Лекция: 24 страница
wholesale ['hqVlseIl], contented [kqn'tentId], hurriedly ['hArIdlI]
«I knew the daughter of a wholesale hardware man once,» remarked Kismine. «I don't think you'd have been contented with her. She was a friend of my sister's. She visited here.»
«Oh, then you've had other guests?» exclaimed John in surprise.
Kismine seemed to regret her words.
«Oh, yes,» she said hurriedly, «we've had a few.»
«But aren't you — wasn't your father afraid they'd talk outside?»
«Oh, to some extent, to some extent,» she answered. «Let's talk about something pleasanter.»
But John's curiosity was aroused.
«Something pleasanter!» he demanded. «What's unpleasant about that? Weren't they nice girls?»
To his great surprise Kismine began to weep (к его огромному удивлению, Кисмин зарыдала).
«Yes — th — that's the — the whole t-trouble (нет, в том-то и д-дело; yes в ответах на вопросы с отрицанием соответствует русскому „нет“; trouble — беспокойство; неприятность). I grew qu-quite attached to some of them (я так привязы-ы-ывалась к не-некоторым из них; to grow — расти; делаться, становиться; attached — прикрепленный; привязанный; преданный кому-л.). So did Jasmine, but she kept inv-viting them anyway (и Жасмин тоже, но она все равно продолжала их приглаша-а-ать). I couldn't understand it (я /никак/ не могла этого понять).»
A dark suspicion was born in John's heart (темное = страшное подозрение зародилось в сердце = в душе у Джона).
«Do you mean that they told, and your father had them — removed (ты имеешь в виду, что они проговорились и твой отец их… убрал)?»
«Worse than that,» she muttered brokenly (хуже чем так, — судорожно пролепетала она; brokenly — толчками, рывками, судорожно) «Father took no chances (отец не рисковал) — and Jasmine kept writing them to come (а Жасмин продолжала им писать, чтобы они приезжали), and they had such a good time (и они так хорошо проводили время)!»
She was overcome by a paroxysm of grief (она была вне себя от горя: «она была охвачена приступом/припадком скорби»).
Stunned with the horror of this revelation (потрясенный этим ужасным признанием: «ужасом этого открытия/откровения»), John sat there open-mouthed (сидел, разинув рот), feeling the nerves of his body twitter like so many sparrows perched upon his spinal column (чувствуя, что все нервы его тела трепещут, как будто множество воробьев уселись на его позвоночник; игра слов: to twitter — чирикать, щебетать; дрожать, трястись /от нервного возбуждения и т. п./).
trouble ['trAbl], suspicion [sq'spISqn], column ['kOlqm]
To his great surprise Kismine began to weep.
«Yes — th — that's the — the whole t-trouble. I grew qu-quite attached to some of them. So did Jasmine, but she kept inv-viting them anyway. I couldn't understand it.»
A dark suspicion was born in John's heart.
«Do you mean that they told, and your father had them — removed?»
«Worse than that,» she muttered brokenly. «Father took no chances — and Jasmine kept writing them to come, and they had such a good time!»
She was overcome by a paroxysm of grief.
Stunned with the horror of this revelation, John sat there open-mouthed, feeling the nerves of his body twitter like so many sparrows perched upon his spinal column.
«Now, I've told you, and I shouldn't have (ну вот, я рассказала тебе, /хотя/ не должна была),» she said, calming suddenly and drying her dark blue eyes (вдруг успокоившись и вытирая свои синие глаза).
«Do you mean to say that your father had them murdered before they left (ты хочешь сказать, что твой отец убивал их до того, как они уезжали)?»
She nodded (кивнула).
«In August usually — or early in September (обычно в августе — или в начале сентября). It's only natural for us to get all the pleasure out of them that we can first (естественно, нам /нужно/ получить сперва как можно больше удовольствия от них = их присутствия).»
