Реферат: Тютчев Федор Иванович

Тютчев(Федор Иванович) — известный поэт, один из самых выдающихся представителейфилософской лирики. Родился 23 ноября 1803 г. в селе Овстуг, Брянского уездаОрловской губернии, в родовитой дворянской семье, зимою жившей в Москве открытои богато. В доме, «совершенно чуждом интересам литературы и в особенностирусской литературы», исключительное господство французского языкауживалось с приверженностью ко всем особенностям русского стародворянского иправославного уклада.

КогдаТютчеву шел десятый год, в воспитатели к нему был приглашен С.Е. Раич,пробывший в доме Тютчевых семь лет и оказавший большое влияние на умственное инравственное развитие своего воспитанника, в котором он развил живой интерес клитературе. Превосходно овладев классиками, Тютчев не замедлил испытать себя впоэтическом переводе. «Послание Горация к Меценату», представленноеРаичем обществу любителей российской словесности, было прочтено в заседании иодобрено значительнейшим в то время московским критическим авторитетом —;вслед за тем произведение четырнадцатилетнего переводчика, удостоенного звания«сотрудника», было напечатано в XIV части «Трудов»общества.

Втом же году Тютчев поступил в Московский университет, то есть стал ездить налекции с воспитателем, а профессора сделались обычными гостями его родителей.Получив в 1821 году кандидатскую степень, Тютчев в 1822 г. был отправлен вПетербург на службу в государственную коллегию иностранных дел и в том же годууехал за границу с своим родственником графом фон Остерманом-Толстым, которыйпристроил его сверхштатным чиновником русской миссии в Мюнхене. За границей онпрожил, с незначительными перерывами, двадцать два года. Пребывание в живомкультурном центре оказало значительное воздействие на его духовный склад.

В1826 г. он женился на баварской аристократке, графине Ботмер, и их салонсделался средоточием интеллигенции; к многочисленным представителям немецкойнауки и литературы, бывавшим здесь, принадлежал Гейне, стихотворения которогоТютчев тогда же стал переводить на русский язык; перевод «Сосны»(«С чужой стороны») напечатан в «Аонидах» за 1827 г.Сохранился также рассказ о горячих спорах Тютчева с философом Шеллингом. В 1826г. в альманахе «Урания» напечатаны три стихотворения Тютчева, а вследующем году в альманахе Раича «Северная Лира» — несколькопереводов из Гейне, Шиллера («Песнь радости»), Байрона и несколькооригинальных стихотворений. В 1833 г. Тютчев, по собственному желанию, былотправлен «курьером» с дипломатическим поручением на Ионическиеострова, а в конце 1837 г. — уже камергер и статский советник, — он, несмотряна свои надежды получить место в Вене, был назначен старшим секретаремпосольства в Турин. В конце следующего года скончалась его жена.

В1839 г. Тютчев вступил во второй брак с баронессой Дернгейм; подобно первой, ивторая жена его не знала ни слова по-русски и лишь впоследствии изучила роднойязык мужа, чтобы понимать его произведения. За самовольную отлучку в Швейцарию — да еще в то время как на него были возложены обязанности посланника — Тютчевбыл отставлен от службы и лишен звания камергера. Тютчев вновь поселился влюбимом Мюнхене, где прожил еще четыре года. За все это время его поэтическаядеятельность не прекращалась. Он напечатал в 1829 — 1830 годах несколькопревосходных стихотворений в «Галатее» Раича, а в «Молве»1833 г. (а не в 1835 г., как сказано у Аксакова) появилось его замечательное«Silentium», лишь много позже оцененное по достоинству. В лице Ив.Сер. («иезуита») Гагарина он нашел в Мюнхене ценителя, который нетолько собрал и извлек из-под спуда заброшенные автором стихотворения, но исообщил их, для напечатания в «Современнике»; здесь в течение 1836 — 1840 годов появилось около сорока стихотворений Тютчева под общим заглавием«Стихотворения, присланные из Германии» и за подписью Ф.Т. Затем втечение четырнадцати лет произведения Тютчева не появляются в печати, хотя заэто время он написал более пятидесяти стихотворений. Летом 1844 г. была напечатанапервая политическая статья Тютчева — «Lettre a M. le Dr. Gustave Kolb,redacteur de la „Gazette Universelle“ (d'Augsburg)». Тогда жеон, предварительно съездив в Россию и уладив дела по службе, переселился ссемьей в Петербург. Ему были возвращены его служебные права и почетные звания идано назначение состоять по особым поручениям при государственной канцелярии;эту должность он сохранил и тогда, когда (в 1848 г.) был назначен старшимцензором при особой канцелярии министерства иностранных дел. В петербургскомобществе он имел большой успех; его образование, уменье быть одновременноблестящим и глубоким, способность дать теоретическое обоснование принятымвоззрениям создали ему выдающееся положение.

