Реферат: Мы и взрослые

   Одна Из главных особенностей подросткового и раннегоюношеского возраста — смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений совзрослыми.

   «Мы и взрослые» — постоянная тема подростковой июношеской рефлексии.Конечно, возрастное «Мы» существуют и у ребенка.Но ребенок принимает различие двух миров — детского и взрослого — и то, чтоотношения между ними неравноправны, как нечто бесспорное, само собойразумеющееся. Подростки стоят где-то «посередине», и этапромежуточность положения определяет многие свойства их психологии, включая исамосознание.

   Французские психологи  (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детейот 5 до 14 лет, считают ли они себя «маленькими»,«большими» или «средними» ( не по росту, а по возрасту);при этом выяснилась эволюция самих эталонов  «роста». Дошкольникичасто сравнивают себя с младшими и потому утверждают, что они «большие».Школьный возраст дает ребенку готовый количественный эталон сравнения — переходиз класса в класс; большинство детей считают себя «средними», сотклонениями преимущественно в сторону " большого ".С 11 до 12 летточка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться взрослый,«расти» — значит становиться взрослым.

   Советские психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушносчитают главным новообразованием подросткового возраста чувство взрослости .Однакоориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастуюзаставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким,несамостоятельным. При этом, в отличии от ребенка, он уже не считает такоеположение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивостьчувства взрослости — подросток претендует быть взрослым и в то же время знает,что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан.

   Одной из самых важных потребностей переходного возрастастановиться потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей,старших вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Как жепоявляется эта возрастная тенденция ( не смешивать с отношениями междупоколениями!) в отношениях старшеклассников с наиболее значимыми для нихконкретными взрослыми, которые являются не только старшими по возрасту, но иполномочными представителями общества взрослых в целом, — родителями иучителями?

Из факторов социализации, рассматриваемых по отдельности, самым важным и влиятельным была и остается родительская  семья как первичнаяячейка общества, влияние которой ребенок испытывает раньше всего, когда оннаиболее восприимчив. Семейные условия, включая социальное положение, родзанятий, материальный уровень  и уровень образования родителей, в значительноймере предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме сознательного,целенаправленного воспитания, которое дают ему родители, на ребенкавоздействует вся внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого воздействиянакапливается с возрастом, преломляясь в структуре личности.                                                                                                                  Нетпрактически ни одного социального или психологического аспекта поведенияподростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящемили прошлом.

Правда, меняется характер этой зависимости. Так, если впрошлом школьная успеваемость ребенка и продолжительность его обучения зависелиглавным образом от материального уровня семьи, то теперь этот фактор менеевлиятелен.

 По данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), уродителей с высшим образованием доля детей с высокой успеваемостью ( среднийбалл выше 4 ) втрое выше, чем в группе семей с образованием родителей ниже семиклассов. Эта зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети имеютнавыки самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной помощиродителей.

   Помимо образовательного уровня родителей, сильно влияет  насудьбу подростков и юношей состав семьи и характер взаимоотношений между еечленами. Неблагоприятные семейные условия характерны для подавляющегобольшинства так называемых трудных подростков.

   Значительное влияние на личность подростка оказывает стильего взаимоотношений с родителями, который лишь отчасти обусловлен их социальнымположением.

   Существует несколько относительно автономныхпсихологических механизмов, посредством которых родители влияют на своих детей.Во-первых, подкрепление : поощряя поведение, которое взрослые считаютправильным, и наказывая за нарушение установленных правил, родители внедряют всознание ребенка определенную систему норм, соблюдение которых постепенностановиться для ребенка привычкой  и внутренней потребностью. Во-вторых, идентификация: ребенок подражает родителям, ориентируется на их пример, старается статьтаким же, как они. В-третьих ,понимание : зная внутренний мир ребенка ичутко откликаясь на его проблемы, родители тем самым формируют его самосознаниеи коммуникативные качества.

