Реферат: Аксиология учения Иисуса Христа

Аксиология учения Иисуса Христа.

(христианская идея ссовременных позиций, ее системное ядро без мистики и конфессиональныхинтерпретаций)

«Тело Христово» и «дух Христов».

Прежде чем подходить к учению Иисуса Христа, необходимочетко разделять то, о чем мы говорим – о том учении, что изложено в Евангелиях,входящих в Новый Завет, либо о его церковных, конфессиональных трактовках, что поройдалеко не одно и то же.

Проблема в том, что сам Иисус, как известно, не написал ниодной строчки. Всё, что мы знаем о Его учении – это воспоминания о словах ипоступках Иисуса, Его жизнеописание, сделанное учениками. Ученики, ставапостолами, не преминули снабдить Христово учение своими интерпретациями, хотя,даже с ними, собственными учениками, Иисус вынужден был говорить не напрямую, излагатьсуть идеи языком притч и примером собственного поведения, как иногда говорят –не столько теоретически, сколько эмпирически.

Так или иначе, но апостолы всё-таки создали христианскиецеркви, как мостик между учением Христа и будущими поколениями. Большинство людейнаходились, да и сейчас пребывает в материалистическом мировоззрении (приоритетематериальных, физических ценностей над идейными), и изложение материалистуидеалистической системы, каковой является учение Христа, рассказ ему оневидимых для него идейных сущностях, скорее всего, вызовет недоумение – «о чемвообще идет речь»? Это то же самое, что глухому рассказывать о музыке – как неописывай, самой музыки не получится.  

Поэтому церкви и берут на себя нелегкую задачу свести несводимое– формализовать учение Иисуса Христа, привести идею к материи, форме,более-менее понятной материалистам. Кроме этого, церкви обречены лавировать, приспосабливатьэто учение к конкретным культурам, государственным системам, сложившимся системамценностей различных слоев общества, обычаям и укладам. В результате, вместоцелостного, системного и логичного учения, мы в церковных изложениях зачастую видимнекий эклектический, лоскуточный винегрет, состоящий из каких-то разорванныхблагих пожеланий, умозрительных, схоластических построений, догм, формальных,порой нелепых правил и неестественных ритуалов. Это всё воспринимается спокойночеловеком некритичным, не слишком искушенным обывателем, но может порождать конфликтс религией и атеистические взгляды у людей с научным, живым, творческим складомума, что, хоть и понятно, но совершенно неоправданно.

Однако не стоит переносить неприятие конфессиональныхинтерпретаций на само учение Иисуса Христа и религию вообще, сливая с водой иребенка – содержащуюся в ней полезную, логичную, прогрессивную идею. Следует научитьсяих разделять. Если есть жажда движения к сути, истине, и становится тесновнутри церковного учения, внутри материалистического мировоззрения, то ничегоне мешает перейти, образно говоря,  от «телаХристова» (как справедливо называют церковь, вынужденно обреченную наформализм-материализм – потому и «тело»), к «духу Христову» – постижению самой сущности-идеиИисуса Христа. Многие мыслители, даже еретики, родились из лона церкви. Посравнению с ними, те, кто не прошел церковной, религиозной школы, хотя бы неизучал ее, выглядят довольно тщедушно. Не глупо ли впадать в конфронтацию сматерью на том основании, что почувствовал себя прогрессивнее? Хотя, впрочем, имать, наверное, неадекватна, если не отсекает пуповину, стремится проклясть иудержать выросшего ребенка от самостоятельной жизни…

В чем, по сути, разница между наукой, искусством и религией?

Перед рассмотрением учения Христа через призму аксиологии (разделафилософии занимающегося ценностями и оценками), наверное, следовало бы заметить,что религия вообще по своей природе аксиологична, ибо именно она призваназаниматься отношениями (оценка есть отношение).

