Реферат: Даосизм и его влияние на китайскую культуру

Почему я выбрала именно эту тему?

Почему я выбрала именно эту тему для своего реферата?Почему я пишу его именно о даосизме?

Дело в том, что лично я предпочитаю делать такого родаработу не о том пред-мете, который я знаю хорошо, а о том, что я знаю плохо, отом, в чем не разбира-юсь, о том, что мне будет интересно изучить просто длясебя.

Даосизм — это именно такая тема. В литературе, которуюя читала еще до начала писания оного реферата, о даосизме было написано что-тоочень приблизительно-невнятное. В одних источниках даосизм называли философией.В других — религией. В третьих — философией, постепенно трансформи-ровавшейся врелигию. В четвертых говорилось, что даосизм — это ни философия, ни религия, авообще искусство. Пятые источники настаивали на том, что даосизм нельзя отнестини к философии, ни к религии, ни к искусству, и вообще это черт знает что (ккоей точке зрения постепенно склоняюсь и я). В каких-то-там-по-счету источникахутверждалось, что даосизм вообще не цельное явление,  а просто жилидавным-давно некие авторы, писавшие о своих мистических переживаниях, а ихкакие-то дураки зачем-то назвали “отцами даосизма”.

Ну, посудите сами, можно ли было не заинтересоватьсяподобной темой!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Введение.

Что такое даосизм? Вопрос этот с давнихпор привлекает внимание исследователей Китая, однако дать на него краткий иясный ответ оказалось очень сложно. Ибо “даосизм” – понятие весьма многомерноеи многозначное.

Само слово “дао” вовсе не являетсяисключительным достоянием даосизма. Оно принадлежит всей китайской мысли, икаждый философ древнего Китая видел в нем обозначение истины или, точнее,глубочайшей правды и праведного пути жизни. Все китайские мудрецы – приверженцыДао. И хотя это понятие дало название даосизму (дао цзяо), ничегособственно даосского в нем  нет. Это одна из важнейших категорий всей китайскойкультуры. Специ-фично лишь ее осмысление даосизмом. Если в конфуцианстве Дао –путь нравственного совершенствования и правления на основе этических норм, то вдаосизме Дао космологизируется, приобретая значение высшего первопринципа,мировой субстанции,  источника бытия всего сущего.

Даосизм – философское учение,основоположником которого  по традиции  считают  Лао-цзы,  жившего в конце VII- начале VI в,  до н.  э.

Даос живет тем, что живо вовеки –капиталом духа. Даосизм есть прежде всего оправдание традиции. Правда Дао – этото, что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, чтоперейдет от нас к будущим поколениям после того, как мы уйдем. Что же это?“Классики” даосской тра-диции дают по видимости туманный, а по сути оченьточный ответ: все то, что существует “само по себе” (цзы жань), что непорождено людским умствованием и озабоченностью, что не несет на себе печатинатуги, напряжения, насилия.

Мудрость приверженца Дао – это не знаниеи не искусство, а некое умение – совершенно неумелое – “не затемнять суетнымделанием великий покой бытия”. Даосизм, таким образом, воплощает самуюсердцевину восточной мысли, всегда требовавшей от человека обрести полнотусвоего бытия через самоустранение, явить глубину нежелания, которая таит в себесамое одухот-воренное желание.  Поэтому даосизм не является философией вклассическом понимании этого слова, ибо он не интересуется определениямипонятий, логи-ческими доказательствами и другими процедурами чистого умозрения.Не яв-ляется он и религией трансцендентного Бога, требующего от своихпоклон-ников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству,мастер-ству, практике в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао неутверждает необходимости что-нибудь делать. Скорее, даосизм — это “путьцельного суще-ствования”, в котором умозрение и действие, дух и материя,сознание и жизнь оказываются собранными в свободном, беспредельном, хаотическомединстве (и сюй). Такое единство, как и большинство основных понятий даосизма,насквозь парадоксально, и потому даосские учителя умолкают, когда у них просятэто объяснить. Как сказано в “Дао-дэ цзин”, главном каноне даосизма: “Знающийне говорит, а говорящий не знает”. И в другом месте: “Когда низкий человекслышит о Дао, он смеется. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао.”

            Даосские мудрецы ничего не доказывают и непроповедуют. Они даже не учат какому-нибудь определенному образу жизни.  Ихцель — дать верную жизненную ориентацию, указать путь к средоточию жизненного опыта– вечно отсутствующему и вездесущему.

Не будучи в строгом смысле, как уже говорилось, нифилософией, ни религией, даосизм сочетает в себе черты того и другого. Поучению даосов, воистину существует лишь великое Дао – предвечное, бесконечное,немыс-лимое, не имеющее “образа, вкуса или запаха”, никем не сотворенное, оно“само себе ствол, само себе корень”, охватывающее и вмещающее в себя все сущее.Даосы называют его “высшим Учителем”, “небесным предком”, “матерью мира” или“творцом вещей”, но они не ждут от него конкретной заинтересованности в ихличной судьбе или судьбе Вселенной, ибо в мире все происходит “само собой”,каждое мгновение времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны.

 Это означает, что исамо Дао не является, в сущности, принципом мироздания. Дао, утверждается вдаосской литературе, “не может владеть даже собой”, оно “обладает, не владея”.Дао ежемгновенно и непрестанно изменяется, “теряет себя в мире конечного ипреходящего”. Но, “поистине, нет ничего постояннее непостоянства” — в своемсамопревращении Дао пребудет вечно.

      Отсюда то важное место, которое занимает вдаосизме учение о космо-генезе — творении всего сущего. Даосы учат, что мирвозник из первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием (ици), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (тайсюй). Творение же мира есть результат самопроизвольного деления первичнойцелостности Хаоса. Сначала Хаос, или Единое дыхание, разделилось на дваполярных начала: мужское, светлое, активное Ян и женское, темное, пассивноеИнь; из “двух начал” выделились “четыре образа”, соответству-ющие четыремсторонам света; “четыре образа” породили “восемь пределов” мироздания и т.д.Эта схема записана в древнейшем китайском каноне “И цзин” (“Книга Перемен”), содержащемобщий для всей китай-ской традиции свод графических символов мирового процессаДао.

Мир, по представлениям даосов, есть“превращенное Единое”, плод метаморфозы Дао. В даосской традиции в этой связиговорилось и о превращении первочеловека, каковым считался полулегендарныйосново-положник даосизма и верховное божество даосской религии Лао-цзы. Мир длядаосов – это “превращенное тело” (xya шэнь) Лао-цзы. А это значит, чтомежду сердцем человека и телом предвечного Дао существует глубо-чайшая внутренняясвязь. Человек и мир в даосизме нерасторжимы и взаи-мозаменяемы.

Жизнь  и деяния Лао-цзы овеянывсевозможными легендами.

В  короткой биографии Лао-цзы, помещеннойв «Исторических записках» Сыма Цяня (II  в. до  н. э.),  он назван уроженцем  царства  Чу.  Его  имя  Ли  эр,  прозвище Дань. Он  якобы  служил архивариусом  при  чжоуском   дворе  и  встречался с Конфуцием. Однако сведения о  нем настолько  отрывочны  и  противоречивы,  что   среди ученых-историков  вообще нет уверенности в реальности этого лица.

     По  значению  и популярности.Лао-цзы  считают вторым  после   Конфуция  философом   Китая. Его учение изложено  в знаменитом  трактате  «Даодэцзин»,  что  означает «Книга пути и  добродетели». O  появлении  этой  книги  существуетмного  легенд.

