Реферат: Строение и эволюция Вселенной

ПСИХОАНАЛИЗ З. ФРЕЙДА И ФРЕЙДИЗМ

ВВЕДЕНИЕ

В  истории  духовной культуры, научного творчества врядли можно найти   учение,  которое  вызывало  бы  столь  резкие  расхождения воценках,  чем  учение  австрийского  врача-психиатра  и психолога З. Фрейда

Создателя   этого   учения   часто   сравнивают  с Аристотелем, Коперником, Колумбом, Магелланом, Ньютоном, Гете, Дарвином,Марксом, Эйнштейном,  его  называют  «ученым  и  провидцем»,«Сократом нашего времени», «одним из великих основоположниковсовременной социальной науки»,  «гением  в  действии», сделавшим решающий шаг к подлинному пониманию внутренней природы человека.

И   в то  же  время,  Фрейда  называют  фанатиком, шарлатаном, антииллюзионистом,    «трагическим   Вотаном   сумерков  буржуазной психологии», а   разработанную   им   психоаналитическую  теорию сопоставляют  с  хиромантией.  Возникнув  как теория и метод леченияневрозов, психоаналитическое учение Фрейда превратилось со временем в исключительно влиятельную философско антропологическую концепцию, претендующуюна роль всеобщего мировоззрения.

Зигмунд Фрейд: краткаябиографическая справка

Зигмунд Фрейд родился в 1856 г. в Австрии.

Еще  в  школьные  годы Фрейд познакомился с учением Дарвина,под влиянием  которого у него созрело решение стать ученым-натуралистом. Фрейд упорно овладевает знаниями, успешно изучает языки, планомерно готовит  себя  кнаучной карьере. Но Фрейд был еврей. А в буржуазной Австрии  тех лет еврей могвыбрать только одну их трех профессий. Он мог  быть либо  юристом,  либо коммерсантом,  либо  врачом.  И хотя

медицина  совершенно не привлекала Фрейда, он былвынужден в 1873 г. поступить на  медицинский  факультет  Венского университета. Позже Фрейд работал в психиатрической клинике Теодора Майнерта. Ввозрасте 29  лет  он прошел по конкурсу на место приват-доцента по неврологииВенского  университета  В  возрасте 36 лет он становится профессором Венского университета.  До  самой своей смерти, наступившей в 1939 г.,  Фрейд занимался  активной научной деятельность, опубликовав за это время многонаучных статей и монографий.

Философские и естественнонаучныепредпосылки психоанализа

Психоанализ  в  его классической форме был основан 3.Фрейдом на рубеже  XIX  и  XX  столетий,  когда  намечалась  ломка традиционныхпредставлений  о  психической  жизни  человека,  методах  и границах познания психической  .  реальности,  ставшей объектом пристального внимания  и споровфилософов, психологов, физиологов, неврологов. Из всего  многообразия проблем,  связанных  с  осмыслением психической реальности,  можно  выделить две  главные, от правильного понимания которых  во  многом зависело решениевсех остальных. Это, во-первых, проблема  содержания  психической  реальности и,  как более частный аспект  ее,  вопрос  о  правомерности  сведения  психикик сознанию; во-вторых,   проблема  метода  исследования  собственно психических явлений. Возникновение   психоанализа   как   раз   и  связано  сосвоеобразным видением   3.  Фрейдом  этих  основных,  краеугольных проблем, сего попытками их собственной интерпретации и разрешения. Первая  из  этихпроблем, вызвавшая оживленную дискуссию в конце XIX-начале  XX  века,  имеет свою  предысторию,  уходящую корнями в философскую мысль    предшествующих   столетий.    Рассуждения о взаимоотношениях   между   телом   и  душой, материей  и  сознанием составляют, как известно, основу многих философскихсистем прошлого. История  развития  философской  мысли  наглядносвидетельствует, что интерес к познанию человеческой души проявляется уже насамых ранних стадиях становления философского знания — в древнегреческой,древнекитайской  и  древнеиндийской  философии.  Изречение  «познай самогосебя», принадлежащее     родоначальнику    античной    философиидревнегреческому мыслителю Фалесу и ставшее впоследствии центральным тезисом  философии  Сократа,  показывает,  какое  большое  значение придавалось вдревнем мире постижению человека, его духовной жизни.

При  этом уже у Фалеса наблюдается разграничение души итела, как не сводящихся  друг  к  другу  сущностей  человеческого  бытия.Главное отличие  души  от тела, по его представлению, заключается в том, чтодуша  наделена свойством разумности, в то время как тело не обладает данным свойством.  Представление  о  разумности  души, положенное в основу  многих философских  систем  древности, в более поздние века переросло  в  учение  осознательности психической жизни человека. В XVII  веке  Декарт  сформулировал тезис  о тождестве психического и сознательного.  В  последующие столетиякартезианскую линию сведения всего  психического  к  сознательному  продолжили Брентано, Бунд, а также   приверженцы  рационалистического  направления  в философии, психологии, социологии.

Многие  мыслители  прошлого  пытались  понять внутреннюю  жизнь человека,  скрытое  от  непосредственного  наблюдениясодержание его души,  врожденные  и  приобретенные  в процессе воспитаниякачества, свойства,  черты характера индивида. Их волновал вопрос о том, каков человек: является  ли  он  от  природы  добрым  или злым, разумным, способным контролировать свои действия, или существом, которое не в состоянии сдерживать  и  обуздывать  свои страсти? При решении этих вопросов философы   высказывали    самые    различные,    подчас противоположные  мнения. Древнекитайский философ Мэн-цзы выступил с учением   о доброй  природе человека,  повинующейся  естественному движению чувств, а   его  соотечественник   Сюнь-цзы   выдвинул противоположное  положение  о  злой  природе человека,  будто  бы с момента  рождения проникнутого ненавистью. От эпохи кэпохе менялось содержание  понятий  добра  и  зла,  смещались акценты внаправлении развития природных и приобретенных качеств человека, однако вопросо том,  добр  человек  от  природы  или  зол,  постоянно  всплывал  наповерхность философского  сознания:  он  поднимался  и в «Диалогах»Платона,  ив  «Мыслях»  Паскаля,  и  в дискуссиях просветителей отГельвеция  до  Руссо  и Дидро, сохранив свою актуальность для многих философскихсистем  современности.  В  зависимости от решения этого вопроса   возникали  различные   концепции   человека,  выдвигались обоснования  сущности   человеческой    природы,    предъявлялись определенные   требования  к соблюдению  моральных  норм  поведения индивида в обществе.

Дилемма — добр  человек  от  природы  или зол"ставила мыслителя перед  проблемой  соотношения  разума и страстей, рассудка ичувств, осознанных  желаний и неясных влечений. Уже древнегреческие философыподмечали,  что  душу  человека  нельзя  свести  только  к разумному началу. Согласно  Платону,  в душе каждого человека незримо дремлет дикое, звероподобное  начало, которое под влиянием сытости и хмеля, отбросив  всякий стыд  и  разум,  стремится  к удовлетворению своих вожделений. Даже  в  тех, Кто  на  первый взгляд кажется разумным, умеренным и добродетельным, таится«какой — то страшный, беззаконный и дикий вид желаний...».

В  истории  философии  трудно,  пожалуй, найти такогомыслителя, который  бы отрицал  возможность  проявления в человеке безудержныхстрастей.  Даже  Декарт,  провозгласивший  тождество сознательного ипсихического,  в  последние  годы своей жизни специально обратился кисследованию  страстей  души человеческой. В трактате «Страсти души»он  не  только  попытался  дать классификацию страстей, но и писал о борьбе, происходящей  между  «низшей»  частью  души,  названной  им«чувствующей»,  и «высшей» ее частью — «разумной». Вопрос, очевидно, не  в  самом  признании существования вдуше человека иррациональных

сил,  а в том, признается ли могущество разума надстрастями или ему отказывается в этом. Для Платона, например, ответ на этотвопрос был предельно однозначным:   разум может  и  должен  подчинить  себевожделения,   он   способен   осуществлять  контроль  над  желаниямииррационального начала   души. По   убеждению  Декарта,  человек приобретает абсолютную власть над страстями посредством своей воли. Но   были  мыслители, которые  считали,  что  страсти  человека  не поддаются  разумному  контролю: разум  бессилен  в своем стремлении Сдержать  натиск  страстей,  единственное, на  что он способен, это осознать  свое  бессилие  перед  ними.  Против абсолютизации власти разума  над страстями выступил, например, Спиноза,утверждавший, что эта  власть  не  безусловна.  Еще  более  категорическую позицию по данному  вопросу  занял  Юм,  который  утверждал,  что «разуместь и должен быть  лишь  рабом  аффектов  и  не  может  претендовать  накакую-либо  другую  должность,  кроме  служения  и  послушания  им».Проблема  соотношения  разума  и  страстей  постоянно  поднималась в философии и  психологии  и  в  дальнейшем, постепенно перемещаясь в плоскостьрассмотрения   взаимоотношений   между   сознательными и бессознательными  восприятиями, идеями,   побуждениями,  мотивами поведения человека.

В   философии   Лейбницаэта   проблема  ставилась  в связи с рассмотрением   так   называемых  «малых»  «незаметных восприятий», которые человек не осознает. Немецкий мыслитель исходил изтого, что без   разумного постижения этих   «незаметных  восприятий»  или «бессознательных  страданий»  представление оличности, о внутреннем мире  «Я»  оказывается  далеко  не  полным. Он и предпринял попытку проникновения  во внутренний мир человека, различая вличности сферу явлений   «Я»   и  сферу  сознания  «Я». Известно,  что  лейбницево представление  о бессознательных психических актах.нашло отражение

в  ряде  философских систем, в которых проблематикабессознательного психического  стала  объектом  самого  при- стальноговнимания. Так, отзвуки  этого  представления  содержатся  в  работах Канта,Гегеля, Гельмгольца,   Гербарта,   а также   в   философских  рассужденияхШопенгауэра, Ницше, Э. Гартмана.

Перед  И.  Кантом  проблема  бессознательного  об- нажила  свою остроту  в  связи  с  допущением им возможности существования вдуше человека «смутных»   представлений,   доставляющих  беспокойство рассудку,  пытающемуся  подчинить  их  своему  влиянию, но невсегда способному  «избавиться  от  тех  нелепостей, к которым егоприводит влияние этих представлений...».

Если  допустить  возможность существования данныхпредставлений, возникает  вопрос:  как  человек  может  знать  о них, если оних не осознает?  Такой  вопрос был поставлен в свое время Локком, и именно на основании  этого, как полагает Кант, английский философ пришел к отрицанию наличия в душе человека «смутных» представлений. Согласно же  Канту, хотя  непосредственно  человек  и  не  осознает подобных представлений, тем неменее опосредствованное опознание их возможно.

Философские рассуждения  о  бессознательном  имели место  и у Гегеля.  В  гегелевской  «Философии  духа»,  например, рассмотрение бессознательных актов   духа  соотносилось  с  освещением  темного

«бессознательного  тайника»,  в котором«сохраняется мир „бесконечно многих образов и представлений безналичия их в сознании“. При этом Гегель  подробно  прослеживает,  как именно образы и представления, дремлющие в   глубинах   человеческого существа,  поднимаются  на поверхность  сознания,  включаясь  в  житейский опытчеловека. Нечто внешне  похожее  имеет  место  и в психоаналитическом ученииФрейда. Некоторое сходство   с  гегелевским  пониманием  „бессознательноготайника“   человеческой   души   обнаруживается   и.  в  философскихрассуждениях  одного из по- следователей Фрейда-Юнга, который уделял особоевнимание   процессу восхождения  образов,  представлений, „древних осадковдуши“ на поверхность сознательного „Я“.