Нелишне, наверное, несколько подробнее разобраться, чтотакое отношение с философских позиций. Структура идеи такова, она состоит изтрех составляющих – субъекта, объекта и отношения субъекта к объекту. Скажем,во фразе «я люблю дождь» «я» – это субъект, «дождь» – это объект (не-я), а«люблю» – это и есть отношение субъекта «я» к объекту«не-я» (дождю). Именно по этим трем ипостасям разделились из первобытнойсинкретической неразделенности наука, искусство и религия: наука сталазаниматься объективной реальностью, искусство – субъективной, а религия –относительной,ее сферой стали очевидности, свойства и законы отношений – связисубъекта и объекта. Этимологически, по распространенной версии христианскогобогослова IV в. Лактанция, понятие «религия», собственно, и произошло от лат.religio – связь (не в современном материалистическом смысле «обменинформацией», а в смысле «отношение», которое сохраняется и безо всякогофизического обмена, своеобразное «поле»). Наводить мосты между наукой,искусством и религией призвана философия, но когда эти области человеческойдеятельности самостоятельно пытаются выйти из своего класса очевидностей, тополучается шарлатанство, например:

– невозможно объективировать искусство – сколько бы мы,например, не вводили музыкальную грамоту в компьютер, лишенный субъективноговзгляда, он музыки, как произведения искусства, не сочинит, хотя объективныезаконы, действующие в музыке, в него заложены;

– невозможно субъективировать науку – если ее продукт не будетуниверсальным, объективным, независимым от субъективного влияния, данным вповторяемом эксперименте, тогда она перестанет быть наукой. Обратное утверждают,например, представители эзотерических учений, утверждающие, что есть некиезнания, доступные лишь субъективно каким-то «посвященным»;

– нельзя ни субъективировать, ни объективировать религию,тогда она превращается в мистическую, суеверную мракобесную чепуху. Этопроисходит, например, когда под библейскими объектами понимаются реальныефизические существа, а не собирательные образы. Это то же самое, что считатьсказочного Змея Горыныча реально существовавшим зверем. Сказки – религия детей.У взрослых на замену сказок появляются более сложные религиозные мифы, гдетакже вместо реальных объектов фигурируют образы и символы, но главное не это,а отношениямежду ними, законы и свойства этих отношений, пусть невидимая, но реальнозначимая и даже первичная, существующая в умопостигаемой очевидностиреальность, такая же умопостигаемая, как и «поле» в физике…

Кстати, изначальное философское значение догмата о Троицеименно и состоит в этом неразрывном триединстве Бога-идеи – объективного начала(«Отца»), субъективного («Сына») и отношения («ДухаСвятого»). Догмат по своему значению двойственен, как и всё в религии – содной стороны, он абсолютно верен в своём философском, идеологическом,символическом смысле, но превращается в языческий анахронизм, когда попадает вруки материалистов, пытающихся эти три идейных символа наполнить материальнымсодержанием, превратить в единство трех не то физических, не то виртуальныхидолов...

Половинчатость дохристианской шкалы ценностей.

Итак, что же нового, прорывного, остающегося до сих порактуальным, привнес Иисус Христос в систему ценностей? В каком состоянии эта системанаходилась до Него?

В Ветхом Завете, представляющем дохристианскую иудейскуюрелигию, презентацией её системы ценностей в основном является т. н. «Декалог» –десять заповедей, которые по преданию получил Моисей от самого Бога (Исх. 20:1-17).При внимательном рассмотрении этих заповедей, бросается в глаза явный перекос визложение негативных ценностей (антиценностей), тех, от которых надлежитотталкиваться, которых следует избегать:

– НЕ сотвори себе кумира;

– НЕ поминай Бога всуе;

– НЕ работай в субботу (у христиан – воскресенье)

– НЕ убий;

– НЕ прелюбодействуй;

– НЕ укради;

– НЕ лжесвидетельствуй;

– НЕ возжелай чужого.

Восемь основных негативов с одной стороны ценностной шкалы ис противоположной, в числе позитивных, положительных ценностей, только две: монотеистическаяманифестация:

– «Я Господь, Богтвой, да не будет у тебя других богов»;

 и довольно одинокий позитивный призыв чтитьродителей.

В любом случае в ветхозаветных заповедях мы имеем перекошенный,ассиметричный, негативный набор ценностей. Несовершенство негативистскойполовинчатой ценностной шкалы состоит в том, что она от чего-то отталкивает, избавляет,но ни к чему не приземляет, ни к чему хорошему не ведет. Отсутствие плохого ещене означает наличия хорошего. Скажем, отторжение прелюбодеяния еще не говорит онравственной чистоте, а избегание воровства и клеветы еще не означаетчестность.  Негатив и позитив – разныекатегории, с плохим борются, а к хорошему притягиваются, присоединяются.Нельзя, скажем, как это делали некоторые, «бороться за счастье», «бороться засветлое будущее» – это нонсенс, обреченный на неудачу. «Борец» (с негативом)так и будет ходить между плохим и ничем, между «минусом» и «нулем» кположительному качеству не приблизится.

