Реферат: Экономическая история советской России

 TOC o «3-9» «Заголовок1;1; Заголовок 2;2» 1. Превращение большевизма в государственнуюструктуру.PAGEREF_Toc407694554 h 2

Первыедекреты                                                                                 PAGEREF_Toc407694555 h 2

Рабочийконтроль и начало национализации                                 PAGEREF_Toc407694556 h 4

ВытеснениеСоветов и роспуск Учредительного собрания        PAGEREF_Toc407694557 h 6

2.“Военный коммунизм”                                                              PAGEREF_Toc407694558 h 10

Национализацияи мобилизация экономики                                 PAGEREF_Toc407694559 h 10

3.Кризис «военного коммунизма»                                             PAGEREF_Toc407694560 h 14

Экономическаяотсталость и социальная деградация               PAGEREF_Toc407694561 h 14

<span Arial",«sans-serif»;mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">

1. Превращениебольшевизма в государственную структуру.Первыедекреты

Черездва часа после ареста Временного правительства 11 Всероссийский съезд Советовратифицировал два основных де­крета, подготовленных Лениным. В Декрете о миреговорилось, что «рабочее и крестьянское правительство, созданное револю­цией 24— 25 октября и опирающееся на Советы рабочих, сол­датских и крестьянскихдепутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начатьнемедленно переговоры о справедливом демократическом мире». Кроме того, новоепра­вительство решило отменить тайную дипломатию и опублико­вать секретныедоговоры, заключенные царским и Временным правительством. В действительностидекрет был адресован не правительст­вам, а скорее международному общественномумнению и сви­детельствовал о желании новой власти подорвать сложившуюся мировуюсистему государств. Великие державы не могли при­нять предложение, выдвинутоебольшевиками. Декрет гласил, что мир «без аннексий и контрибуций» означаетвсеобщий от­каз от любого господства, навязанного народам Европы или Америки.Это было не чем иным, как призывом к разрушению колониальных империй.Большевики надеялись, что обнародо­вание декрета (на который фактически никтоне обратил вни­мания), подкрепленное их победой (которая произвела большеевпечатление), вызовет волнения, достаточные, чтобы вынудить правительстваискать мира. Декрет сознательно выходил за рамки традиционной дипломатии, онбыл рассчитан на победу революции в Европе. Союзники России отказалисьрассмотреть эти предложения и признать новое правительство, обреченное, по ихмнению, на скорое исчезновение. Вильсон в своем ответе напомнил о «14 пунктах»и отказался от сепаратного мира с центральными державами, а те,заинтересованные в том, чтобы получить свободу действий на востоке, далипонять, что соглас­ны на переговоры с большевиками. Через несколько недель кДекрету о мире добавился еще один документ — Декларация прав народов России, —столь же резко выходящий за рамки существующих норм, поскольку ос­новывался напринципе революционного освобождения наро­дов. Декларация провозглашаларавенство и суверенность наро­дов бывшей Российской империи, их право насвободное само­определение, вплоть до отделения, отмену всяких национальных ирелигиозных привилегий и ограничений. Декрет о земле, принятый 26 октября,узаконивал то, что было сделано начиная с лета многочисленными земельнымикомитетами: изъятие земель у помещиков, царского дома и за­житочных крестьян.Его текст включал наказ о земле, вырабо­танный эсерами на базе 242 местныхнаказов: «Частная собст­венность на землю отменяется навсегда. Все землипередаются в распоряжение местных Советов». Эсеры заявили протест: большевикиукрали их программу. «Пусть так, — ответил им Ленин. — Не все ли равно, кем онсоставлен, но, как демократическое правительство, мы не мо­жем обойтипостановление народных низов, хотя бы с ним бы­ли несогласны. В огне жизни,применяя его на практике, про­водя его на местах, крестьяне сами поймут, гдеправда… Жизнь — лучший учитель, а она укажет, кто прав, и пусть крестьяне содного конца, а мы с другого конца будем разрешать этот воп­рос… В духе линашем, в духе ли эсеровской программы, — не в этом суть. Суть в том, чтобыкрестьянство получило твердую уверенность в том, что помещиков в деревне большенет, что пусть сами крестьяне решают все вопросы, пусть сами они ус­траиваютсвою жизнь». Согласно Декрету о земле, каждая крестьянская семья дол­жна былаполучить в среднем по две-три десятины земли. При­бавка значительная, но, в товремя мало значимая, так как за неимением скота и техники, земля не могла бытьобработана. Тем не менее в течение нескольких месяцев престиж большеви­ков вдеревне достиг высшей точки (об этом свидетельствует увеличение числа сельскихпартийных ячеек в первые месяцы 1918 г.). Крестьяне, конечно, не дожидалисьдекрета, чтобы вершить «свою» революцию, однако он укрепил их в убежде­нии,будто большевики, о которых они только слышали, явля­ются теми«максималистами», которые одобряют их действия.

