Реферат: Джеральд Даррелл

Джеральд Даррелл,незаурядный человек и писатель-натуралист, известный, без пре­увеличения, вовсем мире.

Так уж случилось, чтовот уже более четверти века я оказался в известной степени связанным с жизнью иработой Джеральда Даррелла. Знакомство с ним состоялось в одностороннемпорядке, без прямого уча­стия самого Даррелла, но оно оказалось настолькоярким, что я помню нашу первую «встречу» так, будто это было вчера: кто-то изколлег-аспирантов помахал передо мной тоненькой скромной книжечкой в бумаж­нойобложке и сказал: «Взгляни, занятная вещь. Фамилия автора ничего мне неговорит, какой-то Дар­релл, но написано здорово!» Называлась книга «Пере­груженныйковчег». В тот же вечер, проходя мимо киоска около одной из станций метро, япоинтересо­вался, без особой надежды и, по правде говоря,— желания, нет ли вкиоске этой книги. Она была, и продавец вытащил ее из большой стопки. Какстранно это звучит сегодня — новая книга Даррелла свободно продается в обычномгазетном киоске! Дома я раскрыл книжку — и пропал! До тех пор, пока не прочелпо­следнюю страницу, не мог оторваться. Все привлекало в этой книге: исовершенно особый угол зрения, под которым автор смотрел на мир природы, инеобычный, удивительный стиль письма, и тонкий юмор, и свое­образная,доверительная манера общения с читателем. Скажу без преувеличения: я былочарован. Шел 1958-й год. Именно тогда началось триумфальное вступлениеанглийского писателя-натуралиста Джеральда Дар-релла в нашу литературу оприроде.

Вскоре была переведенавторая книга Даррелла, «Земля шорохов», которую я прочел с неменьшим восторгом.Где-то в подсознании мелькала мысль о том, что неплохо было бы познакомиться савтором покоро­че, но путей к этому я не видел.

«Сближение» произошлонеожиданно — мне пред­ложили написать предисловие к новой книге Даррелла«Зоопарк в моем багаже». Это заставило меня ближе и внимательнее ознакомиться сжизнью автора, с его деятельностью и литературным творчеством. Передо мнойоткрылся поистине удивительный человек, щедро и многосторонне одаренный отприроды, необыкновен­но притягательный и симпатичный, неординарный во всехотношениях, с собственным, каким-то особенно теплым мироощущением. Любовь кприроде, ко всем ее творениям неотъемлема от натуры Даррелла, она составляетважнейшую сторону его жизни, определя­ющую линию его собственной житейскойфилософии. Надо ли удивляться, что со времени работы над этим предисловием ябезоговорочно подпал под обаяние Даррелла, стал его верным и постоянным пропаган­дистомв нашей стране. Практически все книги Дар­релла, переведенные и изданные с техпор в СССР, вы­ходили с моими комментариями и предисловиями. А книг вышломного: «Гончие Бафута», «Под пологом пьяного леса», «Три билета до Эдвенчер»,«Поместье-зверинец», «Путь кенгуренка», три автобиографические повести одетстве Даррелла, «Поймайте мне колобуса» и многие другие. В сущности,неизвестными советскому читателю остались всего несколько произведений Дар­релла,и не потому, что там было что-то «такое», а по причине их некоторойхудожественной и информацион­ной бледности. Не поставим это ему в упрек — ведьдаже у самых известных писателей бывают слабые вещи.

Популярность Дарреллав нашей стране поистине необыкновенная. Я бы даже сказал, что советские

читатели знают и ценятего гораздо больше, чем со­отечественники. Сегодня купить перевод книгиДаррел-ла не только в газетном киоске, но и в книжных мага­зинах практическиневозможно — и это несмотря на довольно значительные тиражи и многочисленныепере­издания, несмотря даже на то, что Даррелла начали переводить на языкинародов СССР. Более того, за прошедшие десятилетия «мода» на него не только непотускнела, но возросла и укрепилась. Из всех нату­ралистов, пишущих о природе,Даррелл, несомненно, пользуется у нас самой большой известностью.

Истоки такойпопулярности в его книгах. Именно они создали, определили, высветили образ ихавтора в представлении советских читателей. Самого же Дар­релла мы, таксказать, лично не знали. Поэтому легко понять тот интерес, который возбудила вовсех поклон­никах Даррелла весть о его возможном приезде в Советский Союз дляучастия в съемках многосерий­ного телефильма о природе СССР и ее охране. Большедругих, пожалуй, волновался я, ожидая встречи с чело­веком, ставшим мне дорогими близким за многие годы работы над его книгами. Ведь до тех пор мы обменялисьлишь несколькими довольно официальными письмами. Каким-то он окажется на самомделе?

