Реферат: Соучастие в преступлении

Тема:

«Основания и пределы уголовной ответственности соучастниковпреступлений»

Оглавление

Введение. 3

Глава 1. Понятие и признаки, виды иформы соучастия в преступлении по действующему российскому законодательству. 7

1.1 Понятие соучастия в преступлении. 7

1.2 Признаки соучастия в преступлении. 15

1.3 Виды и формы соучастия в преступлении. 26

Глава 2. Квалификационные признаки уголовнойответственности за соучастие  47

2.1 Ответственность соучастников по общим квалификационнымпризнакам   47

2.2 Ответственность соучастников преступления поспециальным квалификационным признакам… 56

Заключение. 75

Список использованной литературы… 78

Приложение. 83

Введение

Актуальность темы дипломнойработы. Изменяющиеся условия современной жизни не могут не отражаться наспособах совершения преступлений. Если в первой половине XX в. преступлениясовершали в основном одиночки, то в настоящее время наблюдается рост числапреступлений, в которых принимают участие группы или целые организации. Впервую очередь это экономические преступления, преступления в сференаркобизнеса, а также террористические акты, в совершении которыхзадействовано, как правило, несколько лиц. Объясняется это тем, чтоосуществление достаточно сложного преступления требует участия, помимонепосредственных исполнителей, также и других лиц с целью его подготовки,сокрытия следов, реализации предметов преступления и т.п. В этих условияхзаконодатель стремится закрепить такие уголовно-правовые нормы, которыеобеспечивали бы репрессию не только в отношении непосредственных исполнителей,но и всех тех лиц, чья деятельность способствует совершению преступлений. Такимобразом, в системе институтов и норм уголовного законодательства институтсоучастия занимает важное место.

В науке уголовного правасравнительно много исследований связанных с соучастием[1].

Однако, несмотря на обилиеновелл в институте соучастия по действующему уголовному законодательству,многие вопросы правоприменения по отношению к различным формам совместнойпреступной деятельности вызывают определенные трудности, что свидетельствует онедостаточной проработанности ряда указанных норм, отсутствии их системноговосприятия, внутренней противоречивости.

Среди ученых существует значительныйразброс мнений по актуальнейшим вопросам соучастия и недостаточно четкаярегламентация их в уголовном законе приводят к неоднозначности судебных решенийи многочисленным ошибкам при квалификации и назначении наказания. Многиесудебные ошибки тесно увязаны с пониманием соучастия вообще, с представлением опризнаках соучастия и видах соучастников, с проблемами форм соучастия, в связис чем требуется их глубокий анализ, четкие и ясные определения.

В таких условиях трудно говоритьо надлежащей законности. И даже частичный анализ опубликованной судебнойпрактики показывает: по делам об изнасиловании 26,1% ошибок приходился нагрупповые преступления, причем обращает на себя внимание их динамика — изобщего числа ошибок по этим делам в 1971-1979 годах только 10% приходилось нагрупповые изнасилования, тогда как в 2004-2006 годах их было уже 38,6%[2].

Таким образом, актуальностьвыбранной темы дипломной работы обусловлена, с одной стороны, важностью местаинститута соучастия в системе институтов и норм уголовного законодательства, ас другой — неоднозначностью данного явления и, в этой связи, необходимостьюдополнений теоретических построений, позволяющих расширить сферу ее правовогоанализа и применения.

Объектом нашего исследованияявляются общественно-правовые отношения, возникающие в процессе реализацииуголовной ответственности за соучастие в преступлении. Предметом — уголовно-правоваяхарактеристика соучастия, основания и пределы уголовной ответственностисоучастников преступлений.

Цель работы заключается восуществлении юридического анализа уголовной ответственности за соучастие впреступлении, в изучении и обобщении научных материалов, в определении уровнятеоретической разработки данной темы в настоящее время, в попытки выработатьсобственную точку зрения на аспекты данной проблемы.

Задачи дипломной работы:

1. Изучить понятие, признаки соучастияв преступлении по действующему российскому законодательству, виды соучастниковпреступления, а так же виды и формы соучастия;

2. Исследовать проблемыуголовной ответственности соучастников преступлений исходя из квалификациисоучастия в преступлении;

3. Предложить меры посовершенствованию уголовного законодательства, регулирующие ответственность засоучастие в преступлении.

Теоретической основой работыстали: Конституция Российской Федерации, действующее уголовное законодательствоРоссийской Федерации, труды ученых-юристов и практиков И.А. Бушуева, Ф.Г. Бурчака,Л.Д. Гаухмана, А. Жиряева, А.Ф. Зелинского, Н.Г. Иванова, А.П. Козлова, А.Н. Трайнина,и других авторов, исследующих данную тему.

При подготовке и написанииработы использовались следующие методы познания объективной реальности: сравнительно-правовойметод, метод системного анализа. Результаты проведенной работы позволятопределить степень эффективности действующих правовых норм, регламентирующихответственность за соучастие в преступлениях.

Структура выпускнойквалификационной работы, которая состоит из введения, двух глав, заключения исписка использованной литературы, приложений.

Глава 1. Понятие и признаки виды и формы соучастияв преступлении по действующему российскому законодательству1.1 Понятие соучастия в преступлении

Согласно УК РФ: «Соучастиемв преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц всовершении умышленного преступления»[3].По мнению ряда ученых[4],данное определение соучастия не является безукоризненным.

Проблема соучастия всегдаотносилась к числу спорных, многие ее аспекты остаются дискуссионными и по сейдень. Вопрос о юридической природе соучастия решается в теории уголовного праванеоднозначно.

Еще в конце XIX- начале XX вв. мнения ученых по поводу природысоучастия, а соответственно его сущности, разделились.

Одни ученые считали, чтосоучастие зависит от главного действия, между иными соучастниками и результатомстоит исполнитель со своим поведением; иные соучастники причинно не связаны срезультатом и отвечают за чужое дело (акцессорная природа соучастия).

Так сторонник акцессорнойприроды соучастия выступал и выступает М.И. Ковалев: «Мы считаем, что исоветскому уголовному законодательству свойственно признание акцессорнойприроды соучастия… Если нет самого преступления, то можно ли говорить вообщео соучастии в преступлении, то есть об участии в том, чего в действительностинет»[5].

Другие ученые придерживалисьиной точки зрения и считали, что соучастник отвечает за собственные действия, ане за совокупные, поскольку каждое действие, обусловившее наступивший результат,является самостоятельным основанием для вменения лицу всего результата[6].

Сторонникам ни той, ни другойпозиций не удалось найти достаточно весомых аргументов в обоснование своихточек зрения. Теория и практика, по мнению А.П. Козлова, идут по пути ихсмешения[7].

В этой связи Г. Колоколовотмечал: «При рассмотрении дискуссионного вопроса об акцессорной природесоучастия диссертант занял позицию поддержки тех криминалистов, которыепризнают акцессорность соучастия. Однако понимается она в диссертации лишь каклидирующая роль исполнителя, укладывающаяся в формулу: нет соучастия безисполнителя. Наличие такого подхода отнюдь не исключает самостоятельнойответственности других соучастников в пределах их умысла»[8].

В советском уголовном праве былпродолжен поиск приемлемого законодательного определения соучастия.

В УК РСФСР 1960 г. подсоучастием понималось умышленное совместное участие двух или более лиц всовершении преступления.

Начиная с этого периода,разногласия среди ученых возникали, в связи с местом, которое должен заниматьтермин «умышленное» в определении «соучастие». Одни ученыесчитали наиболее приемлемым нахождение его перед термином «совместное»,поскольку подобное помогает распространить умышленность не только на самодеяние, но и на совместность как таковую.

Так С.В. Афиногенов пишет:«Положение закона о том, что соучастие — это умышленное совместноесовершение преступления, делает ненужной ссылку на то, что и сами преступления,совершаемые в соучастии, должны быть умышленными»[9].

Другие ученые предлагалипереместить данный термин и определять им лишь совершение преступления. На этойоснове делали и законодательное предположение: «Соучастием являетсясовместное участие двух или более лиц в совершении одного того же умышленногопреступления»[10]. Приэтом исключалась тем самым возможность соучастия в неосторожном преступлении иизлишняя объективизация понятия совместности[11].

По мнению А.А. Пионтковского «сторонникиприведенной точки зрения не выполнили поставленной перед собой задачи,поскольку, отделяя термин „умышленное“ от совместности, они делаливозможной неосторожную совместность, в частности в умышленном преступлении, и вто же время способствовали закреплению представления о совместности как сугубообъективной категории»[12].

А.А. Пионтковский отмечал:«представляется, с позиции существующей доктрины соучастия только какумышленной деятельности в умышленном преступлении более последовательны теавторы, которые термин „умышленное“ в определении соучастия повторяютдважды, характеризуя им и совместность, и преступление: умышленное совместноеучастие двух или более лиц в совершении умышленного преступления»[13].

В действующем Уголовном кодексеРоссии закреплено определение соучастия в такой позиции: термин «умышленное»повторен в нем два раза — применительно к совместному участию и к преступлению.По мнению Д.А. Безбородова законодатель сделал так, чтобы абсолютно полнореализовать доктрину умышленного соучастия[14].

В последние годы предпринятапопытка разработать самостоятельную категорию неосторожного сопричинения какэлемента института множественности участников одного преступления, в которыйвходят соучастие, групповое исполнение и неосторожная сопричастность[15].

Д.В. Савельев и ряд другихученых называют групповое исполнение умышленным сопричинением и предлагаютсоздать соответствующую норму об умышленном и неосторожном сопричинении[16].

С позиции А. Трухина данноерешение несостоятельно, так как множественность участников должнапредопределять особенности субъективного характера, особенности личностиучастников, тогда как соучастие, например, есть лишь специфика совершенияпреступления, специфика объективного участия в преступлении (об этомсвидетельствует и определение видов соучастников в законе). Так же неудачентермин «сопричинение», поскольку он лишь частично отражаетобъективную связь между поведением и результатом; эта связь — не всегдапричинная. Более обоснованно называть явление неосторожное сопричинение, неосторожнымсоучастием[17].

С подобным решением согласны имы.

К определению соучастиянекоторые авторы предлагают подходить через решение проблемы структурывиновности в соучастии на двух уровнях. Во-первых, виновное участие каждого вдостижении результата. Во-вторых, дифференциации виновности при функциональныхсвязях[18].

При решении первой проблемы овиновном участии каждого в достижении результата, предлагается помнить оразличном психическом отношении участников к собственному деянию и результату,которое дифференцируется следующим образом: умышленное отношение к деянию приумышленном отношении к результату; умышленное отношение к деянию принеосторожном отношении к результату; неосторожное отношение к деянию приумышленном отношении к последствиям; неосторожное отношение к деянию принеосторожном отношении к последствиям.

В первом варианте отражено тоумышленное соучастие, которое сейчас общепризнанно.

Во втором, третьем — соучастиесо смешанной формой вины, признаваемое некоторыми учеными[19].

В тоже время есть и несогласныес такой позицией. В частности критикуя неосторожное соучастие при смешаннойформе вины П.Ф. Тельнов отмечал, «неосторожность не позволяет наметитьопределенные границы уголовной ответственности за объективно связанноеповедение двух или более лиц… „[20].

Нам кажется это не совсем верным.Присоединяясь к мнению автора одной из публикаций Н.Г. Иванову[21],считаем, что каждый вменяемый человек, достигший возраста уголовнойответственности, способен оценить свой вклад в преступный результат и принеосторожности. Участник, помогая другому, действует с определенной целью внаправлении какого-то желаемого результата, в то же время предвидит (преступноелегкомыслие) либо должен и мог предвидеть (преступная небрежность) возможностьнаступления преступного результата, последовавшего от такой помощи и носящегопобочный к его деятельности характер.

М.И. Ковалев аргументируя,невосприятие неосторожного соучастия отмечает: “Всякая деятельностьсоучастников должна отражаться в сознании исполнителя, и только будучиоцененной им, используется для достижения результата. Если исполнитель непонимает, что его подстрекают к преступлению, то и употребленные пособникомсредства или внушения подстрекателя не могут оказать на него осознанное имвоздействие. Да и преступника, не отдающего себе отчет в том, что в совершениипротивоправного деяния ему помогают другие лица, нет оснований квалифицироватькак соучастника. Нельзя также усмотреть соучастия там, где подстрекатель ипособник не сознают, что они участвуют в преступлении. Действующий неосторожноне может предвидеть, как поведет себя исполнитель в создавшейся ситуации»[22].

По мнению Н.Г. Ивановапредставляется неверной аргументация, в которой доказательством наличия толькоумышленного соучастия выступают категории, связанные с умыслом (если лицо непонимает, что его подстрекают к совершению преступления, то действительно нетумысла, но это вовсе не доказывает отсутствие соучастия) [23].

Рассматривая второй уровень — дифференциациюпсихического отношения участников согласно функциональным связям — целесообразноотметить наличие в уголовном праве дискуссий и по этому положению.

Так, по мнению А.Н. Трайнина, «соучастиянет, когда исполнитель действует умышленно, а помогавшие ему лица — неосторожно.Соучастия также нет, когда умышленно действуют третьи лица, а исполнитель — неосторожно.Но соучастие имеется во всех случаях совместного совершения несколькими лицамиодного и того же неосторожного преступления»[24].Свою точку зрения автор подтверждает тем, что при умышленном склонениинеосторожно действовавшего лица к совершению преступления мы сталкиваемся сопосредованным причинением, а не соучастием, объединяя подстрекателей ипособников одним понятием склоняющих лиц и забывая при этом о пособничестве,которое к причинению не может иметь никакого отношения. Автор утверждает, что втех случаях, когда есть неосторожное склонение умышленно действующего лица ксовершению преступления, нет соучастия в силу отсутствия знания у неосторожнодействующего лица о возможном поведении умышленно действующего лица[25].

Как подчеркивает С. Улицкий, приведеннаяА.Н. Трайниным аргументация спорна. «Ведь если мы рассматриваем винуотносительно функций участников, то признание неосторожным поведения участникасвидетельствует о сравнительной неосторожности, о том, что такое лицо либопредвидит поведение умышленно действующего участника и легкомысленнорассчитывает его предотвратить, либо не предвидит, хотя должно было и моглопредвидеть. Естественно, если лицо не знало о возможном поведении умышленнодействовавшего лица (не предвидело, не могло и не должно было предвидеть), тонет речи не только о соучастии, но и о неосторожности вообще. Кроме того, неследует забывать о первом уровне определения вины: при наличии функциональносравнительной вины может отсутствовать вина по отношению к последствию, т.е. винапри соучастии определяется на основе совокупности двух уровней: вина естьтогда, когда имеется и функционально сравнительное психическое отношение, ипсихическое отношение к результату. При анализе второго уровня выходим наважнейшее свойство вины в соучастии — отражать не только психическое отношениек результату собственного поведения, но и отношение к совместности поведения; то,что все участники действуют совместно, в направлении единого результата, должнонаходить отражение в сознании каждого участника. Без такового не может бытьсоучастия, даже неосторожного»[26].

По мнению А.П. Козлова введениенеосторожного соучастия в закон поможет избежать излишних и всегда болезненныхтерминологических изысканий, найти относительно точную квалификацию темобщественно опасным проявлениям, которые пока остаются за рамками уголовногоправа[27].

Таким образом, анализ научнойлитературы позволяет заключить: российское уголовное законодательствостремилось и стремится совершенствовать общее понятие соучастия. Вместе с тем,никакая регламентация в законе особенностей видов поведения нескольких лиц присовершении одного преступления еще не доказывает наличия соучастия. Общеепонятие соучастия помогает практикам осознать, когда та или иная деятельностьнескольких лиц является соучастием, когда — прикосновенностью, а когда — индивидуальнойдеятельностью каждого лица. Именно в общем понятии соучастия заложена основаразграничения институтов уголовного права, пограничных с соучастием. Закреплениепонятия соучастия в уголовном законе — достижение российского уголовного права,поскольку оно ограничивает судебный произвол по установлению или непризнаниюсоучастия в каждом конкретном уголовном деле. Определение соучастия помогаетустановить его признаки.