Рабочийконтроль и начало национализации

26октября Ленин заявил, что новый режим будет основы­ваться на принципе «рабочегоконтроля». Декрет от 27 ноября определил его формы. Теоретически рабочийконтроль должен был осуществляться всеми трудящимися предприятия через вы­борныйзаводской комитет, а также состоящих при нем пред­ставителей администрации иинженерно-технических работни­ков. Трудящиеся получали доступ к бухгалтерскимкнигам, складам, могли контролировать обоснованность найма и уволь­нений. Этотдекрет как бы узаконивал положение вещей, ре­ально существующее на многихпредприятиях с лета 1917 г. Практически же он отстранял заводские комитеты отуправле­ния предприятиями. Они теперь входили в иерархическую структуру, гдебольшинство составляли люди, далекие от про­блем рабочих комитетов. При каждомгородском Совете был создан Совет рабочего контроля, состоящий изпредставителей профсоюзов и кооперативов. Их высшим органом был Всерос­сийскийсовет рабочего контроля. Структура его узаконивала поглощение заводскихкомитетов профсоюзами и Советами, где заправляли большевики. Первый Съездпрофсоюзов (7 — 14 января 1918 г.) должен был подтвердить подчинение завкомовпрофсоюзам. В оконча­тельной резолюции, представленной большевиком Лозовским,отмечалось, что контроль над производством ни в коей мере не означает переходапредприятия в руки трудящихся данного предприятия. Последний пункт недвусмысленносвидетельство­вал о том, что заводские комитеты и комиссии профсоюзногоконтроля должны подчиняться инструкциям, исходящим от Всероссийского советарабочего контроля. В действительности этот совет ни разу не собирался как са­мостоятельныйорган. С самого начала он влился в Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ),созданный декретом от 15 декабря. На него возлагалась задача по проверкеэкономиче­ской деятельности государства, централизации и руководству всемиэкономическими органами и подготовке законов, касаю­щихся экономики. Онподчинялся непосредственно правитель­ству и имел двойную структуру:вертикальную (главки — цент­ральные органы, управляющие работой различныхотраслей промышленности) и горизонтальную (совнархозы или регио­нальные советынародного хозяйства). ВСНХ обладал больши­ми полномочиями: мог конфисковывать,приобретать, опечаты­вать любое предприятие. Его сотрудниками стали представите­лиразличных министерств (народных комиссариатов по экономике), которым помогали«буржуазные специалисты». Привлечение советским государством «буржуазныхспециали­стов» предполагалось Лениным (в «Очередных задачах Совет­ской власти»)как «компромисс», необходимый, поскольку ко­митеты рабочего контроля, Советы изаводские комитеты не умели «организовать производство». Рабочий контроль завод­скихкомитетов был вытеснен профсоюзами и Советами, а затем учреждениями ВСНХ.Рабочий контроль, ведущийся очень неумело, на некоторых предприятиях в периодиюня — октября 1918 г. сменился государственным «рабочим контролем» над са­мимирабочими, «неспособными организоваться». Рабочие не поняли происходящего: дляних главным было, что бывший хозяин побежден и признаны заводские комитеты.Кроме того, на пятый день после революции был наконец тор­жественнопровозглашен 8-часовой рабочий день, запрещался детский труд, сталаобязательной выплата пособий по безрабо­тице и болезни. 14 декабряправительство подписало первый декрет о наци­онализации ряда промышленныхпредприятий. По утвержде­нию С. Маля, первые национализации (речь идет о 81предпри­ятии, национализированном до марта 1918 г.) санкционирова­лись поинициативе на местах. Эта национализация была прежде всего мерой наказания изаранее не планировалась, в отличие от той, которая стала систематическипроводиться с лета 1918 г. Управление национализированными предприятия­ми быловыведено из-под рабочего контроля и передано глав­кам ВСНХ. На крупныепредприятия главки назначали «комис­саров» (представителя государственнойвласти) и двух директо­ров (технического и административного). Административныйдиректор, названный затем «красным» (обычно член партии, часто бывший рабочийили мастер этого предприятия), поддер­живал отношения с заводским комитетом. Занеимением «ин­женерно-технических кадров пролетарского происхождения»,техническим директором становился бывший инженер или управляющий предприятия.Если промышленные предприятия национализировались постепенно, то крупные банки,прекра­тившие все операции и заморозившие счета, сразу же с 27 де­кабря сталиобъектом государственной национализации. В ян­варе 1918 г. принадлежавшие имчеки и акции были конфиско­ваны, а государственные задолженности (всего 60млрд. руб., из них 16 млрд. — внешнего долга) аннулированы. Кроме основныхвышеупомянутых декретов, правительство, заседавшее по пять-шесть часов каждыйдень, в первые недели своего существования приняло ряд реформ. Вот наиболееважные из них: отмена старорежимных чинов, титулов и наград, а такженеравенства званий; выборность судей; создание революционных трибуналов, в частноститрибунала, занимающегося «преступлениями печати»; признание гражданского брака;об­суждение закона, облегчающего процедуру развода; секуляриза­ция гражданскогосостояния; отделение церкви от государства и школы от церкви; переход нагригорианский календарь с 1(14) февраля 1918 г.