Переговоры о съемкахтелефильма затянулись почти на три года, но, к счастью, завершились успешно.Осенью 1984 года Даррелл побывал в Москве, но я был в экспедиции, и мыразминулись. А весной следующего года я и мои коллеги-зоологи узнали: Дарреллснова в Москве! На этот раз встреча наша состоялась. Она произошла в холлегостиницы «Будапешт». Я хорошо представлял себе внешность Даррелла понескольким портретам, которые были опубликованы в его книгах (сравнительномолодой красивый мужчина с темной бородой и грустными глазами), но не учел, чтопро­летели годы, и годы непростой жизни, поэтому оказал­ся не совсем готов квстрече. Тем не менее, когда в две­рях холла появился грузный мужчина сзагорелым обветренным лицом, на котором особенно контрастно выделялисьсовершенно белая борода и светло-голубые, лучистые глаза, я сразу узнал его. Вовсей осанке вошедшего чувствовалось спокойствие, ощущение соб­ственногодостоинства и даже какая-то властность. Я заметил, как глаза всех, сидящих вхолле, устреми-

лись на Даррелла, каклюди начали перешептываться и переглядываться, безошибочно угадывая неординар­ностьвошедшего человека. (Такое же почтительное любопытство мне пришлось наблюдать вКении по отношению к Бернгардту Гржимеку, когда он появлялся в общественныхместах.)

Как ни странно, ноДаррелл тоже сразу «узнал» меня (вероятно, по описанию Джона Хартли — своегонеизменного помощника и героя многих книг, с которы­ми я познакомился раньше. Аможет, существуют какие-то флюиды?) Мы дружески обнялись, и с той минуты междунами возникла настоящая личная друж­ба. Вместе мы побывали в Астраханскомзаповеднике, в погоне за сайгаками проехали Калмыкию, много гуля­ли по Москве иговорили, говорили, говорили… Нам было о чем говорить. И теперь без ложнойскромности и с полной ответственностью я могу утверждать, что знаю Дарреллалучше, чем кто-либо другой в нашей стране.

Программа пребыванияДаррелла и его жены Ли в Советском Союзе была не только насыщенной, но иутомительной. Помимо посещения ряда труднодоступ­ных заповедников (Дарвинского,Баргузинского, Тай­мырского и многих других), где велись съемки теле­фильма, помимоосмотра различных архитектурных и исторических памятников в Москве, Самарканде,Буха­ре, Рязани и других городах, помимо внимательного знакомства с Московскимзоопарком и Птичьим рынком Дарреллу пришлось участвовать в бесчисленных офи­циальныхи неофициальных встречах с советскими чи­тателями — любителями его книг. Длякаждого у него находилось теплое слово, каждому он оставил автограф на книге(иногда сопровождаемый шутливым рисун­ком), так что к концу поездки отбесконечных надписей, по выражению самого Даррелла, правая рука у него сталазначительно сильнее левой. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что оноставил автографы не менее чем на тысяче книг!

Организация поездкиДаррелла по нашей стране заслуживает всяческих похвал. В каждом из посеща­емыхим заповедников его с нетерпением ждали. Самые редкие звери и птицы, самыекрасивые уголки приро­ды — все это демонстрировалось сотрудниками запо­ведниковс любовью и гордостью, с желанием как можно

больше рассказатьдолгожданному гостю о природе нашей страны. И Даррелл понял и по достоинствуоценил это стремление — в своей недавно вышедшей, великолепно иллюстрированнойкниге «Даррелл в Рос­сии» он с восторгом отзывается и о самой природе Со­ветскогоСоюза, и о людях, которые заняты ее изучением и охраной. Да и в другихвыступлениях в печати и по радио он неоднократно возвращался к профессиональ­номуи объективному анализу состояния охраны приро­ды в СССР, особо выделяя вкачестве достижений созда­ние сети питомников по разведению редких и исчезаю­щихвидов и, разумеется, развитую и научно обоснован­ную систему охраняемыхтерриторий.

Но далось Дарреллу этопутешествие нелегко. Тысячи и тысячи километров в самолете, на автомобиле,вертолете, катере, моторных лодках, а иногда и верхом, в жару и в холод, частов непроглядной пыли степных и пустынных дорог. А Джеральду Дарреллу сейчас зашестьдесят, и здоровьем особым он отнюдь по­хвастаться не может — болезнь почеквсе настойчивее дает о себе знать. И все же он ни на минуту не терял живогоинтереса к окружающему, чувство юмора не покидало его ни при каких ситуациях.Как-то после мучительного переезда из Астрахани в самую сердцеви­ну степейКалмыкии, когда на лицах всех участников лежал сантиметровый слой тончайшейпыли, на вопрос о самочувствии Даррелл слабым голосом ответил: «Жив еще. Покажив!». И тут же пришел в восторг от белой парадной юрты, которую поставили длянего среди без­людной степи.

