Тибето-китайские противоречия и проблема независимости Тибета

Морозов М. В.

Введение – Историческая перспектива
Тибет исторически являлся полем для выяснения отношений соседних с ним крупных государств, равно как и объектом их территориальных претензий. В разные эпохи за политическое и религиозное влияние в Тибете боролись и монголы, и Китай, и княжества Индостана (прежде всего Непал, Бутан, легендарная Уддияна), и хотя в исторической науке принято определять Тибет как государство, остававшееся в изоляции вплоть до китайской оккупации 50х годов 20ого века (чему немало способствовали Гималаи), на самом деле на его внутренние дела и политическую жизнь в разные эпохи влияние оказывали и те же монголы, и княжества Индостана, и даже Великобритания, а во время «большой игры» самый оживленный интерес к «черной империи», как Тибет называли китайцы, проявляла Россия.

Но, безусловно, главным политическим «партнером» Тибета (а стало быть, и главной угрозой его суверенитету) оставался Китай. При этом сложно составить однозначное мнение о том, как эти государства взаимодействовали в контексте истории; так, современные китайские историки утверждают, что уже с 13 века Тибет был районом Китая, непосредственно подчиняющимся центральному правительству династии Юань, в то время как западные историки с про-тибетскими взглядами считают, что Тибет и Китай оставались двумя независимыми административными единицами в составе Монгольской Империи. При этом не вызывает сомнений, что с заката независимого Тибетского царства до 18 века гораздо большее влияние на Тибет оказывали монголы (благодаря чему монголы сегодня одним из немногих народов-носителей тибетской ветви буддизма Махаяны).

В 1720 году китайская армия вошла в Тибет и разбила устроивших в Лхасе резню монголов; результатом стало восшествие на престол седьмого Далай-ламы Келцанга Гьяцо. В качестве вознаграждения за свою помощь китайцы аннексировали тибетский район Амдо. Кроме того, с 1727 года при правительстве Далай-ламы постоянно находились два китайских представителя. Об их полномочиях китайские историки и историки с про-тибетскими взглядами также ведут споры; первые считают их своего рода управляющими и выразителями воли центрального правительства Китая, в то время как вторые приравнивают их к послам. После этого Китай продолжал навязчиво вмешиваться во внутренние дела Тибета, постепенно оттесняя Далай-ламу от непосредственного управления государством и при случае охотно помогая Тибету с войсками. Этот своеобразный политический симбиоз китайские историки используют, чтобы доказать, что Тибет исторически является неотъемлемой частью Китая. В то же время Далай-лама Тринадцатый пишет: «Отношения между Тибетом и Китаем подобны отношениям между священником и его покровителем и не было основано на подчинении одного другому». В пользу этого свидетельствует тот факт, что высокопоставленные тибетские ламы неоднократно становились духовными наставниками китайских императоров (так, главная драгоценность школы Карма Кагью и символ внутреконфессионального конфликта между претендентами на право называть себя Семнадцатым Кармапой – «Черная Корона» - была получена Пятым Кармапой от его ученика, китайского императора Юнлэ).

Своего рода ключевым пунктом в развитии (и осложнении) китайско-тибетских отношений стало признание Великобританией и Россией в 1907 году Тибета зоной исключительных интересов Китая. Результатом этого стало вторжение 1910 года и изгнание Далай-ламы Тринадцатого, которому пришлось бежать в Индию.

Тибет и пост-революционный Китай
Революция 1911 года в Китае дала возможность Далай-ламе восстановить свою власть над Тибетом и отстоять его независимость. Тибетские войска неожиданно атаковали расквартированный в Лхасе китайский гарнизон, в результате чего китайские представители вынуждены были подписать «Соглашение из трех пунктов», по которому Китай признавал суверенитет и независимость Тибета; с Монголией же договор о взаимном признании независимости тибетское правительство подписало в 1913 году (подлинность документа не установлена).

На состоявшейся в 1913-1914 году при посредничестве представителей Великобритании конференции была определена тибетско-китайская граница; в соответствии с предложением англичан, в восточной части (так называемом «внутреннем Тибете») Лхаса могла осуществлять управление только по вопросам религии; Китай же не имел права вмешиваться в управление «внешним Тибетом»  (большая часть современной территории тибетского автономного района). Возмущение китайской делегации вызвал и тот факт, что англичане обозначили часть территории Тибета как владения Индии (современный индийский штат Аруначал Прадеш, который китайцы называют «южным Тибетом»).