Тема превращения, творческих метаморфоз бытия – центральная темадаосской мысли. Для даосов ни формы, ни бесформенное не являются реальными.Или, как говорится в даосских книгах, “пустота не может одолеть десять тысячвещей”. Подлинная реальность для даосов – это самое превращение. Даосы мыслят вкатегориях не сущностей или идей, а отнощений, функций, влияний. Для них в мире“ничего нет”, но сами связи между вещами, несомненно, реальны. Истины, можетбыть, вовсе нет. Но метафора истины, бесчисленные отблески реальности точносуществуют.

Итак, даосская картина мира – это бесконечно сложный, подлиннохаотический узор явлений, где нет одного привилегированного образа, одной“единственно верной” идеи. Как писал Чжуан-цзы: “Вся тьма вещей – словно раскинутаясеть, и нигде не найти начала”.


История даосизма.

 

 

  Говоря о китайской культуре, мы привыклирассматривать ее как нечто единое и цельное. Однако, это совершенно неверноприменительно к китайской древности. Подобно тому, как сам Китай (тогда царствоЧжоу) был разделен, начиная с середины I-ro тыс. до н.э., на множествоотдельных, враждовавших между собой царств, также и культура его являла собойкартину значительного многообразия; существовало несколько типов культур,только позднее сплавленных в великом общекитайском синтезе.

Формирование  религиозного  даосизма  относится  кначалу эпохи Хань  (206  г. до н.э.  — 25 г.  н. э.).  После  длительной  вражды философских   школ  даосов,  легистов,  конфуцианцев,  после паденияимперии   Цинь  (249-207   гг.  до  н.э.) — оплота  легистов,  даосы соперничали  с  конфуцианцами   в  стремлении  оказать  влияние  на претендентов  престолa новой  династии,  чтобы получить возможность осуществить свои политическиеидеалы. Так, Чжан Лян, государственный деятель  и известный  даос,  занятый поисками бессмертия, оказавший поддержку  Лю Бану, ставшему первым императоромновой династии, имел определенный вес при Гао-цзу. Позже, в I в. н. э.прославилась семья Чжан  (традиция  считает  их  потомками  Чжан Ляна), котораясыграла большую  роль  в истории  даосизма.  Глава  семьи,  Чжан  Даолин былизвестным даосом и алхимиком. Из своих многочисленных последователей он организовал  на  границе  нынешних  провинций  Сычуань  и Шэньси своеобразное государство. Престиж даосизма так возрос, что в 165 г. впервые  было совершеноофициальное государственное жертвоприношение Лао-цзы. Теократическое«государство» даосов просуществовало до 1927 г. (с XI в.  оно перебазировалось  из Сычуани Цзянси) сохряняя свою структуру,   обряды, обычаи,  а также передававшийся  по наследству институт Небесного наставника,патриарха, главы общины (тяньши).

В  период  династии  Тан  (618-907)  даосизм продолжалзанимать сильную  позицию,  ведя ожесточенную  полемику с буддизмом и успешноконкурируя   с конфуцианством.   Можно  считать,   что  даосизм  длянекоторых   своих  приверженцев   был   своеобразной   реакцией  «наофициальную     конфуцианскую     идеологию     и  санкционированныеконфуцианством образ жизни, формы социальной структуры».

Даосизм   пользовался   покровительством императорской  семьи, фамилия  которой  была  Ли,  как  и  у  Лао-цзы.  В этотпериод было написано  множество значительных трактатов, построено немалокрупных монастырей.  В начале  династии  Сун (960-1279) позиции даосизма всееще  были сильны. Особенно уверенно даосы чувствовали себя при дворе второго  сунского   императора  Чжэнь-цзуна  (998-1022).  В 1190 г. впервые  был опубликован даосский канон «Даоцзан». После завоевания севера  страны чжурчжэнями  возникло немало даоссских сект вызывали подозрение  и упоследующих иноземных династий (монголов, маньчжур), захватывавших  китайский трон. После падения династии Сун произошло ослабление  позиций  даосизма.  Хотяеще случались отдельные взлеты, приливы  симпатии  со стороны  некоторых императоров, даосизм сошел окончательно  с  политической арены и стал«религией индивидуального спасения».

В XII в. произошел  раскол  религиозного даосизма на двешколы: северную   и южную.   Северная   школа называлась  «цюань-чжэньцзяо»(«абсолютной истины») южная — «чжэнъицзяо»(«подлинного единства»). Северная   школа,   в свою   очередь,  состояла   из двух  основных направлений:  северного  направления «цюаньчжэньцзяо»,  основанного патриархом   Ван Чжэ,  называемого также  учителем  Чунъян (жил  во времена сунского императора Хуэйцзуна,правившего в 1101-1125 гг.) и южной  ветви «цюаньчжэньцзяо», основанной  патриархом  Лю Хайчанем, учеником Люй Чуньяна.

В наибольшей степениотличались друг от друга культуры севера и юга Китая. Если для севера, давшегоначало конфуцианству, характерно внимание к этической проблематике и ритуалу,рассудочное стремление к рациональному переосмыслению архаических основцивилизации, то на юге господствовала стихия мифопоэтического мышления,процветала экстатичность шаманских культов. И даосизм, созревший, видимо, влоне южной традиции, тем не менее соединил в себе экзальтированную архаику югаи рациональность севера. Первая дала ему содержание, вторая наделила формой,предоставив созданный ею философский способ освоения действительности длявыражения смутных и неосознанных творческих потенций. Без южной традициидаосизм не стал бы даосизмом, без северной – не смог бы сказать о себе языкомвеликой культуры и книжной образованности.

Южная  школа«чжэнъицзяо»  называлась  еще «тяньшидао»  — «путьнебесного  наставника».  Патриарх ее Чжан Цзунъянь в 1276 г. получил отюаньского  императора  Ши-цзу  официальный титул тридцать шестого Небесногонаставника.

Последователи южной  школы  («чжэнъицзяо»)  веровали в судьбу, пытались  узнать  еепри помощи различных гаданий и повлиять на нее, пользуясь  талисманами,амулетами, заклинаниями, молитвами. Они жили в  миру,   обзаводились   женами идетьми.  Посты соблюдали  лишь  в определенные   дни.  Эта школа  развивала преимущественно  ту часть даосизма,  которая  шла  от древних магов, колдунов,шаманов. Она не придавала   большого   значения  собственной  природе человека,  ее совершенствованию, а полагалась на внешние средства, на помощьмагов (фанши).

Северная  школа «цюаньсжэньцзяо» придавала одинаковое значение совершенствованию  собственной   природы  человека  и  употреблению различных    внешних  средств,   предлагаемых   магами.   При  этом пред-почтение    отдавалось   совершенствованию    своей    природы, использова-нию   своих  собственных внутренних  средств  и ресурств.  Последователи  этой  школы  — обычно монахи,жившие в монастырях или обителях,    вели   уединенную   жизнь,  соблюдали  целибат,   были вегетарианцами,  не пили вина. Учение передавалось не понаследству, как  в  южной   школе,   а от учителя  ученику.  Заключалось  оно в наставлениях   по части   медитации,   дыхательной   и  двигательнойгимнастики.

