теории, из этого выходила натянутость, анередко и полная неопределенность… насильно натягивать эту перчаткуиноземного определения на руку русской действительности только для того, чтобывтиснуть её в эту готовую, может быть, мастерски, но для чужой рукиприготовленную форму»1 есть, по его мнению,следствие психологической зависимости и преклонения перед внешней сторонойЗапада, полнейшее обособление государственной науки от реальной жизни, отнасущных требований и исторических задач.        

Так, столкнувшись с социальными противоречиями,русская политико-правовая мысль зачастую искала «чудодейственный эликсир», т.е.спасительные идеалы, образцы лучшего обустройства для своего отечества (какобычно радикальные!) и принципы построения и функционирования государственногоорганизма. Этот образец идеала брался либо из далекой истории (определенныйгосударственный период и свойственный ему уклад, который идеализировался ипринимался как эталон для современной организации без учета ее специфики,современных целей и задач, например, славянофильство),либо, что чаще всего, искался на Западе, опить-таки без должногоисторико-культурного анализа возникновения и развития этих идеалов,адекватности их национальной почве и закономерностям институциональной эволюциинапример, (западничество). Причем считалось, чем точнее будут импортированы наотечественную почву западные политические и правовые институты, тем быстрее иэффективней будет результат.

Однако история, как всегда, неумолима, и построение«желаемого» всегда заканчивалось одним и тем же: отвлеченные идеалы, столкнувшисьс реальным укладом жизни, властно-правовыми практиками вообще подрывали всю политическуюи правовую ткань общества. Наконец, оказываясь у пропасти (отказ от прошлого иразочарование в будущем заманчивых идеалов), русское сознание начиналоинтуитивно тянуться к тому, что внутренне было ему присуще, к тем основам,которые нас скрепляли. Эта коллективная саморефлексия приводила, как обычно, кпоиску основ национальной модели властвования и организациигосударственно-правового порядка, к поиску нравственных, духовных начал,которые, как метко замечал в свое время Г.В.Ф. Гегель, «выступают как основаниенации,… ее обоснование, которое удовлетворяет дух». Именно в этом поиске, поего мнению, есть та субъективная свобода нации, которая приводит к осмыслениюдействительности государственного устройства. Причем «намерение дать народу apriori пусть далее более илименее разумное по своему содержанию государственное устройство упускает из видуименно тот момент, благодаря которому оно есть нечто большее, чем порождениемысли… Народ должен чувствовать, что его государственное устройствосоответствует его праву и его состоянию, в противном случае. — прозорливоотмечал Г.В.Ф. Гегель, — оно может, правда, быть внешненаличным, но не будет иметь ни значения, ни ценности»1.

Не будет, наверное, большим преувеличением отметить,что в период массовых трансформаций политической и правовой жизни российскоеобщество столкнулся с кризисом. итогом которого явилось осознание, какполитическойэлитой, так и большинством граждан. что продолжение либеральных реформ но западным«идеальным» образцам в России невозможно. Оказалось, что формированиелиберально-демократического государства и гражданского общества (в западном егопонимании) никоим образом не связано с органичной тканью многовековойроссийской культуры. Изменение общественного сознания и повседневной жизнисверху, создание системы государственно-демократических институтов и рыночнойинфраструктуры за столь короткое время породило в современной жизни дуализм, искаженияи дисфункции базовых публично-правовых институтов. Получилось, что внешние «имитационные»действия и институциональный «макияж» полностью соответствуют западной моде, асознание живет тем национальным духом, теми национальными привычками истереотипами, которые, как бы ни старались реформаторы разных времен, до сихпор сохраняют традиционное ядро общества и его самоидентификацию.

Примечательно,что в начале XX в. известный юрист ифилософ Н.Н, Алексеев писал то же самое» только о своем времени: «В жизни нашейполучилось поражающее несоответствие между юридической формой и бытом: усвоил западнуююридическую форму, мы однако, не выработали соответствующей ей техники: в то жевремя, не вполне отрешившись от своих собственных форм, мы теряли постепенновсе то положительное, что им было свойственно»1.Гегелевскийтезис об «иронии истории» очередной раз подтверждается на российской почве.

Вообще, постсоветская история полна парадоксов иказусов. Так. недавние реформаторы, ранее настаивавшие на бескомпромиссном приятиилиберально-демократической парадигмы развития российской государственности,спустя десятилетие утверждают обратное — необходимость преобладания в политическойи правовой жизни общества традиционных, национально-культурных начал. Возникаетситуация, которую давно уже описал П.Е. Салтыков-Щедрин в одном из своихсатирических произведений, где один градоначальник начав объяснять глупому инеразумному народу прав человека, закончил тем, что объяснил им праваБурбонов...

Неудивительно в этом плане, что сегодня появляются фундаментальныеработы, посвященные исследованию национальных основ государства и нрава, поискунациональных политических и правовых моделей, происходит историческаяреконструкция прошлого идейного и практического опыта, «Теперь уже всем ясно,что успех современных преобразований во многом зависит orболее иди менее удачно подобранной формулы, включающей прочную опору папозитивную историческую традицию и одновременный поиск средств нейтрализациинегативных моментов прошлого»2. Все это каквидится, имеет главную цель — осознание своей национальной самости и связанныхс ней исторических перспектив. Итогом всех этих поисков должно стать построениевсего политико-правового каркаса современного общества на основе устойчивых, прошедшихапробацию историческим генезисом духовных основах национaльногомироощущения и национальной рефлексии. Справедливо в этом плане замечаетакадемик И.Т. Фролов: «Политики думают, и современные, и те, что были раньше,что они определяют судьбу России. Но судьбу России определяет общаяпредопределенность её исторического развития. Судьба России вытекает из общихтенденций исторического развития, из тех идей, которыми насыщено общество,насыщена русская культура (символов, которые не дают забыть об её нравственномдухе)… то, что происходил у нас в идейной и политической плоскости,невозможно понять без обращения к историческим корням»1. Именно в прикосновениик вечному конкретные политико-правовые формы приобретают свою обоснованность иустойчивость, говоря привычным языком высшую форму легитимностиинституционального порядка.

Настоящее монографическое исследование ставит своейцелью наметить теоретический и практический переход от построения и изученияисключительно идеализированных институциональных проектов трансформацииотечественной системы государственной власти, моделей и техник властно-правовыхотношений к рассмотрению специфики разновекторных политических и юридическихпроцессов в развитии российского социума. В работе показывается, что осмыслениеспецифики и эволюции отечественной государственной власти зависит отобнаружения се «образа» в национальном самосознании, спецификимыследеятельности субъектов, особенностей политико-правовых проблем, стоящихперед обществом на конкретном историческом отрезке времени. Причем анализ стилягосударственно-правового мышления определенной, эпохи возможен, только в рамкахкомплексного подхода, совмещающего исследование как гносеологических (каквоспринимаюсь и познавалась государственная власть в ту или иную эпоху — концептуальная практика) и морфологических (социально-политическое строение иинституциональная форма) проблем, так и практических (как осуществлялась,посредством каких техник и способов государственная власть в ту или иную эпоху- властно-управленческая практика), Конечно,в рамках одною монографического исследования невозможно отразить всесторонне икомплексно существующие и преемственно воспроизводящиеся особенностивластно-правовых отношений, закономерностей институциональной трансформацииотечественной системы системы государственнойвласти. Скорее всего, данный труд следует расценивать как поисктеоретико-методологических ориентиров познания государственной масти в конкретномгеоюридическом и геополитическом пространстве. Актуальность и востребованностьподобных исследовательских программ более чем очевидна. Действительно, вслед заизвестным российским историком и политологом Ю.С. Пивоваровым. Следуетпризнать, что отечественная юридико-политическая наука до сих пор не выработалатеоретических принципов и методологических приемов реконструкции национальноговластно-правовой мыследеятельности, до сих пор специфические закономерностиэволюции публично-правового взаимодействия в системе личность-общество-государствоанализируются сквозь призму чуждой, не вполне ясной и осознанной научнымсообществом, западноевропейской терминологической системы. Отсюда нередковозникают нестыковки, теоретические путаницы, игнорирование факторов и доминантв правовой политики государства, оказывающих существенное, а иногда и решающеезначение на институционально-властную конфигурацию, официальное и неофициальное(теневое) взаимодействие между различными институтами и структурами воплощаетсяодновременно объективно в виде специфических структур и механизмов и«субъективно» или, если хотите, в головах людей, в виде мыслительных структур,категорий восприятия и мышления. Реализуясь в социальныхструктурах и в адаптированных к ним ментальных структурах, учрежденный институтзаставляет забыть, что он является результатом долгого ряда действий поинституционализации и представляется со всеми его внешними признаками естественности».Подобная исследовательская интенция изучения государственной власти быласвойственна и многим русским философам и юристам. Так, например, в начале XXвека Н.А. Захаров писал, что «понятие о верховном главенстве царской властиросло веками, вот почему самодержавие можно вычеркнуть из основных законов,самодержец может от него отречься сам, но это будет актом односторонним; чтобыэто понятие исчезло, необходимо изгладить его еще и из сознания и действия народного».

Дискурс государственной власти

В современной теории государства и права, как и вовсей юридической науке, в свете вполне ощутимых стремлений ряда исследователейк методологическому обновлению собственных интеллектуальных изысканий вполнеоправдана ситуация поиска адекватной аналитики изучаемых явлений, процессов,событий. Десятилетие «конструктивного хаоса», царящего в 90-х гг. вгуманитарной сфере, явно спровоцировало данные тенденции. Целая эпохаметодологической и идеологической стабильности, наблюдаемая, в том числе и вполитико-юридическом познании, давящего на умы монизма, если и не прекратиласьвовсе, то уж по крайней мере прервалась, возможно, временно отступила. Конечно,рецессию диалектико-материалистической теории и определяемых ею концептуальных подходовк решению государственно-правовых проблем можно оценить по-разному, и абсолютноправы авторы, стремящиеся выявить не только исключительно позитивные моменты,связанные с отказом от многих канонов прежнего метода, они, бесспорно, имеютместо в современной юриспруденции, но и обращающие пристальное вниманиенегатив. Например, не секрет, что отечественная историко-правовая наука в лицемногих ведущих школ «не обнаружила» явной методологической ценности вцивилизационном подходе — историко-морфлогических построеинях О. Шпенглера, егореквиеме по Западу (как это было не так давно отмечено на одной измеждународных конференции, проводимых российским историко-правовым oбществом),в теоретическом мистицизме А. Тойнби — и продолжает рассматривать его не болеечем увлекательное чтиво, достаточно полезное для расширения кругозора. В этойсвязи отказ от работающих в руках российских историков-правоведов методовравносилен отказу от методологии вообще, переходу к обычному «фактокопательству».То же самое можно сказать н о других направлениях юридической мысли, вчастности об общей теории нрава и государе цивилистики и др., в рамках которыхдалеко не всегда целесообразно стремиться использовать, вновь обретенные внастоящее время (филосовско-эвристическиские конструкции). Однако, нельзяотмахнулся и от очевидного — отечественная правовая наука сейчас, в переходном(в теорико-методологичском плане) состоянии развит действительно открыта дляобмена идеями и опытом, способна вести диалог со всем полем гуманитарной мысли,причем не только современной (зарубежной или российской), но и «путешествоватьво времени», открывая или заново открывая как иностранные, так и собственныеинтеллектуальные шедевры, обретая утраченное.

