Д.К.Хетагурова

Идея  Сверхчеловека в поэзии русских символистов и в творчестве осетинского поэта А.Токаева ( на примере стихотворения « Слеза» ).

 

 

 Значительным явлением в русской поэзии на рубеже 19 - начала 20 столетий был символизм. Как пишет Н.Банников в статье «На рубеже веков»: «он  (символизм) не охарактеризовал всего поэтического творчества в стране, но обозначил собой особый, характерный для всего времени этап литературной жизни»[1].

По словам одного из видных представителей русского символизма Ф.Сологуба: «Символизм, как литературное течение, можно  охарактеризовать в стремлении отобразить жизнь образным путем символов, изобразить по существу то, что, кроясь за случайными, разрозненными явлениями, образует связь с Вечностью, со вселенским, мировым процессом»[2], т.е. в основу эстетики символизма легло представление о мире как «эстетическом феномене», познание которого возможно при помощи Разума и Веры. «Истинное символистское искусство,- утверждал другой представитель русского символизма Вяч.Иванов,- прикасается к области религии, поскольку религия есть прежде всего чувствование связи всего сущего и смысла всяческой жизни»[3]. Проблема веры и как следствие этого -  роль человека в новом мире, в религии - одни из основных вопросов, волновавших поэтов-символистов.

Символизм углубил и расширил представление о внутреннем мире личности, раскрыл его многомерность. Поэтому, как пишет Е.Б.Тагер в статье «Модернистские течения […]»: «в фокусе символистского искусства оказалось именно пересечение планов «микрокосма» личности с «макрокосмом» бытия»[4].

Внимание поэтов-символистов к личности и ее роли в истории явилось следствием появления в их творчестве идей о Богочеловеке или Сверхчеловеке.

В "Философском энциклопедическом словаре" дано следующее определение Сверхчеловека: «Сверхчеловек - человек в духовном и физическом отношениях превзошедший возможности человеческой природы и представляющий собой качественно иное, высшее существо»[5].

Самым известным теоретиком идеи о Сверхчеловеке был немецкий философ Фридрих Ницше. В России же идея о Сверхчеловеке получила своеобразную трактовку в трудах философа Владимира Соловьева как идея о Богочеловеке.

Именно эти два теоретика концепции «Высших существ» являлись главными властителями умов многих русских символистов.

У Ф.Ницше  понятие Сверхчеловек «принимает абсолютное значение, […] освобождая его от всякого конкретного содержания»[6]. В философии Ницше « «Я», вращавшееся прежде вокруг объективного мира ценностей ( моральных, религиозных, научных, каких угодно ), отказывается впредь быть периферией этого центра и хочет само стать центром, самолично определяющим себе меру и качество собственной галактики»[7].

Приход Сверхчеловека интерпретируется Ницше одновременно как «высшее метафизическое свершение и как следующий за человеком этап биологической эволюции […]  при этом Сверхчеловек чужд как религиозным обязательствам перед Богом, так и социальным обязательствам перед людьми»[8], так как ему, этому «Новому Богу», подчиняются более слабые люди и он один обладает Волей и Властью.

В философии же В.Соловьева Сверхчеловек, наоборот, это Богочеловек, т.е. абсолютный человек, «представляющий собой органическое соединение человеческого и божественного начала»[9], синтез безусловной истины, безусловного добра и безусловной красоты. Главная задача Богочеловека - освободить человечество от Смерти и воплотить в жизнь мечту о «Царстве Божии на земле».

Таким образом, если у Ницше Сверхчеловек - это Высшее существо, вставшее на место умершего Бога, то у Соловьева Богочеловек - это «единство божественного и природного, воплощенное в идеальном человеке»[10].