   Семейная социализация не сводиться к непосредственному“парному” взаимодействию ребенку с родителями. Так, эффект идентификации можетбыть нейтрализован встречной ролевой взаимодополнительностью : например,в семье, где оба родителя умеют очень хорошо вести хозяйство, ребенок может ине выработать этих способностей, так как, хотя у него перед глазами хорошийобразец, семья не нуждается в проявлении этих качеств; напротив, в семье,где мать бесхозяйственна, эту роль может взять на себя старшая дочь. Не менееважен механизм психологического противодействия: юноша, свободукоторого жестко ограничивают, может выработать повышенную тягу к самостоятельности, а тот, кому все разрешают, вырасти зависимым. Поэтому конкретные свойстваличности ребенка в принципе невыводимы  ни из свойств его родителей ( ни посходству, ни по контрасту), ни из отдельно взятых методов воспитания

(Д. Баумринд, 1975) .

   Вместе с тем весьма важны эмоциональный тон семейныхвзаимоотношений и преобладающий в семье тип контроля  и дисциплины.

   Эмоциональный тон отношений между родителями идетьми психологи представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой  стоятмаксимально близкие, теплые, доброжелательные отношения (родительская любовь), а на другом — далекие, холодные и враждебные. В первом случае основнымисредствами воспитания являются внимание  и поощрение, во втором — строгость инаказание. Множество исследований доказывают преимущества первого подхода.Ребенок, лишенный сильных и недвусмысленных доказательств  родительской любви,имеет меньше шансов на  высокое самоуважение, теплые и дружественные отношенияс другими людьми и устойчивый  положительный образ “Я”. Изучение юношей ивзрослых, страдающих психофизиологическими и психосоматическими нарушениями,невротическими расстройствами, трудностями в общении, умственной деятельностиили учебе, показывает, что все эти явления значительно чаще наблюдаются у тех,кому в детстве недоставало родительского внимания  и тепла.Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей вызывает неосознаннуювзаимную враждебность у детей. Эта враждебность может проявляться как явно, поотношению к самим родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированнаяжестокость, проявляемая некоторыми подростками и юношами по отношению кпосторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказываетсяследствием детских переживаний. Если же эта бессильная агрессия направляется внутрь, она дает низкое самоуважение, чувства вины, тревоги и т.д.

   Эмоциональный тон семейного воспитания существует не сам посебе, а в связи с определенным типом контроля и дисциплины,направленных на формирование соответствующих черт  характера. Разные способыродительского контроля также можно представить  в виде шкалы, на одном полюсекоторой высокая активность, самостоятельность и инициатива ребенка, а на другом- пассивность, зависимость, слепое послушание ( Г. Элдер, 1971) .

   За этими типами отношений стоит не только распределениевласти   , но и разное направление внутрисемейной коммуникации: в однихслучаях коммуникация направлена преимущественно или исключительно от родителейк ребенку, в других — от ребенка к родителям.

Разумеется, способы принятия решений в большинстве семейварьируют в зависимости от предмета:

в одних вопросах старшеклассники имеют почти полнуюсамостоятельность, в других ( например, в финансовых) — право решать остаетсяза родителями. Кроме того, родители не всегда практикуют один и тот же стильдисциплины: отцы, как правило, воспринимаются юношами и на самом деле бываютболее жесткими и авторитарными,  чем матери, так что общий семейный стиль визвестной мере компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут  иподрывать влияние друг друга.

   Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителямискладываются обычно тогда, когда  родители придерживаются демократическогостиля воспитания. Этот стиль в наибольшей степени  способствует воспитаниюсамостоятельности, активности, инициативы и социальной ответственности.Поведение ребенка направляется в этом случае последовательно  и вместе с тем гибко и рационально :

   родитель всегда объясняет мотивы своих требований ипоощряет их обсуждение подростком ;

   власть используется  лишь в меру необходимости ;

   в ребенке цениться как послушание, так и независимость;

   родитель устанавливает правила и твердо проводит их вжизнь, но не считает  себя непогрешимым ;

   он прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит толькоиз его желаний.

   Крайние типы отношений, все равно, идут  ли они в сторонуавторитарности или либеральной  всетерпимости, дают плохие результаты.Авторитарный стиль вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своейнезначительности и нежеланности в семье. Родительские требования, если оникажутся необоснованными, вызывают  либо протест  и агрессию, либо привычную апатию и пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости  вызывает у подросткаощущение, что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные, незаинтересованныеродители не могут быть предметом подражания и идентификации, а другие влияния- школы, сверстников, средств массовой коммуникации — часто не могутвосполнить этот пробел, оставляя ребенка без надлежащего руководства иориентации в сложном и меняющемся мире. Ослабление родительского начала, каки его гипертрофия, способствует формированию личности со слабым “Я” . 