Довольно длительный период времени наше правоведениебыло охвачено «онтологической болезнью», т.е. занято социологическойрегистрацией правовых событий, их анализом и частнонаучным обобщением. В рамкахпоследнего и выстраивалась определенная логика — поиск тождества междуправовыми понятиями, принципами, идеалами (многие из которых введены, но покаеще не осмысленны) и правовым сознанием посредством правовой практики. Именноэтот по-своему важный и значимый духовно-практический период развития наукипривел к осознанию того, что теория права (чтобы двигаться вперед) вынужденаобратится к познанию своей самости, собственной эвристической практики ирезультатов. Как пишет, например Д.А. Керимов, в любой науке "… периоды,характеризующие накоплением преимущественно онтологического материала,неизбежно сменяются периодами его гносеологического осмысления, обобщения исистематизации«1. Значимость этихэтапов более чем очевидна: они позволяют не только разобраться и привести впорядок саму основу правовой науки (ее методологию н „процедурурационализации“), но и дают возможность обогатить весь се фундамент новымсодержанием и инструментарием, вобрав в себя различные достижения науки в иныхотраслях гуманитарного знания.

В этом ракурсе весьма актуально рассмотрениепроблемы власти, так как данный социальный феномен, равно как и другие(например, право, государство, правосознание), служит объектоммеждисциплинарных исследований, что способствует диалогу и взаимообогащениюряда общественных наук. Более того, в новом взгляде на социальные явленияострее всего нуждается и сама общая теория государства и права: в отечественномправоведении особенно в последние годы достаточно очевидно проявляетсястремление к поиску простых ответов на очень сложные вопросы.

Например, наиболее распространено следующееопределение власти: это отношения господства и подчинения, при которых воля идействие одних лиц (властвующих) доминирует над волей и действиями других лиц(подвластных). Государственная власть — это концентрированное выражение волиправящих социальных групп. Проблема, казалось бы, ясна и прозрачна. Однако дажеповерхностный анализ существующих в современной России властных практик, покрайней мере, ставит под сомнение предыдущие утверждения. Кто подлинный субъектгосударственной власти? Народ, парламент. Президент… Последний в посланииФедеральному Собранию РФ прямо заявил, что «органы местного самоуправлениячасто осуществляют функции органов государственного управления» или «в стране вообщеформируется своего рода теневая юстиция». В этих условиях по неволе теряешьсяпо поводу определения подлинных субъектов государственной власти (субъектоввластвования), перестаешь доверять привычному пониманию ее природы. Поэтому напервый взгляд довольно ясное понятие, сложившиеся в рамках теории государства иправа, при глубоком, обстоятельном изучении открывает бездну не понятного.«Тайна сия велика…».

Кроме того, как справедливо полагает А.Ю. Мордовцев,каждое политико-правовое явление и процесс имеет свое человеческое, оно «всегдаисторично и культурно, оно не может быть измерением вообще, универсальным,глобальным, схематичным, юридический мир всегда национален и цивилизационен, формируетсяи существует только в определенном временном и геополитическом (геоюридическом)континуумах»1. В свою очередь, для того, чтобыраскрыть сопряженность теории и практики, выявить историческое значение и(функций того или иного политико-правого феномена, понять его как одну из форммысли и деятельности людей, необходимо предложить «новые» понятия, «новые»интегральные подходы учитывающие многообразие факторов, определяющих возникновение,становление, развитие и характер политических и правовых феноменов 2.

Одним из таких понятий, которое предлагаеткомплексное исследование политических и правовых феноменов с привязкой кисторической и культурной ситуации является понятие — «дискурс». Дискурсивнаястратегия исследования становится сегодня методологическим ориентиром 3 впроцессе исследования, он стремится: соединить в своем анализе, какинвариантные стили мышления, так и инновации, вносимые определенным историческимвременем и контекстом, позволяет «стянуть» теорию и властно-правовую практику.Однако, применяемое достаточно часто в гуманитарных исследованиях понятиедискурс, и в частности в анализе политико-правовых явлений, часто нагружаетсясовсем разными смыслами, придающими ему или «идеологическую» коннотацию, иливообще порой нивелируют его эвристическую значимость. Так уж случилось, чтосегодня в условиях теоретического и методологического плюрализма до сих пор нетустоявшегося, четкого и общепринятого определенияданного понятия, однако этот факт, как видится, и послужил такой широкойпопулярности и востребованности, которую этот термин обрел за последниедесятилетия. Так, сам термин «дискурс» или скорее его смысловое ядро, стал тойметодологической «единицей», которая позволила пойти в разрез с традиционнымиТермин дискурс (произошёл от лат. discere- блуждание, в последствии discursus- рассуждение, речь, аргумент) начал широко применялся в средневековье вкачестве прилагательного, которое характеризовало логичность и аргументированностьвысказывания (сделанное в определённом порядке) о мире вещей. Так,средневековые логики под термином «discursus»понимали действие рассудка, когда он направлялся orизвестного к неизвестному, строя (правильное) умозаключение. В этом контекстедискурсивность означало логическую ясность, т.е. безошибочнуюпоследовательность понятий и их связь в процессе познания. Таким образом, смысловоепространство дискурсивности. используемое почти до н. XXвека, следует охарактеризовать как рассуждение, состоящее из последовательногоряда логических звеньев, из которых каждое зависит от предыдущего иобуславливает последующее.

Как видно, термин дискурс (дискурсивность) вплоть доXX века носил чисто предикативныйхарактер, однако, начиная с XXвека ситуация меняется: он приобретает самостоятельность, оформляясь какфилософская категория. В этой связи можно отметить следующее: исходи из того,что природа познания сугубо социальна и соответственно методологическиепредпочтения зависят от мировоззренческого контекста, то дискурс в серединепрошлого века приобретает совсем другие смысловые оттенки, но выводимые изранее вложенных значении этого слова. Несомненно, это было вызвано тем, чтоданное понятие наиболее адекватно передавало ннтенциональную направленность внаучном осмыслении действительности. Как замечает английский историк, философР. Дж. Коллингвуд: «мы постоянно нуждаемся в относительно новых словах дляотносительно новых вещей: в словах, которые могли бы показать новые аспекты, новыеразличия, новые связи в знакомых предметах; и даже не столько новые, скольконедостаточно понятые ранее… терминология должна обладать тон экспрессивностью.той подвижностью, той зависимостью от контекста, которые являются критериемлитературного употребления слов в противоположность техническому употреблениюсимволов… Не стоит надеется, что какое-либо слово всегда должно обозначатьодин предмет, то есть не претерпевать изменения смысла, он должен быть готов ктому, что научная терминология, подобно самому языку, всегда находится впроцессе развития»1. Условно можновыделить три основные традиции (американскую, французскую и немецкую), которыетак или иначе связаны с дискурсивным исследованием социальных, и в частностиполитико-правовых, феноменов.

Так, в начале XXвека американский лингвист 3. Харриса в своей работе «Дискурс анализ» сталвесьма широко применять термин: дискурс. Основываясь на его (дискурса)латинском переводе, а также под влиянием работ Л. Витгенштейна исследовательпридает этому понятию лингвистическую коннотацию, использует дискурс какметодологический инструмент, предназначенный для анализа логики построенияотдельных предложении и даже текстов, работа Харриса была переведена нафранцузкий язык. Удачно вписавшись в умонастроение французкой интеллигениции,дискурс становится главным методологическим инструментом для объяснения ианализа языковой и речевой практики в той или иной коммуникативной ситуации.Кроме того во французской традиции дискурс приобретает философское содержание,он понимается как высказывание о бытии, которое зависит от «места» и «субъекта»высказывания1.

Первоначально понятие дискурса, в рамках этойтрадиции, связывалось в основном также с текстом, языковой практикой, адискурсивный анализ с исследованием языковых структур (т.е. утверждалось, чтосоциальная жизнь структурирована как язык, а язык понимался в данном случае каккод коммуникации)2. Затем, дискурс сталвосприниматься более шире, он стал отражать историчность или тотальнуюполитичность (французские ученные, отказавшись от вечных вопросов философии,стали высвечивать вопросы более практического плана: об историческойактуальности и политической ангажированности)3.Врезультате в рамках дискурсивного исследования ученые пытались уяснитьопределённые правила и логику построения тех или иных рассуждений и в целомсхватить конкретную форму сознания, языкового кода (языкового Мышления),определённую сетку социальных отношений и стратегий.

Перенесение, и соответственно содержательнуюпереплавку, понятия дискурса в политико-правовую материю осуществляет М. Фуко.В своих научных исканиях французский философ обращается к истокам формированияявлений, к скрытой логике их развития, которая в то или иное время побуждала, ато и принуждала скачать о каком либо социальном явлении нечто определённое (т.е.делало его объектом научного познания) и далее он двигалась к условиям,формирующим эту логику. Дискурсивный анализ Фуко предполагает рассмотрение наборавластных практик и иных связанных с ними практик, в которые вовлеченыпредставители определенного социума. Эти практики — политические, юридические, экономические,информационные — задают фон, условия возможности, понимания различныхвысказываний, актов, доктрин и событий. Сам Фуко утверждает, что целью егодискурсивного анализа являются «практики… понимаемые здесь как место, гдесказанное и сделанное, применяемые правила и приведенные оправдания,спланированное и принятое за данность плавятся или переплетаются».

В силу этого Фуко и анализирует условия возможности существованиятого или иного политико-правового явления (например, государственной власти,право) в определенных социальных конфигурациях практик, которые вводят иактуализируют то или иное Событие в человеческом бытие. В рамках французскойтрадиции Фуко высвечивает социальный контекст существования и пере плетенкеСлов и Дел. Так, например, говоря о государственной власти, он настаивает натом, что это лишь абстрактное понятие, которое можно обозначить как общее имядля дискурса, за которым скрывается устойчивая конфигурация властных практик.

Конечно, методологическая направленность М. Фуко досих пор Остается предметом широких дискуссий, но одно не вызывает никакихсомнений — стремление выявить условия формирования и существования(осуществления) различных социально-правовых и политических феноменов: власти,права, управления, наказания, содержание которых трансформируется и во времени,и в пространстве, порой кажется просто неуловимыми..

Следует также отмстить, что дискурс в концепции Фукоимеет два разных смысла: с одной стороны, «публичный», декларируемый» идея исодержание которого культивируется и контролируется в социальной практики, сдругой, — «скрытый», выступающий в качестве реального состояния, делреконструкцией и анализом которое занимается исследователь. Причем, с цельюреконструкции «скрытого» дискурса он рассматривает (проблематизирует)современным конфигурации практик, а затем описывает историю их становление иликак выражается сам философ: «я отталкиваюсь от проблемы в тех терминах, вкоторых эта проблема ставится сегодня, и пытаюсь написать ее генеалогию;генеалогия означает, что я веду анализ, опираясь на сегодняшнюю ситуацию…т.е. это, значит, написать историю настоящего»1.Кроме того проблематизируя существование (осуществление) того или иного политико-правовогофеномена М. Фуко приходит к тому, что появление дискурса связанно не столько ссоциальным навязыванием, сколько с процессами самоорганизации1,в рамках которых происходит упорядочивание и структурирование общественнойжизни (т.е. вытеснение хаоса и неопределенность из человеческогомиросозерцания). Причем этот процесс организации (схематизации) социальностивсегда опирается не столько на добытые знаниях, властные стратегии, сколько наментальные характеристики общества, его идеалы, образы порядка, справедливостии т.п. Можно резюмировать, что дискурс рассматривается во французской традиции,как отмечает академик А.П. Огурцов, «не просто как определенная формавыражения, а как речевая коммуникация, речевая деятельность и более того, как символическаяпрактика вообще… Дискурс трактуется как сложная амальгама речевых актов, ихинтерпретаций, объектов. различных модальностей символического выражения,понятий, методов, стратегий стилей и др.»2.