1.2 Признаки соучастия в преступлении

Соучастие в преступлениихарактеризуется объективными и субъективными признаками. К первым относятсовместность действий соучастников и участие в совершении одного и того жепреступления двух или более лиц; ко вторым — умышленную вину, субъективнуюсвязь, мотив и цель. [28]Рассмотри их. Начнем анализ признаков с признака совместности участия всовершении преступления.

Объективность совместностиучастия должна базироваться на объективных факторах, установление которых вконечном итоге будет способствовать определению совместности. Совместностьдеятельности соучастников выражается в том, что, во-первых, преступлениесовершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями (илибездействием) участников, т.е. между ними есть функциональная связь; во-вторых,они влекут единый для участников преступный результат и, в-третьих, междудействиями каждого соучастника, с одной стороны, и общим преступным результатом- с другой, имеется причинная связь.

Первым основанием совместностивыступает функциональная связь общественно опасного деяния участников, подкоторой понимается взаимная обусловленность поведения каждого соучастникаповедением других соучастников и которая включает в себя, во-первых, отдельныеакты поведения отдельных соучастников (законодатель отражает это в термине «участие»)и, во-вторых, объединение функций всех соучастников благодаря тому, что каждыйсоучастник выполняет свои функции в интересах других соучастников[29].

Функциональная связь может бытьна уровне всеобщей и групповой (организатор — исполнитель и подстрекатель — пособник- исполнитель и т.д.). Совокупность функциональных связей данных уровнейпоказывает степень сплоченности и устойчивости действий соучастников, которыезависят от множества факторов. Функциональная связь поведения соучастниковможет существовать вне зависимости от форм и видов вины. Сохраняется она и втех случаях, когда одно лицо действует умышленно, а другое — неосторожно. Особенновидно это при бездействии одного из лиц.

Так А. споил своего врага В. иположил его в машину, стоящую в гараже Б., при этом он так «заболтал»Б., что тот забыл выключить двигатель машины в закрытом гараже; В. погиб ототравления газом[30].

Подобная функциональная связьраспространена достаточно широко в уголовном праве. На ее основе законодательформулирует некоторые виды преступлений, связанные полностью или частично споведением нескольких лиц. Иногда речь идет о халатности (ст.293 УК), всегданебрежное хранение огнестрельного оружия (ст.224 УК), иногда ненадлежащееисполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ ивзрывных устройств (ст.225 УК), иногда нарушение правил безопасности приобращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами илитоксинами (ст.248 УК) и т.д. Лица, совершившие указанные и подобныепреступления, потому и несут уголовную ответственность в определенныхситуациях, что их действия функционально связаны с преступным или непреступным,но всегда общественно опасным поведением других лиц.

Сложнее с неосторожнымповедением нескольких лиц.Г. Колоколов со ссылкой на Будзинского и Таганцеваприводит пример: «Когда лица, совместно совершающие преступление, являютсявиновными в неосторожности (culpa). Пример: „Двоеиз шутки раскачали на реке лодку так неосторожно, что она опрокинулась икто-нибудь утонул“»[31]. Здесь,конечно же, умышленное поведение в направлении соответствующего желаемогорезультата с соответствующей функциональной связью. Однако в то же время этоповедение является неосторожным относительно другого (побочного, не желаемого) результата,но все равно преступное. Действия каждого соучастника обусловливают наступлениепреступного результата в целом, а не какой-либо его части. Поэтому совместноепричинение вреда объекту или поставление его в опасность есть общий, единыйрезультат совместной деятельности всех соучастников. Преступление, совершенноесообща, является единым и неделимым.

Помимо наличия функциональныхсвязей совместность деятельности соучастников выражается в том, что они влекутединый для участников преступный результат.

А.П. Козлов отмечает, что подобщим результатом следует понимать тот социальный феномен, ради которогонесколько человек объединяются в нечто целое; в качестве такового может выступатьи совершение необходимых для каждого из них и для всех вместе общественноопасных действий (изнасилование, нападение при разбое и т.д.), и причинениетого или иного общественно опасного вреда[32].Общий результат есть объединяющий объективный фактор. В таком случае общийрезультат лишь иногда, лишь применительно к преступлениям с материальнойдиспозицией совпадает с вредом.

В остальных ситуациях онпредставляет собой совершенные действия, осуществляемые на стадии созданияусловий или исполнения преступления[33].

Наиболее наглядно проявляетсяобщий результат при совершении преступления несколькими лицами с прямымумыслом, когда каждый из них согласен с причинением одного какого-либорезультата и стремится к нему. Сложности общего результата возникают уже прикосвенном умысле одного из лиц, когда отсутствует прямое соглашение осовершении преступления, для действующего с косвенным умыслом результат являетсяпобочным, не желаемым, и данное лицо, как правило, не конкретизирует его.

Например, преступник К. пыталсяночью украсть из аптеки наркотики и дергал за решетки окон руками; прохожий Н. сказал,что он не там дергает — со двора решетка еле держится; первый использовал совети похитил желаемое[34].

При доказанности знания вторымфакта хищения мы понимаем, что он не думал о хищении конкретно наркотиков,спектр предмета хищения в его сознании был гораздо шире — и наркотики, илекарства, и спирт, и т.д., а возможно, о наркотиках он не думал вообще. «Именнопоэтому, отмечает С. Улицкий, наличие общего результата при косвенном умысле спозиций существующей доктрины соучастия — явление мало приемлемое: этотрезультат в плане конкретизации несколько иной, хотя и не всегда, посколькуиногда при косвенном умысле возможен и абсолютно конкретный результат»[35].

Так двое С. и М. ночью вдвадцатиградусный мороз сняли с лежащего на улице пьяного Ф. меховую одежду иобувь. В ответ на замечания С., что тот может замерзнуть, М. ответил, чтокто-нибудь подберет. Потерпевший Ф. погиб от переохлаждения[36].

При конкретизации результата егообщность (общность результата) доказывается весьма просто. И, наоборот, приразличии в конкретизации результата появляется абстрактная общность. Снеобходимостью возникнут сложности в их квалификации — какие объем, размер,стоимость вменять участнику, действующему с косвенным умыслом. «Даннаяпроблема, по мнению С. Улицкого, решается просто при акцессорной природесоучастия — следует вменять результат, к которому стремилось лицо, действующеес прямым умыслом; вне ее проблема не решается, по крайней мере, без созданиядополнительных фикций[37].

По правилу, отсутствие общего длявсех участников результата влечет за собой непризнание деятельности соучастием.»Соучастие отсутствует в случаях, когда лица причастны к одному событиюпреступления, но умыслом каждого из них охватываются различные результаты,которых они и достигают"[38].

Однако иногда в судебнойпрактике встречаются дела, достаточно спорные в плане отсутствия соучастия.

Так, П.Ф. Тельнов приводитпример с дракой в ресторане, когда один субъект имел намерение причинить побоижертве, а второй — убить жертву, и соглашается с умыслом на различныепоследствия, отсутствием соучастия и различной квалификацией (хулиганство иубийство) содеянного. «Но, думается, здесь не все так просто. Ведь умыселна убийство у субъекта возник не сразу, скорее всего, вначале у него был умыселна избиение потерпевшего; и подключение второго к преступной деятельности наэтом этапе, вне всякого сомнения, создавало соучастие в избиении — в причинениипобоев; позже умысел одного виновного внезапно изменился (до убийства), и наэтом этапе соучастие прекратило свое существование». Факт различнойквалификации содеянного при этом не исключает соучастия, да и сам П.Ф. Тельновпризнает возможность соучастия при посягательстве на различные объекты,поскольку имеет место фактическая принадлежность к одному событию[39],т.е. одно деяние лишь юридически оформлено различным образом. Думается, этодействительно так.

Итак, наличие общего(конкретизированного или не конкретизированного) результата являетсяобязательным признаком соучастия, без него соучастие как совместнаядеятельность теряет смысл, без него виды соучастников становятся ненужными. Отсюдаи следуемый вывод — при наличии общего результата соучастие признаетсяоконченным преступлением, его недостижение приводит к неоконченномупреступлению. Но поскольку общий результат всегда достигается рукамиисполнителя, другие соучастники лишь сопричастны ему, то в таком случае явногосподствующей становится акцессорная теория соучастия.

Последним основаниемсовместности является объективная связь между поведением каждого участника иобщим результатом, «причинная связь между действиями каждого соучастника ипреступным результатом в целом»[40].

Ее отсутствие исключаетсоучастие. Причинная связь выражается в следующем. Во-первых, каждый соучастниквзаимосвязан хотя бы с одним из других соучастников, вкладывает свои усилия вдостижение общего преступного результата, создает для этого необходимые условияи участвует тем самым непосредственно или опосредованно в причинении вредаобъекту посягательства. Во-вторых, их действия по времени предшествуют или покрайней мере совпадают с совершением преступления.

А.А. Пионтковский, М. Ковалевотмечают, что объективная связь между поведением каждого соучастника ипреступным результатом достаточна очевидна: поскольку исполнитель причиняетвред, значит, причиняют его и иные соучастники, т.е. связь всегда причинная.«Не поэтому ли, отмечают далее ученые, существует господствующая точказрения, что в соучастии действия всех лиц сливаются воедино и подобноеисключает признание только одного лица причинителем вреда»[41].Данная позиция не нова, она базируется на соучастии — круговой поруке иисключает в общем ответственность каждого соучастника за содеянное.

В.А. Григорьев пытаетсяобосновать наличие только причинной связи при соучастии следующим: «Еслибы для совершения соучастниками преступления не нужны были действияорганизаторов или подстрекателей, то таких видов соучастников и не существовалобы вообще. Они появляются там и тогда, где и когда без их участия невозможноили затруднено совершение преступления. А следовательно, между их действиями инаступившим преступным результатом существует причинная связь»[42].

По мнению А.П. Козлова, проблемавыделения объективной связи каждого участника с преступным результатом недолжна скрываться за общей причиной, так как при установлении ответственностисоучастника суд обязан выполнить требование закона (ч.1 ст.67 УК РФ) и учестьхарактер участия, под которым понимается выполненная им роль, своеобразие егофункций, его вклад в общий результат, специфику его объективной связи с общимрезультатом, то есть все то, что имеет отношение к его личному участию вдостижении общего результата[43].

По мнению М.Д. Шаргородского, П.Ф.Тельнова не все соучастники причинно связаны с результатом: только исполнительпричиняет вред, действия иных соучастников являются лишь условием причинения81.Однако данная позиция не была поддержана в теории уголовного права.

Применительно к соучастию видно,что здесь напрямую порождает результат только поведение исполнителя, благодарякоторому возникает новое явление — общественно опасное последствие. Поэтомупричинная связь в чистом виде относится главным образом к исполнителю. Возможно,подобное и послужило основанием для вышеприведенной позиции, согласно которойдействия иных соучастников всегда должны признаваться условием, а не причиной. Действительно,поведение иных соучастников (организаторов, подстрекателей, пособников) напрямуюне вызывает преступного результата. Однако приравнивать всех иных соучастниковв плане дифференциации причин и условий к условиям, на наш взгляд, неверно.

При более глубоком рассмотрениифункциональных связей соучастников отмечает М.Д. Шаргородский, можно заметить,что иные соучастники либо создают, порождают соучастников (подстрекательсклоняет исполнителя к совершению преступления; подстрекатель склоняетпособника к совершению определенных действий), либо лишь помогают существующимуже соучастникам более эффективно выполнить их функции (организатор руководитдействиями исполнителя, подстрекателя или пособника; пособник помогаетисполнителю, организатору, подстрекателю в выполнении их функций; подстрекатель,создавая пособника, помогает исполнителю и т.д.). В указанных двух вариантахсуществуют различного рода объективные связи. Если в первом варианте имеетсяпричина или причина причины, которая должна признаваться причиной следствия, тово втором — условием причины или условием условия, в конечном счете — условиемследствия (преступного результата). В литературе уже говорили о такомразделении объективных связей: действия исполнителя — причина результата; действияиных соучастников — условия причины[44]. Впервом варианте имеется причинно-следственная связь, во втором — обусловливающе-опосредованная,поскольку есть условия, влияющие на общий результат через причину[45].

Наличие двух объективных связейв уголовном праве помогает дифференцировать и уголовную ответственность.

Помимо совместности участия кобъективным признакам относят, наличие двух или более лиц. Наличие несколькихлиц теснейшим образом связано с совместностью: нет и не может быть совместностибез участия нескольких лиц.

В этой связи остановимся наодной проблеме. В теории уголовного права общепризнанно считать соучастникамитолько субъектов преступления, т.е. лиц, достигших установленного законом возрастаи признанных вменяемыми. Иная совместная деятельность не является таковым,поскольку другой участник (другие участники) не осознавал (не осознавали) общественноопасного характера как лично своих, так и совместных действий и последствийсодеянного и не мог (не могли) осознавать. Неслучайно в подобных ситуацияхдеяние субъекта преступления расценивается как опосредованное исполнениепреступления вне зависимости от роли субъекта в совершении преступления.

Так в определении Псковскогообластного суда от 24.01. 2007 № 22-46 отмечается, что «судебная коллегияобращает внимание на то обстоятельство, что в соответствии с п.12 ПостановленияПленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 „О судебной практике по делам окраже, грабеже и разбое“,[46]если лицо совершило кражу посредством использования других лиц, не подлежащихуголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или другихобстоятельств, его действия (при отсутствии иных квалифицирующих признаков) следуетквалифицировать по части первой статьи 158 УК РФ как непосредственногоисполнителя преступления (часть вторая статьи 33 УК РФ).

То есть совершение преступленияс лицом, не подлежащим уголовной ответственности, не образует группы лиц»[47].

Однако на практике получается ипо-другому.

В № 8 Бюллетеня Верховного СудаРФ за 2001 г. указано: «Преступление признается совершенным группой лиц попредварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся осовместном его совершении, независимо от того, что некоторые из участвовавшихне были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возрастауголовной ответственности или ввиду невменяемости»[48].

В этой связи мы присоединяемся кмнению тех ученых, которые полагают, что выведение группы лиц, указанной вОсобенной части УК, за рамки соучастия с соответствующим допущением участия вней лиц, не являющихся субъектами преступления, не упрощает, а усложняетпонимание групповых преступлений. Групповые преступления необходиморассматривать только в рамках соучастия. Участие двух или более лиц какколичественно-качественную категорию, охватывающую собой нескольких лиц,являющихся субъектами преступления, нет смысла делить, в отличие отсовместности, на уровни, виды и подвиды — несколько лиц останутся несколькимилицами, субъект как лицо вменяемое и достигшее определенного законом возрастаостанется таковым в любом соучастии вне зависимости от характера вины. Именнопоэтому и участием нескольких лиц в едином преступлении следует считать только виновнуюдеятельность субъектов преступления[49].

Соучастие в преступлениихарактеризуется субъективными признаками.

Существующая доктрина соучастияпредполагает наличие умышленной вины всех соучастников. Как правило, действиясоучастников совершаются с прямым умыслом, когда лица осознают общественноопасный характер содеянного, предвидят возможность наступления общественноопасного общего результата и желают его наступления. Иногда возможно исоучастие с косвенным умыслом, когда лицо осознает общественно опасный характерсодеянного, предвидит возможность наступления общего результата и сознательноего допускает. С косвенным умыслом могут совершать действия исполнители ипособники; ни организаторы, ни подстрекатели не могут действовать с косвеннымумыслом.

Одним из субъективных признаковсоучастия выступает мотив; его сущность и значение ничем не отличаются от тех,что свойственны единолично совершенному преступлению — у каждого соучастника — своймотив поведения; он может совпадать с мотивами другого (других) соучастника(соучастников) либо не совпадать. Естественно, что при соучастии, направленномна побочный результат, мотивация отсутствует, поскольку она как выражениепотребности сопровождает только целенаправленный результат.