Описание  блужданий  „бессознательного  духа“ носило  у  Гегеля рациональный  характер.  Оно  органически вписывалось врациональные конструкции гегелевской   философии.  Но  была  и  другая  линия вфилософии, где проблема   бессознательного   рассматривалась в иррациональном  плане.   А.   Шопенгауэр,  выступивший  с  критикой гегелевского рационализма,  в  своем главном философском труде „Мир как  воля  и представление“  (181&  г.)  выдвинул  учение, согласно которому началом  всего  сущего  является  бессознательная  воля, а первым  фактом  сознания -  представление. В понимании Шопенгауэра, именно   бессознательная  воля создает  реальные  объекты,  которые посредством представления становятся  доступными  человеческому сознанию.   Это   означает, что  в  шопенгауэровских рассуждениях бессознательное  относилось не только к сфере человеческого духа,но и  к онтологическому бытию как таковому: психическое бессознательноеявлялось     только     незначительной   .частью    онтологическогобессознательного, из недр которого в процессе эволюционного развития возникало» собственно  бессознательное  человека  и  его  сознание. Отсюда  вывод Шопенгауэра о примате бессознательного над сознанием:«Бессознательность-это  изначальное  и  естественное  состояние всехвещей;  следовательно,  она  является  той  основой,  из  которой, в отдельныхродах существ, как высший цвет ее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное  даже  и  на  этой  высокой  ступени все еще преобладает».

К аналогичным  выводам  приходит  и  Ф.  Ницше,  для которого «бессознательность  есть  необходимое условие всякогосовершенства». Правда,  в  отличие  от Шопенгауэра бессознательное у Ницшене имеет глобальных  характеристик,  поскольку для него не существует понятияонтологического бессознательного. Ницше апеллирует непосредственно к человеку, постулируя  тезис  об  изначально  присущей человеческому существубессознательной «воли к власти», которая является движущей: силой как любых человеческих деяний, так и исторического процесса в целом.  Вопрос же  о  соотношении  сознательного и бессознательного решается   у   Ницше  в шопенгауэровском  духе:  сознание  человека индифферентно,  оно  осуждено, возможно, вообще исчезнуть, уступить место  полнейшему  автоматизму,  ибо поотношению к бессознательному сознание   играет   вторичную   роль.   Эти  воззрения  Ницше  были использованы  фрейдистами  при конструировании своихтеорий, Отзвуки его  идей  находят  отражение  в психоанализе самого Фрейда, атакое основное  понятие его философии, как «воля к власти», сталоодним из центральных пунктов индивидуальной психологии А. Адлера.

Проблемы   бессознательного   рассматриваются  и  в работах  Э. Гартмана,  а его объемистый труд «Философиябессознательного» (1869) целиком   посвящен данной проблематике.  .Немецкий  философ  не ограничился  анализом  психического  бессознательного, а попытался, подобно  Шопенгауэру,  хотя  и в иной форме, перевести это понятиев онтологический  срез.  В его теории- «метафизике бессознательного»бессознательное  выступает  как  неотъемлемый  элемент  человеческой психики, источник  жизни  и  ее  движущая .сила.  Интересно, что в гартмановской философии содержатся все элементы, позднее вошедшие в психоаналитическое учениеФрейда:    это-признание    важности бессознательного  в  жизнедеятельностикаждого человека, выступление против  сведения  психики только к сознательнымактам, подчеркивание роли   бессознательного  в  творческом  процессе личности,  попытка осмысления тех сложных взаимосвязей    между    сознанием ибессознательным,  которые существуют во внутреннем мире человека, но далеко не  всегда  осознаются им… Более того, в философии Гартмана поднимается вопрос  о  возможности  осознания бессознательного, что стало предметом специального  рассмотрения  в  психоаналитическом учении  Фрейда.  В этом планедля обоих мыслителей сознание человека представляется  более  важным,  чембессознательное. По крайней мере гартмановская   философия   внешне ориентирована  на  необходимость расширения сферы сознательного, разума.

Решаемая  на философском уровне, проблема содержанияпсихической реальности совершенно   четко  выявила,  таким  образом,  полярныепозиции,   занимаемые  различными  теоретиками:  традиционную  точку зрения, согласно  которой  в содержании психики нет ничего, чего не было  бы  в  сознании, и  точку  зрения,  признающую, что в психике человека  наряду с сознаниемимеется сфера бессознательного, которая по своим Масштабам значительнопревосходит область сознательного. Во второй  половине XIX века эта последняяшироко проводилась не только философами,  но  и в работах естествоиспытателей.Тем самым к началу XX столетия была подготовлена почва для возникновения такогоучения, как  психоанализ, который поставил проблему бессознательного в центрсвоих теоретических и практических изысканий.

В  философских  системах  прошлого  анализ духовнойдеятельности человека  и  постижение  его  субъективно-  личностныххарактеристик осуществлялись   с   помощью   отвлеченного  мышления, абстрактного рассуждения  о  человеческой  душе.  Наиболее  доступным и,пожалуй, единственным методом   познания   внутрипсихических   явлений   на

протяжении  многих столетий оставался методинтроспективного видения человека,  основанный  на способности и умениисубъекта проникнуть в существо  своих  внутренних  переживаний. Предполагалось,что только при  помощи  сознания,  благодаря  способности  человека  направлятьсознание  на  самого  себя, пристально всматриваться в глубины своей души можно  выявить  в  чистом  виде  и  описать  внутри психические процессы. Этот   взгляд   на   возможность познания   человека обусловливался  состоянием естественнонаучного  знания,  которое не позволяло при исследовании психическихпроцессов использовать методы точных  наук. Именно  поэтому  интроспективный метод  исследования человека,  его  внутренней  духовной  жизни  оставалсяпреобладающим вплоть до XIX века.

Успехи развития   естествознания   в  XIX  столетии заставили теоретиков  усомниться в эффективности и надежности интроспективногоизучения  внутреннего  мира  человека  и  поверить  в плодотворностьиспользования естественнонаучных  методов  при  анализе психическойдеятельности.  Физиологическое    исследование   органов   чувств,использование физико-математических  методов  при анализе ощущений,двигательных  актов,  экспериментальный  подход  к  анализу  нервной системы человека, изучение физико-химических реакций в человеческом организме ирефлексов головного мозга — все это вселяло надежду, что и  собственнопсихическая  жизнь человека может быть лучше понята и объяснена   на   основе соотнесения  с  экспериментальными  данными физиологии.

Однако в основе классического психоанализа лежали идеине только «описательной»,   но и  «объяснительной психологии».  Фрейдовский психоанализ  в  известной  степени  был попыткойсинтезирования двух плоскостей  исследования человеческой природы рассмотренияприродных элементов  человеческого  существа,  раскрытия  психических влеченийчеловека,  его  внутреннего  мира, смысла человеческого по ведения и значения  культурных  и  социальных  образований  для  формирования психической  жизни человека  и  его  психологических реакций. Метод «описательной»    и«объяснительной    психологии»    органически переплетаются между собой  в  учении  Фрейда, образуя своеобразный метод  психоаналитическогоисследования человеческой природы, особый подход к анализу человека.

Как  видим,  для  возникновения  психоанализа  былаподготовлена соответствующая теоретическая и эмпирическая почва.

Структура психики в зеркалепсихоанализа

До  Фрейда психология в качестве объекта исследованияимела, как правило,  нормального,  физически  и психически здорового человека иисследовала  феномен  сознания. Анализ бессознательного психическогоограничивался или  областью  философских рассуждений о не сводимости психики человека только лишь к сознанию, или сферой физиологических исследований о  бессознательных   двигательных   актах  индивида.

Неврологические   учения  второй  половины  XIX  века, сосредоточив внимание  на патологических  отклонениях  от традиционнопризнанных норм  разума, обнажили необходимость исследования внутрипсихическиххарактеристик личности и под углом зрения их болезненных нарушений. Это предполагало  постижение  скрытых мотивов поведения человека, а следовательно,и  более  глубинное  изучение  структуры  личности, поскольку исследователь   постоянно сталкивался с   такими поведенческими характеристиками,  которые  не покрывались областью сознательного и рационального в человеке.

И   Фрейд как   психопатолог,   изучая   характер и причины возникновения неврозов,  оказался перед необходимостью исследованияприроды  психического,  в том числе тех структур психики, которые невписывались  в собственно «сознательное» в человеке. Таким образом,сами  задачи и  объект  исследования  привели его к допущению таких психическихактов,   которые  наряду  с  сознательными  составляют специфическое содержаниепсихики.

В  делении психики на сознательное и бессознательноеФрейд, как уже   отмечалось, небыл  первооткрывателем.  Он  на  это  и  непретендовал, подчеркивая, что понятие бессознательного содержится ввысказываниях поэтов, философов, которые понимали всю важность этого феноменадля раскрытия внутренней жизни человека. Однако фрейдовское понимание бессознательного  отлично  от  тех трактовок его, которые имели  место в различных  философских систем ах. «Для Фрейда, — как отмечает  один из исследователей,  — бессознательное было вопросом факта,   „сферой“человеческого   духа и   неотъемлемой   частью человеческой деятельности».  Его   в  первую  очередь  интересует конкретное  содержание  бессознательного. Пытаясь  постичь существо протекания  бессознательных процессов, он подвергаетбессознательное аналитическому расчленению.  Фрейд  выделяет,  во-первых, скрытое, латентное  бессознательное:  сознательное  представление о чем-либо,которое  в  последующее  время  может перестать быть таковым, но приопределенных условиях способно снова стать сознательным; во-вторых,вытесненное  бессознательное:  представления, которые не могут статьсознательными потому,  что  им  противодействует  какая-то  сила, и

устранение  этой  противодействующей  силы  возможно лишь на основе специальной психоаналитической   процедуры,   с   помощью которой соответствующие  представления  доводятся  до  сознания.  Первый видбессознательного  Фрейд  называет  пред сознательным,  отличая его отвытесненного бессознательного   или   собственно  бессознательногопсихического, с которым в основном и имеет дело психоанализ. Исследуя сферу  бессознательного, Фрейд,   подобно   многим мыслителям  прошлого,  поднимаетвопрос о том, каким образом человек может  судить о своих бессознательныхпредставлениях. Если последние не являются предметом сознания, не осознаютсячеловеком, то можно ли вообще  говорить  о наличии в психике бессознательныхпредставлений? Полемизируя с философами, которые давали отрицательный ответ наэтот вопрос   и считали,   что  следовало  бы  говорить  лишь  о  слабоосознаваемых, но не бессознательных представлениях, Фрейд решительно кладет   воснову   своих   теоретических   постулатов   понятие о бессознательнойдушевной деятельности. При  этом, в  отличие  от  отвлеченных  рассуждений мыслителей прошлого,  которые  также  допускали  существование бессознательногопсихического, он  опирался  на  конкретный  материал, полученный изклинических  наблюдений  над людьми, страдающими неврастенией. Фрейд пришел  к выводу,  что  бессознательное  является  неизбежной фазой психической деятельности  каждого  индивида:  любой психический акт начинается  какбессознательный и только в дальнейшем осознается, но может  так  и остаться бес-  сознательным, если на пути к сознанию встречает  непреодолимую  для себя  преграду. Фрейд, таким образом, повторим  еще раз,  не ограничился толькоконстатацией самого факта существования в  психике человека бессознательныхпредставлений, но стремился  вскрыть  механизм  перехода  психических  актов из сферы бессознательного в систему сознания.