С  течением времени  грань  между  южной  и  северной  школами исчезала,   представления  и практика   одной   школы проникали   в представления и практику другой. Южнаяшкола вовсе не отворачивалась от  способов самосовершенствования, свойственныхсеверной, а северная не  чуралась  талисманов  и заклинаний. Отшельники,занятые поисками бессмертия,  жили  и на  юге.  А на севере  постоянно  иповсеместно встречались гадатели и прорицатели, маги и волшебники.

Поиски бессмертия — своими собственными силами, или обращаясь к помощи  магов  и заклинаний,  — это  центральное,  главное положение религиозного даосизма, важнейшая егосоставная часть. Ближайшая цель даосов   заключалась   в избавлении   отнедугов,  продлении  жизни, омоложении.

Поисками  бессмертия   занимались   еще задолго  до оформления даосизма  как религии. Китайская литература изобилует рассказами об отшельниках,  алхимиках, императорах,  занятых поисками бессмертия, эликсира  жизни,  островов, населенных  небожителями. Эликсир жизни пытался отыскать Цинь Ши-Хуанди(221-210 гг. до н.э.). Ханьский У-ди (140- 87 гг. до н.э.) принимал пилюлибессмертия. Тай-у (424-451 гг.) император   династии   Северная   Вэй, удостоился  чудодейственного талисмана. Стареющий Чингис-хан обратился залекарством бессмертия к даосскому  монаху  Чан-Чуню  (1222 г.). Историяувлечения правителей эликсиром жизни, взлеты и падения советников-даосов,вражда даосов и буддистов,  жаркие  диспуты при императорских дворах — все этоимело место  со времени глубокой древности вплоть до недавнего времени. Приманьчжурской династии  Цин  (1644-1911)  даосизм  захирел  окончательно,лишенный всякой   поддержки  двора.  Однако  многие  чиновники-конфуцианцы  вчастной  жизни  практиковали  «религию  индивидуального  спасения» — даосизм.

Основателем даосизма традиционио считается Лао-цзы,живший по преданию на рубеже VI-V вв до н.э. и перед тем как уйти навсегда изКитая на Запад, оставивший у начальника пограничной заставы Инь Си изложениесвоего учения под названием “Дао-дэ цзин”.

В “Дао-дэ цзине” речь идет о едином первоначале всегосущего – единой субстанции и одновременно мировой закономерности – Дао. Этопонятие дало название даосизму (дао цзяо).  Впрочем (как  уже былосказано), ничего собственно даосского в самом понятии “дао” нет, это одна изважнейших категорий всей китайской культуры. Кроме Лао-цзы нельзя не назватьдругого даосского мыслителя, Чжуан-цзы (IV-III вв. до н.э.), автора трактата,названного его именем. Впрочем, “Чжуан-цзы” даже не хочется называть сухимсловом “трактат”: так много в нем парадоксов, притч, эксцентричных образов,перетолкованных в духе даосской философии и литературного блеска.

Для мировоззрения “Чжуан-цзы” огромное значение имелаконцепция “уравнивания сущего” (ци у), согласно которой мир представляетсобой некое абсолютное единство. В нем нет места четким границам между вещами,все слито друг с другом, все присутствует во всем. В этом мире нет никакихабсолютных величин, ничто само по себе не является ни прекрасным, нибезобразным, ни большим, ни малым, но все существует только относительночего-то другого и в теснейшей внутренней связи и взаимообусловленности.

 

Для традиционной китайской философии была нехарактернавера в бессмертие конкретно души. Реальной признавалась только единая психо-физическаяцелостность живого существа. Сам дух понимался вполне натуралистически: какутонченная материально-энергетическая субстанция (ци). После смерти телаэто “ци” рассеивалось в природе. К тому же даосизм унаследовал от шаманизмаучение о множественности душ – животных (по) и мыслящих (хунь).Тело выступало единственной нитью, связывающей их воедино. Смерть телаприводила к разъединению и гибели душ. Поэтому уже в глубокой древностиогромное значение придавалось средствам продления физической жизни, адолголетие (шоу) стало одной из важнейших ценностей китайской культуры.

Однако, даосизм не удовлетворился идеалом простогофизического, пусть даже и бесконечного, продления жизни. Истинный даосскийбессмертный (сянь) в процессе движения по пути бессмертия радикальнотрансформировал, преображал свое тело, которое согласно даосскому учениюприобретало сверхъестественные силы и способности: умение летать по воздуху,становиться невидимым, одновременно находиться в нескольких местах и дажесжимать время. Но основная трансформация в процессе занятий даосской медитаций- духовная: бессмертный в полной мере ощущал и переживал даосскую картину мира,реализовывая идеал единства (единотелесности) со всем сущим и с Дао кактаинственной первоосновой мира.

Путь к бессмертию по даосскому учению предполагалзанятия сложными методами особой психофизической тренировки, во многомнапоминавшей индийскую йогу. Она предполагала как бы два аспекта:совершенствование духа и совершенствование тела. Первый заключался в занятияхмедитацией, созерца-нием Дао и единства мира,  единением с Дао. Применялись иразличные сложные визуализации божеств, символизировавших собой особыесостояния сознания и типы жизненной энергии.

Бессмертие  в религиозном  даосизме  мыслилось какматериальное бессмертие,  бессмертие  тела, а не души. Даосы полагали, что душии духи  не могут существовать  без телесной  оболочки.  «Если даосы  впоисках долголетия представляли себе его не духовным, а материальнымбессмертием,   это   не было   выбором  между различными  возможнымирешениями,   для  них  это было  единственно   возможным   решением.Греко-романский  мир рано стал  противопоставлять  друг  другу дух и материю.  В религиозных  концепциях  выразилось  противопоставление единой  духовной души  материальному  телу. Китайцы  же  никогда не разделяли     дух  иматерию.     Для  них  мир    был   непрерывной последовательностью  от пустоты  на  одном  конце  до  самой грубой материи  на  другом,  а потому душа  не стала  невидимым и духовным антиподом  видимого  и материального тела. Более того, существовало слишком   много душ  в  человеке,  чтобы какая-нибудь  из них могла служить  противовесом  телу.  было  две группы душ:три верхние души (хунь)  и семь нижних  (по).  И если были расхождения по частитого, что с ними  случалось  в ином мире,  все сходились  на том, что  ониразделяются  в момент  смети.  При жизни, как и в момент смерти, этимногочисленные  души часто  неопределенны  и туманны.  После смерти, когдарассеяна  эта  армия  духов, каким  образом  смогут  они снова собраться  воедино? Тело же, напротив, являлось единством и служило домом  этим  и другим духам.Таким образом, лишь увековечение тела в той или иной форме  может  обеспечить продолжение  живой личности в целом.

Поиски  бессмертия,  этой  конечной цели религиозногодаосизма, „требовали от человека немалых жертв, заставляя его мобилизоватьвсю свою волю и выдержку,  все способности  и терпение. Практически тот, ктопосвятил свою жизнь этому делу, должен был с юных лет отказаться от нормальной  жизни с ее горестями и радостями, отрешиться от всех стремлений  истрастей,  во  всем  ограничить себя и целеустремленно двигаться только к однойвеликой цели“.

Второй заключался в специфических гимнастических (даоинь)и дыхательных (син ци) упражнениях, сексуальной практике для поддержанияэнергетического баланса организма и занятиях алхимией. Именно алхимия исчиталась высшим путем к обретению бессмертия.

Поскольку  способов  достижения бессмертия много,необходим был мудрый наставник,  который  указал  бы,  по какому пути следовать,в каком  направлении  прилагать  усилия.  Кроме  того,  в трактатах  ируководствах   даны лишь  самые  общие  указания.   Без  разъяснений учителя,  без   его   расшифровки  невозможно  овладеть  методом  и процедурами в полномобъеме. Тайна останется нераскрытой.

