Реферат: Система или вера? К вопросу о движении к цивилизации

Журнал «Клад истины»      webcenter.ru/~gaspdm

СИСТЕМА ИЛИ ВЕРА?

К вопросу о движении к цивилизации

Дмитрий ТАЛАНЦЕВ

Огромное количество рецептов было придумано разнымимыслителями, ищущими ответы на вопросы типа: как можно «осчастливить»человечество или «как возродить и обустроить страну». Этим вопросампосвящено великое множество философских и прочих изысканий.

Тем не менее, на мой взгляд, многие мыслители, думающие опереустройстве общества, совершают одну и ту же ошибку.

Общеизвестно, что в русской философской мысли прошлого векапреобладали два основных направления: западничество и славянофильство. Иошибка, о которой пойдет речь, присуща в общем-то и одному, и другомунаправлениям, хотя, пожалуй, наиболее характерна для западничества. Именноиз-за нее терпели неудачи все так называемые «прогрессивные» реформы,проводившиеся в России в течение последних двух столетий.

В чем же заключается эта ошибка? Как мы знаем, идеологиязападничества вкратце состоит в том, что она, подразумевая Запад болеецивилизованным, предлагает и нам идти по его пути. В чем же заключается сейпуть? Вот здесь-то, при ответе на этот вопрос, и кроется, на мой взгляд,глубочайшее заблуждение не только западничества, но и, пожалуй, вообще всегосовременного мировоззрения. Почему-то принимается за аксиому мнение, чтопричиной большей цивилизованности, более «успешного развития»является совокупность каких-то общественных структур — политических,экономических, социальных, правовых и т.п. или, иначе говоря, все то, чтообычно подразумевают под одним общим словом «система». Чем«удачнее», «прогрессивнее» будут эти структуры или«система», тем, как считается, цивилизованнее будет страна и лучше вней будут жить люди. И путь Запада — это, как думают, просто случайноеформирование там вот этих самых «прогрессивных структур», механизмови социальных институтов. И отсюда делается вывод: если причиной более высокогоуровня жизни и цивилизованности западных стран является их «система»(политическая, экономическая, правовая и т.д.), то, чтобы и нам стать такими же«цивилизованными» и «развитыми», надо«скопировать» их «систему».

На самом деле, как кажется, все обстоит несколько иначе.

Зададимся для начала следующим вопросом.Считается,что, если мы «строим капитализм», то, значит, мы идем по«западному пути». Но ведь на Западе этот пресловутый«капитализм» никто никогда специально не строил!Общественно-политическая система, которую у нас принято называть капитализмом(кстати, сама эта терминология была введена философами довольно сомнительногоавторитета), сложилась в некоторых западных странах естественным образом, безкаких-либо специальных усилий общества по ее «построению». А вот вдругих странах она сама собой не сложилась, попытки же ее «внедрить»себе, как правило, оканчивались провалом. Почему же так происходит? В однихстранах «капитализм» возникает сам собой, в других же — егонеобходимо специально «строить»?

Так или иначе, но совершенно ясно одно: если мы «строимкапитализм», то мы идем уже не по «западному» пути, так как наЗападе его никто никогда специально не строил.

Точка зрения, согласно которой «система»определяет цивилизованность, уровень жизни и, так сказать,«развитость» общества, очень отчетливо проявилась, когда у нас партаппарат во главе с Горбачевым объявил «перестройку».Сам этот термин мог родиться в умах тех людей, которые считаютобщественно-политическую систему общества чем-то первичным, определяющимстепень ее цивилизованности и развития. Поэтому и причину отставания страны вэкономической, технической и других областях они всегда видят в плохой«системе». И когда тогдашней правящей элите страны стало ясно, что мыпо многим параметрам безнадежно отстали от развитых стран, то большинство изних решило, что виновата «система», и ее, следовательно, необходимо«перестроить», то есть постепенно заменить другой, более«прогрессивной» системой.

Но они не смогли достаточно четко определить, какова должнабыть эта более прогрессивная «система». Поэтому, спустя некотороевремя к власти пришла группа, возглавляемая Ельциным, которая предлагала, немудрствуя лукаво, взять в качестве образца систему, сложившуюся в рядецивилизованных западных стран и «построить» у нас то же самое.