«How abominable (как гнусно/мерзко)! How — why, I must be going crazy (как… — нет, я, наверное, схожу с ума)! Did you really admit that (ты действительно призналась = сказала, что…) — —»
«I did,» interrupted Kismine, shrugging her shoulders (да, сказала, — прервала его Кисмин, пожимая плечами). «We can't very well imprison them like those aviators (мы не можем /вдруг взять и/ запереть их /куда-нибудь/ как тех авиаторов; to imprison — заключать в тюрьму; лишать свободы; prison — тюрьма), where they'd be a continual reproach to us every day (где они были бы для нас постоянным укором каждый день = изо дня в день). And it's always been made easier for Jasmine and me (нас с Жасмин всегда щадили), because father had it done sooner than we expected (так как отец устраивал это раньше, чем мы ожидали). In that way we avoided any farewell scene (таким образом мы избегали прощальных сцен) — —»
calm [kRm], abominable [q'bOmInqbl], shoulder ['SqVldq]
«Now, I've told you, and I shouldn't have,» she said, calming suddenly and drying her dark blue eyes.
«Do you mean to say that your father had them murdered before they left?»
She nodded.
«In August usually — or early in September. It's only natural for us to get all the pleasure out of them that we can first.»
«How abominable! How — why, I must be going crazy! Did you really admit that — —»
«I did,» interrupted Kismine, shrugging her shoulders. «We can't very well imprison them like those aviators, where they'd be a continual reproach to us every day. And it's always been made easier for Jasmine and me, because father had it done sooner than we expected. In that way we avoided any farewell scene — —»
«So you murdered them! Uh!» cried John (значит, вы их убивали! Ох!.. — закричал Джон).
«It was done very nicely (это делалось очень деликатно). They were drugged while they were asleep (им вкалывали наркотик/яд, пока они спали; drug — лекарство; снадобье; наркотик /любое вещество, применяющееся для воздействия на организм/) — and their families were always told that they died of scarlet fever in Butte (а их семьям всегда сообщалось, что они умерли от скарлатины в Бьютте).»
«But — I fail to understand why you kept on inviting them (я никак не могу не понять, почему вы продолжали приглашать их)!»
«I didn't,» burst out Kismine (я не приглашала! — рассердилась Кисмин; to burst — лопаться; взрываться; to burst out — громко восклицать). «I never invited one (я никогда никого не приглашала). Jasmine did (это все Жасмин). And they always had a very good time (и они всегда очень хорошо проводили время). She'd give them the nicest presents toward the last (она дарила им премилые подарки = вещицы перед концом). I shall probably have visitors too (я, наверное, тоже стану приглашать гостей) — I'll harden up to it (я привыкну; to harden — становиться твердым; твердеть, закаляться /духом и т.п./). We can't let such an inevitable thing as death stand in the way of enjoying life while we have it (мы не можем = не должны допустить, чтобы такая неизбежная вещь, как смерть, стояла у нас на дороге и мешала наслаждаться жизнью, пока она /жизнь/ у нас есть). Think how lonesome it'd be out here if we never had any one (представь, как здесь было бы тоскливо, если бы у нас никогда никого не было = никто не гостил). Why, father and mother have sacrificed some of their best friends just as we have (/тоже ведь/ пожертвовали некоторыми своими лучшими друзьями, как и мы).»
visitor ['vIzItq], enjoy [In'GOI], friend [frend]
«So you murdered them! Uh!» cried John.
«It was done very nicely. They were drugged while they were asleep — and their families were always told that they died of scarlet fever in Butte.»
«But — I fail to understand why you kept on inviting them!»
«I didn't,» burst out Kismine. «I never invited one. Jasmine did. And they always had a very good time. She'd give them the nicest presents toward the last. I shall probably have visitors too — I'll harden up to it. We can't let such an inevitable thing as death stand in the way of enjoying life while we have it. Think how lonesome it'd be out here if we never had any one. Why, father and mother have sacrificed some of their best friends just as we have.»
«And so,» cried John accusingly (с упреком/обвинением; to accuse — обвинять), «and so you were letting me make love to you (значит, ты позволяла мне ухаживать за тобой) and pretending to return it (и притворялась, что отвечаешь взаимностью; to return — возвращать, отдавать; to return love — отвечать кому-л. взаимностью), and talking about marriage (и говорила о замужестве), all the time knowing perfectly well that I'd never get out of here alive (все это время прекрасно зная, что я никогда не выберусь отсюда живым) — —»
«No,» she protested passionately (страстно = с жаром запротестовала она). «Not any more (больше = теперь нет). I did at first (так и было в начале). You were here, I couldn't help that (ты был здесь, я ничего не могла с этим поделать), and I thought your last days might as well be pleasant for both of us (и я подумала: пускай твои последние дни пройдут приятно для нас обоих). But then I fell in love with you (но потом я в тебя влюбилась), and — and I'm honestly sorry you're going to — going to be put away (мне искренне жаль, что тебя… устранят) — though you’d be put away than ever kiss another girl (хотя пусть уж лучше тебя устранят, чем ты будешь целовать другую девушку; I'd rather = I would rather — я бы лучше/охотнее…; я хотел бы, я предпочитаю).»