Даосы   верили,   что совершение   добрых  делудлиняет  жизнь, совершение  же  злых дел укорачивает  ее, приближает  смерть. Более того,  желающий  достичь  положения  бессмертного на земле (ди сянь)должен,   как  указано  в  „Баопу-цзы“,  совершить  300 добрых  дел.Желающий стать бессмертным на небе (тянь сянь) должен совершить 1200 добрыхдел. Если  при этом он совершит 1199 добрых дел, а затем одно дурное, вседобрые дела аннулируются, и надлежит заново приступать к совершению  положенного числа добрых дел. Появились даже специальные таблицы гунгогэ, в которыхфиксировались добрые и дурные дела. Такие таблицы вели многие конфуцианскиечиновники.

Как уже  говорилось,   даосы полагали,  что человек имеет три верхние  души  хунь  и семь нижних по, которые после смерти покидаюттело.  Само тело рассматривалось  как жилище  для душ. Поэтому даосыстремились  сохранить  тело.  Для  достижения  бессмертия  надо было упорнотрудиться, дабы уничтожить причины смерти и разложения. Среди духовных  усилийважнейшее значение придавалось питанию духа (шень), укреплению единства души итела.

Даосы  представляли, что тело человека — микрокосм,населенный, как и  макрокосм,  различными  божествами. Они населили егоогромной армией — 36 тысячами  духов,  которые  разделяются  на три большие ишесть  малых групп и связаны с определенными органами, ч астями тела. Даосы  предписывали   располагать  этих духов в свою  пользу,  ведя чистую,  праведную   жизнь  и совершая  добрые  дела.  Кроме  того, следовало »питать  тело",  дабы духи не  покинули  его.  Если  духи остаются втеле, человек продолжает жить.

Помимо    этих   духов   в теле  человека   еще до егорождения поселя-ются  так  называемые «три трупа» или «тричервя». Живут они в «полях  киновари» (дань тянь): «старыйсиний червь» живет во «дворце нирваны»  в голове.  «Белаябарышня» — в «пурпурном дворце» в груди, «кровавый труп» — в  нижнем  «поле  киновари». Эти «черви»пытаются сократить  жизнь человека,  который их приютил, причиняя вред«полям киновари»  и стремясь  покинуть  тело  человека,  так как чемраньше умрет  их хозяин,  тем раньше они освободятся, станут«призраками» и выйдут  на волю. Поэтому  даосские наставлениярекомендуют как можно скорее  избавиться  от  этих «червей»,  истощить их воздержанием от злаков, что является основой диетических предписаний ирежимов.

Освобождение  тела  от «трех трупов»знаменует собой завершение пер-вого, подготовительного этапа на пути кбессмертию.

Наряду   с уже   упомянутой   выше «внутренней пилюлей»  даосы рекомендовали  и внешнюю  пилюлю,  приготовлением которойзанималась алхимия. Как известно, даосы считали, что употребление ряда металлов,минералов,  растений  может  обеспечить  долголетие. ОДнако наиболееэффективны   лекарства,   приготовленные   специально.   В их основе киноварь,золото, серебро и пр. Лекарство считалось тем эффективнее, чем  более  оноочищено,  рафинировано.  Таких  очищений или плавок, максимум  было  девять. Существовало  множество  способов и методов выплавления  лекарств, «внешней  пилюли», изложенных обстоятельно в трактате  Гэ Хуна, равно  как и рецепты  пилюль.  При  выплавлении лекарств,  пилюль бессмертиянеобходимо было соблюдение определенных правил  — поста, очищения,  уединения в горах  или  на островах  (в крайнем   случае  — в доме,  за высокой оградой).  Ни в коем случае нельзя   было  разглашать  секреты  изготовления, посвящать  в него недостойных.  В этом случае  невозможно  было рассчитывать науспех. Секрет этот нельзя было обнародовать и в книгах. Наставник передавал егоизустно достойным своим ученикам.

Алхимия разделялась даосами на два типа — внешняя (вэйдань) и внутренняя (нэй дань). Из них только первая являласьалхимией в собственном смысле этого слова. Она предполагала создание валхимической реторте как бы действующей модели космоса, в котором подвоздействием огня вызревает эликсир бессмертия. Главное отличие китайскойалхимии от европейской – ее исходная теснейшая связь с медициной: в китайскойалхимии даже золото “изготовлялось” как эликсир бессмертия. Даосскимиалхимиками был накоплен ценнейший эмпирический материал в области химии имедицины, значительно обогативший традиционную китайскую фармакологию.

Внешняя алхимия занималась выплавлением илиприготовлением лекарств   из различных   растений,   металлов,  минералов, которые надлежало   принимать   для продления   жизни  и обеспечения  вечноймолодости;  это «внешняя  пилюля»  (вай  дань), т.е. пилюля, которуюприготовили, а затем ввели в организм.

К Х в. “внешняя” алхимия пришла в упадок, и ей насмену пришла “внутренняя” алхимия. Она представляла собой алхимию только поназванию, поскольку была ничем иным, как упорядоченным комплексом сложныхпсихофизических упражнений, направленных на трансформацию сознания адепта и изменениеряда его психофизиологических параметров. Однако, она заимствовала у собственноалхимии ее терминологию, способы описания практики, сделав названия минералов ивеществ символами психофизических процессов и их структур.

Последователи “внутренней” алхимии исходили изположения о полном подобии микрокосмоса и макрокосма, человеческого тела ивселенной. А раз в теле человека есть все, что есть и в космосе, то нет никакойнеобходимости создавать его модель в тигелях и ретортах: само тело являетсяподобной моделью. Следовательно, можно создать новое бессмертное тело извеществ, соков и энергий собственного тела. Особое внимание в практике“внутренней” алхимии уделялось управлению энергиями, протекающими, согласно еетеории, по особым “каналам” (цзин) тела, и накапливающимися в особыхрезервуарах (дань тянь, инд. чакры). Управление же энергиямидостигалось при помощи концентрации сознания и визуализации (ци гун).Подобно “внешней” алхимии, “внутренняя” также собрала весьма богатый материалдля китайской медицины.

Внутренняя алхимия  занималось   совершенствованием  природы человека,  «выплавлением» пилюли бессмертия в теле самогочеловека.

Существует  огромная литература, посвященная различнымаспектам алхимии,   содержащая   перечни  эликсиров  бессмертия,  рецепты  ихприготовления  и  условия,  соблюдение  которых  было необходимо дляосуществления  конечной  цели, получения лекарства. Наиболее ранними из сохранившихся являются трактаты «Цань-тунци» Вэй Бояна (IIв.) и «Баопу-цзы»   Гэ Хуна  (начало  IV в.). В этих сочинениях,  ставших священными   книгами  сторонников  даосизма, прославленные  учителя наставляли  своих современников  по самым различным вопросам, в том числе  и по  вопросам  «выплавления» пилюлибессмертия внутри своего организма,  равно  как и  о том, из  каких веществ икак «выплавлять внешнюю    пилюлю»,    какой   эффект   можно  ожидать   от пилюли, «выплавленной» из того или иного исходноговещества.

Во второй  половине  XVIII в.лечебная гимнастика, практикуемая даосами, привлекла внимание европейскихмедиков, сторонников лечения ряда болезней   при помощи  движения.  Этому способствовали  статьи миссионеров,  живших в Китае, и в первую очередь статьяотца-иезуита Амио.