И тот факт, что эта группа пришла к власти путем свободныхдемократических выборов, говорит о том, что такое мировоззрение вполнеразделялось большинством народа. Что было совершенно закономерно. Ведь этойидеей — что причиной счастья является идеальная система — пропитана вся нашакультура в течение, по крайней мере, последних двух столетий. Икоммунистическая идеология 20-го века, и гуманистическое мировоззрение нашегообщества прошлого века разделяли эту идею.

Вспомним, к примеру, декабристов. Большинство из них хотелосвергнуть одного царя, на его место посадить другого и ограничить его властьконституцией, то есть вместо самодержавия установить конституционную монархию.Некоторые склонялись к республиканской форме правления. И, вообще, всереволюционеры и реформаторы общества считали всегда причиной и источником зла«систему» — политическую, экономическую, судебную и т.д., — и всесходились на том, что первым шагом для достижения всеобщего счастья должно бытьразрушение, слом старой, «прогнившей» системы.

А вот какую новую систему построить взамен… Здесь уженачинались деления на партии и направления. Одни предлагали в качестве образцавзять систему, сложившуюся в цивилизованных западных странах (западники).Другие в качестве таких образцов предлагали «системы», придуманные, нафантазированные различными философами — Кампанеллой,Оуэном, Сен-Симоном, Марксом и прочими. Это — социалисты и коммунисты. Третьипредлагали в качестве образца взять «систему», которая, по их мнению,существовала в России когда-то раньше (славянофилы-почвенники).

И, что интересно, данное мнение (о смене системы) практическине оспаривалось в обществе, что говорит о том, что оно принято почти зааксиому.

Остается только удивляться, что при таком общественномменталитете революции в России не происходят каждый год.

На самом деле история — и России, и других стран — убедительно свидетельствует о том, что точка зрения, согласно которойобщественная система, строй, социальные структуры и механизмы определяют иявляются причиной цивилизованности и успешного развития общества, — являетсяабсолютно неверной!

Во-первых, можно привести известный пример с политическимисистемами разных стран. Скажем, США, ФРГ, Франция, Италия, Финляндия,Швейцария, Южная Корея, Сингапур — республики. Но и Албания, Эфиопия, Ангола,Афганистан, Никарагуа — тоже республики. Великобритания, Швеция, Норвегия,Дания, Япония — конституционные монархии. Но и Иордания, Непал, Марокко, Лесото- также конституционные монархии.

Отсюда видно, что страны с одной и той же политическойсистемой могут иметь совершенно разные уровни цивилизованности и развития. И,наоборот, страны с разными политическими системами могут быть довольно близкимипо степени цивилизованности.

Примерно то же самое можно сказать и об экономическойсистеме общества. Вот пример из нашего относительно недавнего времени, когдаправили коммунисты. Рядом находятся два колхоза. И в одном и в другом — коллективная форма собственности, то есть, можно сказать (с некоторой долейусловности, конечно), что и там, и там — одинаковые «экономическиесистемы». Но один колхоз — миллионер, а другой — убыточен, и «уровнижизни» людей в том и в другом довольно сильно различаются, хотя обанаходятся в абсолютно равных условиях. И если наши колхоэыстали «притчей во языцах» из-за своейнеэффективности и убыточности, то, скажем, израильские киббуцы,которые по форме собственности — те же колхозы, тем не менее, зарекомендовалисебя как довольно эффективные предприятия.

Хотя, в принципе, общеизвестно и общепризнано,что, как правило, эффективна та экономическая система, которая основана наинституте частной собственности; а что касается политической системы, топризнаком ее цивилизованности является демократия. Но у этого есть своипричины, о которых будет говориться ниже.

А сейчас хотелось бы привести еще один интересный пример изотечественной истории прошлого века. Как мы помним, при Александре II-м, в 60-егоды прошлого века, было отменено крепостное право (реформа экономическойсистемы) и проведена судебная реформа, суть которой, в основном, состояла вовведении института присяжных — элемента западного судопроизводства. У нас многоговорили об этой реформе, утверждая, что в результате ее осуществления у наспоявился самый демократический, самый лучший в мире суд и т.д., и т.п. Однако,люди, которые так утверждали, по-видимому, просто не понимали, зачем вообщенужен суд в обществе, в чем вообще его смысл. Потому что на самом деле факты иисторические документы свидетельствуют об обратном: об ухудшении суда, о резкомувеличении несправедливых приговоров.