Последним субъективным признакомвыступает цель. Традиционно признается, что мотив и цель соучастников могутбыть различными[50].

Можно согласиться с тем, чтомотивы могут быть различными, но цели не могут быть различными. При соучастии внаправлении желаемого последствия всегда есть общий результат как общая цельсоучастников; применительно к таким случаям у всех соучастников имеется однацель, и она разной быть не может. Другое дело, что подобная цель может бытьтолько промежуточной, и тогда конечные цели каждого соучастника могутрасходиться (один участвовал в убийстве, чтобы избавиться от неверной супруги; другой- чтобы отомстить за отсутствие взаимности, третий — чтобы получить наследство).Если имелось соучастие в направлении побочного результата, то цель здесь какконкретизированная потребность отсутствует вообще.

Таким образом, из сказанного вэтом параграфе можно заключить, что совместное участие предполагает и поведениесоучастников, и их взаимную согласованность в определенной части, и результатэтого поведения, т.е. по существу совместное участие уже и есть совершениепреступления. Соучастие предполагает достижение какого-либо результата общимиусилиями нескольких лиц, т.е. совместное участие нескольких лиц — это и естьсовершение преступления в соучастии. Совместное участие с необходимостьювключает в себя и функциональную связанность поведения иных соучастников сдействиями исполнителя, без которых совместность участия будет явно неполной.

В этой связи термин «умышленное»повторен в определении соучастия дважды совершенно неоправданно, подобное можнобыло бы признать при абсолютно полном выведении действий соучастников и ихрезультата вместе с объективной связью за пределы преступления, что означало быликвидацию последнего.

На основании сказанного болееточным было бы следующее определение соучастия — «соучастием признаетсяумышленное совместное совершение преступления несколькими лицами».

1.3 Виды и формы соучастия в преступлении

Анализ публикаций по проблемесоучастия, убеждает в том, что вопрос о критериях оснований классификациисоучастия на виды соучастия в преступлении остается спорным, как и саматерминологическая нагрузка рассматриваемых понятий, хотя классический вариантуже сформировался соучастие, по функциональному признаку, классифицируется насоисполнительство и соучастие с распределением ролей.

Так, например В.С. Комиссаров,предлагает подразделять соучастие на виды по сопряжению с определениемоснований ответственности соучастников. В связи с этим автор выделяет два видасоучастия: простое (соисполнительство) и сложное (соучастие в узком смыслеслова). При простом соучастии все соучастники полностью или частично выполняютпризнаки объективной стороны преступления. При сложном соучастии каждыйсоучастник выполняет различные по своему характеру действия и являетсяисполнителем, организатором, подстрекателем, пособником[51].

Другие, например А.П. Козлов,предлагает в зависимости от выполняемых субъектами в конкретном преступлениифункций соучастие подразделять на соисполнительство, соучастие с распределениемролей и смешанное соучастие.

«В некоторых конкретносовершаемых преступлениях, отмечает автор, возможно смешение этих двух видовсоучастия, когда соучастие выражается и соисполнительством, и распределениемролей, т.е. объективная сторона вида преступления выполняется несколькимисоучастниками-исполнителями; наряду с ними имеются и соучастники иного рода — организаторы,подстрекатели, пособники. Представляется, что такое соучастие можно назватьсмешанным»[52].

Далее М.И. Ковалев предлагаетвыделять в соучастии совиновничество и соучастие в узком смысле слова, здесь жеон выделяет и соисполнительство[53]. Причем«соисполнительство — один из видов соучастия, а совиновничествохарактеризует одну из его форм»[54].

Согласно позиции А.В. Ушаковасуществует несколько подразделений соучастия. «Первое подразделениевключает в себя группу случаев с наличием лиц, не принимавших участиянепосредственно в совершении преступления»[55],при этом оно характеризуется четырьмя признаками: соединением усилий, какминимум, двух лиц при совершении преступления; умышленным характером такогосложения усилий при взаимной осведомленности о преступном характере поведения иего согласованности; совершением преступления как результатом сложения усилий,как минимум, двух лиц; неподпадением действий соучастников ни под одну изстатей (т.е. они непосредственно не выполняли объективную сторону деяния в томвиде, в каком она описана в статьях Особенной части УК. Второе подразделение — соисполнительство,при котором каждый соучастник или хотя бы один из них частично выполняетобъективную сторону преступления. Третье подразделение — соисполнительство,когда все соучастники полностью выполняют объективную сторону преступления[56].

Даная классификация с позиции Н.Г.Иванова признается неудачной: в ней происходит смешение родового(соисполнительство и не таковое соучастие) и видового (классы соисполнительства)уровней[57].

Соисполнительство определяетсябольшинством ученых как совместное полное или частичное выполнение объективнойстороны преступления[58].

Под совместным полнымвыполнением объективной стороны преступления понимается такое поведениенескольких исполнителей, при котором в действиях каждого из них или некоторыхучастников в полном объеме содержатся все признаки объективной стороныпреступления.

Так, в соответствии с п.10Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам опреступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса РоссийскойФедерации» действия лиц, лично не совершавших насильственного половогоакта или насильственных действий сексуального характера, но путем применениянасилия содействовавших другим лицам в совершении преступления, следуетквалифицировать как соисполнительство в групповом изнасиловании или всовершении насильственных действий сексуального характера.

Приговором Самарского областногосуда А. осужден за изнасилование Г. с применением насилия к потерпевшей идругому лицу, Х. — за покушение на такое изнасилование, а Ц. — за пособничествов изнасиловании. Кроме того, все они осуждены на разбойное нападение на Г. и П.и их убийство.

В кассационном представлениигосударственный обвинитель просил приговор в отношении осужденных отменить,дело направить на новое судебное разбирательство, указывая, что, правильноустановив фактические обстоятельства преступления, связанного с изнасилованиемпотерпевшей Г., суд дал им неправильную юридическую оценку. По мнениюгосударственного обвинителя, осужденные действовали согласованно и с единымумыслом на изнасилование потерпевшей, т.е. являлись соисполнителями, поэтомудействия каждого подлежат квалификации по п. «б» ч.2 ст.131 УК какизнасилование путем применения насилия и угрозы его применения к потерпевшей идругим лицам группой лиц.

Судебная коллегия по уголовнымделам Верховного Суда РФ согласилась с мнением государственного обвинителя,приговор в этой части отменила и дело направила на новое судебноеразбирательство, указав при этом следующее.

Как следует из приговора, впроцессе совершения разбойного нападения и убийства потерпевших П. и Г. уосужденных возник умысел на изнасилование Г. С этой целью А., Х. и Ц. повалилипотерпевшую на пол кухни, где Ц., преодолевая сопротивление, сорвал с неесвитер, а А. — джинсы, полностью обнажив ее тело. Воля Г. была подавленадействиями Ц., А. и Х. Затем А., применяя физическое насилие, привел Г. вкомнату, где, несмотря на сопротивление потерпевшей, совершил насильственныйполовой акт.

После того как А. вышел изкомнаты, туда прошел Х. и, несмотря на сопротивление потерпевшей, пыталсясовершить с ней насильственный половой акт, но не смог довести свои действия доконца по физиологическим причинам. Таким образом, действия осужденных,направленные на изнасилование Г., были совместными и согласованными[59].

Согласно п.10 ПостановленияПленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике поделам о краже, грабеже и разбое»[60],если участники указанных преступлений в соответствии с распределением ролейсовершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственногосодействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало вжилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранеесостоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало другихучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное имиявляется соисполнительством и в силу ч.2 ст.34 УК не требует дополнительнойквалификации по ст.33 УК.

С. признан виновным в совершенииразбойного нападения группой лиц по предварительному сговору с Т. в целяхзавладения чужим имуществом в крупном размере с проникновением в помещение.

Как следует из приговора, С. договорилсяс Т. о совершении разбойного нападения на потерпевшего с распределением ролей. Согласнодоговоренности Т. должен был оглушить потерпевшего, чтобы тот потерял сознание,и забрать деньги, а С. — наблюдать за окружающей обстановкой и обеспечитьбезопасность, стоя у дверей.

Т., не ставя в известность С.,взял с собой пистолет «браунинг». Во время нападения Т. выстрелил неменее трех раз из пистолета в потерпевшего. Но, поскольку после произведенныхвыстрелов потерпевший продолжал оказывать сопротивление и попытался задержать Т.,тот убежал и вместе с С. скрылся с места преступления.

Суд квалифицировал действия С. поп. «б» ч.3 ст.162 УК.

Суд кассационной инстанцииоставил приговор без изменения.

В надзорной жалобе адвокатосужденного С. ставил вопрос об изменении судебных решений и переквалификациидействий С. с п. «б» ч.3 ст.162 УК на ч.3 ст.30, ч.3 ст.33, п. «в»ч.2 ст.161 УК, поскольку разбойное нападение совершил лишь один Т., а С. явилсясоучастником покушения на грабеж.

Президиум Верховного Суда РФоставил приговор без изменения, а надзорную жалобу адвоката — безудовлетворения по следующим основаниям.

По смыслу уголовного закона (ст.35УК) уголовная ответственность за разбой, совершенный группой лиц попредварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда по предварительнойдоговоренности между соучастниками непосредственное изъятие имуществаосуществляет один из них.

Если другой участник всоответствии с распределением ролей совершал согласованные действия,направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершениипреступления, содеянное им является соисполнительством.

Таким образом, действия С.,заранее согласованные с Т. и связанные с оказанием помощи непосредственномуисполнителю разбоя, правильно расценены судом как соисполнительство разбойномунападению.

Кроме того, поскольку разбойотносится к формальному виду преступления и считается оконченным с моментанападения, действия С. обоснованно квалифицированы без ссылки на ст.30 УК[61].

На практике можно столкнуться спроизвольным определением понятия соисполнительства и произвольным подходом косновной позиции уголовного права: главным для любого вида преступленияостается деяние, именно по нему определяется специфика вида преступления,способ же если даже он и объявлен основным признаком преступления, остаетсядополнительным признаком. В случае нарушения такого подхода, отмечает Р.Х. Кубовразмывается понимание видов соучастников[62].

Так Верховный Суд РФ по делуШишковой не признал ее исполнителем, поскольку она лишь предоставила квартирудля разбойного нападения, баллончик со слезоточивым газом, который былиспользован при совершении разбоя, и уничтожила следы преступления[63],хотя она в максимальной степени обеспечила возможность разбоя.

То же самое находим и в деле Л.,по которому Военная коллегия определила: «Грабеж… был совершен одним А.,а Л. никаких действий, образующих объективную сторону открытого похищения, несовершал, а указал лишь квартиру, в которой хранились деньги, и в подъездеэтажом ниже наблюдал за окружающей обстановкой, чтобы в случае необходимостипредупредить А. об опасности»[64].

Таким образом, полное иличастичное выполнение объективной стороны вида преступления заключается всегда вполном или частичном исполнении деяния, предусмотренного законом. Иное деяниене может составлять объективной стороны и при его совершении имеет место несоисполнение, а разделение ролей.

Вторым видом соучастия являетсясоучастие с распределением ролей, под которым понимается совместнаядеятельность нескольких лиц, при которой каждый соучастник выполняет лишь свойственныеему функции (организатора, подстрекателя, пособника), отличающиеся от функцийдругих соучастников.

Далее остановимся на формахсоучастия в преступлении. Совместная преступная деятельность лиц можетвыражаться в различных формах, установление которых позволяет дать оценку еехарактера и степени общественной опасности.

По степени согласованности(организованности) действий соучастников законодатель выделил следующие формысоучастия: совершение преступления группой лиц; совершение преступления группойлиц по предварительному сговору; совершение преступления организованной группой;совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией).

Степени согласованности(организованности), на основе которых выделяются формы соучастия, рассматриваютсяс нескольких сторон: время достижения согласия, отсутствие или наличиепредварительного сговора, теснота функциональных связей, степениподготовленности участников к совершению преступлений и пр.

Одним из признаков формсоучастия, который определяет его специфику, является отсутствие или наличиеединства места и времени действии исполнителя и иных соучастников. Безусловно,этот признак, не имеет значения для преступного сообщества, как, впрочем, и дляорганизованной группы, но является определяющим в других формах соучастия. Поданному признаку в судебной практике наметился противоречивый подход кнекоторым категориям соучастников, например, к лицам, стоящим на страже наместе совершения преступления. При совершении хищения они относятся судом кпреступной группе, и их действия, как правило, создают групповое хищение. Противтакой квалификации возражает Р.Р. Галиакбаров, но лишь в силу того, что онапротиворечит его пониманию преступной группы как соисполнительской деятельности.В то же время Р.Р. Галиакбаров констатирует такой подход судебной практики. [65]В изнасиловании указанные лица всегда оказываются за рамками преступной группыи их деяния не образуют группового изнасилования. Неоднозначность решения однойи той же проблемы очевидна.

Однако представляется, чтоанализируемые действия лиц всегда являются составной частью групповогопреступления, поскольку присутствие и соответствующие действия соучастников наместе и во время совершения преступления в любом качестве свидетельствуют оповышенной общественной опасности содеянного: преступление для такихсоучастников превращается из какой-то модели общественно опасного деяния,осознаваемого и предвидимого виновным, как правило, в общих чертах, в реальноеявление; у участников, находящихся на месте и во время совершения преступления,возникает основанное на возросшем количестве преступников чувство собственнойобъединенности, заметно увеличенной преступной силы, что делает преступлениеболее дерзким и существенно уменьшает возможность добровольного отказаучастников; при этом участие преступников в совершении преступления болеедействительно, степень вины значительно увеличивается и более тяжкой должнабыть их ответственность.

Следующим признаком формсоучастия выступает отсутствие или наличие предварительного сговора. Ипоследним признаком — степень сорганизованности, выраженная в различных формахсоучастия — от крайне незначимой до максимально высокой. По указанным тремпризнакам определяют и разграничивают формы соучастия.

Перейдем к рассмотрению формсоучастия.

В соответствии с ч.2 ст.35 УКпреступление признается совершенным группой лиц, если в его совершениисовместно участвовали два и более исполнителей без предварительного сговора. Этонаиболее простая форма соучастия, и она имеет место в случае, когда всеучастники выполняют объективную сторону состава преступления, т.е. являютсясоисполнителями. При этом условия и способ совершения преступления заранее имине оговариваются.

Так, Пленум Верховного Суда РФ вп.10 Постановления «О судебной практике по делам об убийстве»[66]указал, что убийство признается совершенным группой лиц, когда два или болеелиц, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства,непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя кнему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, былипричинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего,лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения).Убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда впроцессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинениесмерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо.

Преступление признаетсясовершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовалилица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления (ч.2 ст.35 УК).

Предварительный сговор можеткасаться любых признаков объективной стороны преступления и выражаться в любойформе, но всегда должен иметь место до начала его совершения.

Судебная коллегия ВерховногоСуда РФ, изменяя приговор Пермского областного суда в отношении А. и З.,осужденных за убийство С. и В., а также в отношении Б., З. и Г., осужденных запричинение тяжкого вреда здоровью Т., указала в своем определении, что ихдействия необоснованно квалифицированы как совершенные по предварительномусговору, поскольку, по смыслу закона, предварительный сговор на убийство илипричинение тяжкого вреда здоровью предполагает выраженную в любой формедоговоренность лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственнонаправленных на лишение жизни потерпевшего или причинение тяжкого вредаздоровью.

По делу установлено, что какубийство потерпевших, так и причинение тяжкого вреда здоровью были совершеныосужденными в процессе избиения потерпевших. Доказательств наличияпредварительного сговора на лишение потерпевших жизни и на причинение тяжкоговреда здоровью суд в приговоре не привел, поэтому квалифицирующий признаксовершения этих преступлений по предварительному сговору группой лиц подлежитисключению из приговора[67].