Фрейд  понимал,  что  бессознательное  человек  можетраспознать только  путем перевода его в сознание. Но каким образом это возможнои  что  значит  сделать  нечто  сознательным?  Можно  допустить, что внутренниебессознательные акты доходят до поверхности сознания или, наоборот,  сознание   проникает   в   сферу  бессознательного,  где«улавливает»  и  распознает эти акты. Но такие допущения не дают ещеответа  на  поставленный  вопрос.  Как же выйти из ту- пика? И здесь Фрейд находит  решение,  аналогичное  тому,  о котором в свое время говорил  еще  Гегель, высказывая  остроумную  мысль,  что  ответ на вопросы,  которые оставляет безответа философия, заключается в том, что  они  должны быть иначе поставлены. Нессылаясь на Гегеля, Фрейд именно  так  и поступает. Вопрос: «каким образомчто-либо становится сознательным?» -он  облекает в форму вопроса:«каким образом что-либо становится   предсознательным?».   Для  Фрейда  предсознательным, а впоследствии  и  сознательным может стать толькото, что некогда уже было  сознательным восприятием, позабытым за давностьювремени, но в той или иной степени сохранившим следы воспоминаний.

В    ряде    случаев    Фрейд   пренебрегает   своим  членением бессознательного  и  вполне  намеренно.  Выделенные  им  психическиесистемы   собственно   бессознательного   и   предсознательного   онобъединяет  в  одну в тех случаях, когда анализирует взаимоотношениябессознательного  и  сознания  в структуре психики личности. В общем плане психика  человека  представляется  Фрейду расщепленной на две противостоящие друг  другу  сферы сознательного и бессознательного, которые  являются существенными  характеристиками  личности.  Но во фрейдовской структуреличности   эти   сферы   представлены   не

равнозначно:  бессознательное  он  считал  центральным компонентом, составляющим суть человеческой психики, а сознательное — лишьособой инстанцией, надстраивающейся    над    бессознательным;    своимпроисхождением      сознательное      обязано     бессознательному ивыкристаллизовывается из него в процессе развития психики.

Хотя  представления  Фрейда  о  структурных уровняхчеловеческой психики  и  менялись  на  протяжении его теоретическойдеятельности, принципиальное  деление  на сферы сознательного ибессознательного в том или ином виде сохранялось во всех созданных им моделяхличности.

Созданная здесь Фрейдом модель личности предстает каккомбинация трех  элементов,  находящихся  в  определенном  соподчинении  друг сдругом:  «Оно»  (Id)  -  глубинный  слой  бессознательных  влечений,психическая «самость»,   основа   деятельного   индивида,   такая

психическая  инстанция,  которая руководствуется своимисобственными законами,  отличными от законов функционирования остальныхсоставных частей  личности;  «Я»  (Ego) — сфера сознательного,посредник между бессознательным,  внутренним миром человека и внешнейреальностью, в том   числе природными  и  социальными  институтами, соизмеряющий деятельность  бессознательного     с     данной     реальностью,целесообразностью   и   внешне полагаемой  необходимостью;  «Сверх-Я»(Super-Ego)  -  внутриличностная  совесть, инстанция, олицетворяющая собой установки  общества,  своего  рода моральная цензура, которая возникает  как посредник  между  бессознательным и сознанием в силу неразрешимости конфликтамежду ними, неспособности сознания обуздать бессознательные  порывы,стремления, желания человека и подчинить их требованиям культурной и социальнойреальности.

Пытаясь  проникнуть  в  механизмы  работы  человеческойпсихики, Фрейд  исходит  из  того,  что выделенный им глубинный, природный ее слой- «Оно»  -  функционирует  по  произвольно  выбранной программеполучения  наибольшего  удовольствия.  Но поскольку в удовлетворении своих  страстей   и   вожделений  индивид  сталкивается  с  внешней реальностью, которая  противостоит  «Оно»,  в  нем  выделяется «Я»,стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в руслосоциально   одобренного  поведения.  На  первый  взгляд  может  дажепоказаться,  что именно  «Я», это сознательное начало, является тойдвижущей  силой, которая заставляет «Оно» изменять направление своейдеятельности   в соответствии   с  санкциообразующими  нормативами социального бытия.  Однако  во  фрейдовской структуре личности дело обстоит  иначе: не«Я» управляет «Оно», а наоборот, «Оно» исподволь,невластно   диктует   свои условия  «Я».  Для  образного  описаниявзаимоотношений  между  «Я»  и  «Оно»  Фрейд  прибегает  к аналогии сравнительного отношения между всадником и лошадью, подобно тому как всвое время А. Шопенгауэр использовал эту же аналогию для раскрытия отношений между интеллектом  и  волей.  Если воля, по Шопенгауэру, только  внешнеподчинена интеллекту, как конь узде, а на самом деле, подобно  коню, может,закусив удила, обнаруживать свой дикий норов и отдаваться  своей первобытной природе,  то фрейдовское «Оно» также являет  собой  лишь  видимость подчинения  «Я»:  как  всаднику,  не сумевшему  обуздать лошадь,остается вести ее туда, куда ей хочется, так  и  «Я» превращает волю«Оно» в такое действие, которое является будто бы его собственной волей'. Как покорный слуга бессознательных влечений,  фрейдовское «Я»пытается сохранить свое доброе согласие с «Оно»  и  внешним миром.Поскольку ему это не всегда удается, в нем самом  образуется новая инстанция-«Сверх- Я» или «Идеал-Я», которая царит  над «Я»  как  совесть  или  бессознательное чувство вины, Во фрейдовской модели  личности  «Сверх-Я»  указывается  как бы высшим существом,отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и  *  авторитетов. Если  «Я»  -  это  главным образом представитель внешнего  мира,  то «Сверх-Я»  выступает  по  отношению  к нему как защитник  интересов «Оно». По своему положению и функциям в психике человека «Сверх-Я» призвано осуществлять сублимацию бессознательных влечений, то есть переключение социально не одобренного порыва «Оно» в социально  приемлемый  импульс  «Я»,  и  в  этом  смысле  как  бысолидаризируется с  «Я»  в  обуздании  влечений «Оно». Нопо своему содержанию фрейдовское  «Сверх-Я»  оказывается  все  же близким и родственным  по  отношению  к «Оно», поскольку является«наследником эдипова комплекса и, следовательно, выражением самых мощныхдвижений Оно   и самых  важных  libid'ных  судеб  его»  ". «Сверх-Я»  даже противостоит  «Я» как  поверенныйвнутреннего мира «Оно», что может привести  к  конфликтной ситуации,  чреватой  нарушениями в психике человека.   Таким образом,  фрейдовское   «Я»  предстает  в  виде «несчастного  сознания»,   которое,   подобно  локатору,  вынуждено поворачиваться  то в  одну,  то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с«Оно», так и со «Сверх-Я». Хотя Фрейд признавал   «наследственность»   и  «природность» бессознательного,субъективно  он  верил  в  способность  осознания бессознательного, чтонаиболее рельефно было им выражено в формуле: "«Там,  где  было»Оно",  должно  быть «Я»". Задачу психоанализа онвидел  в  том,  чтобы  бессознательный материал человеческой психики перевестив область сознания,   чтобы   раскрытие   природы бессознательного помоглочеловеку  овладеть  своими  страстями и сознательно  управлять  ими  в реальной  жизни.  Таков  был замысел.фрейдовского психоанализа. Однакообъективные результаты применения психоаналитического   метода  в исследовании  природы  человека  не оказались плодотворными. Фрейдовскийструктурный анализ человеческой психики  не  только  не  позволил  создатьсколько-нибудь целостного представления  о внутренней  жизни индивида, раскрытьмотивацию его поведения, но многие  установки  и  положения,  сформулированныеосновоположником психоанализа,  со  временем  обнаружили  свой явно ненаучный ииллюзорный характер.

«Логика»бессознательного конфликта

Давно  было  замечено,  что  человек нередко не осознаетсмысл и значение мотива своего  поведения.  А  если  при  этом  попросить объяснить свое  поведение,  то  он  часто  называет  такие причины, которые не  отражают его  подлинных  намерений.  Многие  поступки человека,  если  он  впоследствиизадумывается над ними, оказываются загадочными  не  только  для  окружающих, но  и для него самого. Не удивительно   поэтому,   что  мотивационная деятельность  индивида, движущие  силы,  стоящие за его поступками, причины,побуждающие его поступать  так, а не иначе, всегда привлекали внимание пытливыхумов человечества, стремившихся постичь сущность человеческой природы. Не мог пройти  мимо  рассмотрения скрытых мотивов поведения человека и Фрейд.  Анализ человеческого  поведения  стал  для  него  одним  из важнейших  аспектов осмысления  динамики психической деятельности и «логики»  бессознательныхконфликтов, драматически разыгрывающихся в глубинах личности.

В  противоположность  теоретикам,  которые причинучеловеческого поведения  пытались  отыскать  во внешней среде, вызывающейответную реакцию человеческого организма, основатель психоанализа обратился нвнутренним стимулам,  под  воздействием  которых,  по  его  мнению, приходят в движение  все  психические  процессы,  обусловливающие мотивационную структуру  поведения  человека. Наиболее приемлемым в этом смысле Фрейдупредставлялось понятие бессознательного влечения, которое  он  в  качестве условного  допущения  и  положил  в основу мотивации  поведения  человека. Понятие  бессознательного  влечения стало  в  его  теории  тем реально-значимым  концептом,  при помощи которого объяснялась эволюция всегоживого от примитивного организма до высокоразвитой психической организациичеловека.

Фрейд далеко  не  первый  подошел  к  рассмотрению влечения в качестве основной  движущей  силы  поведения  человека.  Начиная сдревнегреческой  философии  и  вплоть до ХХ столетия предпринимались самые разнообразные  попытки  обоснования  аналогичного  взгляда на сущностьчеловеческого поведения.  Аристотель  одним  из  первых попытался  рассмотретьвлечение как основу деятельности человеческой души.  Однако, сопоставивзначение влечений, стремлений и ума в душе человека, он пришел   к  заключению,   что  главным  двигателем человеческой  души  является не ум, невлечение, а такая способность души,  которая называется стремлением. Космыслению роли влечений не раз  обращались  такие  мыслители,  как Декарт,Локк, Спиноза, Кант, Гегель.

Наиболее  близкой  фрейдовскому  подходу  была  позицияСпинозы. Согласно  его  взглядам,  влечение  есть  не  что  иное,  как«самая сущность  человека»:  природа  человека такова, что именноблагодаря влечению  происходит  сохранение  его  как  вида,  и, следовательно,«человек является определенным к действованию в этом направлении». Вспинозовской  трактовке  влечения,  таким  образом,  содержатся  все элементы,которые позднее   легли  в  основу  психоаналитической концепции Фрейда: представление  о  влечении  как  движущей  силе человеческого  поведения; мысль  о  том,  что  сердцевиной влечений являются  такие  стремления, которые  направлены  прежде  всего  на сохранение человеческого  вида. К такимвыводам Фрейд пришел прежде всего  на основе изучения симптомов неврастении. Новполне возможно, что  и  соответствующие  философские идеи и теории, в томчисле идеи Спинозы, оказали определенное влияние на Фрейда.