Суд в обществе существует для того, чтобы определить, ктоправ, кто виноват, наказать виновного и оправдать невиновного. Так вот, ещеДостоевский, живший и творивший как раз в то время, обратил внимание на то, чтопосле введения института присяжных в судебную систему решения судов приобрелирезко оправдательный характер. Суды присяжных выносили оправдательные вердиктытогда, когда вина человека была совершенно доказана. Но, тогда спрашивается,зачем вообще нужен в обществе такой суд, который одинаково оправдывает ивиновного и невиновного?

Хрестоматийный пример — оправдание судом присяжныхреволюционерки Веры Засучил, стрелявшей и ранившей петербургскогоградоначальника генерала Ф.Трепова. Преступление, закоторое на Западе она получила бы достаточно суровое наказание, в России былооправдано, а суд, который ее оправдал, и еще и провозглашался как самый«передовой» и «демократический».

Однако, ведь на Западе, откуда была позаимствована новаясудебная система, такого оправдательного «перекоса» не было, иинститут присяжных действительно служил большей объективности,беспристрастности, и, в конечном итоге, справедливости суда.

Конечно, в России и до судебной реформы суд не блисталобъективностью и справедливостью; но интересно то, что попытка его улучшитьпутем введения новой структуры, или, иначе говоря, путем изменения системы(судебной), дала результат, прямо противоположный ожидаемому.

Почему же одна и та же структура в одной стране«работает», а в другой нет? Достоевский, описывая в «Дневникеписателя» новоучрежденный суд присяжных,сравнивает его с английским (с которого он был скопирован) и замечает, что нашиприсяжные и их английские коллеги по-разному мыслили и представляли свою роль всудебной системе: англичане осознавали себя гражданами государства и понималисвою ответственность перед обществом за принимаемые ими решения; наши женовоиспеченные присяжные выносили приговор, исходя из каких-то личных понятий одобре и зле; в частности, они были склонны оправдывать виновного из-за того,что считали, что его, мол, «среда заела», или еще по какой-нибудьаналогичной причине. Англичане считали человека свободным и ответственным засвои поступки — поэтому, по их представлениям, человек, совершившийпреступление, сделал осознанный выбор и должен понести соответствующеенаказание; наши же присяжные, по-видимому, имели несколько иной менталитет, подраэумевающий, что человек не способен делать вполнеосознанный выбор и, следовательно, не несет полной ответственности за своипоступки, поэтому они и склонны были оправдывать его по любым причинам.

Из настоящего примера очень наглядно видно, почему одна и таже структура в одной стране «работает», а в другой нет. Причина — вобразе мышления, мировоззрении, или, как еще сейчас модно говорить, менталитетелюдей, функционирующих в данной структуре. При одном менталитете структура«работает», при другом — нет.

Можно, конечно, возразить, что со временем присяжныенаучились бы выносить правильные решения, новая «система» научила бы;то есть можно предположить, что под длительным воздействием новой структуры улюдей постепенно сложился бы и новый, соответствующий этой структуременталитет.

И здесь мы подошли к еще одному важному вопросу: каксоотносятся между собой социальная структура и мышление людей, действующих вданной структуре, что из них, так сказать, «первичнее»? Системаопределяет менталитет, или наоборот, менталитет определяет систему? Наширеформаторы-западники, к примеру, считают, что структура "первичнее" всего: она определяет и мышление людей и ихцивилизованность и их благосостояние и т.д. Отсюда, по их мнению, задачасостоит в том, чтобы найти вот эту «самую лучшую» структуру, котораяи решит все проблемы. А где ее взять? Посмотреть, какие страны самые богатые,цивилизованные и «развитые» и постараться скопировать структуры,существующие у них.