«Oh, you would, would you?» cried John ferociously (да, лучше, лучше? — яростно закричал Джек; /would употреблено вместо would rather/).
honestly ['OnIstlI], rather ['rRDq], ferociously [fq'rqVSqslI]
«And so,» cried John accusingly, «and so you were letting me make love to you and pretending to return it, and talking about marriage, all the time knowing perfectly well that I'd never get out of here alive — —»
«No,» she protested passionately. «Not any more. I did at first. You were here, I couldn't help that, and I thought your last days might as well be pleasant for both of us. But then I fell in love with you, and — and I'm honestly sorry you're going to — going to be put away — though I'd rather you'd be put away than ever kiss another girl.»
«Oh, you would, would you?» cried John ferociously.
«Much rather (намного лучше). Besides, I've always heard that a girl can have more fun with a man (кроме того, я всегда = не раз слышала, девушке гораздо интереснее с мужчиной; fun — веселье, забава) whom she knows she can never marry (за которого, она знает, что не сможет выйти). Oh, why did I tell you (зачем я тебе рассказала)? I've probably spoiled your whole good time now (я, наверное, испортила теперь тебе все удовольствие от пребывания здесь), and we were really enjoying things (а мы ведь так весело жили: «наслаждались вещами») when you didn't know it (когда = пока ты не знал). I knew it would make things sort of depressing for you (я /так и/ знала, что это на тебя это произведет гнетущее впечатление: «сделает для тебя все как бы гнетущим/унылым»).»
«Oh, you did, did you?» John's voice trembled with anger (ты знала, надо же! — голос голос Джона дрожал от злости/возмущения). «I've heard about enough of this (я достаточно наслушался = с меня хватит). If you haven't any more pride and decency than to have an affair (если ты настолько лишена гордости и /чувства/ приличия, что ты заводишь роман: «если у тебя не больше гордости и /чувства/ приличия, чем /нужно/ для того, чтобы завести роман»; affair — дело; роман, любовная связь) with a fellow that you know isn't much better than a corpse (с парнем/человеком, который уже все равно что труп: «не намного лучше трупа»), I don't want to have any more to do with you (/то/ я больше не хочу иметь с тобой ничего общего)!»
anger ['xNgq], decency ['dJs(q)nsI], affair [q'fFq]
«Much rather. Besides, I've always heard that a girl can have more fun with a man whom she knows she can never marry. Oh, why did I tell you? I've probably spoiled your whole good time now, and we were really enjoying things when you didn't know it. I knew it would make things sort of depressing for you.»
«Oh, you did, did you?» John's voice trembled with anger. «I've heard about enough of this. If you haven't any more pride and decency than to have an affair with a fellow that you know isn't much better than a corpse, I don't want to have any more to do with you!»
«You're not a corpse!» she protested in horror (ты не труп! — запротестовала она в ужасе). «You're not a corpse! I won't have you saying that I kissed a corpse (не смей говорить, что я целовалась с трупом)!»
«I said nothing of the sort (я не говорил ничего подобного)!»
«You did! You said I kissed a corpse!»
«I didn't (нет, не говорил)!»
Their voices had risen (их голоса возвысились = они оба уже кричали), but upon a sudden interruption (но при внезапной помехе = но вдруг им что-то послышалось; interruption — прерывание; помеха; вмешательство; то, что прерывает: шум, чей-то вопрос или действие) they both subsided into immediate silence (оба тут же умолкли: «погрузились в немедленное молчание»; to subside — опускаться, понижаться, убывать; затихать, стихать, умолкать). Footsteps were coming along the path in their direction (/чьи-то/ шаги приближались к ним по тропинке/дорожке), and a moment later the rose bushes were parted displaying Braddock Washington (через мгновение розовые кусты раздвинулись, показав Брэддока Вашингтона), whose intelligent eyes set in his good-looking vacuous face were peering in at them (чьи умные = проницательные глаза на: «посаженные на» красивом ясном лице изучающе/пытливо взглянули на них).
both [bqVT], subside [sqb'saId], peering ['pIqrIN]
«You're not a corpse!» she protested in horror. «You're not a corpse! I won't have you saying that I kissed a corpse!»
