Трудно не заметить, что у президентов США и России Барака Обамы и Дмитрия Медведева есть общее пристрастие – они любят программные речи и произносят их с завидной регулярностью. А выступления обоих лидеров в среду в Генеральной ассамблее ООН поражают еще и тем, насколько они похожи.

Оба президента призывают укреплять режим ядерного нераспространения, обещая подать остальным странам пример и возобновить сокращение своих арсеналов. Перечисляемые ими практические предложения почти идентичны.

И тот и другой клянутся в верности ООН как уникальному наследию ХХ столетия, которое надо совершенствовать и развивать. Обама и Медведев считают серьезной проблемой инерцию мышления, рецидивы старых подходов, не соответствующих новой реальности. Они говорят о необходимости придерживаться незыблемых принципов и жестко критикуют «безответственные» государства, вносящие рознь в отношения других. Два лидера ставят в центр своих усилий поддержание мира и глобальной безопасности, намерены предпринимать меры помощи нуждающимся странам в рамках усилий «большой двадцатки» и структур ООН.

Медведев суше и лаконичнее, Обама – многословнее и эмоциональнее. Но содержание очень близко, иногда можно просто перепутать. «Демократию невозможно навязать извне ни одной нации. Каждое общество должно найти собственный путь, и нет путей безупречных. Каждая страна двинется путем, который укоренен в культуре ее народа и традициях прошлого». Это Медведев? Нет, Обама, хотя Медведев и его предшественник дословно говорили такое многократно.

«Государства… должны знать друг о друге как можно больше и вправе критически оценивать не только внешнюю, но и внутреннюю политику друг друга, может быть, и указывать на недостатки этой политики, если она может привести к проблемам международного масштаба или игнорирует общепринятые этические нормы, принципы гуманизма». Вот это уже точно Обама. Нет, это как раз Медведев, правда, десятью днями раньше, на Ярославском форуме, к которому оратор отсылает в своей ооновской речи.

Примеры совпадений мыслей и даже слов можно продолжать. В целом заметно снизился уровень идеологизации: Обама не твердит каждую минуту о свободе, как его предшественник, Медведев обошелся без традиционных упоминаний о том, кто виноват в кризисе и прочих бедах.

Неужели перезагрузка привела к тому, что у руководителей держав, которые еще совсем недавно стояли на грани полномасштабной конфронтации, загрузилась одна и та же программа? Но более внимательное сравнение двух, казалось бы, очень похожих текстов выявляет фундаментальную разницу в подходах.

Обама формулирует принципиальную позицию: «Между нациями невозможно установить баланс сил. Традиционное разделение на Юг и Север не имеет смысла во взаимосвязанном мире, также и блоки, уходящие корнями в холодную войну». Обама вновь и вновь вплетает в программные выступления свой опыт «организатора сообщества», специфически американской модели, которая предусматривает ненавязчивое подталкивание участников процесса к совместным действиям.

С одной стороны, это тоже вполне в духе России: отечественные руководители не устают осуждать сохранение блокового мышления. Но Медведев говорит: «Можно использовать… международный опыт, который был наработан человечеством в XX веке, в частности решения Вашингтонской конференции 1921–1922 годов по морским вооружениям, когда участники договорились о предельных размерах своих флотов, не ставя задачу их уравнивания». Здесь речь идет как раз таки о необходимости обеспечивать баланс сил, правда, не в биполярной, а в более сложной системе. Это совсем не тот тип сообщества, о котором говорит Обама.

Барак Обама с некоторой грустью замечает, что ООН состоит из «суверенных государств и, к огорчению, но вполне предсказуемо, она часто превращалась в форум, где сеяли раздор, а не находили общую почву, в место для политических игр и эксплуатации разногласий, а не решения проблем». Традиционное поведение суверенных государств с их бесконечными политическими играми президент США считает пережитком прошлого, призывая от него избавиться. ООН новой эпохи, с его точки зрения, это место преодоления национальных эгоизмов ради решения глобальных проблем. Отвергая доминирование, Обама при этом постоянно повторяет о необходимости лидерства, которое, конечно, намерены взять на себя Соединенные Штаты.

Политическая философия Дмитрия Медведева, рассыпанная по его последним выступлениям и особенно четко заявленная на том же Ярославском форуме, состоит в том, что в эпоху глобализации роль государства как структурообразующего элемента всей международной системы, наоборот, повышается. Обама говорит о возрождении институтов и многосторонних подходов как о панацее от мировых дисбалансов. Медведев с этим в принципе не спорит, но прежде всего призывает укреплять государство как институт. А если участниками многосторонних подходов будут сильные и равноправные государства, то им и лидер-организатор ни к чему – все в идеале будет решаться посредством согласования интересов. Иными словами,

Барак Обама видит ключ к решению мировых проблем в том, чтобы США играли более активную роль и ставили перед собой более амбициозные цели, увлекая за собой остальных. А Дмитрий Медведев считает залогом успеха как раз снижение американских амбиций и превращение Америки в одну из участниц процесса.

Российский президент говорит о преодолении прошлого, но при этом в очередной раз возвращается ко Второй мировой войне. Его позиция логична: поскольку ООН появилась на свет в результате войны, пересмотр ее итогов подрывает легитимность организации. Обама тоже апеллирует к тому периоду, но не к конкретным условиям, в которых создавалась ООН, а к общим идеям Франклина Рузвельта о «кооперативных усилиях». Из дальнейшего следует, что эти идеи, в силу обстоятельств, так и не воплотились в жизнь и теперь пришла пора это сделать уже в новой ситуации. Медведев же считает ООН второй половины прошлого века именно той структурой, которую надо всемерно укреплять.

Произнося почти одинаковые слова, президенты России и США говорят каждый о своем. При этом можно только согласиться с Бараком Обамой: «Мы знаем, что будущее определят дела, а не только слова. Одни только речи не решат наших проблем». Его российский коллега, наверняка, подпишется под этим заключением. Но речи пока обоим даются легче.