Вытеснение Советов и роспуск Учредительногособрания

Правительство,созданное 26 октября, на 11 съезде Советов состояло только из большевиков.Возглавляемый Лениным Со­вет Народных Комиссаров (Совнарком) включал в себя 15ко­миссаров: Рыков отвечал за внутренние дела, Троцкий— за внешнюю политику,Луначарский — за народное образование, Сталин — за национальную политику,Антонов-Овсеенко — за военное ведомство и т.д. Эсеры и меньшевики отказалисьпри­сутствовать на заседании избранного съездом Всероссийского ЦентральногоИсполнительного Комитета (ВЦИК) в знак про­теста против большевистского актанасилия. Таким образом, правительство Ленина признали только большевистскиеделега­ты, левые эсеры и несколько делегатов от мелких группировок,поддержавших восстание. Во ВЦИК были избраны 67 больше­виков и 29 левых эсеров.20 мест было оставлено для меньше­виков и эсеров на тот случай, если онивернутся на съезд. Пока создавалось новое правительство, ПВРК, во главе ко­торогостояли малоизвестные политические деятели, принял ряд жестких мер, отражающихнизовую концепцию «демокра­тии»: были закрыты семь газет («День» — ежедневноеиздание умеренных социалистов, «Речь» — ежедневное издание кадетов, «Новоевремя» — самая крупная ежевечерняя газета, «Вечернее время», «Русская воля»,«Народная правда», «Биржевые ведо­мости»), установлен контроль над радио ителеграфом, вырабо­тан проект изъятия пустых помещений, частных квартир и ав­томобилей.Через два дня закрытие газет узаконил декрет, ос­тавляющий за новыми властямиправо приостанавливать деятельность любого издания, «сеющего беспокойство вумах и публикующего заведомо ложную информацию». Против этих жестких мер ипротив тотального захвата вла­сти большевиками росло недовольство, в том числе внутрипар­тии большевиков. Первым выступил Исполком Всероссийского советакрестьянских депутатов, находящийся в руках эсеров; за ним последовалименьшевики и эсеры из Петроградского Сове­та, другие организации. Они призывалинарод объединяться вокруг Комитета защиты родины и революции, собравшегося вПетроградской думе, единственной организации, представляю­щей все слоинаселения. Этот Комитет заявил о том, что он бе­рет на себя временныеполномочия до созыва Учредительного собрания. Как только выяснилось, что новыйрежим выражает волю большевистской партии, а не Советов, часть приверженцев вос­станиярезко изменила свою позицию. Меньшевики-интерна­ционалисты и левые эсеры,объединившиеся вокруг издаваемой Горьким газеты «Новая жизнь» ианархо-синдикалистской газе­ты «Знамя труда», поддерживаемые Бундом и Польскойсоциа­листической партией, выступили за образование социалистиче­скогореволюционного правительства, которое состояло бы не только из большевиков. Этотечение получило поддержку мно­гочисленных рабочих профсоюзов, Советов,заводских комите­тов. Совет Выборгской стороны, безоговорочно поддерживаю­щийбольшевиков с апреля, опубликовал воззвание, подписан­ное и меньшевиками ибольшевиками, о формировании коалиционного социалистического правительства. Руководство«социалистической» оппозицией взял на себя профсоюз железнодорожников(Викжель), где большевики всегда были в меньшинстве. Не желая принимать участиев «братоубийственной борьбе», профсоюз направил властям уль­тиматум (29октября), требуя образования социалистического правительства, откуда были быисключены Ленин и Троцкий, и угрожая всеобщей забастовкой железнодорожников. Повопросам свободы печати и создания коалиционного со­циалистическогоправительства мнения большевиков раздели­лись. Одиннадцать членов правительстваи пять членов Цент­рального Комитета партии (Каменев, Зиновьев, Рыков, Милю­тин,Ногин) подали в отставку в знак протеста против «поддержания чистобольшевистского правительства с по­мощью террора». Ленин же посчитал «инцидент»предательст­вом нескольких «отдельных интеллигентов». На самом деле в октябре,так же как и в июле, до захвата власти и после, шла борьба двух внутрипартийныхконцепций большевизма. Боль­шевистская дисциплина оказалась таким же далеким отреаль­ности мифом, как и так называемая «власть Советов». Оппози­циябольшевиков-«диссидентов» продлилась, однако, недолго. ЦК потребовал, чтобыоппозиционеры изменили свое мнение, пригрозив исключением из состава ЦК.Зиновьев подчинился 9 ноября. Остальные продержались до 30 ноября и также при­зналисвои ошибки. Тем временем, под давлением Викжеля, Ленин заключил договор осовместных действиях с левыми эсе­рами. Меньшевистские и правоэсеровскиеделегаты были выве­дены из Исполкома 11 Всероссийского съезда Советов кресть­янскихдепутатов 26 ноября 1917 г. В результате этой совмест­ной акции левые эсерывошли в правительство. Состав его являлся временным, поскольку, по общемумнению, только Уч­редительное собрание, которое должно было собраться в янва­ре,могло назначить законное и представительное правительст­во, способное заставитьбольшевиков пойти на уступки. До Октября большевики постоянно обвинялиВременное правительство в затягивании созыва Учредительного собрания. Неговорить об этом они не могли. Представляется маловероят­ным, что Ленин заранеерешил распустить Учредительное со­брание, хотя Суханов утверждает, что еще вШвейцарии Ленин называл Учредительное собрание «либеральной шуткой». Тем неменее с октября месяца Ленин много раз возвращался к идее, выдвинутой Плехановымв 1903 г., суть которой в том, что успех революции — это «высшее право»,стоящее даже над всеобщим избирательным правом. Естественно, любые свобод­ныевыборы в Учредительное собрание превратились бы в по­беду эсеров надбольшевиками, потому что основную массу из­бирателей составляли крестьяне.