Реферат: Православие, язычество, иконопочитание
Православие, Язычество,Иконопочитание.
«Икона» в переводе сгреческого означает «образ». Когда
некотораяреальность отражается в другом материале — это об-
раз. Отпечаток,оставленный перстнем в сургуче или воске -
это образ. Мояпамять о каком-то событии — это образ. Отра-
жение другогочеловека в моем сознании и моих глазах - это
образ. Слово,которым обозначается предмет — это образ: лю-
бое слово есть невещь, но символ вещи, ее отображение в
моей речи.Человек неизбежно живет в мире образов. Даже
стол, который явижу перед собой, дан мне как образ (мое
сознаниенепосредственно работает с образом стола на сетчат-
ке моего глаза).И вся культура — от музыки до скульптуры,
от литературы до живописи, есть образ. Тем самым вся
культурнаядеятельность человека есть научение жить в мире
неизбежныхобразов. В этой школе у человека должно раз-
виться ожиданиетого, что реальность многомернее и сложнее
своих образов, ив тоже время смирение с тем, что познание
мира безпосредства образов вообще невозможно.
Как же тогда понять четвертую из десятиМоисеевых запове-
дей — «неделай себе кумира и никакого изображения того, что
на небе вверху, ичто на земле внизу, и что в воде ниже зем-
ли»? Именнонапоминая эту ветхозаветную заповедь, протестан-
ты укоряютправославные иконы. То, что я сказала абзацем вы-
ше — философия.Они-же приводят цитату Писания. Как совмес-
тить философию ибогословие? Какой сделать выбор?
Так вот, философски очевидно, что человек неможет не соз-
давать образов — суть же заповедей не в запрете на созда-
ние образов, а втом, чтобы из этих неизбежных образов не
делать себекумиров. И Моисей ясно понимает смысл запрета:
«непоклоняйся им и не служи им». Изображение не должно вос-
приниматься вкачестве Бога — это верно. В частности, чело-
век долженпомнить, что и тот образ Бога, который он имеет в
своем уме, неесть Сам Бог. Можно не иметь икон и быть идо-
лопоклонником — ибо кумир будет всажен в сердце человека,
Можно спутатьреальность текста Писания и реальность того
Бога, о которомоно говорит. Верно, в православном мире мож-
но встретитьлюдей, которые относятся к иконе, как к куми-
ру — но разве вмире протестантском нет людей, которые Биб-
лию превратили впредмет своего профессионального изучения,
а живого Богазабыли?
Кстати, Библия тоже есть икона. Просто образ Творца она
передает некрасками, а словами. Любая проповедь предлагает
некоторый образБога, некоторое представление о Боге, для
того, чтобычеловек обратил свой сердечный взор к самому
Создателю. Нотоже делает и икона. Седьмой Вселенский Собор,
установившийиконопочитание, ясно сказал: глазами взирая на
образ, умомвосходим к Первообразу. Более того, Ветхий За-
вет есть иконаНового Завета — «образ настоящего времени»,
«теньбудущих благ». События Священной истории иконичны.
Первым же иконописцем был сам Бог. Его Сын — «образ ипос-
таси Его».
Бог же создал человека как свой образ в мире(в греческом
переводе — какикону).
Тайну иконы раскрывает такой литургическийобряд, как каж-
дение: в храмесвященник при каждении кланяется и кадит и
людям и иконам.Это два вида образов. В человеке образ Божий
есть личность,разум, способность к творчеству и свободе.