При всем этом   проблему  влечений,  которая  была объектом размышлений  многих  мыслителей прошлого, Фрейд не просто поставил вцентр    своих психоаналитических    концепций.    Через   призмубессознательных  влечений  он  попытался  рассмотреть  как поведение отдельногочеловека,  так  и всю историю развития человечества. Это было  неправомерной экстраполяцией  частных  выводов на более общие закономерности исторического   процесса.   Выдвинув гипотезу о бессознательных   влечениях   как  основе  мотивационного поведения человека,  Фрейд  задался  целью  выявить  так называемые«первичные влечения», составляющие  ядро  бессознательного.  Он долгие  годы посвятил  исследованию данной проблемы, постоянно внося коррективыв понимание  природы  «первичных  влечений».  Но  проблема «первичных влечений»  оказалась  намнем  преткновения как для Фрейда,так и для его  последователей.  Вся  история  психоанализа в этом плане служитнаглядной  иллюстрацией  опровержения  первоначальных  теоретических допущенийего основателя.

В   качестве   основы   «первичных  влечений»,   движущей  силы бессознательного,  Фрейд  первоначально принялсексуальные влечения, которые,  как  он  ошибочно  полагал,  являются  не только причиной возникновения   невротических  заболеваний,  но  и  мощным стимулом творческой деятельности психически нормального человека и культурныхдостижений общества.

Фрейд был  убежден,  что  симптомы  невротических заболеваний следует  искать  в  остатках  и  символах воспоминаний о сексуальныхпереживаниях,  которые  будто  бы  имеют  место  в  детском возрасте каждого человека.  Эти  забытые переживания детства не исчезают, по Фрейду,автоматически,  а  оставляют  неизгладимые  следы  в  душе человека,  и толькораскрытием и переведением в сознание этих следов воспоминаний можно добитьсяустранения болезненных симптомов. Отсюда -  особая  психоаналитическая процедура лечения невротиков, которая определяется Фрейдом  как  своего  рода продолжение  воспитания и направлена на устранение остатков детства.

Учение о  сексуальной  этимологии  неврозов  переросло затем у Фрейда  в  более общую теорию, согласно которой сексуальные влеченияпринимают самое   непосредственное  участие  в  творчестве  высших культурных, художественных,  этических,  эстетических  и социальных ценностей человеческогодуха.

Сам  же  Фрейд  за  подтверждением  своей  гипотезы обратился к мифологическим  сюжетам,  художественным  и  литературнымпамятникам истории,  в  частности  к  древнегреческому  мифу  о царе Эдипе. Мифрассказывает  о  трагической судьбе Эдипа, который убивает царя Фив, не  ведая,что это его отец, и, став царем, женится на своей матери. Когда  же  ему открылась истина, то, мучимый сознанием тяжкой вины, Эдип  ослепляет себя. Вэтом мифологическом сюжете Фрейд усматривает не  только доказательства  того, что сексуальные влечения являются основой деятельности   человека,   но   и  подтверждение   идеи о существовании  тех  сексуальных  комплексов, которыеякобы с детства заложены  в  человеке. Так родился известный фрейдовскийпостулат об извечно  существующем «эдипове комплексе», согласнокоторому мальчик постоянно  испытывает  влечение  к  матери  и  видит  в  отцесвоего соперника. Под  углом  зрения  инфантильных  сексуальных  влечений,кровосмесительных  желаний  Фрейд и рассматривает такие феномены какчеловеческую  способность к образному мышлению, фантазии, творческуюдеятельность художников и даже поведение людей в обществе.

Разумеется,  фрейдовская  интерпретация  сексуальныхвлечений не имела  ничего  общего  со  строго  научным  подходом  к проблеме.Об иллюзорности доводов Фрейда свидетельствует уже сам факт обращения кмифологической аналогии.

В   рассуждениях   философов,  которые  еще  задолго до  Фрейда задумывались  над  тем,  какую  роль  играют влечения в человеческойжизнедеятельности,   явственно   обнаружились  две  тенденции:  одни говорили осексуальных влечениях как движущем начале человека, сводя к ним всю человеческую  любовь;  другие  давали  более  широкое толкование понятию любви,принимая любовные влечения за первооснову всего сущего. К первым может бытьотнесен А. Шопенгауэр, ко вторым древнегреческие мыслители, включая Платона, атакже Л. Фейербах, для которого  любовь  представляла  собой  единство мышления  и  бытия. Теоретическая  позиция  Фрейда в этом отношении не былаоднозначной. Первоначально   в   качестве   «первичных»   он  рассматривал  лишь сексуальные   влечения.  Затем  он  начинает  различать две  группы «первичных влечений»:  сексуальные  влечения  и  влечения «Я» (или самосохранения). Еще позднее, по мере того как фрейдовскоепонимание сексуальных  влечений  получало  более  широкую трактовку, близкую кплатоновскому.   понятию   Эроса,  включая  в  себя  уже  всю  сферучеловеческой любви  (любовь  родителей,  дружбу,  общечеловеческую любовь  и т.  д.),  более  расширительное содержание Фрейд начинает вкладывать и  впонятие «первичные влечения». Он приходит к выводу, что «первичные  влечения»  составляют  полярную  пару созидательнойлюбви  и  деструктивности.  В конечном счете он выдвигает гипотезу о том,   что   деятельность   человека   обусловлена   наличием   как биологических, так  и  социальных  влечений,  где доминирующую роль играют «инстинктжизни» (Эрос) и «инстинкт смерти» (Танатос).

Предположение  о  существовании  в  человеческойсуществе такого инстинкта,  который он назвал «влечением к смерти»,Фрейд выводит из эволюции  всего  живого,  которое,  'достигнув  органическогобытия, вследствие  внутренних  причин  со временем умирает и возвращается кнеорганическому   состоянию.   Все   остальные  влечения,  включая и влечение ксохранению   жизни,   рассматриваются   основателем психоанализа  какобеспечивающие живому организму собственный путь к смерти:  эти  «сторожажизни», по Фрейду, были первоначально слугами смерти, поскольку«целью всякой жизни является смерть»

Фрейдовское  предположение  о  существовании«влечения к смерти» относилось  к  тем  его  гипотетическимпостроениям и допущениям, на которых    покоилось психоаналитическое   учение,   окончательно сложившееся  в  20-е  годы. Но именно оно является однойиз наиболее мрачных  и  неубедительных  гипотез в творческом наследииоснователя психоанализа,  в  котором,  несмотря  на  его замысел создать строгонаучную   психоаналитическую   теорию,   не   только  не  проводятсяпоследовательно  принципы  научной объективности, но отчетливо видны элементы субъективной  предвзятости.  Что  же касается постулата об «инстинктесмерти», то он вызвал, пожалуй, самую резкую критику даже среди буржуазныхтеоретиков.

Рассматривая   развитие   отдельного   человеческого индивида и цивилизации в целом как арену борьбы между Эросом и Танатосом, Фрейднеоднократно  подчеркивал,  что подобное понимание является не более чем гипотезой,  выдвинутой для того, чтобы как-то объяснить загадку жизни.  И  как всякая  гипотеза,  оно,  следовательно,  может  быть опровергнуто  новыми открытиями  науки.  Биология  в этом отношении представлялась  Фрейду  царствомнеограниченных возможностей: нельзя предсказать,  какие  поразительные открытия  она  принесет  и какие ответы  на  заданные  психоанализом вопросыона даст через несколько десятков  лет,  быть  может,  как  раз такие, что«все наше искусное здание гипотез распадется».

Казалось  бы,  подобное  признание Фрейдасвидетельствует о том, что  он  готов  отказаться  от  тех теоретическихдопущений, которые опровергаются  данными  науки,  Однако  на  деле поступитьтак он не смог.  Все  его  коррективы  носили  частный характер, замыкались наразличном  понимании природы «первичных влечений» и не касались тогодопущения,  согласно  которому  бессознательные  влечения составляют скрытую сущность жизнедеятельности человека, то есть не затрагивали основпсихоаналитического учения.    Со    всеми    поправками бессознательное влечение  оставалось  для  Фрейда  тем краеугольным камнем, который лежал вфундаменте психоанализа.

Но как   раз   именно  этот  постулат  и  является  не только недоказанным, но и по существу ошибочным. И дело, конечно, не в том,что  бессознательные  влечения  как  таковые  не  существуют  или не оказывают никакого влияния на человека. Их существование и значение для жизнедеятельностичеловека     бесспорно.     Согласно материалистическому пониманию, определяющим  моментом  в  истории является,  как  указывал  Ф. Энгельс,производство и воспроизводство непосредственной  жизни,  то  есть «производство  самого  человека, продолжение  рода».  Однако бессознательные влечения, участвующие в этом  процессе, составляют только однуего сторону, причем далеко не доминирующую.  Поэтому  глубоко ошибочнопереоценивать их значение в жизни  отдельного  человека  и  тем  более  в историческом развитии человечества,  как  это  имеет  место  в психоаналитическом  учении Фрейда.

По  замыслу  Фрейда,  раскрытие природы бессознательныхвлечений должно было способствовать   пониманию   динамики   и   способафункционировании    всех   психических   процессов.   Согласно   егопредположению,   человеческая   психика   функционирует   по   своим собственным законам:  ее  деятельность  автоматически  регулируется «принципом удовольствия»,  направляющим  бессознательные влечения в русло  получения максимального  удовольствия. То, что не доставляет удовольствия,  отвергается психическим  аппаратом,  который  как бы блокирует  все другие выходыпсихическим актам, ориентируя их только в том направлении, где возможнодостижение удовольствия.

Можно  предположить, что, выдвинув «принципудовольствия», Фрейд полностью  примкнул  к  той  философской  традиции, в русле которой сложилось  гедонистическое  понимание  человека.  Однако это нетак. Гедонизм прошлого   покоился   на  рационалистических  установках,согласно которым стремление человека к удовольствиям и достижению ихсопровождается не разгулом бессознательных страстей, а деятельностьючеловеческого  разума.  Действие  же  выдвинутого  Фрейдом «принципаудовольствия»   происходит   на   уровне   бессознательных  влеченийчеловека. Это  изначально  заданная,  внутренне  присущая  каждому человеческому существу  программа  функционирования бессознательных психических  процессов, которая  не  только  не распространяется на сознательную  деятельность человека,  но и нередко противоречит ей, совершенно не вписываясь в установкисознания.

