Реферат: Москва-столица РСФСР

Выполнила Шаповалова Александра 11 «А»

Поэтизацию Великих революций понятьможно: тотальная ломка Старого, битва с прошлым завораживают: «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю…»(А. С. Пушкин).

Кроме того, Революция – это всегдаВеликая Иллюзия, «штурм Неба»: надежда народа на построение «своею собственнойрукой» идеального общества – «земного Рая». В ходе революционных преобразованийобычный, средний человек ощущает себя (пусть на миг!) даже не причастным, аравным Творцу, ибо это он, человек, творит Новый Мир: «Блажен, кто посетил сеймир в его минуты роковые: его призвали Всеблагие как собеседника на пир…» (Ф.И. Тютчев). Более того, многих не устраивает уже и роль «собеседников»: они начинаютощущать богами себя, а Бога – объявляют иллюзией…

Но горек бывает час прозрения!Оказывается, что у прошлого есть много приверженцев; что Настоящее – это кошмарнарастающей смуты, что образ Будущего – не у всех одинаков. И тогда у самыхэкзальтированных, поистине – пламенных, революционеров возникает искушение

силойнавязать счастье. Но ведь счастье у всех сове… Так из зачастую бескровныхреволюций вырастают кровопролитные гражданские войны: брат идет на брата, сынна отца…

В марте 1918г. Советское правительство «временно» (как указывалось в официальном сообщении)переехало в Москву. И, кто знает, не в этом ли «временном» решении, с трудомнавязанном В. И. Лениным и Л. Д. Троцким руководству РКП(б), коренится одна изпричин победы коммунистов в гражданской войне? Отныне, несмотря на их, поройчудовищные, социальные эксперименты, террор, в подсознании русского народа большевики,укрывшиеся за стенами священного Кремля, стали своими.

На одном из докладов Владимиру Ильичу Ленину,руководитель Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевич высказал мнение онецелесообразности с военной точки зрения оставлять место пребыванияправительства в Петрограде, ввиду появления немецкого флота в ближайших водахБалтийского моря, агрессивных действий немцев в Финляндии и сосредоточенияконтрреволюционных войск финляндской буржуазии на нашей границе.

- Где же, по вашему мнению, должнонаходиться правительство?

- В Москве… – последовал ответ.

- Напишите это ваше мнение и представьте мне.

Михаил Дмитриевич, сейчас же после доклада,написал рапорт на имя председателя Совнаркома. Владимир Ильич тут же написал наэтом рапорте свою резолюцию о согласии его на переезд правительства в Москву, иэто было первым письменным Распоряжением Владимира Ильича на этот счет. В этотже день на закрытом заседании Совнаркома Владимир Ильич сообщил всемсобравшимся народным комиссарам о своем решении.

Против переезда была почти всеобщая оппозиция. Еевозглавлял председатель Птроградского СоветаЗиновьев. С ним был Луначарский, который через несколько дней послеоктябрьского переворота вышел в отставку, не желая нести ответственность за разрушение(мнимое) храма Василия Блаженного и (реальное) Кремля в Москве, а теперь,вернувшись на свой пост, не хотел расставаться со зданием Смольного, как«символом революции». Другие приводили доводы более деловые. Большинствобоялось, главным образом, дурного впечатления на петербургских рабочих. Врагипускали слух, что мы обязались сдать Петроград Вильгельму. Мы считали сЛениным, наоборот, что переезд правительства в Москву является страховкой нетолько правительства, но и самого Петрограда. Искушение захватить однимкоротким ударом революционную столицу вместе с правительством и для Германии, идля Антанты не могло быть не очень велико. Совсем другое дело – захватитьголодный Петроград без правительства. В конце концов сопротивление былосломлено, большинство Центрального Комитета высказалось за переезд.

Организацию переезда Советского правительства изПетрограда в Москву Ленин возложил на В. Д. Бонч-Бруевича. Позже он вспоминал:«За десять дней до намеченного мною срока, т. Е. до 10 марта 1918 г., — об этомсроке решительно никто, ни один человек не знал. Я вызвал к себе одногосовершенно верного и преданного делу революции нашего товарища-коммуниста,бывшего в то время одним из комиссаров Николаевской железной дороги и сказалему, что предстоит отъезд из Петрограда ответственных товарищей, которым надоехать на юг через Москву, и что надо их отправить совершенно конспиративно.