В порядке отступления: не только ветхозаветный иудаизм, но и,например, другое учение, формально провозглашающее себя монотеистическим –буддизм, тоже не смог перешагнуть «нуль» на шкале ценностей и остался пассивнонегативистским, ставя своей целью не достижение чего-то положительного, аизбавление от отрицательного. Буддизм обоготворил «ноль», обозначил как высшуюцель ничто – нирвану, пытаясь наполнить эту пустоту какими-то позитивнымисмыслами…

Разница негативистского и позитивного подхода хорошо видна,например, если сравнить как, казалось бы, одно и то же «золотое правило» звучиту Конфуция (551-479 до н. э.): «Чего НЕ желаешь себе, того НЕ делай и другим» [Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1.Ч. 1. С. 194], и у ИисусаХриста:

– «…вовсем, как хотите, чтобы люди поступали с вами, так поступайте и вы с ними»(Мф. 7:12).

В одном случае исходник оценки негативен, именно плохое находится вцентре внимания, и тут не до добра, цель – избавиться хотя бы от зла. Во второмслучае «паровозом» является позитивное «хотите» –притяжение, а не отталкивание…

Кроме ярко выраженного негативизма, трудно не заметить, что ветхозаветныезаповеди – это набор явно разрозненный, эклектический, кусочечно-лоскутный.Эклектический принцип (скорее беспринципность) позволяет соединить «всё, чтоугодно со всем, чем угодно, каким угодно образом». Конкретные жизненныеситуации в большинстве своём уникальны, не вписываются в стереотипные формулы,потому последователь эклектического учения каждый раз вынужден прибегать к пространнымтолкованиям, указаниям «посвященных» интерпретаторов-проповедников, где всянадежда на их совесть и внутреннюю интуицию, которая может и не сработать.Другое дело с противоположным эклектизму системным подходом. Если человек понялсистему, даже основные ее принципы, то ему не надо в каждом конкретном случаеискать правило где-то вовне – он сам его с успехом выведет.

Теперь не только от чего-то отталкиваемся, но и к чему-то стремимся.

Именно такую систему и изложил Иисус Христос в Евангелиях, восновном в «Нагорной проповеди» (Мф. 5,6,7; Лк. 6:20-49). Её еще называют«проповедью о блаженстве», т. е. это не просто некий приказ, императив, ведущийкуда-то «потому что Бог так сказал», а разъяснение человеку дороги кблаженству, т. е. счастью. Иисусова новозаветная система является неконфликтной, а дополняющей, развивающей по отношению к ветхозаветным заповедям:

– «Не думайте, что Япришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить...» (Мф.5:17).

«Закон» – это Декалог, 10ветхозаветных заповедей, а «исполнить» – это по-старославянски означает«дополнить до конца».

В переложении Христа, как и в «Декалоге», Бог остаетсяпервоценностью, только уже существующий не сам по себе, который говорит: «Я Господь, Бог твой…», этакийнезависимый императивный вседержитель, данный в силе волшебства и «чуде», а Бог,данный в отношении,  любви:

– «…Возлюби ГосподаБога твоего всем сердцем твоим,  и всеюдушою твоею, и всем разумом твоим — это большаяи первая заповедь». (Мф. 22:37-38)

Бог становится троесущностным: Бог –объект отношения, «возлюби»– отношение,«сердце твоё» – «Я», субъект отношения,тот, кто любит. Это та тройственность, которая впоследствии воплотилась в церковномдогмате о триединой Троице, связавшей в единую связку Бога и божественноеначало в человеке – «Сын Божий». На всякий случай, следует отметить, что ИисусХристос никогда не утверждал своё исключительное родство с Богом, Его учение считаетсыновьями Божьими всех людей, например, это видно в призыве:

– «Итак,будьте совершенны, как совершен Отец вашНебесный»(Мф. 5:48).

Это уже не просто ветхозаветное дистанцированное подобие человека Богу,а, опять же, «родство», отношение. Оно же выражено врекомендованном Иисусом обращении к Богу в молитве: «Отче наш…» (Мф. 6:9-12)

Сам смысл религиозной «веры» изменился: если в ветхозаветныевремена «вера» означало языческое  «я верюв неочевидное, в невидимого волшебника-Демиурга, обладающего сверхъестественнымиспособностями творить чудеса», то теперь «вера» стала тяготеть, скорее, кпонятью «верность»: «я верен очевидному, верен Богу, какестественной и адекватной, первой и самой значимой ценности, задающей иупорядочивающей всю систему остальных моих ценностей».