Гимнастические     упражнения,     практиковавшиеся   даосами, выпол-нялись   сидя,  стоя  или лежа. Принимая  различные  положения,производя   необходимые  движения,  следовало  определенным  образом дышать, вдыхая и выдыхая воздух так, как предписывалось для каждого комплексаупражнений.

Существовало    множество   руководств,   в  которых  подробно описы-вались  различные  виды  гимнастических  упражнений.  Одним  изнаиболее  важных  было  сочинение  Гао  Ляня  «Цзунь  шэн ба  цзянь»(«Восемь разделов, сообразованных с жизнью), написанное в 1591 г. Из болееранних  работ известностью пользовался трактат сунского автора даоса Иньчжэньжэня „Син мин гуйчжи“ (»Законы природы и судьбы").

Хорошо     известно,     что  даосизм     незапрещал     своим последователям-мирянам иметь семью и детей. Интимные отношениялюдей они  рассматривали  в свете теории инь-ян как связанные с механизмомвселенной,  с великим ритмом природы и повторяющими великое единение сил инь  иян,  в данном  случае  — соединение Неба и Земли. Целибат противен естественномузакону природы, поскольку все в природе имеет свойства  либо  женские,  либомужские, т.е. относится либо к стихии инь, либо к стихии ян. Более того, даосысчитали, что «питание жизни с помощью  инь и ян», или«соединение  инь  и ян  для питания жизни» (инь ян ян шэн чжи дао),является одним из важных средств — наряду с другими  — для достижениябессмертия. Даосский сексуальный мистицизм развивался  на  благодатной  почве китайского  общества,  в котором семейные   отношения  были  одной из норм конфуцианской  морали,  а продолжение    рода   — святой   обязанностью   каждого    китайца. Неудивительно  поэтому,  что уже  в глубокой  древностисуществовала обширная литература, посвященная проблемам интимных отношенийлюдей. До нас дошли лишь названия некоторых сочинений. Однако ряд трактатовболее  позднего  времени сохранился в собрании медицинских сочинений «Исинь фан» («Основные лечебные предписания»), составленном вконце X в.  японским  врачом  Тамба  Ясуори и изданном  вЯпонии в 1854 г. Собранные  тексты  стали предметом исследования китайскогоученого Е Дэхуэя, который в 1914 г. закончил публикацию как самих текстов, таки результатов  своих  исследований.

В  даосской  литературе  немало  рассказов  о людях, достигших бессмертия  в результате  овладения  тайнами сексуальной практики. Водном  из рассказов   «Ле сянь  чжуань»  («Жизнеописания выдающихся бессмертных»)   повествуется   о некой  Нюй Цзи,   торгующей вином.

Даосизм иногда называют национальной религией Китая,но это определение не совсем верно. Во-первых, даосизм распространился и срединекоторых других народов, живущих по соседству с китайцами. Во-вторых, даосы нетолько не проповедовали свою религию в обществе, но, напротив, тщательноскрывали свои секреты от непосвященных и даже не позволяли мирянамприсутствовать на наиболее важных молебнах. К тому же даосизм всегда былразделен на множество самостоятельных сект, где “искусство Дао” передавалось отучителя к ученику в тайне от посторонних.

Тем не менее даосизм без преувеличения можно назватьподлинным фокусом китайской культуры, ведь он обеспечивал преемственность междуэлитарной мудростью Дао и верованиями простонародья, принципами внутреннегосовершенствования и всем жизненным укладом китайцев. Для даосов их религия былалишь чем-то вроде “полезной иллюзии”, ведь образы богов, как и весь видимыймир, представляли собой, по их понятиям, только “отблески” сокровенного Дао.Служа свои молебны, даосы в действительности не поклонялись духам, а, скорее,вовлекали их в беспредельную гармонию Великой Пустоты. Вместе с тем самоесуществование божеств, как и всего мира форм, являющего собой “превращенноетело” Дао, оставалось для даосов совершенно необходимым.

Всовременном  Китае  находят  самое широкое     применение  лечебные     иоздоровительные    методы, модифицированные   рекомендации,   почерпнутые   из древнекитайских даосских  трактатов.  В ряде  случаев  процедуры почти непретерпели никаких изменений.

В  последнее  время  на Западе большое распространениеполучили различные   китайские  и японские  системы  (тайцзи  цюань,  даоинь,каратэ,   айкидо,   кэмпо и т.д.),   включающие  как боевые,  так  иоборонительные  приемы.  некоторые  комплексы  упражнений называются гунфу, что  не совсем правильно, поскольку такого рода упражнения в Китае  называются ушу  «военное  искусство»  или гошу «национальноеискусство».

Отцы даосизма.

          Наверное, главная особенность даосской мыслисостоит в том, что это мысль, во всех своих проявлениях обращенная к истокамвещей: истоку времен, сокрытых в незапамятных глубинах истории; истокусознания, вечно ускользающего от света разума, истоку всех наших душевныхдвижений, таяще-муся в бездонной толще жизни. И даосы настолько верны своимпоискам подлинного, абсолютного Истока сущего, что даже не поставили ему пределв виде какого-либо метафизического принципа, перводвигателя, “первичнойматерии”, первоначалаи т.п. Ведь исток бытия, если он всамомделе реален, не может бытьнихронологическим рубежом, ни“данностью” опыта, ниумственной абстракцией по той простой причине, чтотакое началовносит ограничение в мир и в итоге самооказываетсяусловным, придуманным, неживым.Мысль же даосов – оНачале,которое само безначально; обистоке, который являет собой, скорее,вольное проистечение самой жизни и который, вечно уклоняясь от собственнойсущности, вечно же возвращается к самому себе.

          Страннаяреальность, пребывающая как раз там, где ее нет. Странные люди, всерьезразмышляющие о безначальном Начале. Их наследство – дума о Дао: Пути всехпутей, неизменной изменчивости. Кажется, они и приходят-то в мир лишь для того,чтобы уйти, и тем самым вернуться к земному бытию. “Настоя-щие люди древностине знали, что такое радоваться жизни и отворачиваться от смерти, не гордилисьпоявлением на свет и не противились уходу из мира. Отрешенно они приходили,отрешенные уходили, не доискиваясь до начала, не устремляясь мыслью к концу,радуясь тому, что даровано им, и самозабвенно возвращаясь к своему естеству.Разум их погружен в забытье, облик бесстрастен, чело величественно. Прохладные,как осень, и теплые, как весна, они следовали в своих чувствах течению временгода. Они жили в беспредельной гармонии с миром, и никто не знал, где положеним предел...” (“Чжуан-цзы”, гл. “Дацзунши”.)

          Главный учительдаосизма – Лао-цзы, Старый Ребенок, носивший имя Ли Эр. Он “родился от самогосебя”, из себя же развернул весь мир, и сам же 72 раза являлся миру. Но он же ичеловек, проживший долгую и неприметную жизнь. Легенда изображает егохранителем царских архивов, старшим современником Конфуция. Лао-цзы встречалсяс будущим основателем конфуцианства, но прохладно отнесся к вере Конфуция вдейственность нравственной проповеди, что, наверное, вполне естественно длязнатока человеческой истории. Вконец разуверившись в людях, он сел верхом набуйвола и отправился куда-то на Запад, да так и не вернулся. А на прощание попросьбе начальника пограничной заставы, через которую он покинул Китай, Лао-цзыоставил потомкам небольшую книжку “в пять тысяч слов”. Это сочинение, обычноименуемое “Трактатом о Пути и Потенции” (Дао-дэ цзин), стало главным канономдаосизма.