И, наконец, в немецкой традиции понятие дискурс вполитико-правовых исследованиях использовали в основном Х. Гадамер и Ю.Хабермас. Так, Х. Гадамер использовал дискурс для постановки вопроса обусловиях возможности понимания. Он утверждал, что основной механизмформировании опыта заложен в языке, которые задает исходные (априорные) схемычеловеческой ориентации в мире, предваряя его отражение в понятиях3.В свою очередь Ю. Хабермас под дискурсом понимает особый, идеальный видкоммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальнойреальности, традиций, авторитета. коммуникативной рутины и т.п. (в этойтеоретичности и идеальности его главное отличие от французской школы)4.Теоретическая значимость дискурса для Хабермаса, является более важной, вотличие от его практической составляющей. Только «правильно» выстроенныйидеальный, теоретический дискурс, по его мнению, позволит в дальнейшем иизменить политико-правовую практику, а несовершенная и постоянно изменчиваясоциальная практики должна быть подчинена «идеальному политическому дискурсу»,только так, по его мнению, можно достичь в реальной общественной жизни политико-правовыхценностей и идеалов1. Таким образом дискурспо Хабермасу имеет своей целью критическое обсуждение, обоснование взглядов идействий участников коммуникации, равно как и представляет определенныйидеальный проект, «набросок процедур» которые необходимо соблюдать. Однимсловом его мысль двигается сверху — вниз (от идеала непосредственно кпрактике), чтобы создать макро-политические идеалы коммуникативного действия участников.

Обобщая выше рассмотренные подходы отметим, что вдискурсивном исследовании мы отвлекаемся от бесконечного множества проявленийданного объекта, а делаем акцепт на истоках, способах и моделях егоконструирования, логике развертывания и т.п. В этом смысле дискурс включает всебя две стороны: первая — это динамическая, вписанная в определенныйисторический контекст, вторая — его статическая, результаты, события, знаковыеи символические производства.

Итак, покидая арену споров связанных с пониманиемтермина дискурс и его методологической значимости, постараемся дать основные,значимые для политико-правовой области, и в частности для нашего исследования,понятия дискурса.

В философском смысле, дискурс следует, с нашей точкизрения понимать как условие (языковое, коммуникативное, историческое), которое раскрываети актуализирует бытие для субъекта, как особый «фон»», контекст существованияреальных феноменов. Дискурс, таким образом, это особый стиль мышления, действияи высказывания о бытие, характерный для определенной социокультурной среды,содержащий особую систему объекта и потребностей, когнитивных готовностей иаксиологических знаний В политико-правовом смысле, дискурс, это контекст, особаялогика порождения и функционирования коммуникативных практик и стратегий, этоне только специфический арсенал «инструментов» политико-правовой деятельности(языковые, символические, институциональные и др. структуры), но исоциокультурная обусловленность, закономерность их существования и развития.Дискурс позволяет увидеть культурный фон, т.е.рассмотреть влияние социальных, идеологических, политических, правовых,религиозных и прочих факторов на формирование конкретных социальныхзакономерностей и их воплощение в реальной практике.

Определение понятия государства

Определить общее понятие государства, которое быотражало все признаки и свойства, характерные для всех его периодов в прошлом,настоящем и будущем, невозможно. Разнообразие условий, в которых существовали,существуют и будут существовать государства на разных этапах развития, выявляетмножество особенностей и специфических черт, не присущих другим государствам.Вместе с тем государство обладает набором признаков, которые проявляются навсех этапах его развития. В совокупности они позволяют дать следующееопределение государства: государство — это единая политическая организацияобщества, которая распространяет свою власть на всю территорию страны и еенаселение, располагает для этого специальным аппаратом управления, издаетобязательные для всех веления и обладает суверенитетом.

Понятие государства на разных исторических этапахразвития трактовалось по-разному. Аристотель считал, что государство — этососредоточение всех умственных и нравственных интересов граждан. А для Цицеронагосударство было союзом людей, объединенных общими началами права и общейПользой.

Заслуживает внимания то, как определяли понятиегосударства русские юристы. Н.М. Коркунов, например, говорит о государстве какоб «общественном союзе; представляющем собою самостоятельное, признанноепринудительное властвование над свободными людьми»1.

Как соединение людей под одной властью и в пределаходной территории трактует государство Г.Ф. Шершеневич2.Для Л. Гумпловича государство — «естественно возникшая организациявластвования, предназначенная для охраны определенного правопорядка»3

Итак, подавляющее большинство мыслителей прошлогорассматривали государство в основном с социологической точки зрения, нонесмотря на это, предпринимались попытки дать ему юридическое определение.Например, Г. Еллинек считал, что государство — особое общественное образованиеи особое правовое явление. По его словам, это целевое единство Гегелевскоепонимание государства базируется на его общей философской системе, трактующейгосударство как порождение особых духовных начал человеческого бытия:«Государство есть действительность нравственной идеи — нравственный дух какочевидная, самой себе ясная, субстанциональная воля, которая мыслит и знаетсебя и выполняет то, что она знает и поскольку она знает»2

Марксистско-ленинская наука определяет государствоисходя из его неизменной классовой природы. Ф. Энгельс и К. Маркс рассматривалигосударство как аппарат угнетения одного класса другим3.a В.И. Ленин — как машину подавленияодного класса другим4.

Многообразие взглядов на государство обусловленопреже всего тем, что само государство представляет собой чрезвычайно сложное,многогранное и исторически меняющееся явление. Научность этих взглядовопределяется степенью зрелости человеческой мысли в тот или иной период развитияобщества, объективностью методологических подходов к изучению государства.

Основные признаки государства

Материалистический взгляд на государство выделяет теособые, исторически присущие этой форме общественной организации свойства,которые позволяют ему выполнять функции власти в обществе, несвязанном естественными узами родства, общностью собственности и коренныхинтересов. К ним относятся следующие признаки (рис. 1).

Признаки государства Публичная впасть

Система

налогов и займов

Территориальное

деление

населения

Право Суверенитет /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> /> />

Рис. 1. Основныепризнаки государства

Характерным признаком всех догосударетвенных формобщественного устройства была неопределенность территориальной организации.Границы территории родоплеменной общины были весьма условны, что порождалопостоянные конфликты между соседними общинами. Что же касается государства, тоего отличает наличие четко определенных внешних границ и внутреннегоадминистративно-территориального, национально-территориального илисеньорального деления. Установление такого деления обусловлено задачамиуправления территорией государства, сбора дани и удержания в повиновениинаселения страны.

Государство объединяет своей властью и защитой всехлюдей, населяющих территорию данной страны, независимо от их принадлежности ккакому-либо роду или племени. Это означает, во-первых, что государство имеетсобственную территорию, определяет и охраняет свои границы, защищает ее отнападения извне. Во-вторых, у постоянного населения данной территории (страны),как правило, существует устойчивая связь с государством в виде подданства илигражданства. Оно пользуется защитой государства как внутри страны, так и за еепределами. Территориальные пределы государственной власти распространяются и нанаходящихся в стране иностранцев, и на лиц, у которых нет гражданства(подданства). Однако их правовое положение регулируется особыми нормами права.

Можно возразить, что государство не защищало рабовот произвола господина Это в основном верно, хотя не абсолютно. Раб не былсубъектом рабовладельческого права, поскольку рассматривался им в качестве«говорящего орудия» — вещи. Однако власть государства на рабов, несомненно,распространялась.

При родовом строе власть осуществлялась самимиобщинниками, участвовавшими вместе со всеми а труде, ведении добывающегохозяйства. Управление делами общины не было закреплено за определенным слоемлюдей, не составляло чьей-либо профессии. Оно производилось лицами, выбраннымичленами общины, рода в соответствии с их заслугами. Функции управления несоставляли «должности», а осуществлялись в силу доверия и авторитета членовобщины. Органы власти родового строя не обладали и выделенными для нихсредствами и аппаратом принуждения. Их решения, в том числе наказание или принуждениесилой, выполнялись самими членами рода.

В отличие от подобного устройства для государствахарактерно возникновение и наличие, по выражению Ф. Энгельса, особой публичнойвласти, выделенной из общества и не совпадающей с населением страны1.Иначе говоря, государство наряду с органами, издающими законы, выносящимирешения и отдающими приказы, обязательно обладает особым аппаратом управления(учета, исполнения, контроля и надзора), а также особым аппаратом принуждения(и защиты общества), выделенными из общества, существующими для выполнения этихставших специфически государственными функций. Публичная власть состоит из отрядоввооруженных людей (армии и полиции), из тюрем, судов и других принудительныхучреждений, из аппарата чиновников, занимающихся специально управлением людьмии подчинением их чужой воле. Она составляет самый существенный, неотъемлемыйпризнак государства даже там, где его становление происходило во внешнесохраняющихся формах родового строя в виде сельской общины и ее органов.

Для содержания публичной власти стали необходимымисредства, которые возникшее государство собирало в виде обязательных сборов сграждан — налогов и податей. Такие сборы средств на нужды управления не былиизвестны родовому строю, где не существовало особого аппарата управления иподавления, где каждый участвовал и в управлении, и в производстве материальныхблаг. Поэтому дань, налоги, сборы, государственный долг — все это признакигосударственной власти.

Важнейшим признаком государства, отличающим его отиных форм общественной организации, служит суверенитет. Государственныйсуверенитет означает самостоятельность, независимость государства в осуществленииим своей политики как в пределах собственной территории, так и в международныхотношениях при условии не нарушения суверенитета других государств.

Вместе с тем, поскольку государство не всегда былоцентрализованным единым царством или республикой, суверенитет, например,феодального государства в Средние века выглядел иначе, чем в период абсолютизмаи в современную эпоху. Верховная власть монарха была по отношению к княжествами герцогствам больше номинальной, а их вассальная зависимость от короля илицаря — весьма относительной. Примером могут служить взаимоотношения ВеликогоМосковского княжества с Новгородом и Тверью в XIV—XVвв., французских королей с' герцогством Бургундским в XV—XVIвв. власть государственный политический легитимность

Последним признаком, отличающим государство отдогосударственных форм общественной организации, является издание правовых норм.Под правом понимаются общеобязательные правила поведения, санкционированныегосударством и закрепленные в виде законов, судебных решений и других актовгосударственной власти. Характерными признаками права, отличающими его от иныхнорм общественной жизни (норм морали, обычаев, традиций), служатобщеобязательный характер его предписаний, распространение на неопределенныйкруг субъектов, а также санкционирование его норм государством.