Почитая в другомобраз Бога-я почитаю его свободу иБогосы-
новнеедостоинство, те Дары, которые Господь дал моему бра-
ту. Я могу невидеть этих даров, могу с осуждением или през-
рением, схолодным равнодушием относиться — на уровне эмо-
ций — к этомучеловеку. Но догмат напоминает моему разуму: в
этом человеке, вкаждом человеке, не меньше тайны, чем в те-
бе самом. Почтиже не его дела в мире, почти Божие дело в
нем — образ,подаренный ему Богом. Или если я поклонился при
встрече человеку,я тоже совершил языческий обряд? Но тог-
да Соломон былязычником, ибо даже будучи царем, кланялся
своим гостям. ИАвраам — ибо кланялся и он народу. И значит,
опять нам нужновспомнить то, что сказал Седьмой Собор об
иконе: естьпоклонение, как всецелое служение — и оно надле-
жит только Богу,и есть поклонение, как почитание, как воз-
дание чести — ионо возможно по отношению к образу. Иначе
четвертаязаповедь Моисея войдет в прямое противоречие с пя-
той: «Чтиотца твоего и матерь твою». И в четвертой запове-
ди: «Чтидень субботний». Итак, все, что вышло из рук Бога и
все, чтонапоминает нам о Нем — достойно благодарения и по-
читания. И есличеловек творит себе памятные знаки, образы,
для того, чтобысвой ум чаще обращать к Единому Творцу — где
же здесьязычество? То же ли самое — Бог и те заповеди, ко-
торые Он далМоисею? Нет. Но как же пророк Исаия воскли-
цает — «И назакон Его буду уповать». Не язычник ли Исайя,
раз уповает назакон Божий, а не на Бога? А вот Давид приз-
нается — «как люблю закон Твой». Как же смеет он религиозно
любить что-то,помимо Бога? И уж не нарушает ли заповедь
«Богу одномупоклоняйся» тот же Давид, когда говорит: «пок-
лоняюсь святомухраму Твоему». Конечно, нет, ибо все, что
напоминает оБоге, достойно благоговейного Отношения.
Свой образ благочестия нельзя навязыватьдругим — но и по-
дозревать вдругих худшее без всякой попытки понять мотивы
их действияявляется ничем иным как фарисейством. Можно
быть христианиноми жить по Евангелию, не почитая живопис-
ных изображений(православные, молясь в лагерных бараках,
где небыло иконХриста, не переставали быть православными).
Нос главнойзаповедью Евангелия — заповедь любви - трудно
совместимапрактика обвинений других христиан в язычестве
только за то, чтоони иным путем выражают свое благоговение
перед ЕдинымГосподом. Можно ли, глядя на звезды, славить
Творца? Можно ли,глазами взирая на земное, умом воспевать
Небесное? Вопросриторический, и всякий верующий ответит на
него решительным«да». А раз можно — значит творение может
быть посредникоммежду Богом и Человеком. И природа может
быть посредникомв религиозном становлении человека, когда
своей красотой ивеличием исторгает из его сердца молитву к
Создателю. Ноесли человек будет почитать космические силы и
стихии за Бога,тогда он превратиться в язычника, ибо тварь
для него встанетна место Творца. Другое дело, что в ветхо-
заветные временазримая икона Бога была невозможна. Но во
Хресте Бог сталедин с человеком — и если Христос есть Бог,
и Христос былвиден, то значит он стал изобразим. Евангилие
словами описываетжизнь Христа, художник — красками.
До тех пор, пока вопрос о почитании икон небыл теснейшим
образом связан свопросом о воплощении Бога во Христе — Цер-
ковь допускаларазное отношение к иконам. Она не запрещала
использоватьобраз для проповеди и для молитвы тем, кто как
получал духовнуюпользу, и она же не понуждала к этому тех
христиан, которыебоялись, что языческие предрассудки в на-
роде еще слишкомсильны, чтобы можно было безопасно предла-
гатьхудожественные изображения священных событий. До 8 ве-
ка мы не видимповсеместного и обязательного употребления
икон. Но исказать, что иконопочитание появляется лишь пос-
ле XIIВселенского Собора время, тоже неверно.Этот Собор лишь
богословскиобосновал иконопочитание — но не он его ввел в
церковную жизнь.Икона существовала и раньше. Всем известно,
например, чтоитальянские Помпеи погибли в 79 году. Даже по
протестантскиммеркам это врему опостольской, неискаженной
Церкви. не всеапостолы уже ушли к этому году из нашего ми-
ра. Так вот, прираскопках в этом засыпанном пеплом городе
были найденыстенные росписи на библейские сюжеты, и изобра-
жения креста.Находки следов христианского присутствия в
Помпеях теминтереснее, что, как известно апостол Павел про-
поведовал вПутеоле, в 10 километрах от Помпей. На другом
краю Римскойимперии — Междуречье (КатакомбыДоура-Европус)
от начала второговека до наш дошли другие фрески катаком-
бных христиан(кстати, с изображением Девы Марии).
Но в эпоху иконоборческого кризиса вопрос обиконе оказал-
ся поставлен в догматический, христологический контекст.