          Рядом с Лао-цзы в ряду пророков Дао стоит философ Чжуан Чжоу,он же Чжуан-цзы, который был, несомненно, реальным историческим лицом и притомодним из самых обаятельных мыслителей древнего Китая. Время жизни Чжуан-цзыприходится на последние десятилетия IV в. до н. э. – время расцвета свободноймысли и острого соперничества различных философских школ. Чжуан-цзы был большимэрудитом, но предпочитал держаться подальше от самодовольных ученых-спорщиков,подвизавшихся при дворах царей и удельных владык. Много лет он занимал скромнуюдолжность смотрителя плантации лаковых деревьев, а потом вышел в отставку идоживал остаток дней в родной деревне. Перед смертью он просил своих учениковне обременять себя похоронами учителя, а бросить его тело в чистом поле, ибомогилой ему станет весь мир. Скромная, непритязательная жизнь и далеко негероическая, даже почти позорная смерть, в глазах самого Чжуан-цзы, явно неумаляли его подлинного достоинства. Ведь истинный даос, говоря словами Лао-цзы,“выходит к свету, смешиваясь с прахом, в суете будней хранит тайну вечности, вмногоголосье Земли постигает безмолвие Небес”.

          Пророки Дао существуют для того, чтобы претворить своесуществование в неизбывное Присутствие. Они столь же невозможны, сколь инеизбежны, как самое начало “мысли о Дао”. Их явление не есть факт хронологииили личной судьбы. Оно знаменует, скорее, пробуждение мысли к своемунемыслимому истоку, которое есть сама полнота творческой жизни.

         

          Итак, традиция Дао – это странные, сторонние люди. НедаромЛао-цзы уже в древности получил прозвище “темного учителя”. А Чжуан-цзы самназывал свои писания “нелепыми и безумственными речами”. Изъясняются даосыпарадоксами, туманными сентенциями и экстравагантными притчами. Одниисследователи пытаются разглядеть в этом жанровом винегрете ту или иную“философскую систему”. Другие видят в даосах наследников “мифопоэтического”мышления. Третьи считают, что вся эта даосская заумь есть чуть ли не намереннаямистификация, скрывающая истинное учение о Дао. Но ни одна из этих трех точекзрения не помогает лучше объяснить даосские тексты такими, какие они есть.Вместо того, чтобы отворачиваться от буквы даосских книг или объявлять ихсоздателей просто неумелыми мыслителями, не будет ли более плодотворнымдопустить, что классики даосизма были искренними и серьезными писателями,которые, как все настоящие писатели, писали о самом важном и сокровенном всвоей жизни?

         

          Признаем, что подлинный импульс говорения о Дао – это самажизнь сознания, непрестанно устремляющегося за свои собственные границы, каждоемгновение возобновляющего свою связь с творческой стихией жизни. Это сознаниесознает, что оно несводимо ни к опыту, ни к знанию и потому живет в вечном“(само)забвении”. Но оно само проницает собою жизнь, творя новое,одухотворенное тело мира и новую, разумную природу. Это сознание совпадает сполнотой бытийствования. Оно дарит высшую радость бытия, но само не напоминаето себе, как не ощущается нами наше собственное тело, пока оно здоровое исильное. Или, как сказал Чжуан-цзы, “когда сандалии впору, забывают о ноге”.

          Но почему именно афоризмы? Почему эксцентричные притчи ианекдоты? По нескольким причинам. Во-первых, афоризм, притча или анекдотпо-своему парадоксальны, как природа “истока вещей” в даосизме. Во-вторых, этисловесные жанры не устанавливают всеобщие отвлеченные истины, но оказываютсяистинными в особых случаях и тем самым утверждают исключительные,  неповторимыекачества жизни,  как раз и переживаемые нами в творческом акте. В-третьих,афоризм или притча успешно стирают грань между истинным и ложным, переносным ибуквальным смыслами. Так речь даосов, на первый взгляд путаная и шокирующая, наповерку оказывается точным словесным слепком Великого Пути как глубинного ритмажизни. Недаром древние комментаторы даосских канонов часто повторяли, что “всеслова выходят из Дао”.

         

          В “безумственных речах” даосов, по сути, нет ничегопроизвольного. В них запечатлелась мудрость, ставшая итогом долгого путисамопознания духа. Перед нами язык традиции, где ценится не просто умное, нопрежде всего долговечное. Дума о Дао — это то, с чем можно жить всегда. И,следовательно, нечто глубоко личное. Речь даоса – это череда сокровенных озарений, высвечивающих путь сердца. Ее подлинный прототип – жизнь тела, миртелесной интуиции. Мудрость даоса есть “знание семян вещей и зародышейсобытий”. Лао-цзы сознает себя “еще не родившимся младенцем”. Чжуан-цзыпризывает своих читателей “стать такими, какими мы были до своего появления насвет”. (Еще одно “безумствен-ное” требование даосов?)

         

          Книги Лао-цзы и Чжуан-цзы изначально складывались изфрагментов, в которых фиксировались отдельные прозрения и наблюденияподвижников Дао. Сверхлогический характер даосской мудрости отображал отстраненностьдаосских школ от всяких публичных норм. Ориентированность мудрости Дао на узкийкруг посвященных и “внутреннее”, неизъяснимо-интимное понимание тоже былизнаком даосизма как духовной традиции, учившей своих приверженцев“воспроизводить опыт самопознания, возобновлять присутствие того, ктовозвращается в мир, когда мы отсутствуем в нем”.

         

          Не знание и даже не творчество, но просто способность “сполнапрожить свой жизненный срок” составляли цель даосского подвижничества. Снепосредствен-ностью, достойной великой традиции, даосизм утверждал, что мудрыйничего не знает и ничего не умеет, а только питает себя, усваивая всем теломвселенскую гармонию жизни.

         

          Различные свойства Дао как абсолютного бытия удобноохватываются в даосской литературе понятием “пустоты” (сюй) или“пустотно-отсутствующего” (сюй у), “извечно отсутствующего” (сэй у).В философии Дао пустота выступает прообразом предельной цельности и полнотыбытия. Пустота есть прообраз бытийственного разрыва, выявляющего все формы, ипаузы, формирующей ритм. Наконец, пустота – это вездесущая среда и дажедвижущая сила превращений: пустота, чтобы быть собой до конца, должна сама“опустошиться” и в результате стать ”полнейшей наполненностью”.

          Реальность в даосизме – это в конечном счете самопресуществление,в котором каждая вещь становится тем, что она есть, достигая предела своегосуществования, претерпевая метаморфозу. В событии самопресуществления человекстановится подлинно человечным именно потому, что он обретает в нем своюсо-бытийность со всем сущим. И чем более преходящим, незначительным кажетсячеловек, поставленный перед мировым Все, тем более величествен он в своейпричастности к Единому Движению мира, этой событийственности всех событий,вселенскому танцу вещей. Его самопотеря неотличима от самопостижения.

          Мир, в представлении даосов, являет собой безднувзаимоотражений, “чудесных встреч” несоизмеримых сил, и принцип егосуществования выражается в образе “Небесных весов”, уравнивающих несравнимое.Реальность для даоса – это Хаос как бесчисленное множесгво порядков,бесконечное богатство разнообразия.