Отличительныепризнаки государственной власти

Аппаратпубличной политической власти

Важнейшимпризнаком государства является наличие аппарата публичной политической власти.Сущность данного института заключается в сосредоточении властных полномочий вруках профессиональных управленцев, выделение которых в относительно состоятельнуюгруппу есть не что иное, как четвертое крупное разделение труда. В этом смыслеследует признать весьма точным утверждение Ф. Энгельса о том, что «существенныйпризнак государства состоит в публичной власти, отделенной от массы народа»1.

Аппаратгосударственной власти как организация, осуществляющая деятельность в сфересоциального управления, обладает публичным характером – властные предписания,принятые от имени государства, одинаково обязательны для всех членовсообщества, независимо от того, принимали они непосредственное участие вподготовке и принятии этих предписаний или нет. Более того, не имеет значениявнутреннее отношение (согласие или несогласие) субъекта к устанавливаемому отимени государства общезначимому правилу поведения, действенность которогогарантируется всем государственным механизмом (в том числе и механизмомпринуждения) и которое санкционируется государством (за нарушениеустановленного предписания предусматриваются адекватные причиненному вреду мерыюридической ответственности).

Деятельностьгосударственной власти направлена на реализацию важнейших функциональныхполномочий государства в правотворческой, правоприменительной,правоохранительной и надзорно-контрольной сферах. Таким образом,государственную власть от иных властных структур внутригосударственного имеждународного характера отличает монопольное право на законотворчество,правосудие, государственное принуждение.

Механизм государства и государственнойвласти

Любая государственная власть реализуется в тех илииных организационных формах. Совокупность последних и составляет механизмгосударственной власти. Центральное место в механизме государственной властизанимает государственный аппарат,; включающий в себя совокупность органовгосударственной власти, тот особый слой людей, которых можно назватьгосударственными чиновниками или служащими и которые осуществляютпрофессиональную деятельность по обеспечению исполнения полномочийгосударственных органов.

Наряду с государственным аппаратом в механизмгосударственной власти включаются и некоторые формы непосредственной демократии(референдумы, выборы и т.п.), т.е. формы реализации государственной властинепосредственно населением.

Механизм государства состоит из особого разрядалюдей, реализующих функции государства. Это система государственных органов иучреждений, связанных иерархической соподчиненностью и правомочных совершатьдействия, составляющие монополию государства. Наконец, для обеспечениявыполнения возложенных на него функций он располагает необходимыми организационнымии материальными средствами, в том числе и «вещественными придатками» дляпринуждения в случае необходимости к исполнению велений государства.

Механизм государства, как и механизм государственнойвласти, представляет собой, таким образом, материализованное, непосредственноесуществование самого государства, это реальная организационно-материальнаясила, располагая которой государство властвует.

Решающую роль в механизме государственной властииграют государственные органы. Именно они специально образуются дляосуществления государственной власти. Особенностью государственных органовявляется то, что они обладают такими средствами и возможностями, которых неимеет никакая другая организация, а именно государственно-властнымиполномочиями.

Последние необходимы для эффективного выполнениягосударством своих функций. Государство, действуя через свои органы, возлагаетна них определенные обязанности ц соответствующие права. Полномочия — это иесть соединение юридической обязанности органа с его правом. У государственногооргана не существует прав в чистом виде, это не какие-то его привилегии, онивозникают лишь в связи с необходимостью для данного органа выполнятьвозложенные на него обязанности. Более того, каждое конкретное правогосударственного органа выступает одновременно и в качестве его обязанности.Таким образом, существует принципиальное различие между субъективными правамигражданина и правами (полномочиями) государственных органов, поскольку дляпоследних возможное поведение есть одновременно и должное поведение.

Помимоналичия у государственного органа государственно-властных полномочий к егоосновным чертам можно отнести следующие: орган образуется в установлениемгосударством порядке; он уполномочен государством осуществлять задачи и функциипоследнего: он действует в установленном для него государством порядке; органыгосударства являются частями единого государственного аппарата.

Каждый орган государства, наконец, характеризуетсяналичием определенной компетенции (кругом вопросов его ведения и Совокупностьюполномочий, взятых вместе), структуры, кадрового состава.

Теория разделения властей в государстве

В основу советской концепции государственной властибыли положены взгляды К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Левина, которыерассматривали государственную власть в качестве «работающей корпорации, в однои то же время и законодательствующей и исполняющей законы». В России принципполновластия трудящихся предполагалось воплотить в форме полновластных иединовластных советов, в работе которых происходит «слияние управления сзаконодательством». Таким образом, государственная власть понималась как единоецелое; систему государственных органов должны были возглавить, полновластныесоветы.

Долгое время теория разделения властейрассматривалась советской наукой исключительно как буржуазная (реакционная),как «нелепость вроде квадратуры круга» и по этой причине отрицалась.Государственная власть, реализуемая как единое целое (здесь и единаякомпетенция советов и их органов), с необходимостью приводила к абсолютномудоминированию исполнительной (партийно-административной) власти и ее аппарата,сосредоточению в последнем всех функций государственной власти (законодательной,исполнительной, судебной) и в конечном счете к диктаторской узурпации властиособым слоем людей. Сказанное не означает, что рассматриваемая концепцияотрицает необходимость разделения труда, функций между различными органамигосударства. Но это именно «прозаическое деловое разделение труда», котороеприводит к формированию различных групп органов.

Механизм государственной власти требуеткомплексного, системного исследования, что означает необходимость рассмотренияего составных элементов (институтов) не только в их взаимосвязях ивзаимоотношениях (статика), но и в процессе функционирования (динамика). Можноли говорить о целостности механизма государственной власти? Ответ на этотвопрос далеко не прост. Представляется возможным говорить о целостном механизмегосударственной власти и в тоталитарном, и в демократическом государстве, т.е.способ взаимосвязи между элементами (институтами) механизма государственнойвласти может быть различным, но обеспечивающим его целостность и единство. В тоже время понять то качество, которое объединяет элементы (институты) в единое целое,нельзя, анализируя только эти элементы, оставаясь в рам- ках (пределах)механизма государственной власти. Необходимо выйти за указанные рамки, пределыво внешнюю окружающую среду — политическую систему, гражданское общество — иисследовать роль, назначение механизма государственной власти в этой среде.Изменения внешней среды, роли и назначения в ней механизма государственнойвласти должны вести к изменению способа взаимосвязи между элементами(институтами) механизма государственной власти, и наоборот. В противном случаетеряется целостность последнего (это и наблюдается в механизме российскойгосударственной власти).

Современное правовое государство призванообеспечивать не просто формальную законность, но и справедливость, «основанную»на признании и полном принятии высшей ценности человеческой личности игарантируемую учреждениями, образующими структуры, обеспечивающие ее наиболееполное выражение» (п. 2 Документа Копенгагенского совещания Конференции почеловеческому измерению СБСЕ). К элементам справедливости относятся: свободныепериодические выборы; представительная по своему характеру форма правления, прикоторой исполнительная власть подотчетна избранным законодательным органам илиизбирателям; обязанность органов государственной власти соблюдать конституцию идействовать совместимым с законом образом; четкое разделение между государствоми политическими партиями; деятельность исполнительных и судебных органов всоответствии с системой, установленной законом; вооруженные силы и полиция подконтролем гражданских властей и подотчетны им; закон — гарантия прав человека иего основных свобод, соответствующих обязательствам по международному праву идр.

Элементом (ячейкой) механизма государственной властиявляется субъект (носитель) государственной власти. Элементы механизма различнымобразом объединяются, формируя институты (органы, формы непосредственнойдемократии и т.д.). Это государственные институту, и поэтому в них невключаются институты гражданского общества. Чтобы стать государственной,политическая власть должна стать публичной, т.е. политической волей, отряжающейгосподствующие в обществе социально-групповые интересы. Ей должен быть приданобщеобязательный, юридически закрепленный характер. Политическая воля должнабыть проведена через нормы права, установленные государством.

Институты государственной власти формируются наоснове разделения властей — структурообразующего и функционального принципарациональной организации и контроля. Данный принцип имеет давнюю историю. Воткак его формулировал в 1748 г. французский просветитель Монтескьё:«Политическая свобода объекта представляет собой уравновешенность ума,возникающую из понимания, которое каждая личность имеет о своей безопасности.Для того чтобы иметь эту свободу, требуется, чтобы правительство былоорганиэовпно таким образом, дабы люди не боялись друг друга.

Когда законодательные и исполнительные силыобъединены в одном и том же человеке или в одном и том же органе магистратуры,то свобода невозможна, так как могут возникнуть опасения, что тот же самыймонарх или сенат сможет ввести тиранические законы, использовать ихтираническим образом.

Опять же свободы быть не может, если судебная властьне разделена с законодательной и исполнительной. Если она объединена сзаконодательной властью, жизнь и свобода субъекта будут подверженыпроизвольному контролю, судья тогда превращается в законодателя. Если онаобъединена с исполнительной властью, судья может поступать со всейожесточенностью угнетателя»1. Наиболее полноеи последовательное отражение данный принцип нашел сначала в конституциях штатов(Вирджнии — в 1776 г., Массачусетса — а 1780 г. и др.), а затем и в федеральнойКонституции США в 1787 г. Разделение властей представляет собой гораздобольшее, чем проси» обеспеченно разделения государственных органов. Разделениевластей должно сопровождаться системой сдержек и противовесов. Джеймс Мэдисон —главный «архитектор» Конституции США — говорил, что до тех пор, пока органыгосударственной власти «не будут связаны и переплетены до такой степени, чтобыпредоставить каждому из органов конституционный контроль над другими,максимально требуемый уровень разделения, как сущность свободногоправительства, никогда на практике не сможет быть организован надлежащимобразом».

В классическом варианте (в качестве такового можнорассматривать, например США) механизм государственной власти представленпарламентом, президентом и органом конституционной юрисдикции. Конституция США(ст. 1) наделяет парламент (Конгресс) не вообще законодательной властью, нострого определенными, а значит, ограниченными полномочиями. «Конгресс не должениздавать ни одного закона, относящегося к установлению религии или запрещающегосвободное исповедание оной либо ограничивающего свободу слова или печати либоправо парода мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворениижалоб» (поправка 1). «Действие привилегии приказа habeascorpus не должноприостанавливаться… не должны приниматься законы expost facto»(раздел 9 ст. 1) — таковы некоторые нормы Конституции, прямо ограничивающиезаконодателя.

Внутри Конгресса также предусмотрена определеннаясистема сдержек и противовесов.

Смыслучреждения верхней палаты (Сената) наряду с нижней (палатой представителей)состоял в рассматриваемом плане в том, чтобы первая сдерживала популистскиенастроения народных представителей в нижней палате, предохраняла Конгресс отбыстро и стихийно меняющегося общественного мнения. В то же время именно палатапредставителей имеет исключительное право возбуждать импичмент — процедурупривлечения к ответственности должностных лиц федеральных органов власти (кромевоенных ведомств), совершивших правонарушения пли проступки. Выборы палатКонгресса или Президента являются раздельными и не совпадающими по времени.

Важной гарантией независимости и целостностиКонгресса как законодательного органа является свобода парламентских речей ипрений, иммунитет депутатов от ответственности за выступления в Конгрессе.Организационное разделение различных ветвей власти запрещает совмещениедолжностей в законодательных (нельзя быть также членом верхней и нижней палатодновременно), исполнительных и судебных органах. Заметим, что согласно разделув ст. 1 Конституции США члены Конгресса не вправе занимать те гражданскиедолжности в федеральных государственных органах, которые были созданы закономКонгресса, принятым во время действия их мандата, или по которым были в этовремя увеличены должностные оклады. Как здесь ни вспомнить российскихзаконодателей, свободно переходивших в правительство я обратно.