Но  функционирование  человеческой психики по принципуполучения максимальных  удовольствий  имеет,  по  Фрейду,  и обратную сторону,заключающуюся  в  том,  что,  во-первых,  удовлетворение  происходит только  в рамках  самой  психики,  без  выхода  за  ее  пределы, и, во-вторых,  оносопровождается непредвиденными страданиями, ибо, как отмечал  в  свое  время еще  Эпикур,  человек  имеет  потребность в удовольствии  лишь тогда, когдастрадает от его отсутствия, а в ином случае  он  не нуждается в удовольствии.Так Фрейд приходит к мысли, что   в  человеческой  психике  наряду  с «принципом  удовольствия» формируется такое самоорганизующее   начало,   функциональная деятельность которого  сообразуется  уже  не  только с  запросами человека, но и с условиями внешней реальности. Этот новый принцип-, «принцип  реальности»  -  выступает  некой  противодействующейсилой «принципу удовольствия», которая вносит соответствующиекоррективы в протекание психических процессов.

Фрейдовский  «принцип  реальности»предполагал, что для человека представляется   важным   не   то,  что  приятно и  доставляет  ему удовольствие,  а  то,  что  действительно,  реально, дажеесли оно и неприятно.  Подобно  тому  как  стремящийся  к  удовольствию человекруководствуется желанием   получить   удовольствие   и   избежатьнеудовольствия, так и придерживающийся  «принципа  реальности»ориентируется  на  поиск  пользы  и  путей,  застраховывающих его от вреда. Разумеется, Фрейд был далек от мысли, что психоаналитический «принципреальности»   устраняет   всякую   возможность  получения человекомудовольствия, Нет, этот принцип не исключает конечной цели -достижения  удовольствия,   он   лишь   отодвигает  возможность непосредственного   удовлетворения,    ведя    окольными   путями к удовольствию:   мгновенное  - значит,  и  неполное  -  удовольствие устраняется для того, чтобы обеспечитьчеловеку более надежное, хотя и  отсроченное  удовлетворение.  Таким образом,фрейдовский «принцип реальности»   является  не  чем  иным,  как модификацией  «принципа удовольствия»,   программное   действие  которого сохраняет  свою значимость для функциональной деятельности человека.

Исходя   из описанного   выше   соотношения  между «принципом реальности»   и" принципом  удовольствия", Фрейд  соответствующим образом  истолковывает  и  возникновение  конфликтныхситуаций между сознанием и   бессознательным:  психический  аппарат  не  всегдав состоянии согласовать   деятельность   «Оно»,   руководствующегося«принципом   удовольствия»,   с  деятельностью  «Я», подчиняющегося «принципу  реальности»;  поскольку  «принцип удовольствия» является господствующим в сфере бессознательных влечений, ончасто берет верх над  «принципом  реальности», что, в свою очередь, неизбежноведет к внутрипсихическим  конфликтам.  Так структурно-функциональный анализличности   привел Фрейда  к  признанию  трагичности  человеческогосуществования: сложные   взаимосвязи   между  различными  пластами личности,принципами функционирования человеческой психики, влечения одновременно  к созиданию  и  разрушению,  стремления к продолжению жизни  и  уходу  в небытие  -  все это во фрейдовской интерпретации человека  служило подтверждением тех непримиримых антагонистических отношений, которые якобысуществуют с момента рождения человеческого существа  и  до  самых  последних лет  его  жизни между сознанием и бессознательным, разумом и страстями.

Философия истории и культуры

Учение  Фрейда  уже  на  первых  стадиях  своегоразвития далеко перешагнуло  рамки  медицины.  Буквально  через  несколько летпосле изложения Фрейдом основных идей психоанализа вокруг него образовалсянебольшой  кружок,  где  горячо обсуждались общие психоаналитические проблемы.

Позднее,    прослеживая   историю   возникновения   и  развития психоанализа,  Фрейд писал, что, его работы о толковании сновидений,об   остроумии и   ряд   других  с  самого  начала  показали,  чтопсихоаналитическое  учение  не  ограничивается  областью медицины, а может бытьиспользовано и в различных науках о духе Одной  из  областей приложенияпсихоаналитического учения Фрейда стала   философия истории   и  культуры. Считая,  что  с  помощью психоаналитического  исследования отдельного человекаможно осветить многие  загадки  истории человечества, Фрейд использовалпсихоанализ для  конструирования  своей  собственной философии истории. Приэтом Фрейд  исходил из того, что психическое развитие отдельного человекасокращенно  повторяет  ход развития всего человечества, а протеканиебессознательных  процессов обусловливает специфику возникновения какэтических   и   моральных норм   человеческого   поведения,  так иобщественных  связей, культурных достижений и социальных институтов,свидетельствующих о прогрессе   человеческой   цивилизации   от примитивных  первобытных сообществ   до  современной  организации буржуазного общества.

Психоаналитическая картина   истории   развития  первобытного состояния  человечества  впервые была дана Фрейдом в работе«Тотем и табу»  (1913),  где  с  позиций своего учения он попыталсяобъяснить процесс становления   психической   жизни  примитивного  человека.

Объяснение  многих  явлений,  характерных  дляпервобытного общества (механизмов    функционирования   психики  примитивного   человека, процессов  образования  первобытных  запретов  — табу,возникновения анимизма  и  тотемизма),  осуществлялось  Фрейдом  на основеданных, полученных  при  изучении типичных детских неврозов — так называемыхфобий  (боязни)  детей,  а  теоретической установкой при этом служил опять-таки«эдипов комплекс».

Возникающие  у  детей  неврозы, называемые фобиями,выражаются в боязни  какого-то  определенного  животного.  При этом, какправило, обнаруживается  двойственная  установка ребенка: с одной стороны, онбоится  животное,  а  с другой — проявляет к нему всяческий интерес, фиксируя на  нем  свое  внимание  и подражая ему. Эти амбивалентные чувства к  животному  являются,  по  Фрейду,  не  чем  иным,  как бессознательными замещениями  в психике тех скрытых чувств, которые ребенок  испытывает  по отношению  к  родителям (мальчик — к отцу). Благодаря такому замещению, каксчитает Фрейд, происходит разрешение внутрипсихических конфликтов. Этобессознательное замещение призвано скрыть  реальные  причины детского страха,обусловленного не столько отношением  отца к сыну (строгость, суровость),сколько неосознанным и противоречивым   отношением   самого  ребенка  к  отцу. Мальчик одновременно  и  любит,  и  ненавидит  отца: он хочет стать таким жесильным,  как  его  отец, и вместе с тем устранить его, чтобы занять место отца  в  отношениях с матерью. Такие бессознательные влечения ребенка противоречат  установкам,  которые  он  получает в процессе воспитания.Разрешение    этого   внутрипсихического конфликта, разыгрывающегося  в  душе ребенка,  как  раз и осуществляется путем бессознательного  сдвига  с  одного объекта на другой: те влечения, которых ребенок    стыдится,    вытесняются  из   сознания   и в бессознательной  форме  направляются  на  иносказательныйобъект, по отношению  к  которому  можно  уже в неприкрытом виде проявлять своичувства.

В  конструировании  психоаналитической  философии истории Фрейд опирался  также  на  гипотезы,  которые  существовали  в  товремя в биологии  и  этнологии.  От Дарвина он позаимствовал представления опримитивной   человеческой   орде,  управляемой  сильным  отцом;  отшотландского этнографа   Аткинсона   -   идеи   о  так  называемойциклопической  семье,  когда  сыновья,  объединившись  между  собой, восстают против  тирании  отца и убивают его; от Робертсона Смита представления овозникновении тотемизма. Описанная Фрейдом на основе использования  всех этихгипотез фантастическая картина первобытного общества  выглядела  следующим образом.  На заре своего становления человек  жил в первобытной орде, в которойглавенствующую роль играл отец. Его силе и воле подчинялись все сыновья. Онодин имел право на обладание  женщиной,  и  те  из  его  сыновей,  которые, подрастая, пытались предъявить   свои   права,  просто  изгонялись  отцом  изпервобытной  орды. Возможность возникновения конфликтных ситуаций на почве завоевания  женщин  предотвращалась  решительными  действиями отца,  который благодаря своей физической силе отстаивал свое право на  монопольное обладание  ими.  Однако  такое  положение  не могло продолжаться вечно.Изгнанные отцом братья объединились между собой, убили  и  съели  отца, положивтем самым конец первобытной отцовской орде. Но братья находились под властьюамбивалентных чувств, которые обнаруживаются и сегодня у детей и невротиков:они ненавидели отца и восхищались  им.  Удовлетворив чувство ненавистиубийством отца, они оказались  во  власти  нежных  родственных чувств, наоснове которых возникло сознание  вины  и  раскаяние.  Это  побудило  их навечно запечатлеть   образ  отца  в  виде  тотема,  объявив  недопустимостьубийства  заместителя  отца.  Осознание  вины  за совершенное деяние заставило также  братьев отказаться от желанных женщин и установить инцестуозныйзапрет.   Так   возникли   основные  табу  тотемизма, совпадающие с   вытесненными  желаниями   «эдипова   комплекса».

Человеческая культура, по мнению Фрейда, и началась сэтого великого события, постояннонапоминающего  человеку  о  преступлении  егопредков. «Обществопокоится  теперь  на  соучастии  в  совместносовершенном  преступлении,  религия  — на сознании вины и раскаянии,нравственность  — отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии,требуемом сознанием вины».

Таким образом, в психоаналитической трактовкеполучается, что на сознании вины   за совершенное   преступление,  которое незримо присутствует  в  душе  каждого  человека,  покоится  вся современнаякультура с ее   предписаниями   морали   и   все   возрастающими ограничениями.

Психоаналитическое толкование философии истории исходитиз того, что  религия,  мораль,  социальные  чувства первоначально составлялиодно  целое:  они  «вырабатывались» филогенетически на базе«эдипова комплекса»,   а  именно:  религия  и  нравственность  - посредством подавления  этого  комплекса,  социальные  чувства  -  в результате необходимости  преодоления  сопернических  чувств между сыновьями заправо  обладать женщинами в первобытной орде. Однако, встав на такую точкузрения в толковании происхождения религии, морали и социальных отношений  междулюдьми, основатель психоанализа сразу же столкнулся с целым рядом проблем.Возник, например, вопрос, какая часть психики дикаря  -  «Я»  или «Оно» — послужила основой для создания религии, морали.  Если последние  возникли  из «Я», тогда следует говорить онаследственности,  сохраняющейся  в  структуре  «Я».  Если  религия,нравственность и мораль вытекают из «Оно», тогда необходимо раскрытьмеханизм возникновения   религиозных   представлений,  этических и моральных предписаний,  исходя  не  из  осознания человеком чувства вины,  а  из чего-то  другого. Напрашивался также вопрос, насколько правомерно  распространение   дифференциации   психики  культурного человека,  ее составных  частей  -  «Я»,  «Оно»  и  «Сверх-Я» - на человеческое существо, живущее в первобытном обществе.