Кроме трихотомии «субъект-отношение объект», воплотилась взаповедях и дихотомия «идея/материя» (на религиозном языке – «духовное/телесное»),причем идейно-духовные ценности сформировали позитивную часть ценностной шкалы,стали бескомпромиссно приоритетными по отношению к материальным благам. Жизнь,таким образом, наполняется смыслом, ибо смысл – это идея, а не материя.

Сепарация духовного и телесного проявилась в заповеди:

– «Блаженнынищие духом»(Мф. 5:3).

Чтобы лучше пониматьеё понимать, и чтобы не появилось, как это часто бывает, соблазна мудрить скакими-то странными «нищими духом», наверное, стоит прислушаться кпереводчикам, которые говорят, что в греческом оригинале фраза oi ptwcoi tw pneumati означает,прежде всего, «нищие для (ради) духа»[5], т. е. смысл заповеди таков: «блаженны жертвующие материальным благом,вплоть до самого нищенства, ради духовных ценностей». Социально презираемая материальная нищетаперестала быть обреченным жупелом, препятствием к счастью. Первичным, определяющимстало духовное развитие человека.

Важнейшее различиемежду физическими и духовными благами в том, что материальное богатство создаётимитацию блаженству, заменяет его пресыщением, на самом деле отводя отстремления к реальному счастью, убивая, а не развивая желания, исключая человекаиз идейно-духовной эволюции:

 –«Блаженныалчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Напротив,горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенныеныне! Ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете».(Лк. 6:21,24,25) «И еще говорю вам: легче верблюду войти вигольное ушко, чем богатому в Царство Божие»(Мф. 19:24);

– «Не собирайте себесокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут;Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль и ни ржа не истребляют и гдеворы не подкапывают и не крадут…» (Мф. 6:19,20).

На антагонизм, несовместимость двух первоценностей, наневозможность сыграть «и нашим, и вашим» указывает Иисус Христос в другом такомже жестко «антилиберальном» посыле:

– «Никтоне может служить двум господам… Невозможно Богу служить и мамоне (богатству)»(Мф. 6:24).

Также возникает идейно-материальная оппозиция и нравственнаячистота ставится впереди физической в заповеди о прелюбодеянии (сексуальнойраспущенности):

– «Вы слышали, чтобыло сказано: «Не прелюбодействуй», а Я говорю вам, что всякий, ктосмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».(Мф. 5:27,28)

Положен конец омерзительной материалистической традицииискать чистоту и непорочность (а иногда и само религиозное благочестие, как вслучае обрезания) в гениталиях, и вообще в телесной сущности.<span Arial CYR",«sans-serif»; color:black">

Теперь она в мозгу, «сердце своём», духовной составляющейчеловека. Подтасовка стала невозможной, как и любая другая подмена формойсодержания, например, в вопросах религиозной праведности:

– «Наблюдайте за тем, чтобыправедность вашу не выставлять перед людьми напоказ: иначе нет вам награды…»(Мф. 6:1)

Большевсего, наверное, Иисус выявлял и осуждал формализм на примере внешнеблагочестивых церковников – фарисеев, которые, по Его словам «все дела свои совершают с тем, чтобы видели ихлюди…»(Мф. 23:5). Акцент делается на том, что формалисты-показушники, как иматериалисты (что почти одно и то же – материя есть лишь форма), уже получили своё формальное(видимое) вознаграждение, и рассчитывать им больше ни на что не стоит:

– «…когда творишьмилостыню, не труби перед собой, как делают лицемеры в синагогах и на улицах,чтобы прославили их люди. Истинно говорю вам: они получили награду свою» (Мф. 6:2);

– «Икогда молитесь, не будьте как лицемеры, которые любят молиться в синагогах истоя на углах улиц, чтобы показать себя людям. Истинно говорю вам: они получили награду свою» (Мф.6:5);

– «Когдаже поститесь, не делайтесь как лицемеры сумрачным, ибо они искажают лица свои,чтобы показать себя людям постящимися. Истинно говорю вам: они получили награду свою» (Мф. 6:16)…

Итак, этих заповедей уже достаточно для того, чтобыпредставлять себе, самостоятельно выстраивать ценностную шкалу христианства, норазве дело только в том, чтобы преподать урок «что такое хорошо и что такоеплохо»? Ну, добавилась бы к существующим до Христа еще одна, пусть самаясовершенная, нравственная система, ну и что? Разве взвинтила бы она, сделала быстоль бурным развитие христианской цивилизации, которое наблюдается в течениеуже почти двух тысяч лет?