Вначале 1849 года он написал статью «La Russie et la Revolution», а вянварской книжке «Revue des Deux Mondes» за 1850 г. напечатана — безподписи — другая его статья: «La Question Romaine et la Papaute». Посообщению Аксакова, обе статьи произвели за границей сильное впечатление: в Россиио них знали очень немногие. Весьма невелико было также число ценителей егопоэзии. В том же 1850 г. он нашел выдающегося и благосклонного критика в лицеНекрасова, который (в «Современнике»), не зная лично поэта и делаядогадки о его личности, высоко ставил его произведения. И.С. Тургенев, собравпри помощи семьи Тютчевых, но — по мнению И.С. Аксакова — без всякого участиясамого поэта, около ста его стихотворений, передал их редакции«Современника», где они были перепечатаны, а затем вышли отдельнымизданием (1854). Собрание это вызвало восторженный отзыв (в«Современнике») Тургенева. С этих пор поэтическая слава Тютчева — непереходя, однако, известных пределов — была упрочена; журналы обращались к немус просьбой о сотрудничестве, стихотворения его печатались в «РусскойБеседе», «Дне», «Москвитянине», «РусскомВестнике» и других изданиях; некоторые из них, благодаря хрестоматиям,становятся известными всякому русскому читателю в раннем детстве(«Весенняя гроза», «Весенние воды», «Тихой ночьюпоздним летом» и др.). Изменилось и служебное положение Тютчева. В 1857 г.он обратился к князю Горчакову с запиской о цензуре, которая ходила по рукам вправительственных кругах. Тогда же он был назначен на место председателякомитета иностранной цензуры — преемником печальной памяти Красовского. Еголичный взгляд на эту должность хорошо определен в экспромте, записанном им вальбом его сослуживца Вакара: «Веленью высшему покорны, у мысли стоя начасах, не очень были мы задорны… — Грозили редко и скорей не арестантский, апочетный держали караул при ней». Дневник Никитенко — сослуживца Тютчева — не раз останавливается на его стараниях оградить свободу слова.

В1858 г. он возражал против проектированной двойной цензуры — наблюдательной ипоследовательной; в ноябре 1866 г. «Тютчев в заседании совета по делампечати справедливо заметил, что литература существует не для гимназистов ишкольников, и что нельзя же ей давать детское направление». По словамАксакова, «просвещенное, разумно-либеральное председательство в комитете,нередко расходившееся с нашим административным мировоззрением, а потому подконец и ограниченное в своих правах, памятно всем, кому было дорого живоеобщение с европейской литературой». «Ограничение в правах», окотором говорит Аксаков, совпадает с переходом цензуры из ведомстваминистерства народного просвещения в министерство внутренних дел. В началесемидесятых годов Тютчев испытал подряд несколько ударов судьбы, слишкомтяжелых для семидесятилетнего старика; вслед за единственным братом, с которымего связывала интимная дружба, он потерял старшего сына и замужнюю дочь. Онстал слабеть, его ясный ум тускнел, поэтический дар стал изменять ему. Послепервого удара паралича (1 января 1873 г.) он уже почти не поднимался с постели,после второго прожил несколько недель в мучительных страданиях — и скончался 15июля 1873 года. Как человек, он оставил по себе лучшие воспоминания в томкруге, к которому принадлежал. Блестящий собеседник, яркие, меткие и остроумныезамечания которого передавались из уст в уста (вызывая в князе Вяземскомжелание, чтобы по ним была составлена Тютчевиана, «прелестная, свежая,живая современная антология»), тонкий и проницательный мыслитель, с равнойуверенностью разбиравшийся в высших вопросах бытия и в подробностях текущейисторической жизни, самостоятельный даже там, где он не выходил за пределыустановившихся воззрений, человек, проникнутый культурностью во всем, отвнешнего обращения до приемов мышления, он производил обаятельное впечатлениеособой — отмеченной Никитенко — «любезностью сердца, состоявшей не всоблюдении светских приличий (которых он никогда и не нарушал), но в деликатномчеловечественном внимании к личному достоинству каждого». Впечатлениенераздельного господства мысли — таково было преобладающее впечатление, котороепроизводил этот хилый и хворый старик, всегда оживленный неустанной творческойработой мысли. Поэта-мыслителя чтит в нем, прежде всего, и русская литература.Литературное наследие его не велико: несколько публицистических статей и околопятидесяти переводных и двухсот пятидесяти оригинальных стихотворений, средикоторых довольно много неудачных. Среди остальных зато есть ряд перловфилософской лирики, бессмертных и недосягаемых по глубине мысли, силе исжатости выражения, размаху вдохновения.