В поэзии русского символизма нашли свое воплощение обе эти идеи. Так К. Бальмонт, Вяч. Иванов, отчасти Ф. Сологуб - воплощали образ ницшеанского Сверхчеловека, тогда как Д. Мережковский, А. Белый, З. Гиппиус были сторонниками идеи Богочеловека. Подобные утверждения присутствуют в работах таких известных литераторов: Л. Колобаевой, Г. Обатина, Н. Банникова, Л. Долгополого и др.

Так Мережковский был увлечен так называемой идеей «религиозной революции - объединение вокруг реформированной Церкви всего общества»[11]. Такая повышенная религиозность, основанная на учениях В. Соловьева - о воцарении на земле Всеобщей Софии, не могла не отразиться на поэтическом творчестве Д. Мережковского. Где воплощается образ Богочеловека, открывшего душу Иисусу, просветленного:

 

 

Смертный, бессмертен твой дух, равен богам человек!

         / «Так жизнь ничтожеством страшна»/[12].

 

В поэзии же Ф.Сологуба, наоборот, лирический герой приобретает  черты «Демиурга, некоего двойника Творца»:

 

Поднимаю   бессонные взоры

И луну в небесах вывожу,

В небесах зажигаю узоры

И звездами из них ворожу, […][13]

 

В истории философии сложились две основные функции Сверхчеловека: « 1 - маг, властелин тайн природы и 2 - Сверхчеловек - носитель абсолютной власти, свободный от догм и  морали разума»[14].

Сверхчеловек в поэзии Ф.Сологуба,  с одной стороны, - это маг, чародей, с другой стороны, его задача «высшее и трагичное назначение личности, - вознести «жизнь к сознанию»»[15]:

 

И среди немых раздолий,

Где царил седой хаос,

Это я своею волей

Жизнь к Сознанию  вознес.

                         

                                    ( «День сгорал недужно белый…» )[16].

 

В поэзии К.Бальмонта можно найти следы влияния ницшеанской философии. Лирического героя Бальмонта можно сравнить со Сверхчеловеком Ницше, потому что «расширение человеческого «Я» […] в художественном мире поэта совершается  за счет ума и добра, по-ницшеански»[17], то есть человеческое «Я» данного поэта замыкается на себе самом, и в нем уравнивается все, и добро, и зло, стираются их различия:

 

Все равно мне, человек плох или хорош,

Все равно мне, говорит правду  или ложь.

                                

                                            ( «Все равно мне, человек плох или хорош»)[18].

 

Другая сторона бальмонтовского героя - холодность и равнодушие к людям:

 

[…] Но согрею ль я другого, или я его убью,

        Неизменной сохраню я душу вольную мою.

 

                                         ( «Воля»  ( С. 155 )),

 

так как для Бальмонта:

 

Мое единое отечество - моя пустынная душа.

 

                                         ( «Я ненавижу  человечество.» ( С.239) )

 

Идеи русского символизма нашли выражение и в других  национальных литературах  Российской  Империи. Так, в Осетии начала века появилась  целая плеяда талантливых поэтов, творчество которых находилось под влиянием  русского символизма - это А.Гулуев, Д.Хетагуров, А.Токаев и др. Однако, если идеи символизма и были известны, они не привели к созданию отдельной школы, но оказали заметное влияние на творчество вышеперечисленных поэтов, и особенно ярко эти идеи проявились в лирике А.Токаева.

 А.И.Токаев (1893 – 1920 ) -  известный осетинский поэт и драматург начала 20 века. Его творчество занимает видное место в осетинской литературе,  хотя и остается по сей день практически неисследованным.

Главной линией в творчестве А.Токаева является философская поэзия, где лирический герой - всегда один и тот же, хотя и разных функциях.

Этот герой - Иной, с душой ангела, человек, который ищет путь к Богу, тот, кто обладает тайными знаниями, «бусиной желаний»:

 

Я умею летать в небесах, говорить  с ангелами, играть

Со звездами. Я умею падать под землю, слушать в бездонной                      

пропасти песни муравьев.

                                                        («Предисловие»)[19].