Однако, на этом пути реформаторов-западников, как правило,ждало разочарование. Опять же, вспомним реформы Александра II. Суд присяжных современем отнюдь не стал выносить решения, адекватные преступлениям: например,суд, оправдавший Веру Засулич, состоялся в 1878 году,в то время как судебная реформа была проведена в 1864 — 1866 годах, и тогда жебыла замечена Достоевским эта ее «оправдательная болезнь». Как видим,двенадцати лет оказалось явно недостаточно для того, чтобы новая судебнаясистема сформировала и соответствующее ей новое мировоззрение людей, в нейфункционирующих.

А ведь тем временем «дрова» продолжали«ломаться». Резкий рост политического терроризма и революционныхнастроений после освободительных реформ Александра II во многом былиследствиями этого «сбоя» в работе государственной машины в областисудопроизводства — оправдания виновного.

Кроме того, как мы помним, одной из главных составляющихреформ Александра II являлась отмена крепостного права. Это было то, что обычноназывают реформой экономической системы. Ну и что, изменила ли эта«реформа системы» сознание людей, стали ли они внутренне, по своемумировоззрению, более свободными и цивилизованными?

История показала, что ответ однозначен: нет, не изменила.Тот факт, что во время гражданской войны крестьянство, в основном, поддержалокрасных (потому, собственно говоря, последние и победили), говорит о том, чтоего менталитет за 56 лет (время, прошедшее от момента отмены крепостного правав 1861 году до большевистской революции 1917 года) остался неизменным. Ипредреволюционные попытки Столыпина привитькрестьянам «гражданское самосознание» путем наделения их земельнойсобственностью окончились неудачей.

И Александр II, и Столыпин былитеми, кого называют реформаторами-западниками, Они предполагали, что цивилизованностьЗапада является следствием сложившихся там общественно-политических систем,социальных структур и институтов и верили, что копирование нами этих«систем» и структур повысит и нашу цивилизованность. К реформаторамэтого типа можно отнести и государственных деятелей нашего времени — Горбачева,Ельцина и т.д.

Существует, однако, еще один вид реформаторов систем,которых можно назвать реформаторами-фантазерами: к ним можно отнестибольшевиков во главе с Лениным, да и вообще, коммунистов и социалисгов.От реформаторов-западников они отличаются только тем, что считают идеалом иобразцом систему, придуманную, нафан — тазированную каким-либо философом (или группой философов);в случае с большевиками это — Маркс и философы-утописты: Сен-Симон, Фурье, Оуэни другие.

Однако с реформаторами-западниками их роднит то, что они,также как и те, считают панацеей от всех бед идеальную систему, определяющуюмышление и мировоззрение людей. Иначе говоря, и те, и другие верят в истинностьмарксистского постулата «бытие определяет сознание», с которым мы всехорошо знакомы. Помните, нас учили, что когда мы «построимкоммунизм», то и мышление наше изменится, мы станем«сознательными» и не побежим в магазин (или на склад?) набирать себебесплатно на халяву всякое барахло.

История, однако, убедительно показала, что оба типареформаторов ошибались, считая, что общественно-политическая система определяетменталитет людей и их уровень цивилизованности и благосостояния.

И, между прочим, эта их точка зрения — отнюдь не тольконаше, так сказать, «национальное» заблуждение.

Например, когда Британия была колониальной империей,англичане часто пытались привить местным племенам формы правления, принятые вАнглии; пытались, скажем, учреждать «парламент» — чтобы вопросыплемени решались не только вождем, но и другими людьми. Они надеялись сделатьтаким образом аборигенов более цивилизованными людьми. Но, как правило, ничегоиз этой затеи не выходило.

Точно так же и наши реформы политической системы приГорбачеве и Ельцине — введение многопартийности, затем учреждение институтовпрезидента, парламента, системы «разделения властей» — не прибавилинашей стране демократичности и цивилизованности.

Итак, исторические факты (так сказать, результатыэкспериментов по реформированию систем) свидетельсгвуют,что это реформирование никогда не приводило к желаемым результатам. Иначеговоря, попытка решить человеческие проблемы путем изменения или реформыкакой-либо общественной структуры неизменно оканчивалась неудачей.

Это заблуждение настолько распространено и настолькохарактерно для современного мышления, что, пожалуй, даже имеет смысл придуматьтермин для его обозначения. Возможно, оно и не осознано в должной степенипотому, что отсутствует соответствующая терминология. Вкратце, оно являетсяничем иным, как религиозной верой человека в Систему — когда он думает, чтонекая Система, словно Бог, может являться источником счастья и благоденствиядля людей. Поэтому я бы и предложил составить такой термин из начальных буквфразы «религиозная вера в Систему». Получается что-то вроде«реверсизма».