ДарованиеТютчева, столь охотно обращавшегося к стихийным основам бытия, само имело нечтостихийное; в высшей степени характерно, что поэт, по его собственному признаниювыражавший свою мысль тверже по-французски, чем по-русски, все свои письма истатьи писавший только на французском языке и всю свою жизнь говоривший почтиисключительно по-французски, самым сокровенным порывам своей творческой мыслимог давать выражение только в русском стихе; несколько французскихстихотворений его совершенно незначительны. Автор «Silentium», онтворил почти исключительно «для себя», под давлением необходимостивысказаться пред собой и тем уяснить себе самому свое состояние. В связи с этимон исключительно лирик, чуждый всяких эпических элементов. С этойнепосредственностью творчества Аксаков пытался привести в связь ту небрежность,с которой Тютчев относился к своим произведениям: он терял лоскутки бумаги, накоторых они были набросаны, оставлял нетронутой первоначальную — иногданебрежную — концепцию, никогда не отделывал своих стихов и т. д. Последнееуказание опровергнуто новыми исследованиями; стихотворные и стилистическиенебрежности действительно встречаются у Тютчева, но есть ряд стихотворений,которые он переделывал, даже после того как они были в печати. Бесспорным,однако, остается указание на «соответственность таланта Тютчева с жизньюавтора», сделанное еще Тургеневым: "… от его стихов не веетсочинением; они все кажутся написанными на известный случай, как того хотелГете, т. е. они не придуманы, а выросли сами, как плод на дереве". Идейноесодержание философской лирики Тютчева значительно не столько своимразнообразием, сколько глубиной. Наименьшее место занимает здесь лирикасострадания, представленная, однако, такими захватывающими произведениями, как«Слезы людские» и «Пошли, Господь, свою отраду».