   В нашей стране существуют разные стили семейноговоспитания, которые во многом зависят как от национальных традиций, так и отиндивидуальных особенностей. Однако в целом наше обращение с детьми являетсязначительно более авторитарным и жестким, чем мы это склонны признать. Прианонимном анкетировании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось,что 60 процентов родителей используют физические наказания; среди них 85процентов — порка, 9 процентов — стояние в углу (иногда на коленях на горохе,соли или кирпичах ), 5 процентов — удары по голове и лицу и т.д.

   Почему так живучи авторитарные методы? Во-первых, таковатрадиция. Став взрослым, люди часто воспроизводят то, что с ними самимипроделывали родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось.Во-вторых, характер семейного воспитания очень тесно связан со стилемобщественных отношений вообще: семейный авторитаризм отражает и подкрепляеткомандно-административный стиль, укоренившийся на производстве и в общественнойжизни. В-третьих, люди бессознательно вымещают на детях свои служебныенеприятности, раздражение, возникающее в очередях, переполненном транспорте ит. п. В-четвертых, низкий уровень педагогической культуры, убежденность в том,что лучший способ разрешения любых конфликтных ситуаций — сила.

   Но если с маленькими детьми авторитарность еще “ проходит”, то теперь она неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и постарым, давно забытым счетам.

   Как ни велико влияние родителей на формирование личности,пик его приходится не на переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшимклассам стиль взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и “отменить”эффект прошлого опыта невозможно.

   Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями,необходимо знать, как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные сними представлениями. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких“ипостасях”:

   как источник эмоционального тепла и поддержки, без которыхребенок чувствует  себя беззащитным и беспомощным;

   как власть, директивная инстанция, распорядитель благ,наказаний и поощрений;

   как образец, пример для подражания, воплощение мудрости илучших человеческих качеств;

   как старший друг и советчик, которому можно доверить все.

   Соотношение этих функций и психологическая значимостькаждой из них с возрастом меняется.

   Переходный возраст — период эмансипации ребенка отродителей. Процесс этот является сложным и многомерным. Эмансипация может быть эмоциональной, показывающей, насколько значим для юноши эмоциональныйконтакт с родителями по сравнению с привязанностями  к другим людям (дружбой,любовью),поведенческой, проявляющейся в том, насколько жесткородители регулируют поведение сына или дочери, или нормативной, показывающей,ориентируется  ли юноша на те же нормы и ценности, что его родители, или накакие-то другие. Каждый  из этих аспектов эмансипации имеет собственную логику.

   В  основе  эмоциональной привязанности ребенка к родителямпервоначально лежит зависимость от них. По мере роста самостоятельности,особенно в переходном возрасте, такая зависимость начинает ребенка тяготить.Очень плохо, когда ему не  хватает родительской любви. Но есть вполнедостоверные психологические данные о том, что избыток эмоционального теплатоже вреден как для мальчиков, та и для девочек. Он затрудняет формирование уних внутренней анатомии и порождает устойчивую потребность в опеке, зависимостькак черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулируетвыросшего птенца к вылету в противоречивый и сложный взрослый мир.

   Любящие матери, не способные мыслить о ребенке отдельно отсамих себя, часто не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав“пуповину” эмоциональной зависимости  от родителей и не включив свои отношенияс ними в новую, гораздо более сложную систему  эмоциональных привязанностей,центром которой являются не родители, а он сам. Избыток материнской ласки иположение “маменькиного сынка” начинают его раздражать не только потому, чтовызывают насмешки сверстников, но и потому, что пробуждают в нем самом чувствозависимости, с которым подросток борется. Чувствуя охлаждение, многиеродители думают, что дети их разлюбили, жалуются на их черствость и т. д. Нопосле того как критический период проходит, эмоциональный контакт сродителями, если они сами его не испортили, обычно восстанавливается, уже наболее высоком, сознательном уровне.

   Рост самостоятельности ограничивает и функции родительскойвласти.К старшим классам поведенческая автономия, как правило, уже весьмавелика: старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей,способы досуга и т. д. В семьях с более или менее авторитарным укладом этаавтономизация иногда вызывает острые конфликты.

   Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередкопредъявляют к родителям завышенные требования, в том числе и материальные. Вомногих обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и незаботятся об этом. Почти девять десятых опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т Фроловой(1969 ) московских девяти- и десятиклассников надеялись, что их желания иметьопределенные вещи осуществятся, причем две трети уверены, что осуществить этожелание — дело родителей (“купят родители”). Поведение и запросы этихстаршеклассников практически автономны, поскольку  желания приобрести ту илииную вещь совпадали с планами родителей только в 10 процентах случаев. Тем неменее дети уверены, что их желаниям будет отдано предпочтение.

Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем вдетстве. Разумеется, хорошие родители остаются для старшеклассников важнымэталоном поведения. На вопрос “Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши родители?”положительно ответили свыше 70 процентов санкт-петербургских старшеклассников,опрошенных Т.Н. Мальковской (1971). На вопрос “Хотели бы походить на родителейкое в чем?” положительно ответили 10 процентов опрошенных, ни в чем — 7процентов и уклонились от ответа на вопрос 11 процентов опрошенных.

   Однако родительский пример уже не воспринимается такабсолютно и некритично, как в детстве. У старшеклассников есть и другиеавторитеты, кроме родителей. Чем старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы ончерпает не только из ближайшего окружения, но и из более широкого круга лиц(общественно-политические деятели, герои кино и литературы). Зато всенедостатки и противоречия в поведении близких и старших воспринимаются остро иболезненно. Особенно это касается расхождение слова и дела. Из трех тысячстаршеклассников и учащихся ПТУ, опрошенных социологами, свыше 2/3 отметили,что замечают существенные расхождения между тем, чему учат их родители, близкиеродственники и учителя, и тем, как они сами поступают в повседневной жизни

(С.И. Плаксий, 1987). Это не только подрывает авторитетстарших, но и является практическим уроком приспособленчества и лицемерия.

   В психолого-педагогической литературе широко дебатируетсявопрос о мере сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников.Однако на него не может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоитв том, что чем хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будетобщаться со сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Новлияния родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают ивзаимодополнительными .

   “Значимость” для юношей и девушек их родителей исверстников принципиально неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшаяавтономия от родителей при ориентации на сверстников наблюдается  в сфередосуга, развлечений, свободного общения, потребительских ориентаций.

   Больше всего старшеклассникам хотелось бы  видеть вродителях друзей и советчиков. При всей их тяги к самостоятельности, юноши идевушки остро нуждаются в жизненном опыте и помощи старшим. Многие волнующиепроблемы они вообще не могут обсуждать со сверстниками, так как мешаетсамолюбие. Да и какой совет может дать человек, который прожил так же мало, каки ты? Семья остается тем местом, где подросток, юноша чувствует себя наиболееспокойно и уверенно. Отвечая на вопрос: “Чье понимание для вас важнее всего,независимо от того, как фактически понимает вас этот человек?” — большинствомосковских мальчиков (с 5 по 11 класс), поставили на первое место родителей(ответы девочек более противоречивы).

   Однако взаимоотношения старшеклассников с родителями частообременены конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего.

   “Мне уже 17 лет,  а с мамой мы еще ни разу не говорили подушам… Я бы даже рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине”.

   “Вечером родители только успевают спросить: “Как дела вшколе?” А нам на этот вопрос надоело отвечать и кажется, что родителей большеничего не интересует… Мы часто поэтому не понимаем родителей, а родителинас...”

   И таких писем множество.

   При исследовании юношеской дружбы было специальнозафиксировано, как оценивают школьники с 7 по 11 класс уровень понимания состороны родителей, легкость общения и собственную откровенность с ними. Оказалось,что по всем этим показателям родители уступают друзьям — сверстникам опрошенныхи что степень психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9классу.

   Причина этого коренится прежде всего в психологии взрослых,родителей, не желающих замечать изменение внутреннего мира подростка и юноши.

   Рассуждая абстрактно, хорошие родители знают о своемребенке значительно больше, чем кто бы ни было другой, даже больше, чем онсам. Ведь родители наблюдают изо дня в день на протяжении всей его жизни. Ноизменения, происходящие с подростком, часто совершаются слишком быстро дляродительского глаза. Ребенок вырос, изменился, а любящие родители все ещевидят его таким, каким он бал несколько лет назад, причем собственное мнениекажется им непогрешимым. “Главная беда с родителями — то, что они знали нас,когда мы были маленькими”, — заметил 15 — летний мальчик.