Я столь подробноостанавливаюсь на совместном путешествии с Дарреллом и вспоминаю дни и часыобщения с ним потому, что это дало мне редкую возмож­ность проверить тепредставления о нем, которые сло­жились у советского читателя (не без моегоучастия как автора предисловий) на основании его книг. И надо сказать, оценканаша оказалась в целом правильной, хотя некоторые акценты, пожалуй, пришлосьсместить. Единственное, что необходимо полностью исключить, это представление оДаррелле как об ученом-зоологе. Он не зоолог в строгом понимании этого слова ивообще не ученый, а просто превосходный значок и любитель животных. Нисклонности к систематическому изуче­нию их, ни соответствующего образования уДаррелла

нет, да, может, это ик лучшему. Научный профессиона­лизм, как правило, убивает непосредственностьвоспри­ятия. А вот то, что он искренне любит животных, любит природу, болеет заее будущее,— это оказалось совер­шенной правдой. В искренности его восторговпри виде стада овцебыков на Таймыре, колоний бакланов и ца­пель в дельте Волги,токующего глухаря в Дарвинском заповеднике или стерхов в Окском питомникередких журавлей сомневаться не приходится — они непод­дельны. Полное довериевызывает и его высокая оценка мер по охране природы в СССР, и это понятно —Дар-реллу показали самые выигрышные из них, оставив вне поля зрения всеконфликтные ситуации. Но самое главное, что подтвердило недолгое общение сДаррел-лом, это его личные качества. Он действительно ока­зался замечательным,поистине незаурядным челове­ком, мягким, добрым, доброжелательным и в каком-тосмысле восторженным, каким и рисовался в нашем воображении. Буквально укаждого, кто с ним беседо­вал или просто задавал ему вопрос, оставалось чувствосоприкосновения с другом, понимающим самые интим­ные движения души, чуткоотвечающим на них. Это счастливый и крайне редкий дар.

Джеральд Дарреллмногое делает для пропаганды охраны природы во всем мире. Понимая, что основаохраны животных — это знание и любовь, порождаемая знанием, Даррелл всоавторстве со своей женой, Ли Даррелл, выпустил книгу «Натуралист-любитель»,сво­его рода энциклопедию для начинающего естествоиспы­тателя, продуманносоставленную и превосходно иллю­стрированную (жаль, что у нас нет таких книг!).

Особое вниманиеДаррелл уделяет телевидению. На первых порах это были лекции, сопровождавшиесяпоказом наиболее интересных животных. Затем после­довал полнометражный, но ещев известной мере люби­тельский телефильм о зоопарке в Джерси, где Дарреллвыступал в роли ведущего. Успешный дебют послужил причиной приглашения Дарреллаучаствовать в съем­ках уже профессионального 13-серийного телефильма о природеи животных различных уголков нашей планеты. История создания этого телефильмалегла в основу книги «Натуралист на мушке». Таким образом были убиты как бы двазайца. Съемки фильма всегда сопря­жены с весьма обременительными обязанностями,и Дарреллу вместе с его верной спутницей. Ли, пришлось в короткие срокипобывать в ряде сильно удаленных друг от друга мест — на севере Европы, наШетланд­ских островах, и на юге ее, в Камарге, в Африке и Се­верной Америке.Такой разброс «мест действия» не мог не сказаться на целостности восприятия, икнига «На­туралист на мушке», в отличие от телефильма, полу­чилась, на мойвзгляд, несколько более поверхностная, нежели другие уже известные нампроизведения Дар-релла. Комичностью ситуаций автор нередко пытаетсякомпенсировать глубину и духовность общения с жи­вотными, что так характернодля его более ранних книг. Однако зарисовки природы по-прежнему блещут удиви­тельнойточностью, выразительностью и умением вы­делить главное. Написанная,по-видимому, не без ком­мерческих мотивов, книга тем не менее в художествен­номплане не выпадает из общего ряда работ Даррелла и ничем не выдает ни еговозраста, ни известной жизненной усталости, даже при описании свидания сместами его детства на острове Корфу. А главное — она, как и ранее, славит красотуи непреходящую ценность природы, зовет людей к ее охране. Читатель почувствуетэто сам. Многосерийная телепередача «Даррелл в России», посвященная природенашей страны,— тоже прежде всего вклад в общее дело сохра­нения природы нашейпланеты. Миллионы советских телезрителей могли недавно в этом убедиться. Но мневидится здесь и нечто большее: работа над этой теле­передачей служит упрочениюконтакта и взаимо­понимания между народами, а в конечном итоге — делуукрепления мира на Земле. Это в духе Даррелла.