«I said nothing of the sort!»
«You did! You said I kissed a corpse!»
«I didn't!»
Their voices had risen, but upon a sudden interruption they both subsided into immediate silence. Footsteps were coming along the path in their direction, and a moment later the rose bushes were parted displaying Braddock Washington, whose intelligent eyes set in his good-looking vacuous face were peering in at them.
«Who kissed a corpse?» he demanded in obvious disapproval (кто целовался с трупом? — с явным неодобрением спросил он).
«Nobody,» answered Kismine quickly. «We were just joking (никто, — быстро ответила Кисмин, — мы просто шутили).»
«What are you two doing here, anyhow (что вы тут вообще делаете)?» he demanded gruffly (резко/грубо). «Kismine, you ought to be — to be reading or playing golf with your sister (ты должна… должна /сейчас/ читать или играть в гольф с твоей сестрой). Go read (иди читать)! Go play golf! Don't let me find you here when I come back (чтобы, когда я вернусь, тебя тут не было; «не позволяй мне найти/обнаружить тебя здесь, когда…»)!»
Then he bowed at John and went up the path (кивнул Джону и пошел по тропе дальше; to bow — гнуть/ся/, сгибать/ся/; кланяться; кивать /в знак приветствия и т.п./; наклонять голову).
«See?» said Kismine crossly, when he was out of hearing (видишь! — сердито сказала Кисмин, когда он отошел подальше: «был за пределами слышимости»). «You've spoiled it all (ты все испортил). We can never meet any more (мы не сможем больше встречаться/видеться). He won't let me meet you (он не позволит/даст мне видеться с тобой). He'd have you poisoned if he thought we were in love (он приказал бы тебя отравить, если бы думал = подозревал, что мы влюблены /друг в друга/).»
disapproval [«dIsq'prHv(q)l], ought [Lt], bowed [baVd]
»Who kissed a corpse?" he demanded in obvious disapproval.
«Nobody,» answered Kismine quickly. «We were just joking.»
«What are you two doing here, anyhow?» he demanded gruffly. «Kismine, you ought to be — to be reading or playing golf with your sister. Go read! Go play golf! Don't let me find you here when I come back!»
Then he bowed at John and went up the path.
«See?» said Kismine crossly, when he was out of hearing. «You've spoiled it all. We can never meet any more. He won't let me meet you. He'd have you poisoned if he thought we were in love.»
«We're not, any more!» cried John fiercely (уже не влюблены! — с яростью воскликнул Джон; we're not — здесь кратко вместо: we are not in love), «so he can set his mind at rest upon that (так что на этот счет он может быть спокоен; mind — разум; мышление; дух, душа; at rest — в состоянии покоя, спокойный). Moreover, don't fool yourself that I'm going to stay around here (более того, не воображай, что я собираюсь здесь оставаться; fool — дурак; глупец; to fool oneself — обманываться; вводить себя в заблуждение). Inside of six hours I'll be over those mountains (через шесть часов я буду /уже/ за теми горами), if I have to gnaw a passage through them, and on my way East (даже если мне придется прогрызать их /зубами/, и буду ехать: «на пути» на Восток).»
They had both got to their feet (они оба уже стояли: «встали на ноги»), and at this remark Kismine came close and put her arm through his (и при этих словах Кисмин подошла /к нему/ вплотную и взяла его под руку: «положила = просунула свою руку через его /руку/»).
«I'm going, too (я тоже пойду).»
«You must be crazy (ты с ума сошла; crazy — сумасшедший) — —»
«Of course I'm going,» she interrupted impatiently (нетерпеливо прервала она).
«You most certainly are not (ни в коем случае не пойдешь). You — —»
»Very well," she said quietly (ну хорошо, — сказала она спокойно), «we'll catch up with father now and talk it over with him (сейчас мы догоним папу и обсудим это с ним).»
Defeated, John mustered a sickly smile (побежденный, Джон выдавил из себя болезненную = бледную улыбку).