   Понять другого человека можно только при условии уважения кнему, приняв его как некую автономную реальность. Самая распространенная (исовершенно справедливая!) жалоба юношей и девушек: “Они меня не слушают!”Спешка, неумение и нежелание выслушать, понять то, что происходит  в сложномюношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери,самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта — вот что впервую очередь создает психологический барьер между родителями и  растущимидетьми.

   Сотрудники Института психологии АПН опросили 164старшеклассника относительно их потребности в разных видах общения и реальныхвзаимоотношений с разными партнерами. Общение со взрослыми, включая родителей,оказалось гораздо более формальным и регламентированным, чем общение сосверстниками. Оно вызывает у юношей острую неудовлетворенность.

   Потребность в неформальном общении с родителямиудовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервьювыяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31,1 процента, а сотцом — всего 9,1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения психологическиочень важен. Среди школьников, имеющих доверительные отношения с родителями,устойчивой самооценкой обладают 79,1 процента опрошенных, а среди тех, у когообщение с родителями жестко регламентировано, — только 25 процентов.Неадекватную самооценку в первой  группе имеют 8,3 процента, а во второй  — 87,9 процента обследованных.

   В другом исследовании отношения старшеклассников сродителями изучались с точки зрения доверительности общения со стороныстаршеклассников, информационного содержания общения, внимания, проявляемогодетьми к делам и жизни родителей, и авторитетности мнений родителей длястаршеклассников. Было опрошено  140 ленинградских семей, причем дети иродители опрашивались отдельно. Выяснилось, что старшеклассники, независимо отпола, более откровенны с матерью, нежели с отцом, чаще обращаются к ней засоветом и более сочувственно относятся к ней. Отцы имеют преимущество только в“информационной сфере”, когда речь идет о политике и спортивных событиях.

   Бросается в глаза также резко выраженная асимметричностьинтересов детей  и родителей: родители проявляют внимание ко всем сторонамжизни детей, тогда как дети  мало интересуются жизнью и трудом родителей.Особенно отчетливо это проявляется в общении с отцами: дети редкорасспрашивают их о служебных делах, годах детства и юности и т.д.

   Отношения детей и родителей асимметричны, неравноправны.Многие родители, привыкнув распоряжаться детьми, болезненно переживаютослабление своей власти. Кроме того, действуют определенные культурные запреты.Например, у нас не принято обсуждать сексуальные проблемы с представителямидругих возрастных групп, это делается только со сверстниками. В результатеважнейшая сфера интимных переживаний подростка из общения с родителями“изымается”. При опросе 402 пар молодых москвичей, подавших заявление овступлении в брак, 85 процентов невест и 80 процентов женихов сказали, чтоникогда не обсуждали с отцами проблемы брака и семьи. Чрезвычайно важные дляпереходного возраста и ранней юности темы — “этапы полового созревания” и“интимные отношения” — занимают последние места в разговорах с родителями.

   Но если о том, что больше всего волнует, говоритьневозможно, общение   неизбежно принимает формальный, рутинный характер. Обестороны чувствуют возникший между ними барьер, страдают от этого, но сделатьничего не могут. Чем больше родители “нажимают”  на поведение, успеваемость ипрочие формально- ролевые аспекты жизни детей, тем суше, казеннее,регламентированнее  становятся их взаимоотношения.

   Вот типичное письмо старшеклассника: “ Моему другу повезлос родителями, потому что они считают своего сына за человека. Я целые днипровожу в их доме. Его отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу; нашумузыку называет “шум”, но разрешает слушать… Мои родители, наоборот,думают только о моих уроках. Что я человек, у меня могут быть дела — это имдаже в голову не приходит. Кандидаты наук, а к телефону не зовут. Разговариваютсо мной как будто всегда с обидой, хотя бы я даже все выучил. В доме у насзеленая тоска...”

   Юноши, в свою очередь, невнимательны к родителям вследствии своего возрастного эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своихродителей только в каких-то определенных и подчас не самых привлекательныхипостасях, разбить которые может только новая информация, высвечивающаяпривычный образ “предка” с какой-то неожиданной стороны. А родители ждут отвыросших детей тепла и понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружитьсвои человеческие слабости, которые детям давно известны.