Об этом же идет речь в п.9Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебнойпрактике по делам о краже, грабеже и разбое»[68],согласно которому «при квалификации действий виновных как совершениехищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору следуетвыяснить, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий,непосредственно направленных на хищение чужого имущества, состоялась лидоговоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла,а также какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другимисоучастниками преступления».

Для квалификации преступлениякак совершенного группой лиц по предварительному сговору необходимо, чтобы вего совершении приняло участие не менее двух соисполнителей.

И. и Б. вступили в преступныйсговор для совершения разбойного нападения на владельца автомобиля в целяхзавладения автомашиной и с последующим убийством водителя. При этом онираспределили роли: И. должен был напасть на водителя и убить его, а Б. — управлятьавтомобилем. Во исполнение задуманного И. изготовил заточку, о чем уведомил Б. Позднееосужденные договорились о времени и месте совершения преступления, котороеуказал Б.

Реализуя свой умысел, они сели вавтомобиль под управлением потерпевшего. В пути следования по требованиюосужденных потерпевший остановился. После того как Б. отошел в сторону, И. напална водителя и нанес ему заточкой три удара в грудь. От полученных телесныхповреждений потерпевший скончался на месте. И. оттащил труп в канаву и уведомилБ. о совершенном убийстве, после чего осужденные завладели автомобилем и другимимуществом потерпевшего.

Суд первой инстанции осудил Б. поч.5 ст.33, п. п. «ж», «з» ч.2 ст.105 и п. п. «б»,«в» ч.3 ст.162 УК, а И. — по п. п. «ж», «з» ч.2ст.105 и по п. п. «б», «в» ч.3 ст.162 УК.

Судебная коллегия по уголовнымделам Верховного Суда РФ приговор изменила, исключила осуждение И. по п. «ж»ч.2 ст.105 УК и Б. — по ч.5 ст.33 и п. «ж» ч.2 ст.105 УК. В остальнойчасти приговор оставлен без изменения.

Президиум Верховного Суда РФизменил состоявшиеся судебные решения, исключил из приговора квалифицирующийпризнак разбоя — совершение преступления по предварительному сговору группойлиц, переквалифицировал действия Б. с п. п. «б», «в» ч.3 ст.162УК на ч.5 ст.33 и п. п. «б», «в» ч.3 ст.162 УК. Вобоснование своих выводов Президиум указал следующее.

Согласно ч.2 ст.33 УКисполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либонепосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами(соисполнителями).

Судом установлено, что разбойноенападение на водителя автомашины и его убийство совершил один И., в то времякогда Б. отошел в сторону. Только после этого осужденные во исполнение своегоумысла на завладение автомобилем и вещами потерпевшего распорядились указаннымимуществом по своему усмотрению.

Таким образом, нападение напотерпевшего совершил лишь И., а не группа лиц.

Следовательно, действияосужденных по эпизоду разбойного нападения необоснованно квалифицированы попризнаку совершения преступления по предварительному сговору группой лиц.

Действия же Б., не принимавшегонепосредственного участия в разбойном нападении, подлежат квалификации по ч.5ст.33 и п. п. «б», «в» ч.3 ст.162 УК как пособничестворазбойному нападению в целях завладения имуществом потерпевшего в крупномразмере и причинению тяжкого вреда здоровью, но не как действия исполнителяразбоя[69].

На основании вердикта присяжныхзаседателей суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югра Тюменской областиС. признана виновной в организации, а Б. в подстрекательстве к покушению наумышленное убийство С. группой лиц по предварительному сговору.

Судом установлено, что С.,действуя из корыстных побуждений, предложила Б. за материальное вознаграждениенайти исполнителя для убийства ее мужа А. Вступив с С. в преступный сговор, Б. заматериальное вознаграждение в 100000 руб. предложил Д. совершить убийство А.Д. согласилсяи к установленной дате в гараже заточил сварочный электрод и, изогнув его, спротивоположной стороны сделал упор для руки, изготовив таким образом «заточку».

Однако затем Д. по собственнойинициативе отказался от совершения убийства, и таким образом оно не былоосуществлено по не зависящим от воли и желания С. и Б. обстоятельствам.

Судебная коллегия по уголовнымделам Верховного Суда РФ изменила приговор в части квалификации действийосужденных С. и Б. в связи с неправильным применением уголовного закона, указавпри этом следующее.

Суд необоснованно признал С. и Б.виновными в совершении преступления при квалифицирующем признаке — «группойлиц по предварительному сговору», поскольку в судебном заседанииустановлено, что умыслом С. и Б. охватывалось совершение убийства по наймутолько одним исполнителем, а не группой исполнителей[70].

В соответствии с ч.3 ст.35 УКпреступление признается совершенным организованной группой, если оно совершеноустойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного илинескольких преступлений. Из содержания данной нормы следует, что обязательнымипризнаками организованной группы являются ее устойчивость и предварительнаяобъединенность членов группы.

Судебная коллегия по уголовнымделам Верховного Суда РФ исключила из приговора в отношении А., Б. и Х. ихосуждение по п. «а» ч.3 ст.162 УК и квалифицирующий признак — совершениеубийства организованной группой, указав при этом следующее.

Суд первой инстанциинеобоснованно признал, что преступления осужденными совершены в составе организованнойгруппы.

Для признания совершенияпреступления организованной группой необходимо установить ее устойчивость ипредварительную объединенность.

Под устойчивостью группыпонимается наличие постоянных связей между ее членами и деятельность по подготовкеи совершению преступлений.

Однако, как видно из материаловдела, состав участников преступлений менялся, планы преступлений неразрабатывались, распределение ролей отсутствовало. Более того, указывая вприговоре, что группа характеризовалась устойчивостью, суд не мотивировал этотвывод[71].

Военная коллегия Верховного СудаРФ, изменяя приговор в отношении М. и С., осужденных за кражу чужого имуществаи разбой, совершенные организованной группой, указала следующее.

Суд, давая юридическую оценкудействиям виновных, связанных с кражей имущества и разбойным нападением, пришелк выводу о том, что эти преступления они совершили организованной группой.

Между тем осужденные как напредварительном следствии, так и в судебном заседании утверждали, что послесовершения дезертирства они в целях приобретения одежды и денег для отъезда изМосквы совершили по предварительному сговору квартирную кражу. Посколькупохищенного имущества оказалось недостаточно, они по предварительному сговорусовершили разбойное нападение на И., после чего уехали из Москвы.

Каких-либо доказательств,подтверждающих, что М. и С. заранее договорились объединиться в устойчивуюорганизованную группу для совершения преступлений, в материалах дела не имеется.Поэтому квалифицирующий признак — совершение преступлений организованнойгруппой подлежит исключению из приговора[72].

Каждый из участниковорганизованной группы может не принимать непосредственного участия в выполненииобъективной стороны преступления. Чаще всего между ними имеет место четкоераспределение функций по совершению преступлений. Между тем такое распределениене влияет на юридическую оценку их действий. Все участники организованнойгруппы, независимо от характера их деятельности, направленной на совершениепреступления, признаются соисполнителями и, согласно ч.2 ст.34 УК, несутответственность за преступление, совершенное ими совместно, без ссылки на ст.33УК.

Наиболее опасной и самой сложнойформой соучастия является преступное сообщество.

Согласно ч.4 ст.35 УКпреступление признается совершенным преступным сообществом (преступнойорганизацией), если оно совершено сплоченной организованной группой(организацией), созданной для совершения тяжких либо особо тяжких преступлений,либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях.

Таким образом, закон выделяетследующие признаки преступного сообщества: организованность, сплоченность иналичие специальной цели — совершение тяжких или особо тяжких преступлений.

Принимая во внимание высокуюстепень общественной опасности преступного сообщества, законодатель признал самфакт его образования самостоятельным составом преступления (ст.210 УК). Самостоятельнымипреступлениями признаются также создание устойчивой вооруженной группы (банды) (ст.209 УК) и создание незаконного вооруженного формирования (ст. 208 УК).

В отличие от организованнойгруппы преступное сообщество характеризуется более высокой степеньюсплоченности и сложности внутренней структуры, тщательной конспирацией, четкимвзаимодействием составляющих ее групп, высоким уровнем внутренней дисциплины.

Возглавляет преступноесообщество главарь, в непосредственном подчинении которого находятсяруководители отдельных преступных формирований либо руководители отдельныхпреступлений. Затем идут исполнители, пособники, наводчики, сбытчики и т.д.

К деятельности сообщества могутбыть привлечены юристы, коррумпированные должностные лица.

Так, Пленум Верховного Суда РФ вПостановлении от 17 января 1997 г. «О практике применения судамизаконодательства об ответственности за бандитизм»[73]указал, что под руководством бандой понимается принятие решений, связанных какс планированием, материальным обеспечением и организацией преступнойдеятельности банды, так и с совершением ею конкретных нападений.

Участие в банде представляетсобой не только непосредственное участие в совершаемых ею нападениях, но ивыполнение членами банды иных активных действий, направленных на еефинансирование, обеспечение оружием, транспортом, подыскание объектов длянападения и т.п.

Судебная коллегия по уголовнымделам Верховного Суда РФ, оставляя без изменения приговор в отношении ряда лиц,осужденных за кражи чужого имущества, совершенные организованной группой вкрупном размере, а также за участие в преступном сообществе, в том численекоторых из них с использованием своего служебного положения, указаласледующее.

Судом установлено, что лица,длительное время (более двух лет) принимавшие участие в преступнойдеятельности, разработали четкую систему действий, направленных на хищениенефтепродуктов в крупном размере. Они создали жесткую схему, согласно которойрегулярно изготавливались очередные врезки в нефтепровод, изыскивалисьспециальные транспортные средства и места сбыта похищенного, разрабатывалисьспособы конспирации, в том числе от правоохранительных органов.

С учетом этого преступная группаобоснованно признана преступным сообществом, содеянное состоявшими в ней лицамиправильно квалифицировано как участие в преступном сообществе, а действиявходящих в ее состав работников милиции — как эти же деяния с использованиемсвоего служебного положения.

В то же время по другомууголовному делу Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФотменила приговор в отношении Е. в части осуждения за создание преступногосообщества для совершения особо тяжких преступлений, связанных с незаконнымоборотом наркотических средств в целях сбыта в особо крупных размерах, ируководство этим сообществом, а также А., Д. и С. в части осуждения их заучастие в преступном сообществе. В обоснование своих выводов коллегия указаласледующее.

В соответствии с ч.4 ст.35 УКпреступление признается совершенным преступным сообществом (преступнойорганизацией), если оно совершено сплоченной организованной группой(организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений,либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях.

Преступное сообществопредполагает наличие обязательных признаков — сплоченности и организованности. Посмыслу закона под сплоченностью следует понимать наличие у членов организацииобщих целей, намерений, превращающих преступное сообщество в единое целое.

О сплоченности могутсвидетельствовать наличие устоявшихся связей, организационно-управленческихструктур, наличие финансовой базы, единой кассы, состоящей из взносов иполученного от преступной деятельности, конспирации, иерархии, единых и жесткихправил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение неписаного уставасообщества.

Об организованности могутсвидетельствовать четкое распределение функций между соучастниками, тщательноепланирование преступной деятельности, наличие внутренней жесткой дисциплины и т.д.

Между тем таких обстоятельств,которые могли бы свидетельствовать о сплоченности и организованностиосужденных, суд в приговоре не привел.

Выводы суда о созданиипреступного сообщества в целях занятия наркобизнесом и создании широкой сети посбыту наркотиков являются предположительными, основанными лишь на факте изъятияу осужденных наркотических средств в крупном и особо крупном размерах, наобъеме проведенных в этих целях оперативно-розыскных мероприятий, а также накрайне противоречивых показаниях четверых осужденных по делу, которые не всезнали друг друга. Ссылка суда на тяжесть совершенного преступления понезаконному обороту наркотиков сама по себе не давала оснований дляквалификации действий осужденных по ст.210 УК[74].

В соответствии с ч.5 ст.35 УКлицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступнуюорганизацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за ихорганизацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующимистатьями Особенной части УК, а также за все совершенные организованной группойили преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если ониохватывались его умыслом. Другие участники организованной группы илипреступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственностьза участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особеннойчасти УК, а также за преступления, в подготовке и совершении которых ониучаствовали.

При этом действия какорганизаторов, так и участников преступлений квалифицируются без ссылки на ст.33УК.

Отдельной нормой уголовный законрегулирует ответственность соучастников преступления при эксцессе исполнителя.

«Эксцессом исполнителяпризнается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умысломдругих соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступленияуголовной ответственности не подлежат»[75].

При эксцессе (отклонении,крайнем проявлении чего-либо) действия исполнителя выходят за пределысогласованности с другими соучастниками и совершаются без них.

Приговором суда Т. осужден по п.«в» ч.3 ст.162 УК. По п. п. «б», «ж»,«з», «к» ч.2 ст.105 УК Т. оправдан. Этим же приговоромосужден А.

Президиум Верховного Суда РФприговор в отношении Т. изменил, переквалифицировал его действия с п. «в»ч.3 ст.162 УК на п. п. «а», «г» ч.2 ст.162 УК как разбой,совершенный группой лиц по предварительному сговору, с применением оружия ипредмета (ножа), используемого в качестве оружия, указав при этом следующее.

Как видно из приговора, Т. и А. путемугроз оружием и ножом решили парализовать действия находившихся в магазине лици похитить имеющиеся в сейфе деньги.

Из показаний А. видно, что они сТ. "… не договаривались никого убивать".

Впоследствии, как установил суд,А., выходя за рамки сговора, в ходе разбойного нападения в целях убийствадважды выстрелил из имеющегося у него пистолета в область живота З.

Исходя из этих обстоятельств,суд пришел к выводу, что в действиях А. по отношению к потерпевшему З. имелместо эксцесс исполнителя, и Т. в совершении преступления, предусмотренного п. п.«б», «ж», «з», «к» ч.2 ст.105 УК, былоправдан.

Согласно ст.36 УК за эксцессисполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности неподлежат.

При таких данных суд ошибочнопризнал Т. виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в»ч.3 ст.162 УК.

Приведенный в приговоре довод отом, что Т. после выстрелов А. «продолжил выполнение объективной стороныпреступления», не дает оснований для квалификации его действий по п. «в»ч.3 ст.162 УК. Как указано выше, имел место эксцесс исполнителя, и в материалахдела нет доказательств того, что между А. и Т. была договоренность напричинение кому-либо из потерпевших тяжкого вреда здоровью[76].

Таким образом, анализ научнойлитературы по вопросам видов и форм соучастия позволяет заключить следующее.

1. Несмотря на то, что теория уголовногоправа устойчиво выделяет по функциональному признаку соисполнительство исоучастие с распределением ролей, некоторые ученые пытаются усложнить этотвопрос и по терминологическому оформлению и по существу.

2. Одним из основополагающихпризнаков форм соучастия, который определяет его специфику, является отсутствиеили наличие единства места и времени действии исполнителя и иных соучастников.

Представляется, чтоанализируемые действия лиц всегда являются составной частью групповогопреступления, поскольку присутствие и соответствующие действия соучастников наместе и во время совершения преступления в любом качестве свидетельствуют оповышенной общественной опасности содеянного.

Глава 2. Квалификационные признаки уголовнойответственности за соучастие2.1 Ответственность соучастников по общимквалификационным признакам

Самостоятельную и малоизученнуюпроблему правоприменительной практики при реализации положений институтасоучастия образует конкуренция норм Общей и Особенной частей[77].