«Very well, dearest,» he agreed, with pale and unconvincing affection, «we'll go together (хорошо, милая, — согласился он с бледной = вялой и неубедительной нежностью, — мы пойдем вместе; affection — любовь, чувство близости, привязанность).»
fiercely ['fIqslI], gnaw [nL], close /как наречие и прил./ [klqVs]
«We're not, any more!» cried John fiercely, «so he can set his mind at rest upon that. Moreover, don't fool yourself that I'm going to stay around here. Inside of six hours I'll be over those mountains, if I have to gnaw a passage through them, and on my way East.»
They had both got to their feet, and at this remark Kismine came close and put her arm through his.
«I'm going, too.»
«You must be crazy — —»
«Of course I'm going,» she interrupted impatiently.
«You most certainly are not. You — —»
«Very well,» she said quietly, «we'll catch up with father now and talk it over with him.»
Defeated, John mustered a sickly smile.
«Very well, dearest,» he agreed, with pale and unconvincing affection, «we'll go together.»
His love for her returned and settled placidly on his heart (его любовь вернулась и безмятежно поселилась в его сердце). She was his — she would go with him to share his dangers (она = Кисмин принадлежала ему — она пойдет с ним, чтобы разделить /с ним/ опасности). He put his arms about her and kissed her fervently (он обнял ее: «положил = обвил вокруг нее руки» и пылко поцеловал). After all she loved him; she had saved him, in fact (в конце концов, она его любит; она, в сущности, спасла его).
Discussing the matter (обсуждая план действий; matter — материал, вещество; тема, вопрос, предмет /обсуждения/; дело, ситуация), they walked slowly back toward the château (они медленно пошли обратно к замку). They decided that since Braddock Washington had seen them together (они решили, что поскольку Брэддок Вашингтон видел их вместе) they had best depart the next night (лучше всего уйти /уже/ следующей ночью). Nevertheless, John's lips were unusually dry at dinner (и все-таки губы Джона были как никогда сухими = то и дело пересыхали во время обеда; usual — обыкновенный, обычный), and he nervously emptied a great spoonful of peacock soup into his left lung (и он от волнения влил себе не в то горло: «в левое легкое» целую большую ложку павлиньего супа; empty — пустой; to empty — опорожнять, выливать, высыпать; spoonful — полная ложка). He had to be carried into the turquoise and sable card-room (пришлось унести его в бирюзовую и соболью = отделанную бирюзой и собольим мехом карточную комнату: «должен был быть унесенным в…») and pounded on the back by one of the under-butlers (и один из младших дворецких поколотил его по спине: «и побитым по спине одним…»), which Percy considered a great joke (что Перси счел прекрасным поводом для смеха; joke — шутка; острота; смешной случай).
placidly ['plxsIdlI], turquoise ['tWkwRz, -kwOIz], pound [paVnd]
His love for her returned and settled placidly on his heart. She was his — she would go with him to share his dangers. He put his arms about her and kissed her fervently. After all she loved him; she had saved him, in fact.
Discussing the matter, they walked slowly back toward the château. They decided that since Braddock Washington had seen them together they had best depart the next night. Nevertheless, John's lips were unusually dry at dinner, and he nervously emptied a great spoonful of peacock soup into his left lung. He had to be carried into the turquoise and sable card-room and pounded on the back by one of the under-butlers, which Percy considered a great joke.
IX
Long after midnight John's body gave a nervous jerk (далеко за полночь Джон нервно вздрогнул во сне: «тело Джона нервно дернулось»; jerk — резкое движение, рывок), and he sat suddenly upright (тут же сел /на постели/; upright — вертикально, прямо), staring into the veils of somnolence that draped the room (вглядываясь в завесы сна, окутывавшие спальню; to drape — собирать в складки; драпировать, изящно набрасывать; somnolence — сонливость; дремота, сонное состояние). Through the squares of blue darkness that were his open windows (сквозь квадраты синей тьмы, которые были раскрытыми окнами), he had heard a faint far-away sound (он услыхал далекий слабый звук) that died upon a bed of wind (который умер на постели/одре из ветра) before identifying itself on his memory (прежде чем = не успев представиться его памяти), clouded with uneasy dreams (затуманенной беспокойными грезами/снами; clouded — покрытый тучами). But the sharp noise that had succeeded it was nearer (но резкий шум, последовавший за ним, был ближе), was just outside the room (тут же за пределами комнаты) — the click of a turned knob, a footstep, a whisper (щелчок /ли/ повернутой ручки, шаги, шепот), he could not tell (он не мог сказать); a hard lump gathered in the pit of his stomach (твердый ком собрался = образовался в яме = на дне его желудка), and his whole body ached in the moment (и все его тело заболело = заныло за то мгновение) that he strained agonizingly to hear (когда он мучительно напрягся, чтобы расслышать). Then one of the veils seemed to dissolve (потом одна из завес/драпировок как будто растворилась), and he saw a vague figure standing by the door (и он увидел неясную фигуру, стоящую у двери), a figure only faintly limned and blocked in upon the darkness (фигуру, лишь слегка обрисованную, едва намеченную на фоне черноты; to limn — писать /картину, портрет/; to block in — набрасывать /план, рисунок/ вчерне, без деталей), mingled so with the folds of the drapery (настолько сливавшуюся со складками драпировок; to mingle — смешивать/ся/) as to seem distorted, like a reflection seen in a dirty pane of glass (что она казалась искаженной, как отражение, увиденное на грязном оконном стекле).