Благодаря тому, что Китай был ослаблен в гражданской войне и войне с Японией, правительству Тринадцатого Далай-ламы удалось возвратить и территории «внутреннего Тибета», управление которыми было передано в руки независимых тибетских князьков; таким образом, де факто Тибет оставался независимым, хотя де юре считался вассальной территорией Китая. Смерть Тринадцатого Далай-ламы привела к изменению внешнеполитической линии Тибета; вместо стремления к эскалации конфликта регенты хотели установить с Нанкином взаимовыгодные и мирные политические и экономические связи. В связи с этим был восстановлен и институт китайского представителя в Лхасе; им стал сторонник Гоминьдана генерал Хуан Му-сун. Однако в скорее Нанкин возобновил свои претензии на власть над Тибетом, и несмотря на согласие тибетского правительства передать свою внешнюю политику под управление Китая, к компромиссам сторонам придти не удалось.

Лхаса проводила все более активную внешнюю политику, в том числе и экономическую; несмотря на неразрешимые сложности в отношениях с Китаем и прохладные отношения с Великобританией, с другими государствами Тибет старался наладить устойчивые дипломатические сношения. Так, в 1942 году состоялся обмен письмами между президентом Рузвельтом и Четырнадцатым Далай-ламой, а в 1947 году Лхаса отправила делегацию на организованную Индийским Национальным Конгрессом Азиатскую конференцию в Дели. На церемонии открытия конференции был поднят государственный флаг Тибета, а на вывешенной в зале заседаний карте Азии Тибет был изображен как независимое государство. Разумеется, последовали возражения от китайской делегации, в результате чего на карте Тибет был включен в состав Китайской Республики. Кроме того, под давлением Китая признать независимость Тибета отказались и США, и Великобритания, и Индия.

«Освободительный поход КПК»
В 1949 году определилась окончательная победа КПК в гражданской войне; тибетское правительство срочно начало высылку членом Гоминьдана из Лхасы. Одновременно верхушкой КПК был провозглашен курс на «полное освобождение территории Китая», неотъемлемой частью которой считалась и территория Тибета. Таким образом, сразу после пришествия Мао Цзедуна к власти Китай открыто предъявил свои претензии на полное господство над Тибетом.

Фактически, именно приход КПК к власти в Китае можно считать точкой невозврата в тибето-китайском конфликте; если у правительства Далай-ламы и была потенциальная возможность достигнуть компромисса с Гоминьданом и сохранить хотя бы религиозную и культурную гегемонию (передав административное, экономическое и внешнеполитическое управление центральному правительство в Нанкине), то ни о каком действительном компромиссе к идеологизированной военно-политической машиной китайского коммунизма и речи быть не могло – рано или поздно официальная идеология неизбежно поглотила бы традиционные институты власти, а вместе с ними – и самобытную тибетскую культуру и национальную идентичность.

Тем не менее, Далай-лама Четырнадцатый, к 1950ому году всего лишь пятнадцатилетний юноша, которому пришлось преждевременно принять власть из рук регентов из-за острейшего внутри- и внешнеполитического кризиса, руководствуясь своими высокими моральными принципами пытался погасить конфликт путем достижения приемлемого для обеих сторон соглашения. В 1951 году его представители вынуждены были подписать «Соглашение о мирном освобождении Тибета из 17 пунктов», ратифицированное тибетским правительством через несколько месяцев.

В 1950х военное присутствие Китая в Тибете постоянно наращивалось, равно как и вмешательство Китая в управление Тибетом. С 1956 года велась работа по созданию Тибетского автономного района и ликвидации феодального режима, а в перспективе – и у полном устранении Далай-ламы, его кабинета министров и других лам от фактической власти. Хорошо осознавая невозможность избавиться от оккупации незначительными силами тибетского сопротивления, Далай-лама призвал народ Тибета к ненасильственному сопротивлению, ставя в пример Махатму Ганди и его борьбу за независимость Индии.

К 1959 году ситуация в Тибете стала настолько неблагоприятной, что Далай-лама вместе с некоторыми другими держателями линий буддийского учения вынужден был бежать. Правительство Индии во главе с Неру предоставило в его распоряжение деревушку Маклеод Гандж рядом с Дхарамсалой, категорически отвергнув требования Китая по выдаче Далай-ламы. Населению Китая Синьхуа сообщило, что «Далай-лама, по все видимости, был увезен в Индию насильно» (к подобному приему Синьхуа прибегло и в 2000 году, заявив после бегства Семнадцатого Кармапы, что он «просто отправился в Индию приобрести музыкальные инструменты для своей резиденции»).