Как справедливо указывает Л.В. Иногамова-Хегай,данный вид конкуренции имеет место при сочетании норм о неоконченномпреступлении и норм о соучастии[78].«Нормы о приготовительных действиях, описанные в ст. 208, 209, 210 УК,представляют собой частные случаи нормы о приготовлении, указанном в ч.1 ст.30УК, т.е. являются специальными по отношению к общей», — пишет автор. Идалее: «Действия, реально образующие покушение в случаях, предусмотренныхОсобенной частью уголовного закона, представляют собой оконченныесамостоятельные преступления с усеченным составом. Нормы об этих преступлениях,конкретизирующие норму о покушении, предусмотренную как в общей ч.3 ст.30 УК,являются специальными. При квалификации указывается только норма Особеннойчасти УК»[79].

Следует также согласиться ссуждением автора относительно разрешения конкуренции норм о соучастии: «Конкуренциянорм о соучастии возникает, когда в преступлении описаны признаки, в общем видеуказанные в ст.33 либо ст.35 УК. Конкуренция действийисполнителя/соисполнителя, указанных в ч.2 ст.33 и статьях Особенной части УК,решена в самом уголовном законе. Коллизионное правило ч.2 ст.34 УК РФустанавливает, что соисполнители отвечают по статье Особенной части без ссылкина ст.33 УК. В статье Особенной части УК, подробно описывающей конкретныедействия исполнителя/соисполнителя, закрепляется норма специальная, а в ч.2 ст.33Общей части УК, в обобщенном виде указывающей на любые действия исполнителя,предусматривается норма общая»[80].

Из данного правила, мы и будемисходить, раскрывая некоторые проблематичные положения общих, исходящих изсамого института соучастия, и специальных, применительно к отражению соучастияв Особенной части УК, квалификационных признаков соучастия.

Первая проблема. Традиционноеделение пособничества на физическое и интеллектуальное позволило некоторымученым отождествить квалификацию последнего с квалификацией подстрекательства иорганизаторской деятельности[81]. Представляется,подобный подход не совсем точен.

Пособник от подстрекателя,поскольку он лишь оказывает помощь другому соучастнику, уже имеющему местобыть, тогда как подстрекатель создает соучастника, превращает законопослушногогражданина в преступника.

Попытка приравнятьинтеллектуального пособника и подстрекателя путем определения первого как лица,укрепляющего решимость другого соучастника, тем самым максимально приблизив егок подстрекателю, на наш взгляд, является необоснованной. Любой пособник (ифизический, и интеллектуальный) укрепляет решимость другого соучастника насовершение преступления в силу самого наличия соучастия. Поэтому с таким жеуспехом можно смешать квалификацию подстрекательства и с квалификациейфизического пособничества. Однако это не так.

Пособник отличается отподстрекательства единственным: с кем они имеют дело — либо с готовымпреступником (пособник), либо готовят преступника (подстрекатель). Отсюдаквалификация действий интеллектуального пособника ничем не отличается отквалификации действий физического пособника и заключается в ликвидациирезультатов своего поведения до использования их другими соучастниками.

Гораздо сложнее обстоит дело сквалификацией действий подстрекателя и организатора в изложенной ситуации. Посколькуподстрекатель — это лицо, склонившее другого человека к совершениюпреступления, то следует признать, что он выполняет две асоциальные функции водной: превращает прежде законопослушного человека в преступника и его рукамисовершает то или иное преступление, причиняя вред общественным отношениям. Полныйдобровольный отказ подстрекателя должен заключать в себе ликвидацию и того идругого результатов в совокупности. Поэтому добровольным отказом следуетпризнавать только те действия подстрекателя, в результате которых исполнитель(в случае подстрекательства исполнителя) откажется от начала совершенияпреступления или хотя бы от продолжения преступной деятельности и ее завершения.Законодатель же расширяет пределы добровольного отказа подстрекателя и признаетиные меры (например, сообщение органам власти о готовящемся преступлении), что,на наш взгляд, не оправданно. При таком варианте развития события государствополучает одну несомненную выгоду — отсутствует причинение вреда общественнымотношениям.

Добровольным надо признаватьлишь полный отказ подстрекателя, ликвидацию им обоих результатов своейдеятельности. Предупреждение только причинения вреда следует признавать лишьчастичным добровольным отказом с соответствующими правовыми последствиями его — влиянием на назначенное наказание.

Таким образом, при полномдобровольном отказе действия подстрекателя квалифицируют в соответствии с характеромтех действий, которые он совершил до добровольного отказа, с применением ст.31УК; при частичном добровольном отказе (например, подстрекал двух исполнителей,одного смог отговорить от совершения преступления, а другого не смог или несмог отговорить исполнителя, однако сообщением в органы власти предотвратилпричинение вреда) его действия следует квалифицировать по соответствующейстатье УК без применения ст.31 УК.

С квалификацией действийорганизатора при добровольном отказе также не все так просто. Почти во всехработах организатор объединен с подстрекателем и квалификация их разрешаетсясовместно, но даже в тех работах, в которых подстрекатель и организаторразъединены, квалификация их действий совпадает[82].Подобного быть не должно, поскольку они выполняют абсолютно разные функции: подстрекательсоздает преступника и готовит тем самым преступный вред, а организаторвыполняет функции объединения, координации и планирования преступленияприменительно к уже готовым преступникам, рекрутированием преступников он незанимается. Отсюда добровольный отказ организатора должен выглядеть иначе, чемподстрекателя, он не обязан оказывать обратное воздействие на иных соучастниковс тем, чтобы они отказались от совершения преступления, поэтому для негодостаточно предотвращения преступного вреда тем или иным способом, в том числеи путем сообщения в органы власти. Иным путем нивелировать свои организаторскиефункции он, скорее всего, не способен, поскольку они чрезвычайно сложны и чеморганизованнее преступление, тем сложнее нивелировать организатору функцииобъединения, координации и планирования. При добровольном отказе организатораего действия следует квалифицировать по соответствующей статье УК со ссылкой наст.31 УК.

На основании сказанного, на нашвзгляд, нужно изменить редакцию ч.4 ст.31 УК: «Добровольный отказорганизатора заключается в принятии мер, предупредивших наступление общественноопасного вреда, который он организовывал. Добровольный отказ подстрекателяпредставляет собой склонение подстрекаемого к отказу от совершения преступленияи предотвращение тем самым общественно опасного вреда. Добровольный отказпособника — это ликвидация им результата своих действий до использования его(результата) иными соучастниками при продолжении преступления».

В случае добровольного отказаисполнителя его действия квалифицируются по статье уголовного закона,охватывающей его поведение до отказа, со ссылкой на ст. 31 УК. Основной проблемойпри этом становится квалификация действий иных соучастников, которые не связаныс добровольным отказом. Как выше уже было указано, традиционная позиция поэтому поводу заключается в признании их действий приготовлением к преступлению.С таким решением трудно не согласиться.

«Однако, как отмечает Р.Х. Кубовкуда девалось соучастие, уже осуществленное (подстрекатель склонил пособника коказанию помощи исполнителю, пособник изготовил для исполнителя отмычку ипередал ее и т.д.) и попытаемся его решить. На наш взгляд: а) соучастие инеоконченное преступление два самостоятельных института уголовного права, приквалификации невозможен подход с применением либо неоконченного преступления,либо соучастия, поскольку эти два института не взаимозаменяемы в силу своейюридической природы; б) соучастие выступает в качестве отягчающегообстоятельства, тогда как неоконченное преступление либо исключаетответственность (ст.31 УК), либо смягчает ее (ст.66 УК)». [83]

Более точна квалификация посовокупности неоконченного преступления и соучастия; конкретном преступленииимеет место и неоконченность его и соучастие в нем (приготовление ипособничество, подстрекательство, организаторская деятельность в преступлении).

Исключение соучастия изквалификации приведет и уже приводит к неоправданному освобождению от уголовнойответственности иных соучастников, которые к добровольному отказу не имеютникакого отношения и тем не менее в силу акцессорности соучастия вслед заисполнителем, добровольно отказавшимся от доведения преступления до конца,освобождаются от уголовной ответственности.

Так, Ф. и Ш. захватили на улицепотерпевшего и на машине под управлением Ч. привезли к дому, в подвале которогоизбивали его, причинив менее тяжкие телесные повреждения, никаких условий егоосвобождения не выдвигали. «Имея реальную возможность незаконно удерживатьпотерпевшего, осужденные предоставили ему свободу, т.е. добровольно освободили».Ч.не участвовал в доставке потерпевшего в подвал, в его избиении и освобождении,он только привез его на машине к дому. «Дело в отношении Ч. по ст.17 и ч.2ст.125 УК РФ как пособника похищения человека, не принимавшего участия визбиении потерпевшего, впоследствии добровольно освобожденного виновными,прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления»[84].

Получается, что добровольныйотказ распространен на лиц, которые о нем и не помышляли. Думается, что этоабсолютно несправедливое и незаконное решение, поскольку Ч. добровольно неотказывался от доведения преступления до конца и как пособник должен бытьпривлечен к уголовной ответственности, а ст.6 и 60 УК требуют назначатьнаказание в соответствии с характером и степенью опасности преступления; вдействиях Ч. сохранилось приготовление к преступлению, которое не отменяетсядобровольным отказом других лиц; приготовление имеет место в преступлениитяжком, что согласно ч.2 ст.30 УК не отменяет уголовной ответственности за него.Вполне естественно, действия Ч. должны быть квалифицированы как приготовление кпохищению человека и пособничество в похищении человека. Кому-то покажется, чтотакая двойная квалификация излишня, поскольку одни и те же действия требуютодной квалификации, здесь же речь идет о квалификации действий лица, которыйувез человека с улицы в определенное место. Сомнения имеют под собой почву, ноне совсем. Дело в том, что одни и те же действия мы можем рассматривать подразным углом зрения, например, с позиций их объективных содержания и сущностиили субъективного восприятия, с позиций оконченного или неоконченногопреступления, с позиций единоличного или в соучастии совершенного преступленияи т.д. Все это не мешает определить нам какое-либо деяние как совершенное,например, единичное единоличное усеченное неоконченное преступление. И все этихарактеристики будут вполне оправданными и невзаимозаменяемыми. Мало того,когда мы говорим о соучастии, то имеем в виду не только сам характер действийчеловека, но его встроенность в структуру действий иных лиц с позицийсовместности действий; мы не должны забывать о второй стороне совместности — деятельностивсех вместе. Именно это мы должны вменить Ч. — его совместную деятельность с Ф.и Ш. до добровольного отказа последних.

Требует ссылки на ст.33 УК иповедение соучастника, действующего с косвенным умыслом, поскольку необходимымпризнаком преступной группы является наличие только прямого умысла, отсюда,косвенный умысел может составлять лишь элементарное соучастие с соответствующейквалификацией. При возможном признании неосторожного соучастия и оно должнобыть отнесено к элементарному соучастию с квалификацией со ссылкой на ст.33 УКРФ.

Вторая проблема. Квалификациядействий соучастников всех видов достаточно прозрачна: опасное поведениеисполнителя рассматривается по статье Особенной части без ссылки на ст.33 УК (ч.2ст.34 УК), данный традиционный подход вполне обоснован и оправдан; преступныедействия иных соучастников квалифицируются по двум вариантам в зависимости оттого, какой формой соучастия они объединены: если имеется элементарноесоучастие — со ссылкой на ст.33 УК, при наличии группового преступления — понорме Особенной части без ссылки на ст.33 УК. Но в такое в общем ясное решениепостоянно вторгается широкое и узкое понимание исполнителя, а при этом — и иныхсоучастников, что деформирует судебные решения.

Так, по делу Т. и П. быловынесено, на наш взгляд, спорное решение. Суть дела заключена в следующем: вовремя убийства Д. Павловым Т. ударил ее по голове палкой, Павлов ударил поголове бутылкой, которая разбилась, П. сбегал и принес вторую бутылку, которойПавлов ударил по голове Д.; после этого Т. передал Павлову нож, которым Павловпричинил множественные колото-резаные раны, от них Д. скончалась на месте. ДействияТ. квалифицированы как соисполнителъство в убийстве. При этом суд указал:«Действия осужденного, выразившиеся в подавлении сопротивления потерпевшейи предоставлении орудия преступления в процессе лишения жизни, обоснованнопризнаны соисполнительством в убийстве». Действия П. квалифицированы какпособничество в убийстве[85].

Указанное решениенепоследовательно. Во-первых, подавление сопротивления не есть убийство, а лишьсоздание условий для убийства. Во-вторых, нигде в приведенном материале неуказано на сопротивление потерпевшей к моменту удара ее Т. палкой, уж скореепотерпевшая перестала сопротивляться после двух ударов по ее голове двумябутылками, которые предшествовали удару палкой, т.е.П., принеся бутылку, такжеучаствовал в подавлении сопротивления. В-третьих, бутылка не менее смертоносноеорудие по сравнению с ножом, когда ее используют, ударяя по голове жертву(Верховному Суду достаточно было посмотреть свою статистику, чтобы в этомубедиться). В-четвертых, отсюда следует, что орудия убийства были предоставленыне только Т., но и П.; однако действия Т. квалифицированы как исполнение, а П.- как пособничество в убийстве. Указанная невразумительная аргументацияВерховного Суда не позволяет говорить об истинности и обоснованности приговора.По некоторым уголовным делам Верховный Суд входит в противоречие со своими жерешениями. По делу Лаха и Ворошкевича, суть которого заключалась в том, что «дляубийства Дмитриева Ворошкевич принес Лаху телефонный провод. Лах этим проводомзадушил Дмитриева»[86]. Очевидно,что Верховный Суд не имеет четкого представления о квалификации действий техили иных соучастников: по делу Павлова действия Т., подавшего нож для убийства,квалифицированы как исполнение без ссылки на ст.17 УК РФ, тогда как действияВорошкевича, принесшего провод для удушения жертвы признаны пособничеством иквалифицированы со ссылкой на ст.17 УК РФ. Разумеется, никакой логики вприведенных решениях Верховного Суда не содержится, тогда как одинаковыедействия соучастников всегда должны быть одинаково квалифицированы

На наш взгляд, нужноосвободиться от фикции широкого понятия исполнителя и либо признавать групповымпреступлением только соисполнительство в чистом виде (чего сделать никогда неудастся), либо однозначно признать, что и иные виды соучастников могутсоздавать преступную группу, но при определенных правилах; применительно кгруппе лиц с предварительным сговором этими правилами выступают признаки ее,изложенные в соответствующем разделе работы. Законодатель об особенностяхквалификации действий подстрекателей и пособников ничего не говорит.

2.2 Ответственность соучастников преступления по специальнымквалификационным признакам

Специальные правила квалификациивозникают в связи со спецификой отражения соучастия в Особенной части УК.

Формы соучастия указаны либо вкачестве самостоятельных видов преступлений (ст. 208 УК — организациянезаконного вооруженного формирования или участие в нем; ст. 209 УК — бандитизм;ст.210 УК — организация преступного сообщества; ст.212 УК — массовые беспорядки),либо в качестве отягчающих или особо отягчающих обстоятельств.

Рассмотрим пример. Законпризнает оконченным бандитизм (ст. 209 УК) с момента создания банды. Однако заэтим оконченным преступлением скрывается неоднозначная преступная деятельность,которую можно разделить на несколько видов. Дело в том, что создание банды какоконченное преступление будет иметь место в преступлениях: а) доведенных дологического конца (например, при систематическом совершении участниками бандыхищений); б) прерванных после первого акта реализации замысла (например, послепервого хищения); в) прерванных на стадии исполнения первого преступления,когда оно еще не окончено; г) прерванных на стадии участия кого-либо в банде,когда данное лицо в собственно организации банды не участвовало; д) прерванныхнепосредственно после организации банды. Указанные разновидности преступлениясоставляют всю массу оконченного бандитизма. Во всех приведенных случаяхфактическая завершенность преступления (а) или прерывание фактическойпреступной деятельности (б, в, г, д) значения для квалификации не имеют,поскольку преступление объявляется оконченным с момента организации банды. Исключениебыло сделано Пленумом Верховного Суда только для тяжких преступлений,последствия которых при бандитизме требуют дополнительной квалификации[87].В последующем Пленум Верховного Суда установил: «Судам следует иметь ввиду, что ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды,руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматриваетответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступныхдействий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этихслучаях следует руководствоваться положениями ст.17 УК РФ, согласно которым присовокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление посоответствующей статье или части статьи УК РФ»[88].