Между прочим, ошибочность этого «реверсизма»подмечалась выдающимися мыслителями прошлого. Вспомним хотя бы баснюИ.А.Крылова «Квартет» — ведь она как раз посвящена именно этомуявлению:

Проказница-мартышка, осел, козел да косолапый мишка Затеялисыграть квартет…

Однако, как мы помним, при первой попытке музыка неполучилась. И вот мартышка предлагает следующее решение проблемы: надопересесть с места на место, разместиться друг относительно друга по-другому,тогда, она совершенно уверена, «у нас запляшут лес и горы!»

Звери ее послушались, сделали, как она предложила: однако,опять «квартет… на лад нейдет». Тогда осел предложил сноварасположиться по-другому — и опять тот же результат…

Это — яркий пример разбираемого нами типа мышления, котороемы назвали «реверсизмом». И мартышка, и осел пытаются решить задачупутем изменения структуры (в роли такой мини-структуры здесь выступает группазверей, размещенных друг относительно друга определенным образом). Крылов здесьв гротескной, пародийной форме показывает, что же, по сути, пытаются обычноделать реформаторы общественных систем. Однако, в отличие от них, зверям вбасне хватило двух неудачных попыток, чтобы задуматься над правильностью ихподхода и обратиться к соловью за советом.

И что же им посоветовал соловей? Он увидел причину вовсе нев неправильном размещении друг относительно друга, а в очень простом факте:отсутствии у каждого члена данной группы слуха и умения играть:

Чтоб музыкантам быть, так надобно уменье И уши вашихпонежней…

И в конце концов приходит к неутешительному выводу:

А вы, друзья, как ни садитесь, Все в музмкантыне годитесь.

«Мораль сей басни» для нас такова, чтобессмысленно пытаться решать наши проблемы путем изменения и перестройкиобщественных структур.

Если, условно говоря, Запад — это как бы«квартет», у которого) «музыка» получается, а мы как быпохожи на крыловский квартет, который «на ладнейдет», то мы не сможем «сыграть музыку», даже если«рассядемся» точно так же, как западный «квартет».

Соловей причину указал четко: отсутствие слуха и уменияиграть. В применении к человеческому обществу это аналогично образу мышления,мировоззрению. Таким образом, наше отставание от Запада определяется неразличием систем и структур, а различием менталитетов. И, по-видимому,структуры и системы сами являются следствиями определенного мировоззрениялюдей. Иначе говоря, не структура определяет менталитет, а, наоборот,менталитет — структуру. Не «бытие определяет сознание», а, наоборот,сознание людей определяет их бытие, — в очередной раз Маркс оказался прав сточностью до наоборот.

Поэтому, если мы хотим стать более цивилизованными, менятьнадо прежде всего мировоззрение и образ мышления, а система, если она плоха, — изменится сама, как следствие.

Для наглядности приведем один абстрактный пример. Допустим,живет где-то в джунглях племя людоедов. Представим, что мы пришли к ним ирешили сделать их цивилизованными людьми. Естественно, в первую очередьнеобходимо, чтобы они перестали людоедствовать. Какэто сделать?

Перестанут ли они есть друг друга, если, допустим, учредитьу них парламент? Или систему разделения властей, «сдержек ипротивовесов», как в США? Или, если ввести в их «судебнуюсистему» суд присяжных, может, тогда они исправятся и перестанутканнибальствовать? Люди, которые верят в то, что система определяет менталитет,что она, так сказать, «первична» по отношению к нему, скажут:«да, конечно, если сформировать у них структуры, существующие в культурныхстранах, где нет людоедства, то эти структуры сами по себе изменят менталитетдикарей и они перестанут есть друг друга».

Мне, однако, думается иначе. Люди могут перестать людоедствовать только в одном случае: если они сами,добровольно откажутся от своего людоедства, сделав таким образом свободный,осознанный выбор.