Товарищ предложил мне остановиться на Цветочнойплощадке соединительных путей, примыкавших к Николаевской железной дороге.Площадка эта была совершенно заброшена, находилась в пустынном местепригородных путей. Всю бригаду, начиная с машиниста, исподволь мы подбиралитак, что в конце концов мы вполне могли на нее положиться и надеяться.

И вот наконец наступило время отъезда ВладимираИльича. В 9 часов 30 минут вечера 10 марта 1918 г. Мы покинули Смольныйинститут. В нашем автомобиле ехали Владимир Ильич, его супруга НадеждаКонстантиновна Крупская, его сестра Мария Ильинична Ульянова, Вера МихайловнаВеличкина (Бонч-Бруевич) и я.

«Заканчивается петроградский период деятельностинашей центральной власти. Что-то скажет нам московский?» — тихо произнесВладимир Ильич, когда мы уселись в автомобиль.

Все молчали. Чувствовалось общее пониманиеважности момента. Столица государства, через двести лет, вновь переносилась вМоскву. Мы прибыли в Москву 11 марта вечером, часов в восемь. Нас встретиличлены Московского Совета и сейчас же развезли по намеченным местам. ВладимируИльичу было отведено помещение пока в гостинице «Националь».

Декреты Советской власти.

Т. I. М., 1958. С. 535-536.

16 марта

IVЧрезвычайный Всероссийский съезд Советов постановил: «В условиях того кризиса,который переживает русская революция в данный момент, положение Петрограда какстолицы резко изменилось. Ввиду этого съезд постановляет, что впредь доизменения указанных условий столица Российской Советской Социалистической Республикивременно переносится из Петрограда в Москву».

Троицкий Л. Д.

Моя жизнь. С. 338-339.

Со своей средневековой стеной и бесчисленнымизолочеными куполами Кремль, в качестве крепости революционной диктатуры,казался совершеннейшим парадоксом. Правда, и Смольный, где помещался раньшеинститут благородных девиц, не был прошлым своим предназначен для рабочих,солдатских и крестьянских депутатов.

Тесное повседневное соприкосновение двухисторических полюсов, двух непримиримых культур и удивляло, и забавляло.Проезжая по торцовой мостовой мимо Николаевского дворца, я не раз поглядывалискоса на царь-пушку и царь-колокол. Тяжелое московское варварство глядело избреши колокола и из жерла пушки. Принц Гамлет повторил бы на этом месте: «Порваласьсвязь времен, зачем же я связать ее рожден?» Но в нас не было ничегогамлетического. Даже при обсуждении важных вопросов Ленин нередко отпускалораторам всего по две минуты. Размышлять о противоречиях развития запоздалойстраны можно было, пожалуй, минуту-полторы, когда мчишься по касательной ккремлевскому прошлому с заседания на заседание, но не более того.

В Кавалерийском корпусе, напротив Потешногодворца, жили до революции чиновники Кремля. Весь нижний этаж занимал сановныйкомендант. Его квартиру теперь разбили на несколько частей. С Лениным мыпоселились через коридор. Столовая была общая. Кормились тогда в Кремле из руквон плохо. Взамен мяса давали солонину. Мука и крупа были с песком. Толькокрасной кетовой икры было в изобилии вследствие прекращения экспорта. Этойнеизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции.

Музыкальные часы на Спасской башне перестроили.Теперь старые колокола вместо « Боже, царя храни» медлительно и задумчивовызванивали каждые четверть часа « Интернационал». Подъезд для автомобилей шелпод Спасской башней, через сводчатый туннель. Над туннелем старинная икона сразбитым стеклом. Перед иконой давно потухшая лампада. Часто при выезде изКремля глаз упирался в икону, а ухо ловило сверху « Интернационал». Над башнейс ее колоколом возвышался по-прежнему позолоченный двуглавый орел. Толькокорону с него сняли. Я советовал водрузить над орлом серп и молот, чтоб разрыввремен глядел с высоты Спасской башни. Но этого так и не удосужилось сделать.

«Еще один центр новой власти разместился вгостинице «Метрополь» — «2-м Доме Советов». На фасаде гостиницы под самойкрышей была выложена из изразцов картина «Принцесса Греза» по рисунку художникаВрубеля. Изразцы были сильно побиты и исцарапаны пулями. В «Метрополе» заседал ЦентральныйИсполнительный Комитет – ЦИК – парламент того времени. Заседал он в бывшем залересторана, где посередине серел высохший цементный фонтан. Налево от фонтана ив центре (если смотреть с трибуны) сидели большевики и левые эсеры, а направо –немногочисленные, но шумные меньшевики, эсеры и интернационалисты.