«Чему выкланяетесь?» — выпытывали у православных иконобор-
цы. БожествуХристову? Но оно — неизобразимо, и, значит, ва-
ши картинки недостигают цели. Или вы кланяетесь Его челове-
честву — но тогдавы поклоняетесь чему-то, что не есть Бог,
и вы, во-первых,язычники, а, во-вторых, несториане, разде-
ляющие Христа надве части. Православные же отвечали: «Мы не
кланяемся нитому, ни другому». Мы кланяемся Единой Богоче-
ловеческойЛичности Христа. В молитве мы обращаемся не к
«чему»,а к «Кому», к Личности, а не к безличной природе, к
живому и личномуБогу. И в той мере, в какой икона помогает
нам обращаться кЛичности Богочеловека — мы и приемлим ее.
Что общего упортрета и человека? То, что при встрече с са-
мим человеком ипри взгляде на его портрет мы называем оюд-
но и тоже имя:«Это — Петр». Образ един с Первообразом в
имени, вименовании Личности Того, Кто изображен на ней.
Поэтому, кстати,на каноничной православной иконе обяза-
тельно должнаприсутствовать надпись - имя изображенного.
Итак, иконасуществует для молитвы, и именно в молитве, ко-
торую человекобращает к Богу и резует свое духовное пред-
назначение. Ходэтих рассуждений можно вполне понять лишь
при некоторомопыте богословской мысли. Но даже не очень бо-
гословскиискушенный христианин может понять, что нельзя ав-
томатическипереносить ветхозаветные установления в новоза-
ветный мир. Даже«10 заповедей» уже не безусловны. Они ужес-
точегны в ихнравственном содержании (в Нагорной проповеди
Христа) иослаблены в своей национально-религиозной исключи-
тельности.Апстольский собор в Иерусалиме, обсуждая вопрос о
том, что изИзраильского Закона должен исполнять не-еврей,
принявший НовыйЗавет, оставил в силе лишь три установления:
«УгодноСвятому Духу и нам не возлагать на вас никакого бре-
мени, кроме сегонеобходимого: воздерживайтесь от идоложер-
твенного и кровии удавленины и блуда, и не делайте другим
того, чего себене хотите». Заповедь о субботе здесь по су-
ти отменена — ибоне подтверждена. То, что отделяло Израиль
от языческогомира во времена ожидания Мессии, не должно бо-
лее служитьпреградой после пришествия «Желаемого всеми на-
родами».Предупреждение о неизобразимости Бога естественно
не упоминаетсяпосле того, как Иеизобразимый стал видимым и
Бестелесыйвоплотился. В конце концов и у протестантов есть
изображениеХриста. Значит, вопрос не в изобразимости — а в
почитании. Станетли протестант Евангелие держать непотреб-
ном месте? Будетли он в страницы Библии заворачивать бутер-
броды, а самуБиблию использовать в качестве подставки для
каких-нибудьдомашних нужд? И осудит ли он желание человека,
который, прочитавЕвангелие, от сердечной радости и благо-
дарности поцелуетдорогую страницу? Почему же эти чувства
нельзя проявитьперед ликом Христа, написанным иным спосо-
бом? Или критикиправославия всерьез считают, что мы кла-
няемся дереву икраскам? И ждем помощи не от Бога, а от де-
ревянной доски?Приведу житейское сравнение. Муж, находясь
долгое время вдали от дома, достает фотокарточку жены и це-
лует ее. Имеет липраво жена подозревать его в нечистой
страсти кфотобумаге и в измене, и подавать на развод за это
жест своего мужа?И если это так — то не вспомнить ли слова
БлаженногоАвгустина, который так описывает в своей «Испове-
ди» своиперживания в тот момент, когда он понял, что его
прежние нападкина Церковь безосновательны: «я покраснел от
стыда иобрадовался, что столько лет лаял не на Православ-
ную Церковь, а навыдумки плотского воображения. Я был дер-
зким нечестивцем:я должен был спрашивать и учиться, а я об-
винял иутверждал… Учит ли Церковь Твоя истине, я еще не
знал, но ужевидел, что она учит не тому, за что я осыпал ее
тяжкимиобвинениями».
КЙТТ[1]<*.FRM*.MAC<Б