Важную роль в системе сдержек и противовесовприменительно к нормотворческому процессу играют, с одной стороны, правоотлагательного вето Президента, а с другой — законодательное вето Конгресса (осудебной власти будет сказано ниже). Объектом президентского отлагательноговето являются законопроекты, резолюции и решения, принимаемые совместно обеимипалатами Конгресса. В случае несогласия с указанными документами Президентвправе вернуть их той палате, в которую они были внесены, вместе с посланием,где содержатся соответствующие возражения. Вето Президента может бытьпреодолено, если законопроект будет повторно одобрен обеими палатами Конгрессаквалифицированным (2/3) большинством голосов каждой из палат. При этом первоначальнозаконопроект мог быть принят простым большинством голосов, т.е. процедурапреодоления вето значительно сложнее, чем обычная законодательная процедураодобрения законопроектов. Не случайно только около 3% всех президентских ветобыли когда-либо преодолены Конгрессом.

Обе палаты Конгресса вправе совместно принимать такназываемые совпадающие резолюции, которые могут содержать предписанияПрезиденту или главам федеральных министерств и ведомств об аннулированиипринятого правительством административного акта или о прекращении действиякаких-либо полномочий, делегированных им ранее. Речь идет о законодательномвето Конгресса на административное правотворчество. Исполнительная власть,согласно ст. 2 Конституции США, принадлежит только Президенту; его полномочияпрямо определены в разделах 2 и 3 Конституции. Так, Президент являетсяверховным главнокомандующим вооруженными силами, но при этом объявление войны —исключительное право Конгресса (что, впрочем, не мешало США вести необъявленныевойны против Вьетнама, Лаоса и т.д.).

Большими полномочиями Президент обладает в сферевнешней политики. В то же время и в этой сфере действует система сдержек ипротивовесов, отражаясь, в частности, на механизме заключения международныхдоговоров. Конгресс может блокировать последние путем отказа в ассигнованиисумм для их осуществления.

Президент не может непосредственно участвовать взаконотворческой деятельности, лишен права па законодательную инициативу и неимеет права роспуска Конгресса.

Президент — глава исполнительной власти, обладаетширокими административными полномочиями в отношении своего правительственногоаппарата. Прежде всего его личной прерогативой является определение численногосостава и комплектование кабинета — совещательного органа, включающего пожеланию Президента тех или иных руководителей министерств и ведомств. Президент,далее, вправе назначать федеральных должностных лиц. Он подбирает кандидата навысшую должность, предварительно назначает его и предлагает кандидатуру Сенатудля утверждения (для чего необходимо 2/3 голосов присутствующих). Что касаетсяиных должностных лиц, чьи посты могут быть созданы актом Конгресса, то ониназначаются единолично Президентом, министрами или судами.

Компетенция Президента увольнять федеральныхчиновников распространяется только па подчиненные ему департаменты(министерства и ведомства), но не на должностных лиц независимых агентств. СамПрезидент, как говорилось выше, может быть отстранен от должности в результатеимпичмента. Основанием для этого являются государственная измена,взяточничество, другие уголовно наказуемые деяния, а также правонарушения.Поскольку перечень противоправных деяний, которые могут служить основанием дляимпичмента, в конституции строго не определен, то многие американские юристысчитают, что токовым может быть любой проступок Президента, подрывающий довериек федеральному правительству.

Конституция США предписывает Президенту «заботитьсяо добросовестном исполнении законов». Его полномочия в этой сфере в отношениинижестоящих органов и должностных лиц федеральной исполнительной власти носятобщий контрольно-надзорный характер. Реализация же принудительных мер,связанных с уголовным наказанием за неисполнение федеральных законов, —прерогатива атторней-генерала США и подчиненных ему органов министерстваюстиции.

Судебная власть в механизме разделения властейиграет особую роль. Прежде всего в целях максимально возможного разграничениявластей предполагается, что судебные органы не занимаются спорами, разрешениекоторых, согласно конституционным канонам, отнесено к компетенции«политических» ветвей власти — законодательной и исполнительной. Это не значит,конечно, что Верховный суд не оказывает влияния, и весьма заметного, наполитический процесс в США. В качестве примера приведем существенную роль,которую он сыграл в разрешении проблем расовой десегрегации в системе образованияили выборов. В то же время решающее значение Верховного суда в реализациипринципа разделения властей, а значит, и в системе сдержек и противовесовопределяется его функцией конституционного надзора, т.е. функцией судебногонадзора за соответствием законодательных и исполнительных актов Конституции.

Смысл и назначение такого надзора состоят вобеспечении гарантий защиты от произвола органов исполнительной власти, отпринятия и исполнения законов, нарушающих конституционные права и свободыграждан. Именно за Верховным судом закреплена исключительная привилегиятолковать в конечной инстанции Конституцию и на этой основе объявлятьнедействительными действия и акты двух других ветвей власти. Но судебнаявласть, в том числе судебный надзор, не безгранична.

Так, функциональные пределы судебной властиограничены нормами, строго регламентирующими само право на обращение в суд(правосубъектность истца, правильность изложения заявленного требования,наличие непосредственной личной заинтересованности в разрешении конфликта,компетентность судебной инстанции, куда подано заявление и др.). Возможностипризнания Верховным судом закона неконституционным также ограниченны: судпринимает дела, связанные с толкованием Конституции, только в случаях «строгойнеобходимости», «явной ошибки» законодателя; рассматривает дела, не вдаваясь вполитические мотивы и практические соображения законодателя, исходя ИЗпрезумпции конституционности применяемого закона, придерживаясь принципаследования ранее созданным прецедентам.

Важную роль судебный надзор играет в обеспечениизаконности. Правовая система США не знает института прокурорского надзора зазаконностью в деятельности государственных органов. В связи с этим право набеспрепятственное обращение в федеральный суд для обжалования неправомерныхдействий государственных органов стало в США одним из решающих средств иусловий обеспечения законности, ограничения произвола государственной власти.Еще законом о судоустройстве 1789 г. за федеральными судами было закрепленоправо издавать приказы habeascorpus, запретительные иобязывающие приказы. Habeascorpus — начальные словалатинского текста средневекового английского судебного приказа, которыйадресовался должностному лицу, отвечавшему за содержание лишенных свободыграждан. Приказ предписывал доставить этого гражданина в суд в целях проверкизаконности и обоснованности ареста, и, если последнее не соблюдено, судьяобязан был немедленно освободить гражданина. Конституционный принцип habeascorpus означает право каждогогражданина беспрепятственно обращаться в суд с ходатайством об изданиирассматриваемого приказа.

Запретительный приказ — это приказ федерального суданижестоящим судебным органам, учреждениям, организациям или должностным лицам,содержащий требования прекратить какие-либо действия или не предпринимать их дорешения вопроса об их правомерности. Наконец, в отличие от запретительного,обязывающий приказ предписывает прекратить должностное бездействие и выполнитьустановленную законом обязанность в отношении ходатайствующего. Судебныйконтроль за законностью арестов, равно как и обысков, изъятий предметов,связанных с преступлением, носит принципиальный характер. Именно утверждение ивыдача ордера на арест, обыск «нейтральным и беспристрастным» судьей являютсянеобходимыми гарантиями реализации конституционных требовании «достаточныхоснований» при возбуждении уголовного дела, обысках и арестах, посколькуполиция или орган обвинения «не способны это сделать в силу обвинительнойприроды их функций».

Существенную роль в уголовном судопроизводстве, каки в целом в системе сдержек и противовесов, играют институты гражданскогообщества. Укажем на два их них — Большое и Малое жюри. Большое жюри —расширенная коллегия присяжных (от 16 до 23), выступающая как орган преданиясуду лиц, подозреваемых в совершении преступления. Цель использования институтаБольшого жюри состоит в том, чтобы не допустить злоупотреблений со стороныобвинительной власти (и полицейской, и судебной). Согласно ст. 39 Великойхартии вольностей 1215 г., ни один вольный человек не может быть привлечен кответственности иначе, как на основании законного решения равных ему сограждан.Иными словами, возможному злоупотреблению обвинительно-полицейской властидолжна быть противопоставлена общегражданская гарантия; предание суду лица,подозреваемого в преступлении, осуществляется беспристрастными и равными емусогражданами. Большое жюри по собственному усмотрению и собственной инициативевыдвигает и утверждает обвинение в отношении конкретного лица по делам опреступлениях — фелоинях (тяжких преступлениях, наказуемых лишением свободы пасрок свыше одного года или смертной казнью).

Другой формой участия граждан в отправленииправосудия является суд присяжных (Малое жюри). Он, так же как и в случае сБольшим жюри, являет собой форму выражения недоверия (противовеса) общества кгосударственной судебной власти. Присяжные исследуют материалы дела,представленные обвинением и защитой, заслушивают показания свидетелей,экспертов и на этой основе решают вопрос о виновности подсудимого (выносятвердикт). После этого судья единолично назначает наказание, оглашая решение онем на другом, отдельном заседании. Разделение функций между судом и присяжнымиосуществляется в соответствии с тем, что «вопросы права» разрешаются судом, а«вопросы факта» — присяжными. Заметим, что от исполнения обязанностейприсяжного автоматически освобождаются полицейские, пожарные, военнослужащие,юристы, священники.

Важен вопрос о действенности механизма сдержек ипротивовесов при возникновении чрезвычайных ситуаций. В этом случае решающуюроль играет Конституция, которая является единственным источником законнойвласти и потому должна действовать как в обычных, так и в чрезвычайныхобстоятельствах. И основные права, о которых говорилось выше, и базовые структурывласти должны сохранять устойчивость во все времена. Конституция США опираетсяна презумпцию своей устойчивости. Правительство не вправе предприниматьдействия, направленные на ограничение основных прав и свобод граждан, безобоснования таких Действий перед Верховным судом. Эта конституционная нормаработает как в обычных, так и в чрезвычайных обстоятельствах. Так, положение отом, что арестованный должен быть представлен в гражданский суд длярассмотрения вопроса о законности его ареста (приказ habeascorpus), иди право наразбирательство судом присяжных не могут быть приостановлены (дело Exparte Milligan,1866 г.).

Смысл отсутствия общего положения,предусматривающего приостановление действия Конституции, в том, чтобыпротивостоять соблазну законодательной и особенно исполнительной властииспользовать чрезвычайные ситуации, кризисы для узурпации власти в собственныхнеправедных интересах, в ущерб праву, свободе, равенству. Особенно актуальносегодня звучит предостережение из дела Миллигена: если руководители страныобладают властью заменить конституционное правительство правлением посредствомдекретов «под предлогом необходимости», то «перспектива опасностей, которыебудут угрожать свободе людей, станет просто угрожающей». Даже суд можетоказаться неспособным оказать какое-либо сопротивление, если сама Конституциядопускает принцип, согласно которому основные конституционные структуры,принципы распределения полномочий и «сдержки» злоупотреблению власти могут бытьвременно приостановлены или деформированы в чрезвычайных обстоятельствах.