Мало чего-то хотеть, нужно еще и знать что и как, с чем имеем дело.

Не достаточно просто обозначить ценности, нужно еще дать кним дорогу, знать, как они взаимодействуют. В том, может быть, главное значениеучения Иисуса Христа, что Он показал идеальные законы (законы отношений)в пику материалистическому мировоззрению, считающему, что законы действуюттолько в материальном мире, а с идеями можно вытворять что угодно, это односотрясение воздуха, в мире идей, мире отношений – «мире  горнем», что хочу, то и ворочу, и этобезнаказанно.

Наверное, самый парадоксальный идеальный закон содержится взаповеди, которая является притчей во языцех, камнем преткновения для многих:

– «… Но кто удариттебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». (Мф. 5:39)

О том, что это не простое панконформистское непротивлениезлу, не какая-то сверхтолерантность говорит то, что Сам Иисус иногда поступал,на первый взгляд, в нарушение своей заповеди, например: когда служитель надопросе у первосвященника ударил Его по щеке (Ин. 18:22-23); когда бичомизгонял торговцев из храма (Ин. 2:15); когда перед опасностью ареста послалучеников купить мечи (что и было исполнено) (Лк. 22:36,38).

В заповеди «пощечина» – образ, символизирует собой не конкретноефизическое действо, а разрушительность (деструктивность) вообще. Разрушительность– понятие идейное, а не материальное. Физический акт разрушения далеко невсегда есть зло – например, чтобы построить новое здание, следует вначалеразрушить старое. И только когда разрушение становится тенденцией, когда вобщем процессе частные разрушения в сумме преобладают над случаями созидания,когда стремление подавить, наказать, подчинить, причинить боль становитсясамоцелью, вот тогда уместно говорить о разрушительности (деструктивности), нарелигиозном языке – «греховности».

Почему же заповедь призывает отступать перед злом? Всегда лиотступление приводит к поражению? Вот, скажем, Кутузов открыл Наполеону дорогуна Москву в Отечественной войне 1812 года, т. е. «подставил щеку», хотя, послеБородинского сражения для победы были все шансы. И дальше с войском Наполеонаначинает происходить странное – оно, как бы «победившее», разлагается иНаполеон вынужден позорно бежать. Победа далась Кутузову после Бородина малойкровью, возможно, и Бородино было не так уж нужно.

Что, в сущности, произошло? Деструктивность, вначаленаправленная на кутузовскую армию, вдруг в одночасье лишилась своегофизического врага, но никуда не делась, а направила свою разрушительность насамоё себя, на армию наполеоновскую, и просто, никого не трогая,самоуничтожилась! Оказывается, «закон сохранения» действует не только вотношении физических энергий, но и в отношении деструктивности-греховности! Воткакой идеальный закон стоит за мудростью «подставь щеку» – это некапитулянтство, а наоборот, оружие для победы над сколь угодно более сильнымврагом. Настоящее чудо, в противовес «чудесам» материалистическим! Вот в чем состоитаприорная ущербность и обреченность зла – в любом случае зло приходит ксамоуничтожению…

Конечно, заповедь не касается случаев, когда противник явнослабее, и есть возможность оградиться от его интервенции на месте, не даввозможность разрушителю распространять свою деструктивность на других…

«Сиди тихо и увидишь,как мимо тебя пронесут труп твоего врага» – так выглядит тот же принцип«подставь щеку» в китайской интерпретации [это близко к другому евангельскомузавету: «Блаженны кроткие, потому что онинаследуют землю» (Мф. 5:5)], а еврейская культура в таких случаях говорит: «Дайте ему возможность сломать свою шею»...

Кстати, использование, закона сохранения деструктивности,пусть и неосознанное, не такая уж редкость и в современном быту, например:водители, столкнувшись на дороге с агрессивным и вызывающим вождением некоторыхлихачей, используют принцип «дай дорогу дураку» – лихач-психопат, лишенныйпрепятствий, неизбежно и быстро находит свой кювет или столб.

