Реферат: И.Э. Бабель: человек в огне гражданской войны и революции

<img src="/cache/referats/16443/image001.gif" " v:shapes="_x0000_s1026">

И.Э. Бабель:

Человек в огне гражданскойвойны и революции.

«Писательи революция 1917г.», «Интеллигенция и революция» — эти темыкажутся сегодня использованными и устаревшими. А, между тем, они не получилиеще своего исследователя, способного оценить их не с позиции политическогообозревателя, а отстранено и не путая эстетику с политической злободневностью.
Эта проблема изначально подразумевала два выхода: или писатель принималреволюцию и автоматически становился ее верным псом и певцом, или не принимал,в результате чего оказывал ей явное или тайное сопротивление. Но обе эти моделидиктуют писателю только вариант его поведения на политической арене, абсолютноне предусматривая многочисленные метаморфозы в зоне культуры. Поэтому ударениево взаимоотношениях писателя с последней русской революцией всегда делалосьисключительно на политически спекулятивном моменте; вся культурологияотбрасывалась или в лучшем случае была на самом дальнем плане.
Здесь опять же присутствует типичная для русской культурной традиции путаницаэстетики и морали. Писатель всегда ждет от мощного политического событияэстетического взрыва и обжигается на чудовищных моральных последствиях.«Слушать музыку революции» всегда опасно; она завораживает, но в итогедает слишком сильные звуковые эффекты.
Семнадцатый год разбудил и юридически оформил колоссальный всплеск насилия,сделав его движущей силой отечественной культуры на много лет вперед. И этауникальная ситуация позволяет сравнить творчество классиков двадцатых годов скультурными жестами представителей мировой культуры.

Революция– слишком огромное по своим масштабам событие, чтобы не быть отраженным влитературе. И лишь считанные единицы писателей и поэтов, оказавшиеся под еевлиянием, не коснулись этой темы в своем творчестве.

   Надо также иметь в виду, что Октябрьскаяреволюция – важнейший этап в истории человечества – породила в литературе иискусстве сложнейшие явления.

   Много бумагибыло исписано в ответ на революцию и контрреволюцию, но лишь немногое, чтовышло из-под пера творцов рассказов и романов, смогло  в полной точности  отразить все то, что двигало народом в стольтрудные времена и именно в том направлении, в котором нужно было наивысшимпостам, не имеющим единого лица. Также не везде описана моральная ломка людей,попавших в наитруднейшее положение зверя революции. А тот, кто возбудил,развязал войну… Разве им стало лучше? Нет! Они тоже оказались в руках тогочудовища, которое они сами же и породили. Эти люди из  высшего света, цвет всего русского народа –советская интеллигенция. Они подверглись тяжелейшим испытаниям со сторонывторой, большей части населения страны, перехватившим прогресс, дальнейшееразвитие войны. Некоторые из них, особенно молодые люди, сломались…

   Многие писатели использовалиразличные приемы воплощения и передачи всех своих мыслей по поводу революции вполном объеме и в той форме, которую они сами испытали, будучи в самих центрахгражданской войны.

   Одним изизвестных революционных писателей оказался И.Э. Бабель.

   И.Э. Бабель очень, оченьсложный в человеческом и литературном понимании. Он подвергался гонению еще прижизни. Складывается такое впечатление, что и после его смерти вопрос опроизведениях, созданных им, до сих пор не разрешен.

Это летопись будничных злодеяний,

которая теснит меня неутомимо,

   как   порок   сердца.