Как же можно ограничить полномочия государственнойвласти в чрезвычайных обстоятельствах? Во-первых, путем требования обоснованиясвоих действий. Ведь государственные органы должны действовать на основе нормКонституции, значит, у судебной власти есть возможность отвергнутьантиконституционные действия других ветвей власти. Во-вторых, важную роль можети должно сыграть правосознание граждан, воспитанных в уважении кконституционным структурам, к своим правам и свободам, которые в принципе независят от того, какая партия или лицо находятся у власти, есть чрезвычайныеобстоятельства или их нет. Такое правосознание — существенная гарантия противлюбой тирании: законодательной, исполнительной или судебной. Сказанное не означает,что государственные органы не вправе или не способны реагировать на возникающиечрезвычайные обстоятельства. Здесь решающая роль в США принадлежит Верховномусуду, который использовал Конституцию таким образом, чтобы иные ветви властимогли принимать некоторые меры, которые им за прещалось принимать в обычноевремя. Значит, чрезвычайные ситуации не являются источником новых,экстраординарных полномочий, но требуют разумного использования существующихполномочий. Приведем пример. Полномочия Президента выступать в качествеглавнокомандующего и «обеспечить беспрекословное выполнение законов» позволяютему в чрезвычайных ситуациях принимать меры, которые в иных обстоятельствахбыли бы недопустимыми, на основании «разумности» и, следовательно, допустимости(в то же время это не полностью односторонние действия Президента, последнийобязан поступать в соответствии с актом Конгресса или решением Верховногосуда).

Итак, разделение властей выражается в разграничениикомпетенции, взаимном контроле, в системе сдержек и противовесов и направленона то, чтобы препятствовать возможным злоупотреблениям. С одной стороны,правовое государство невозможно без разделения властей, поскольку это способего организации и функционирования; с другой — правовое государство само естьусловие и основа для эффективного разделения властей. Разделение властей — этои результат, и сущностная характеристика степени развитости права, условие ипредпосылка для организации и функционирования государства, законности.

Без разделения властей и соответствующей эффективнойсистемы сдержек и противовесов не может быть правового государства и правовыхзаконов. Препятствие для возникновения какой-либо неограниченной власти, несвязанной правом и конституционными принципами, состоит в распределении властимежду органами государства таким образом, что ни одному из них не принадлежитвся государственная власть в полном объеме.

Народ— единственный и первичный источник власти для государства, и в этом смысленарод суверенен и полновластен. Он передает часть принадлежащей ему властигосударственным органам и должностным лицам — своим представителям наопределенных условиях и на определенное время. Государство и его органыреализуют делегированные им полномочия во имя интересов народа.

Законодательная власть

Законодательная власть — представительная. На основевыборов народ передает власть своим представителям и таким образомуполномочивает представительные органы осуществлять государственную власть. Вэтом смысле можно говорить о первичности представительных органов в механизмегосударственной власти, их приоритете и верховенстве. Как отмечал Дж. Локк,«законодательная власть по необходимости должна быть верховной, и все остальныевласти в лице каких-либо членов или частей общества проистекают из нее и подчиненыей»1.

Верховенство — и это важно для сегодняшнейроссийской действительности — не означает и не должно означать полновластиязаконодательных органов. Имеются сущностные и политико-юридические ограниченияэтой власти. Сущностные ограничения вытекают из ее делегированности (тольконарод обладает всей полнотой государственной власти), определяютсяпринципиальной зависимостью от воли избирателей. Политико-юридическиеограничения связаны с тем, что любой закон, дабы не оставаться набором фраз набумаге, должен соответствовать политическим и юридическим реалиям, а такжефундаментальному праву — конституции, иначе органы конституционного надзорамогут признать его недействительным.

Законодательная власть — это делегированнаяколлегиальная власть. Дж. Локк писал, что в хорошо устроенных государствах, гдепринимается во внимание благо целого, законодательная власть передается в рукиразличных лиц, которые, собравшись должным образом, обладают сами или совместнос другими властью создавать законы. Название данной ветви «законодательная» неозначает, что, кроме законодательной деятельности, представительные органы невыполняют никакой другой. Не менее существенной функцией законодательной властиявляется финансовая, реализуемая в праве ежегодно утверждать государственныйбюджет страны. Есть и определенные «распорядительные» функции, связанные сформированием высших исполнительных и судебных органов. Немаловажную роль вдеятельности законодательных органов играет осуществляемый ими контроль заработой правительства, иных должностных лиц исполнительной власти. В отличие отсудебной, законодательная власть вправе давать лишь политическую оценку тем илииным представителям исполнительной власти и на этой основе привлекать их кполитической ответственности (импичмент). Таким образом, законодательная власть— это делегированная народом своим представителям государственная власть,реализуемая коллегиально путем издания законодательных актов, а такженаблюдения и контроля за аппаратом исполнительной власти, главным образом в финансовойсфере.

Законодательная власть реализуется избираемым(иногда частично назначаемым) парламентом (фр. parler— «говорить») — высшим представительным органом государства. Парламент обычновключает в себя две палаты: верхнюю и нижнюю. Двухпалатная структура, как ужеговорилось, предохраняет парламент от поспешных решений нижней палаты. Какправило, срок полномочий верхней палаты более длителен, чем нижней, ее депутатыимеют более высокий возрастной ценз, она реже обновляется и формируется наоснове косвенных (непрямых) выборов. В большинстве стран досрочному роспускуподлежат только нижние палаты.

Руководство парламентом осуществляется единоличнопредседателем, коллегиальные органы (президиумы) крайне редки. Председательпредставляет парламент во взаимоотношениях с другими органами, руководитпрениями, голосованием, координирует работу внутрипарламентских органов и т.д.

Парламент и каждая палата на весь срок своихполномочий образуют комиссии (постоянные, временные, смешанные). Наиболеераспространенной комиссией является согласительная, ее задача — выработкасогласованных решений палат. Основное назначение комиссий состоит впредварительном рассмотрении законопроектов. Комиссии могут также обладатьправом законодательной инициативы, контроля за правительством и аппаратомгосударственного управления.

Парламент обладает большими полномочиями в сферезаконотворчества (издавать законы самостоятельно или совместно с главойгосударства). Он вправе устанавливать налоги, принимать государственный бюджет,участвовать во внешнеполитическом процессе, решать вопросы обороны. Парламентможет осуществлять и иные функции: привлекать президента, членов правительствак ответственности (импичмент), создавать комиссии по расследованию.

Порядокработы парламента определяется его регламентом, в котором также закрепляютсяосновные стадии законодательного процесса: законодательная инициатива,обсуждение законопроекта на пленарных заседаниях и в комиссиях, принятие иутверждение, опубликование.

Исполнительнаявласть

В отличие от законодательной власти, носящейпервичный, верховенствующий характер, исполнительная (административная) властьимеет по своей сути вторичный, производный характер. Это, кстати, вытекает изэтимологии понятия — администрация («ad-ministrare»— «служить для»; «ministrarc»— глагол, производный от «ministris»— «слуга», формы родительного падежа от основы «minus»— «минус»). Корень «минус» свидетельствует, что администрация всегда находитсяв подчиненном положении, над ней есть некто, кому принадлежит впасть. Задачиадминистрации остаются неизменными по своей природе и состоят в исполнениипоручений, данных ей носителями власти, и в разрешении сообразно с этим частныхвопросов.

Исполнительная власть носит подзаконный характер.Все действия и акты соответствующих органов основываются на законе, не должныему противоречить, направлены на исполнение закона. Отсюда их название —исполнительные.

Существенные признаки исполнительной власти — это ееуниверсальный и предметный характер. Первый признак отражает тот факт, чтоисполнительная власть, се органы действуют непрерывно и везде, на всейтерритории государства. Этим они отличаются и от законодательных, и от судебныхорганов. Другой признак означает, что исполнительная власть, также в отличие отзаконодательной и судебной, имеет другое содержание, поскольку опирается налюдские, материальные, финансовые и иные ресурсы, использует инструментслужебных продвижений и систему поощрений. В руках исполнительной властинаходится весьма грозная сила в лице ее чиновников, армии, администрации,судей. Среди этой силы особая роль принадлежит вооруженным формированиям:армии, органам безопасности, милиции (полиции).

Указанные признаки, и особенно предметный, «силовой»характер исполнительной власти, составляют объективную основу для возможнойузурпации всей полноты государственной власти именно исполнительными органами.Здесь чрезвычайно важны действенные механизмы сдержек и противовесов,эффективные рычаги политической ответственности как со стороны законодательнойвласти (через развитое законодательство — правовые законы), так и со сторонысудебной власти (через судебный контроль и конституционный надзор).

Значит, исполнительная власть — это вторичнаяподзаконная ветвь государственной власти, имеющая универсальный, предметный иорганизующий характер и направленная на обеспечение исполнения законов и другихактов законодательной власти.

Исполнительная власть реализуется государством черезправительство (президента) и его органы на местах. Правительство (президент)осуществляет верховное политическое руководство и общее управление деламиобщества. Правительственная власть может составлять прерогативу одного лица (впрезидентских республиках) или коллегиального органа. В первом случаеправительство выступает как группа ближайших советников главы государства —президента, а полномочия правительства являются производными от полномочийпоследнего. Во втором случае правительство формируется на основе специальнойпроцедуры с участием парламента. Оно должно по общему правилу пользоваться поддержкойпарламентского большинства и обладать собственными полномочиями. Правительствопризвано обеспечивать охрану существующего публичного порядка, защиту внешнихинтересов государства, осуществление экономических, социальных и иных функций всфере государственного управления. Правительство (президент) назначает навысшие военные и гражданские должности, в его ведении находитсяадминистративный аппарат.

Наиболее значимые решения, порождающие юридическиепоследствия и ответственность за их исполнение, правительство издает в формерегламентарных актов. Помимо собственно регламентарной власти правительствоможет иметь право на издание актов делегированного законодательства.Правительства (премьер-министры) большинства стран обладают правомзаконодательной инициативы и могут оказывать решающее воздействие назаконодательный процесс.

За проводимый курс и осуществляемую управленческуюдеятельность правительство несет, как правило, солидарную политическуюответственность. Отказ правительству в доверии выражается в строгой юридическойформе и путем специальной парламентской процедуры. Вотум недоверия приводит котставке правительства и по общему правилу к его замене новым. Однакопотерпевшее поражение правительство (в целях уравновешивания властей) может, невыходя в отставку, прибегнуть к досрочному роспуску парламента (нижней палаты)и проведению внеочередных всеобщих выборов. Во всех странах предусматриваетсявозможность привлечения главы правительства или его члена к судебнойответственности за совершение преступных деяний. При этом обвинениепредъявляется парламентом или нижней палатой, а рассмотрение и решение делаотнесено к юрисдикции иди конституционного суда, или верхней палаты парламента.

Исполнительная власть на местах осуществляетсяпосредством либо назначаемых центром местных органов исполнительной власти(местной администрации), либо выборных органов местного самоуправления. Обычноруководство местными делами поручается назначаемому представителю центральнойвласти — губернатору, префекту. Он возглавляет аппарат местного управления,который составляет часть аппарата государственного управления. В случае, когдауправление реализуется выборными органами, они имеют определеннуюсамостоятельность по отношению к центральным органам исполнительной власти.