В отношении бестелесных «интервентов-разрушителей» примеромиспользования этого закона являются методы современной психотерапии, которые неведут бесполезную борьбу, скажем, со страхом пациента, а наоборот – дают страхузеленую улицу (вот где «подставь щеку» – «дай дорогу дураку» – «дайте ему(страху) возможность сломать себе шею»), страх быстро оборачивает свойразрушительный потенциал на себя и самоуничтожается! Причем, следует заметитьодну тонкость – самоуничтожается только в своей разрушительной и неадекватной части,а страх адекватный, защитный остается. То есть такое «оружие», как заповедь«подставь щеку» – оно еще и безошибочное, оно само дифференцирует против коговыступать. Особенно это необходимо, когда враг не очерчен, непонятно где добро,а где зло, куда оружие направлять – всё, оказывается, определится предельноточно и само собой! Полезное, конструктивное не может самоуничтожится, оно«оружием» затронуто не будет!..

Еще одно важное рациональное свойство разрушительности раскрытоучением Иисуса Христа в том, что оно расширило понятие рабства до зависимостивообще, связав ее с греховностью (разрушительностью) как причиной несвободычеловека. До Христа, в плену материалистического мировоззрения, никто не могпонять, как человек, независимый физически от другого человека, мог бытьнесвободен:

–«Ответили они Ему: мы семя Авраамово, и никому не былирабами никогда. Как же Ты говоришь: «вы сделаетесь свободными»? Ответил имИисус: истинно, истинно говорю вам: всякий,делающий грех, есть раб греха». (Ин.8:33-34)

Идейная, духовная несвобода значительно шире и жестчефизического рабства. Она состоит не в том, что кто-то другой заставляет или недает что-то делать, а в том, что человек, допускающий греховность(разрушительность), попадает в тягостную зависимость – круг, его путьстановится предсказуемым и повторяющимся как у наркомана, и он не можетвырваться из этого капкана, из этой болтанки между подъемом-падением,удовольствием и дискомфортом, стрессом и дисстрессом, «дозой» и жестокойабстиненцией…

Именно круговую повторяемость жизненных циклов зависимогочеловека пытаются уловить различные гадалки, прорицатели, представители лженауктипа астрологии, и это им иногда удается…

Именно отсюда пошло выражение «бес кружит», и возниклопонятие «кругов Ада» – Ад стал очевидным явлением реальной земной жизни, так жекак и Царство Небесное приблизилось в жизнь из вытеснения в некий загробныйРай, став невидимым, но вполне постигаемым, актуальным и очевидным миромидейным:

– «И когда пойдете,проповедуйте и говорите: «близко Царство Небесное»». (Мф. 10:7) «… Царство Небесное силою берется, и прилагающиеусилие овладевают им». (Мф. 11:12)

Два антагониста мира горнего: с одной стороны – цикличность,предопределенность и угнетенность деструктивной, греховной стези, и с другой – свобода,счастье (блаженство) пути противоположного – конструктивного, прямолинейного.Но как выглядит практически переход из одного в другое?

Мало стремиться и знать, нужно еще делать, идти.

Кроме новой системы ценностей, демонстрации свойств изаконов греховности (деструктивности), Евангелия показывают и модель поведения– путь самого Иисуса Христа на Голгофу, и Его Воскресение, как практическийвыход из деструктивной обреченности, прорыв в жизнь новую, возрождение личностив новом конструктивном качестве.

Прежде всего, наверное, следует обратить внимание на неизбежнуюконфронтацию с обществом и толпой того, кто встал на путь к духовным, истиннымценностям:

–«…Если Меня гнали, и вас будут гнать…»(Ин. 15:20)

– «Блаженны изгнанныеза правду, потому что их есть царство небесное. Блаженны вы, когда будутпоносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесьи веселитесь, ибо награда ваша велика на небесах: так гнали пророков, бывшихпрежде вас». (Мф. 5:10-12) (здесь, опять же, «небеса» – это нефизическое небо, а мир обратный физическому миру вообще, мир духовный, мир идей)

Вопреки расхожему мнению, христианская идея изначально«антидемократична», не является широкой столбовой дорогой для «всех» и для«большинства», а напротив, это учение личностно-ориентировано, противопоставляетчеловека обществу:

– «Входите теснымивратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, имногие идут ими, потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, инемногие находят их». (Мф. 7:13-14)

Учение Иисуса Христа честно говорит, что дорога к обновлению,счастью лежит через страдания. Вариантов их избежать нет.