   В любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужнывыросшим детям в том же качестве, что и в раннем детстве. Идеальныйвоспитанник Эмиль, женившись и готовясь стать отцом, говорит своему идеальномувоспитателю: “Советуйте, руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, ябуду наждаться в вас” Растроганный собственной утопией, Руссо не замечает, чтопослушание и потребность в руководстве — не самые ценные качества взрослогочеловека, что существуют другие формы любви  и человеческих взаимоотношений.Так приятно для самолюбия всегда и во всех ситуациях оставаться для своих детейи учеников мудрым наставником и учителем жизни! Но в этой установке — источникпостоянных конфликтов.

   И здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовскаяроль стала особенно сложной и проблематичной. Не говоря уже о том, что вомногих семьях отцы вообще отсутствуют, их влияние на детей большей частьюниже, чем влияние матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников,  свышетрети их отцов практически не занимаются домашними бытовыми делами, две третиотцов не помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов,телепередач. Отвечая на вопрос: “С кем ты делишься своими секретами?” — дети,начиная с 5 класса, ставят на первое место друзей, затем идут матери, бабушкии на предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер, — отцы. В некоторыхсемьях единственная форма отцовского общения с детьми — совместный просмотртелепередач, после чего семейство отходит ко сну. Сравнительно редконаблюдается и психологическая близость с отцами.

   Дело, по-видимому, не в том, что современные мужчиныуделяют меньше внимания семье и детям, а в том, что подорвано их традиционноеположение в семье, а новые роли усваиваются медленно. Отец перестал бытьединственным кормильцем и дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был иостается главной сферой  самоутверждения мужчины, в наши дни пространственноотделен от семейного быта. Как работает отец, ребенок не видит. Что же касаетсявнутрисемейных функций, роль матери здесь выглядит гораздо более важной изначимой, чем роль отца. Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы виделивыше, что старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и откровеннее с ней,чем с отцом) осложняется меньшей экспрессивностью мужчин, их частым неумениемвыражать сравнительно тонкие чувства и психологические переживания. Этикачества, столь ценимые в наши дни, не входили в традиционный стереотипмужчины.

   Отцовские чувства и отцовская роль сами требуютопределенного воспитания и обучения. В старом, патриархальном обществе, нанормы которого мы все еще ориентируемся, учиться отцовству не былонеобходимости. Будь сильным и преуспевающем мужчиной в обществе, и всеостальное — благоустроенный дом, уважение окружающих, послушная жена и дети — появится автоматически. Возится с детьми и разводить “нежности телячьи” — немужское дело. Такова была господствующая  установка, и, хотя очень  многие мужчины чувствовали себя в этом мире неуютно и испытывали дефицитэмоционального тепла и интимности, это не воспринималось как социальная проблема.

   Сегодня положение резко изменилось. Раскрепощение женщин идругие процессы лишили мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметьдушевное спокойствие и авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом тонкихпсихологических свойств, которые никогда не входили в традиционный стереотипмаскулинности, — чуткостью, внимательностью, отзывчивостью  и т.д. Ихнедостаток болезненно сказывается на психике и здоровье мужчин. Равняясь насистему ценностей, принятых в обществе сверстников, мальчики-подростки старательноискореняют в себе эти якобы “женские” качества, а став взрослым, обнаруживает,что не в состоянии выразить волнующие их переживания. Броня, которой подростококружил себя в порядке самозащиты, превращается в тюрьму, из которой взрослыймужчина не может освободиться. В том, что касается выражения эмоций, “настоящиймужчина” напоминает порой собаку из поговорки: все понимает, а сказать неможет. По уровню душевного самораскрытия мужчины существенно уступают женщинам,и это остро проявляется  в семье и отношениях с детьми. Поэтому, вовлекая отцовв дело воспитания, школа должна одновременно оказывать им необходимуюпсихологическую помощь.

-Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!

-Пойду!

-Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не разрешает!

-Как бы не так!

   Стук входной двери поставил точку на разговоре.

   Санька бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кромевозмущения, бушевавшего в нем.

   “Ненавижу! Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной таккомандовать! Весь класс идет в поход, и все вместе вернутся. Только мнепочему-то приказывают быть дома к пяти. Значит я один должен возвращаться?Почему? Что изменится, если я приеду попозже, со всеми? Просто ему надопоказать свою власть и унизить меня! Вечно так! А если я действительнопровинюсь — что же тогда? Убить меня, что ли?  Не может отец понять, что я ужевышел из того возраста, когда можно мною командовать!”