Системаместного самоуправления, или муниципальная система, включает как выборныеорганы самоуправления, так и административные службы, находящиеся в их ведении.Эти службы образуют коммунальную, или муниципальную, администрацию, содержаниекоторой обеспечивается за счет местного бюджета.

Судебная власть

Органы, отправляющие правосудие, — третья ветвьгосударственной власти, которая, как уже говорилось, играет особую роль, как вмеханизме государственной власти, так и в системе сдержек и противовесов.Особая роль суда определяется тем, что он — арбитр в спорах о праве. Толькосудебная власть, но никак не законодательная или исполнительная, отправляетправосудие. В этом гарантии и независимости суда, и прав и свобод граждан, игосударственности в целом. Важно, что суд не только реализует принципсправедливости в правоприменительной практике, но и выступает как своеобразныйарбитр в процессе законотворчества (чего не было в советское время). Тем самымсуд выступает в качестве «сдержки и противовеса» по отношению к двум другимветвям власти. Причем у суда есть определенные преимущества по сравнению сзаконодателем в оперативности приведения правопорядка в соответствие стребованиями жизни. Суд, обращаясь к толкованию конституции и права, можетпринимать решения, руководствуясь не только буквой, но и духом закона,аксиомами и принципами права. Речь идёт прежде всего об экстремальных,исключительных ситуациях, особенно в процессах, обеспечивающих такоераспределение и баланс двух других ветвей власти, которые в конечном счетегарантировали бы господство права и справедливости в обществе.

Необходимоотметить, что в советском обществе суд рассматривался лишь как орган,призванный охранять социалистическое общество, государство и граждан отнеправомерных действий, ответственности же государства перед своими гражданамине придавалось должного значения. Прерогативы суда были ограничены точнымприменением норм, суд был пе вправе устранить даже вполне очевидные недостаткииздаваемых подзаконных актов в сфере прав и свобод личности.

Существеннаяособенность судебной власти, которая и определяет ее справедливость, состоит вособой процедуре (методах) осуществления. Она сводится к тому, чтобы, как писалвидный русский государствовед Б.Н. Чичерин, держать весы, равные для обеих сторон,разобрать права и требования каждой и окончательно постановить свой приговор.Отсюда такие признаки судебной власти, как гласность, состязательность,независимость, коллегиальность. Судебная власть, таким образом, — специфическаянезависимая ветвь государственной власти, осуществляемая путем гласного,состязательного, как правило, коллегиального рассмотрения и разрешения всудебных заседаниях споров о праве. Роль судебной власти в механизме разделениявластей состоит в сдерживании двух других властей в рамках конституционнойзаконности и права, прежде всего путем осуществления конституционного надзора исудебного контроля за этими ветвями власти. Систему органов правосудия могутсоставлять судебные органы, действующие в сфере конституционной, общей, хозяйственной,административной и других юрисдикции.

Легитимность государственнойвласти

К вопросу о социальной сущности и политическойприроде государственной власти. Современная политико-правовая наукарассматривает феномен «власть» с позиций различных концептуальных подходов.Согласно западной традиции первичным видом власти является властьиндивидуальная как производная от естественного права на свободу действия,распоряжения собой, вещами, всем, что доступно индивидам. Поэтомураспространенными моделями власти являются межперсональные конструкции,отношения между двумя и большим числом субъектов. Согласно позитивистскомуподходу основу определения власти составляет признание асимметричностиотношений между субъектами, существующая в связи с этим возможность одногосубъекта влиять или воздействовать на другого субъекта. Если констатируетсяфакт способности одного субъекта влиять на других и добиваться поставленныхцелей, несмотря на сопротивление, то можно утверждать, что субъект обладаетопределенной властью. Власть интерпретируется так же, как способность илименять отношения людей, или сохранять их, как способность добиваться цели.Весьма показательно в этой связи замечание классика американскойполитико-правовой мысли Г. Лассуэла о том, что власть начинается там, гдеинформация, рекомендация, решение реализуются, переходя в достижение цели1.

Авторам настоящей монографии представляется вполнеобоснованным подход, в соответствии с которым современные концепции власти сопределенной долей условности можно подразделить на два больших класса:

— атрибутивно-субстанциональные, трактующие властькак атрибут, субстанциональное свойство субъекта, а то и просто каксамодостаточный «предмет» или «вещь»;

— реляционные, описывающие власть как социальноеотношение или взаимодействие на элементарном и на сложном коммуникативномуровнях.

Атрибутивно-субстанциональные подходы к осмыслениювласти, в свою очередь, можно подразделить на волевые иструктурно-функциональные.

Волевые концепции исходят изопределения власти как способности или возможности навязывания воли каким-либополитическим субъектам. Такой подход был особенно влиятелен в традиции немецкойполитической мысли. Гегель1, Энгельс2,Вебер3использовали понятия «волевого свойства» или «волевой способности» в самых разных,порой даже когнитивно полярных, определениях власти.

Так, по М. Веберу, власть — это способностьопределять поведение других людей даже против их воли, как доминирование. Онаопределяется следующим:

— осуществляется индивидами и поэтому включает в себятот или иной выбор, какое-либо намерение или средство;

— включает в себя представления о средстве, т.е. отом, как индивиду достичь желаемых целей;

— может повлечь за собой сопротивление и конфликт,так как осуществляется над другими индивидами;

— подразумевает, что имеются различия в интересахлиц, обладающих властью, и лиц, не имеющих власти;

— выступает как негативное явление, включающее всебя ограничения и лишения для тех, кто подчинен доминированию4.

Такое определение власти при желании можно интерпретироватьи как волевое отношение, но акценты у Вебера, как у Гегеля или у Маркса, все жесмещаются на трактовку ее как некоего потенциала политического субъекта,обладающего особыми субстанциональными качествами носителя власти5.

Наш современник английский социолог Э. Гидденсопределяет власть как «способность вмешиваться в данный ряд событий так, чтобынекоторым образом изменять их»6. Такого подходапридерживаются сторонники так называемой силовой модели, возникшей в рамкахангло-американской школы «политического реализма». С точки зрения такогоподхода и во внутренней (Д. Кэтлин), и в международной (Г. Моргентау) политикевласть выступает как силовое воздействие политического субъекта,контролирующего определенные ресурсы и при необходимости использующего дажепрямое насилие.

Структурно-функциональные концепции власти связаны,прежде всего, с исследованиями Т. Парсонса. Так, по Т. Парсонсу, власть — этопозитивная социальная способность к достижению общественных целей. При этомамериканский социолог исходит из того, что власть рассеяна в пределах всегообщества, а не сконцентрирована в руках правящей элиты. Т. Парсонс считает, чтов обществе существует некоторый ограниченный потенциал власти, и поэтому любоеувеличение власти одной социальной группы неизбежно влечет за собой уменьшениевластных полномочий у другой группы. Политическая система у Т. Парсонсавыступает как открытая и плюралистическая, и это позволяет всему обществуопределенным образом участвовать в политическом процессе1.Власть представляет собой некое особенное интегра-тивное свойство социальнойсистемы, имеющее целью поддержание ее целостности, координацию общихколлективных целей с интересами отдельных элементов, а также обеспечивающеефункциональную взаимозависимость подсистем общества на основе консенсусаграждан и легитимизации лидерства.

С атрибутивно-субстанциональными тесно соседствуют реляционныеконцепции власти, трактующие власть при помощи категории «социальныеотношения».

Надосказать, что различные подходы достаточно тесно переплетаются между собой, как,например, в бихевиоризме. Поведенческий (бихевиористский)2подход редуцируетвсе многообразие властного общения до элементарных отношений между поведениямидвух индивидовакторов и соответствующего влияния одного на другое. Бихевиористыопределяют власть в качестве отношения двух субъектов следующим образом: «Аимеет власть над В в отношении ценностей К, если А участвует в принятиирешений, влияющих на политику В, связанную с ценностями К». Таким образом,власть становится отношением двух поведений и влияний, при котором одна сторонанавязывает свое решение другой. Так, Г. Лассуэлл использует методы социальнойпсихологии, психоанализа и психиатрии в изучении политического поведения ипропаганды, выявляет роль массовых коммуникаций в формировании, распространениии воспроизводстве символики политической власти3.

Кэтим концепциям примыкают и так называемые интеракциони-стские теории, согласнокоторым властное отношение выполняет роль особого способа обмена ресурсами междулюдьми или асимметричного взаимодействия со сменой ролей актеров при разделезон влияния, а также основного стабилизатора в совокупной системе общественныхотношений, обеспечивающего посредством регулирования постоянно возникающихконфликтов по поводу распределения и перераспределения материальных,идеологических и других ресурсов социальное равновесие и политический консенсус(Р. Дарендорф)1.

Наконец, к наиболее сложным и комбинированнымподходам можно отнести коммуникативные (X.Аренда, Ю. Хабермас), а также постструктуралистские (неоструктуралистские) (М.Фуко, П. Бур-дье) модели власти, рассматривающие ее как многократноопосредованный и иерархизированный механизм общения между людьми,разворачивающегося в социальном поле и пространстве коммуникаций. X.Аренда отмечает в связи с этим, что власть — это не собственность или свойствоотдельного политического субъекта, а многостороннее институциональное общение.Возникновение власти как социального феномена обусловлено необходимостьюсогласования общественных действий людей при преобладании совместного интересанад частным2. Ю. Хабермас отстаивает точкузрения, что власть является тем макромеханизмом опосредования возникающихпротиворечий между публичной и частной сферами жизни, который наряду с деньгамиобеспечивает воспроизводство естественных каналов коммуникаций междуполитическими субъектами3.

Чтокасается новейших постсруктуралистских (неоструктуралистских) концепций«археологии и генеалогии власти» М. Фуко и «поля власти» П. Бурдье, то ихобъединяет не субстанционально-атрибутивное, а скорее реляционное видениевласти как отношения и общения. М. Фуко отмечает, что власть представляет собойне просто отношение субъектов, а своего рода модальность общения, т.е.«отношение отношений», неперсонифицированное и неовеществленное, поскольку егосубъекты каждый момент находятся в постоянно изменяющихся энергетических линияхнапряжений и соотношениях взаимных сил. П. Бурдье обосновывает собственноепонятие «символическая власть», которое сводится им к совокупности «капиталов»(экономических, культурных и т.д.), распределяющихся между агентами всоответствии с их позициями в «политическом поле», т.е. в социальномпространстве, образуемом и конструируемом самой иерархией властных отношений4.

Безусловно,власть — это неизменный атрибут социального взаимодействия (интеракции),распределения ролей и влияний, обмена действиями внутри отношения, в которомкаждый участник преследует собственные цели. Она не есть нечто искусственносозданное и навязанное людям извне. Это онтологическая структура, встроенная вчеловеческое бытие: там, где люди взаимодействуют между собой, там существуетвласть в простой или сложной форме. В этомсмысле мы вполнесолидарны с позицией М. Фуко. «… Все полюса контроля и влияниянаходятся ведином поле власти, в рамках которого работаетсвоегорода «закон сохранения властной энергии»1.Власть — необходимая составляющая общества, призванная регулировать социальныеотношения. Это своего рода синергетический способ человеческой самоорганизациии принцип коллективного саморегулирования. Справедливы, с нашей точки зрения,слова С.Л. Франка о том, что «… общество, как живой организм, именно постолькупрочно и жизненно, поскольку оно, как всякий сложный организм, складывается какиерархическое многоединство подчиненных и соподчиненных низших общественныхединств»2.