Невыразимостьмысли в слове («Silentium») и пределы, поставленные человеческомупознанию («Фонтан»), ограниченность знания «человеческогоя» («Смотри, как на речном просторе»), пантеистическоенастроение слияния с безличной жизнью природы («Сумерки», «Так;в жизни есть мгновения», «Весна», «Еще шумел весеннийдень», «Листья», «Полдень», «Когда, что в жизнизвали мы своим», «Весеннее успокоение» — из Уланда), одухотворенныеописания природы, немногочисленные и краткие, но по охвату настроения почти незнающие равных в нашей литературе («Утихла буря», «Весенняягроза», «Летний вечер», «Весна», «Песоксыпучий», «Не остывшая от зноя», «Осенний вечер»,«Тихой ночью», «Есть в осени первоначальной» и др.),связанные с великолепным провозглашением самобытной духовной жизни природы(«Не то, что мните вы, природа»), нежное и безотрадное признаниеограниченности человеческой любви («Последняя любовь», «О, какубийственно мы любим», «Она сидела на полу», «Предопределение»и др.) — таковы господствующие мотивы философской поэзии Тютчева. Но есть ещеодин мотив, быть может наиболее могучий и определяющий все остальные; это — сбольшой ясностью и силой формулированный покойным В.С. Соловьевым мотивхаотической, мистической первоосновы жизни. «И сам Гете не захватывал,быть может, так глубоко, как наш поэт, темный корень мирового бытия, нечувствовал так сильно и не сознавал так ясно ту таинственную основу всякойжизни, — природной и человеческой, — основу, на которой зиждется и смыслкосмического процесса, и судьба человеческой души, и вся история человечества.Здесь Тютчев действительно является вполне своеобразным и если не единственным,то наверное самым сильным во всей поэтической литературе». В этом мотивекритик видит ключ ко всей поэзии Тютчева, источник ее содержательности иоригинальной прелести. Стихотворения «Святая ночь», «О чем тывоешь, ветр ночной», «На мир таинственный духов», «О, вещаядуша моя», «Как океан объемлет шар земной», «Ночные голоса»,«Ночное небо», «День и ночь», «Безумие»,«Mall'aria» и др. представляют собой единственную в своем роделирическую философию хаоса, стихийного безобразия и безумия, как«глубочайшей сущности мировой души и основы всего мироздания». Иописания природы, и отзвуки любви проникнуты у Тютчева этим всепоглощающим сознанием:за видимой оболочкой явлений с ее кажущейся ясностью скрывается их роковаясущность, таинственная, с точки зрения нашей земной жизни отрицательная истрашная. Ночь с особенной силой раскрывала пред поэтом эту ничтожность ипризрачность нашей сознательной жизни сравнительно с «пылающеюбездной» стихии непознаваемого, но чувствуемого хаоса. Быть может, с этимбезотрадным мировоззрением должно быть связано особое настроение, отличающееТютчева: его философское раздумье всегда подернуто грустью, тоскливым сознаниемсвоей ограниченности и преклонением пред неустранимым роком. Лишь политическаяпоэзия Тютчева — как и следовало ожидать от националиста и сторонника реальнойполитики — запечатлена бодростью, силой и надеждами, которые иногда обманывалипоэта.

Ополитических убеждениях Тютчева, нашедших выражение в немногих и небольшихстатьях его, см. Славянофильство (XXX, 310). Оригинального в них немного: снезначительными модификациями это политическое мировоззрение совпадает сучением и идеалами первых славянофилов. И на разнообразные явления историческойжизни, нашедшие отклик в политических воззрениях Тютчева, он отозвалсялирическими произведениями, сила и яркость которых способна увлечь даже того,кто бесконечно далек от политических идеалов поэта. Собственно политическиестихотворения Тютчева уступают его философской лирике. Даже такой благосклонныйсудья, как Аксаков, в письмах, не предназначенных для публики, находилвозможным говорить, что эти произведения Тютчева «дороги только по имениавтора, а не сами по себе; это не настоящие Тютчевские стихи с оригинальностьюмысли и оборотов, с поразительностью картин» и т. д. В них — как и впублицистике Тютчева — есть нечто рассудочное, — искреннее, но не от сердцаидущее, а от головы. Чтобы быть настоящим поэтом того направления, в которомписал Тютчев, надо было любить непосредственно Россию, знать ее, верить ееверой. Этого — по собственным признаниям Тютчева — у него не было. Пробыв свосемнадцатилетнего до сорокалетнего возраста за границей, поэт не знал родиныи в целом ряде стихотворений («На возвратном пути», «Вновь твоия вижу очи», «Итак, опять увидел я», «Глядел я, стоя надНевой») признавался, что родина ему не мила и не была «для души егородимым краем». Наконец, отношение его к народной вере хорошохарактеризуется отрывком из письма к жене (1843), приведенным у Аксакова (речьидет о том, как пред отъездом Тютчева в его семье молились, а затем ездили кИверской Божией Матери): «Одним словом, все произошло согласно с порядкамисамого взыскательного православия… Ну что же? Для человека, которыйприобщается к ним только мимоходом и в меру своего удобства, есть в этихформах, так глубоко исторических, в этом мире русско-византийском, где жизнь иверослужение составляют одно,… есть во всем этом для человека, снабженногочутьем для подобных явлений, величие поэзии необычайное, такое великое, что онопреодолевает самую ярую враждебность… Ибо к ощущению прошлого — и такого жестарого прошлого, — присоединяется фатально предчувствие несоизмеримого будущего».Это признание бросает свет на религиозные убеждения Тютчева, имевшие в основе,очевидно, совсем не простую веру, но прежде всего теоретические политическиевоззрения, в связи с некоторым эстетическим элементом.