“Россия, — проговорил он
под столом и забился, — Россия...”
И. Бабель

В 20—30-е годы Исаак Эммануилович Бабель по праву считался одним изведущих писателей России. О его прозе были написаны десятки статей. Самыеранние рассказы Бабеля одобрил и помог опубликовать сам М. Горький. Это было в1916 году, но потом наступила долгая пауза.
В годы гражданской войны Бабель под чужой фамилией идет воевать в КонармиюБуденного. Его первые рассказы о Конармии вызвали бурную отрицательную реакциюсамого Буденного. Это и неудивительно: уже тогда нарождался стиль воспеванияпобед большевиков и различных их свершений, критика была недопустима.
Итак, Бабеля его собственный командарм обозвал так: “… дегенерат отлитературы Бабель оплевывает художественной слюной классовой ненависти”конармейцев. Но опять помог М. Горький, который знал цену таланту этогописателя. Возражая Буденному, М. Горький очень высоко оценил бабелевскую“Конармию” и даже сказал, что писатель изобразил героев своей книги красочней,“лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев”. Но мы знаем, что Горький сам вступилв конфликт с тоталитарным режимом Сталина, и
52
Бабель потерял последнюю защиту. В 1939 году Бабель был арестован и вскорепогиб в сталинских застенках.
Во времена так называемой “хрущевской оттепели” о Бабеле вновь заговорили.Вышла его книга “Избранное”. Но официальная литературная реабилитация Бабеляшла медленно. “Оттепель” закончилась, и писатель вновь подвергся резкойкритике, в стиле буденновской, но теперь ему вменяли в вину антинаучные взглядыи концепции.
В чем же состояли его так называемые антинаучные взгляды? Мне кажется, преждевсего в том, что советская цензура той поры отодвигала в тень произведения ореволюции и гражданской войне тех писателей, которые откровенно говорили освоей эпохе. Пока советские цензоры старались как-то замолчать имя Бабеля, в1973 году в ГДР вышло двухтомное собрание его сочинений, а в 79-м в США — однотомникна русском языке “Забытый Бабель”.
Сейчас, когда русскому читателю полностью возвращено творческое наследие этогозамечательного писателя, мы видим, как были не правы те, кто обвинял его визмене собственному народу.
Во всех своих произведениях о революции и гражданской войне Бабель обличалнесправедливые обвинения, стоившие жизни многим неповинным людям, настигшие иего самого. Герои Бабеля во всех ситуациях старались избежать кровопролития. Водной из новелл “Конармии” главный герой перед атакой специально вынимаетпатроны из нагана, чтобы не убить человека. Боевые товарищи не понимают его иначинают ненавидеть. И. Бабель талантливо развивал гуманистические традицииклассической русской литературы, в которых жизнь и счастье человека всегдапреобладают над другими ценностями.

В 1920 г. Бабельдобровольно вступил в ряды Первой Конной армии и отправился на фронт.Основываясь на своих непосредственных впечатлениях, он написал цикл рассказов“Конармия”, работая в качестве корреспондента газеты «Красный кавалерист»под псевдонимом К. Лютов в первой Конной армии.Роман И.Э. Бабеля «Конармия» — это ряд казалось бы не связанныхмежду собой эпизодов, выстраивающихся в огромные мозаичные полотна. В них писатель показывает ужасы гражданскойвойны: жестокость, насилие, разрушение старой культуры. В этот процессвовлечены простые люди — казаки, конармейцы — и представители интеллигенции. В«Конармии», несмотря на ужасы войны, показана свирепость тех лет, — вера вреволюцию и вера в человека. Искусство Исаака Бабеля рисует в произведениибезжалостную, слегка прикрытую своеобразным черным юмором панораму чувствнародных масс и красноармейцев. Следует отметить, что действие книгиразворачивается на Украине и в Польше, но все упоминаемые ниже персонажирусские. Повествование ведется от лицаКирилла Васильевича Лютова, который говорит о себе: “Я окончил юридическийфакультет и принадлежу к так называемым интеллигентным людям”. Лютов глубокоодинок. Он, образованный человек, знающий языки, наделенный чувствомпрекрасного, попадает в среду, в которой “режут за очки”. Его не хотятпринимать, пока он не совершит убийство (пусть это убийство гуся, но дляинтеллигента оно — трагедия). Только после расправы с гусем Лютов сливается смассой красноармейцев, сказавших о нем: “Парень нам подходящий”. Но это лишьвидимость. Он все равно чужой среди них. Он не может заставить себя отрешитьсяот заповедей морали. Осквернение церквей, насилие над женщинами, жестокость поотношению к пленным — все это болью отзывается в его душе. Он никогда непревратится в одного из них, не станет точно таким, как Василий Курдюков,хладнокровно описавший убийство собственного отца, или Афонька Вида,бестрепетно застреливший раненого Долгушова. Чтобы вести себя, как эти люди,надо так же мало знать и не иметь понятия о нравственном законе.

Лютов не единственный интеллигент в “Конармии”. Сражаясьв Польше, герои книги постоянно сталкиваются с местным населением — поляками иевреями. Еврейская культура особенно много значит для Бабеля, знавшего ее сдетства. Большинство евреев, изображенных в “Конармии”, образованные,оберегающие свою культуру и традиции люди.
 По словам Н. Берковского: «Конармия» — одно из значительных явлений в художественной литературе о гражданской войне».

   Идея этого романа – выявить и показать всеизъяны революции, русской армии и безнравственность человека.

   Авторрисует пронзительно-тоскливое одиночество человека на войне. И.Э. Бабель, увидев в революции не толькосилу, но и «слезы и кровь», «вертел» человека так и этак, анализировал его. Вглавах «Письмо» и «Берестечко» автор показывает разные позиции людей на войне.В «Письме» он пишет о том, что на шкале жизненных ценностей  героя, история о том, как «кончали» сначалабрата Федно, а потом папашу, занимает второе место. В этом заключается протестсамого автора против убийства. А в главе «Берестечко» И.Э. Бабель стараетсяуйти от реальности, потому что она невыносима. Описывая характеры героев,границы между их душевными состояниями, неожиданные поступки, автор рисуетбесконечную разнородность действительности, способность человека одновременнобыть возвышенным и обыденным, трагическим и героическим, жестоким и добрым,рождающим и убивающим. И.Э. Бабель мастерски играет переходами между ужасом ивосторгом, между прекрасным и ужасающим.