Встать на путь конфронтации с зависимостью, пойти косвобождению – это автоматически означает пережить все те этапы, которые показалИисус на пути к Голгофе и Воскресению. Вначале мучительный выбор, с однойстороны – стремление избежать предстоящей «чаши», с другой – понимание, чтоизбежать страданий невозможно, испить эту «чашу» страданий придется. Потомпредательство ближайшего окружения, и конфронтация с социумом, ненависть и судтолпы («Распни Его!») – весь мир оборачивается против личности, решившей выйтина свободный прямолинейный путь. Далее – тяжкий «крест», страдания, Голгофа,моральная смерть старой личности, и результат, абсолютно гарантированнаянаграда – Воскресение в новом качестве, как измененная, преображенная личностьс переоцененными ценностями, с новым видением жизни, с реализацией творческогопотенциала, с актуализацией любви и счастья.

Христос показывает, что толпа, институты государства ицеркви, столкнувшись с любой новой идеей, встают на путь непримиримой борьбы,абсурдного злобного беснования. Видя своё бессилие перед идеей, общество,социум направляют все свои силы на уничтожение человека, представляющего эту идею.Подобный закон поведения встречается на каждом шагу – часто даже в спорах люди,не имея возможности бороться с идеей, как говорят, «переходят на личности». Этоесть свойство материалистического мышления, плохо улавливающего идею и хорошовидящую перед собой физического «врага» – представителя этой идеи, непонимающего, что уничтожение носителя нисколько не уничтожает саму идею, и дажеее продвигает: «Истина рождаетпротив  себя бурю, которая разбрасываетее семена» (Р. Тагор).

В евангельском образе толпа символизирует не только толпукак таковую, ее беснование, в своём пределе переходящее в фашизм [8], но исистему ценностей этой толпы, ту отрицательную, разрушительную, животную идеологию,которую общество и воспитание навязало человеку. Конфронтация с этимидеструктивными приоритетами, переоценка их (на религиозном языке – покаяние) исопряжено с неизбежными нравственными страданиями. Физические страдания – ничтопо сравнению с нравственными. Отличие их в том, что физические имеют свойболевой порог, а нравственные могут увеличиваться бесконечно, потому онинесравнимы с физическими.

Мучения Иисуса Христа, или т. н. «страсти Христовы» – это восновном страдания нравственные. Такая экранизация «страстей» как нашумевший фильмМела Гибсона, с его потоками крови, является, в сущности, профанацией Христоваучения, пошлой материализацией духовного. Это не фильм о нравственномВоскресении, рождении новой личности, как представлено в Евангельском учении, афильм о физической гибели, и, как водится у материалистов, всё этосопровождается намеками на какой-то мракобесный мистицизм. Материалист не видитидейных сущностей, он просто тупо редуцирует, переносит физические объекты в«горний» мир, только делая их невидимыми, и снабжая магическими способностями, мистическойнепостижимой значимостью…

Значение учения Иисуса Христа как раз в том, что он вывелидейные, нравственные явления и законы из мистической непостижимости, приблизилих к очевидности и жизненному использованию («приблизилось Царство Небесное»). Любой человек получил доступ ксчастью, хотя и сопряженный с неизбежными страданиями. Стала понятна разницамежду греховными деструктивными страданиями, которые бесконечно ритмическиповторяются, и страданиями очищающими, «Голгофой» – эти мучения несоизмеримобольше, но одноразовы, барьер, после которого ждет неизбежная награда. Заперевалом «Голгофы» происходит не оживление, как это понимают некоторые,старого человека, а свершается настоящее чудо – божественный акт сотворениячеловека нового, с новой системой ценностей, обновленной личностью,актуализацией в его жизни свободы, творчества, любви. И это чудо сталоприжизненно доступно любому человеку…

Все дороги ведут в… Иерусалим?