Поощряя экспроприацию, большевики завоевали некоторое доверие части крестьян,но отнюдь не большинства. Из 41 млн. проголосовавших на выборах в декабре 1917г. за эсеров отдали свои голоса 16,5 млн., за раз­ные другие умеренныесоциалистические партии — чуть мень­ше 9 млн., за различные национальные партии— 4,5 млн., за кадетов — менее 2 млн., за большевиков — 9 млн. Из 707 из­бранныхв Учредительное собрание депутатов 175 составляли большевики, 370 — эсеры, 40 —левые эсеры, 16 — меньшевики, 17 — кадеты и более 80 — «разные». В этойситуации левые эсе­ры и большевики открыто рассматривали вопрос о роспускеУчредительного собрания. Мария Спиридонова, лидер левых эсеров, разъясняла, чтоСоветы «показали себя наилучшими организациями для разрешения всех социальныхпротиворе­чий...». От имени петроградских большевиков Володарский за­явил овозможности «третьей революции» в случае, если боль­шинство Учредительногособрания будет противиться воле большевиков. 11 декабря правительство обвинилокадетов в подготовке государственного переворота, назначенного на день открытияУчредительного собрания, и арестовало основных ру­ководителей партии. Противприменения насильственных мер по отношению к Учредительному собранию были возраженияи внутри партии большевиков (Каменев, Ларин, Милютин, Сап­ронов). В «Тезисах обУчредительном собрании» Ленин, в частности, писал: «Всякая попытка, прямая иликосвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании сформально-юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии, внеучета классовой борьбы и гражданской войны, является изменой делу пролетариатаи переходом на точку зре­ния буржуазии». К открытию Учредительного собрания 5января 1918 г. большевики подготовили пространную «Декларацию прав тру­дящегосяи эксплуатируемого народа», повторяющую резолю­ции съезда Советов по аграрнойреформе, рабочему контролю и миру. Один из пунктов декларации, зачитаннойСвердловым, гласил: Учредительное собрание «считает, что его задачи исчер­пываютсяустановлением коренных оснований социалистиче­ского переустройства общества».Делегаты отвергли это заявле­ние о капитуляции и 244 голосами против 153выбрали в пред­седатели эсера В. Чернова, а не М. Спиридонову, поддерживаемуюбольшевиками. Кроме того. Учредительное собрание отменило октябрьские декреты.Тогда на заседании Совета Народных Ко­миссаров большевики потребовалинемедленного роспуска Уч­редительного собрания. Левые эсеры заявили онеобходимости альтернативы: новые выборы или немедленное объединение сил,оппозиционных Учредительному собранию, в Революци­онное собрание. ВЦИК тожевысказался за роспуск. На следу­ющий день, 6(19) января красногвардейцы,дежурившие у две­рей зала заседаний, не допустили туда делегатов Учредительно­гособрания, которое было объявлено распущенным. Этот произвол не вызвал в странеособого отклика. Лишь отдельные петроградские эсеры попытались оказатьвооруженное сопро­тивление, но оно потерпело фиаско. Войска, верные большеви­кам,открыли огонь по нескольким сотням безоружных демон­странтов, протестовавшихпротив роспуска Учредительного собрания, возмутившего демократов, умеренныхсоциалистов, некоторых большевиков. Общественность осталась безразлич­ной. Опытпарламентской демократии продлился всего не­сколько часов. Из постояннодействующего органа ВЦИК превратился в периодически созываемый: он собиралсяуже раз в два месяца, потерял возможность аннулировать «срочные» декреты, прини­маемыеСовнаркомом. Президиум ВЦИКа, полностью контро­лируемый большевиками, стал постояннодействующим орга­ном. Он монополизировал все функции контроля, обладал пра­вомподтверждать решения Совнаркома и назначать народных комиссаров, предлагаемыхСовнаркомом. «Власть снизу», то есть «власть Советов», набиравшая силу сфевраля по октябрь, через различные децентрализованные институты, созданные какпотенциальное «противостояние вла­сти», стала превращаться во «власть сверху»,присвоив себе все возможные полномочия, используя бюрократические меры иприбегая к насилию. Тем самым власть переходила от обще­ства к государству, а вгосударстве к партии большевиков, мо­нополизировавших исполнительную изаконодательную власть. Еще некоторое время в Советах находились небольшевики,но еще до того, как была запрещена их деятельность, к их мнению пересталиприслушиваться.