          Даосский мудрец подражает пустоте и хаосу и потому “в себе неимеет, где пребывать”. Он не совершает самочинных действий, но лишь безупречноследует всякому самопроизвольному движению. Его сознание – “зеркало, котороевмещает в себя все образы, но не удерживает их”.          

          Еще не родившийся ребенок уже имеет полное знание о жизни. Онпонимает прежде, чем научится понимать. Даосская традиция требует признать, чтовсякое непонимание есть в действительности недопонимание. И если, как полагаютдаосы, мы в любой момент “уже знаем”, то мыслить и обозначать – значит всеголишь проводить рубежи в необозримом поле событийности, пространстве вездесущейпредельности, ограничивать ограничение – писать “белым по белому”. В такомписьме все подчиняется закону экономии выражения: чем меньше будет сферапредставленного смысла, сфера “понятого и понятного”, тем больше просторавысвободится для смысла как открытости бытия, всего неизведанного и чудесного вжизни. Даосская традиция – это школа самоограничения, которая служитвысвобождению всего сущего. Настоящее таинство не есть нечто намеренноутаиваемое. Оно есть там, где чем очевиднее, тем сокровеннее, чем понятнее, темнепостижимее. Таинство не есть предмет “позитивной философии”. Даосы и нестремились создать собственную “систему мысли”. Они – мастера “внутреннегоделания”, искавшие в единичных действиях не законченности, а бесконечнойдейственности. Однако же, что в природе делает возможным все действия? Не чтоиное, как покой. Даос практикует  недеяние. Его “искусство Дао”, как пишетЧжуан-цзы, “выше обыкновенного умения”. Поскольку даосский мудрец “странствуетсердцем у начала вещей”, он не просто мастер, но всегда еще и Господин мира,определяющий место каждой вещи в мировом порядке.

 


Дао и другие основные понятия даосизма.

/> - иероглиф дао.Он состоит из двух частей: шоу — “голова” и дзоу — “идти”,поэтому основное значение этого иероглифа — “дорога”, но в дальнейшем этотиероглиф приобрел переносное значение — “путь” (“подход”, “метод”,“закономерность”, “принцип”,  “функция”, “учение”, “теория”, “правда”,“абсолют”).  Эквивалентами Дао часто признаются Логос и Брахман.

  В “Дао-дэ цзин” речь идет о едином первоначале всегосущего – единой субстанции и одновременно мировой закономерности – Дао. Дао — это центральное философское понятие даосизма, и надо отметить, что к нему можноошибочно отнестись как к обыкновенному понятию. Ведь до того, как любой человекуслышит о Дао, он имеет в своем сознании какие-то понятия, поэтому кажется, чтоничего не стоит пополнить их сумму таким же понятием Дао. Но как понятие Даоесть процессуальная категория, его нельзя выучить, как физическую формулу илитаблицу умножения. По Лао-цзы, “Дао, которое может быть выражено словами, неесть постоянное Дао… в Дао можно только вступить и овладеть им”. Лао-цзысчитал, что Дао есть постоянное Дао, суть которого нельзя выразить в словах.Оно не имеет вида, не издает звуков, не обладает формой, и “смотришь на него,но не видишь, слушаешь его, но не слышишь, ловишь его, но не можешь поймать”(“Дао-дэ цзин, чжан 14). Одним словом, Дао -  это “пустота” или “небытие” (ши).

В “Дао-дэ цзин” говорится о двухаспектах Дао: именуемом (собственно Дао) и не-именуемом, порождающем вещи и“вскармливающем” их. Последнее получает название Дэ – Благодать, Благая СилаПути. Весь мир оказывается как бы проявлением, развертыванием Дао, Путем,воплощенным в сущем. Каждая вещь, доходя до предела своего созревания, вновьвозвращается в глубину Первопринципа Дао. Однако, человек может сходить с этогоПути, отступать от него, нарушая первозданную простоту естественности каксвоего бытия, так и всей Вселенной. Проявляется это и в приверженности кмногознанию и в создании усложненных социальных институтов. Поэтому “Дао-дэцзин” призывает к возвращению к изначальной природе, упрощению иестественности. И выражен этот призыв прежде всего в понятии “недеяния” (увэй). Впрочем, оно не означает бездействия или пассивности. Под “у вэй”имеется в виду отказ от нарушения собственной природы и природы всего сущего,отказ от не сообразной с природой, основанной исключительно на эгоистическоминтересе субъективной целеполагающей деятельности и вообще снятие всякойизолирующей субъективности во имя включенности в единый поток бытия.

Лао-цзы, приняв Дао за высшую категорию своейфилософии, рассматривал ее не только как всеобщий закон, но и как источникформирования мира. Исследователь А.Е.Лукьянов называет Дао “космической ДНК”.

Проще говоря, весь внешний мир рассматривался какопределенное количество признаков. Создателем этих признаков являетсясубстанция, не постигаемая органами чувств и находящаяся вне времени ипространства. Эта субстанция называется “Дао”. Дао неограниченно. Оносуществует в каждое мгновение и в каждой вещи. Дао породило Небо и Землю,породило императоров и царей, породило все принципы. Откуда же оно вышло само? Оно породило самого себя.

“Дао присущи стремления и искренность. Оно находится всостоянии бездействия и лишено формы. Дао можно проповедовать, но его нельзякоснуться. Дао можно постигать, но его нельзя видеть. Дао является корнем иосновой самого себя. Оно до Неба и Земли с древнейших времен существуетизвечно. Оно одухотворяет духов и одухотворяет владыку, порождает Небо и Землю.Оно над Великим пределом, но не является высоким; под Шестью пределами, но неявляется глубоким; прежде Неба и Земли рождается, но не является продолжительносуществующим, оно простирается с глубокой древности, но не является старым”(“Дао-дэ дзин”, чжан 16). “Дао есть то, что делает тьму вещей таковой, то,благо-даря чему формируется тьма вещей, то, что определяет тьму принципов”(“Чжуан-цзы”, гл. “Тянь Цзыфань”).

Если существует такое Дао, то следует учиться у него ипочитать его как учителя. Это и есть “Великий почитаемый учитель”. Это о немписал Чжуан-цзы: “О мой учитель! Ты даешь всем вещам их свойства, но несчитаешь это проявлением справедливости; оказываешь благодеяния всемпоколениям, но не считаешь это проявлением гуманности; существуешь с глубокойдревности, но не являешься старым; покрываешь Небо и поддерживаешь Землю,очерчиваешь все формы, но не считаещь это проявлением мастерства”. Учиться удао и слиться с ним в одно целое – в этом, с точки зрения Чжуан-цзы, изаключается смысл человеческой жизни: “Можно освободиться от горя, волнения,тоски и даже от жизни и смерти. Надо отбросить все различия и раствориться вмире. Дао – это и есть я, и по этой причине все существующее является мной. Даонеисчерпаемо и безгранично, оно не рождается и не умирает, и поэтому я такженеисчерпаем и безграничен, не рождаюсь и не умираю. Перед смертью я существую,и после смерти я также существую. Скажете, что я умер? Ведь я не умираю. Иогонь не сжигает меня, и в воде я не тону. Я превращаюсь в пепел, и все же ясуществую. Я превращаюсь в лапку бабочки, в печенку мыши, но все же ясуществую. Сколь же я свободен, сколь долговечен, сколь велик!… Всеразличные признаки являются моими признаками, и все различия отбрасываются. Всевещи со странными и необычными признаками – все слилось воедино. Все являетсядао, все является мной. Это и значит, что “Небо и Земля рождаются со мной, авсе вещи составляют единство с я”. (“Чжуан-цзы”, гл. “Циулунь”).