Несмотря на то, что тут нет возможности охватить весь обширныйценностный спектр учения Иисуса Христа, тем не менее, представленноготрехуровневого подхода достаточно, чтобы научиться отделять зерна Христоваучения, его системное ядро, от плевел последующих наслоений, паразитов,которые, зачастую, и пытаются выдать себя за христианство, на самом уводячеловека от основной идеи Христа: путь к счастью через обновление системыценностей, реальное покаяние и преображение. Конечно, в самом Евангелии, Егоучение изложено довольно беспорядочно, бессистемно – возможно, два тысячелетияназад в этом и не было такой уж нужды, как сейчас, когда стало так трудноразобраться в межрелигиозной и межконфессиональной какофонии. Системный походдает «нить Ариадны», позволяющую современному человеку выбраться изсуществующего лабиринта и разноголосицы.

Некоторые прогнозисты говорят, что человечество, как кроликв пасть к удаву, вползает в ту или иную глобальную катастрофу. Но оснований дляпаники нет, ведь одновременно готовится и спасение – растет понимание сути евангельскогоучения, причем не всегда это происходит только со стороны религии. ИисусХристос как бы запустил «бумеранг», описавший траекторию длиною в дватысячелетия, и возвращающийся в виде реинкарнации Его учения в совершенно новом,неожиданном свете современного знания – это и есть много где предсказанное «ВтороеПришествие».

Удивительным, на первый взгляд, совпадением является то, чтопсихология в результате своего бурного развития, естественным путем пришла ктрехуровневому подходу к психике человека, явно перекликающемуся с такими жетремя уровнями Иисусова учения: поведенческий, рациональный и эмоциональный(оценочный). Например, именно с этих трех сторон подходит излечению неврозовсовременный метод – т. н. «Личностно-ориентированная реконструктивнаяпсихотерапия».[9]

Родившийся недавно идеоанализ[7], полностью избавившись от материальной составляющей «психики»,переформулировал поведенческий, рациональный и эмоциональный (оценочный) этиуровни в субъективный, объективный и относительный соответственно. И также, каки в учении Иисуса Христа, в идеоанализе на субъективномуровне происходит поведенческое научение (в Евангелии – собственный путь Христа,Голгофа-Крест-Воскресение); на объективномуровне – рациональная конфронтация с тенденциозностью, деструктивностьюмышления (в Евангелии – конфронтация с греховной зависимостью, «рабством»); на относительном уровне – переоценкаценностей (в Евангелии – пересмотр системы ценностей в сторону духовныхприоритетов, актуализация стремления к блаженству, счастью).

Поразительно то, что при разработке идеоанализа никто себе задачиследовать той или иной религиозной доктрине не ставил. Параллелизм обнаружилсяпостфактум, уже после разработки метода, который в итоге стал научнойинтерпретацией фундаментальной христианской идеи, как оказалось, ставя те жезадачи, действующий теми же инструментами, что заложены и в учении Христа.Получается, что Иисус Христос как бы «запрограммировал» расхождение на триипостаси религии, науки и искусства, одновременно заложив и потенциал их последующегонеэклектического схождения, которое мы и наблюдаем, в частности, на примере научно-религиозногопараллелизма в том же идеоанализе. И это, судя по всему, только началообъединительного процесса, формирования нового универсального понимания и языкапосле длительного вавилонского разноязычия.

То, что наука уже решает то же, что и религия – проблемуразрушительности (греховности), говорит о том, что с этой проблемой будетпокончено, недалек конец деструктивного периода бурной духовной эволюциичеловека, обозначенного когда-то Иисусом Христом так обреченно:

– «…Япринес не мир, но меч»(Мф.10:34).

Сейчас трудно даже себе представить, как будет выглядетьобщество без «меча», когда начнется золотой век, жизнь без разрушительности,где не будет унылого кружения на одном и том же месте, зацикленного наступанияна одни те же грабли одних и тех же несчастий. Наверное, новое только тогдаистинно новое, что его никаким образом не предусмотреть, не вывести из старого,потому-то отсюда и не видно, каков он, этот «Небесный Иерусалим», образбудущего «Рая на земле» из Апокалипсиса – общество свободы, творчества и любви.Однако можно твердо сказать, что дорога туда просматривается достаточно отчетливо,и она необратима. Нас вскоре ждет то, чего не было никогда – всеобщее Воскресение…

Юрий Кузнецов, 2007.

777@ideo.ru

<span Arial",«sans-serif»;font-style:normal; mso-bidi-font-style:italic">Список рекомендуемой литературы:

1) Аванесов С. С. Философиярелигии: Курс лекций. Томск, 2003.

2) Анисимов С. Ф.Духовные ценности: производство и потребление. M., 1988.

3) Анохин П. К. Принципиальные вопросыобщей теории функциональн