ИСТОРИЯ РОССИИ
Мультимедиа-учебник
Главная Новости О нас Статьи Форум Анекдоты
Russian History  
Вы находитесь: Главная arrow Статьи arrow Статьи по истории России arrow А.Н. Сахаров "Александр I"
 
История России: XX век
Пользователь

Пароль

Запомнить меня
    Забыли пароль?
История России: XIX век

Rambler's Top100

А.Н. Сахаров "Александр I"
Список статей
А.Н. Сахаров "Александр I"
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11

Об Александре I было написано немало. Старые русские авторы идеализировали его, советские историки подчеркивали реакционные, абсолютистские черты, авторов-эмигрантов впечатляла легенда об уходе Александра с трона и превращении его в старца Федора Кузьмича, западные историки создавали компиляции с учетом российских материалов о «таинственном» царе. В этой книге автор стремится показать Александра I как одного из первых реформаторов на троне нового времени России, как либерального самодержца, который, как и некоторые его соратники, в частности М.М. Сперанский, опередил российское время, что стало, наряду с участием в убийстве отца — Павла I, его личной и общественной драмой. Частью этой драмы, возможно, и является оставление царем трона и его уход в пилигримы.

 

 

Предисловие
Проходили годы и десятилетия, но время, кажется, не приближало нас к пониманию масштабной и загадочной личности Александра I. О нем написаны десятки книг, сотни статей; ему посвящены многочисленные мемуарные свидетельства друзей и врагов, мужчин и женщин, его скромных сподвижников и выдающихся политических деятелей Европы. О нем размышлял в свои последние дни Наполеон на острове Святой Елены. И все же, когда мы вновь и вновь обращаемся ко всем этим исследованиям, мемуарам, беллетристическим опусам, трудно отказаться от мысли, что в них еще что-то недосказано, что-то сокрыто, что-то не охвачено в трактовке этой удивительной, поистине уникальной исторической фигуры. Мы до сих пор не ответили на вопрос, как могло случиться, что этот обаятельный, интеллигентный, либеральных воззрений молодой человек — и не по форме, а по духу своему — решился на один из жестоких дворцовых переворотов, закончившихся убийством его отца, Павла I? Как произошло, что он, ставший одним из самых ярких представителей самодержавной власти и абсолютизма на Европейском континенте — и не по форме, а опять же по духу своему, по объему реальной власти и по характеру — холодному, расчетливому, жесткому, скрытному, — превратился в рефлексирующего мистика, в сомневающегося грешника и  одновременно в одного из правителей, исповедующих гуманнейшие идеалы своего времени? Наконец, как сталось, что он, бывший императором в цивилизационно отсталой стране, раздираемой социальными и политическими коллизиями, окруженный и сановными консервативными снобами, и пылкими молодыми идеалистами, и суровыми, прошедшими через кровь и дым сражений генералами, и безусыми адъютантами, превратился в течение 20 с лишним лет в их общего любимца, лидера и кумира армии, нации, народа, вовсе об этом, кажется, не заботясь или заботясь в весьма скромных масштабах, и при этом к концу пребывания на троне столкнулся с серьезным социально-политическим кризисом системы, кризисом своей, казалось, уже незыблемой власти, с непониманием, личными катастрофами, приблизившими его конец?
Ответы на эти вопросы давались разные. Каждая эпоха вносила в эти ответы свои коррективы в отношении личности Александра I, люди разных поколений, занимавшиеся историей его личности и его царствования, открывали в них неизменно новые грани, которые, видимо, соответствовали представлениям этой новой эпохи и очередного поколения, бравшегося за перо. Эти усилия постоянно раздвигали горизонты личности Александра I, подчеркивали ее масштабность и противоречивость, не только делали ее достоянием сравнительно короткого по меркам истории четвертьвекового периода русской истории, но и ставили в центр всех наиболее важных событий, крутых перемен, взлетов и провалов этой истории в XVIII-XX вв.
По-иному, видимо, и не могло быть, поскольку Александр пропустил через свою личность и деятельность политический и социальный ток высочайшего напряжения периода конца XVIII — первой четверти  XIX в., и не только в России, но и в Европе, ток революций, войн, реформ, переустройства и политического передела Европейского континента. Он был первым в истории России правителем, кто осознанно на либерально-политической и культурной основе широко открыл двери в Европу для широких дворянских кругов, нарождавшейся интеллигенции, не говоря уже о предпринимателях, купечестве, в отличие от пробитого Петром I «окна», который сделал это по-варварски, импульсивно, поставил узкий человеческий поток, проходивший через это «окно», под жесткий, порой персональный контроль.