Для убедительности — еще один абстрактный пример. У наспринято считать, что сама по себе демократия делает общество свободным ицивилизованным. Одним из существенных признаков демократии является выборностьвласти, когда народ сам выбирает себе вождя. Подразумевается, что народ,конечно же, выберет наиболее достойного и, так сказать, «умного» извсех возможных кандидатов.

Однако, как-то не замечается одно сделанное при этом«маленькое» произвольное допущение: что народ «достаточноумен», чтобы выбрать этого «самого умного».

Представим, однако, что подавляющее большинство народасостоит из дураков. Подошли выборы и народ стал голосовать. Выберет ли он«самого умного»? Ясно, что нет, так как это было бы само по себе«умное» решение, а это противоречило бы сделанному допущению оглупости большинства.

Ясно, что «глупый» народ выберет, соответственно,и «глупого» вождя. Действительно, люди ведь склонны выбирать тех, ктоимеет такие же, как у них, взгляды и мнения, поэтому они выберут такого же«глупого» человека, как и они сами.

Однако, ведь выбранный «глупым» народом«глупый» вождь будет принимать «глупые», гибельные длягосударства решения, и таким образом, государство, соблюдя все правиладемократии, погибнет.

Таким образом, мы видим, что для существования ифункционирования демократического государства имеют значение в первую очередьментальные, духовные характеристики народа. Если народ глуп, то он и изберетглупого, который разрушит это демократическое государство глупых; если народумен, то он и изберет умного, который сохранит это демократическое государствоумных; и, очевидно, устойчивость и процветание демократического государствапропорциональны количеству живущих в нем «умных» и обратно пропорциональныколичеству в нем «глупых».

Но если процветание государства зависит только от количестваживущих в нем «умных», то причем тогда тут вообще демократия? Ответочевиден. Представим себе, что есть некое государство, где большинство — «умные», и которое потенциально, в случае выборов, может избрать ввожди «умного». Однако, если в нем нет демократии, то возникаетвероятность того, что в результате политических интриг к власти придетпредставитель «глупого» меньшинства. Получив властные полномочия, он,будучи «глупым», естественно, будет принимать «глупые»решения, которые разрушат это государство «умных». Так вот,демократия (как характеристика политической системы, когда люди приходят квласти не путем каких-то закулисных действий и политических интриг, а открыто,путем выборов и голосования) является средством против прихода к властислучайных людей, которых никто не знает. Таким образом, в случае, если вобществе есть достаточное количество «умных», то демократия являетсясредством, позволяющим к власти приходить кому-то из этих «умных», ане случайным людям, о которых не известно — «умны» они или«глупы».

Итак, демократия имеет, конечно, большое значение иценность, — но не сама по себе, а как орудие, необходимое только для такогогосударства, в котором есть достаточное количество «умных» людей; онапомогает сохранить и привести к процветанию только такое государство. Онаникогда не сможет предотвратить гибель и разрушение государства«глупых», скорее, наоборот, она сделает это разрушение еще болеенеотвратимым. Ведь если при ее отсутствии в государстве «глупых»(где, допустим, все-таки имеется мизерное количество «умных») естьмаленькая вероятность случайного прихода к власти путем закулисных интригкого-то из «умных», то при демократии такая вероятность сводится кнулю и государство «глупых» развалится неминуемо.

Конечно, все эти вышеприведенные примеры об«умных» и «глупых», о людоедах — есть абстракции, но,согласимся, чтобы анализировать реальный мир адекватным образом, частоприходится абстрагироваться от частностей.

В итоге же всех этих рассуждений о демократии мы пришли кследующему выводу: демократия, взятая сама по себе, не делает государствоцивилизованным и процветающим, последнее делается таковым по другим причинам;причины эти коренятся в сознании (ментальности) людей, они определяютсячеловеческими взглядами и установками. Мало того, сама же и демократия являетсяследствием той же человеческой ментальности.

Однако, ведь то же самое мы видели и в предыдущих примерах ссудом присяжных и с животными из басни Крылова, Действительно, если бы крыловские звери имели бы другие ментальные характеристики,то есть обладали бы слухом и умели бы играть на музыкальных инструментах, то уних и квартет «пошел бы на лад» и оптимальное взаиморасположение былобы найдено; если бы российские судьи имели мировоззрение английских, то судприсяжных не только функционировал бы так же успешно, как и в Англии, но ивводить его не пришлось бы царю сверху, — эта система была бы создана,очевидно, российскими судами снизу.