2. “Военныйкоммунизм”Национализацияи мобилизация экономики

Послетрех с половиной лет войны и восьми месяцев революции эко­номика странынаходилась в руинах. Из-под контроля больше­виков отошли наиболее богатыерайоны: Украина, Прибалтика, Поволжье, Западная Сибирь. Экономические связимежду го­родом и деревней уже давно были прерваны. Забастовки и ло­каутыпредпринимателей довершили разложение экономики, порожденное войной.Окончательно отказавшись от опыта ра­бочего самоуправления, обреченного напровал в условиях эко­номической катастрофы, большевики предприняли ряд чрезвы­чайныхмер. Они продемонстрировали авторитарный, централистский государственный подходк экономике. В советской истории совокупность этих мер получила название«военного коммунизма». В октябре 1921 г. Ленин писал: «В начале 1918… мысделали ту ошибку, что решили произвести непосредствен­ный переход ккоммунистическому производству и распределе­нию». Тот «коммунизм», который, поМарксу, должен был быстро привести к исчезновению государства, наоборот,удивитель­ным образом гипертрофировал государственный контроль над всемисферами экономики. После национализации торгового флота (23 января) и внешнейторговли (22 апреля) правительство 28 июня 1918 г. приступило к общейнационализации всех предприятий с капиталом свыше 500 тыс. рублей. Сразу послесоздания в декабре 1917 г. ВСНХ он занялся национализацией, но сначалаэкспроприации проходили беспорядочно, по ини­циативе на местах и чаще всего какрепрессивная мера против предпринимателей, пытавшихся сопротивлятьсязлоупотребле­ниям рабочего контроля. Декрет от 28 июня был неподготов­ленной иконъюнктурной мерой, его приняли в спешке, чтобы уйти от выполнения одного изпунктов брест-литовского договора, гласящего, что начиная с 1 июля 1918 г.любое предпри­ятие, изъятое у подданных Германии, будет возвращено им в томслучае, если это имущество не было уже экспроприировано государством илиместными властями. Такая уловка с национа­лизацией (»идущая по заранееразработанному плану», как бы­ло телеграфировано советскому послу в Берлине,чтобы при­дать декрету больше убедительности в глазах немцев) позволиласоветскому правительству заменитьпередачу сотен заводов «справедливой компенсацией». К 1 октября 1919 г. былонаци­онализировано 2500 предприятий. В ноябре 1920 г. вышел де­крет,распространивший национализацию на все «предприятия с числом рабочих болеедесяти или более пяти, но использую­щих механический двигатель», которыхоказалось около 37 тыс. Из них 30 тыс. не фигурировали в основных списках ВСНХ.Подобно декрету от 28 июня 1918 г. о национализации, по­становление от 13 мая1918 г., дающее широкие полномочия Народному комиссариату по продовольствию(Наркомпрод), обычно считается актом, с которого началась политика «воен­ногокоммунизма». В нем государство провозгласило себя глав­ным распределителем, ещедо того, как стало главным произво­дителем. В экономике, где распределительныесвязи были по­дорваны как на уровне средств производства (резкое ухудшениесостояния транспорта, особенно железнодорожного), так и на уровнепричинно-следственных отношений (отсутствие про­мышленных товаров не побуждалокрестьян сбывать свою про­дукцию), жизненно важной проблемой стало обеспечениепо­ставок и распределение продуктов, в особенности зерна. Перед большевикамивстала дилемма: восстановить подобие рынка в условиях разваливающейся экономикиили прибегнуть к принудительным мерам. Они выбрали второе, так как были увере­ны,что усиление классовой борьбы в деревне решит проблему снабженияпродовольствием города и армии. 11 июня 1918 г. были созданы комитетыкрестьянской бедноты (комбеды), ко­торые в период разрыва между большевиками илевыми эсера­ми (еще контролировавшими значительное число сельских Со­ветов)должны были стать «второй властью» и изъять излишки сельскохозяйственнойпродукции у зажиточных крестьян. В це­лях «стимулирования» бедных крестьян(определяемых как «крестьяне, не использующие наемную рабочую силу и не име­ющиеизлишков») предполагалось, что часть изымаемых про­дуктов будет поступатьчленам этих комитетов. Их действия должны были поддерживаться частями«продовольственной ар­мии» (продармия), состоящими из рабочих и большевиков-ак­тивистов.