Фрейд  попытался ответить на эти вопросы. Дифференциациюпсихики на  «Я»  и «Оно» он признает не только всовременном или первобытном человеке,   но и   в  более  примитивных  живых существах.  Такая дифференциация,  в  его представлении, является необходимымусловием возможности   воздействия внешнего  мира  на  живой  организм.  Нопоскольку  бессознательное  «Оно»,  по Фрейду, не может испытывать ипереживать  реальность  иначе,  как при помощи «Я», которое замещаетдля  него  внешний  мир,  постольку  моральные и религиозные аспекты вытекаюткак бы из «Я» и имеют значимость только для «Я». Однако этоне  означает,  что  Фрейд  признает прямую наследственность в «Я» (втаком случае обнаруживалась бы пропасть между конкретным человеком и понятием человеческого  рода).   Вспомним,   что   разница  между фрейдовским   «Я»  и «Оно»  относительна,  поскольку  «Я»  являетсядифференцированной    частью    «Оно».   Поэтому   переживания  «Я» рассматриваются  Фрейдом  как  превратившиеся  в  переживания«Оно», которые  сохраняются и передаются по наследству. Инымисловами, хотя фрейдовское  «Я»  черпает «Сверх-Я» (совесть)из «Оно», тем не менее это  свидетельствует лишь о том, что наповерхность всплывают старые образования,    изначально    сохраняющиеся   всамом   «Я»,   что наследственные бессознательные   влечения   всвоих   конкретных проявлениях обнаруживают осадки некого априорного моральногозакона. Словом,  основоположник  психоанализа  приходит  к  выводу о наличиинравственных  и  моральных  основ  психической  жизни  человека,  из которыхпроизрастают все   культурные  и  социальные  достижения человечества.

Но  такое  понимание  природы  нравственности  не согласуется с первоначальными  установками психоанализа, согласно которымпрогресс человечества   всецело связан   с   деятельностью  бессознательныхпсихических  сил  человека,  ориентированных  на  «эдипов комплекс».Чтобы  освободить  свое  учение  от  этого внутреннего противоречия, Фрейду нужно было отказаться от одной из двух посылок. Но у него не хватило на этомужества или научной объективности.

Начав  с  рассмотрения  истории  развития первобытногообщества, Фрейд  попытался набросать эскиз исторического развития человеческойкультуры и   цивилизации  в  целом.  Одним  из  основных  факторов культурногоразвития Фрейд считал постепенное отречение от природных бессознательныхстрастей и влечений, присущих первобытному человеку. Онтогенетически  первое такое отречение, по его мнению, произошло в первобытной  орде,  когда,  убив своегоотца и испытав чувство вины, сыновья отказались   от  права  обладания женщинами.  Последующее развитие культуры и процесс очеловечения живогосущества, по Фрейду, шли  в русле его сознательного отказа от сиюминутногоудовлетворения желаний в   пользу  получения  отсроченного,  но  более надежного удовольствия.   Причем сознательный   отказ  от  непосредственногоудовлетворения  природных  страстей, первоначально основывающийся на внешнемпринуждении   с целью   сохранения  человеческого  рода, постепенно превратилсяво внутреннюю установку личности, соблюдающей нравственные нормы и моральныепредписания соответствующей культуры. Таким  образом,  вся  культура представляется Фрейду построенной на внешнем или внутреннем подавлениибессознательных влечений человека, который  поступился  частью  своегоприродного достояния, подвергнув сублимации свои первоначально сексуальныестремления.

В  работах  20 — 30-х годов при рассмотрении историикультурного развития  человечества  Фрейд  учитывает  уже  и  социальныефакторы существования  человека,  пытается  раскрыть материальные и духовныеаспекты культуры   в  их  взаимном  переплетении.  Такой  подход к осмыслению истории  культуры  был,  разумеется, более плодотворным. Усилилась критическаятенденция его теории. Фрейд подметил, что в то время  как  человечество достигло  значительных  успехов в познании закономерностей  явлений  природы ив подчинении себе природных сил, «в  области  регулирования  человеческихотношений нельзя установить такого же прогресса». Вместе с тем посколькуматериальные достижения цивилизации, свидетельствующие  о победах человека надприродой, не устранили  губительных  как  для  отдельного  индивида,  так  и для цивилизации  в  целом  последствий,  которые  приводят к психическимрасстройствам  и  душевным  надломам  личности, постольку, по мнению Фрейда,теоретические  и  практические  исследования  должны  быть сосредоточены преждевсего на психике человека.

Принципиально  не  изменило  эту  его  позицию  дажеобращение и трудовым  процессам  человека  в обществе, что само по себеявлялось значительным шагом  вперед  по  сравнению с его ранними работами, вкоторых он акцентировал  внимание  на  сексуальной  деятельности индивида.

Фрейд  признает,  что  никакая  другая  деятельностьчеловека не связывает его с социальной реальностью так, как это делаетувлечение работой. Профессиональная деятельность людей способна принести такоеудовлетворение  человеку,  которое  он  не  может  получить  в сфересексуальных отношений: это   возможно   в   том   случае,  когдапрофессиональная  деятельность  свободно  выбирается человеком. Но всовременном обществе, констатирует Фрейд, большинство людей работают только по  необходимости  и,  следовательно,  не получают от работы никакого удовлетворения,за исключением денежного вознаграждения.

Пытаясь  обозреть культурные и социальные институтычеловечества через  призму  протекания психических процессов, Фрейдотталкивается от   созданной   им  модели  личности.  Он  считает,  что механизмы психического взаимодействия  между  различными инстанциями личностинаходят  свой  аналог  в социальных и культурных процессах общества. Поскольку человек не существует изолированно от других людей, в его психической жизни всегда  присутствует  «другой»,  с  которым  он вступает  в контакт,  постольку  и  психология личности в понимании основателя психоанализаявляется   одновременно   и   социальной психологией. Отсюда  его  вывод, чтопсихоаналитический метод может быть использован не только при изучениииндивидуально-личностных, но и  культурно-социальных  проблем,  то  есть  этотметод неоправданно возводится им в ранг универсального.

Рассматривая  с  психоаналитических позиций историческийпроцесс культурных  и  социальных  образований,  Фрейд прибегает ж научно необоснованным обобщениям:  антагонизмы  между индивидом и обществом, которыенаблюдались   им   в   буржуазной   культуре,  он  считает неотъемлемой частью всей человеческой цивилизации. Неправомерность перенесения  закономерностейразвития буржуазного общества на другие общественные  системы тем болееочевидна, что анализ Фрейда в данном случае  ограничивался  выявлением  лишьтех «культурных и социальных лишений»,  которые  налагались буржуазным  обществом  на  человека, вызывая у него душевные переживания итравмы.

Человек  представляется Фрейду отнюдь не мягкосердечным,любящим существом:  среди  его  инстинктивных  влечений  имеется  врожденнаясклонность  к  разрушению  и необузданная страсть к истязанию самого себя  и других  людей. Именно в силу этих внутрипсихических качеств человека  культура и  цивилизация  постоянно  находятся под угрозой уничтожения.

Этот   вывод   Фрейда  во  многом  основывался  на эмпирических наблюдениях, связанных  с  первой  мировой  войной,  а  также своихличностных размышлениях,  вызванных  смертью  близких  ему  людей. Потрясенный человеческой  жестокостью и трагической развязкой любой жизненной   судьбычеловека,  он  безоговорочно  включает  в  свое психоаналитическое  учение понятия  об  агрессивности человеческого существа  и  присущем  ему «инстинкте  смерти».  Развитие  культуры рассматривается  с  этого времени  Фрейдом с точки зрения обуздания агрессивных  наклонностей  человека и непрерывно протекающей борьбы между  «инстинктом жизни» и «инстинктомсмерти». Достижения культуры призваны,  как  он  полагает, способствоватьприглушению агрессивных человеческих  инстинктов. В тех случаях, когда культуреэто удается, агрессия может  стать  частью  внутреннего  мира  человека,  что снеизбежностью   ведет   к   неврозам.  Поскольку  культура  являетсядостоянием  не одного человека, а массы людей, то возникает проблема«коллективных  неврозов».  В  этой  связи  Фрейд  ставит  вопрос: неявляются ли  некоторые  культурные  эпохи  «невротическими»  и  нестановится  ли  человечество  под  влиянием современных культурных исоциальных   ограничений   «невротическим»?  Говоря  о  психоанализе«социального  невроза»  как  допустимом  средстве лечения социальныхболезней  общества,  Фрейд  тем  не  менее  оставил  свой вопрос без ответа.  Он  лишь  проводит  аналогию  между  развитием  культуры и развитием отдельногоиндивида,   между природой  социального и индивидуального невроза,  высказывая надежду,  что,  быть  может, когда-нибудь  представится  возможность изученияпатологии культуры. Собственно  говоря,  Фрейд  всегда мечтал иметь «вкачестве пациента весь  род  людской»,  и  исследование  истории развитиячеловечества подводило  его  к  этому.  Однако истинные причины и путиустранения «социальных неврозов» Фрейд не сумел выявить.

Основной  и  в  то же время роковой проблемойчеловечества Фрейд считал установление целесообразного     равновесия     междубессознательными   влечениями  человека  и  моральными  требованиями культуры, между  психической  организацией  личности  и  социальной организациейобщества. В последние годы жизни он ставит под сомнение многие   завоевания цивилизации,  считая  невозможным  предугадать, достижимо ли такое равновесие  или   конфликт  между  данными установлениями остается в принципе неустранимым.

Высоко  оценивая  достижения  человечества  в егогосподстве над природой, основатель психоанализа   видит   и   другую   сторонуисторического  прогресса:  «Люди  располагают  такой властью в своемгосподстве  над  силами  природы,  что,  пользуясь  ею,  легко могут уничтожитьдруг друга вплоть до последнего человека. Они это знают отсюда  возникает значительная доля их теперешнего беспокойства, их уныния, их мрачногопредчувствия».

Происхождение и сущность религии

Проблема развития культуры тесно переплетается внаследии Фрейда с освещением вопросов о происхождении и сущности религии. Онпытался с  психоаналитической  точки зрения объяснить религиозные верования,обряды, обосновать роль религии в развитии общечеловеческой культуры ижизнедеятельности человека.

Сущность  и  происхождение религии первоначальнорассматривались Фрейдом  в  связи  со сравнительным анализом неврозовнавязчивости и отправлением  верующими  религиозных  обрядов.  В работе«Навязчивые действия и религиозные обряды» (1907) он высказал мысль,что оба эти явления  при  всей  их разно плановости Ь скрытой форме несутфункции подавления   бессознательных  влечений  человека.  Иными  словами, воснове   этих   явлений   лежит   воздержание  от  непосредственногоудовлетворения  природных  страстей,  что  и определяет их сходство. Отсюда его  вывод, что навязчивые действия, навязчивый невроз можно рассматривать как  патологическую копию развития религии, определив «невроз  как индивидуальную  религиозность,  религию  как  всеобщий невроз  навязчивых состояний».  Таким  образом,  в  психологическом толковании  Фрейда религия  выступает  как  защитная  мера человека против   своихбессознательных  влечений,  которые  в  религиозных верованиях  получаютиносказательную форму удовлетворения, благодаря чему   внутри психические  конфликты   личности   между  сознанием и бессознательным  утрачивают  свою остроту.  Такое понимание религии совпадает  с  ранней  фрейдовской трактовкой  культурного  развития человечества,  согласно  которой  в  основепрогресса культуры лежит внешнее и внутреннее подавление сексуальных влеченийчеловека. Фрейд считает,  что  часть  процесса  подавления  человеческих инстинктов совершается в пользу религии, разнообразные обряды и ритуалы которойсимволизируют  отречение  человека  от  непосредственных чувственныхудовольствий,    чтобы   впоследствии   приобрести   умиротворение и блаженствов  качестве  воздаяния  за  воздержанность  от  плотских наслаждений.  В религии,  по  Фрейду, как раз и преломляется миссия смещения  функциональной деятельности психики человека от «принципа удовольствия»    к  «принципу   реальности»:   религиозные   обряды ориентированы наотсроченность удовлетворения человеческих желаний и перевод  бессознательных влечений  в социально приемлемую плоскость поклонения божеству.