Из знакомых журналистов в ЦИК приходили Розовскийи Щелкунов. Щелкунов почему-то боялся председателя ЦИКа Свердлова, вособенности его пристальных и невозмутимых глаз. Голосу Свердлова подчинялисьдаже самые дерзкие и бесстрашные противники – такие, как меньшевики Мартов иДан.

Мартов сидел ближе всех к журналистам, и мы хорошоего изучили. Высокий, тощий и яростный, с жилистой шеей, замотанной рванымшарфом, он часто вскакивал, перебивал оратора и выкрикивал хриплым сорваннымголосом негодующие слова. Он был зачинщиком всех бурь и не успокаивался, покаего не лишали слова или не исключали на несколько заседаний. Но изредка он былнастроен мирно. Тогда он подсаживался к нам, брал у кого-нибудь книгу и читалзапоем, как бы забыв о времени и месте и совершенно не отзываясь на события,происходившие в зале с фонтаном.

Однажды он спросил у Розовского книгу «Историяислама» и погрузился в чтение. Шло обсуждение декрета о посылке в деревнюрабочих продовольственных отрядов, для изъятия у крестьян хлеба в пользуголодающих городов. Ждали бури. Но поведение Мартова и Дана не предвещалоникаких неожиданностей, и все понемногу успокоились. Зашелестели газеты,заскрипели карандаши. Свердлов снял руку со звонка и, улыбаясь, слушал своегососеда. Это, пожалуй, больше всего успокоило депутатов – Свердлов улыбалсяредко.

Список ораторов подходил к концу. Тогда Мартовочнулся и вялым голосом попросил слова. Зал насторожился. По рядам прошелпредостерегающий гул. Мартов медленно, сутулясь и покачиваясь, поднялся натрибуну, обвел пустыми глазами зал и начал тихо и неохотно говорить, что проектдекрета нуждается, мол, в более точной юридической и стилистической редакции.Например, пункт такой-то декрета следовало бы выразить более просто, отбросив многие лишние слова, ав пункте таком-то есть повторение того, что уже сказано в предыдущем пункте.

Снова зашелестели газеты. Розовский, предрекавшийбурю недоумевал. «Он просто выдохся, как нашатырный спирт, — прошептал он мне.– Пойдем лучше в буфет».

Вдруг весь зал вздрогнул. Я не сразу понял, чтослучилось. С трибуны гремел, сотрясая стены голос Мартова. В нем клокоталаярость. Изорванные и вышвырнутые им листки со скучными записями опускались,кружась, как снег на первые ряды кресел. Мартов потрясал перед собой сжатымикулаками и кричал, задыхаясь:

-- Предательство! Вы придумали этот декрет, чтобы изМосквы и Петрограда всех недовольных рабочих — лучший цвет пролетариата! И тем самым задушить здоровый протестрабочего класса!

После минутного молчания все вскочили с мест. Бурякриков понеслась по залу. Его прорезали отдельные выкрики: «Долой с трибуны!»,«Предатель!», «Браво, Мартов!», «Как он смеет!», «Правда глаза колет!»

Свердлов лишил Мартова слова, но тот продолжалговорить. Свердлов исключил его на три заседания, но Мартов только отмахнулся ипродолжал бросать обвинения, одно другого злее. Свердлов вызвал охрану. Толькотогда Мартов сошел с трибуны и под свист, топот, аплодисменты и крики нарочито медленновышел из зала. Почти на всех заседаниях ЦИКа стен6ы «Метрополя» сотрясались отсловесных битв.

Жизнь страны была потрясена в тысячелетнихосновах, времена были грозные, полные неясных предвидений, ожиданий, жестокихстрастей и противоречий.»

( Паустовский К. Собрание сочинений.Т.3. М., 1957. С. 628-631.)

От «оружия критики» политические оппоненты всебольше переходили к «критике оружием».

еще рефераты

Еще работы по москововедению

Реферат по москововедению

Образование Москвы

22 Июня 2015

Реферат по москововедению

Имена Московских улиц

29 Августа 2013

Реферат по москововедению

Основание Москвы

22 Июня 2015

Реферат по москововедению

Лосиный Остров

22 Июня 2015