Человек, постигший это, и является “мужем, обладающимдао”. У Чжуан-цзы утверждается, что “такой человек не презирает людей, незанимается самовосхвалением, ссылаясь на свои заслуги, не занимается обманом;упустивши удобный случай, не раскаивается; имея удобный случай, не теряетголову; поднявшись на высокое место, не пугается; упавши в воду, не мокнет; попавши в огненную яму, не чувствует жары… Такой человек спит и не видит снов,при пробуждении не грустит, питается чем попало и обладает глубоким дыханием.Такой человек не цепляется за жизнь и не боится смерти, ни жизнь, ни смерть неимеют для него значения, он свободно приходит, свободно уходит, получитчто-либо – хорошо, потеряет что-либо – не огорчается.… Это… и есть тосбалансированное состояние, когда дух не отделен от субстанции и всесоот-ветствует своей природе” (“Чжуан-цзы”, гл. “Дацзунши”.)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Заключение.

 

Вкачестве заключения я хочу привести одну весьма характерную даосскую притчу.

Знание странствовало на Севере у истоков реки Темнаявода, взошло на холм Незаметный и встретилось с Недеянием.

–Мне хочется тебя спросить, – сказало Знание Недеянию,– как размышлять, как думать, чтобы познать путь? Где находиться, чемупокориться, чтобы утвердиться в пути? За кем следовать, какой дорогой, чтобыобрести путь?

Ни на один из трех вопросов Недеяние не ответило. Нетолько не ответило, но и не знало, что ответить.

Ничего не добившись, Знание вернулось на южный берегреки Светлая вода, взошло на холм Конец Сомнений и, заметив ВозвышающегосяБезумца, задало ему те же вопросы.

–    Я это знаю, сейчас тебе скажу, –ответил Возвышающийся Безумец, но тут же забыл, что хотел сказать.

Ничего не добившись, Знание вернулось во дворецпредков, встретило Желтого Предка и задало ему те же вопросы.

   – Не размышляй, не думай и начнешь познавать путь. Нигде не находись, ничему непокоряйся и начнешь утверждаться в пути. Ни за кем не следуй, ни по какойдороге не ходи и начнешь обретать путь, – ответил Желтый Предок.

  – Мы с тобой это знаем, – сказало Знание. – А оба встреченные мною прежде незнали. Кто же из них прав?

   – Один, по имениНедеяние, воистину прав; другой, Возвышающийся Безумец, ему подобен, – ответилЖелтый Предок. – Ни я, ни ты к ним до конца не приблизимся, ибо “Знающий неговорит, говорящий не знает”. Поэтому “мудрый и осуществляет учение безмолвно”.Пути нельзя постичь в словах, свойств нельзя добиться речами. Милосердием можнодействовать, справедливостью можно приносить ущерб, церемониями можно другдруга обманывать. Поэтому и говорится: “После утраты пути появляетсядобродетель, после утраты добродетели появляется милосердие, после утратымилосердия появляется справедливость, после утраты справедливости появляютсяцеремонии. Церемонии – это украшение учения и начало смуты”. Поэтому и говорится:“Тот, кто осуществляет путь, с каждым днем все больше утрачивает, утратив,снова утрачивает вплоть до того, когда достигает недеяния, недеянием же всесовершает”. Если ныне, уже став вещью, некто захочет вернуться к своему корню,не будет ли это ему трудно? Это легко лишь великому человеку. Ведь жизньследует за смертью, а смертью начинается жизнь. Разве кому-нибудь известен ихпорядок? Рождение человека – это скопление эфира. Соберется эфир, образуетсяжизнь, рассеется – образуется смерть. Если смерть и жизнь следуют друг задругом, зачем же мне горевать? Для всей тьмы вещей это общее: и то, чемлюбуются, как божественным чудом, и то, что ненавидят как разложение.Разложившееся снова превращается в божественное чудо, а божественное чудо сноваразлагается. Поэтому и говорится: “Единый эфир пронизывает всю вселенную”,поэтому и мудрый ценит единое.

Знание сказало Желтому Предку:

   – Я спросило у Недеяния, а Недеяние мне не ответило. Это не значило, что неответило мне, – не знало, что мне ответить. Я спросило Возвышающегося Безумца,Возвышающийся Безумец хотел мне поведать, но не поведал. Это не значило, что неповедал мне — хотел, но забыл, о чем собирался сказать. Ныне я спросил у тебя,и ты это знал. Почему же мы к ним не приблизимся?

     -  Один воистину прав благодаря своему незнанию, — отвечал Желтый Предок, — другой ему подобен благодаря своей забывчивости. Ни ты, ни я к ним до конца неприблизимся из-за своего знания.

    Цивилизация старого Китая уже ушла в прошлое. Но ее мудрость, вобравшая в себяопыт духовных исканий и подвижничества сотен поколений, не умерла и не можетумереть. Даосизм, как часть и, может быть, самая важная часть этой мудрости, непотерял своей жизненности и сегодня. Заветы древних даосов обращены к каждому,кто желает познать загадку истоков всего происходящего, кто не удовлетворяетсяусловностями цивилизаций, морали, идеологий, но ищет истинно великое и вечное,кто имеет мужество отказаться от мелочных приобретений ради того, чтобывместить в себя весь мир.

Подводя итог изложенному, нельзя не заметить, чтоустойчивость традиций донесла из глубины веков целый ряд положительных знанийиз области китайской народной медицины, фармакологии, гигиены, зачаткисовременной химии, которые «законсервировались» в даосских рекомендациях,наставлениях, процедурах, прикрытые слоем мистики и суеверий.
Список используемой литературы:

 

 1. “Антология даосскойфилософии”.  Сост.  В.В.Малявин и Б.Б.Виногродский. М., “Товарищество”, 1994.

 2. “История китайскойфилософии”.  М., “Прогресс”, 1989.

 3. “История религии. Лекции,прочитанные в СПГУ.”  С-Пб., “Лань”, 1997.

 4. “Дао и даосизм в Китае”.М., Изд-во Института востоковедения, 1982.

 5.  С.И.Самыгин,В.Н.Нечипоренко, И.Н.Полонская. “Религиоведение :   

      социология и психологиярелигии”. Ростов-на-Дону, “Феникс”, 1996.

 6. “Китайская философия”.Энциклопедический справочник.  М., “Мысль”, 

     1994.

 7.  А.Е.Лукьянов.“Истоки Дао :  древнекитайский мир”. М., “Инсан”, 1992.

 8.  А.Е.Лукьянов.“Лао-Цзы и философия раннего даосизма”.  М., Изд-во

      Института Дружбынародов, 1991.

  9.  А.Е. Лукьянов.“Дао “Книги перемен”. М., “Инсан”, 1993.

 

10. “Даосские притчи”. Сост.А.Н.Мстиславский. С-Пб., “Сократ”, 1993.

11.  Журнал “СвободныйКитай”. Июль/август 1995 г. (№ 4).  Московское

       представительствоизд-ва “Гуан Хуа”, Китай     

12.“Культурология:  история мировой культуры”.  Под ред. А.Н.Марковой.

       М., “Культура испорт”, “ЮНИТИ”, 1995.

13. книга Лу Куань Юя«Даосская   йога».

14 Статья  Э.С.Стуловой «Даосская практика  достижения бессмертия».

еще рефераты
Еще работы по релгии и мифологии