Таким образом, религия получает у Фрейда сугубопсихологическое (а   точнее, психоаналитическое)  объяснение,  в  основу которого положена  человеческая  способность к сублимированию бессознательныхвлечений, проецированию  их  вовне  и символическому удовлетворениюсоциально-неприемлемых,  запретных  желаний.  Во  всяком  случае на протяжениивсей  своей  научной  деятельности он придерживался того мнения,  что религиозное  суеверие,  вера  в  бога и мифологическое миросозерцание представляют  собой не что иное, как «проецированную во внешний мирпсихологию».

Не выходит   за   рамки   психологизма   и   та интерпретация возникновения  религии,  которую Фрейд дает в работе «Тотеми табу». Как и при рассмотрении истории первобытного. общества ичеловеческой культуры  в  целом,  он  исходит здесь из постулируемого им«эдипова комплекса».   Ход  его  рассуждений  аналогичен психоаналитическому объяснению исторического развития. Осознав свою вину послеубийства отца   в первобытной   орде,  сыновья  будто  бы  попали  в  такуюпсихологическую   ситуацию,  когда  под  воздействием  амбивалентных чувств сами  наложили  запрет  на  то, чего так усиленно добивались раньше.  В результатеосуществления так называемого психологического сдвига сыновья на место отцапоставили тотем. Так из сознания вины и раскаяния возникла  религия, первоначально  выступившая  в  форме тотемизма. Тотемистская   религия, следовательно,  воспринимается Фрейдом  как  своеобразный  способ  успокоитьпротиворечивые чувства человека и загладить   вину  за  совершенное преступное  деяние позднейшим послушанием избранному им заместителю отца — тотему. Все последующие  религии  также  рассматриваются  им  как разнообразные попытки  разрешения той же самой проблемы: они приобретаютразличные формы  в  зависимости от культуры, в рамках которой складываются, новсе  они  выступают  как  реакция  «на  великое  событие, с которогоначалась культура и которое с тех пор не дает покоя человечеству».

Этот, казалось  бы,  новый   для  Фрейда взгляд навозникновение религии, по   существу,  не  противоречит  его психоаналитическим установкам.  Только  общие  рассуждения  об отказе человекаот своих желаний и символическом их удовлетворении, преломляясь в религиознойпроблематике, наполняются теперь конкретным содержанием. Механизм жевозникновения   религии остается  тем  же  самым  и  заключается в подавлениибессознательных  влечений.  Разница  лишь  в  том, что в первом  случае  врасчет принималась бессознательная психологическая установка на   ритуальные  действия человека,   а  во  втором — психологический   сдвиги  замещение одного  объекта  ненависти и привязанности  другим.  В  этом  смысле  табудикарей, по Фрейду, не чуждо  и  современному  человеку,  в  бессознательных тайниках души которого  незримо  присутствует  «эдипов комплекс» и,следовательно, имеется  бессознательная  предрасположенность к совершениюубийства. Но  сдерживается  она  уже  современным  табу — моральными нормами иэтическими предписаниями   общества, сформулированными  по  типу христианскойзаповеди «не убий!».

Еще  одна  версия  происхождения  религии  выдвигаетсяФрейдом в работе «Будущность одной иллюзии» (1927 г,); В основу этойверсии он положил  постулат  о слабости и беспомощности человеческого существаперед  окружающими его силами природы, о необходимости защищаться от этихнепознанных и превосходящих человека сил. По Фрейду, человек не может  понятьсилы природы, пока они безличны и тем самым чужды ему. И  он  стремится одушевить,  очеловечить природу, с тем чтобы потом использовать  против  нее те же самые приемы, которыми пользуется в повседневной  жизни:  он  может попытаться  задобрить  одушевленные природные объекты, сделать их предметомсвоего поклонения, чтобы тем самым  или ослабить их могущество, или причислитьк своим союзникам. Так  возникают  первые  религиозные  представления, которые  служат своеобразной   компенсацией   врожденной  слабости  и беспомощности человека.

Выведение религиозных  представлений  из  факта беспомощности человека,  как  и другие фрейдовские версии о происхождениирелигии, совершенно  не противоречит его психоаналитическим концепциям. Можноустановить непосредственную связь между психоаналитическим «эдиповымкомплексом»  и  фрейдовским пониманием потребности человека в защите от  противостоящих  ему  сил  природы.  Эта  связь  обнаруживается, например,  в аналогичной  трактовке  Фрейдом чувства беспомощности, испытываемого  детьми и  взрослыми: подобно тому как ребенок в отце ищет поддержку и придает,сверхъестественным силам свойства личности отца,  точно  так  же  и  взрослыйчеловек приписывает силам природы характерные особенности отца, придавая имбожественный смысл.

Другой аспект религиозной проблематики, рассматриваемыйФрейдом, касался    вопроса    о психологической   значимости   религиозныхпредставлений и   целесообразности   поддержания   или  устранения религиозныхиллюзий. При   обсуждении   этих   проблем   Фрейд недвусмысленно  заявил  о своей антирелигиозной позиции, подвергнув критике  не  только  отдельныерелигиозные учения, но и сам институт религии.

Взгляды Фрейда   на   религию   вполне  укладываются  в рамки атеистической традиции,  которая  имеет  богатую  историю.  Вера врелигиозные  догматы  была  подорвана  работами  Коперника,  Бруно и Галилея,  философией   английских   и   французских  материалистов, установлением взаимосвязи  между  религией  и  идеализмом в работах Фейербаха,  теорией эволюции Дарвина и, наконец, наиболее глубоко диалектико-материалистическим учением.  В  этом  смысле критические соображения  Фрейда в адрес религиинельзя считать оригинальными. Но одно   обстоятельство   придавало критическому  отношению  Фрейда к религии   особое   звучание:   критика  религиозных   представлений осуществлялась  им  с  психологической  точки зрения.  Рассмотрение значимости религиозных   верований   для   человека   и  критика психологических оснований религии представляют несомненный интерес и являютсясобственным вкладом Фрейда в атеистическую традицию.

Фрейд подметил, что,    несмотря   на   противоречивостьи необоснованность  многих религиозных догматов, они обладают какой-тозавораживающей  силой,  способны  оказывать  сильное  воздействие на людей. Чем  можно  объяснить  этот  факт? Тайну притягательной силы религиозных иллюзий  Фрейд  усматривает в бессознательных влечениях человека.  Для тогочтобы успешно противостоять религии, необходимо, как  считает  Фрейд, раскрыть  психологическую  природу религиозных иллюзий.

Поскольку  религия для Фрейда является общечеловеческимневрозом навязчивости, а   религиозные  учения  -  невротическим  наследиемпрошлого, постольку возможность устранения религиозных представлений из сознания  человека  связывается с психоаналитической процедурой, аналогичной той, которая применяется им и его единомышленниками при лечении индивидуальных  неврозов.  Как в том, так и в другом случае предполагается постепенное вытеснение бессознательного и замена его рациональной  умственной деятельностью  человека.  Это,  по  мнению Фрейда,  может  способствоватьсознательному отношению как отдельной личности,  так  и  всего человечества кпересмотренным и рационально обоснованным  предписаниям культуры. Но в этомнаправлении предстоит долгая  и  кропотливая работа. Ведь религиозныепредставления веками фиксировались  в  сознании  человека,  и их невозможноликвидировать насильственным путем. Подобная попытка, по убеждению Фрейда,заранее обречена  на  неудачу  точно  так  же, как психоаналитик потерпел быпоражение,   если   бы   попытался  насильственным  путем  перевестибессознательное невротика в его сознание.

Если  отвлечься  от  чисто психоаналитических методовФрейда, то его  размышления об устранении религиозных иллюзий с помощью научныхзнаний и разума человека представляются во многом справедливыми. Как для Маркса  «религия есть опиум народа», так и для Фрейда религия это«сладкий или горько-сладкий яд отравы».

Однако,  ограниченный  рамками  буржуазного мировоззрения,Фрейд предлагает   избавление от   религиозных   представлений   путем "

общечеловеческой  терапии",  с  помощью  которой, как и при лечении индивидуального невроза,  можно  будто  бы  перевести религиозные

продукты бессознательного в сферу сознания, понять ихиллюзорность и бесполезность   для  жизнедеятельности  человека  и  при содействии научных  знаний  и  аргументов  логического  мышления  отказаться отрелигиозных учений, религиозных представлений и религии вообще.

Стремление   Фрейда вскрыть   бесполезность  для человечества

религиозных иллюзий,   проходящее  красной  нитью через  все  его

творчество,  является  наглядным свидетельством того,что проводимые им   психоаналитические исследования,   связанные   с осмыслением

бессознательной  деятельности  личности,  при  всей ошибочности  их исходных  постулатов  и неправомерно широких обобщенияхпреследовали одну  цель  -  помочь  человеку  справиться  со  своими внутренними страстями,  увеличить  его  могущество над силами природы, направитьиспользование культурных, научно-технических и социальных достиженийчеловечества на благо развития индивида.

Психоанализ,  по  словам  самого  Фрейда, никогда незамолвил ни одного  слова  в  пользу  раскрепощения общественно вредныхвлечений личности,  наоборот,  он  всегда  призывал к сознательному овладениюстрастями   человека,   разоблачая  всевозможные  иллюзии,  будь  тосексуальные  или  религиозные:  «Мы  можем,  — писал он, — без концаподчеркивать,   что   человеческий   разум  бессилен  в  сравнении счеловеческими   влечениями...  Но  в  этой  слабости  есть  страннаяособенность:  голос разума не громкий, но он не умолкает до тех пор, пока  его не услышат. В конце концов после бесчисленных и повторных протестов  он добивается  своего.  Вот  один  из  немногих  фактов, позволяющихоптимистически смотреть на будущее человечества».

Психоанализ и художественноетворчество

Психоаналитический  метод  используется  Фрейдом  и  прианализе специфических особенностей художественного творчества и проблематикиискусства.  Здесь он также отталкивается от первоначально выдвинутых им постулатов,  и  прежде  всего  от  идеи  «эдипова  комплекса», вкотором,   по   Фрейду, исторически   «совпадает  начало  религии,нравственности, общественности  и,  искусства».  Истоки  искусстваусматриваются   им   в   фантазии,   при   помощи  которой  сыновья,отказавшиеся  от своих намерений стать заместителями отца в реальной жизни,ставят себя на его место в воображении, пытаясь таким образом удовлетворить  свои бессознательные  влечения. Тот, у кого особенно сильно  было  развитовоображение, стал первым поэтом, сумевшим свои бессознательные  влечения облечьв такую мифическую форму, благодаря которой  они  перестали  быть асоциальнымии превратились в средство самоудовлетворения   как   в   воображении  самого поэта,  так  и в фантастических  картинах  других  людей,  внимающих егопоэтическому голосу.  Сила поэтического воображения, способная захватить иувлечь за  собой массы в фантастический, воображаемый мир, приобретает, какутверждает  Фрейд,  большое  значение  потому, что в основе ее лежит всеобщеечувство аффективной привязанности к первобытному отцу.