В конце июля 1918 г. в продармии было 12 тыс. че­ловек (затем их число увеличилосьдо 80 тыс.). Из них добрую половину составляли рабочие стоявших петроградскихзаводов, которых «заманили» оплатой натурой пропорционально коли­чествуконфискованных продуктов. После роспуска этих отря­дов в конце гражданскойвойны многие из участников этой кампании попали в административный и партийныйаппараты, и мало кто из них вернулся на заводы. Создание комбедовсвидетельствовало о полном незнании большевиками крестьянской психологии. Онипредставляли, согласно примитивной марксистской схеме, что крестьяне бы­лиразделены на антагонистические классы кулаков, середня­ков, бедняков ибатраков. На самом деле крестьянство прежде всего было едино в противостояниигороду как внешнему миру. Когда пришло время сдавать «излишки», в полной мерепро­явились общинный и уравнительный рефлексы деревенского схода: вместо тогочтобы возложить груз поборов только на за­житочных крестьян, его распределялиболее или менее равно­мерно, в зависимости от возможностей каждого. От этого по­страдаламасса середняков. Возникло общее недовольство: во многих районах вспыхнулибунты; на «продовольственные от­ряды» устраивались засады — надвигаласьнастоящая партизан­ская война. 16 августа 1918 г. Ленин отправил телеграммувсем местным властям, где призывал их «прекратить преследовать середняка».Кампания по продразверстке летом 1918 г. закон­чилась неудачей: было собрановсего 13 млн. пудов зерна вме­сто 144 млн., как было запланировано. Тем неменее это не помешало властям продолжить полити­ку продразверстки до весны 1921г. Декретом от 21 ноября 1918 г. устанавливалась монополия государства навнутреннюю торгов­лю. Уже с начала года многие магазины были «муниципализи­рованы»местными властями, часто по просьбе граждан, раз­драженных до пределанедостатком продуктов и ростом цен, причина которых виделась им в действиях«спекулянтов» и «пе­рекупщиков». В ноябре 1918 г. комитеты бедноты были распу­щеныи поглощены вновь избранными сельскими Советами. Власти обвинили комбеды вмалоэффективности и нагнетании «напряженности» в крестьянской среде, в то времякак новый режим нуждался в установленииmodus vivendi со всем кресть­янством, поскольку оно поставлялобольшую часть солдат для Красной Армии. С 1 января 1919 г. беспорядочные поискиизлишков были заменены централизованной и плановой системой продразвер­стки.Каждые область, уезд, волость, каждая крестьянская об­щина должны были сдатьгосударству заранее установленное количество зерна и других продуктов, взависимости от предпо­лагаемого урожая (определяемого весьма приблизительно, поданным предвоенных лет, так как только за эти годы имелась более или менееправдоподобная статистика). Кроме зерна, сдавались картофель, мед, яйца, масло,масличные культуры, мясо, сметана, молоко. Каждая крестьянская община отвечалаза свои поставки. И только когда вся деревня их выполняла, власти выдаваликвитанции, дающие право на приобретение промышленных товаров, причем вколичестве намного мень­шем, чем требовалось (в конце 1920 г. нужда впромышленных товарах удовлетворялась на 15—20%). Ассортимент ограничивалсянемногими товарами первой необходимости: ткани, са­хар, соль, спички, табак,стекло, керосин, изредка инструмен­ты. Особенно ощущался недостатоксельскохозяйственного ин­вентаря. Что касается оплаты продразверсткидевальвирован­ными деньгами (к 1 октября 1920 г. рубль потерял 95% своейстоимости по отношению к золотому рублю), то это, естествен­но, крестьян неудовлетворяло. На продразверстку и дефицит товаров крестьяне отреагировалисокращением посевных пло­щадей (на 35—60% в зависимости от района) ивозвращением к натуральному хозяйству. Государство поощряло создание беднякамиколлективных хозяйств (в октябре 1920 г. их было 15 тыс. и они объединяли 800тыс. крестьян) с