Подытоживая сказанное, можно утверждать следующее: еслиобщепринятым (или, по крайней мере, очень распространенным) является взгляд,согласно которому общественно-политическая система первична и определяетцивилизованность общества и менталитет людей, то на самом деле, истинна другаясхема: первичен менталитет, и он уже определяет и цивилизованность, исоответствующую систему.

Тогда очевидно, что для решения проблем надо искать неоптимальную систему и не суперхорошую структуру, аискать ошибки в мировоззрении, которые приводят к этим проблемам. Надостараться определить правильность или неправильность каких-то взглядов иустановок, определяющих наши решения, а не пытаться решать проблемы путемизобретения или внедрения каких-либо новых структур и механизмов. Проще говоря,искать надо И с т и н у, в то время как у нас постоянно все ищут С и с т е м у.

Однако, ведь даже на бытовом уровне все мы знаем, что, чемправильнее мы мыслим, тем, грубо говоря, «лучше живем». Чем меньшеошибок в нашем мировоззрении, тем меньше и неудач в жизни. Например, представимчеловека, который, не знает, что при падении с большой высоты можно разбиться.Он выходит в магазин… с балкона своей квартиры на 14-м этаже и, естественно,погибает. Иначе говоря, ошибка в его миропонимании (незнание того факта, что,если он спрыгнет, то разобьется) приводит в этом случае к его гибели.

Точно также, если рассматривать общество в целом, каксовокупность людей, то чем правильнее менталитет людей в обществе, чем менеетам распространены ошибочные взгляды и суждения, тем, видимо, данное обществобудет более, так сказать, «развито» и цивилизовано.

Таким образом, если, допустим, есть две страны: однаотсталая, другая «передовая», то это означает, что в отсталой странеу людей просто больше неверных, ошибочных взглядов, чем в«передовой». И поэтому, чтобы отсталой стране стать «передовой»,ей нужно в первую очередь менять взгляды, идеологию, мировоззрение, а неСистему. Последняя же после этого изменяется сама — как следствие.

Система создается людьми. Каковы взгляды этих людей, каковоих мировоззрение — такова получится и система.

Вот, например, сложилась у нас во времена правлениякоммунистов так называемая административно-хозяйственная система, которую всесправедливо ругали, считая, что она является причиной отсталости в экономике.

Но ведь она сформировалась не сама по себе, не независимо отсознания и воли людей, она была создана людьми с определеннымимировоззренческими установками, главной из которых было мнение, что институтчастной собственности вреден для человеческого общества. Соответственно этимвзглядам и была создана экономическая система, в которой совершенно сознательноинституту частной собственности места не отводилось. Никакого«объективного развития человеческого общества», которое, по мнениюмарксистов, требует отмены частной собственности, мы здесь не наблюдаем.Частную собственность отменяют люди, которые считают, что она вредна.

Но вот к власти пришли люди, которые данное мнение неразделяют. Естественно, они пытаются ввести в экономическую систему этотинститут. Однако, это удается с очень большим трудом и издержками.

Но, вспомним, ведь и раньше имевшие место в истории Россиипопытки ввести в экономическую систему институт частной собственности имелидовольно относительный успех и всегда проходили с большим трудом и издержками.И НЭП, и столыпинские реформы, и отмена крепостногоправа при Александре II… Это давало основание славянофилам утверждать, что урусских особый «дух коллективизма», который препятствует внедрению иустановлению частной собственности и т.д.

На Западе же институт частной собственности достаточноестественен. Там никогда не приходилось через такие муки, как у нас, егонасаждать. И опять же, повторю, что на Западе никто никогда не строил такназываемый «капитализм». Там он возник, так сказать,«естественным образом».

Но «возник естественным образом» — это и означает,что он сформировался как следствие определенного менталитета людей. И тот факт,что институт частной собственности с таким трудом прививался у нас и несформировался естественным путем, говорит о том, что у нас был другойменталитет.

Здесь, казалось бы, напрашивается славянофильский ответ обособенности и специфичности русского народа. На самом же деле существуетсовершенно четкий ответ вне дилеммы западничества — славянофильства. Философы итого, и другого направления ошибались — каждый, конечно, по-своему.