Итак,  фантазия  и  мифотворчество  наделяются  в учении Фрейда функцией  сублимирования  бессознательных  влечений  человека.Такое понимание  причин возникновения искусства накладывает отпечаток и нафрейдовскую  психоаналитическую     концепцию.    Художественного творчества, ина конкретный анализ отдельных произведений искусства. Как  в  том,  так  и вдругом случае предлагается психоаналитическая процедура   по расшифровке  «языка»  бессознательного,  который в символической  форме  обретает будто  бы  свою  самостоятельность в фантазиях, мифах, сказках, снах,произведениях искусства. Искусство, таким  образом,  рассматривается  Фрейдом как  своеобразный  способ примирения  оппозиционных  принципов «реальности»  и «удовольствия» путем   вытеснения   из сознания  человека  социально  неприемлемых импульсов.  Оно  способствуетустранению реальных конфликтов в жизни человека  и поддержанию психическогоравновесия, то есть выступает в роли   своеобразной   терапии,   ведущей  к устранению  болезненных симптомов. В психике художника это достигается путемего творческого самоочищения  и  растворения  бессознательных  влечений  всоциально приемлемой  художественной  деятельности.  По  своему  смыслу  такаятерапия  напоминает  «катарсис»  Аристотеля.  Но  если  у последнегосредством   духовного   очищения   выступает   только  трагедия,  то основательпсихоанализа видит в этом специфику всего искусства.

Основной  функцией  искусства  он  ошибочно  считаеткомпенсацию неудовлетворенности  художника  реальным  положением  вещей.  Да не только  художника,  но и воспринимающих искусство людей, поскольку впроцессе   приобщения  к  красоте  художественных  произведений  ониоказываются вовлеченными   в   иллюзорное   удовлетворение   своихбессознательных  желаний, тщательно скрываемых и от окружающих, и от самих себя.  Искусство  несомненно  включает  функцию  компенсации. Компенсирующая функция искусства в определенных условиях может даже выдвинуться на  передний   план,   как  это  нередко  случается в современной буржуазной  культуре,   духовные   продукты   которой предназначены для     примирения    человека    с    социальной действительностью,   что   достигается   путем  отвлечения  его  от повседневных  забот,  реальных проблем жизни. И все жекомпенсация не   основная   и  тем  более  не  единственная  функция искусства. Компенсирующая  функция  искусства  становится  основной лишь тогда,когда художественное творчество превращается в ремесло по выполнениюсоциального заказа,   не   отвечающего внутренним   потребностям

художника,   а произведения  искусства  -  в  массовую продукцию,

рассчитанную  на  такого  потребителя, который внутренненастроен на развлечение.

Обращаясь  к  проблематике  искусства,  Фрейд стремитсяраскрыть сущность  художественного,  и прежде всего поэтического, творчества.Первые  следы данного типа духовной деятельности человека, по мнению Фрейда, следует  искать  уже у детей. Как поэт, так и ребенок могут создавать свойсобственный фантастический мир, который совершенно не укладывается  в  рамки обыденных  представлений человека, лишенного поэтического  воображения. Ребенок  в  процессе  игры перестраивает существующий  мир  по  собственному вкусу, причем относится к плоду своей  фантазии  вполне  серьезно.  Точно  так же  и поэт благодаря способности  творческого  воображения  не только создает вискусстве новый  прекрасный  мир,  но нередко верит в его существование. Фрейдподмечает    этот    факт.    Но,    пройдя    сквозь   призму   егопсихоаналитического мышления, он получает ложное толкование, будто в основе как  детских  игр  и фантазий, так и поэтического творчества лежат  скрытыебессознательные желания, преимущественно сексуального характера.   Отсюда  столь  же  ложный  вывод,  что  побудительными мотивами,  стимулами  фантазий людей,  в  том  числе и поэтического творчества,  являются  или  честолюбивые желания,  или  эротические влечения.  Эти  же  бессознательные  влечения, поФрейду, составляют скрытое содержание самих художественных произведений.

Фрейд   не рассматривает   взаимоотношения  между сознанием и бессознательным  в процессе творческого акта. Быть может, онсчитает это излишним, поскольку при анализе психической структуры личности ипринципов  функционирования  ее  разноплановых  пластов  им уже былапредпринята попытка осмысления взаимодействий между сознательным «Я»и бессознательным   «Оно».  Однако  тогда  речь  шла  о  принципахфункционирования  человеческой  психики  в  целом, безотносительно кконкретным  проявлениям  жизнедеятельности  человека.  Созданную  имабстрактную  схему отношений между сознанием и бессознательным Фрейдавтоматически переносит на конкретные виды человеческой деятельности — на   научную,    художественную, сексуальную,   повседневную поведенческуюдеятельность.  При  этом  специфические  особенности каждого   из этих   видовчеловеческой деятельности   остаются не выявленными.

Не   удалось   Фрейду   определить и специфику поэтического творчества.  И  это  далеко  не  случайно.  Дело в том, что врамках психоанализа с   его   акцентом   на бессознательной   мотивациичеловеческой деятельности    данная проблема    представляется принципиально неразрешимой.  Впрочем,  сам Фрейд вынужден признать, что  психоанализ  далеко не  всегда  может  проникнуть  в механизмы творческой работы личности. По егословам, способность к сублимации, лежащая в основе образования фантазий, в томчисле и художественных, не  поддается  глубинному  психоаналитическому расчленению.  А  это значит,  что  «психоанализу  недоступна  и  сущностьхудожественного творчества».

Рассматривая  мотивы поэтического творчества, Фрейд одновременноставит  вопрос  о психологическом воздействии произведений искусства на человека. Он верно подмечает тот факт, что подлинное наслаждение от восприятияпроизведений искусства, в частности от поэзии, человек получает   независимо.  оттого,  являются  ли  источником  этого

наслаждения приятные или неприятные впечатления.

Фрейд полагает, что такого результата поэт достигаетпосредством перевода   своих  бессознательных  желаний  в  символические формы, которые уже не вызывают возмущения моральной личности, как это могло бы иметь  место  при  открытом  изображении  бессознательного: поэт смягчаетхарактер эгоистических и сексуальных влечений, затушевывает их  и  преподносит в  форме  поэтических  фантазий, вызывая у людей эстетическое наслаждение.

В   психоаналитическом понимании,   настоящее наслаждение  от поэтического  произведения  достигается  потому,  что в душекаждого человека   содержатся  бессознательные  влечения,  аналогичные  тем,которые свойственны поэту.

Постижение   скрытого   смысла   и содержания  художественных произведений Фрейд   связывает  с  «расшифровкой» бессознательных мотивов  и  инцестуозных  желаний,  которые  предопределяют, по его мнению,  замыслы  художника. Психоанализ с его расчленением духовнойжизни  человека,  выявлением внутрипсихических конфликтов личности и«расшифровкой»  языка бессознательного представляется Фрейду если неединственным, то  по  крайней  мере  наиболее  подходящим  методомисследования  художественных  произведений,  истинный  смысл которыхопределяется на    основе    анализа   психологической   динамикииндивидуально-личностной   деятельности   творцов   и   героев  этихпроизведений.  Если  учесть, что в шедеврах мирового искусства Фрейд ищет только  подтверждение  допущениям  и  гипотезам,  положенным в основу  его психоаналитического  учения,  то  нетрудно  предугадать направленность  его мышления при конкретном анализе художественного творчества.

Наряду  с  широкой  популярностью  идей  Фрейда  на Западе, его психоаналитические  взгляды  на  сущность художественноготворчества вызвали  внутренний протест и критические возражения у реалистическинастроенной  интеллигенции.  Многим  из  них  претила  не  только тасексуальная   подоплека,   которую  основатель  психоанализа  всегда пытался  отыскать   в  творчестве  художника,  но  и  та  тенденция исследованияхудожественного    творчества,     согласно   которой исключительная   роль  в этом  процессе  отводится  бессознательным влечениям   человека,   а  сознательные   мотивы  в  творчестве  не учитываются.  С  этих  позицийфрейдовские взгляды на искусство были подвергнуты  справедливой  критике  нетолько в марксистской, но и в прогрессивной  буржуазной  эстетической  иискусствоведческой мысли. Вместе с тем некоторые общетеоретические идеи Фрейда,и прежде всего те,   которые  касаются  психологического  воздействия произведений искусства на    человека,    индивидуально-личностной    стороныхудожественной   деятельности,   психологии   художника,   зрителя иискусства   в целом, были   восприняты  многими  представителямихудожественной  интеллигенции  Запада.  Если  учесть, что основательпсихоанализа   в   своих   теоретических  работах  выступал  в  ролинепримиримого критика  лицемерия  буржуазной  морали,  религиозных иллюзий,буржуазных   общественных   устоев   и  капиталистической цивилизации  в целом,  то становится понятным, почему некоторые его психоаналитические концепции,  включая  и теоретические положения о психологии  искусства, оказалистоль большое влияние на формирование духовной и   интеллектуальной  атмосферы  в  определенных  кругах буржуазного общества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрение   основных   идей   психоанализа  и фрейдизма  как специфического  социально  приемлемого  мировоззрения имироощущения критически   мыслящей   буржуазной   интеллигенции  показывает, что психоаналитические     концепции    личности,    истории    развитиячеловечества, религии,  искусства  и  всей  человеческой  культуры включают  в себя  такие  разноплановые посылки, суждения и конечные выводы, которые    обусловливают    двойственное    отношение к индивидуально-психологическому  и   культурно-философскому   учению Фрейда.   Это необходимо учитывать   при оценке  психоанализа и фрейдизма,   определении   как   сильных,   так   и  слабых  сторон психоаналитического учения,      выявлении     методологическойнесостоятельности  и  буржуазной  ограниченности психоаналитического подхода кисследованию личности, культуры, общества.

Критическая  направленность мышления Фрейда, попыткисоотнесения абстрактных философских понятий о сущности человека и еговнутреннем мире с эмпирическими   данными  психоаналитического  наблюдения,выявление  причин  и  специфических  условий возникновения неврозов, выделение в  особый  объект  исследования  той  сферы  человеческой деятельности,которая   не  покрывается  областью  сознательного в человеке,  рассмотрение художественной  деятельности и произведений искусства   под   углом  зрения психологии  художника,  развенчание религиозных  иллюзий  и  вера  в  разум, критика  этических  норм и моральных  предписаний  буржуазного общества,негативное отношение к ценностям  буржуазной  культуры — все это составляетсильные стороны психоаналитического учения.

Вместе  с тем психоанализ Фрейда содержал в себемножество явных и  скрытых противоречий, методологически неверных установок инаучно необоснованных  утверждений,  граничащих  с мифологическим вымыслом,иллюзорностью и утопизмом (признание врожденности и наследственности«первичных»  бессознательных  влечений человека, теория сексуальногоразвития  ребенка,  концепция  исторического  развития человечества,объяснение    скрытого смысла    и    содержания   художественныхпроизведений   через  призму      семейных      отношений и индивидуально-личностных переживаний  художника  в  раннем детстве, утопически-просветительское  отношение   к  возможности  устранения религиозного   миросозерцания,  исторически  ограниченный  подход к анализу культурных и социальных достиженийчеловеческой цивилизации, экстраполяция  выводов,  сделанных на основе частногонаблюдения, на более общие закономерности развития природы и общества).

ЛИТЕРАТУРА

1. Михайлов Ф.Т., Царегородцев Г.И. За порогом сознания.

М., Госполитиздат, 1961.