помощью правительственного фонда. Этим коллективным хозяйствамбыло дано право продавать государ­ству свои излишки, но они были так слабы(коллективное хо­зяйство располагало в среднем 75 десятинами пахотной земли,обрабатываемой примерно полусотней человек), а их техника столь примитивна, чтоэти коллективные хозяйства не могли произвести значительное количествоизлишков. Только некото­рые совхозы, организованные на базе бывших поместий,обес­печивали серьезный вклад в поставки первостепенной важно­сти(предназначенные для армии). К концу 1919 г. в стране на­считывалось всегонесколько сотен совхозов. Продразверстка, восстановив против себя крестьянство,в то же время не удовлетворила и горожан. В 1919 г. по плану пред­полагалосьизъять 260 млн. пудов зерна, но с большим трудом было собрано только 100 млн.(38,5%). В 1920 г. план был вы­полнен только на 34%. Горожан поделили на пятькатегорий, от рабочих «горячих профессий» и солдат до иждивенцев, учи­тывалосьи социальное происхождение. Из-за недостатка про­дуктов даже самые обеспеченныеполучали лишь четверть пре­дусмотренного рациона. Получая полфунта хлеба вдень, фунт сахара в месяц, полфунта жиров и четыре фунта селедки (тако­ва былав марте 1919 г. норма петроградского рабочего «горяче­го цеха»), прожить былонемыслимо. «Иждивенцы», интелли­генты и «бывшие» снабжались продуктами впоследнюю оче­редь, а часто и вовсе ничего не получали. Помимо того, чтосистема обеспечения продовольствием была несправедливой, она к тому же былачрезвычайно запутанной. В Петрограде су­ществовало по меньшей мере 33 видакарточек со сроком дей­ствия не более месяца! В таких условиях расцветал«черный рынок». Правительство тщетно пыталось законодательно бороться смешочниками. Им было запрещено передвигаться на поездах. Местные власти и силыохраны порядка получили приказ арестовывать любого человека с «подозрительным»мешком. Весной 1918 г. забастовали рабочие многих петроградских заводов. Онитребовали разрешения на свободный провоз мешков «до полутора пудов» (24 кг).Этот факт свидетельствовал о том, что не одни кресть­яне приезжали тайком продаватьсвои излишки, не отставали от них и рабочие, имеющие родных в деревне. Все былизаняты поисками продуктов. Участились самовольные уходы с работы (в мае 1920 г.прогуливали 50% рабочих московских заводов). Рабочие бросали работу и по меревозможности возвращались в деревню. Правительство противопоставило этому рядмер, сим­волизирующих «новое мышление»: введение знаменитых субботников(коммунистических суббот) — «добровольный» труд в выходные дни, начатый членамипартии, а затем ставший обязательным для всех. Были приняты такиепринудительные ме­ры, как введение трудовой книжки (июнь 1919 г.) с цельюуменьшить текучесть рабочей силы и «всеобщая трудовая повин­ность»,обязательная для всех граждан от 16 до 50 лет (29 января 1920г.). Самымэкстремистским способом вербовки трудящихся было предложение превратить КраснуюАрмию в «трудовую ар­мию» и милитаризовать железные дороги. Эти проекты быливыдвинуты Троцким и поддержаны Лениным. В районах, нахо­дившихся во времягражданской войны под непосредственным контролем Троцкого, предпринималисьпопытки осуществить эти планы: на Украине были военизированы железные дороги, алюбая забастовка расценивалась как предательство. После по­беды над Колчаком3-я Уральская армия стала 15 января 1920 г. Первой Революционной Трудовойармией. В апреле в Казани была создана Вторая Революционная Трудовая армия.Результа­ты оказались удручающими: солдаты-крестьяне были совершеннонеквалифицированной рабочей силой, они спешили вернуться домой и вовсе негорели желанием работать. Железнодорожников, привыкших к тому, что их правазащищает профсоюз, приводила в ярость необходимость подчиняться во­енным.«Военный коммунизм», рожденный марксистскими догмами в условиях экономическогокраха и навязанный стра­не, уставшей от войны и революции, оказался полностьюнесо­стоятельным. Но в дальнейшем его «политическим достижени­ям» былауготована долгая жизнь.