Таким образом, за сферу квалификациибандитизма выведены все конкретно совершенные бандой преступления внезависимости от их тяжести. Разумеется, подобное конкретизирует квалификацию,делает ее более понятной. Однако здесь не все так просто. Ведь уголовный законвводит в структуру бандитизма еще и нападение, под которым понимают физическоенасилие или угрозу такового[89]либо процесс, «началом которого является момент создания реальнойопасности применения насилия, а завершением — полное овладение имуществом сполучением возможности распорядится им по своему усмотрению, в силу чегоотпадает необходимость в применении насилия»[90],включающий в себя насилие или его угрозу. Если не ввести нападение в бандитизм,то «провиснет» участие в нападениях, предусмотренное ч.2 ст. 209 УК,останется непонятным сам факт его существования. Отсюда все насильственные преступлениястановятся составной частью бандитизма и, по общему правилу, выведены из негобыть не могут, разве только фиктивно в качестве идеальной совокупности, но идля этого должны быть основания (скажем, несоответствие санкции ч.2 ст. 209 УКтяжести и опасности насильственного преступления). Однако санкция ч.2 ст. 209УК весьма серьезна (от 8 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества),то она охватывает почти все насильственные преступления, кроме, разве что,убийства (ст.105 УК).

Следовательно, при точном,адекватном толковании закона предложенная Пленумом квалификация оказываетсяневерной. Мало того, вслед за этим возникает еще одна проблема: если уж все илипочти все насильственные преступления охватываются ч.2 ст. 209 УК, тосовершенно нелогично квалифицировать по совокупности с бандитизмом менееопасные преступления против собственности, тем более, что сам Пленумутверждает, что при наличии оружия хотя бы одного члена банды «нападениевооруженной банды считается состоявшимся и в тех случаях, когда имевшееся учленов банды оружие не применялось»[91],т.е. нападение возможно и без оружия. А возможно ли нападение без насилиявообще, например, бандой совершены кражи. Будут ли такие действияквалифицированы как бандитизм? На наш взгляд, да. Но в таком случае нужнопризнать, что законодатель, применив термин «нападение», сузил кругбандитизма, логичнее было бы написать в законе «участие в совершаемыхпреступлениях», что исключило бы споры по поводу толкования «нападения»и сделало бы абсолютно прозрачной суть данной формы бандитизма.

И в то же время прерваннаядеятельность представляет собой не что иное, как фактически неоконченнуюпреступную деятельность, которая юридически признана оконченной.

При этом возникает закономерныйвопрос: для чего нужна такая конструкция вида преступления? Согласнообщепринятой позиции указанный подход оттеняет повышенную общественнуюопасность определенной категории деяний. Однако данная аргументация не снимаетсомнений. Похоже, что указанная конструкция не оттеняет, а затушевываетобщественную опасность преступлений анализируемого вида. Во-первых, потому, чтовсе равно фактическая завершенность охватывается такими нормами, т.е. посуществу ничего не изменилось бы при конструкции преступления как материального(например, организация банды, связанная с причинением физического илиимущественного вреда), поскольку при анализируемом подходе становился быочевидным максимальный предел вида преступления, а прерванная на том или иномэтапе преступная деятельность, как и положено, рассматривалась бы в качественеоконченной преступной деятельности (приготовления или покушения) инаказывалась в рамках санкции, что мы имеем в настоящее время, только вперевернутом с ног на голову виде.

Во-вторых, общественнаяопасность бандитизма при фактической завершенности преступной деятельностизначительно выше, чем при организации банды, а именно она-то и затушеванасуществующей конструкцией состава. Ведь не случайно законодатель издавнаборется за то, чтобы вред не был причинен общественным отношениям; и с этойцелью даже освобождает от уголовной ответственности лицо, частично совершившеепреступление, но отказавшееся от доведения его до конца (добровольный отказ). Именнопоэтому причинение вреда при бандитизме должно наказываться строже, нежелитолько создание банды, чего не позволяет сделать санкция, созданная в расчететолько на создание банды.

В-третьих, наказание снеобходимостью должно дифференцироваться, отражая реально существующее различиев общественной опасности между фактически завершенной и фактическинезавершенной деятельностью, и достаточно высокая общественная опасность самойорганизации банды не играет при этом никакой роли, поскольку она имеется и вфактически завершенной деятельности.

В-четвертых, никому не нужнаодинаковая квалификация фактически неоконченной и реально завершеннойпреступной деятельности, которая с необходимостью выливается в абсолютноразличное наказание (естественно, меньшее только при создании банды, иестественно, большее при возникновении от действий банды вреда, т.е. приреально завершенном преступлении).

В-пятых, ничего не можетизменить в этом плане и квалификация по совокупности, если она возникает(например, признаем, что хищение либо вымогательство радиоактивных материаловне охватываются бандитизмом), поскольку мы столкнемся с идеальнойсовокупностью, при которой более логично назначение наказания путем поглощения,вопреки требованиям ч.3 ст.69 УК РФ, т.е. снова в рамках санкции, опять-такиболее высокое при наличии последствий и менее высокое — при его отсутствии.

Критикуемая позиция, похоже,была доведена до абсурда Проектом УК России, согласно которому участие в бандеи в совершаемых ею нападениях выделено в отдельную норму (ч.2 ст. 192) ссоответственно меньшим наказанием по сравнению с организацией (созданием) банды(ч.1 ст. 192). Данная позиция нашла закрепление и в ст. 209 УК 1996г. Впрочем,это — логическая завершенность абсолютно алогичного построения нормы. Ведьздесь менее опасной признается деятельность, более приближенная к результатулибо уже причиняющая преступный результат (участие в нападениях).

Таким образом, высказаннаяпозиция противоречит общим положениям теории стадий и неоконченной преступнойдеятельности; по крайней мере, традиционно теория уголовного права признаетболее опасным покушение по сравнению с приготовлением, да и сам закон считаетприготовление менее опасным и объявляет его наказуемым лишь при совершениитяжких и особо тяжких преступлений (ч.2 ст.30 УК), тогда как покушение наказуемовсегда. Получается, что следует восстановить единую законодательную логику.

Изложенное позволяет сказать,что законодательно создавать усеченные составы, которые охватывают собой ифактически причиненный желаемый вред, нет никакой необходимости, дабы избежатьнеобъективного рассмотрения судом преступлений подобных видов, поскольку ихформулирование в законе создает иллюзию того, что за действия, признанныеоконченным преступлением (в частности, за само создание банды), может бытьопределен и максимум санкции (формально это верно, а по существу — нет, так каксанкция охватывает в таких составах и преступный результат, а при егоотсутствии не может быть применена в полном объеме).

Санкции ст. 209 УК РФ болееузкие, что сводит на нет возможность учета в них реально наступившихпоследствий. Указанные сомнения, на наш взгляд, весьма существенны и требуютпересмотра традиционного представления об усеченных диспозициях тех или иныхвидов преступлений.

В существующем виде бандитизмпредставляет собой (с позиций законодателя) также либо организованную группу,либо преступное сообщество, поскольку в обоих случаях присутствует устойчивость.Но на наш взгляд — только преступное сообщество с определенными дополнительнымипризнаками: вооруженностью и специальными целями. При этом действия,совершенные бандой, квалифицируются по нескольким вариантам:

1) создание банды — по ч.1 ст.209 УК;

2) участие в банде — по ч.2 ст.209 УК;

3) участие в совершаемых бандойнападениях — также по ч.2 ст. 209 УК, хотя опасность поведения здесьзначительно выше, чем при участии в банде;

4) при совершении бандой тяжкогоили особо тяжкого преступления — по совокупности преступлений, предусмотренныхст. 209 УК и статьей, регламентирующей конкретно совершенное преступление;

5) при совершении бандой инойтяжести преступлений (небольшой и средней тяжести) они охватываются бандитизмоми отдельной квалификации не требуют.

По первым трем вариантам особыхпроблем при квалификации не возникает, они появляются тогда, когда одно и то желицо выполняет несколько функций.

Так, Верховный Суд рассмотрелнесколько дел по бандитизму и в двух из них столкнулся с аналогичной ситуацией,при которой одно и то же лицо создало банду, а затем участвовало в нападениях,совершаемых бандой. Решение Верховного Суда весьма любопытно. По делу Фурсова идругих, которые организовали банду, участвовали в ней и участвовали внападениях, совершаемых бандой, Судебная коллегия по уголовным делампереквалифицировала их действия со ст.77 УК РСФСР на ч.1 ст. 209 УК РФ, признавтем самым, что и участие в банде, и участие в нападениях, совершаемых бандой,охватывается организацией банды и дополнительной квалификации не требует. Президиумсогласился с такой позицией, указав, что дополнительная квалификация по ч.2 ст.209 УК является излишней, «поскольку уголовная ответственность за созданиеустойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на гражданпредусмотрена более строгая, чем за участие в такой банде и совершаемых еюнападениях. Решая вопрос о юридической оценке действий осужденных, кассационнаяи надзорная инстанции исходили из того, что действиями осужденных поорганизации банды охватываются также участие в ней и в бандитских нападениях»[92].

По делу Рустамова, которыйорганизовал банду и участвовал в совершаемых ею нападениях, Судебная коллегияпо уголовным делам заняла иную позицию и квалифицировала действия подсудимогопо ч.1 и ч.2 ст. 209 УК, тогда как Президиум потребовал оставить только ч.1 ст.209 УК, мотивируя примерно так же, как и в предыдущем случае[93].Рассмотренные дела показывают, что Судебная коллегия к одной и той же ситуацииподошла по-разному и, к ее чести, в итоге выбрала правильное решение,квалифицируя действия по совокупности двух частей одной нормы. Президиум жевыдерживает одну позицию, но абсолютно неверную.

Во-первых, аргументацияПрезидиума неверна, поскольку сам факт более высокой санкции за одно изпреступлений еще не свидетельствует о том, что такое преступление охватываетдругие (санкция за убийство выше санкции за разглашение государственной тайны,тем не менее последнее не охватывается убийством).

Во-вторых, сам Верховный Суд ввышеуказанном постановлении требует квалификации по совокупности организациибанды и совершаемых бандой тяжких и особо тяжких преступлений. И дело здесь нев тяжести преступления, а в обоснованности квалификации по совокупности,поскольку на основании ст.17 УК совокупностью преступлений признаетсясовершение двух или более преступлений, отраженных в различных статьях илиразличных частях статей уголовного закона. А в ст. 209 УК действия по созданиюбанды и участию в нападениях, совершаемых бандой, предусмотрены в различныхчастях статьи, следовательно, создают совокупность.

В-третьих, мы имеем здесьдействительно различные действия, не похожие друг на друга: одно дело — созданиебанды, и совсем другое — участие в нападениях. В-четвертых, что особенно важно,создание банды считается оконченным с момента появления банды как устойчивойвооруженной группы лиц со всеми ее признаками, свойственными преступному сообществу.

Согласно общему правилукатегория оконченности преступления имеет существенное значение, посколькупомогает отграничить преступное поведение, свойственное данному видупреступления, от поведения, таковым не являющегося. Преступными должны признаватьсядействия, направленные в сторону общественно опасного результата и существующиев рамках от начала преступления до его окончания. Действия, совершенные послеокончания преступления, как правило, данное преступление составлять не могут(кроме укрывательства, приобретения и сбыта). Отсюда господствующее признаниеоконченной банды с момента ее создания исключает вхождение в данное преступлениеи участие в банде, и участие в нападениях, совершаемых бандой. Следовательно, ипо данному основанию более точна и истинна квалификация по совокупностидействий, составляющих различные части ст. 209 УК. Потому и непонятно, гдеправовые основания включения в преступление действий, совершенных послеокончания преступления. Если речь идет о последствиях, охватываемых умыслом исговором при создании банды, то почему они не включены в объективную сторонупреступления и почему Верховный Суд не входит с инициативой превращениябандитизма в преступление с материальной диспозицией, что исключило бы многиепроблемы. Мало того, не все последующие действия охватываются умыслом исговором на момент создания банды, например, вхождение в банду после еесоздания (собственно участие в банде). Похоже, что точность и истинностьквалификации мало волнует Верховный Суд, для него важным остается соблюдениепринятых им самим фикций.

В-пятых, поведение, отраженное вч.2 ст. 209 УК (участие в банде и участие в совершаемых бандой нападениях),можно разделить на двух уровнях: на первом — действия лиц, которые участвовалив самом создании банды, а затем в самой банде и в ее нападениях; на втором — действиялиц, примкнувших к банде после создания ее и участвующих в банде, илиучаствующих в нападениях, совершаемых бандой, или то и другое вместе. Присегодняшней формулировке бандитизма действия и первого, и второго уровней невключаются в бандитизм и требуют квалификации по совокупности, что оспариваетсямногими учеными и Верховным Судом применительно к первому уровню, но не можетбыть оспорено относительно второго. Отсюда возникает на практике квалификациядействий первого уровня, противоречащая основам уголовного права, т.е. проблематичнаяквалификация. На наш взгляд, если законодатель сохранит бандитизм какпреступление с усеченной диспозицией, действия первого и второго уровнейследует квалифицировать по совокупности преступлений, что вызывает вопределенной части справедливые нарекания, но не будет противоречить закону.

Определенный интерес вызываетквалификация бандитизма в связи с одним из основных признаков его — вооруженностью.При наличии оружия, полностью готового к причинению вреда, проблем сквалификацией не возникает. Но необходимо помнить о негодном оружии. Здесь мыможем согласиться с Т.Д. Устиновой и признать, что «наличие ворганизованной группе только негодного оружия или предметов, имитирующих его,не может составлять такой обязательный признак банды, как вооруженность»607,что базируется на соответствующих положениях Постановления Пленума ВерховногоСуда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судамизаконодательства об ответственности за бандитизм»[94].

Однако, что отнести к негодномуоружию?

В указанном Постановлении Пленумотсылает правоприменителя к Закону «Об оружии». Там…. сложностьситуации заключается в том, что в отличие от холодного оружия, представлявшегособой, как правило, нечто унитарное (кинжал — клинок с ручкой и т.д.),огнестрельное оружие всегда состоит из нескольких частей (как минимум, двух — самогоорудия и боеприпаса к нему); отсюда реально имеются случаи, когда у того илииного лица обнаруживают по отдельности либо то, либо другое.

Является ли оружием прибандитизме пистолет без патронов, хотя он и был применен при совершениипреступления как предмет угрозы?

Похоже, что нет, поскольку онничем не будет отличаться в такой ситуации от макета пистолета, ведь оннепригоден в качестве огнестрельного оружия для поражения живой силы. А еслипистолет был снаряжен боеприпасом, но патроны оказались непригодными квыстрелу, следует ли признавать все это огнестрельным оружием? Опять-таки нетиз-за отсутствия одной надлежащей обязательной части его. Однако в судебнойпрактике не так уж редки случаи, когда применение оружия вменяется в качествеквалифицирующего или конструирующего признака при отсутствии пригодных квыстрелу патронов, особенно при разбое.

Так, приговором псковскогогородского суда Б. осужден по п. «б» ч.2 ст.146 УК РСФСР засовершение нападения с применением оружия; в находившемся у него обрезе былодва патрона, и два патрона в кармане. Согласно пиротехнической экспертизе всепатроны были непригодны к выстрелу (с помятыми гильзами и пробитыми капсюлями).Приговор оставлен без изменения на всех судебных инстанциях[95].