veil [veIl], agonizing ['xgqnaIzIN], limn [lIm]
Long after midnight John's body gave a nervous jerk, and he sat suddenly upright, staring into the veils of somnolence that draped the room. Through the squares of blue darkness that were his open windows, he had heard a faint far-away sound that died upon a bed of wind before identifying itself on his memory, clouded with uneasy dreams. But the sharp noise that had succeeded it was nearer, was just outside the room — the click of a turned knob, a footstep, a whisper, he could not tell; a hard lump gathered in the pit of his stomach, and his whole body ached in the moment that he strained agonizingly to hear. Then one of the veils seemed to dissolve, and he saw a vague figure standing by the door, a figure only faintly limned and blocked in upon the darkness, mingled so with the folds of the drapery as to seem distorted, like a reflection seen in a dirty pane of glass.
With a sudden movement of fright or resolution (внезапным = быстрым движением, вызванным то ли страхом, то ли решимостью) John pressed the button by his bedside (нажал кнопку у края кровати), and the next moment he was sitting in the green sunken bath of the adjoining room (и в следующий миг /уже/ сидел в опущенной = вделанной в пол зеленой ванне в прилегающей = соседней комнате), waked into alertness by the shock of the cold water which half filled it (окончательно пробудившись от неожиданного контакта с холодной водой, которая наполовину заполняла ее; alertness — бдительность; осторожность; живость, проворство, резвость).
He sprang out, and, his wet pajamas scattering a heavy trickle of water behind him (он выскочил из ванны и, /в то время как/ его мокрая пижама разбрасывала позади него тяжелые струи воды), ran for the aquamarine door which he knew led out into the ivory landing of the second floor (побежал к аквамариновой двери, которая, как он знал, вела на отделанную слоновой костью лестничную площадку второго этажа; to lead out — вести наружу, выводить). The door opened noiselessly (дверь бесшумно отворилась; noise — шум). A single crimson lamp burning in a great dome above (единственная темно-красная лампа, горевшая вверху под большим куполом) lit the magnificent sweep of the carved stairways with a poignant beauty (освещала великолепный размах/простор резных лестничных пролетов, придавая им пронзительную красоту). For a moment John hesitated (задержался), appalled by the silent splendor massed about him (потрясенный безмолвной роскошью, обступавшей его), seeming to envelop in its gigantic folds and contours the solitary drenched little figure (которая, казалось, окутывала своими гигантскими изгибами и контурами одинокую мокрую фигурку; to drench — промокать насквозь) shivering upon the ivory landing (дрожавшую /от холода/ на площадке из слоновой кости).
aquamarine [«xkwqmq'rJn], appalled [q'pLld], contour ['kOntVq]
With a sudden movement of fright or resolution John pressed the button by his bedside, and the next moment he was sitting in the green sunken bath of the adjoining room, waked into alertness by the shock of the cold water which half filled it.
He sprang out, and, his wet pajamas scattering a heavy trickle of water behind him, ran for the aquamarine door which he knew led out into the ivory landing of the second floor. The door opened noiselessly. A single crimson lamp burning in a great dome above lit the magnificent sweep of the carved stairways with a poignant beauty. For a moment John hesitated, appalled by the silent splendor massed about him, seeming to envelop in its gigantic folds and contours the solitary drenched little figure shivering upon the ivory landing.