Если говорить упрощенно, западничество подразумевает, чтоменталитеты разных народов примерно одинаковы; по крайней мере, они не настолькоразличаются, чтобы не могла привиться иная система. Поэтому, если какой-нибудьнарод более цивилизован, то они объясняют это более «передовой»системой, которую можно «привить» другому народу, и тот в результатетакже станет более цивилизованным.

Их ошибка в том, что они не задаются вопросом: а откудавзялась у этого более цивилизованного народа его более «передовая»система? Почему у англичан и голландцев «возник»«капитализм», а у индейцев Огненной Земли и у папуасов Новой Гвинеиостался «первобытнообщинный» строй? Если западники и задаются такимвопросом, то отвечают на него примерно так: «системы» возникают ународов случайно, так сказать, «методом проб и ошибок». То есть,случайно у какого-либо народа образуется вдруг «передовая» система,которая делает данный народ более цивилизованным, и тогда остальным народамнадо просто постараться и у себя «построить» такую же«передовую» систему.

Это представление западников о случайности возникновенияболее «передовой» системы и есть одно из самых главных ихзаблуждений.

Славянофильство же, наоборот, считает, что менталитетынародов настолько отличаются, что невозможно привить систему, сформировавшуюсяв одном государстве и, так сказать, «пригодную» для одного народа,другому народу. Однако, они допускают другую ошибку: менталитету какого-либонарода (конкретно, славянам) они придают какую-то особую, отличную от другихнародов ценность. Скажем, они утверждают, что русскому народу присуще«чувство коллективизма», но не задаются вопросом: а хорошо это или плохо?Коллективизм — это порок или добродетель? Для них менталитет данного народаценен сам по себе.

Можно сказать, что и западничество и славянофильствоявляются разновидностями некой формы идолопоклонства, только идолы разные: уславянофилов это — Народ (конкретно, славянский), у западников — Система(конкретно, сложившаяся в более развитых западных странах).

Поэтому действительно докопаться до истины не смогли ни тени другие.

Действительно, как мы уже убедились, менталитет (т.е.сознание, взгляды, мировоззрение людей) «первичен» по отношению кобщественной системе и определяет степень цивилизованности народа. Разныенароды имеют разные менталитеты, но последние не обладают сами по себе какой-тоособой ценностью. Ценностью (с точки зрения развития цивилизации) являетсястепень истинности данного менталитета. Более цивилизованным будет тот народ, вкотором меньшее развитие и распространение получили разные ложные взгляды,мнения и суждения, — то есть менталитет которого более истинен.

Но отсюда следует, что должен существовать некий критерийистинности менталитета. Как его определить?

Для ответа на этот вопрос вспомним приведенный в прошлойнашей публикации пример с судом присяжных и зададимся вопросом: почему уанглийских судей был один менталитет, а у русских — другой, почему англичанесчитали, что человек ответственен за свои действия, а русские оправдываличеловека, считая, что в его преступлениях «среда виновата»?

Представление об ответственности человека за свои действия,о его свободе делать выбор между добром и злом вытекает из библейского,христианского понимания природы человека и общества. Кроме того, в Библиинеоднократно подчеркивается необходимость справедливого суда и в ней жесформулирован его главный принцип: оправдание невиновного и осуждениевиновного. «Кто говорит виновному: „ты прав“, того будутпроклинать народы, того будут ненавидеть племена. А обличающие будут любимы ина них придет благословение» (Притчи 24:24).

И отсюда видно главное отличие менталитета российскихприсяжных от их английских коллег. Менталитет англичан был более, так сказать«библейским», христианским, — он был сформирован на знании имиБиблии. Менталитет же российских присяжных формировался на основании каких-тоих собственных воззрений, либо модных в то время философских идеях. Именно эторазличие в мировоззрениях и определяло такие разные судебные решения тех идругих.

Но, может быть, это «библейское» мышление англичантолько судебной областью и ограничивается?

Интересно, что и все другие элементы западной цивилизации(демократия, частная собственность и т.д.) имеют свои основания и источники вБиблии, в библейском понимании

еще рефераты
Еще работы по политологии, политистории