Можно сказать, что суды не видятразницы между вменением статьи о незаконном обращении с оружием (ст.222 УК РФ) истатей, в которых оружие выступает в качестве предмета по причинению вредаличности и обычно вменяют их по совокупности, чего делать не следует. Ведь впервых речь идет не только об оружии, но и о боеприпасах к нему, и потому,например, хранение пистолета без патронов или патронов без пистолета создает вравной мере квалификацию по статье, регламентирующей незаконное обращение соружием. Во вторых нормах требуется реальное наличие холодного илиогнестрельного оружия, способного в силу своих технических данных причинитьвред личности, и здесь отдельное присутствие боеприпасов или самого орудия неможет создавать оружия как такового, поскольку по отдельности они неприспособлены к выполнению таких функций. В этом мы полностью согласны сдругими авторами. «Анализируемый признак имеет место и в тех случаях,когда находящееся в банде оружие полностью не укомплектовано… Главное, чтобыэти недостатки не препятствовали производству выстрела из такого огнестрельногооружия»[96].

И потому вменение статьи онезаконном обращении с оружием вовсе не означает вменения соответствующегоквалифицирующего или конструирующего признака другой статьи; в отличие от этогоприсутствие квалифицирующего признака, регламентирующего применение оружия, снеобходимостью влечет за собой вменение статьи о незаконном обращении с оружием.При этом квалификация будет во многом зависеть от субъективных моментов, вчастности от наличия или отсутствия ошибки по поводу негодности оружия.

Определенные сомнения возникаютпо поводу позиции некоторых ученых, согласно которой «с учетом того, чтовооруженность является конструктивным признаком бандитизма, незаконноехранение, перевозка, ношение оружия, его основных частей, боеприпасов,взрывчатых веществ и взрывных устройств членами преступной группировки… полностьюохватываются ст. 209 и дополнительной квалификации по ст.222 не требует».

Это действительно аксиоматично. Однаковсе дело в том, когда начались действия по незаконному обращению с оружием уконкретного лица. По общему правилу, если все указанные действия или часть ихбыли совершены им до вступления в банду, то возникает естественная квалификацияпо совокупности с соответствующим дополнительным вменением ст.222 УК. Но приэтом вмешивается в естественную квалификацию особенность вида преступления — иношение, и хранение, и перевозка представляют собой длящиеся преступления, чтотребует более внимательного к ним отношения. Так, незаконное хранение будетфактически оконченным с момента избавления от оружия или передачи егоправоохранительным органам; поскольку лицо хранило оружие до вступления в бандуи продолжает хранить его после вхождения в преступное сообщество, то здесьимеет место единичное длящееся преступление, квалификация части которого какбандитизма охватывает собой и остальную часть данного единичного преступления. Вэтом плане приведенная позиция верна. Иная ситуация складывается вокруг ношенияи перевозки. Они также являются длящимися преступлениями, однако каждый актношения или перевозки представляют собой фактически и юридически оконченноепреступление (поносил оружие и положил его, снова поносил его и вновь положил вхранилище; осуществил один акт перевозки и положил в хранилище, осуществилдругой акт перевозки… и т.д.); между актами ношения и перевозки вклиниваетсяхранение, которое, являясь цельным преступлением, разъединяет отдельныехранения и перевозки как самостоятельные длящиеся преступления. Поэтому актыношения и перевозки, осуществляемые до вступления в банду, как самостоятельныедлящиеся преступления должны быть вменены дополнительно (ст.222 УК), апоследующие акты ношения и перевозки охватываются бандитизмом.

И последнее. Банда оформлена взаконе так, что позволяет охватить и множественность преступлений («участие…в совершаемых ею нападениях» — ч.2 ст. 209 УК), именно поэтому присовершении ряда преступлений бандой множественность преступлений не требуетдополнительной квалификации.

Еще сложнее вопрос по поводуквалификации организации преступного сообщества. В ст.210 УК предусмотреносоздание преступного сообщества для совершения тяжких или особо тяжкихпреступлений, руководство таким сообществом или входящими в негоподразделениями, создание объединения организаторов, руководителей или иныхпредставителей организованных групп для планирования преступлений (ч.1),участие в преступном сообществе либо в объединении руководителей (ч.2). Конструкциянормы в определенной части совпадает с конструкцией бандитизма, что передаетему все вышеизложенные проблемы бандитизма, но в отличие от последнего ворганизацию преступного сообщества не включено само участие в совершениипреступлений. Отсюда однозначный вывод: при совершении преступлений преступнымсообществом всегда необходима квалификация по совокупности ст.210 УК и статьи,регламентирующей совершенное преступление. Учитывая, что в ст.210 УК речь идето форме соучастия, созданной для совершения только тяжких или особо тяжкихпреступлений, возникает первая проблема — квалификации преступлений небольшойили средней тяжести, совершенных преступным сообществом, потому что а) тамзаконодатель запрещает видеть преступные сообщества, и б) хотя в жизнипреступные сообщества чаще имеют место при их совершении, тем не менее ихобщественная опасность не может быть учтена. Например, кражи дифференцируются взависимости от того, совершены они по предварительному сговору группой лиц (ч.2ст.158 УК) или организованной группой (ч.3 ст.158 УК) с соответствующимусилением наказания. На этом фоне совершенно невозможна квалификация краж,совершенных реально существующим преступным сообществом в силу законодательнойзапрещенности распространения такового на них. Мало того, из-за запрещенностианалогии (необходимо помнить, что в ч.3 и 4 ст.35 УК сформулированы самостоятельныеформы соучастия) в законе (ч.2 ст.3 УК) такие кражи не могут бытьквалифицированы по ч.3 ст.158 УК или по ч.2 ст.158 УК (преступное сообщество неесть организованная группа или группа лиц с предварительным сговором), не могутбыть они квалифицированы и по совокупности ч.1 ст.158 и ст.210 УК, так какпреступные сообщества не распространяются на преступления средней тяжести, ккоторым относятся кражи. В результате кражи, совершенные преступнымсообществом, должны квалифицироваться по ч.2 ст.158 УК как неоднократные, либопри однократном их совершении — по ч.1 ст.158 УК, что выглядит по меньшей мерестранно, поскольку ничуть не похоже на борьбу с организованной преступностью.

Однако главная проблемазаключается в том, что при сегодняшней формулировке преступного сообществавообще невозможно квалифицировать даже особо тяжкие преступления, совершенныепреступным сообществом, что в общем-то урегулировано законом. Например,убийство совершено преступным сообществом.

Такового квалифицирующегопризнака в ст.105 УК РФ нет. Там в п. «ж» ч.2 ст.105 УК предусмотреноубийство, совершенное группой лиц, по предварительному сговору группой лиц либоорганизованной группой. Но квалифицировать убийство, совершенное преступнымсообществом, по указанному пункту нельзя в силу законодательного запрещенияаналогии (там нет преступного сообщества как отягчающего обстоятельства),разумеется, при условии, что мы всерьез воспринимаем ст.3 УК и не готовы еедеформировать в угоду фикциям, нельзя квалифицировать и по совокупности ч.2 ст.105и ст.210 УК из-за отсутствия в ч.2 ст.105 УК соответствующего квалифицирующегопризнака. Можно квалифицировать по совокупности ч.1 ст.105 и ст.210 У К, новозникает несоответствие наказания — даже за убийство, совершенное группой лицбез предварительного сговора, согласно санкции ч.2 ст.105 УК возможноназначение наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни,тогда как максимум наказания в приведенном примере ограничен наказанием посовокупности преступлений (ст.69 УК), т.е.25 годами лишения свободы. И опять мывидим, что квалификация не позволяет учесть повышенную общественную опасностьпреступного сообщества. По меньшей мере странно, что Уголовный кодекс 1996 г.,созданный на волне деклараций о построении в России правового государства,содержит противоречащие одна другой нормы или, по крайней мере, требующиетакого правоприменения, которое с необходимостью нарушает само уголовноезаконодательство.

В результате создания ст.210 УКв законе появилось противоречие по квалификации множественности совершаемыхсообществом преступлений. Из общих правил квалификации соучастия вытекает, чтомножественность преступлений является составной частью преступной организации исамостоятельной квалификации не требует.

Однако введение ст.210 УК несколькоизменило ситуацию с квалификацией. Дело в том, что анализируемая нормасформулирована как усеченная, когда преступление признается оконченным смомента создания преступного сообщества.

Отсюда реально существующаямножественность располагается за пределами оконченного преступления и,соответственно, входить в него не может. Мало того, в отличие от банды, в ст.210УК не включены нападения, совершаемые преступным сообществом. И это такжесвидетельство того, что множественность выведена за пределы данной нормы итребует самостоятельной квалификации. Возникает нечто странное — менее опаснаяформа соучастия (организованная группа) охватывает собой множественность, аболее опасная (преступное сообщество) — не охватывает только в силу спецификизаконодательного регулирования.

Именно на этом фоне возникаетпротиворечие с общими правилами квалификации преступного сообщества, котороеможет быть снято либо исключением ст.210 УК из Особенной части и превращениемпреступного сообщества в квалифицирующее обстоятельство (наиболее приемлемыйвариант в силу снятия таковым и других проблем преступного сообщества), либопутем превращения ст.210 УК в материальную норму (менее приемлемый вариант,поскольку он не снимает некоторых иных проблем преступного сообщества), либовведением в ст.210 УК участия в нападениях, совершаемых преступнойорганизацией, как это сделано в ст. 209 УК (наименее приемлемый вариант). Но вовсех трех вариантах проблема соответствия общих и специальных правилквалификации множественности преступлений, совершенных преступным сообществом,будет разрешена.

На наш взгляд, к преступномусообществу следует подходить как к одной из самостоятельных форм соучастия,формулировать его в соответствии с классификацией форм соучастия, удалить изуголовного закона ст.210 УК, ввести преступное сообщество в качествеквалифицирующего признака наряду с другими формами соучастия в отдельные нормыУК, не исключая при этом наличия его и при совершении иных преступлений, т.е. ввестиего в рамки общих правил формулирования соучастия в УК и правил квалификацииего. Только в этом случае исчезнут изложенные проблемы квалификации и невозникнут новые, поскольку преступное сообщество будет выступать лишь как формасоучастия, наиболее опасная, требующая более пристального внимания общества, итем не менее являющаяся особенной среди равных (форм соучастия).

Массовые беспорядки (ст.212 УК)- яркий пример группового преступления, в котором переплетаются различные формысоучастия. Прежде всего, массовые беспорядки организуют лица, заинтересованныев дестабилизации сложившейся ситуации и рассчитывающие на длительное и упорноепродвижение к цели, т.е. ядром массовых беспорядков, на наш взгляд, выступает,как правило, преступное сообщество и только в редких случаях, когда массовыебеспорядки организуются для разрешения сиюминутных целей (например, с ихиспользованием ограбить банк), данное ядро будет представлять собойорганизованную группу. Остальные участники массовых беспорядков могутпредставлять собой и группу лиц с предварительным сговором, и группу лиц безпредварительного сговора, и даже элементарное соучастие — по существу весьспектр форм соучастия может быть охвачен массовыми беспорядками. Отсюда иквалификация действий отдельных участников массовых беспорядков будет зависеть оттого, в какую группу они входили.

Таким образом, основная проблемаинститута соучастия в его квалификации. В этой связи кажется важным уточнитьряд положений.

Во-первых, встречающаяся вюридической практике попытка приравнять интеллектуального пособника иподстрекателя путем определения первого как лица, укрепляющего решимостьдругого соучастника, тем самым максимально приблизив его к подстрекателю, нанаш взгляд, является необоснованной. Любой пособник (и физический, иинтеллектуальный) укрепляет решимость другого соучастника на совершениепреступления в силу самого наличия соучастия. Квалификация же действийинтеллектуального пособника ничем не отличается от квалификации действийфизического пособника и заключается в ликвидации результатов своего поведениядо использования их другими соучастниками.

Во-вторых, квалификация действийорганизатора при добровольном отказе и квалификация действий подстрекателя недолжны совпадать, поскольку они выполняют разные функции.

При добровольном отказеорганизатора его действия следует квалифицировать по соответствующей статье УКсо ссылкой на ст.31 УК.

На основании сказанного, на нашвзгляд, нужно изменить редакцию ч.4 ст.31 УК.

В-третьих, к преступномусообществу следует подходить как к одной из самостоятельных форм соучастия,формулировать его в соответствии с классификацией форм соучастия, удалить изуголовного закона ст.210 УК, ввести преступное сообщество в качествеквалифицирующего признака наряду с другими формами соучастия в отдельные нормыУК, не исключая при этом наличия его и при совершении иных преступлений, т.е. ввестиего в рамки общих правил формулирования соучастия в УК и правил квалификацииего. В этом случае исчезнут проблемы квалификации, поскольку преступноесообщество будет выступать лишь как форма соучастия, наиболее опасная,требующая более пристального внимания общества, и тем не менее являющаясяособенной среди равных (форм соучастия).

Заключение

1. Соучастие являетсянеотъемлемой частью системы норм уголовного законодательства. Наряду с общимицелями и задачами, стоящими перед уголовным законодательством, оно имеет своеспециальное назначение, которое дает возможность обоснования ответственностилиц, лично не совершавших преступления, но каким-то образом способствовавшихего совершению, а также возможность индивидуализации наказания, назначаемогосоучастникам преступления.

Вместе с тем, никакаярегламентация в законе особенностей видов поведения нескольких лиц присовершении одного преступления еще не доказывает наличия соучастия. Именно вобщем понятии соучастия заложена основа разграничения институтов уголовногоправа, пограничных с соучастием. Закрепление понятия соучастия в уголовномзаконе — ограничивает судебный произвол по установлению или непризнанию соучастияв каждом конкретном уголовном деле. Определение совместного участия помогаетустановить его признаки.

2. Совместное участиепредполагает и поведение соучастников, и их взаимную согласованность вопределенной части, и результат этого поведения, т.е. по существу совместноеучастие уже и есть совершение преступления. Соучастие предполагает достижениекакого-либо результата общими усилиями нескольких лиц, т.е. совместное участиенескольких лиц — это и есть совершение преступления в соучастии.

В этой связи термин «умышленное»повторен в определении соучастия дважды совершенно неоправданно, подобное можнобыло бы признать при абсолютно полном выведении действий соучастников и ихрезультата вместе с объективной связью за пределы преступления, что означало быликвидацию последнего.

На основании сказанного болееточным было бы следующее определение соучастия — «соучастием признаетсяумышленное совместное совершение преступления несколькими лицами».

3. Мы присоединяемся к мнению техученых, которые полагают, что наличие двух или более участников не имеетзначения для квалификации соучастия, поскольку это общий признак соучастия,который не может быть дифференцирован. Попытка признать групповым преступлениемдействия нескольких несубъектов преступления (малолетних, душевнобольных,невиновных лиц) и в связи с этим расширить ответственность за групповыепреступления представляется необоснованной, крайне вредной для уголовного праваи сегодня противоречащей закону, который ввел групповые преступления в раздел осоучастии, признав тем самым только соучастниками, т.е. субъектами преступлениявсех лиц, совершающих групповое преступление.

4. Одним из основополагающихпризнаков форм соучастия, который определяет его специфику, является отсутствиеили наличие единства места и времени действии исполнителя и иных соучастников.

Представляется, чтоанализируемые действия лиц всегда являются составной частью групповогопреступления, поскольку присутствие и соответствующие действия соучастников наместе и во время совершения преступления в любом качестве свидетельствуют оповышенной общественной опасности содеянного.

5. Основная проблема институтасоучастия в его квалификации. В этой связи в работе уточнено следующее.

Во-первых, встречающиеся вюридической практике попытки приравнять интеллектуального пособника иподстрекателя путем определения первого как лица, укрепляющего решимостьдругого соучастника, тем самым максимально приблизив его к подстрекателю, нанаш взгляд, являются необоснованными. Любой пособник (и физический, иинтеллектуальный) укрепляет решимость другого соучастника на совершениепреступления в силу самого наличия соучастия. Квалификация же действийинтеллектуального пособника ничем не отличается от квалификации действийфизического пособника и заключается в ликвидации результатов своего поведениядо использования их другими соучастниками.