Александр был первым российским государем, который и сам шагнул через эту распахнутую дверь, и не так, как Петр — лихорадочно набирающим недостающие знания и культуру учеником и тщетно пытавшимся поставить Россию на уровень равноправной европейской политики, а победителем гениального полководца и талантливого государственного деятеля Наполеона, во главе мощной европейской коалиции, могучим соперником своих временных союзников и потенциальных противников — Австрии и Англии, не говоря уже о поверженной Франции и полностью зависимой от него Пруссии. Именно при Александре I Россия и стала той великой европейской и мировой державой, которая вплоть до гибели империи являлась мощным и долговременным фактором мировой политики, несмотря на свое общее цивилизационное отставание.
И сам он предстал в Париже, Вене, Лондоне, Берлине не неловким «московитом», не умеющим пользоваться столовым прибором и салфеткой, не в окружении способных, но грубых и малообразованных своих соратников, а зачастую и собутыльников, а в ореоле блестящего европейского образования и культуры, замечательного тонкого интеллекта, в окружении  столь же блестящих и образованных своих помощников и дипломатов. Он предстал не только участником большой европейской политики, но ее лидером и законодателем. За всю историю России это произошло впервые, и потребовалось еще около 140 лет, чтобы повторить подобное политическое воспарение страны. И в том и другом случае Европа не простила этого России, независимо от времени и совершенно иного социально-политического наполнения событий, предприняв отчаянные шаги, чтобы поставить ее на свое вековое место. И вдребезги были разбиты поздние иллюзии Александра, который наивно (увы, и это было ему свойственно) полагал, что разгром агрессора, умиротворение Европы и сопровождавшие это благородство, широта взглядов, гуманистические идеалы вполне достаточны для взаимопонимания и доверия в большой политике. Но несмотря на это, а может быть, и благодаря этому первая четверть XIX в. была поистине не только эпохой наполеоновских войск, самого Наполеона, но и временем, которое с полным основанием может быть названо эпохой Александра I. Война, увы, заняла центральное место в его жизни, но несмотря на традиционное увлечение армией, парадами, она вовсе не стала его второй натурой. Но он достойно пронес и этот свой крест, мужественно и целеустремленно проведя Россию от стен горящей Москвы до Парижа. Он не любил вспоминать об Аустерлице, о 1812 г., о Бородинской битве, о пожаре Москвы, о неистовых сражениях с наполеоновской армией на полях Европы. Этим он коренным образом отличался от Наполеона, который до конца своих дней вспоминал проведенные им баталии. Он не любил этого, видимо, потому, что с этими днями были связаны не только его личные драмы, боль, тревога, разочарования, но и горе страны, народное горе и  народные муки. Для человека глубоко религиозного, каким он стал после войны 1812—1814 гг., это было не пустым звуком, как может показаться на первый взгляд. Он и в дальнейшей своей жизни не сделал войну — тяжкую и победоносную для России — мемориальным смыслом истории страны потому, что, кроме войны, — как у него самого, так и у его России — были, по его мнению, другие, более весомые жизненные ценности и война не стала ни для него, ни для страны судьбоносным императивом.
Александр I был настолько нерасторжимо связан с животрепещущими, порой критическими вопросами жизни России и Европы, пришедшими из прошлого, укоренившимися в настоящем и потрясшими это настоящее и прораставшими в будущее (заметим, что ранние идеалы Александра I и цивилизационная интерпретация их М.М. Сперанским не осуществлены в политической жизни России и поныне), что каждая эпоха и люди этой эпохи стремились превратить его жизнь и деятельность в очередной аргумент в нескончаемой череде исторических споров о судьбах страны, мало задумывались над тем, что менялись не только условия, но и сам человек. Поэтому и до сих пор мы со смущением отдаем себе отчет в том, что очень мало знаем об истинной роли и месте Александра I в истории России. И каждая эпоха идеологически интерпретировала эту жизнь и деятельность в зависимости от запросов времени и уровня и политической направленности самих интерпретаторов. И это несмотря на то, что основной корпус источников, касающихся его личности и истории царствования, не только давно опубликован, но и многократно использован в исследованиях русских ученых XIX — начала XX в., в небольшой мере в трудах советских историков, а также в ряде обобщающих и биографических работ западных авторов.