 

Подобный герой и несет на себе качества Сверхчеловека.

Однако, если  в поэзии К.Бальмонта лирический герой стоит над миром и ему безразлична судьба людей, то токаевский герой, наделенный сверхспособностями, несет свет людям, и в этом его главная цель. Так, в стихотворении «Бог слепых» ( «Куырмыты хуыцау» ) лирический герой берет на себя обязанности Бога, так как Бог спит и не видит людских страданий:

 

Точу теперь я свой меч,

Чтобы камни даже мог рассечь.

Гоню, прогоняю беды

Прочь от родного края. ( С.145 ).

 

Для Ницше «Бог умер», для Токаева -  «Бог спит», именно поэтому лирический герой А.Токаева возлагает на себя миссию Сверхчеловека - спасителя.

Наиболее ярко подобный образ Сверхчеловека поэт создал в стихотворении «Слеза» ( «Цæссыг» .1919 г.). это стихотворение и станет предметом нашего анализа.

Как уже говорилось выше, лирический герой поэзии Токаева - это Другой, не такой как все человек. В стихотворениях, описывающих подобного героя, всегда возникает его конфликт с людьми, неприятие их («Беспечные люди» - «Æнæмæт  адæм», «Терзая себя» - «Махима  хæцын», «Зачем?» - «Цæмæн?» и др.). ведь, как писал Ницше: «кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них опаснейшим врагом»[20].

Так и стихотворение «Слеза» начинается с описания момента, когда героя прогоняют из родного села, побивая камнями:

 

Прогнали, прогнали теперь вы меня из села мрачного моего,

Гоните, гоните прочь. Камнями меня избиваете.  ( С.166 ).                             

 

Далее в стихотворении лирический герой проделывает путь от человека к Сверхчеловеку: герой бежит от мира к  черным горам ( 5-6 строфы); добывает свет из тьмы ( 9-12 строфы ); возвращается к людям ( 13-16 строфы ); обладая тайными знаниями, строит  церковь ( 17-19 строфы ); освобождает людей от темной жизни, излучая свет ( 19-20 строфы ).

Главные смысловые центры  в этом стихотворении - символичные образы ( такие, как: гора, свет, камень, церковь и др.), только раскрыв их значение, можно добраться до сути стихотворения.

Однако, следует начать с самого образа лирического героя. В «Философском энциклопедическом словаре» говорится о том, что «представление о Сверхчеловеке уходит корнями в мифы о «полубогах» и «героях»»[21], то есть прообраз Сверхчеловека - это легендарный мифический герой. Как пишет Н.Жюльен в «Словаре символов»: «На героя мифа возлагается задача, а его похождения развиваются согласно известной схеме: девственное зачатие, уход от мира, поиск и посвящение, возвращение»[22]. В эту схему  почти  полностью укладывается тот путь, что проделал  герой в стихотворении А.Токаева. Н.Жюльен пишет: «Поиск Героя - поиск Бога, так герой является символом божественного образа, который привносит средства обновления всего общества ( Иисус, Магомет, Будда )»[23].

Следует отметить еще и тот факт, что лирический герой Токаева  носит черты конкретных мифологических персонажей, ведь, как пишет Н.Жюльен все в том же «Словаре символов», «Некоторые герои являются духовными проводниками, указывающими путь к Свету. Таков Прометей, приносящий людям огонь»[24] (или Амран - в кавказских вариантах того же мифа).

Так и в стихотворении А.Токаева герой начинает путь восхождения к горам в поисках света:                                                                                                          

6 строфа:        Убегаю к черным горам, прочь от дома.

9-10 строфы: Падаю я в темноте, в темноте, в темноте,

                         Ищу во тьме затычку, закрывающую доступ к свету.

12 строфа:     Увидишь по тьме поминки, светом устроенные.

8 строфа:        Теперь моя жизнь - Свет.

 

Попытаемся расшифровать ключевые образы стихотворения, которые были перечислены выше.