   За пафосом революции автор разглядел ее лик:он понял, что революция — это экстремальная ситуация, обнажающая тайнучеловека. Но даже в суровых буднях революции человек, имеющий чувствосострадания, не сможет примириться с убийством и кровопролитием. Человек, помнению И.Э. Бабеля, одинок в этом мире. Он пишет о том, что революция идет «каклава, разметая жизнь» и оставляя свой отпечаток на всем, чего коснется. И.Э.Бабель ощущает себя «на большой непрекращающейся панихиде». Еще ослепительносветит раскаленное солнце, но уже кажется, что это «оранжевое солнце катится понебу, как отрубленная голова», и «нежный свет», который «загорается в ущельяхтуч», уже не может снять тревожного беспокойства, потому что не просто закат, а«штандарты заката веют над нашими головами...» Картина победы на глазахприобретает непривычную жестокость. И когда вслед за «штандартами заката» авторнапишет фразу: «Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернююпрохладу», — этой метаморфозой он если не опрокинет, то, во всяком случае,сильно осложнит свой первоначальный торжествующий запев. Все это подготавливаетфинал, где в горячем сне рассказчику видятся схватки и пули, а наяву спящийсосед–еврей оказывается мертвым, зверски зарезанным поляками стариком.

В. Полянский отмечал, что в «Конармии», как и в «Севастопольскихрассказах» Л. Толстого, «героем в конце концов является «правда»… поднявшейсякрестьянской стихии, поднявшейся на помощь пролетарской революции, коммунизму,хотя бы и своеобразно понимаемому».

   «Конармия»И.Э. Бабеля в свое время вызвала огромный переполох в цензуре, и, когда онпринес книгу в Дом печати, то, выслушав резкие критические замечания, спокойнопроизнес: «Что я видел у Буденного – то и дал. Вижу, что не дал я там вовсеполитработника, не дал вообще многого о Красной Армии, дам, если сумею,дальше»…  

Как было сказано, автор неоставлял без внимания в своем творчестве такие проблемы, как национальныйвопрос. В рассказе “Гедали” мы видим человека, который ни в какихобстоятельствах не может отказаться от своих национальных традиций: “Революция— скажем ей “да”, но разве субботе мы скажем “нет”?” Революция не принесла емуи другим евреям ничего, кроме новых бед: “И вот мы все, ученые люди, мы падаемна лицо и кричим на голос: горе нам, где сладкая революция?..” Герой рассказаИсаака Бабеля – старый Гедали высказывает такое пожелание: «И я хочуИнтернационала добрых людей, я хочу, чтобы каждую душу взяли на учет и дали быей паек по первой категории». На что главный герой произведения – Кирилл Лютов- отвечает ему, что Интернационал «кушают с порохом и приправляют лучшейкровью».
Сам Гедали это отлично понимает. Он видит, что и белые, и красные несут с собойзло, разруху, горе, разрушения. А в его представлении «революция – это хорошеедело хороших людей. И тогда герой задает вопрос: «Кто же скажет Гедали, гдереволюция и где контрреволюция». Где сладкая революция?» Он хочет простогоспокойствия, ясности. Чтобы у него не отнимали любимый граммофон, а в ответполучает: «Я стрелять в тебя буду…и я не могу не стрелять, потому что я –революция». Гедали понять очень легко: люди, воюющие друг против друга,одинаково жестоки с мирным населением, а ему хочется, чтобы вокруг него жилидобрые, мирные и отзывчивые люди.
На мой взгляд, в тех условиях и в то время это было невозможно. Шла война,самая абсурдная по своей сущности, когда брат идет на брата, сын – на отца. Икак же с оружием в руке, переступая через мертвых, можно построить добрый исправедливый мир, объединяющий людей разных национальностей?
Его нельзя построить, ведь это совершенно разные культуры, представления омире, разные уклады жизни.
И еще одна особенность: Гедали вовсе не нужны высокие революционные идеалы ицели, ему нужна спокойная, мирная и сытая жизнь. И таких, как он, много.
И сам автор считает «Интернационал добрых людей» невозможным, поэтому онназывает Гедали «основателем несбыточного Интернационала».