Рассудочнаяпо происхождению, политическая поэзия Тютчева имеет, однако, свой пафос — пафосубежденной мысли. Отсюда сила некоторых его поэтических обличений («Прочь,прочь австрийского Иуду от гробовой его доски», или о римском папе:«Его погубит роковое слово: „Свобода совести есть бред“). Онумел также давать выдающееся по силе и сжатости выражение своей вере в Россию(знаменитое четверостишие „Умом Россию не понять“, „Эти бедныеселенья“), в ее политическое призвание (»Рассвет",«Пророчество», «Восход солнца», «Русскаягеография» и др.). Значение Тютчева в развитии русской лирической поэзииопределяется его историческим положением: младший сверстник и ученик Пушкина,он был старшим товарищем и учителем лириков послепушкинского периода; не лишенозначения и то, что большинство их принадлежит к числу его политическихединомышленников; но его оценили раньше других Некрасов и Тургенев — ипоследующие изучения лишь углубили, но не повысили его значение. Как ипредсказывал Тургенев, он остался до сих пор поэтом немногих ценителей; волнаобщественной реакции лишь временно расширяла его известность, представляя егопевцом своих настроений. По существу он остался все тем же«неопошлимым», могучим в лучших, бессмертных образцах своейфилософской лирики учителем жизни для читателя, учителем поэзии для поэтов.Частности в его форме бывают не безукоризненны; в общем она бессмертна — итрудно представить себе тот момент, когда, например, «Сумерки» или«Фонтан» потеряют свою поэтическую свежесть и обаяние. Наиболееполное собрание сочинений Тютчева (СПб., 1900) заключает его оригинальные (246)и переводные (37) стихотворения и четыре политические статьи. Главнымбиографическим источником служит книга зятя поэта, И.С. Аксакова«Биография Федора Ивановича Тютчева» (М., 1886). Ср. еще некрологиМещерского («Гражданин», 1873, № 31), Погодина («МосковскиеВедомости», 1873, № 195), М. С. («Вестник Европы», 1873, № 8),Никитенко («Русская Старина», 1873, № 8), анонимный — «РусскийВестник» (1873, № 8), оценки и характеристики — Тургенева (в«Современнике» 1854, № 4), Некрасова («Современник», 1850),Фета («Русское Слово», 1859, № 2), Плетнева («Отчет АкадемииНаук», 1852 — 1865 г. — записка о Ф.И. Тютчеве, который в 1857 г.баллотировался, но неудачно, в члены академии), Страхова («Заметки оПушкине», СПб., 1888 и Киев, 1897), Чуйко («Современная русскаяпоэзия», СПб., 1885), Вл. Соловьева (перепеч. в сборнике «Философскиетечения русской поэзии», СПб., 1896, из «Вестника Европы», 1895,№ 4). Интересные частности биографические и критические в«Воспоминаниях» князя Мещерского (СПб., 1897), «Дневнике»Никитенка (СПб., 1893), «Воспоминаниях» Фета (М., 1890, ч. II),статьях У — ва («Т. и Гейне», в «Русском Архиве»: 1875, №1), А. («Русском Вестнике», 1874, № 11), «Несколько слов о Ф.И.Тютчеве» («Православное Обозрение», 1875, № 9), Потебни(«Язык и народность», в «Вестнике Европы», 1895, № 9),«Жизнь и труды Погодина», Барсукова, «Тютчев и Некрасов» и«О новом издании сочинений Тютчева», В. Брюсова («Русский Архив»,1900, № 3). Письма Тютчева, очень интересные, до сих пор не собраны; кое-чтонапечатано в «Русском Архиве» (к Чаадаеву — 1900, № 11), где вообщерассеяны сведения о Тютчеве — его знаменитые остроты и т. п. А. Горнфельд.

Список литературы

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.repetitor.ru/