Борьба Далай-ламы и Тибетского Правительства в изгнании за независимость Тибета (а их требования сводятся в предоставлению Тибету на правах автономии Китая возможности сохранить свою самобытную культуры и религию) основана сугубо на принципах ненасилия и во всем мире признается как чистое проявление и выражение этических принципов, лежащих в основе не только буддизма, но и всех мировых религий; за это в 1989 году он стал лауреатом Нобелевской Премии Мира.

Первоначально свои надежды по восстановлению независимости Тибета Правительство в Изгнании связывало в применением норм международного права и международным резонансом; однако на принятые Генеральной Ассамблеей ООН резолюции по тибетскому вопросу Китай предпочел не обратить внимания. В общем и целом конфликт перешел из политической сферы в сферу общества, защиты человеческих прав и общечеловеческих моральных принципов; главную цель своей борьбы Далай-лама определяет как духовную, а не политическую независимость Тибета.

Что касается политического аспекта, уже в 1977 году правительство Китая пригласило Далай-ламу вернуться в Тибет к своему народу, причем Панчен-лама обязался гарантировать безопасность духовного лидера тибетцев. Тем не менее, отправленные Правительством в Изгнании делегации определили, что несмотря на улучшение административной и экономической ситуации в Тибете, главная его ценность – духовность и культура – все еще подвергается серьезному давлению. Поэтому Далай-лама не только не собирается возвращаться в оккупированный Тибет, но (зная любовь Китая к продвижению своих кандидатов на роль новых воплощений лам-перерожденцев) прямо заявил, что Далай-лама Пятнадцатый родится не на территории Китая или Тибета, а «в свободном мире».

Таким образом, конфликт вошел в стадию стагнации; разрешен он может быть только когда изменится политическая ситуация в самом Китае и произойдет демократизация довольно тоталитарной в настоящее время тибетской политики Пекина.

Общие итоги конфликта
В своих лекциях, интервью и книгах Далай-лама подчеркивает, что хотя он глубоко скорбит о перенесенных народом Тибета страданиях и о вынужденном изгнании множества тибетцев, необходимость покинуть родину дала им возможность совершить невероятный скачок в общественном и политическом развитии. На смену теократической монархии с феодальным строем пришла монархия конституционная; фактическим главой Тибетского Правительства в Изгнании с 2001 года является выборный премьер-министр; существует также парламент, избираемый тибетскими общинами по всему миру.

Изгнание также открыло для тибетского буддизма – Запад, а для Запада – тибетский буддизм; чтобы сохранить драгоценные линии передачи учений и практик, ламы самых высоких уровней охотно проводят семинары и передают посвящения западным последователям. Происходит и общая либерализация тибетского буддизма; так, Далай-лама планирует провести общетибетский референдум по вопросу восстановления давно потерянных линий женского монашества.

В то же время в самом Тибете буддизм находится в критическом состоянии. Из-за культурной революции 60х годов, в ходе которой активно насаждалась коммунистическая идеология, а буддизм (равно как и конфуцианство, и другие религии) подавлялся, и в особенности репрессий против духовной элиты тибетского общества – монашества – буддизм в Тибете, по словам Далай-ламы, превращается в «религию внешних ритуалов», теряя свою философскую, этическую и духовную составляющие. Поводом постоянной конфронтации между Китаем и Тибетским Правительством в Изгнании является и ситуация с ламами-перерожденцами, линии которых Китай насильственно прерывает; так, на место признанного Далай-ламой перерождения Панчен-ламы Китай посадил идеологически благонадежного собственного кандидата; новое воплощение в линии Паво Ринпоче отправили в партийную школу, запретив получать духовное образование, а Семнадцатому Кармапе Ургьену Тринлею Ринпоче – единственного перерожденца, признанного одновременно и Далай-ламой, и Китайским правительством, и (по словам самого Далай-ламы) возможному преемнику Далай-ламы в роли духовного лидера тибетских буддистов – чудом удалось бежать в Индию в 2000 году, из-за чего резко охладились отношения Индии и Китая, а школа тибетского буддизма Карма Кагью оказалась в серьезнейшем в своей истории кризисе.

Наконец, интересный факт: новые надежды по освобождению Тибета всемирное движение «Спасем Тибет» связывает с предстоящими Олимпийскими Играми в Пекине: чтобы получить в 2001 году разрешение на проведение у себя Олимпийских Игр, Китай пообещал МОК улучшить положение с правами человека; так как этого не произошло, активисты считают Олимпийские Игры превосходной возможностью привлечь внимание людей всего мира к проблемам Тибета, разбудить спящую совесть китайцев и наконец-то сдвинуть ситуацию с мертвой точки.

Вернуться на главную страницу

Сайт создан в системе uCoz