3. Кризис «военного коммунизма»Экономическаяотсталость и социальная деградация

Вначале 1921 г. гражданская война закончилась, советская власть упрочилась.Однако положение в стране становилось все более катастрофичным. Продолжающаясяполитика «военного коммунизма» вызвала волну возмущения в деревне. Внутри са­мойпартии наметился раскол. Даже те, кто находился в аван­гарде Октябрьской революции— моряки и рабочие Кронштад­та,—и те подняли восстание. Для нового строя этобыло са­мым суровым приговором. Эксперимент «военного коммунизма» был проведенна пол­ностью разложившейся экономике и привел к неслыханному спадупроизводства: в начале 1921 г. объем промышленного производства составлялтолько 12% довоенного, а выпуск желе­за и чугуна —2,5%. Созданный в феврале1920 г. центральный плановый орган (Госплан) и ВСНХ оказались неспособными ккрупномасштабному планированию и управлению. Значитель­ная часть вроде бынационализированных предприятий не под­давалась никакому государственномуконтролю, каждое пред­приятие действовало своими силами, как могло, сбывая своюмизерную продукцию на черном рынке. Государство, присво­ившее себе монополию нараспределение, могло предложить крестьянам для «обмена» очень скудныйассортимент промыш­ленных товаров. В 1920 г. их производилось на сумму 150 млн.руб. золотом. Цена выращенного зерна превосходила эту сумму в 20 раз, исоставляла менее 64% довоенного уровня. Крайний недостаток товаров, ихдороговизна не стимулировали крестья­нина производить продукты на продажу, темболее что любые излишки тут же изымались. По сравнению с довоенным пери­одомобъем продуктов, шедших на продажу, сократился на 92%. Дробление крупныхвладений, уравниловка, навязываемая сельскими властями, разрушениекоммуникаций, разрыв эко­номических связей между городом (где уже не было нирабочих мест, ни продуктов) и деревней, продразверстка — все это при­вело кизоляции крестьянства и возвращению к натуральномухозяйству. Замкнувшись в себе, крестьянство легче, чем другиеклассы, пережило невероятные социальные потрясения, порож­денные мировойвойной,