Идеологизированные подходы на всех этапах обращения к личности этого императора упирались, казалось, в необъяснимые вещи, потому что они не соответствовали представлениям судившей его эпохи и авторов, являвшихся ее трубадурами. И еще, это происходило, видимо, потому, что Александр I оказался личностью настолько глубокой, интеллектуально развитой, умной, что проникнуть в святая святых его мыслей и намерений оказалось невероятно трудно, если только руководствоваться обычными стереотипами, применяемыми к познанию жизни правителей вообще. Так и случилось, что его ум, прозорливость и дипломатическое искусство принимались за примитивную хитрость и ловкость; интеллектуализм и терпимость — за рефлексию; религиозность, проповедуемое им братство народов и правителей — за ханжество; истинный и глубокий патриотизм и любовь к многострадальной России и ее народу — за позу; твердость в отстаивании своих принципов жизни и понимание роли монарха в тогдашнем русском обществе — за жестокость и самодурство; дальновидный, расчетливый и тщательно сбалансированный выбор помощников, соответствующих историческим реалиям России, — за беспринципность и всеядность; внешняя мягкость и покладистость, за которыми стояли действительное коварство и подлинная жестокость, готовность и способность к разящему удару, — за слабость и нерешительность; взвешенность суждений, решений и гибкость — за двуличие; уклончивая осторожность и политическая интуиция — за трусость, а упорное желание оставить трон, преследовавшее его всю жизнь, — за мистификацию и введение окружающих в заблуждение.
Этот список странных сопоставлений можно было бы продолжить, но и того, что сказано, достаточно для представлений о всей сложности воскрешения подлинного  облика выдающегося русского правителя, которого судили не по меркам его эпохи, а по нормам морали, правил, традиций эпох последующих. В отдельных случаях неожиданные прозрения отечественных и зарубежных авторов нарушали эти унылые штампы, но обобщающая фигура, соответствующая историческим реалиям времени, по разным причинам так и не вырисовывалась. Возможно, это происходило еще и потому, что слишком свежи были в памяти его дела на фоне грандиозных перемен истории страны, слишком многих они затрагивали — и его преемников, и политиков, и людей элиты, и широкие круги дворянства, и идеологов разных обличий, что не давало возможности взглянуть на Александра I отстраненно, с высоты времени. И только в настоящее время, на рубеже XX—XXI столетий, когда эпоха Александра I все более явственно вписывается в контекст всей истории страны за последние два столетия, с неустанной и смертельной борьбой старого и нового, революционности и реформизма, невежества и интеллектуализма, жестокости и милосердия, создается возможность в условиях свободных, незашоренных подходов еще и еще раз прикоснуться к странно извращенной истории личности и деятельности Александра I. В этой связи автор рассматривает свою работу как скромную попытку продолжить усилия других ученых, стремившихся по мере сил и возможностей времени свободно и непредвзято подойти к решению проблемы, подготовить — пусть небольшой — плацдарм для будущих исследователей этого выдающегося деятеля в истории России.


 
Copyright © 2005-2017 Clio Soft. All rights reserved. E-mail: clio@mail.ru T= 0.013371 с. Яндекс.Метрика