Что же следует понимать под термином «власть» в егосоциальном смысле? Предлагаемое нами определение данного понятия отражает, нанаш взгляд, сущностные аспекты власти, отличающие ее от других форм (способов)взаимодействия людей и их групп. Итак, социальная власть — это обеспеченнаявозможностью принуждения форма социального отношения, один из субъектовкоторого подчиняется целенаправленному воздействию другого, что проявляется вего действиях. Из данного определения видно, что власть — это форма, т.е. нечтоидеальное. Чтобы ее понять с научной точки зрения, необходимо описать ипроанализировать то, что она оформляет — отношение, связь социальных субъектов.Эта форма выражается, проявляется в характере и направленности данной связи — вразличных «… динамичных формах зависимости, независимости и взаимозависимости»3.От других форм социального взаимодействия власть отличает специфический признакасимметричности. Ведь властное отношение — это отношение господства иподчинения, влияния и зависимости, доминирования воли одного участника надволей другого.

Заключение

В результате проведенного исследования, включающеготеоретико-методологические, институционально-правовые и историко-культурныевопросы, показано, что конкретное этнополитическое и юридическое устройствосистемы государственной власти должно включать в себя не толькоинституционально-правовые и структурно-функциональные аспекты, но иосновываться на синтезе политических и правовых доктрин, на духовно-нравственных,социально-психологических (правоментальных) основах национальногоюридико-полити-ческого бытия. На основании историко-правового анализаинститутов и структур отечественной верховной (государственной) власти,утверждается принципиальная значимость исследования исторических идуховно-нравственных основ отечественной властно-государственной деятельности,способов правовой организации институтов и структур государственной власти,модели взаимоотношений человека, общества, государства. Государственная властьрассматривается как юридико-нормативное явление, как устойчивый правокультурныйи этнополитический феномен, влияющий на развитие национальных политико-правовыхотношений, процессов и явлений.

Исследование и оценка основ отечественной системыгосударственной власти, ее историко-культурной и правоментальнойобусловленности важны в плане обновления российской системы государственнойвласти, разработки эффективной современной правовой политики, обоснованииконцепции политико-правового развития страны на ближайшее время и болееотдаленную перспективу. Особое значение поставленная в работе проблемаприобретает в свете проводимых сейчас реформ всех ветвей и уровнейгосударственной власти, построения правовой государственности, поискаадекватных национальному сознанию и правокультурному укладу публичныхинститутов и структур, методов и способов властвования, повышения эффективностигосударственного управления.

В современной литературе ощущается поискнациональных основ государства и права, этнополитических иинституционально-правовых моделей отечественной системы власти, происходитисторическая реконструкция прошлого идейного и практического опыта. Сталоочевидным, что успех современных преобразований во многом зависит от стратегии,предполагающей прочную опору на позитивную историческую традицию иодновременный поиск политических и правовых инноваций. Будущее российскойгосударственности во многом зависит от способности отечественного научногосообщества к освоению духовного смысла, адекватной оценки сущности и спецификинациональной модели государственной власти, а итогом всех этих поисков должностать построение политико-правового каркаса современного общества на основеустойчивых, прошедших апробацию, духовных основах национального мироощущения иприобретенных в ходе естественного социального развития политико-правовых форми институтов.

Рассмотрение своеобразия подходов к концептуализацииинститутов и структур государственной власти, имеющей место в зарубежных иотечественных научно-исследовательских изысканиях традиции исследованиякатегории «государственная власть», позволяет выделить три группы теорий:реалистические, номиналистические и концептуалистические.

Познание отечественной государственной властизависит от имеющего место в конкретном обществе идеала социальноговзаимодействия и политико-правового порядка. В этом плане государственнаявласть — это сложнейший комплекс элементов, структур и институтов властвования,обеспечивающих определенный политико-правовой порядок, связанный ссамобытностью политических, правовых, духовно-нравственных исоциально-экономических условий функционирования отечественного социума. В своюочередь, политико-правовой порядок — это основанная на юридических нормах,идеях, ценностях и идеалах такая институциональная организация общества,которая обеспечивает упорядоченность социальных отношений и отражает спецификуи закономерности развития социально-культурной системы. Причем существующий втом или ином обществе политико-правовой порядок можно разделить на два уровня: «публичный»- официально декларируемый и институционально признанный, идеи и содержаниекоторого культивируются в жизнедеятельности социальных субъектов, и «скрытый», отражающийреальное состояние дел и расстановку социальных сил, стратегии и неофициальныепрактики, отношения социальных субъектов. Политико-правовой порядок можнорассматривать в двух измерениях: как установленную и поддерживаемуюгосударством систему институционально-правовых отношений и как определеннуюсовокупность практических действий и взаимоотношений субъектов и связанных сними представлений.

Феномен государственной власти привязан копределенному временному и геоюридическому континууму, именно в этом контекстепостижение национальной государственной власти предполагает ее исследование каксамостоятельного правокультурного феномена, рассматриваемого в трехвзаимосвязанных измерениях: аксиологическом — это правокультурное иправоментальное измерение, влияющее на смысло-понятийное закрепление и массовоевосприятие, понимание государственно-правовых явлений и процессов; институционально-правовом- это системно-нормативное и структурно-функциональное измерениегосударственной власти, политико-правовые модели взаимоотношений и взаимосвязейее институтов и структур; социологическом — это социально-культурныезакономерности производства и воспроизводства властно-правовых и политическихотношений. Все три измерения взаимосвязаны и взаимообусловливают друг друга,складываются не стихийно, а вырастают на определенном национально-историческомфундаменте сообразно с имеющим место стилем правового и политического мышления,что и формирует неповторимый колорит государственной жизни народа, вектор ееразвития.

Развитие отечественной государственности,институционализация государственной власти — это воплощение определеннойисторической закономерности, проявлявшей себя в деятельности рядапредшествующих государственных образований. Исторические тенденции во многомобусловливали не только становление нашей государственности, эволюциюинституционально-политической и правовой системы, но и существенным образомповлияли на специфику взаимоотношения — человека и государства, государственнойвласти и отдельных территорий и т.д.

Государственная власть, имеющая публично-правовой иобщественно значимый характер обладает своими, присущими только ей, источникамилегитимности. Определение этих источников позволяет высветить национальные иисторические модели и практики властвования, их генезис и трансформацию. В силуэтого, понятие «легитимности» имеет свои смысловые оттенки и эвристическиевозможности, обусловленные пространственно-временными и социально-культурнымифакторами. Именно историко-культурный фон во многом предопределяет смысл,содержание и практическую действенность данного концепта на определенномпромежутке времени. В этом смысле «предложить», сформулировать универсальнуютеорию легитимности практически и теоретически годную, инвариантную для всехвремен и культур-цивилизационных пространств, как видится, невозможно. Так,например, в современных российских реалиях западные модели легитимациигосударственной власти, а именно — избирательные процедуры до сих пор остаютсяформальными (час-то. фиктивный) механизмами легитимации политическнхинститутов: доверие населения — как к данным демократическим процедурам, так исформулированной на их основе политической элиты, остается весьма ншкнм. Дляотечественного политико-правового мышления государственная власть, несанкционированная нравственно-духовным идеалом, идеалом социальнойсправедливости не является легитимной.

Конституционная модель либерально-демократическогоправового государства не отражает реальные условия современнойполитико-правовой, социально-экономической и духовно-нравственной действительности.При формировании правовой политики следует ориентироваться не на некие мировыестандарты, заимствования. а на поиски модели, пусть менее совершенной, не соответствующейусловиям национальное жизни и потому работающей и способном вывести страну изкризиса, в котором она пребывает не одно десятилетие. Так, например, вконституционно-правовом опыте существует две модели государственногоустройства: кооперативная и дуалистическая. Первая предполагает совместноевзаимодействие различных уровней и ветвей при осуществлении государственнойвласти, напротив, вторая, постулирует четкое разграничение предметов ведения,прав и ответственности при осуществлении последней. В настоящее время в Россиипри обновлении советской институциональной системы возобладала вторая,дуалистическая модель устройства государственной власти, хотя, исторически, дляроссийского политико-правового пространства характерна именно первая модель — кооперативная.

Современная отечественная государственная властьесть совокупность властных полномочий составляющих ее субъектов в их единстве итесном взаимодействии, она должна функционировать в процессе реализации своихвластных полномочий, согласно предметам своего ведения не теряя при этом своегоглавного свойства — единства и целостности с юридической точки зренияразделение властей, должно быть осмыслено не как разделение органов иавтономное политико-правовое функционирование, а как разделения полномочий,составляющих содержание единой государственной власти осуществляемой длядостижения известных социально-полтических, правовых, экономических, духовно-культурныхи иных целей. В русской традиции прочность государственного строя всегдасвязывалась с гармоничным взаимодействием властей, которое обеспечивала«верховная власть» (в современном контексте президентская). Причем последняяявлялась выразителем исторических и психологических принципов государственнойвласти, символом, связывающим государство и общество.

Правоваягосударственность формируется под воздействием целого комплекса факторов,отражающих социально-экономические, духовно-нравственные, ментально-правовыеусловия, на основе которых институционализируются практики социальноговзаимоотношения субъектов, формируется правовая система и, соответственно,государство. Правовая государственность, таким образом, определяет (кроме всегопрочего) главное — особый тип юридического мышления и логику осмыслениягосударственно-правовых явлений и процессов, аксиомы правового и политическогосознания граждан, цивилизационную модель (национально-культурный тип) правовогогосударства, в конечном итоге, отражает национальную уникальность правового иполитического бытия общества. В свою очередь, правовое государство ужеформирует основополагающую идею и принципы юридико-институциональногопостроения государства в рамках конкретных культурно-исторических условиях. Поэтому,перспективы развития правовой государственности, восстановления режимазаконности и эффективности государственной власти зависят от поисканациональной стратегии обновления политической и правовой жизни российскогообщества.

Списокиспользуемой литературы

ОльПавел Андреевич. Правопонимание [Текст]: от плюрализма к двуединству / П. А.Оль; Ассоциация Юрид. Центр. — СПб.: „Юридический центр Пресс“,2005. — 241, [15] с. — (Теория и история государства и права / [отв. ред.: И.Ю.Козлихин, И.И. Мушкет]). — Библиогр.: с. 228-241. — Др. кн. авт. на 4-й с. обл.- ISBN 5-94201-455-8

МамычевА. Ю. Государственная власть как политико-правовой и социально-культурныйфеномен: вопросы теории [Текст]: [научное издание] / А. Ю. Мамычев; ред. В.В. Попов; Таганрог. гос. пед. ин-т. Каф. гос.-правов. дисциплин. — Таганрог:Изд-во Кучма Ю.Д., 2008. — 316, [2] с.; 20 см. — Библиогр.: с. 307-316 (199назв.).

Теориягосударства и права [Текст]: учебник для студ. вузов / ред. А.С. Пиголкин. — М.: Юрайт, 2005. — 613[10] с. — ISBN 5-94879-145-9

Общаятеория права и государства: Учебник / Под Ред. О-28 В.В. Лазарев.- 3-е издю.,перераб. И доп. – М.: Юристъ, 1999. – 520 с. ISBN5-7357-0123-1 (в пер.)