  … Отец нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенноуставясь в одну точку, и размышлял

   “Как разговаривать стал, паршивец! Вырастил, называется,сынка! Что ни скажи — все встречает в штыки! Ему кажется, что много пониматьстал! Так ведь только кажется! Что десять лет, что пятнадцать… Но почему так?Что было!”

   Была любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, еговозили в коляске до половины завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядомотцу, как из коляски раздавалось радостное  покряхтывание. Оно означало, чтоправо везти коляску переходило к папе. Когда же папа уходил, вслед нессягорестный плач.

   -Папа! — сказал Санька  в числе первых своих трех слов инемедленно сделал это слово синонимом высшего достоинства.

   Была дружба. Выходной день превращался в праздник.

   -Позаботься о лыжах! — накануне мимоходом бросал отец. Исын допоздна колдовал над баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смолянымзапахом. Снежным воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое — высокий, плотный в синем костюме и маленький в красном с белыми полосками. Обабыли неутомимы и отважны.

   -Съедем? — спрашивает старший, указывая палкой на крутуюгорку.

   -Съедем! — отвечал младший, и никто не смог бы уловитьнеуверенности в его ответе, хотя внутри холодело при одно взгляде на гору. Нопоказать себя трусом перед папой? Ни за что! Присесть, палки назад! Ух!Удержался!

   -Молодец! — кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А еслион падал, то слышал снисходительное: “Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай!”

   Было уважение. В ящике письменного стола лежали отцовскиебоевые награды. На 23 февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек налацканы отцовского пиджака. Саню заполняла  до краев гордость. Он слушалотцовские рассказы, радуясь и страдая, время от времени хватая широкую, крупнуюруку, чтобы убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!

   Было послушание.

   -Изволь делать так, как я говорю!

   Иногда мальчишка возражал. Но только по существу.

   -Папа мне не хочется...

   -Что за разговоры! Сказано — делай!

   И вдруг — возмущение, открытая неприязнь во взгляде, втоне, в словах сына. Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначалеотец испытывал гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовалувеличить силу своей  власти, своего покровительства, всего того, что стольколет надежно притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется еще больше.Тогда отец  растерялся: понятно, переходный возраст и все такое, но какоеотношение имеет это к нему? И наконец, почувствовал сильное искушение: махнутьна все рукой и снять ответственность за дальнейшее. Что бы не произошло — всегда можно будет сказать: “Не хотел делать по-моему? Сам Виноват!”

   Наше знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда междуотцом и Саней отношения установились: периоды острой враждебности чередовалисьс периодами подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злымивспышками по любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Матьстаралась разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки оправдатьсына наталкивались на раздражение мужа: “Не требуется вовсе вставать грудью назащиту Саньки!”

   -Как только вместе соберутся, так или вцепляются друг вдруга из-за каждой мелочи, или молчат! — устало пожаловалась Ольга Викторовна.- Просто трагедия!

   Еще не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого непроизошло. Но произойти может, если труднообъяснимые семейные нелады приведут кполному разъединению тех, кто недавно был связан, казалось, неразрывно.

   Бывает и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелыйсамостоятельный человек старается, как может, избегать общения с отцом, А отец,уже старик, так и живет с чувством обиды и недоумения: за что?

   -За что? — спросила и я.

   Сын пожал плечами.

   Не сошлись характерами и взглядами!

   У взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладаютизвестной стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми.

   -Уважения надо сначала заслужить! — веско сказал АлексейПетрович. — А Санька его еще не заслужил!

   -Да кто его унижает?! И в мыслях нет! — сердится АлексейПетрович.

   А Саня, идя по улице, вспоминает:

   -У меня Гришка с Леной сидели, а отец пришел в комнату иначал: “Посмотрите, ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то!Хоть бы вы его пристыдили и сводили в парикмахерскую!!! Ходить в таком виде — неуважение к обществу!”

   -Ведь для его же блага говорю! Ему добра хочу! — продолжалАлексей Петрович. -Разве дело  в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма ненравится?

   И в этом тоже. Но, конечно же, не только в этом.Каждодневная опека, дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым,стесняющим грузом на того, кто почувствовал себя взрослым, даже если ему толькокажется, что он взрослый. Она настораживает: проверяют каждый мой шаг — недоверяют; стараются чересчур помогать — сомневаются в моих силах; поучают безконца — не считают способным к самостоятельности. Юношеская запальчивостьвсегда находит крайние определения.