Своим рассказом Их былодевять автор словно выражает мысль: на войне нет победителей, напротив, здесьвсе побеждены. Побеждены те, кого убили, поражены те, кто убивал, потому чтослед совершенного убийства будет лежать на них всю жизнь, и каждый выстрелбудет убивать не только человека, но и часть души. В этом и заключается самоеужасное, губительное влияние войны погребение душ солдат. Поэтому автор ипишет: Я ужаснулся множеству панихид, предстоящих мне. В самом названии Бабельзакладывает определенный смысл. Их было девять+ Кого их? Солдат, приказчиков,пленных? Автор намеренно и пишет о них как об однородной группе людей, но делаетон это не руководствуясь политикой антисемитизма, а стремясь обособить каждогочеловека. Из девяти убитых читатель знает лишь одного, стоящего под четвертымномером Адольфа Шульмейстера, лодзинского приказчика, еврея. А кто они — остальные восемь человек? Да и восемь ли? Ведь восьмерых убили только в этотдень, а сколько их сложило головы под смертоносным прицелом? И несосчитать, наверное. Поэтому Бабель и использует местоимение их, осталяя образпленных загадочных для читателя. Тему рассказа можно определить какубийственная сила войны, действие ее на человека. Идея рассказа состоит в том,чтобы подчеркнуть это множество панихид, может быть, открыть глаза всем людями попытаться спросить: А ради чего все это? Мириады пчел отбивали победителей иумирали у ульев. Они боролись за себя, за свой дом, за свою большую семью, иединая цель сплочала их. А когда люди хладнокровно убивают друг друга это что?Это даже не борьба, не война. Это истребление ближних. В рассказе естьсвоеобразный рефрен: Девяти пленных нет в живых. Я знаю это сердцем. Ээта мысльповторяется в начале, в середине и в конце произведения, тем самым охватываявсе его части одной,. Словно пульсирующей в мозгу мыслью. Эти слова становятсяглавными для автора. Его герой повествователь переживает за убитых. Но чтоможет сделать он, если взводный командир Голов, убивая человека, возвращаетсебе улыбку облегчения и покоя, словно такие действия можно назвать великими,героическими? В рассказе, кроме повествователя, есть и другие герои, чьи характерыавтор раскрывает с помощью портретных зарисовок, диалогов, их поступков. Такюноша с вьющимися баками,. со спокойными глазами снисходительной юностиолицетворяет идею тщетности войны,. Потому что юность смотрит на все другимиглазами. И не важно, проиграем мы или нет, — значительно другое: сохраним ли мыглавное богатство человека. Голов, взводный командир, в рассказепротивопоставлен повествователю. Если для последнего убить это лишить жизни,совершить грех, непростительный поступок, то для Голова убийство оборачиваетсялишь хладнокровным исполнением приказа. Полярность этих двух образовпроявляется и в диалогах, в их отношениях, во фразах. Голов говорит сненавистью о том, что рассказчик смотрит на свет сквозь свои очки. Возможно,.Тот действительно видит мир сквозь призму человеческих чувств, тех же, что и вмирное время, а, по Голову, на войне так нельзя. Он приспособлен к войне:научился доставать у пленных одежду, стрелять, убивать. Его натура, наверное,очень сильно поддалась влиянию войны. Голов уже не человек. Он солдат. И в этопонятие можно вкладывать не только бойцовские качества, но и превращениечеловека в один винтик в механизме армии и не более того. Автор использует ещеодин диалог для выражения мыслей своих героев. Он происходит между рассказчикоми пленным евреем Шульмейстером. Читатель узнает, что друг с другом общаются дваеврея. С той лишь разницей, что один офицер, а другой пленный, что один будетубивать, а другой через считанные минуты умрет. Такой своеобразный геройдвойник нужен был автору, чтобы показать неизбирательность бича войны. Простоумрут все: некоторые физически, другие нравственно. Если выходить налексический уровень, то можно отметить использование стилистически сниженных,разговорных слов, которые создают гармонический фон для повествования ( дележкуделать, скидай барахло ). Кроме того, как всегда в разговорной речи, вдиалогах героев можно встретить инверсии, эллипсисы, которые не являютсяхудожественными средствами, но создают гармоничную картину. В конце рассказа антитеза:Я взял дневник и пошел в цветник, еще уцелевший. Там росли гиацинты и голубыерозы. Читатель видит резкий контраст между ужасами войны и изысканными голубымирозами, растущими в цветнике, словно осколки прошлой беспечной жизни,поселившимися средь моря войны.

Все рассказы у Бабелянаполнены запоминающимися, яркими метаморфозами, отражая драматизм егомировоззрения. И мы не можем не горевать о его судьбе, не сострадать еговнутренним терзаниям, не восхищаться его творческим даром. Его проза не выцвелаво времени. Его герои не потускнели. Его стиль по-прежнему загадочен иневоспроизводим. Его изображение революции воспринимается как художественноеоткрытие. Он выразил свою позицию на революцию, стал «одиноким человеком» вмире, который быстро меняется и кишит переменами. И мы видим, как гражданскаявойна чужда интеллигентному человеку. Это царство дикости, разрушение культуры— и русской, и польской, и еврейской.