Во-вторых, квалификация действийорганизатора при добровольном отказе и квалификация действий подстрекателя недолжны совпадать, поскольку они выполняют разные функции.

При добровольном отказеорганизатора его действия следует квалифицировать по соответствующей статье УКсо ссылкой на ст.31 УК.

На основании сказанного, на нашвзгляд, нужно изменить редакцию ч.4 ст.31 УК: «Добровольный отказорганизатора заключается в принятии мер, предупредивших наступление общественноопасного вреда, который он организовывал. Добровольный отказ подстрекателяпредставляет собой склонение подстрекаемого к отказу от совершения преступленияи предотвращение тем самым общественно опасного вреда. Добровольный отказпособника — это ликвидация им результата своих действий до использования его(результата) иными соучастниками при продолжении преступления».

Список использованной литературы

Нормативно – правовые акты

1. Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993.12 декабря.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06. 1996 № 63-ФЗ в ред. от14 февраля 2008 г. // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст.2954; 2008. №7. ст.551.

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применениясудами законодательства об ответственности за бандитизм» от 17 января 1997г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 3.

4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике поделам о бандитизме» от 21 декабря 1993 г. № 9 (утратил силу в связи сизданием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.01. 1997 № 1) // БюллетеньВерховного Суда РФ. 1994. № 3.

5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике поделам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г. № 29 в ред. от 6февраля 2007 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2; 2007. № 5.

6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике поделам об убийстве (ст.105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1 в ред. от 6февраля 2007 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.

Научная и учебная литература, периодические издания

7. Арутюнов А.А. Институт соучастия: системный подход и проблемыквалификации. — М., 2002.

8. Афиногенов С.В. Соучастие в преступлении (понятие, виды и формы). — М.,1997.

9. Безбородов Д.А. Совместное преступное деяние как категория уголовногоправа // Российская юстиция. 2005. N 11.

10. Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. — Киев,1969.

11. Бушуев И.А. Ответственность за укрывательство преступлений инедоносительство. — М., 1965.

12. Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстныепосягательства на социалистическую собственность.М., 1986.

13. Галиакбаров Р.Р. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Советскаяюстиция. 1970. N 20.

14. Галиакбаров Р.Р. Квалификация преступлений по признаку совершения ихорганизованной группой // Российская юстиция. 2000. N 4.

15. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организациюпреступного сообщества (преступной организации). Комментарий. — М.: Учебно-консультационныйцентр «ЮрИнфоР», 2006.

16. Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. — М.:Госюриздат, 1959.

17. Есаков Г. А, Рарог А.И., Чучаев А.И. Настольная книга судьи по уголовнымделам / отв. ред.А.И. Рарог. – М.: ТК Велби, Издательство «Проспект»,2007.

18. Зелинский А.Ф. Соучастие в преступлении. — Волгоград, 1971.

19. Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Онтологическийаспект. — Саратов: Издательство Саратовского университета, 1991.

20. Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. — М.,2004.

21. Иванов Н.Г. Нюансы уголовно-правового регулирования экстремистскойдеятельности как разновидности группового совершения преступлений // Государствои право. 2003. №5.

22. Иванов Н.Г. Соучастие в правоприменительной практике и доктринеуголовного права // Уголовное право, 2006, № 6.

23. Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция норм уголовного права. — М., 2003.

24. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Понятие соучастия // Свердловскийюрид. ин-т. Ученые труды. Т.3. 1960.

25. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. – СПб.: «Юридическийцентр Пресс», 2001.

26. Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. — М., 1971.

27. Кубов Р.Х. Совершенствование практики применения норм УК РФ оборганизационных формах преступной деятельности // Российский следователь, 2006,№ 4.

28. Кубов Р.Х. Совершенствование норм Уголовного кодекса РФ, связанных сдифференциацией уголовной ответственности соучастников. // Российскийследователь, 2007, № 6.

29. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 1972.

30. Куриное Б.А. Научные основы квалификации преступлений. — М., 1976.

31. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999.

32. Комментарий к уголовному кодексу РФ (постатейный) (издание третье,переработанное и дополненное) / под ред.А. А. Чекалина, В.Т. Томина, В.В. Сверчкова.–М.: Юрайт-Издат, 2006.

33. Лысов М. Юридическая природа соучастия со специальным субъектом // Советскаяюстиция, 1971, № 21.

34. Малахов И.П. Соучастие в воинских преступлениях в свете общего учения осоучастии по советскому уголовному праву. М., 1989.

35. Мальцев В.В. Ответственность за преступления против собственности. Волгоград,1999.

36. Российское уголовное право: В 2 т. Т.1. Общая часть / Под ред.А.И. Рарога.- М., 2003.

37. Российское уголовное право: В 2 т. Т.1. Общая часть / Под ред.А.И. Рарога,2007.

38. Савельев Д.В. Преступная группа: уголовно-правовая интерпретация // Российскийюридический журнал. 1999. № 1.

39. Сабитов Р.А. Квалификация уголовно-правовых деяний. — Челябинск, 1998.

40. Сирота С.И. Преступления против социалистической собственности и борьбас ними. — Воронеж, 1968.

41. Трухин А. Соучастник преступления // Уголовное право, 2006, № 3.

42. Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. –М., 1974.

43. Уголовное право. Общая часть. — М., 1997.

44. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. — М., 1996.

45. Улицкий С. Институт соучастия в судебной практике // Законность, 2005, №11.

46. Ушаков А. Квалификация преступлений, совершаемых частными лицами всоучастии со специальным субъектом // Советская юстиция, 1972, № 12.

47. Харитонова И.Р. Неосторожное сопричинение в советском уголовном праве. — М., 1995

48. Хлупина Г.Н. Квалификация нескольких преступлений. Красноярск, 1996.

49. Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение.1960. № 1.

50. Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. — М.:ВЮЗИ, 1958.

51. Материалы судебной, следственной арбитражной практики

52. Определение Верховного Суда РФ от 17.01. 2007. Дело № 39-о06-17сп // СПСКонсультантПлюс.

53. Определение Верховного Суда РФ от 27.02. 2007. Дело № 89-Д06-29 // СПС КонсультантПлюс.

54. Определение Верховного Суда РФ от 11.08. 2006. Дело № 22-о06-17сп // СПСКонсультантПлюс

55. Определение Верховного Суда РФ от 21.04. 2001. Дело № 122-о01-7 // БюллетеньВерховного Суда РФ. 2001. № 8.

56. Определение Верховного Суда РФ от 24. .08. 2004. Дело № 131-о04-7 // БюллетеньВерховного Суда РФ. 2005. № 1.

57. Определение Верховного Суда РФ от 12.01. 2005. Дело № 86-о07-7 // БюллетеньВерховного Суда РФ. 2005. № 8.

58. Определение Верховного Суда РФ от 09.06. 2007. Дело № 86-о07-7 // БюллетеньВерховного Суда РФ. 2007. № 8.

59. Определение Верховного Суда РФ от 12.07. 2007. Дело № 95-о07-7 // БюллетеньВерховного Суда РФ. 2007. № 12.

60. Определение Верховного Суда РФ от 07.04. 2006. Дело № 48-о06-7 // СПС КонсультантПлюс.

61. Определение Верховного Суда РФ от 12.04. 2001. Дело № 742-о001 // СПС КонсультантПлюс.

62. Определение Верховного Суда РФ от 07.04. 2006. Дело № 48-о06-7 // СПС КонсультантПлюс.

63. Определение Верховного Суда РФ от 23.03. 2000. Дело № 11-01-15 // СПС КонсультантПлюс.

64. Определение Верховного Суда РФ от 23.03. 1998. Дело № 1-017-98 // СПС КонсультантПлюс.

65. Определение верховного Суда РФ от 27.09. 2006. Дело № 75-о06-20 // СПС КонсультантПлюс.

66. Определение Верховного Суда РФ от 27.09. 2006. Дело № 75-о06-20 // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. 2007. № 3.

67. Определение Верховного Суда РФ от 13.04. 2007. Дело № 73-о07-20 // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. 2007. № 5.

68. Определение Верховного Суда РФ от 21.06. 2007. Дело № 89-о07-20 // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. 2007 № 8.

69. Определение Верховного Суда РФ от 21.04. 2007. Дело № 111-о06-27 // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. 2007. № 9. С.5.

70. Определение Верховного Суда РФ от 14.08. 2006. Дело № 64-о06-21 // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. 2006. № 11. С.5.

71. Архив Псковского городского суда. Уголовное дело № 06-1067.

72. Кассационное определение Псковского областного суда от 24.01. 2007 №22-46 // СПС КонсультантПлюс.

Приложение

ПСКОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 24 января 2007 года N 22-46

(ИЗВЛЕЧЕНИЕ)

Судебная коллегия по уголовнымделам Псковского областного суда рассмотрела в судебном заседании от 24 января2007 г. кассационные жалобы осужденного С. и адвоката П., кассационноепредставление прокурора Себежского района на приговор Себежского районного судаПсковской области от 6 декабря 2006 года, которым С., родившийся 11 января 1979года в д. Техомичи Себежского района Псковской области, ранее судимый:

8 июня 1999 г. Себежскимрайонным судом по ст.158 ч.3 п. «а» УК РФ к 5 годам лишения свободы,освобожденный 24 марта 2004 г. по отбытию срока;

24 декабря 2004 г. Себежскимрайонным судом по ст.161 ч.2 п. «а» УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишениясвободы, освобожденный 18 апреля 2006 г. условно-досрочно на 1 год 8 месяцев 5дней, осужден по ст.161 ч.2 п. п. «а», «г» УК РФ к 2 годам6 месяцам лишения свободы, по ст.161 ч.2 п. п. «а», «г» УКРФ 3 годам лишения свободы. На основании ст.69 ч.3 УК РФ к 3 годам 6 месяцамлишения свободы, в соответствии со ст.70 УК РФ по совокупности приговоровокончательно к 4 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания висправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания С. исчисленс 11 сентября 2006 г.

По делу удовлетвореныгражданские иски.

Заслушав доклад судьи Л., мнениепрокурора К., полагавшей, что приговор подлежит отмене, судебная коллегия установила:

С. признан виновным в совершениипреступлений, предусмотренных ст. ст.161 ч.2 п. п. «а»,«г», 161 ч.2 п. п. «а», «г» УК РФ, т.е. вграбежах, в том числе группой лиц по предварительному сговору.

Постановлением судьи от 6декабря 2006 г.Ф. освобожден от уголовной ответственности, и к нему примененыпринудительные меры медицинского характера.

В судебном заседании осужденныйвину не признал, показав, что потерпевшего К. не знает, никогда его не встречали телефон у него не похищал.3 августа 2006 г. потерпевший Н. добровольнопередал телефон Ф.

В кассационной жалобе осужденныйпросит приговор отменить и дело направить на новое судебное разбирательство потем основаниям, что опознание его потерпевшим К. по фотографии произведено снарушением норм УПК РФ. Очной ставки между ним и потерпевшим на предварительномследствии произведено не было.

В кассационной жалобе адвокат П.просит приговор отменить и дело направить на новое судебное разбирательство. Вобоснование жалобы она указывает, что опознание осужденного потерпевшим К. пофотографии проведено с нарушением п.5 ст. 193 УПК РФ, т.к у следователя былавозможность предъявить на опознание само лицо. Других доказательств,свидетельствующих о том, что грабеж в отношении К. совершил именно С., по делуне установлено.

В кассационном представлениипрокурор просит приговор отменить и дело направить на новое судебноеразбирательство по тем основаниям, что мотивировочная часть приговорапротиворечит описательной его части. Квалифицируя действия С. по эпизоду вотношении К., суд вышел за пределы предъявленного обвинения.

Проверив материалы уголовногодела, обсудив доводы кассационных жалоб и кассационного представления, судебнаяколлегия находит, что приговор и постановление судьи подлежат отмене последующим основаниям.

В соответствии со ст. ст.307,299 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должнасодержать: описание преступного деяния; доказано ли, что имело место деяние, всовершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершилподсудимый; является это деяние преступлением; виновен ли подсудимый всовершении этого преступления.

В нарушение указанных нормуголовно-процессуального закона суд лишь перечислил показания потерпевших,законного представителя, свидетеля Б., протоколы предъявления для опознания,документы на мобильные телефоны и, не дав абсолютно никакого анализа собраннымпо делу доказательствам, пришел к выводу (ничем его не мотивируя), что действияподсудимого «правильно квалифицированы по ст.161 ч.2 п. п. „а“ и»г" УК РФ как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества,совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, покаждому факту хищения".

Вместе с тем из обвинительногозаключения следует, что С. обвиняется по эпизоду от 28 июля 2006 г. всовершении открытого хищения имущества К. группой лиц по предварительномусговору с угрозой применения насилия, не опасного для жизни или здоровья; поэпизоду от 3 августа 2006 г. в отношении Н. — в открытом хищении чужогоимущества группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, неопасного для жизни или здоровья.

При этом суд установил, что«С. по предварительному сговору с Ф. и совместно с ним совершил открытоехищение чужого имущества с угрозой применения насилия, не опасного для жизни издоровья, у несовершеннолетних К. 1988 года рождения и Н. 1991 годарождения».

То есть приговор не толькопротиворечит предъявленному обвинению, но и в самом приговоре имеютсянеустранимые противоречия, в результате чего невозможно определить характердеяния, за которое подсудимый осужден.

Кроме того, в описательной частиприговора не указано, какие угрозы применения насилия или какое насилие вотношении потерпевших применял Ф.

В мотивировочной части приговоратакже не сделан вывод о конкретном насилии или угрозе насилия со стороны Ф., вчем заключался предварительный сговор на открытое хищение чужого имуществамежду С. и Ф. и чем он подтверждается.

Из показаний потерпевших неследует, что Ф. применял к ним насилие.

Указанные нарушения законасодержатся и в постановлении о применении принудительных мер медицинскогохарактера в отношении Ф.

Кроме того, судебная коллегияобращает внимание на то обстоятельство, что в соответствии с п.12 постановленияПленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам окраже, грабеже и разбое», если лицо совершило кражу посредствомиспользования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силувозраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия (при отсутствиииных квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по части первой статьи158 УК РФ как непосредственного исполнителя преступления (часть вторая статьи33 УК РФ).

То есть совершение преступленияс лицом, не подлежащим уголовной ответственности, не образует группы лиц.

В соответствии с ч.2 ст.97 УК РФпринудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когдапсихические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иногосущественного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

Применяя к Ф. принудительныемеры медицинского характера, суд в нарушение данной нормы указанный вопрос нерассматривал.

Согласно ст.441 УПК РФрассмотрение уголовного дела, по которому ставится вопрос о применениипринудительных мер медицинского характера, производится в общем порядке сизъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ.

Указанная глава не исключаетучастия в рассмотрении уголовного дела лица, в отношении которого ведетсяпроизводство о применении принудительных мер медицинского характера.

С учетом того, что заключениеэксперта о невменяемости лица подлежит изучению судом с учетом другихобстоятельств дела, в том числе его личности, участие в судебномразбирательстве данного лица является обязательным.

В связи с тем, что приговор вотношении С. и постановление о применении принудительных мер медицинскогохарактера в отношении Ф. взаимосвязаны и рассмотрены в одном судебномзаседании, рассмотрены с грубым нарушением уголовного и уголовно-процессуальногозакона, судебная коллегия в соответствии со ст.360 УПК РФ считает, чтопостановление в отношении Ф. также подлежит отмене.

На основании изложенного ируководствуясь ст. ст.377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила: приговорСебежского районного суда Псковской области от 6 декабря 2006 года в отношенииС. и постановление судьи о применении принудительных мер медицинского характерак Ф. от 6 декабря 2006 г. отменить.

Дело направить на новое судебноеразбирательство в тот же суд в ином составе.