Так гора - это «вместилище божественного вдохновения, на вершине которой хранятся […] знания»[25], то есть восхождение на гору - это символ духовной иерархии, внутренний рост, развитие. Достигнув вершины горы, «человек может возвыситься до Божественного, Божественное может, в свою очередь, открыться человеку»[26]. В осетинской мифологии горы - это еще и место жительства богов.

Таким образом, лирический герой Токаева, забравшись на гору, тем самым постиг тайны мироздания и стал Сверхчеловеком.

Далее путь героя развивается так: в поисках света он падает в темноту и освобождает  свет из тьмы. А в свою очередь свет «символизирует внутреннее просветление, откровение, величие и бессмертие»[27]. В психологическом смысле « «озариться сиянием» -значит проникнуться пониманием источника света и, следовательно, осознать его духовную силу»[28] - «Теперь моя жизнь - Свет», произносит герой Токаева.

Можно провести параллели со стихотворением К.Бальмонта «Оттуда», в котором лирический герой ведет людей в небывалую страну:

 

Идите все на зов звезды,

Глядите, я горю пред вами.

Я обещаю вам сады

С неомраченными цветами.   ( С. 96 )

 

Где свет, излучаемый героем, может также трактоваться как символ тайных знаний и возможностей.

            Далее в стихотворении «Слеза» мы подходим к кульминационной части, где лирический герой, наделенный тайными знаниями, возвращается к людям, неся им избавление от тьмы:

           

            Мое черное сердце выстроит из черных камней церковь,

            Церковь - сверкающую, блестящую, светлую.

            Во тьме исчезнут, исчезнут, исчезнут крики тягостные,

            Во тьме увидишь, мой народ, мой свет.

 

Здесь два смыслонесущих образа - Церковь и Камень. Камень - это «средоточие веры и божественных токов, космических энергий. Камни обладают духовной силой, а значит,  целительной мощью  […] .Благодаря своей твердости, позволявшей использовать его в строительстве, камень стал символом прочного и долговечного Фундамента, а значит веры и истины»[29]. Ведь алтарь (место встречи с Богом) в христианских церквях до сих пор высекается из камня.

            И, соответственно, церковь - «символ Дома Господня на земле, космического центра, соединяющего преисподнюю, небеса и землю, или путь восхождения к духовному просветлению»[30]. Всякий входящий в церковь - приобщается к Богу, очищается.

            Однако, в нашем случае церковь была выстроена человеком при помощи тайных знаний, т.е. чудо творит Сверхчеловек, сочетающий в себе качества и функции Бога-заступника, Просветителя. И заслуга в благих поступках целиком принадлежит лирическому герою. Ведь, как пишет Бальмонт в стихотворении «Умей творить»:

 

            Умей творить из самых малых крох.

            Иначе для чего же ты кудесник?

            Среди людей ты божества наместник,

            Так помни, чтоб словах твоих был бог[31].

 

            Таким образом, идея Сверхчеловека или Богочеловека, существовавшая с древних времен, получившая впоследствии известные трактовки в философских трудах Ф.Ницше и В.Соловьева, нашла своеобразную интерпретацию не только в творчестве русских поэтов-символистов, но и в лирике осетинского поэта Алихана Токаева. Несмотря на различные трактовки данного образа, обнаруживается общая черта такого героя - это обладание сверхзнаниями. Но если в поэзии К.Бальмонта эти  знания нужны лирическому герою для него самого, без оглядки на людей; для Ф.Сологуба   тайные знания - это путь к неведомым, Сказочным Мирам, уводящий прочь от реальной земли; в поэзии Д.Мережковского цель лирического героя - поиск Бога и воплощение идеи «Царства Божьего на земле», то у осетинского поэта А.Токаева - тайные знания Сверхчеловека нужны для борьбы со злом на земле, для  освобождения собственного народа.

 

 

 

Примечания: