Контрольная работа: Демократия универсальные ценности и многообразие исторического опыта

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет Ресторанно-гостиничного бизнеса и услуг

Кафедра политологии

Дисциплина

«Политология»

Контрольная работа

Тема: «Демократия: универсальные ценности и многообразие исторического опыта»

Выполнил:

студент 2 курса

заочной формы обучения

26 группы

Юнченков П.В.

Тел. 8-903-177-65-06

Проверил:

Проф. Тоцкий В.П.

Москва 2008

Введение

Если в Западной Европе в свое время задачей нарождающейся демократии было освобождение нового общества от пут устаревших юридических и политических институтов «старого режима», то в России с самого начала процесса демократизации речь шла о большем — о создании с помощью демократии общих условий (экономических, социальных, политических, культурных), которые позволили бы народам нашей страны развиваться по типу передовых государств мира. На этом пути российская демократия столкнулась с проблемами, которые при «правильном» ходе дел должны были бы предшествовать политическим переменам. Историческая потребность в демократическом переустройстве общества в России возникала существенно иначе, чем в большинстве стран Западной Европы. Появление демократических идей, а затем переход к демократии связан здесь с разрешением системного противоречия догоняющего развития — между образованным слоем, необходимым для ликвидации военно-технического отставания России от Запада, и самодержавной системой правления (в т.ч. и коммунистического периода). Будучи приобщенным к европейскому образованию, этот новый слой стал развиваться по своей логике, чуждой духу самодержавия. Именно это противоречие между развивающейся в верхних слоях общества культурой западного типа и коммунистическим способом реализации власти стало предпосылкой горбачевской перестройки и последующих радикальных перемен. Характерно, что переворот августа 1991 г., ознаменовавший конец коммунистического режима и начало демократического строительства в России, прошел в отсутствии массового движения за демократию. Падение коммунистического режима в 1991 г., освобождение от принудительной унификации обусловили возврат масс людей к глубинам собственного самосознания, обнаживший пропасть между императивами современной цивилизации и полутрадиционалистской ментальностью. В этих условиях требуется не просто «учет» региональной или национальной специфики, а управление процессами развития, ведущими к демократии, но демократизацией в собственном смысле не являющимися. Такое управление является самостоятельной политической проблемой со своей логикой и поэтапной последовательностью. Россия состоит из ряда образований, которые различаются не только культурой, традициями, конфессиональным составом, но и климатом, ресурсами, отношением к труду, к собственности, к власти. Она не может нестесненно развиваться по единому, единственному образцу, устраивая все на один манер. Ей требуется модель интегрального развития, которая была бы ориентирована на различия, на разные подходы, на местные условия — без этого невозможно снизить уровень социальной напряженности и избежать социальных потерь в ходе строительства российской демократии. Необходимы основы для новой общероссийской интеграции, подобной европейской интеграции, в ходе которой сегодня формируется цивилизация Большой Европы. В новом единстве заключается ключевой ресурс прогресса нашей страны.
Демократия (греч. δημοκρατία — «равный народу») — политический режим государства или политическая система, при которой власть осуществляется через прямое народовластие (прямая демократия) либо через представителей, избираемых народом или какой-то частью народа (представительная демократия). Главным признаком демократии является обеспечение пропорционального представительства во власти как можно более широких интересов населения, присутствующих в стране, а также динамическое изменение представительной власти вместе с соответствующими изменениями этих интересов во времени. (3)

Писать сегодня о проблемах демократии в России — трудно. Трудно потому, что облик “демократов” в “демократии” не просто потускнел в глазах народа, но и приобрел явно негативный оттенок. Теперь “демократов” критикуют, вспоминая о “добрых” “старых” брежневских временах. Хвалят нынешнего Президента за его стремление наконец-то “навести порядок” в государстве. Но больше всего тоскуют о “сильной руке”, которая выдаст “всем сестрам по серьгам”, покончит со всеобщей коррупцией, нарушением закона, засильем чиновников. Причем (и это — опасный симптом) с демократией, с ее развитием и укреплением такая деятельность в сознании людей никак не связывается. (1)

Процедурная демократия очень похожа на механизм рынка, поэтому многие представители неолиберальной школы полагают, что демократический процесс следует организовать по форме рынка. Эту позицию в 1940-х годах высказывал еще Й.Шумпетер в своей книге «Капитализм, социализм и демократия»: в демократии потребители «голосуют» на рынке долларами. «Политический рынок», считал он, также можно организовать похожим образом, — в форме голосования за партии, их программы и кандидатов. Но в демократии, где голосуют долларами, право голоса есть только у тех, у кого есть доллары (или евро). У тех же, у кого нет валюты, права ограничены. Если же исходить из того, что в демократии у всех граждан должны быть равные права, право голосовать не должно зависеть от богатства. Современные социальные государства были учреждены благодаря именно этому убеждению о необходимости равенства в правах. Только участие всех членов общества в перераспределении произведенного социального продукта позволяет им участвовать в принятии решений о социальном обустройстве. Поэтому демократия не может существовать без социального государства.

(3) — ru.wikipedia.org/wiki/Демократия

(1) — «Полис» № 1, 2002 год
Еще одна проблема — утрата современными государствами в процессе глобализации существенной части своего национального суверенитета. Глобальные финансовые рынки оказывают огромное влияние на политику, их власть становится понятной, если взглянуть на последствия финансового кризиса, который, исходя из США, распространился сегодня по всему миру. Это — наиболее тяжелый финансовый кризис, начиная с 1930-х годов, и, судя по тому, как на него реагирует политическая власть, становится очевидно, что политического суверенитета власти от финансовых рынков не существует. Экономическая политика ЕС сегодня осуществляется не правительствами и не парламентами стран-членов ЕС, а ЕЦБ (Европейским центральным банком), который ориентируется на потребности финансовых рынков, а не на потребности людей. Много десятилетий тому назад анализировавший последствия глобального экономического кризиса 1930-х годов Карл Поланьи отмечал нечто подобное: рынки выходят из границ общества, становятся самостоятельными, независящими от общества и от государственно-политической сферы. А когда глобальные финансовые рынки стоят над демократией, когда они, как сказал однажды глава правления «Дойче Банк» Бройнер, берут демократические учреждения «на буксир», — это означает конец формальной демократии. Поэтому, вслед за Поланьи, — завершающий вывод моего выступления — регулирование рынков есть необходимое условие для истинной социальной демократии.

А.Г.Глинчикова

Опасность неуправляемого социального конфликта. Вступив (в той или иной форме) на неокапиталистический путь развития, мы столкнулись с высоким уровнем социальной конфликтности. Сможем ли мы найти формы разрешения этих конфликтов в рамках конструктивного диалога, конституционного поля или будем по-прежнему загонять их в подполье. Вся история России свидетельствует о том, что если конфликт не институционализирован, он рано или поздно приобретет неуправляемые формы. Меры, которые принимаются сегодня для обеспечения каналов участия общества в принятии политических решений, явно недостаточны.

Опасность низкой легитимности власти. Демократический тип легитимации власти, предполагающий законность и прозрачность процедуры выборов на конкурентной основе, в идеале является наилучшим гарантом согласия общества на власть и готовности ее добровольно поддерживать и ей подчиняться. Все попытки легитимизировать власть с опорой на так наз. традиционные ценности, будь то православие, коммунизм или даже патриотизм, не имеют устойчивых перспектив в обществе, пережившем целых два кризиса патерналистской легитимации власти (и в религиозном, и в коммунистическом вариантах). В отличие от латиноамериканского и китайского российское общество имеет слишком большой и кровавый опыт разочарований в патерналистской модели.

Опасность нового социального и цивилизационного раскола. В отсутствии реальных демократических институтов и практик очень сложно преодолеть нарастающую тенденцию социальной исключенности большей части российского общества из значимых политических, экономических и культурных процессов. На предыдущем витке развития подобная «исключенность» приняла форму крепостного права, по сути расколовшего Россию на две цивилизации и вылившегося в революционную катастрофу. Воспроизведение этой опасной тенденции, только уже в новых формах, может привести к новому расколу российского социума, отягчаемому прессингом обостряющейся глобальной конкуренции.

Опасность экономического отставания. Все разговоры о переходе к инновационному типу развития окажутся бессмысленными, если российское общество не научится отстаивать свои экономические права в рамках демократических процедур. Только экономическая «несговорчивость» общества сможет подтолкнуть экономическую и политическую элиту к более производительному и социально-продуктивному типу накопления. Только демократия позволит обществу перекрыть все иные формы наращивания капитала, не связанные с ростом общественного богатства и, тем самым, стимулировать инновационный тип развития.

Существенные риски «неопатернализма» сопряжены и с рядом острых внешнеполитических проблем. Так, сегодня в оправдание «ненужности» демократии принято ссылаться на авторитарный тип внешней политики, проводимой США. Мол, раз так ведут себя «демократы из США», то уж нам-то с нашими «традициями» и подавно можно и нужно сворачивать эту демократическую демагогию и действовать «с позиции силы». Но проблема в том, что этой силы у нас больше нет. И не потому, что распался СССР и его военно-промышленный комплекс, а потому, что дискредитировал себя набор идеологем, на которых держалась всемирная общественная поддержка нашего государства, и влияние которых определяло нашу силу и международный авторитет. Все провалы нашей международной политики, от превращения бывших союзных республик в кольцо окружающих Россию враждебных регионов до испытываемого всеми без исключения российскими гражданами в момент получения иностранных виз ощущения международных изгоев, -связаны с невнятностью сегодняшнего политического имиджа России. Наши современные международные отношения явно неадекватны тем новым вызовам, которые ставит перед нами глобализация, и единственный способ возродить Россию как значимого игрока на международной арене состоит в освоении ниши защитника демократических принципов ведения мировой политики. Но для этого необходимо научиться работать с обществом, развивать и поддерживать народную дипломатию, выступать против принципа «исключения», уметь позиционировать себя с учетом не только интересов элит (как это делается сейчас), но и иных активных сообществ. Разумеется, подобная внешняя стратегия не может быть эффективной, если не гармонирует и не подтверждается внутренней ориентацией на защиту демократических ценностей

Итак, демократия необходима России для легитимации власти, для устойчивого политического и успешного инновационного экономического развития, для обретения достойного места в глобальной мировой системе и для избежания глубокого внутреннего социального и культурного раскола.

Что же препятствует развитию демократии в России и в чем причина нарастания неопатерналистских тенденций?

Сложности и противоречия демократического транзита незападных сообществ связаны, во-первых, с общим кризисом традиционной демократии и национального государства, формальных институтов представительства, а во-вторых, с отсутствием в этих странах достаточного багажа демократических традиций. Выделю три основных момента, характерных для этих незападных стран, препятствующих их демократизации. Это проблемы с обоснованием суверенитета личности и ее индивидуализацией. Это — проблема интериоризации морали, осуществленной в Европе в ходе Реформации и так и не осуществленной в России. Это — незавершенность процесса реальной секуляризации, т.е. превращения власти из субъекта политического процесса в инструмент реализации общественных интересов. К сожалению, в ходе революционных преобразований ХХ в. эти важные задачи так и не были решены до конца. Запаздывание гражданской трансформации личности, затем морали и затем — политической системы привело к тому, что эффективные каналы общественного воздействия на политические процессы так и не были сформированы.

Очевидно, что мы обречены на оригинальный путь преодоления этого патерналистского наследия. Но важно проводить четкое типологическое различение нашего особого пути к демократии и недемократического типа развития как такового. Предлагая детальное рассмотрение этой проблемы в качестве предмета последующих дискуссий, выделю все же три первоочередных для России момента. Так наз. демократия 1990-х годов показала, что прямое включение общества, отягощенного авторитарно-коммунистическим наследием, в процесс демократизации чрезвычайно опасно. Для адаптации к переменам нужен переходный период, когда бы создавались благоприятные условия для вызревания внутренних форм общественной интеграции. В числе этих условий назову: формирование механизмов институционализации социального конфликта и форм его разрешения в рамках демократических процедур; поддержание социально-экономических условий, препятствующих нарастанию неравенства; защита прав и свобод граждан, поддержка общественных инициатив, направленных на защиту правопорядка; обеспечение для российских граждан максимальных условий подключения к глобальным информационным, экономическим и культурным процессам; наконец, формирование и поддержка реальных институтов и практик гражданской дипломатии. Но может быть главным условием в данном случае является преодоление глубокого кризиса внутреннего доверия, который переживает наше общество. Пожалуй, именно с этого и следует начинать.

В.Т.Третьяков. Демократия — это всего лишь более или менее свободное соревнование в той или иной степени авторитарных институциональных и неинституциональных форм, между которыми иногда (при совпадении их интересов) оказывается возможным компромисс — скорее, по несущественным вопросам, а по существенным — крайне редко. Такое понимание демократии есть, по моему мнению, ее трезвое понимание. Надо стремиться строить то, что можно возвести реально, не увлекаясь эфемерными конструкциями, которые все равно не возведешь. Я убежден, что будущая российская политическая система не будет демократической в общеупотребительном у нас смысле, т.е. калькированной с западных образцов. Это будет русская политическая система, всегда традиционная и всегда модернизированная, всегда немного недоделанная, сильно не похожая на книжный идеал, на западные, равно как и восточные аналоги. «Западник» оценит в ней соотношение авторитаризма и демократии как 9/1, в реальности же будет, видимо, 49/51 или 64/36 — какие-то чисто русские пропорции.

Авторитарные тенденции, вообще говоря, усиливаются не только в России, весь мир вступает в эпоху неоавторитаризма. И, конечно, нет никакой демократии в международных отношениях, никогда не было, нет и сегодня. Весь западный мир борется за «демократию во всем мире», а США даже занимаются ее прямым «экспортом», — но почему-то в основном либо с помощью оккупации соответствующих стран, либо путем провоцирования «стихийных» бунтов, называемых «цветными революциями». Одно это создает сильнейший психологический дискомфорт как в международных отношениях, так и в политической жизни отдельных стран (особенно подвергающихся «насильственной демократизации») и может оттолкнуть от идеи демократии даже того, кто хотел бы ее к себе применить.

Во внутренней политике России, конечно, будет всегда несколько больше авторитаризма, чем во Франции или в Германии. По крайней мере, при взгляде извне. Тут и фактор российского пространства, и соответствующие исторические традиции… Но на этой основе определенная часть нашего политического класса впадает, я бы сказал, в политологическое безумие…

Этатизм и патернализм суть неизбывные тенденции развития нашего общества. Россия не гомогенна, ею нельзя управлять по одной модели, и один из дефектов нынешней конституции как раз в том и состоит, что она одинакова для всех регионов страны. Чем разнообразнее объекты управления, тем больше авторитаризма требуется, если эти объекты не разобщены, а входят в единую систему. При этом Россия неизбежно — в силу своих истории и пространства — является союзообразующим государством, и при трансформации биполярного мира в многополярную систему должна сохранить эту свою роль, возглавив некую новую международную союзную иерархию. Иначе она вынуждена будет либо распасться, либо примкнуть к какому-то другому полюсу и ему подчиниться. За ее плечами — пять веков суверенности. И потому, подобно авторитарной внешней политике США, в российской внешней политике неизбежно должны проявиться авторитарные черты.

России необходимо отказаться от практики, а главное — идеологии догоняющего развития, что в том числе означает снятие цели построения демократии в России. Конечно, нужно строить, развивать, совершенствовать демократические механизмы насколько это возможно. Но это не должно стать главной и повседневной целью. Напротив, я считаю, что для сохранения России она должна осуществить революционную по сути эволюцию. Иначе случится бунт или серия бунтов, а страна распадется.

Общий разговор о демократии возможен, но при непременном условии — нахождении наиболее общей и, по возможности, ценностно нейтральной рамки. А это означает, как минимум, два серьезных ограничения:

Во-первых, надо отказаться от телеологии, т.е. выстраивания некоей иерархии смыслов, увенчанной концепцией «истинной демократии». Такой подход максимально заряжен ценностными предпочтениями, в результате чего на вершине пирамиды (или, говоря по-иному, «в конце истории») оказываются совершенно разные «демократии»: то либеральная, то советская, а то и в духе ливийской «джамахирии». И, поскольку наш разговор все равно засоряется ценностными предпочтениями, я, в порядке личной инициативы, начну с критики либеральной телеологии.

Во-вторых: в результате нашего разговора должно произойти отграничение понятия демократии от других, ибо не все, кто говорит о себе, как о демократах, и о своей стране — как о демократии, заведомо объективны; такие самоопределения всегда ценностно заряжены.

Если демократия — это народовластие, то народ — это общественно активное население, а не только элиты. Это люди, которые не являются профессионалами в принятии общественно значимых решений. Но они могут принимать коллективные решения по вопросам, которые их затрагивают, прежде всего посредством механизмов самоуправления. В современной России это практически невозможно: как только самоуправление становится чем-то реальным, сверху приходят и давят его под разными предлогами. Но из мирового опыта мы знаем много примеров эффективного самоуправления. Необходимо выработать процедурные механизмы согласования локальных решений в более широком масштабе. (2)

(2) — Полис №5 2008 год стр. 55-63

Заключение

При всем разнообразии высказанных мнений, подходов и идей, прозвучавших в рамках этой дискуссии, можно выделить несколько моментов, приближающих нас к ответам на поставленные вопросы.

Демократия есть развивающееся явление и, следовательно, развивающееся понятие. Оно включает в себя как существенные моменты (народоправство, участие общества в решении социальных и политических проблем, в управлении общественными делами), так и преходящие — связанные с формами и механизмами этого участия (прямая демократия, парламентское представительство, самоуправление, советы и т.д.). И если первый аспект является определяющим для демократии, то второй — может меняться в соответствии с уровнем развития общества, его традициями, типом политической культуры, теми или иными конкретными геополитическими и историческими вызовами. Важнейшим аспектом демократии является также свободный характер политического участия. Поэтому всякая попытка демократической модернизации общества будет успешной и устойчивой лишь в той мере, в какой именно общество станет ее основным субъектом.

Западная модель демократии — один из успешных вариантов развития политической системы, но было бы неправомерно отождествлять ее с демократией как таковой. Не только потому, что в любых конкретных политических моделях, даже самых демократичных, всегда присутствуют авторитарные и традиционные элементы, но и потому, что сама форма народоправства всегда определяется спецификой социума.

Сегодня, в условиях переходного периода, особенно велика опасность резкого «вскрытия истории». Общество, не привыкшее к ответственной гражданской свободе, не развившее традиций сознательного самоограничения, рискует превратить народоправство в хаос и очень быстро утратить и свободу, и равенство. С другой стороны, ограничение общественного участия в политике под предлогом опасностей для демократии, исходящих от незрелого общества, может послужить удобной ширмой для политики возвращения к авторитаризму. Очевидно, что России необходимо найти формулу оптимального противодействия обеим этим угрозам. При этом гражданская активизация общества становится важнейшим фактором выживания социальной системы, обеспечения ее гибкости и устойчивости.

Список литературы

1. Журнал «Полис» № 1 2002 год

2. Журнал «Полис» № 5 2008 год

3. «Википедия» энциклопедия