   Мы-то знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка копределенному стилю отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться отнее может оказать плохую услугу.

   Непреклонность? Да, если речь идет о главном: опорядочности, о честности, об отношении к труду. Терпимость в мелочах?Обязательно, если в них как-то раскрывается индивидуальность подростка. Вотхоть, к примеру, Санькины “патлы”. Допустим, что отца коробит прическа сына. Унего в распоряжении много средств: посоветовать подстричься, посмеяться всемейном  кругу над “диким” видом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб иобкорнать его  или  демонстративно срамить сына в присутствии товарищей — это ужеприем запрещенный.

   Мы стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье,когда это удается. А если не удается, порой необходимо им просто поверить.

   С ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, арастут. Во всяком случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени,когда  у ребят начинает происходить переоценка ценностей.

   “Ты требуешь от меня, а какой ты сам?” Авторитетродительской власти кончается. Теперь будет действовать авторитет человеческойличности. Только он. Значит, наступила пора, когда что-то  в отношенияхприходится перестроить. И самому перестроится. Так бывает всегда, и нельзя,чтобы это заставляло врасплох.

   Те же трудности, что и родители, переживают учителя. Какуже говорилось, работа учителя по сравнению с патриархальным прошлым  заметноусложнилась, причем особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И непотому, что ребята или учителя стали хуже, а потому, что предъявляемые к тем идругим требования стали более противоречивыми.

   Для многих старшеклассников понятия “учиться” и “учиться вшколе” не только различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответынекоторых учеников 11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: “Какуюпользу приносит тебе посещение школы?”

   Никакой.// Никакой. Может, потом свои знания  я смогуприменить где-нибудь, но сейчас вся учеба мне кажется бесполезной.// Посещениешколы мне не приносит пользу, на уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза- общение с классом, с народом. //Наверное, какую-то пользу и приносит, но я еене замечаю.// Великую радость общения и отдых от родителей...//Школа не даетмне замкнуться в узком кругу моих занятий, но я с такой же охотой и не посещалбы ее. //Очень мало — только по литературе, а так — только вред!

   “Нам уже 16, — рассказывала десятиклассница, — и натабличку у касс кинотеатров “ Дети до 16  лет не допускаются” мы смотрим снасмешливой улыбкой. Итак, у администрации кинотеатров мы получили полноепризнание. А в школе? Как ни странно, в школе  нас во многом считают детьми…Однажды один из преподавателей  сказал мне: “Вот кончишь школу, и тогда тебепридется приобретать собственные мысли”. Смешно!”

   Чтобы преодолевать стереотипы собственного мышления, учитель должен знать специфические опасности и вредности своей профессии.Американский социолог У. Уоллер  в работе “ Что учение делает с учителем”(1932) описал некоторые из этих вредностей. Многих учителей и вне школыотличает назойливо-дидактическая, поучающая манера держать себя. Привычкаупрощать сложные вещи, чтобы сделать их доступными детям, способствует развитиюнегибкого, прямолинейного мышления, вырабатывает склонность видеть мир вупрощенном, черно-белом варианте, а привычка постоянно держать себя в рукахзатрудняет эмоциональное самовыражение.

   Положение учителя — это постоянный искус, испытаниевластью. Дело не только в субъективизме и личной предвзятости в оценках иотношении к учащимся. В бюрократически организованной системе образованияучитель является прежде всего государственным служащим, чиновником. Его главнаязадача — не допускать каких-либо происшествий и отклонений от официальнопринятых мнений.

   Юношеский возраст — не фаза “подготовки к жизни”, ачрезвычайно важный, обладающий самостоятельной, абсолютной ценностью этапжизненного пути. Будут ли юношеские годы счастливыми и творческими или жеостанутся в памяти сегодняшнего школьника как заполненные мелкими конфликтами,унылой зубрежкой и скукой, — во многом зависит от атмосферы, царящей в школе,от его собственных отношений с учителями

   “Для ребят идея не отделена от личности. То, что говоритлюбимый учитель, воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говоритпрезираемый ими, чуждый им человек”, — писала Н.К. Крупская. Но любимымучителем может быть только учитель любящий.

Список литературы

При подготовке данной работы были использованы материалы ссайта: www.referat.ru

 

  

/>


 

 

                                      

еще рефераты
Еще работы по психологии, педагогики